Без пощады Кук Глен

ГЛАВА 16

ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ВОЙНЫ

В задачу историка не входит установление чьей-либо вины. Но в то же время он не в праве и отрицать вину, если таковая имеет место. По прошествии многих лет даже самый шовинистически настроенный историк будет вынужден признать, что именно северяне в лице герцога Грейфеллза спровоцировали Вторую войну Эль Мюрида.

Апологеты Итаскии обвиняли в этом Гильдию наемников и роялистов Гарун бин Юсифа, которые не прекращали боевых действий. В силу этих обстоятельств, утверждали подобные ученые, Второй войны как таковой не было вовсе. Но наемники и роялисты вели совсем иные войны. Просто им иногда приходилось участвовать в битвах на стороне союзников. Королевство Покоя заключило договоры о мире со всеми странами, согласными на любые условия ради того, чтобы избежать полного истребления. Даже верховное руководство Итаскии, несмотря на воинственную риторику, согласилось с переделом карты западного мира под диктовку Эль Мюрида. К приходу зимы Первая война Эль Мюрида завершилась.

Главный вопрос теперь в том лишь, когда и где начнется Вторая.

Только Ученик до конца знал планы военной кампании на второе лето. Из домов и из своих племен вернулись воины. Число их было больше, чем когда-либо в прошлом. В день Машада ушедший в себя Эль Мюрид благословил их и направил к Эль Кадеру на Скарлотти, где им предстояло воссоединиться с тысячами новых сторонников веры или простых авантюристов из только что завоеванных провинций.

Эль Кадер ждал из Аль-Ремиша приказа о начале наступления. Однако никаких распоряжений не поступало. Эль Мюрид утратил интерес к восстановлению Империи. Мечта озеленить пустыни и желание покончить с пагубным пороком превратились у него в навязчивую идею.

Среди правоверных шепотом передавались слухи о том, что Властелин Зла лично явился в Аль-Ремиш, и Бог-во-Плоти ведет с ним смертельную борьбу за стенами Святилища Мразкима.

Эль Кадер разместил свое воинство вдоль Скарлотти в соответствии с планом, о котором незадолго до смерти упоминал Бич Божий. Это было исключительно оборонительное построение.

После этого ему оставалось только ждать.

Герцог Грейфеллз и союзники Итаскии так запугали некоторые страны, что те расторгли договоры, запрещающие проход через их территории враждебных Ученику сил. В отдельных державах произошли дворцовые перевороты, и строптивые аристократы оказались в темницах. А у части правителей небольших государств высокомерное отношение к ним герцога вызвало лишь протест и отчуждение.

К Эль Кадеру потекли эмиссары, умоляющие его смирить свой гнев. Некоторые делегации, чтобы избежать ярости Воинства Света, обещали шпионить для него. А иные даже просили вмешаться, дабы оградить их от высокомерия и алчности герцога.

Грейфеллз практически не скрывал желания построить свою собственную империю.

Эль Кадер выжидал, продолжая ожидать приказа из Аль-Ремиша и наблюдая за тем, как Грейфеллз становится все более отвратительным в глазах соседей.

Все его обращения в Аль-Ремиш оставались без ответа. Эль Мюрид не мог прервать борьбы с Властелином Зла, чтобы обратить внимание на действия противника у границ его державы.

В конце концов Эль Кадер решил действовать самостоятельно. Призвав к себе командиров, он познакомил их с планом кампании и приказал форсировать Скарлотти через пятнадцать дней. Военачальникам предписывалось хранить план в тайне до самой последней минуты. Кроме того, некоторые королевства должны были рассматриваться не как враги, а как друзья.

Эль Кадер продолжал ждать. Дело дошло до того, что он обратился к Творцу с молитвой об известии из Аль-Ремиша.

Свалившаяся на его плечи ответственность совершенно преобразила Альтафа эль Кадера. Он был слишком занят для того, чтобы тратить время на личное обогащение.

Дни шли за днями, а из Аль-Ремиша не поступало никаких распоряжений. Эль Кадер, ещё раз помолившись о том, чтобы Эль Мюрид простил его, вышел из своего шатра и переправился на противоположный берег Скарлотти. Он окончательно решил взять дело в свои руки.

Воинство Света покатилось на север подобно гигантскому цунами, неудержимо сметая на своем пути всех врагов. Армия Грейфеллза была захвачена врасплох и барахталась, захлебываясь во враждебных волнах. Со всех сторон на неё нападали вражеские отряды, и герцог тратил всю свою энергию на то, чтобы не допустить развала войска и избежать решающей битвы с Эль Кадером. В отступлении проявились лучшие черты его полководческого дарования.

Эль Кадер нес огромные потери. Однако ему все же удалось захватить все территории к югу от реки Портуны. По предварительным расчетам Бича Божьего, на это должен был потребоваться целый сезон. Эль Кадер завершил операцию к середине лета.

Не имея никаких указаний и чуя запах крови разбитого врага, Эль Кадер форсировал и эту реку. Он предпочитал действовать, пока инерция движения и высокий моральный дух войска оставались его союзниками. Некоторые из его отрядов добрались до реки Серебряная Лента, глубоко проникнув во владения Итаскии. Довольно большой отряд встал лагерем под стенами Итаскии-Города и отошел лишь после того, как на бой с ним выступил весь гарнизон столицы. Весь север был охвачен паникой. Великий союз находился на волосок от развала.

Западные земли от Ипопотама до реки Портуны вернулись в лоно Империи. Наемники под командованием Хоквинда все ещё упрямо продолжали оборонять Хэлин-Деймиель. Эль Кадер не обращал на это никакого внимания. Вреда Воинству Света осажденный город причинить не мог.

Однако к Высокому Крэгу Эль Кадер относился не столь терпимо. Сердце Гильдии наемников должно быть уничтожено, считал он. Воинское братство могло стать ядром сопротивления в завоеванных странах.

Едва перейдя через Скарлотти, он вызвал Мауфакка из Ипопотама и поручил Непобедимым уничтожить Высокий Крэг. Хали весьма сдержанно отнесся к приказу, сомневаясь в реальности поставленной задачи.

Мауфакк Хали являлся вдумчивым военачальником, действующим методично и неторопливо. Он не стал бросать остатки Непобедимых на штурм крепости. Поэтому он прежде всего собрал необходимую информацию, привлек к делу талантливых строителей, значительно увеличил численность своего войска и лишь после этого приступил к систематическому разрушению крепости. Он построил мощные осадные машины. Он провел подкопы. Одним словом, делал все, чтобы свести на нет преимущество противника.

Он даже мог бы, наверное, добиться успеха, если бы события в других местах не вынудили его снять осаду.

Далеко на севере Эль Кадер наконец сумел настичь скользкого как угорь Грейфеллза. Однако этот успех на самом деле явился неудачей.

Битва, получившая название Листонской (по имени близлежащего города Листон), оказалась весьма необычной. Впервые в истории Воинства Света Эль Кадер сформировал крупный отряд тяжелой кавалерии. Герцог Грейфеллз, в свою очередь, отказался от традиционного использования конных рыцарей. Как только Эль Кадеру показалось, что он захлопнул ловушку, герцог приказал своим конникам сражаться в пешем строю.

Грейфеллз выстроил свои войска на склоне холма, прикрытого с обеих сторон лесом. Пикинеры и спешившиеся рыцари образовали заслон перед лучниками. Лучники Итаскии славились по всему миру, и эта битва лишь подтвердила их репутацию. В то время как вооруженные пиками бойцы при поддержке недовольных рыцарей героически принимали на себя атаку за атакой, лучники заполонили небо тучами стрел.

Если бы Эль Кадер не оказался слишком уверенным в благополучном исходе сражения и, прислушавшись к своим советникам, выждал бы несколько дней, пока не соберется все Воинство Света, он, вне сомнения, истребил бы армию северян. Листон в этом случае бы мог знаменовать конец сопротивлению Второй Империи Эль Мюрида.

Но он не стал ждать и не сделал попытки обойти врага с тыла. Несмотря на это, он был на волосок от успеха. Сопротивление врага рухнуло бы окончательно, окажись у него чуть больше бойцов, которых можно было бы послать под стрелы итаскийцев.

У Грейфеллза перед Эль Кадером имелось огромное преимущество. Его воинам некуда было бежать. Они знали, что им предстоит победить или погибнуть. И они в некотором роде победили, заставив Эль Кадера отойти.

Самое большое значение битвы под Листоном состояло в её влиянии на умы и сердца людей. Число погибших не имело значения. То, что после неё Грейфеллз был способен лишь зализывать раны, в расчет не принималось. Не упоминалось и о том, что Эль Кадер не использовал всех своих сил.

Оказалось, что Воинство Света не всесильно! Армии Запада способны отбросить врага! Эль Мюрида можно остановить!

Результат оказался поистине магическим. Новые враги Эль Мюрида начали появляться словно из-под земли. Часть союзников Эль Кадера снова перебежала на сторону противника. Сопротивление усиливалось повсеместно.

Несколько овладеть обстановкой Эль Кадер смог, лишь отойдя за реку Портуну и призвав с юга все наличные силы. Ему пришлось отказаться от дорогой его сердцу мечты и снять осаду Высокого Крэга. Ему пришлось отозвать часть сил от Хэлин-Деймиеля и существенно ослабить отряды, гоняющиеся за партизанами в Малых Королевствах.

Летняя кампания грозила закончиться полным крахом. Ему приходилось дробить свои силы, направляя крупные соединения на подавление внезапно вспыхивающих там и сям очагов сопротивления. Эль Кадер не имел передышки для того, чтобы пополнить Воинство и повести его на север на решающую, окончательную битву. Он не мог сделать этого, хотя знал, что Итаския уже не способна ему противостоять.

Обстановку осложняли роялисты бин Юсифа. Они прибегли к тактике, которую использовал Бич Божий в те времена, когда Королевство Покоя оставалось лишь далекой мечтой. Из-за их действий и действий солдат гильдии захваченные провинции пребывали в постоянном волнении. Территория, на которую совершали рейды конники Гаруна и нападали наемники, разрасталась словно раковая опухоль.

В летней кампании, правда, имелись и светлые стороны. Эль Надим и его восточные армии, также не получая указаний из Аль-Ремиша, сняли бесплодную осаду горного прохода Савернейк и обратили свое внимание на старинные провинции Империи, раскинувшиеся за горами М'Ханд. Ему удалось включить Тройзу в состав Новой Империи. Ему удалось вырвать клятву верности от таких отдаленных восточных данников Старой Империи, как Аргон и Некремнос. Его люди пригоняли оттуда караваны с данью и приводили батальоны наемников. Миссионеры несли Слово Истины людям, и их повсюду тепло принимали.

Успехи Эль Надима изумили правоверных. Из всех военачальников Нассефа он считался наименее одаренным. И вот неожиданно, всего лишь с несколькими тысячами воинов (в основном из уроженцев Хаммад-аль-Накира), он почти без боя присоединил к Новой Империи земель больше, чем это удалось сделать на западе.

Люди шепотом говорили о том, что Эль Надим побеждает потому, что является настоящим правоверным и в отношении к врагу точно следует учению Эль Мюрида. Иные утверждали, что все злоключения Эль Кадера есть ничто иное, как Божья кара за его покровительство стяжателям.

Эль Кадер на этот шепоток внимания не обращал. Опыт, приобретенный на Востоке, следовало использовать и на Западе. Два лета войны принесли людям много горя.

Он прибег к рецептам Эль Мюрида и вскоре приобрел расположение многих жителей захваченных провинций.

С другой стороны, он твердой рукой направлял свои войска и войска союзников на подавление очагов открытого сопротивления. Ему удалось создать несколько плацдармов на северном берегу Портуны, но и враг смог ниже по реке закрепиться кое-где на её южном берегу. Обеим сторонам удалось сохранить свои анклавы на захваченной противником территории. Их мелкие союзники продолжали держать нос по ветру, меняя свои привязанности при малейшем намеке на поворот судьбы.

И вот наступила зима – сезон мира. Одновременно она стала сезоном переговоров, временем заключения секретных союзов и периодом тайных и явных измен. Под рукой Эль Кадера постоянно вертелся агент герцога с предложением о двойном и тройном предательстве.

А из Аль-Ремиша по-прежнему не поступало указаний.

Во всяком случае, таких, которые Эль Кадер считал подлинными. Ни одно из них не было подписано самим Эль Мюридом.

Какие-то приказы приходили. Неизвестно от кого. Эль Кадер их просто игнорировал. Они не были приказами его пророка.

Смерть Нассефа послужила сигналом к новым интригам и началу бюрократизации движения. Величайшие, наиболее почитаемые революционеры сошли со сцены. Чиновники всех сортов, почуяв появление вакуума, торопливо принялись его заполнять.

Это была неизбежность, изначально присущая всем революциям, однако Альтаф эль Кадер отказывался её понимать.

Он видел лишь то, что банда осевших дома негодяев изолировала Ученика и пытается говорить от его имени, подменяя чистые и высокие помыслы пророка своими мелкими интересами.

Однако ему была известна панацея от этой болезни.

Эль Кадер побеседовал с Мауфакком. Этого человека он не любил, однако лекарство от недуга находилось в его руках. Хали согласился. Что-то действительно следовало предпринять.

Мауфакк также не испытывал к Эль Кадеру большой любви, но в этом деле они стали союзниками. Отобрав тех Непобедимых, грудь которых была украшена татуировкой, он поскакал в их обществе в столицу.

То, что открылась там его глазам, привело его в состояние шока. Ученик был всего лишь бледным призраком самого себя. Перед Хали предстал опустошенный и безвольный человек. Борьба с засевшим в нем злом сожрала дух и тело пророка.

Мауфакк, проведя лишь половину дня со своим кумиром, отправился в пустыню, чтобы рыдать в одиночестве. Затем, дав нужные инструкции служителям культа Хариша, он отбыл на запад. По пути он возносил молитвы в надежде на то, что человек, которого он любит больше жизни, снова станет таким, как прежде.

Третье лето войны началось точно так же, как и два предыдущих. Разница состояла лишь в том, что Эль Кадер пытался избежать прежних ошибок. Он начал с больших успехов, однако остановился, не дойдя каких-то тридцати миль до реки Серебряная Лента и Итаскии-Города. Четыре долгих месяца он маневрировал, вступал в схватки с врагом то там, то здесь, а затем снова маневрировал. Все эти передвижения происходили на площади не более чем в сто квадратных миль. Грейфеллз потратил зиму на укрепление подходов к Итаскии-Городу и к Великому Мосту. Эль Кадер так и не сумел преодолеть многочисленные равелины и редуты. Это была жесточайшая война, лишенная малейшего блеска полководческой фантазии. Герцог ставил перед собой лишь одну цель – сдержать Эль Кадера. Поражение противника означало потерю тех политических выгод, которые приносила ему нависшая над Итаскией угроза.

Эль Кадер со своей стороны стремился обескровить Итаскию настолько, чтобы та не смогла служить угрозой и в будущем.

Оба военачальника щедро разбрасывались жизнями своих воинов. Однако в этом отношении Грейфеллз превосходил Эль Кадера. Испуганный король находился в какой-то дюжине миль от зоны военных действий и охотно направлял герцогу все новые и новые подкрепления.

Основная беда Эль Кадера состояла в том, что он не мог приспособиться к изменившемуся характеру своего войска. Он был военачальником пустыни, умеющим вести бои на открытом пространстве. Но Воинство Света уже давно перестало быть ордой всадников-кочевников, налетающих на врага со скоростью ветра в заданном месте и мгновенно исчезающих в просторах пустыни. Этот тактический элемент, конечно, сохранился, но на третье лето войны армия уже более чем наполовину состояла из жителей западных стран. Эль Кадер презирал их за низкую мобильность, а тактику так до конца и не понял.

Он подумывал, не бросить ли ему некоторое число своих соплеменников в свободный рейд в надежде, что ветер войны занесет их в тыл Грейфеллза. Но, хорошенько поразмыслив, Эль Кадер от этой идеи отказался. Он не доверял своим союзникам, а призрак поражения под Листоном все ещё не отступал от него.

Эль Кадер четыре месяца вел войну на истощение, и если бы успехи и неудачи оценивали могильщики, то они пришли бы к выводу, что Воинство Света одерживает победу. Однако создавалось впечатление, что опоры Великого Моста возвышаются над безбрежным океаном резервных итаскийских батальонов.

Жаль, что он утратил связь со шпионской сетью Нассефа. Сведения о политическом положении на севере наверняка согрели бы его сердце. Крестьяне Итаскии находились на грани революции. Аристократы требовали немедленного отстранения Грейфеллза. Банкиры грозили прекратить кредитование Короны. Торговцы стонали из-за перебоев в сухопутной торговле. Жители города жаловались на рост цен, вызванный, по их мнению, экспортом в Хэлин-Деймиель и сокращением сельскохозяйственного производства в результате призыва крестьян в армию. Отцы и матери оплакивали гибель своих сыновей.

Итаския напоминала натянутую до отказа и вот-вот готовую лопнуть тетиву. Эль Кадеру оставалось совершить ещё одно крошечное усилие.

Однако избранная им тактика оказалась ошибочной. Позволяя герцогу сражаться по западным правилам, он жертвовал сильными сторонами своего войска. Полководец вел войну, характера которой до конца не понимал.

Когда наступила осень, он совершил ошибку, которую больше всего страшится совершить любой солдат.

Эль Кадар вступил под сень левой руки Судьбы.

Он делал то, что ему следовало делать, а именно – возглавлял атаку на сооруженный из бревен и земли редут. Шальная стрела угодила в глаз его лошади. Всадник не успел вытащить ногу из стремени. Животное выбросило его из седла, ударило копытами и долго волочило по земле. Альтаф Эль Кадер оказался большим упрямцем и прожил ещё четыре дня, прежде чем оказаться в объятиях Черной Дамы.

Его гибель окончательно сломила волю и без того колеблющейся армии. Во все стороны полетели щепки. Фанатично настроенные правоверные пребывали в горе.

На них обрушился гнев Божий, и отчаяние наполнило их сердца.

Воинство Света перестало быть воинственной, опасной, настроенной на захват ордой, превратившись в толпу уставших от войны людей.

Командование принял, прискакав из Аль-Ремиша, Мауфакк Хали. Он привез мандат от самого Ученика. Но его прибытию предшествовало чуть ли не месячное исполненное хаоса безначалие.

Он застал Воинство Света в полном беспорядке. Солдаты отступали. Некоторые разбегались по домам. Командиры, вместо того чтобы сражаться с врагом, вели между собой бесконечные свары.

Хали собрал военный совет. Кинжал культа Хариша, воткнутый в дубовую колоду, должен был послужить главным аргументом в дискуссии. Однако дискуссии как таковой не было. Говорил лишь Хали. Задать вопросы он не позволил.

Он объявил, что будет суровым командиром. Он повелел им коренным образом изменить ход кампании. Он сказал, что не потерпит ни пораженческих настроений, ни небрежности. Он также заверил их в том, что Творец остается с ними даже в этот час отчаяния. Доказательством этого является то, что Создатель снизошел в Святилище Мразкима, и Ученик вновь обратился к правоверным. Заканчивая речь, он приказал им не болтать, слушать его и делать то, что им приказано, когда приказ последует. Во время выступления он легонько поглаживал кинжал, и серебряный клинок то и дело вспыхивал неярким голубым светом.

Слушатели полностью усвоили смысл его речи.

Затем Хали принялся методично изучать обстановку и решать самые насущные проблема. Он систематически отрезал от северной армии небольшие отряды и полностью их истреблял. Мауфакк не руководствовался вдохновением подобно Альтафу Эль Кадеру. Не был он и военным гением, таким как Нассеф эль Хабиб. Этот человек являл собой пример упорного труженика, прекрасно владеющего своими инструментами и знающего пределы их возможностей. В то же время Хали прекрасно понимал и ограниченность своих способностей. Однако и то, и другое он использовал до конца. Подчиняясь его воле, Воинство Света прекратило отступление и остановило врага на реке Портуне.

И снова наступила зима.

Эль Мюрид добился победы над засевшим в его теле демоном. Это была долгая, изнурительная война. Его обращенными во внешний мир ушами и глазами служил Эсмат. Впрочем, лекарь скрывал все, что могло хоть немного обеспокоить его хозяина.

Даже после того, как Эль Мюрид выздоровел, Эсмат в основном рассказывал ему о ходе ирригационных работ, затеянных Учеником ещё до отшельничества.

Пыл юности давно покинул Руку Божию на Земле. Пророк, зная, что Эсмат плетет интриги, протестовать не хотел. Он хотел избавиться от роли Ученика так, как избавился от наркотической зависимости…

Безволие свое он оправдывал мыслью о том, что сможет одернуть Эсмата в любой момент, как только того пожелает.

Эль Мюрид понимал, что за время его отсутствия движение понесло большой урон. Различные политические группы в Аль-Ремише плели тысячи интриг, пытаясь заполнить вакуум власти. Не исключено, что некоторые из них стремятся поставить под свой контроль и действующих военачальников…

Но ему все это стало безразлично. Принудить себя к действию он был не в силах. После исчезновения Ясмид, ничего не зная о её судьбе… Ради всего остального ему не хотелось жить.

Однако один человек сохранил верность Вере. Один человек сделал все, чтобы интриги и заговоры не превратились в гангрену, разъедающую тело Движения. Он один вступил в бой с силами разложения. Вступил в бой и победил. Этим человеком оказался Мауфакк Хали – Властелин Убийц.

Хали недолюбливал Эсмата, но тем не менее лекарю доверял. Больше, чем тот заслуживал. Когда Эсмат сказал ему, что повелитель продолжает бороться со своим недугом, Хали очень серьезно отнесся к его словам и поклялся себе, что не даст погибнуть движению, пока пророк не в силах выполнять свои обязанности.

Большую часть своего времени в Аль-Ремише он провел в белоснежном шатре. Из этого шатра то и дело выходили люди с суровыми лицами и горящим взором. Рядом со своим сердцем эти люди держали серебряный кинжал, которому предстояло найти путь к сердцам наиболее опасных заговорщиков.

Даже самые невинные люди, встречая Мауфакка на улице, цепенели от испуга. На Эсмата он наводил ужас.

Эль Мюрид проводил все свое время в обширных апартаментах, спрятанных в глубине Святилища. Он приказал Эсмату доставить в свои покои дюжину столов из бывшей трапезной жрецов Храма. Эль Мюрид, составив столы рядом, расстелил на них карты и поместил довольно грубый макет северной части Хаммад-аль-Накира. Изучая карту и макет, он мечтал о реконструкции своих земель.

Эль Мюрид мог часами бродить вокруг столов, делая заметки и меняя местами модели ирригационных сооружений. Перед его мысленным взором открывались видения пустыни будущего. Цитрусовые рощи. Озера. Обновленные леса. Все это породит вода вечных снегов хребта Капенрунг, путь для которой сейчас прокладывали военнопленные.

Это случилось в тот день, когда погиб Эль Кадер. Его амулет начал слегка вибрировать. Затем он стал невыносимо горячим. От изумления и боли Эль Мюрид вскрикнул. Драгоценный камень засветился сильнее. Затем он вспыхнул так ярко, что Ученик на некоторое время утратил зрение.

От громогласного голоса стены Святилища задрожали.

– Мика аль Рами, сын Сиди, получивший от моего ангела имя Эль Мюрид, где ты?!

Эль Мюрид рухнул на пол, прикрыв лицо ладонями. Некоторое время он ничего не мог произнести. От ужаса его била дрожь.

– Я здесь, о Господь, – наконец пропищал он почти по-мышиному.

– Почему ты изменил мне, Избранник Бога? Почему ты оставил меня в преддверии моего триумфа? Почему ты пребываешь в безделье, окружив себя богатством?

Ужас прижал Эль Мюрида к земле. Он извивался и скулил подобно щенку у ног жестокого хозяина. Голос гремел. Он клеймил Ученика за праздность, себялюбие и снисходительность к своим слабостям. Эль Мюрид не мог выдавить из бледных губ ни слова оправдания.

– Восстань, Мика аль Рами! Восстань и превратись в Эль Мюрида. Скинь с себя покровы безбожия и вновь неси Слово Света Избранным. Королевству Покоя угрожает большая опасность. Твой верный слуга Эль Кадер убит.

Только через пять минут Эль Мюрид осмелился отнять руки от лица.

Свет исчез. Голос затих. Амулет приобрел обычный вид. Однако запястье стало багровым и ужасно болело.

Ученик поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Когда он попытался заговорить, голос его сорвался. Это снова был мышиный писк.

Но уже через несколько мгновений мышь взревела:

– Эсмат!!

Через какую-то секунду возник смертельно испуганный Эсмат. Взгляд его метался из одного темного угла в другой.

– Эсмат, доложи мне о положении в провинциях.

– Повелитель…

– Ты видел свет, Эсмат? Ты слышал голос?

– Я слышал раскаты грома, повелитель. Я видел сверкание молний.

– Нет, ты слышал глас Властелина всех громов, клеймившего меня за то, что я его предал. Ты слышал, как Он ещё раз наставлял меня на пути Истинный.

Лекарь начал рассказывать.

– Благодарю, – сказал Эль Мюрид, когда рассказ закончился. – Все, оказывается, гораздо хуже, чем я думал. Неудивительно, что Бог разгневался. А где сейчас пребывает Мауфакк Хали?

– В данный момент он в городе, повелитель.

– Приведи его ко мне. Я хочу, чтобы принял командование Воинством Света.

Эсмат удивился, но ничего не сказал. Отправившись на поиски Мауфакка, он по пути не преминул поведать о том, что произошло, своим друзьям, оказавшимся в это время в Святилище. Мало кому его рассказ пришелся по душе.

Весть о гибели Эль Кадера достигла Аль-Ремиша на одиннадцатый день после отъезда Мауфакка. Проявленное Учеником предвидение повергло в ещё большую тоску тех, кто извлекал выгоду из его отшельничества.

Однако ещё через три недели Эль Мюрид изменил свое решение.

– Эсмат, – сказал он. – Найди для меня гонца. Поскольку Надим закончил все дела на Востоке, я хочу перебросить его на Запад. Хали нужен мне здесь.

– Как прикажешь, повелитель, – побледнев, ответил Эсмат. Он понял, что благостное и прибыльное время для него миновало.

Эль Мюрид не торопился с отзывом Мауфакка. Лишь слуха о его возвращении было достаточно для того, чтобы очистить Аль-Ремиш от скверны. Не спешил он и с переводом Надима. Необходимость в Надиме и его армии возникнет лишь к весне.

Всеми этими действиями Ученик всего лишь возвещал о своем возвращении. Он желал, чтобы весь мир услышал о том, что он снова принял на себя верховное руководство, что он снова стал Эль Мюридом и что его столь долгое затворничество кончено.

Весть об этом распространилась по Второй Империи, словно волны по поверхности пруда. Одновременно повышался и боевой дух подданных Эль Мюрида. Бессчетное множество правоверных ещё раз укрепились в своей Вере.

Период застоя кончился, и Движение обрело новую жизнь. Будущее уже не казалось печальным. Ощущение безнадежности растаяло так, как тает туман под яркими лучами утреннего солнца.

Однако Ученик был не в силах изгнать из своего сердца печаль прошлых дней. Потери, которые он перенес, тяжким грузом лежали на его душе, и груз этот он не мог сбросить.

ГЛАВА 17

ПАРТИЗАНЫ

За три года Рагнарсону и Гаруну бин Юсифу удалось завербовать под свои знамена семь тысяч человек.

Враг перестал появляться в горах Капенрунг, чтобы выкурить их оттуда. Воины Браги и бин Юсифа превратились в закаленных ветеранов, которым нечего было терять.

Гарун руководил полевыми операциями во всех Малых Королевствах через командиров мелких подразделений. Многих из них он никогда не видел. Это были те, кто присоединился к нему позже, прослышав о партизанских успехах Короля-без-Трона.

Он хорошо изучил военные кампании Нассефа в Хаммад-аль-Накире. И теперь в Малых Королевствах все ночи принадлежали ему. Он начинал верить в то, что на самом деле стал королем, хотя и призрачным.

Гарун сам намечал цели и сам отбирал людей, которым предстояло нанести удар. Его шпионы и тайные убийцы превращали жизнь врага в один сплошной кошмар. Когда же намечалась большая операция, то он лично её возглавлял.

Его друг и союзник Рагнарсон обучал рекрутов.

Рагнарсон чувствовал себя несчастным. За последние два года ему не довелось участвовать ни в одном реальном деле. Мир, казалось, забыл о его существовании, так же как и о существовании отряда солдат гильдии. Его выводило из себя то, что он трудится изо всех сил, чтобы сделать умелых бойцов из голодного, оборванного, потерявшего боевой дух отребья проигранных сражений, а Гарун уводит их в леса, чтобы снова превратить в бандитов.

– Я чувствую, что никому не нужен, – жаловался Браги. – Мои люди тоже видят, что никому не нужны. Мы уже забыли, когда в последний раз обнажали боевые мечи.

– Угу, – проворчал его брат. – Мы так же давно не вгоняли наши мечи из плоти в достойные ножны.

Женщины в горах встречались реже, чем золото. Время от времени в лагерь спускались с диких гор какие-то бабы и помогали воинам избавиться от золота и серебра, которое тем удавалось подкопить.

– Мы пока не готовы для открытых сражений, – твердил Гарун с того самого момента, когда они пришли в горы. – Ты по-прежнему видишь войну как сражение больших масс. Не исключено, что когда-нибудь мы сможем так сражаться. Если война продлится достаточно долго. Но пока – нет, будь я проклят! Если мы выступим открыто, это станет нашей последней битвой.

– Сидение в кустах и удары кинжалом в спину мне опротивели, особенно учитывая то, что я в этом не принимаю участия. Подобные действия нас ни к чему не приведут. И через десять лет мы будем прятаться все в тех же кустах.

– Если эта тактика помогла Нассефу, то она поможет и нам. Тебе следует лишь проявить терпение.

– Браги даже родился нетерпеливым, – вставил Хаакен. – Мама говорила, что он выскочил на свет раньше времени.

– Это заметно. Однако я размышлял об этом. Возможно, тебе придется поучаствовать в деле раньше, чем ты того, мой друг, пожелаешь.

– Каким образом? – воспрянул Рагнарсон. Хаакен и Драконоборец тоже казались заинтригованными. Белул и Сенусси по-прежнему хранили унылый вид.

– Я собрал вас всех для того, чтобы поделиться известиями из Аль-Ремиша. Похоже, что Эль Мюрид снова свиделся со своим ангелом.

Рагнарсона передернуло. Он терпеть не мог, когда речь заходила о религиозных выходках Ученика. Они его почему-то всегда тревожили.

– Ну и какая нам от этого польза? – спросил он.

– Никакой. Мой агент сообщает, что Ученик вышел из своего убежище, изрыгая пламя. Он снова готов выполнять свое предназначение. Эль Мюрид намерен отозвать Хали и заменить его Эль Надимом. Вместе с Надимом придет и его восточная армия.

– Выглядит скверно.

– Более чем. Это означает полномасштабную войну. Некоторым из нас начало казаться, что мы обратили врага вспять. Однако это не более чем самообман. Мой друг военный министр Итаскии, похоже, от страха поглупел. Грейфеллз не разбил Воинство Света. Герцог занимается лишь тем, что растрачивает как людские ресурсы, так и богатство нации. Союзники Итаскии глухо бормочут о сепаратном мире. Первая большая неудача снова раздробит Запад. Итаския не сможет продолжать войну в одиночестве.

– Мы полагали, что покончили с ними, прикончив Нассефа и Карима, – покачивая головой, мрачно произнес Рагнарсон. – Мы были уверены в этом после гибели Эль Кадера. Теперь мы имеем Мауфакка Хали, Надима и… – Не закончив фразы, он уныло посмотрел на Гаруна.

– Я их устраню.

– Я ждал именно этих слов. А что потом?

– Что ты этим вопросом хочешь сказать?

– Я хочу сказать то, что мы имеем дело с тем самым драконом, у которого на месте срубленных голов сразу отрастают новые. Я знаю, ты скажешь, что мы возьмем их в оборот, избавившись от Хали и Эль Кадера. А я тебе скажу вот что: все это – дерьмо собачье. Просто мы приблизим время появления нового Эль Кадера, Хали и Эль Надима…

– Ты их переоцениваешь. Они были не настолько уж и хороши. Им везло, а их противники никуда не годились.

– Их всех за исключением Хали подобрал сам Нассеф. Кого ты хочешь обмануть, Гарун? Ты знаешь своих людей и знаешь армии Запада. Воинство Света всегда уступало им в вооружении и выучке, а часто и в численности. Нет, им сопутствует нечто большее, чем простое везение. Справиться с ними способен лишь Хоквинд. Но ему не дают нужного количества людей. Поэтому и от него нет никакой пользы.

– Может быть, ты и прав, – пожал плечами Гарун. – Тем не менее… Однако я хотел поговорить с тобой не об этом. Я уезжаю, и ты остаешься здесь за главного. Насмешника я послал охотиться на Эль Надима. Шадек, Белул и я отправляемся по личным делам.

– Вот как?

– Белул и Шадек давно вынашивали этот план. Больше я тебе ничего не могу сказать. Прошу лишь об одном: не верь ничему, что услышишь о нас в два ближайших месяца.

– Чем мне предстоит заняться? Тихо сидеть и крутить пальцами всю зиму?

– Необходимо поддерживать работу моей агентурной сети. Надо будет организовывать рейды. Ведь кто-то должен взять на себя командование? Не беспокойся. Я в тебя верю. Ты справишься.

Оглядевшись по сторонам и убедившись в том, что никто не подслушивает, Гарун продолжил:

– Еще раз прошу, не обращай внимание на все то, что ты услышишь обо мне, Шадеке и Белуле.

Король-без-Трона отбыл, надеясь в глубине души на приход более счастливых дней. Необходимо что-то делать. Он постоянно твердил себе, что боль и страдание этих дней в конечном итоге не окажутся напрасными. Вся эта борьба не доставляла ему никакой радости.

Он исчез глухой зимней ночью, уведя с собой Белула, Эль Сенусси и ещё дюжину самых верных сподвижников. О своих планах он не оставил ни малейшего намека.

Это было в его духе. Подобно своему бывшему врагу Нассефу, он ни с кем не делился своими мыслями. Рагнарсон же заявил, что будет вести войну в одиночку, если ему представится подобная возможность.

Насмешник отбыл чуть позже на той же неделе, что и Гарун. Толстяк вел под уздцы тощего осла, нагруженного чудовищным количеством багажа. В течение шести месяцев люди Гаруна рисковали жизнями для того, чтобы добыть в разных концах Малых Королевств это барахло.

– Вот парень, об уходе которого я ничуть не жалею, – изрек Драконоборец. – Я бы задавил пузана собственными руками, если бы его не защищал Гарун. Без обмана и воровства он не может жить.

– Насмешник приносит пользу, – ответил Рагнарсон, которому толстяк нравился. Иногда тот был весьма забавным. Надо лишь иметь достаточно здравого смысла и не очень ему доверять.

– Ну и что мы теперь будем делать? – осведомился Драконоборец. – Теперь, когда получили всю эту лавочку в свое распоряжение? Мы могли бы попробовать действовать так, как нам нравится.

– Будем сидеть смирно. И ждать.

– Значит, ты думаешь продолжать в его духе?

– Пока да. Только потому, что он прав. Действуя по-иному, мы лишь позволим себя прикончить.

– Ничего себе! Кто мы, по-твоему? Воины гильдии или бандиты?

– И то, и другое понемногу. Я не помню, Рискерд, чтобы в уставе гильдии предписывалось поступать только так, а не иначе. Ты помнишь свою первейшую обязанность?

– Помню, помню. «Остаться в живых».

В течение двух месяцев Браги позволял организации Гаруна (наемники гильдии составляли в ней лишь весьма малую часть) действовать по инерции. Множество мелких отрядов совершали беспокоящие рейды на удаленные посты и держали в страхе местных жителей, которые симпатизировали Эль Мюриду. Памятуя о словах Гаруна, Браги старался игнорировать слухи о том, что бин Юсиф и Белул убиты.

Люди шептали друг другу на ухо ужасающие истории. Некоторые даже утверждали, что Эль Сенусси перебежал на сторону Эль Мюрида и заключил сделку с его сыном Сиди.

– Эти парни все больше и больше теряют интерес к делу, – заметил Драконоборец, имея в виду роялистов. – Они того и гляди разбегутся. Ты думаешь, Эль Сенусси действительно вел двойную игру?

– В политике меня уже ничто не может удивить. Но я не верю, что у Шадека хватит ума на такую изощренную интригу.

– Как нам убедить войска в ложности слухов?

– Мы не станем этого делать. У Эль Мюрида и Сиди здесь есть глаза и уши. Я хочу, чтобы шпионы верили в смерть Белула и Гаруна.

В помещении штаба возник Хаакен и объявил:

– Браги, Хали выступил. Гонец сообщает, что Мауфакк Хали, прослышав о смерти Гаруна, решил вернуться домой раньше. Посыльный считает, что Хали задумал какой-то грязный трюк.

– Проклятие! Ведь он же блюститель морали и страж веры в стане Ученика. Разве не так? Еще что-нибудь известно? В каком направлении он двинулся?

– Больше никто ничего не знает. Ты не хочешь попробовать его остановить?

– Еще как хочу, будь я проклят! Это как раз то, что нам надо. Пора размять наши старые кости.

– Но…

– Именно этого мы и ждали. Неужели ты не понимаешь? Появилась возможность сотворить нечто серьезное.

– Если ты чего-нибудь затеваешь, то поторопись. Гонец лишь на пару дней обогнал войско. Хали, решив двинуться, не топчется на месте.

– Принеси карты. Поищем кратчайший путь на Хаммад-аль-Накир. Рискерд, скажи нашим людям, чтобы готовились выступить. Мы пойдем налегке. Пусть лишь захватят пищевой рацион на две недели.

Хаакен расстелил карты, и Браги, изучив географию, произнес:

– Есть всего три маршрута, о которых нам следует беспокоиться. На эти два мы сможем выйти раньше него, но это будет та ещё гонка.

– Пошли парней Гаруна на самую дальнюю дорогу. Они приучены к длинным скоростным рейдам.

– Они могут отказаться.

– Рискни. Ты же здесь теперь вроде командира.

– Кто их поведет? Кому ты больше всех доверяешь?

– Я бы предложил Метил Лу Амина.

– Хорошо. Скажи ему, чтобы он выходил сегодня. Мы двинемся завтра.

– По-моему, ночью пойдет снег.

– Ничем не могу помочь. Я попрошу Рискерда взять на себя восточную дорогу. Ты и я перехватим центральную.