Солдаты живут Кук Глен

49. Ниджа. Место смерти

Сари велела принести побольше факелов. Словно яркий свет обернет катастрофу вспять. К кому времени, когда пришла Дрема, бывшую крепостную конюшню освещало уже с полсотни факелов, ламп и фонарей.

— Задушен? — спросила Дрема.

— Задушен.

— Меня так и тянет произнести слово «ирония», но, боюсь, никакой иронии во всем этом нет. Дой, возле конюшни летала белая ворона Костоправа. Отыщите ее. И еще тут было несколько человек. Некоторым полагалось присматривать за Сингхом. Я хочу знать, что они видели.

Дрема хорошо представляла, что она услышит от Неизвестных Теней — вариации уже услышанного.

— И еще я хочу, чтобы эту новость сообщили на юг, — добавила она.

Ни одно событие в Черном Отряде не остается незамеченным. Солдаты из Хсиена превосходно это понимали. И принимали как должное. И не совершали глупостей. Зато кто-нибудь иной, не имевший опыта жизни в Хсиене, не стал бы воспринимать Неизвестные Тени всерьез.

Минуту спустя Дрема спросила:

— Полагаю, Гоблина никто не видел? И вряд ли кто-нибудь знает, кому полагалось за ним присматривать?

— Он был там еще минуту назад, — ответил Рекоход.

Дрема посмотрела, подумала и процедила:

— Несомненно, до той самой секунды, когда я решила посоветоваться с Неизвестными Тенями о том, что они видели, — В тот момент он как раз и понял, что его недавние поступки ни для кого не являются тайной. И что Дрема, общаясь с Тенями, уже покупает для палача веревку, на которой Гоблин будет повешен.

— Прикажешь поймать его? Живым? — спросил Рекоход.

— Нет. — Не сейчас. Только не в такой ситуации, когда лучший из находящихся рядом с ней магов — старик, чьего умения, если не считать обращения с мечом, не хватит даже, чтобы наслать порчу на людей или животных. — Но мне хотелось бы знать, где он сейчас, — Это Дой сможет. Неизвестные Тени с ним общаются. Иногда. Когда у них есть настроение. — Зато нужно немедленно усилить охрану Ворошков. Гоблин проявлял к ним большой интерес, когда мы ехали сюда. Поэтому я не хочу, чтобы с ними что-то случилось.

Или чтобы они сбежали. — Ей не пришло в голову усилить охрану коматозного Ревуна. Но на сей раз фортуна оказалась на ее стороне.

Гоблин, как выяснилось, украл пару быстрых лошадей и кое-какие припасы, а затем выбрался из Ниджи и направился на север — и все это он проделал практически незаметно. Выслушав рапорт, Дрема едва не разразилась обвинениями в разгильдяйстве. Кто-то напомнил, что колдун-коротышка всегда отличался умением действовать незаметно.

— Тогда за ним следовало постоянно наблюдать, чтобы лишить его этого преимущества, — прорычала Дрема.

— Я не могу остановить его или манипулировать им, зато могу сильно осложнить ему жизнь, — высказался Дой.

— Как?

— Через лошадей. Черные Гончие любят с ними развлекаться. А когда он попробует привести их на водопой… — Дой злобно ухмыльнулся.

— Тогда посылай их. — Дрема поманила Сари. — Во время совещания я разрывалась на части. И ждала подсказки, чтобы принять решение. Мы только что ее получили. Отныне мы перестанем мчаться вперед. Мы медленно двинемся вперед, доберемся до более гостеприимных краев и остановимся там, где снабжение перестанет быть проблемой. Там подождем, пока подтянутся отставшие. И объявим призыв добровольцев, желающих поддержать Прабриндраха Драха и Радишу. — Если тут их вообще хоть кто-нибудь помнит.

— И особенно будем ждать моего сына. Да. — Сари была сердита и недовольна, но слишком устала, чтобы спорить. — Ведь Мурген теперь уже не главный инструмент.

— Да, особенно для Тобо. Сегодня всем стало ясно, что без Тобо у нас возникнет куча проблем.

Сари промолчала. Она устала вести битву, в которой даже те люди, которых она хотела защитить, отказывались считаться с ее беспокойством.

50. Таглиосские территории. Дворец

Таглиосская полевая армия медленно собиралась по обе стороны Каменной дороги в малонаселенной местности примерно на полпути между Деджагором и укрепленными переправами через реку Майн у Годжи. Вторая, менее мощная армия, состоящая из войск южных провинций, стягивалась у Деджагора. А третья армия окружала сам Таглиос. Не было причин полагать, что войска у Деджагора не сумеют защитить город от натиска той армии, которую Черный Отряд привел с собой. Могаба ожидал, что противник, спустившись с гор, свернет на запад и продвинется до реки Нагир, вдоль которой пройдет на север, после чего опять свернет на восток и попробует форсировать Майн на одной из второстепенных переправ ниже по течению. Он намеревался измотать противника непрерывными маршами. И пусть делают что хотят, пока он не захлопнет дверь у них за спиной. Едва они окажутся севернее Майна, он возьмет их в кольцо и начнет медленно его сжимать.

Верховный главнокомандующий пребывал в хорошем настроении. Таглиос оставался беспокоен, но до бунта не дошло. А командиры даже самых отдаленных гарнизонов привели своих солдат в места сбора полностью, хотя до конца месяца в дальних южных районах еще предстояло собрать остатки урожая.

В сезон сбора урожая количество дезертиров неизменно возрастает.

И, что самое главное, Протектор держалась в стороне. Ее советы и указания всегда делали поставленную перед Могабой задачу более трудной. А когда искалеченный с ее помощью исходный план с треском проваливался, то виноватым, разумеется, всегда оказывался Могаба.

Верховный главнокомандующий собрал старших офицеров и своих приближенных, к числу которых относились десяток генералов, а также Гопал и Аридата Сингхи.

— Похоже, наш план воплощается безупречно, — сообщил Могаба. — Думаю, что, применив парочку уловок и точно рассчитанные отступления, мы сумеем заманить их к Ведна-Ботскому броду. Жаль, что у нас до сих пор нет надежной связи с Протектором. Но она не смогла набрать достаточное количество ворон. Их косит какая-то болезнь. Поэтому я редко получаю от нее сообщения чаще, чем раз в день. Кроме того, ей придется тратить время и на эпидемию в Пребельбеде, — Во дворце сейчас не было ни Теней, ни других шпионов Протектора. Но об этом Могаба умолчал. Таглиосцы — прирожденные конспираторы. Пусть они и дальше думают, что за ними могут тайно наблюдать.

Продвигаться вперед должен только его собственный заговор.

Мысли верховного главнокомандующего занимало нечто большее, чем только планы изоляции и уничтожения противника. Он подозревал, что существует и четкий вопрос: кто является наиболее опасным врагом Таглиоса.

Нечто в этом пришествии Черного Отряда настолько встревожило Душелова, что она твердо решила посвятить все свое внимание исключительно этой проблеме. Нечто в этом пришествии Черного Отряда затронуло практически каждого, имеющего какой-то вес в таглиосской империи, хотя новость об их возвращении едва успела распространиться, а тех, кто видел Отряд собственными глазами, и вовсе не было. А вся обычная вражда и внутренние трения странным образом почти прекратились, причем именно в то время, когда фракционализму полагалось расцвести пышным цветом из-за того, что старые противники попытались бы воспользоваться ситуацией для собственной выгоды.

И еще Могаба поймал себя на том, что все меньше и меньше думает о шагах по устранению Протектора и все больше становится одержим мыслью об уничтожении Черного Отряда. И не просто об их разгроме, а о физическом уничтожении. До последнего мужчины, женщины, ребенка, лошади, мула, блошки и вошки.

После десятилетий неудач второй натурой Могабы стала подозрительность — включая собственное эмоциональное состояние.

В день, когда он принял решение предать Душелова, он начал вести дневник, чтобы отслеживать свои мысли и эмоции в последующие напряженные дни. Этот дневник он раскрывал только при ярком дневном свете. И он собирался уничтожить его перед тем, как предпринять реальные действия против Душелова, потому что упоминал в нем имена тех, кого не хотел предать в случае поражения — если ему настолько повезет, что он умрет быстрее, чем она его пленит.

Позднее, перечитывая дневник, она заметил эволюцию своих мыслей об Отряде. Ускоряющуюся эволюцию. Пугающую эволюцию.

И он стал с подозрением относиться к своим же мыслям и побуждениям.

После общего совещания, на котором обсуждалась политика империи, Могаба собрал тех, кто отвечал за столицу.

— Кина снова активна, — прошептал Могаба. Гопал и Аридата вежливо слушали. Он упомянул события, происходившие еще до них, о которых они знали лишь понаслышке. — Она взялась за старое и постепенно меняет предрассудки каждого из нас.

Собеседники ответили ему непонимающими взглядами.

— Вы что, плохо историю знаете? Ведь самое странное тогда было в том, что никто даже не задумывался над тем, почему их охватил такой ужас. И никто и не вспомнил, что всего три года назад никто даже не слышал о Черном Отряде.

— Ты клонишь к тому, что богиня душил особенно опасается Черного Отряда, — сказал Гопал. — И хочет, чтобы весь мир навалился на них и уничтожил. Даже если придется пролить кровь.

— Какая любопытная последовательность, — проговорил Аридата. — Если мы сумеем одолеть Черный Отряд, то все равно придется потом заняться Протектором. Если мы свалим и ее, то придется иметь дело с Киной и душилами, чтобы предотвратить Год Черепов. Волна за волной. И конца не видно.

— Конца не видно, — согласился Могаба. — А я к тому времени стану уже стариком. — Он начал взращивать в себе гнев едва ли не с того момента, когда решил, что им манипулируют. — Я хочу проверить кое-какие старинные записи. Хочу, чтобы вы были здесь завтра в это же время.

Храбрости у верховного главнокомандующего хватало. На следующий вечер он привел Гопала и Аридату в ярко освещенную комнату. И весьма убедительно доказал, что Кина проснулась, зачитывая длинные цитаты из копий Анналов Черного Отряда, хранившихся в дворцовой библиотеке.

— Теперь я тебе верю, — заявил Аридата. — Я лишь гадаю, какое событие разбудило ее вновь.

— Гопал?

— Я неуверен, что понял. Но, полагаю, понимать не обязательно. Главное, что понял Аридата. А я доверяю его мудрости.

— Тогда я стану говорить с Аридатой. А ты слушай. — Могаба усмехнулся.

Аридата выслушал его идею и мотивы в ее поддержку. Все это время он хмурился. Гопала, похоже, услышанное ужаснуло, но он молчал. Выслушав, Аридата задумался. Через некоторое время он неохотно кивнул и сказал:

— У меня есть брат в Деджагоре. Я придумаю повод для поездки туда. Я знаю кое-каких людей, которые могут выслушать то, что имеешь сказать, если говорить стану я.

— Что?

— Помнишь, как несколько лет назад люди из Отряда, тайно находившиеся здесь, начали похищать людей? Лозана Лебедя, Пурохиту и так далее? Я был одним из тех, кого они похитили.

Гопал захотел узнать, почему, а Могаба поинтересовался, как ему удалось сбежать.

— Я освободился, потому что меня отпустили. Они взяли меня только потому, что хотели показать тому, кого захватили раньше. — Аридата набрал в грудь побольше воздуха и выдал свой величайший секрет: — Моему отцу. Нарайяну Сингху. Хотели продемонстрировать ему свою силу.

— Нарайяну Сингху? Тому самому Нарайяну Сингху? Душиле? — изумился Гопал.

— Тому самому. Я ничего не знал. До того дня. Мать говорила нам, что наш отец умер. Полагаю, она сама в это верила. Хозяева Теней заставили его работать в трудовом батальоне во время их первого вторжения, еще до того, как с севера пришел Черный Отряд. А я был младшим из четырех детей. И уверен, что старшие знали правду. Мой брат Сугрива перебрался в Деджагор и сменил имя. Сестра Хадитья тоже сменила имя. Ее муж умер бы от унижения, если бы узнал правду.

— Ты никогда об этом не говорил.

— Думаю, ты сам понимаешь, почему.

— О да. Это тяжелая ноша для души. — Могаба уже поймал себя на том, что реагирует на связь Аридаты с Обманниками. Именно тем самым параноидальным страхом, который охватывает любого при упоминании Обманников. Это было неизбежно. Но вслух он произнес: — Я всегда гадал, как эти люди доверяют друг другу?

— Я подозреваю, что надо войти в их круг и стать частицей целого, чтобы это понять, — ответил Аридата. — И полагаю, что основную роль играет их вера в богиню.

Могаба посмотрел на Гопала Сингха:

— Если у серых есть возражения, то я хочу услышать их сейчас.

Гопал покачал головой:

— Обо всем этом будет знать только один серый. Пока. Другие не поймут.

— Аридата, у тебя есть надежный человек, которому ты сможешь передать командование на время отъезда? — Городские батальоны не знали, что они — часть заговора по освобождению Таглиоса от Протектора. И было жизненно необходимо поддерживать в казармах твердый контроль.

— Есть. Но в наши планы не посвящен никто. Если у тебя появятся необычные просьбы, их придется оправдывать событиями, происходящими в городе, — Солдаты понимали, что их роль — поддерживать порядок, если горожане настолько разойдутся, что одни лишь серые с ними не справятся.

— А провокаций достаточно, чтобы мои просьбы прозвучали обоснованно? — спросил Могаба.

Гопал улыбнулся, блеснув зубами. Шадариты гордились своими хорошо ухоженными зубами.

— Удивительно, но с тех пор, как в городе узнали, что Черный, Отряд действительно вернулся, надписей на стенах стало меньше. Впечатление такое, словно реально симпатизирующие Отряду больше не желают рисковать, а всяческим вандалам, которые в основном их ii малюют, вдруг расхотелось, чтобы их ассоциировали с любым реальным ужасом.

— Ужасом?

— Ты был прав в том, что сказал вчера вечером. В городе нарастает страх перед Отрядом. Совсем как в прежние времена, судя по твоим словам. Я этого не понимаю. Зато страх помогает поддерживать спокойствие в городе именно тогда, когда я ожидал намного больше проблем.

— Если нужны провокации, а злодеи не преподносят их на блюдечке, то не стесняйся создавать их сам. Аридата, ты знаешь, что надо делать. Действуй. И как можно быстрее. Пока события не начали развиваться с такой скоростью, что лишат нас всяких шансов, — Хотя все могло произойти почти моментально, Могаба отбросил любую реальную надежду застать Протектора врасплох при ее возвращении в город.

А сейчас создавалось впечатление, что она даже не планирует возвращаться, пока со вторжением Черного Отряда не будет покончено.

51. Таглиосские территории. В центре империи

Душелов, облаченная в черную кожу и кипящая от гнева, обходила периметр укрепленного лагеря на полпути между Годжей и Деджагором. За ней следовал десяток перепуганных офицеров. Каждый мысленно молил о милосердии своего бога или богов. Разгневанная Протектор равнялась стихийному бедствию, с которым никто не хотел столкнуться. А в ее эксцессах логики было не больше, чем в траектории торнадо.

— Они не сдвинулись с места. Вот уже шесть дней, как они не сделали и шагу. После того, как мчались на север подобно буре — так быстро, что мы едва не сдохли, пытаясь выставить на их пути хоть какой-нибудь заслон и остановить. Чем они занимаются? Что внезапно изменилось?

Как и всегда во время сильного волнения, речь Душелова была мешаниной спорящих голосов. Это еще больше нервировало бредущих следом офицеров. Никто из них прежде не видел ее наяву. Действительность оказалась куда более пугающей, чем предсказывали слухи. Душелов проявила себя жестокой и капризной, как и любой бог. Несколько свежих могил неподалеку от лагеря свидетельствовали о том, что в гневе она страшна.

Эти подхалимы никогда этого не узнают, но те, кто оказался в могилах, были отобраны на роль покойников только после тщательного шпионажа. Никто из них не был преданным слугой Протектората. Каждый признал это вслух. Кроме того, никто из них не был особенно компетентным лидером, и это было очевидно как для солдат, так и для сослуживцев. А должности свои они получили благодаря родственным или приятельским связям, а не способностям.

Душелов чистила свой офицерский корпус. И была разочарована тем, что обстоятельства мешают провести чистку тщательнее. Офицеры у нее оказались отвратительные. Но она за это ответственности не несет. Разумеется.

А насколько хуже было бы офицерство без усилий верховного главнокомандующего? Наверное, она видела бы толпу кретинов-бездельников. И если бы не Могаба, она мало что смогла бы собрать в этом лагере.

Но как удержать их здесь? Процент дезертиров был приемлемо низким, но постепенно возрастал. А вдруг в этом и заключена стратегия врага? Подождать, пока таглиосская армия сама растает, потому что нужны рабочие руки для уборки зреющего урожая? Станут ли они потом наступать на север? Такое было вполне в духе Черного Отряда. Имелись сведения, что у них достаточно денег, чтобы долго кормить и снабжать свою армию в полевых условиях.

В сообщениях Могабы указывались и его подозрения насчет такой же стратегии. Его же планы были направлены на то, чтобы отправить противника в долгий обходной путь, ведущий в капкан.

Но Душелов не верила, что есть хотя бы малейший шанс загнать Черный Отряд в ловушку. Слишком уж хорошо у них действует разведка. Ее же ресурсы таяли с каждым днем. Все виды ворон оказались в опасности. Мыши, крысы, летучие мыши и совы не могли преодолевать длинные расстояния. Ей никак не удавалось раздобыть качественный кусок хрусталя или достаточно ртути, чтобы наполнить магическую чашу. Все еще имеющиеся у нее Тени были немногочисленны и напуганы, и она не рисковала часто направлять их на вражескую территорию, потому что после каждой такой вылазки несколько не возвращались. А теперь ее отрезали и от единственного источника новых Теней.

Душелов взглянула на небо и увидела стервятников, кружащих на севере — над лесом, тянущимся слева направо так далеко, сколько она могла видеть. Вдоль опушки леса текла мелкая река. Давным-давно, вскоре после того, как Черный Отряд потерпел поражение, приведшее к осаде Деджагора, ее сестрица одержала здесь небольшую победу над Хозяевами Теней.

— Я пойду туда и посмотрю, что интересного отыскали там стервятники.

Протестовать никто не стал.

А вдруг стервятники пообедают и ею?

— Никому из вас не нужно идти со мной.

Всеобщее облегчение было нескрываемым.

52. Низинные таглиосские территории. Госпожа ворчит

Госпожу трясло от ярости. Даже не припоминаю, была ли она когда-либо столь близка к утрате контроля над собой.

— Ну как они могли такое допустить? Ведь каждую секунду за этим мелким дерьмом кому-то полагалось наблюдать!

Никто не осмелился ответить. Да она и не желала ответов. Ей хотелось кого-нибудь избить.

Тобо тихо занимался делом, разговаривая с существами, которые видны, лишь когда смотришь в сторону. Существами большими и маленькими, похожими на человека и такими, что словно сбежали из кошмаров сумасшедшего. Гоблин будет обнаружен. Гоблина выследят, и ему будут досаждать, если такое вообще возможно, круглые сутки. Сейчас и отныне для нашей части Отряда поиски Гоблина становятся главной миссией. Его нужно отыскать и обезвредить — или уничтожить, — пока он не сумел устроить новые подлянки в пользу Кины.

Несмотря на долгое отсутствие практики и то, что подобное явно было не в ее привычках, Госпожа обрушила убийственное заклинание на беззащитную сосенку. Дерево почти немедленно начало рассыпаться в труху.

— Это еще что за чертовщина? — изумился я. — Я-то думал, что ты не…

— Помолчи. Дай подумать, — Госпожа оказалась настолько удивлена, что даже позабыла о гневе на Гоблина.

И я замолчал. Я дал девушке подумать столько, сколько она хотела.

Неужели эта паршивейшая ситуация вознаградила нас и чем-то хорошим?

— Тобо, — обратилась моя не очень-то счастливая в тот момент женушка, — когда станешь посылать на север очередное послание, спроси, не прихватил ли этот мелкий мерзавец один из Ключей к вратам. Или еще что-либо необычное.

Тобо сделал несколько пассов, потом ответил:

— Это я уже проверил. Он сбежал, имея при себе только две лошади и седло. Даже без куска колбасы. И сейчас, наверное, жрет насекомых. А единственное необычное заключалось в том, что его никто не заметил.

И эта необычность почти наверняка имеет искусственное происхождение.

— Потому что?..

— Потому что его даже сейчас оказалось чертовски трудно заметить. Я ожидал, что Черные Гончие без труда обнаружат его и пристроятся следом. Но ошибся. Он неуловим, как призрак. И каждый их контакт оказался возможен только потому, что он движется по избранному маршруту, никуда не отклоняясь, и они могут просто обогнать его и подождать, пока он не покажется.

— И куда он идет?

— На север. К перекрестку с Каменной дорогой. Впрочем, он постоянно молчит, поэтому его планы неясны.

Даже после всего произошедшего Тобо сохранил чувство юмора.

— Как ты ухитрилась убить то дерево? — спросил я Госпожу.

— Хороший вопрос, — задумчиво пробормотала она. — Но без хорошего ответа. Я никогда не ощущала какого-либо обостренного присутствия Кины.

— Думаешь, это могло быть как-то связано с Гоблином? Мы ведь знаем, что Кина наверняка поместила в него кусочек себя, иначе он просто не выжил бы.

— Нет, я бы уже что-нибудь ощутила. Я так думаю. Тобо, ты не ощущал в Гоблине чего-либо зловещего?

— Конечно, — раздраженно отозвался парень. Мы мешали ему работать. Старики вечно путаются под ногами, — Он уже не был дядей Гоблином. Но и не стал более могущественным, чем прежде.

— Может, это было нечто такое, что не проявлялось, пока он не получил шанс убить Нарайяна? — предположил я.

Наши споры о мотиве убийства все чаще склонялись к тому, что старый Нарайян был уже слишком немощен, чтобы сбежать или делать что-либо во имя своей богини, и, будучи оставлен в наших руках, мог со временем выдать нам под принуждением все, что знал. И хотя многие из нас рассматривали его убийство как предательство со стороны богини, наши знания о доктрине Обманников намекали, что он мог воспринять свою смерть как награду. Задушенный самой богиней, Нарайян отправился прямиком в рай Обманников, где, несомненно, получил щедрое вознаграждение за свою верную службу.

Когда речь заходит о религии, я склонен становиться циничным.

После молчания, затянувшегося настолько, что я уже решил, будто она меня не слышала, моя женушка заговорила:

— А можно просто быть умнее, чем кажешься. Ведь Кина ожидала, что у нас хватит подозрительности следить за каждым вздохом Гоблина. Поэтому она и хотела, чтобы он вел себя как можно более нормально, пока не получит верный шанс сбежать. — Она принялась расхаживать туда-сюда, — Бедный Гоблин. Ведь он по большей части остался самим собой. И может, даже честно старался помочь по мере сил старым друзьям. Он так и останется частично Гоблином, но уже пленником внутри собственного тела. — Сочувствие в ее голосе подсказывало, что ей, возможно, некогда самой довелось испытать подобное.

— Но это ничего не говорит нам о его цели. Или о цели Кины.

— Она в тюрьме. И хочет из нее вырваться. Тут и догадываться нечего.

— Но у нее должен быть масштабный план. Ведь душу Гоблина она сожрала вовсе не для того, чтобы просто метнуть его камешком по поверхности мирового пруда. Он должен куда-то попасть и что-то там сделать. И если ему это удастся, мы все очень пожалеем.

Госпожа хмыкнула. Она все еще не отошла от гнева.

— Он движется на север, — напомнил я, — Что там есть такое, что могло бы заинтересовать Кину?

Тобо оторвался от разговора со своими любимцами.

— Бубу… — Его голос был столь же мрачным, как и мои чувства. — Гоблин займет место Нарайяна и станет заботиться о Дщери Ночи.

— Да. С той лишь разницей, что он несет в себе большой кусок богини и поэтому станет намного опаснее Нарайяна.

Госпожа осмотрелась с таким выражением на лице, что мне стало ясно — она без труда видит приятелей Тобо.

— Как думаешь, моя сестрица захочет выслушать одного из них?

Стало так тихо, что можно было бы расслышать писк комара. Даже животные притихли.

— Ты что-то задумала? — спросил я.

— Да. Мы пошлем ей сообщение. Расскажем, что произошло с Гоблином. И остановить его — настолько же в ее интересах, насколько и в наших.

— К тому же у нее есть и личный интерес, — напомнил Тобо.

Я понял его немедленно, но Госпоже пришлось пояснить:

— Она хромает как раз из-за Гоблина.

— О, конечно. Теперь вспомнила.

А как же иначе? Во время похищения Радиши она тоже была там, наблюдая за всем глазами белой вороны. А в ту самую ночь Гоблин ухитрился загнать Душелова в одну из своих ловушек. В результате ее правая пятка получила серьезное и неизлечимое повреждение.

— Сейчас-то она неплохо справляется, — сообщил Тобо. — Ходит в специальном сапоге, и поддерживает ногу несколькими специализированными чарами. И хромает, только когда сильно устает.

— Ага. Значит, она точно захочет потолковать с Гоблином. Потому что никогда не любила проигрывать.

— Просто мысль, — вставил я. — А что произойдет, если Душелов превратит Гоблина в собственную версию Взятого? А может, заодно и Бубу? Говорят, бывали случаи, когда она проявляла свою магическую силу.

— Сделать из богини рабыню? — засомневалась Госпожа. Я приподнял бровь. Она запротестовала: — То, что делала я, было совсем иным. Это был чистый паразитизм. Я проникала внутрь, и она не могла от меня избавиться, не навредив себе.

— И теперь это к тебе отчасти вернулось?

— Нет, ощущение совсем другое. Тобо, так ты можешь послать сообщение моей сестрице или нет?

— Попробовать могу. Вернее, точно смогу. Запросто. Но главный вопрос в том, захочет ли она его выслушать.

— Выслушает, или я дам ей пинка.

До нас не сразу дошло, что она шутит. Она так редко это делает.

И Тобо занялся делом — составлением длинного послания Душелову.

— Это рискованно, — снова предупредил я.

Госпожа лишь хмыкнула. Она превращается в ворчливую старую ведьму.

53. Таглиосские территории. Лес с призраками

Прежде чем войти в лес, Душелов оглянулась.

— Ну, и где же они все? — И твердым мужским голосом спросила: — Что случилось со всеми этими подхалимами?

Другим голосом:

— Ведь кто-нибудь захотел бы сорвать поцелуйчик.

Удивленный голос:

— А они что, всегда хотят?

— Неужели мы здесь проигрываем?

— Мне это не нравится.

— Это уже не доставляет удовольствия, — Капризный детский голос.

— Мы почти все время лишь играем на мотивах. В этом нет никакого вызова.

— А даже когда есть, то почти невозможно увлечься настолько, чтобы результат волновал.

Почти все голоса были деловитыми, но усталыми.

— Трудно двигаться дальше, подпитываясь лишь стремлением к мести.

— Трудно быть одиноким, и точка.

Это замечание вызвало длительное молчание. У Душелова не нашлось подходящего голоса, чтобы выразить цену своего существования такой, какой она была. Только не вслух. Яростно-безумные колдуны-убийцы не хнычут из-за того, что их никто не любит.

Заросли вдоль речушки имели четкую границу. Наверное, когда-то люди эти земли возделывали. Душелов прислушалась. В лесу шириной чуть более мили было поразительно тихо. Сейчас в нем полагалось шуметь рабочим командам, заготавливающим дрова и бревна для лагеря. Но их не было. А день отдыха она не объявляла. Что-то спугнуло солдат.

И все же она не ощущала опасности.

Однако через мгновение обнаружила присутствие чего-то сверхъестественного.

Она посмотрела вверх. Стервятники все еще кружили, но уже ниже. Похоже, кружат они как раз над тем существом, которое она ощущает.

Душелов осторожно прощупала лес дальше и глубже. Когда она удосуживалась сосредоточиться, все ее чувства поразительно обострялись.

С таким существом она никогда прежде не сталкивалась. Нечто вроде могущественной Тени, но с четким ощущением работающего разума. Однако не демон или иное иномирное существо. Нечто, являющееся частью природы, но все же словно к этому миру не принадлежащее. Но как такое может быть? Не из этого мира, но и не иномирное?.. Нечто могучее, но движимое не злобой. Сейчас. Нечто не имеющее возраста, привычное к терпению, в данный момент слегка нетерпеливое. Снова нечто умное и тенеподобное, какими были те разведчики на юге.

Душелов расширила все чувства до максимума. Это существо ждет ее. Только ее. И отогнало всех, кроме стервятников. Нужно соблюдать осторожность. Несмотря на скуку, ей вовсе не хотелось угодить в фатальную засаду.

Но никакой засады нет.

Она зашагала вперед, одновременно наполняя колчан быстрых и смертоносных заклинаний. Прищурилась под маской, отыскивая существо, пожелавшее встречи с ней.

По мере приближения его присутствие становилось сильнее, но менее сфокусированным. На мгновение ей даже показалось, что оно вокруг нее — хотя в действительности оно находилось где-то впереди. И когда она дошла до места, где, как подсказывали ее чувства, ему следовало быть, она не увидела ничего.

Место это оказалось полянкой неподалеку от Каменной, дороги, на другом берегу мелкой речушки. Она увидела несколько веднаитских могильных маркеров и гуннитских мемориальных столбиков с изъеденными временем молитвенными колесами наверху. Должно быть, именно здесь ее сестра сражалась с тенеземской кавалерией во время бегства из Деджагора. Во времена столь отдаленные, что тогда она еще верила, что Нарайян Сингх — ее друг и защитник.

Солнечный свет пробивался сквозь листву над головой. Душелов уселась на полусгнившее бревно, торчащее из остатков земляного укрепления.

— Я здесь. Я жду.

На краю ее зрения переместилось нечто большое. У нее создалось впечатление, что это был огромный кот. Но повернув голову, она ничего не увидела.

— Так значит, все и дальше так будет?

— Как это должно быть. Всегда. — Казалось, что ответ прозвучал неизвестно откуда, и она даже не поняла, как слышит его — ушами или в голове.

— Чего ты от меня хочешь? — Душелов воспользовалась низким мужским голосом, полным угрозы.

— Я принес послание от твоего старого друга Костоправа.

Костоправ не был другом. Наоборот, она испытывала по отношению к нему четкую обиду. Он не пошел ей навстречу, когда она попыталась его обольстить, а потом отказался остаться в могиле, когда она попробовала его убить. И все же во многом благодаря ему ее голова до сих у нее на плечах. И как раз это мелкое обстоятельство могло стать причиной, почему послание пришло от его имени.