Воды спят Кук Глен

81

— Я не могу рассказать тебе, что там дальше, — сказал Лебедь. Он выглядел как человек, с трудом пытающийся привести в порядок свои мысли. — Не знаю. Все ускользает. Помню, что заходил внутрь. Помню, что делал. Но как только пытаюсь сосредоточиться на чем-то конкретном между моментами, как я вошел сюда и когда скакал обратно, все как в тумане. Воспоминания приходят только сами, когда я не прикладываю к этому никаких усилий. Может, Душелов каким-то образом повредила мне мозги.

— Думаю, это еще мягко сказано, — пробормотал Гоблин.

Лебедь проигнорировал его высказывание.

— Клянусь, мы и вправду уже были за пределами равнины, когда до меня дошло, что все остальные не с нами, — жалобно сказал он.

Не знаю, поверила ли я, но сейчас это не имело значения.

— Может, попробуешь просто угадать? Вдруг твоя душа вспомнит, если мозги не в состоянии.

— Для начала нужен хоть какой-то свет.

— Для чего у меня колдуны; хотела бы я знать? — мрачно поинтересовалась я. — Уж, конечно, не для того, чтобы сделать что-то полезное. К примеру, обеспечить нас светом. Зачем он им? Они могут видеть и в темноте.

Гоблин пробормотал что-то нелестное о женщинах, которым доставляет удовольствие иронизировать.

— Ну-ка, сядь вот здесь, — сказал он Лебедю. — Я хочу осмотреть твою голову.

— Ой, можно я! — В тот же момент с энтузиазмом воскликнул Тобо. — Можно я попытаюсь сделать так, чтобы стало светло? У меня получается.

Не дожидаясь разрешения, он поднял руки, и над ними зазмеились нити серебряного и лимонного света, быстрые и жаркие. Тьма вокруг отступила. Неохотно, как мне показалось.

— Здорово! — сказала я. — Вы только посмотрите на него!

— Сила и энтузиазм юности, что ты хочешь, — вынужден был признать Одноглазый.

Я оглянулась. Он все еще сидел верхом на черном жеребце и вид имел самодовольный, хотя и явно усталый. Белая ворона устроилась прямо перед ним. Одним глазом она изучала Тобо, другим — все, что нас окружало. И, казалось, забавлялась. Одноглазый захихикал.

Тобо удивленно и пронзительно вскрикнул.

— Подождите! Постойте! Гоблин! Что это?

Светящиеся змеи стремительно взбирались вверх теперь уже по его руками. Тобо закричал, чтобы они исчезли. Никакой реакции. Он начал хлопать себя по предплечьям, а Гоблин и Одноглазый засмеялись.

Одновременно они продолжали делать что-то, что должно было прочистить Лебедю мозги. Вид у него был самоуглубленный и отсутствующий.

Сари ситуация Тобо вовсе не казалась забавной. Она закричала на колдунов — дескать, сделайте что-нибудь! Путаясь в словах, почти бессвязно, выдав тем самым, чего ей стоило прежде держать себя в руках.

— Нет никакой опасности, Сари, — сказал ей Дой. — Мальчик просто слегка отвлекся. Так бывает. Без этого не научишься. — Он повторил что-то в этом роде несколько раз, пока Сари не успокоилась и не стала выглядеть одновременно вызывающе и смущенно.

— Я займусь светом, пока ты снова не сосредоточишься, — сказал Гоблин Тобо, и в то же мгновение вспыхнул свет, достаточно яркий, чтобы можно было разглядеть стены огромного зала. Да уж, если кто что умеет, у того все легко получается. Маленький нахальный колдун не был исключением. Он сказал Одноглазому: — давай, помоги Лебедю, пока у него опять в голове все не перепуталось.

Как бы то ни было, подумала я, спать тут будет приятнее, чем на свежем воздухе. Плохо, что у нас с собой нет топлива, чтобы развести костер.

— Куда теперь? — спросила я Лебедя.

Жаль, что в последнее время я во сне не встречалась с Мургеном, он бы мне объяснил, что здесь и как.

Белая ворона пронзительно вскрикнула и взлетела. Одноглазый выругался — она задела его крыльями по лицу.

В последнее время я начала понимать, что эта птица ничего не делает просто так.

— Видели, куда она полетела? Кто-то из вас, гениев-колдунов, может сделать так, чтобы огонек последовал за ней?

Тобо, наконец, совладал со своим светом и поддерживал его в хорошей форме, но на это уходило все его внимание. Надеюсь, он переживет нынешнюю стадию «самоуверенности-больше-чем-ума», не причинив себе по-настоящему серьезного увечья.

Дядюшка Дой с достоинством зашагал вслед за вороной. Я последовала за ним, поскольку считала, что должна не только принимать решения и отдавать приказы. Внезапно меня догнал шарик ослепительно зеленого света и угнездился точнехонько на моих спутанных полосах. Кожа на голове зачесалась. Не исключено, что Одноглазый таким образом поиздевался над моим отношением к личной гигиене, которое в последнее время отличалось небрежностью. Или как-то еще решил подцепить меня.

— Может, хоть это научит меня, что нужно просто взять и выкинуть этот проклятый шлем, — проворчала я.

Не оглядываясь назад, чтобы не доставлять Одноглазому удовольствия одарить меня своей самодовольной беззубой усмешкой.

Вообще-то шлема как такового я не надевала ни разу, Бог уберег. Носила только кожаный вкладыш от шлема, чтобы не обморозить уши. Помогало, но не слишком. Ничего не поделаешь, зима. Одно из тех обстоятельств, которых мы не предвидели, составляя свои планы.

Я торопливо шагала вслед за Доем. Он испугался, увидев мои волосы, но тут же ухмыльнулся так широко, как мне никогда не приходилось видеть прежде. Я бросила на него кровожадный взгляд. К несчастью, при этом я повернулась достаточно резко, чтобы заметить, как Одноглазый и Гоблин внезапно прекратили обмениваться шлепками и усмешками. Даже Сари слегка отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Прекрасно. Значит, из меня делают принцессу клоунов? Ну, хорошо. Посмотрим. Эти двое увидят…

Закаркала ворона. Она прыгала туда и обратно на холодном каменном полу, мягко клацая по камню когтями и явно проявляя все признаки нетерпения. Я опустилась на колени, едва не коснувшись ее, прежде чем она отскочила и скрылась в темноте.

Позади нас свет разгорался все ярче по мере того, как люди и животные с шумом входили внутрь. Всем вновь прибывшим хотелось знать, что тут происходит.

Наклонив голову и прижав щеку к полу, я могла видеть силуэт вороны.

— Там откуда-то исходит свет, — сказала я Дою. — Может, это внутренняя часть крепости, куда в свое время проникли Плененные?

Я легла на живот. Определенно в каменной стене имелась щель, но Света было мало, и я не могла разглядеть, что находится по ту сторону.

Дой улегся рядом со мной и тоже прижал щеку к полу.

— Действительно.

Я крикнула:

— Нам нужно сюда побольше света! И какие-нибудь инструменты. Речник, Ранмаст, пусть люди устраивают там что-то вроде лагеря. И подумайте, что можно сделать, чтобы защититься от холода. В наружной стене несколько больших щелей.

Гоблин и Одноглазый перестали ухмыляться, точно два придурка, и направились в нашу сторону, придав своим физиономиям деловое выражение. Тобо они привели с собой, очевидно решив преподать ему урок прямо тут же, на ходу.

Когда стало светлее, удалось разглядеть то, что хотела показать мне птица. Это наверняка была щель, которую Душелов запечатала, наложив свои мерзкие заклинания.

— Есть тут какие-нибудь заклинания или ловушки? — спросила я.

— Малышка у нас гений, — проворчал Одноглазый. Его речь стала немного неразборчивой, он явно нуждался в отдыхе. — Птица пролезла туда, и ничего с ней не случилось. Правильно? Это тебе о чем-нибудь говорит?

— Никаких заклинаний, — сказал Гоблин. — Не обращайте на него внимания. Он просто слегка раздражен, потому что уже неделю они с Готой не оставались наедине.

— Я тебе устрою уединение, коротышка! На пару ближайших веков! Вот как врежу сейчас, старый осел…

— Хватит! Давайте посмотрим, нельзя ли расширить эту щель.

Птица на другой стороне нетерпеливо шумела. Какое-то отношение к Плененным она, безусловно, имела. Даже если это был не Мурген из другого времени.

Я ворчала и рявкала на всех, шагая туда и обратно, как заведенная, пока полдюжины молодцов расширяли дыру, жалуясь, что им мало света. От меня, как от человека-свечи, толку было не слишком много. Может быть, этим шариком в моих волосах Гоблин и Одноглазый хотели подчеркнуть, какая я способная и яркая девушка? Хотя вряд ли. Прожив на свете всего две сотни лет, невозможно развить у себя такую тонкость и сообразительность.

Все больше и больше народу толпилось у меня за спиной.

— Речник! — окликнула я. — Тебе было сказано занять людей каким-нибудь полезным делом. Тобо, отойди оттуда! Хочешь, чтобы камень упал тебе на голову?

Голос позади меня произнес:

— Прибавь света и посмотри, не нужно ли тут установить подпорку.

Я повернулась.

— Слинк?

— У меня в семье были горняки.

Одноглазый пихнул Гоблина кулаком.

— У этого карлика есть саперный опыт. Он помогал минировать стены в Тембере. — Его физиономию расколола отвратительная ухмылка.

Гоблин что-то недовольно проскрипел; наверняка этот «Тембер» был для него не самым приятным воспоминанием. В Анналах никаких упоминаний о Тембере не было, насколько мне помнится. Скорее всего, связанное с ним событие произошло задолго до того, как Ворчун стал Летописцем, а ведь он занимался этим еще с юных лет.

Два непосредственных предшественника Ворчуна, Миллер Ладора и Канвас Скар, настолько пренебрегали своими обязанностями, что об их времени известно крайне мало — главным образом то, что реконструировали их преемники, опираясь на воспоминания тех, кто был еще жив. Это происходило на протяжении всего периода времени, когда Ворчун, Масло и Ведьмак присоединились к Отряду. Сам Ворчун мало что рассказывает о тех днях.

— Я правильно понимаю — на инженерные навыки Гоблина особенно рассчитывать не приходится?

Одноглазый прокаркал, точно ворона:

— Как инженер наш шибко одаренный приятель способен лишь крушить и ломать. Стоит ему появиться и все летит вверх тормашками. — Гоблин предостерегающе зарычал, точно мастиф. — Суди сама. Наш гениальный замухрышка поймал Старика на удочку, предложив проникнуть в город Тембер, прорыв туннель под его стенами. Дескать, зароемся поглубже, это будет нетрудно, земля мягкая. — Одноглазый фыркнул, с трудом сдерживая смех. — Это и вправду оказалось нетрудно. Когда туннель прорыли, стены провалились. Те из наших, кто смог, выкарабкались и разобрались с этим чертовым Тембером.

Гоблин проворчал:

— Прошло целых пять дней, пока кое-кто вспомнил о тех, кого засыпало.

— Кое-кому просто чертовски повезло, что у него был такой друг, как я, который не поленился выкопать его. Старик совсем было уже собрался устанавливать на этом месте надгробный камень.

— Все не так было, — проворчал Гоблин. — Туннель в жизни не обрушился бы, если бы один двуногий, зажившийся на свете пес не вздумал затеять там свою очередную дурацкую игру. Знаешь, я почти забыл эту историю. Ни разу не вспоминал за столько лет. Никогда не прощу тебе, что ты разворошил ее. Не следовало тебе это делать, недоносок. Проклятие! Одной ногой стоит в могиле, того и гляди сдохнет, не расплатившись со мной за все свои безобразия, и туда же! Главное дело, ты ведь не просто так все это вспомнил, а с какой-то подлой целью, верно?

— А как же, простофиля! При малейшей возможности я стараюсь поставить тебя на место, чтобы ты не цеплялся ко мне. Тебе ведь нравится делать это, а? Я спас твою задницу, а тебе нравится делать это? Нет хуже дурака, чем старый дурак. Так и заруби у себя на носу, ты, лысый жабеныш, — тебе меня не обскакать. Я, может, хожу сейчас помедленнее, чем раньше, и все равно на три шага впереди и на десять факелов ярче, чем какой-то белокожий…

— Мальчики! — не выдержала я. — Детки вы мои ненаглядные! У нас тут дел по горло. — Представляю, как они сводили всех в Отряде с ума во времена своей молодости, когда энергия у обоих била через край. — На данный момент мне плевать на все эти события, имевшие место еще до моего рождения. Забудьте о них и просто откройте эту дыру, чтобы я смогла увидеть, что там дальше.

Ворча, угрожая и мешая друг другу по мелочам, оба колдуна, тем не менее, используя весь свой огромный опыт, сделали то, что от них требовалось.

82

Как только дыра была распечатана и расширена в той мере, чтобы в нее оказалось возможно пролезть, возникли краткие дебаты по поводу того, кто пойдет первым. Последовало универсальное:

— Не я!

Но когда я опустилась на корточки, собираясь пролезть внутрь и хотя бы успеть разглядеть то, что собиралось закусить мной, прежде чем оно сомкнет свои челюсти, в некоторых истинных джентльменах проснулись благородство и рыцарские чувства. По-моему, весьма показательно, что двое из них, Суврин и Лебедь, даже не были отрядными братьями.

Гоблин проворчал:

— Сильна, сильна. Теперь ты заставляешь нас чувствовать, какие мы гадкие. Ну-ка, вы все, прочь с дороги. — Он протолкался вперед.

Он не должен был этого делать!

А я — должна и поэтому тут же полезла следом.

Я не нуждаюсь в том, чтобы кое-кто демонстрировал свое рыцарское благородство, прокладывая мне путь.

— Нет Бога кроме Бога, — пробормотала я. — Велики и Таинственны Дела Его. — Пройдя едва ли пять шагов, я налетела на Гоблина, который тоже внезапно остановился. — По-моему, это демон Шиветай.

— Или его мерзкий младший братец.

Мур ген ни словом не обмолвился о том, в каком состоянии находится демон. Мне было известно лишь, что он висит над бездной, возникшей в результате подземного толчка, и прибит серебряными кинжалами к огромному деревянному трону.

— Похоже, равнина здесь тоже исцеляет сама себя, — заметила я.

Бездна была столь глубока, что вызывала головокружение. Заглянув в нее, я вынуждена была на мгновение закрыть глаза. Шиветай по-прежнему висел над ней, но расселина явно стала уже по сравнению с тем, как ее описывал Мурген. Стягиваясь, поверхность выталкивала деревянный трон вверх. Шиветаю больше не угрожала опасность в любой момент упасть в бездну. Складывалось впечатление, что еще несколько десятилетий, и он будет лежать здесь, уткнувшись носом в исцеленный камень, а трон навалится на него сверху.

Рядом со мной возник Лозан Лебедь.

— Он примерно в том же состоянии, что и в прошлый раз, — сказал он.

— Ты же, вроде бы, ничего не помнишь.

— Не знаю, что там эти умники со мной делали, но оно, похоже, сработало. Глядя на вещи, я вспоминаю то, что связано с ними.

— Учитывая, что мог бы натворить Шиветай, если бы имел возможность скакать тут повсюду, меня вполне устраивает, что он пребывает в том же состоянии, — сказал Гоблин Лебедю. — Что скажешь по этому поводу?

— Мог бы ты не шелохнуться на протяжении пятнадцати лет?

— Он находится в таком состоянии гораздо дольше, Лебедь, — сказала я. — Его распяли на этом троне сотни лет назад. А может, и тысячи. Это произошло перед тем, как Обманники, убегавшие от Райдрейнака, прошли здесь и спрятали Книги Мертвых. — Это сообщение заставило некоторых удивленно взглянуть на меня. В особенности, господина Сантаракситу. За неимением времени, я пока не успела никому рассказать о том, что узнала от Мургена. — Иначе из-за него им пришлось бы тут задержаться. Он как страж и должен был бороться с такими, как они.

— Кто распял его? — спросил Гоблин.

— Не знаю.

— Неплохо бы выяснить. Лучше приглядывать за парнем, который способен сделать такое.

— Это уж точно, — согласился Лебедь, заметно нервничая.

— Он нас слышит, — сказала я.

Сделав несколько шагов вдоль края бездны, я присела на корточки. Из этого положения мне были видны глаза демона — чуть приоткрытые, как щелочки. И у него было не два, а три глаза! Третий — прямо в центре лба, над и между двумя другими. Мне никогда не приходилось видеть такого, хотя вообще-то от демона в духе Гунни можно было ожидать чего-нибудь в этом роде.

Эта оплошность была тут же исправлена, как только демон заметил мой испытующий взгляд. Третий глаз закрылся и исчез.

— Этот трон, наверно, весит немало? — спросила я Лебедя.

— Да. Ну и что?

— Просто подумала, не могли бы мы его передвинуть, не уронив в расселину.

— Я не инженер, но на мой взгляд, для этого нужно его опрокинуть. Наверно, можно. Правда, одно неосторожное движение… Это чертовски глубокая трещина. Но…

Позади нас столпились любопытствующие, их неумолчная болтовня раздражала. Даже шепот отдавался гоготом эха, от чего создавалось впечатление, будто это помещение обитаемо. Что, конечно, не соответствовало действительности.

— Помолчите. Вы мешаете мне думать. — Это прозвучало резче, чем я хотела. Люди смолкли, продолжая таращить глаза. — Кто-нибудь видит способ повернуть эту штуку правой стороной вверх и оттащить от расселины?

— Что за идея? — спросил Одноглазый. — Не толкайся, сосунок.

Суврин спросил:

— Используя то снаряжение, которое у нас есть?

— Да. И это нужно сделать сегодня. Я хочу, чтобы большинство людей завтра с первыми лучами солнца продолжили путь на юг.

— Это можно сделать, используя грубую физическую силу. Часть людей должна перейти на ту сторону излома и наклонить трон настолько, чтобы те, кто на этой стороне, смогли перетащить его к себе. С помощью веревок и, возможно, животных.

— Если начать его наклонять, предварительно не отодвинув, нижняя часть трона просто соскользнет с края, — заявил Лебедь. — И эта громадина полетит прямо в недра земли.

— Что ты задумала? — продолжал допытываться Одноглазый, но я снова оставила его вопрос без ответа.

Я сосредоточилась на споре, который разгорелся между Лебедем и Суврином. Послушала несколько минут и заявила:

— По-моему, Суврин — единственный из присутствующих, у кого есть толковые соображения на этот счет. Поэтому он будет за старшего. Суврин, бери всех, кого сочтешь нужным. Используй любые подручные средства. Только оттащи Шиветая подальше от трещины. Ты слышишь, Непоколебимый Страж? Любой, у кого есть какие-то идеи, может поделиться ими с господином Суврином.

— Я не смогу… Я не… Я не должен… — забормотал Суврин. — Самое главное, мне кажется, это более-менее точно выяснить, с каким весом нам придется иметь дело. И нужно построить на скорую руку что-то вроде мостков через расселину. Господин Лебедь, займитесь этим. Господин Тобо, молодой человек! Насколько я понимаю, ты кое-что смыслишь в математике. Поможешь мне вычислить вес этой штуки?

Тобо усмехнулся и подошел к трону, по-видимому, не испытывая никакого страха перед демоном.

— Одно уточнение, — сказала я. — Лебедь останется при мне. Он уже бывал здесь прежде. Ранмаст и Икбал, мостками займетесь вы. Лозан, пошли со мной.

Как только мы отошли достаточно далеко, чтобы нас нельзя было услышать, Лебедь спросил:

— Что происходит?

— Не хочу, чтобы ты болтался у них на глазах как напоминание о том, что случилось с Отрядом.

— A-а. Спасибо. Я так и подумал.

Он бросил взгляд туда, где столпились нюень бао. Чувствовалось, что матушка Гота продолжала лелеять свое «доброе» отношение к нему. Еще бы — под этими камнями находился ее сын.

— У меня, возможно, несколько необычный взгляд на вещи. Я, конечно, не сомневаюсь, что мы должны нести ответственность за свои действия, но не уверена, что мы всегда понимаем, почему поступаем так или иначе. Ты можешь четко ответить на вопрос, почему тогда помог Душелову освободиться? Готова поспорить, что ты потратил немало странных минут, снова и снова пытаясь разобраться в этом.

— Ты выиграла. Если не считать того, что правильнее было бы сказать — немало странных лет. И до сих пор не могу найти удовлетворительного объяснения. Она каким-то образом воздействовала на меня. Только с помощью взгляда. На протяжении всего пути через равнину. Вероятно, играла на моих чувствах к ее сестре. Когда пришло время, возникло ощущение, что я все делаю как надо. Ни капли сомнения до тех пор, пока все не закончилось и мы уже были в пути.

— И она сдержала свое слово.

Он понял мой намек.

— Она дала мне все, что обещал ее взгляд. Все, чего я так желал и чего не могла мне дать ее сестра. У Душелова много недостатков, но свое слово она держит.

— Иногда, получив желаемое, мы обнаруживаем, что хотели совсем не того, что нам на самом деле нужно.

— Точка в точку. История моей жизни.

— На равнину пришло около пятидесяти человек. Выбрались отсюда лишь двое. Тринадцать погибли по дороге, пытаясь спастись. Остальные все еще где-то здесь. И ты помогал доставить их туда, где они сейчас. Только ты можешь показать мне дорогу. Как там твоя память, оживает?

— О, эти заклинания оказались очень действенны. Все вспоминается, но не само собой, а как бы это сказать… При определенных условиях. Тебе придется мириться с тем, что иногда я все же могу запутаться.

— Понятно. — Пока мы разговаривали, одним глазом я поглядывала на остальных. Чувствовалось, что Сари напряжена и в тревоге. Дой выглядел как человек, который многого ждет от этого дня. Гота, как обычно, пилила Одноглазого, не забывая время от времени бросать мрачные взгляды в сторону Лебедя. Гоблин пытался наладить туманный прожектор прямо посреди снующего туда-сюда народа. — Здесь, кажется, светлее, чем можно было заключить из рассказов Мургена.

— Намного светлее. И теплее тоже. Если мне будет позволено высказать свое мнение, я бы предположил, что это как-то связано с непрекращающимся исцелением.

Не жарко, конечно. Во всяком случае, я не испытывала желания снять часть одежды. Но, безусловно, теплее, чем на равнине. И, главное, ветер отсутствовал.

— Где находятся Плененные?

— Где-то здесь была лестница. Нужно спуститься примерно на милю под землю.

— Как вам удалось свести вниз тридцать пять находящихся в бессознательном состоянии человек, а потом подняться обратно, и все это до наступления темноты и, следовательно, появления Теней? Разве это возможно?

— Главную роль тут играла. Душелов. Она знает заклинание, которое заставляет все, что угодно, плыть по воздуху. Мы связали людей вместе и тащили их за собой, точно связку колбас. Фактически, она тащила. Я все время находился наверху. Дело в том, что лестница имеет несколько изгибов и поворотов. Трудности возникали, когда приходилось огибать углы. Но все равно, хлопот было гораздо меньше, чем если бы мы сводили их туда по одному.

Я кивнула. Мне были известны случаи, когда Душелов использовала именно это колдовство. Полезная штука, может пригодиться. И не когда-нибудь, а прямо здесь и прямо сейчас — если удастся поднять моего будущего дружка Шиветая.

Любопытно. Прежде Мурген говорил, что это имя означает «Не Ведающий Смерти», хотя совсем недавно он перевел его как «Непоколебимый Страж». Однако он много чего нового из области мифологии порассказал.

Мне приходилось бороться с желанием плюнуть на то, что я тут вроде бы командир, и прямо сейчас спуститься по этой лестнице. Нельзя, конечно. Я вернулась, чтобы обсудить ситуацию с остальными. Большинство из них столпилось вокруг Шиветая, пытаясь повернуть его трон направо силой своих языков. Суврин сказал:

— Хороший способ согреться.

И снять напряжение тоже, без сомнения. В толпе то и дело раздавались non росы и замечания вполне в традиционном стиле по поводу огромного безобразного создания, пришпиленного к трону.

— Лебедь знает дорогу вниз, в пещеры, — объявила я, когда все собрались вокруг. — Его память восстанавливается. — Гоблин и Одноглазый приосанились, но я не дала им возможности насладиться своим очередным достижением публично. — Я хочу отправиться вниз на разведку, а вы пока оборудуйте тут лагерь. И обдумайте поконкретнее, как именно мы разделимся завтра, когда большая часть отправится дальше на юг.

Мы уже не раз обсуждали, как лучше разделить отряд, чтобы здесь осталось минимум людей и максимум припасов, с учетом того, что оставшимся придется выводить Плененных, а уходящие, не задерживаясь, двинутся дальше, к светлому — как я надеялась — будущему.

Дой занял сугубо рациональную позицию. Он считал, что пока не нужно заниматься Плененными, а нужно всем вместе отправиться в Страну Неизвестных Теней, а потом выслать оттуда хорошо подготовленную и снаряженную экспедицию. Однако никто точно не знал, чем закончится этот поход. К тому же, большинство из нас было не способно чисто эмоционально вот так взять и покинуть наших братьев, когда мы находились в двух шагах от них.

Мне следовало обсудить эту проблему с Мургеном, пока мы еще могли раздумывать. С каждой отсчитываемой секундой возможность выбора становилась все меньше.

Реакция Сари на настойчиво повторяемые призывы дядюшки была такой бурной, что могла бы расплавить и свинец. По некоторым причинам она боялась встречи со своим мужем, но тем меньше было у нее желания откладывать возможный кризис.

Лебедь склонился к моему плечу и прошептал:

— Мы состаримся и умрем с голоду, если станем дожидаться, пока все они придут к общему мнению.

И в этом был смысл. Определенно, был.

83

Перед тем, как начать спуск, я получила причитающуюся мне ежедневную норму продуктов. Только сейчас, когда мы пересекали зал, направляясь к лестнице, до меня дошло, насколько он был велик. Наш отряд в нем совершенно затерялся.

— Тут, наверно, расстояние не меньше мили, — заметила я.

— Почти точно. Душелов говорила, что лишь на несколько ярдов меньше. Не знаю, зачем нужен такой огромный зал. Жаль, что у нас нет факела. В прошлый раз я заметил, что они свалены тут где-то в углу — кстати, тогда было гораздо меньше пыли, — но она сказала, чтобы я не отвлекался.

Здесь и впрямь было много пыли, а снаружи — нет. Равнина, видимо, не терпела на своей поверхности ничего, кроме трупов рискнувших пересечь ее людей. Даже тут мы не обнаружили никаких признаков животных или снаряжения, которые были у Плененных.

— Далеко еще?

— Почти пришли. Осторожнее, не оступись.

— Что такое?

— Тут что-то вроде ступеньки. Очень высокой, около восемнадцати дюймов. Если не знать, можно сломать ногу. В прошлый раз я подвернул здесь лодыжку.

Я оглянулась, прежде чем шагнуть вниз. Все наши гении трудились, как пчелки, выполняя мои задания. Сари, Радиша и некоторые другие, не получившие конкретных заданий, решили последовать за мной и сейчас немного отстали от нас с Лебедем.

— Смотри-ка, инкрустация, — сказала я. — Неплохо бы разглядеть повнимательнее, если будет время. — Я наклонилась, изучая край выступа. — Он идет по кривой. Полированный камень.

— Эта выступающая часть пола представляет собой круг. По размеру — почти точно одна восемнадцатая самой равнины. Если верить Душелову. Та часть, на которой установлен трон демона, приподнята уже по отношению к этому уровню и тоже имеет форму круга, но меньшего размера — одна восемнадцатая большого.

— Наверно, во всем этом есть какой-то смысл. К Плененным это имеет какое-то отношение?

— Нет, насколько мне известно.

— Тогда займемся этим позже.

— Ступеньки начинаются отсюда.

Да, вот они, у самой стены. Рядом пол пересекала трещина. Вначале она, по-видимому, была забита обломками частично обрушившейся стены, но по мере того, как «рана затягивалась», их выдавливало наружу. Сейчас трещина уже почти затянулась.

Лестница начиналась просто — прямоугольная дыра в полу и больше ничего, даже перил. Ступеньки круто уходили вниз, примерно параллельно внешней стене.

Опустившись на двадцать ступенек, мы оказались на площадке размером восемь футов на восемь. Дальше ступеньки заворачивали вправо. Этот пролет казался бесконечным. Камень ступенек источал слабое свечение, достаточное лишь для того, чтобы было видно, куда ставить ногу.

Сари и Радиша были сейчас достаточно близко позади нас, чтобы я могла слышать их разговор, не разбирая слов. По звучанию голосов чувствовалось — обе женщины напуганы тем, что сулит им ближайшее будущее.

Их можно понять. Я сама нервничала, приближаясь к заветной цели всей моей жизни. Правда, совсем немного.

— Хочешь идти впереди? — спросил Лебедь.

Сам он, похоже, не проявлял в этом отношении сколько-нибудь заметного энтузиазма.

— Там нет никаких дурацких ловушек или еще чего-нибудь в этом роде?

— Нет. У нее возникла идея установить их, исключительно ради забавы, на тот случай, если кто-нибудь когда-нибудь пойдет этим путем, но времени не хватило. Она так долго возилась тут со всякой ерундой, что я уже и надежду потерял когда-нибудь выбраться отсюда. И мы не выбрались бы, не будь она тем, кем была. Ее заклинания отогнали Теней. Ей уже приходилось делать это прежде, напрактиковалась.

— Так вот в чем дело!

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Просто вспомнила кое-что.

Ну и тупица же я! Все эти годы ломала голову над тем, как Лебедю и Душелову удалось успеть и Плененных похоронить, и не угодить на обед к Теням, а ответ, между тем, был совершенно очевиден. Душелов, одна из самых мощных колдуний, к этому времени уже имела некоторый опыт манипулирования Тенями. Так часто бывает — истина лежит, можно сказать, под носом, но ты ее не замечаешь, если не дашь себе труд хорошенько поработать головой.

Прости меня, Лорд Времени. Будь Милосерден. Будь Сострадателен. Обещаю Тебе, что постараюсь трудиться не только разумом, но и душой, — как только мои братья окажутся на свободе.