Без пощады Кук Глен

Командующий роялистами Драконоборец должен был напасть на Эль Надима в десяти милях севернее в самом узком месте долины. Рискерд должен был использовать искусственный камнепад и стрелы до тех пор, пока Эль Надим не решит, что прорваться не сможет, и не повернет назад в Хаммад-аль-Накир. На обратном пути его и поджидал Рагнарсон. Браги сумел собрать шесть тысяч человек и провести их быстрым маршем через горы. Отряд едва успел укрыться, чтобы позволить Эль Надиму спокойно пройти мимо. Сейчас его воины занимались сооружением укреплений.

– Пойдем проверим, как идет работа, – сказал Браги. Его настолько беспокоила судьба Рискерда, что он не мог стоять на одном месте.

– Они должны были встретиться с Рискердом вчера, – говорил Хаакен, шагая вслед за братом. – К этому времени мы могли уже что-то услышать.

– Знаю, – проворчал Рагнарсон, разглядывая узкую траншею.

В этом месте долина была шириной примерно двести ярдов и имела довольно ровное дно, а по обеим её сторонам уходили ввысь почти вертикальные гранитные стены. По дну ущелья мчался ледяной поток, а в некоторых местах довольно густо росли сосны. Перед одной из таких сосновых рощ и сооружал укрепленную линию Рагнарсон.

Он собрал здесь всю свою пехоту, подкрепив её несколькими сотнями кавалерии роялистов. Остальные роялисты либо остались с Рискердом, либо находились в укрытии в одной из боковых долин чуть севернее линии обороны.

– Золотой мост… – бормотал Хаакен. – Я уж не говорю о том, что они превосходят нас числом.

– Знаю, – ответил Рагнарсон.

Слова «Золотой мост» обозначали одну из боевых концепций Хоквинда. Согласно этой концепции, враг в случае неудачи должен видеть путь спасения. Не имеющие выхода воины всегда сражаются более упорно.

Избранная Рагнарсоном позиция не открывала Эль Надиму легких путей для бегства. При этом следовало учитывать, что отряд Браги по численности уступал Воинству Света.

– А вот и курьер от Рискерда.

Посыльный сообщил, что Рискерд ещё держится. И добавил, что Эль Надим, видимо, учуял ловушку. Четвертая часть его войска двинулась на юг с целью проверить путь отступления.

– Не исключено, что это большая удача, – задумчиво пробормотал Браги. – Если мы покончим с частью до прибытия всей орды…

– И только выдадим себя, – буркнул Хаакен.

– Нет. Пошли кого-нибудь к укрывшимся в засаде роялистам с приказом сидеть тихо до тех пор, пока головной отряд не ввяжется в драку с нами.

Гонец Хаакена вовремя успел нырнуть в боковую долину. Передовые всадники Эль Надима появились через минуту после этого.

Воины Браги задвигались, занимая свои места. Люди Эль Надима остановились, выслав вперед авангард. После того как наскоки передовых отрядов были отбиты, наступило затишье.

– Послали гонца за инструкциями, – высказал предположение Рагнарсон. – Не стоит ли нам их побеспокоить?

– Не ищи себе неприятностей, – ответил Хаакен. – Эти парни, похоже, знают свое дело.

Восточные воины разбили лагерь в чисто имперском стиле, окружив его траншеей и палисадом. Столь же высокий профессионализм противник продемонстрировал и в утренней атаке.

Однако войско Браги без труда отбило первое нападение. Воины Востока отошли и сидели тихо вплоть до появления главных сил Эль Надима.

– Похоже, они узнали все, что хотели, – сказал Браги, когда стало ясно, что новой атаки не последует.

Проклятые преследователи скакали с камня на камень, как опытные горные козлы. Расстояние между ними и Насмешником сокращалось очень быстро, и толстяк подумал, что, может быть, было бы лучше не бежать, а присесть на валун и, переведя дух, встретить противника свежим.

Проскользнув между двумя гранитными выступами, он ринулся к ближайшей группе кустов. Он устроит им засаду. Насмешник пополз в кустах с грацией перепуганного медвежонка… и оказался лицом к лицу с роялистом.

Воин выбил меч из руки Насмешника. На его тощей физиономии появилась радостная улыбка.

– Ты!!! – воскликнул он, дернув толстяка за одежду. Насмешник плюхнулся на живот, и солдат уселся на него сверху. Насмешник попробовал протестовать, но у него ничего не получалось.

– Ты когда-то ловко облапошил меня, толстая задница!

И тут-то подошли солдаты Эль Надима. Не заметив возни в кустах, они остановились, чтобы обсудить ситуацию.

К горлу Насмешника прикоснулось острие кинжала.

– Ни звука, толстячок, или тебе крышка.

Насмешник лежал не двигаясь. Солдат принялся его обыскивать.

Откуда-то со склона прилетела стрела. За ней вторая. Затем третья. Воины Эль Надима, решив не ждать продолжения, устремились вниз.

– Эй, вы, там в кустах, вылезайте! – приказал кто-то с чудовищным акцентом. Насмешник почувствовал, как напрягся солдат, не зная, что делать – повиноваться приказу или пустить в дело нож. Жизнь толстяка висела на волоске, и требовался легкий толчок, чтобы нарушить это неустойчивое равновесие в ту или иную строну.

– Послушай, – взмолился он. – Лично я думал, что наступил мой конец. Думал, что кинжалы злобных недругов изопьют моя кровь. Точно. Месяцы упорных трудов, дабы заманить указанных в ловушку, кончались гибелью одного из величайших героев войны с безумцем пустыни.

Тот, кто отдавал команды, стал продираться сквозь кусты. Устроившаяся на Насмешнике наседка поднялась со своего мягкого гнездышка. В бок толстяка ткнулась нога и перекатила его на спину. Насмешник поднял взгляд и увидел недружелюбную физиономию Рискерда Драконоборца.

– Привет! Ты явился как раз вовремя, старый друг. Теперь они не так самодовольны, эти люди Эль Надима. Они по какой-то странной причуде решили, что бывший мастер магии заманил их в ловушку, – сказал он, с трудом выдавив смешок.

– Я тебе не друг, толстяк. Вставай.

Насмешник поднялся. Рискерд нагнулся и поднял с земли его меч. Толстяк протянул руку, но тролледингец оружие ему не вернул.

– Не получишь. Благодари небо за то, что я вопреки требованиям здравого смысла оставляю тебя в живых. Пошли. Пока твои друзья по играм не вернулись с подмогой.

– Весьма мудрое решение, – заявил Насмешник. – Лично мне, ближайшему другу вождя по имени Гарун, оно очень по душе. С другой стороны, указанный вождь роялистов был бы очень недоволен, узнав, что его сердечный друг и наиглавнейший тайный агент встретил смертельную неприятность от руки его признанного союзника.

– На твоем месте я бы не очень полагался на его заступничество, – сказал Рискерд, довольно невежливо подталкивая его вверх по склону. – До нас дошли сведения, что он мертв. С тех пор прошли месяцы, и никто этих слухов не опроверг.

Толстяк задрожал, несмотря на то что после бегства и пережитых потрясений ему было жарко. Видимо, ему придется вести себя как можно скромнее. У многих из этих людей имеются веские причины хорошенько измолотить его.

Но это же просто несправедливо. Где бы он ни появлялся, у него всегда находились враги. Казалось, что весь мерзопакостный мир был против него.

Рискерд без остановки тащил его в гору, и толстяк был почти убежден в том, что тролледингец просто хочет загнать его до смерти.

– Сядь, – неожиданно приказал Рискерд, указывая на выступ скалы. – И сиди тихо.

Последующие четыре дня он просидел более или менее тихо.

Со склона горы открывался прекрасный вид на дно долины. Насмешник видел, как Эль Надим предпринимает все новые и новые отважные попытки прорваться. В конце концов военачальник решил, что от подобного упорства ему никакой пользы нет. Всем известно, что через хребет Капенрунг удобных перевалов не существует. Разве можно верить утверждениям человека, который однажды уже доказал свою предательскую сущность?

Насмешник попытался выяснить судьбу Саджака, осмотрев все трупы, оставшиеся после ухода Эль Надима. Пленные ничего определенного сказать не могли, а друзья-роялисты просто не удостаивали его ответом.

Он должен был это узнать. Толстяк не хотел, чтобы это отвратительное создание – слепое или зрячее, безразлично, – висело у него на хвосте.

– О горе! – бормотал Насмешник, увидев, что Эль Надим повернул назад. – Опять по тому же пути. Сколь утомительно бродить туда-сюда по горам! Лично я как глубокая натура, склонная к приключенчеству, предпочитаю видеть новые земли. Именно подобного рода мотивации привели меня в свое время на Запад.

Однако он скоро умолк. У него не было аудитории. Какой смысл произносить речи, если их никто не желает слушать?

Отряд Рискерда преследовал арьергард армии Эль Надима без всякого рвения. Воины считали, что за четыре дня боя они внесли достаточный вклад в общее дело.

Четверо людей ехали на спотыкающихся от усталости лошадях. Гарун и Белул тащились пешком. Они то и дело падали и поочередно помогали друг другу подниматься с земли.

Лишь этим шестерым удалось выжить. Но все они были ранены и почти умирали от истощения. Непобедимые вели охоту упорно и умело. Охота все ещё продолжалась, хотя беглецам и удалось на время стряхнуть белые балахоны со своего хвоста. Прежде чем вступить во враждебные горы, Непобедимые должны были собраться с духом.

– Я слышал звук трубы, – едва слышно произнес Эль Сенусси. Он с трудом удерживался в седле. – Довольно далеко отсюда.

– Трубный звук ангелов, наверное, – ответил Белул. – Мы сейчас как раз на полпути между там и нигде. Здесь никто слыхом не слыхал об ангельских трубах.

Однако Эль Сенусси был прав. Примерно через час уже все смогли услышать рев труб и звуки, смахивающие на шум отдаленной битвы. В узких холодных ущельях все звуки были слышны на большом расстоянии.

– Похоже, идет нешуточная битва, – высказал предположение Гарун. – Там, дальше. Но как такое может быть?

– В ущелье я заметил довольно много конского помета, – сказал Белул. – Слишком много для наших сторонников.

Другие, оказывается, тоже обратили на это внимание, но не хотели говорить первыми о скверном признаке.

– Мы приближаемся, – сказал Эль Сенусси чуть позже. – Прежде чем мы туда влезем, надо посмотреть, что там происходит.

– Он прав. Белул, возьми лошадь Хасана.

Белул издал стон, но повиновался. Вернулся он очень скоро.

– Наемники гильдии и наши воины поймали в ловушку часть армии Эль Надима, – доложил он. – Идет страшная битва.

– Кто побеждает?

– Я не спросил.

Гарун со стоном поднялся с земли. Болели не только ноги, болело все тело.

– Мне надо не меньше недели полного безделья, чтобы отоспаться, – проворчал он. – Но сейчас я должен там показаться. Только Небу известно, что они думали после нашего исчезновения.

Его спутники вздохнули и начали вскарабкиваться в седла.

Гаруну потребовалось всего несколько секунд для того, чтобы понять, что сделал Рагнарсон. Браги прочертил смертельную линию на пути войска Эль Надима и теперь вел бой на истребление.

– Как я задумал, не получилось, – жаловался Браги, когда наступил вечер и друзья смогли встретиться.

– Каким образом?

Сподвижники Гаруна пребывали в экстазе, и он воспользовался встречей, чтобы на время скрыться от их восторгов.

– Атака с тыла. Не знаю, была ли она неудачно задумана или просто началась слишком рано. Мне показалось, что она увенчается успехом, но тут вернулись главные силы Эль Надима и вновь зажали твоих людей в боковой долине. И я ничего не могу сделать.

– Они могут бросить лошадей и уйти по склонам, – ответил Гарун. – Если они этого не сделают, то они идиоты и заслуживают своей участи. Утром я попробую во всем разобраться.

– Я даже не уверен, сможем ли мы удержать эти позиции.

– Старайся найти во всем светлые стороны. Ты принес нам ещё одну победу. Может быть, наиболее значительную со времен Альперина. Сам Эль Надим угодил здесь в ловушку. Представь, какой эффект это произведет. Эль Надим – последний из плеяды великих полководцев. Герой Восточной войны. Последний из наследников Бича Божьего. Мауфакк Хали уже закончил свой жизненный путь. Он добрался до Аль-Ремиша, но там его унесла гангрена. Ученик был вне себя от ярости.

– А мы-то недоумевали, куда подевался этот сукин сын. Мы крепко потрепали его банду, но его так и не нашли. Ну так поведай нам о своем паломничестве в Святой Город. Похоже, что твои планы провалились.

– От цели нас отделяло всего ничего. – Почти соединив большой и указательный палец, Гарун показал, какое ничтожное расстояние оставалось между ним и Эль Мюридом. – Но Ученик пустил в дело свой амулет и едва не стер нас с лица земли. – Он подробно рассказал о своей одиссее замершей в изумленном молчании аудитории.

– Теперь тебе надо поспать, – сказал Рагнарсон, когда повествование закончилось. – Если придется бежать, я тебя разбужу.

– Ты ужасно заботлив.

Гарун и его товарищи по приключениям проспали всю битву следующего дня.

Роялисты дрались с удесятеренной силой. Создавалось впечатление, что сражается совсем иная, новая армия. Их король вернулся! Судьба оказалась на их стороне.

Люди Эль Надима бились превосходно, но успеха не имели. Прорваться им так и не удалось. Рагнарсон начал поговаривать об отправке к Эль Надиму парламентера с предложением капитулировать.

Посвежевший Гарун положил конец его мечтаниям.

– Некоторые из его воинов могут дезертировать и сдаться, – сказал он. – Но только не Эль Надим. Он до конца предан Эль Мюриду. Парень будет биться до тех пор, пока мы его не убьем. Или пока он не победит нас.

– Не уверен, что мы можем покончить с ними. Мы можем пострадать больше, чем они, если попытаемся.

– Лишь ты стоишь между ним и пустыней, – пожал плечами Гарун.

Эль Надим предпринял свою самую жестокую атаку. Ряды солдат гильдии подались назад, и фронт неминуемо был бы прорван, если бы с тыла по врагу не ударил Рискерд.

Изрядно потрепанная восточная армия отошла в свой лагерь. В течение нескольких дней из-за палисада никто не высовывался.

– Похоже, что все ждут, кто первым оголодает, – ворчал Рагнарсон. – Я точно знаю лишь одно: я на них не полезу. Все глупые дети моей мамочки скончались в юном возрасте.

Пять дней спустя к ним под белым флагом прискакал офицер из армии Тройеса и спросил бин Юсифа.

– Новости даже здесь распространяются быстро, – пробормотал Хаакен.

– Похоже на то, – согласился Браги. Он и его брат смотрели на парламентера через плечо Гаруна.

– Мы готовы обсудить с вами условия, – сказал офицер.

– Но с какой стати? Вы явились сюда, чтобы подраться, получили то, что хотели. Неужели вы теперь хотите прекратить битву?

– Нет смысла сражаться, когда ни одна из сторон от этого не выигрывает. Если победим мы, то вы просто растворитесь в горах. Вы же можете победить лишь ценой потери большинства своих людей. Поэтому в интересах всех будет спокойно разойтись.

Гарун перевел слова парламентера Браги, который не понимал диалекта Тройеса.

– Этот парень опасен, – сказал Рагнарсон. – Попробуй разговорить его.

Гарун стал задавать вопросы и тут же переводил ответы.

– Он уже все сказал, Браги. Прелагает прекратить схватку и идти каждому своим путем.

– Но в чем здесь смысл? Должна иметься какая-то глубинная причина. Не исключено, что Эль Надим убит или тяжело ранен. Надави на него.

– Как бы не перебрать. Они все ещё превосходят нас числом.

Тем не менее Гарун последовал совету приятеля.

– Я вернусь через неделю, чтобы посмотреть, как вы себя чувствуете, – ответил парламентер.

– Боюсь, что я перестарался, – сказал Гарун. – Однако думаю, что они сложат оружие, если мы позволим им уйти.

– Что удерживает их от того, чтобы вскарабкаться в горы и, обойдя Капенрунг, воссоединиться с остальной армией?

– Что мешает тебе их перебить после того, как они сложат оружие?

– Мы – солдаты гильдии.

– Но, может быть, и им не чуждо чувство чести? Послушай! Ведь им ничего больше не надо, кроме как сидеть здесь и держать нас рядом. Разве не так?

– Похоже на то. Между тем нам полезнее было бы действовать в другом месте.

– Потребуй от них слова чести. Оружие и слово. Для меня этого будет достаточно.

Гарун планировал активную летнюю кампанию. Увидев царящий в Аль-Ремише хаос, он решил, что течение войны повернулось в другую сторону. Он хотел поднять такой шум, чтобы его претензии на трон снова достигли ушей всех его союзников.

– Хорошо, – согласился Браги.

Гарун возобновил дискуссию с парламентером.

Войско Эль Надима выходило из ловушки на следующее утро, оставив все свое вооружение в лагере. Рагнарсон и Гарун, ожидая предательства, внимательно следили за тонким ручейком двигающихся солдат.

Рагнарсон был подавлен.

– Еще, мой друг, одна битва, которая ничего не решила. Когда же мы наконец добьемся реальных успехов?

– Мы положили ещё один камень в гробницу Эль Мюрида, – утешал его Гарун. – Терпение. Этим летом или в крайнем случае следующим карточный дом рухнет. Теперь его стены ничто не сдерживает.

Король-без-Трона пребывал в эйфории. Сколько времени способна продержаться Вторая Империя после гибели её последнего героя?

Рагнарсон считал, что она продержится достаточно долго.

– Все не так легко и просто, как тебе, Гарун, представляется. Я не перестаю твердить тебе, что это не вопрос жизни или смерти нескольких людей – пусть даже и великих полководцев. Однако больше всего меня беспокоит не это. Мне крайне не нравится то, что война сделала с нами.

– Сделала с нами? Ничего не сделала.

– Если ты так считаешь, то ты даже более слеп, чем я думал.

– Что?

– Я тебя недостаточно знаю и не могу сказать о тебе. Ты всегда был замкнутым и провел в борьбе всю свою жизнь. Но я вижу, что война сделала с моим братом, и, глядя на него, могу судить о том, что она сотворила со мной. Хаакен в этом отношении – отличное зеркало. Мне всего двадцать лет, но я уже старик. Меня ничто не заботит, кроме очередной битвы. Да и та, по совести говоря, меня не очень беспокоит. Я не живу, а выживаю. Но в мире есть много иных вещей. Я помню время, когда собирался жениться. Но сейчас я не могу припомнить лица невесты. Я совершенно забыл, о чем мечтал, глядя на нее. Я живу одним днем и не вижу этому конца. Я не чувствую, что дела идут к лучшему. Знаешь, мне совершенно плевать на то, кто восседает на Троне Павлина, или на то, какой из богов объявлен самым главным на сегодняшний день.

Гарун внимательно посмотрел на Рагнарсона. В глубине души он опасался, что Браги прав. Мегелин бы с ним согласился. Но отец – ни за что. Каждый из них жил своими представлениями и воспоминаниями, сильно отличающимися друг от друга.

Да, мы действительно утратили свои иллюзии, думал он. Более того, он не был уверен в том, что эти иллюзии вообще существовали. Браги прав в одном: они не живут, а лишь стараются выжить, то и дело оказываясь в страшном сепараторе, отделяющим живых от мертвых.

Но Браги не мог понять одного: он, Король-без-Трона, не имеет права прекращать борьбу, пока узурпатор не свергнут. Зверь не может прекратить схватку. И он, Гарун бин Юсиф, ради успеха своей миссии готов пойти на все. Буквально на все!

Рагнарсон шел маршем на Хэлин-Деймиель. На землях, через которые он проходил, кипели весенние посевные работы. Ужас войны уже отошел в прошлое. Если и сохранился, то где-то вдали от этих мест. От оккупации этих мест войсками Эль Мюрида почти не осталось никаких следов.

В каждом городе здесь имелся свой миссионер, а в каждом административном округе – имам, задачей которых было обращение неверных. В некоторых случаях им, видимо, сопутствовала удача. Браги увидел множество новых храмов и молелен, выстроенных в соответствии с архитектурными традициями пустыни.

Сильнее всего оккупация повлияла на систему гражданского управления. В пустыне последователи Ученика в этом отношении начинали с нуля и теперь несли с собой свои новые концепции, игнорируя традиционные формы. Хотя феодальные структуры ещё сохранялись, старая аристократия переживала явный упадок.

Мало кто приветствовал появление отряда Рагнарсона. Пропаганда последователей Ученика оказалась успешной. Обыватели были вполне удовлетворены порядками, царящими в Королевстве Покоя, или, в худшем случае, относились к ним индифферентно.

Рагнарсон подходил к бывшим границам владений Хэлин-Деймиеля, когда вернулся посланный им заранее курьер. Гонцу удалось прорваться. Сэр Тури Хоквинд сообщал, что согласен с избранной Гаруном стратегией.

Гарун и роялисты передвигались где-то южнее, и при этом шли быстрее, чем Рагнарсон. Им первым предстояло нанести удар по осаждающим Хэлин-Деймиель войскам. Рагнарсон же, подойдя с севера, должен был ударить вторым. Когда осаждающие сосредоточат усилия на отражении атак извне, Хоквинду предстояло совершить вылазку силами всего гарнизона.

Отряд, осаждающий Хэлин-Деймиель, был невелик, и его никак нельзя было отнести к лучшим частям войска Эль Мюрида. Он состоял в основном из местных рекрутов, пожилых бойцов или воинов, получивших ранения в других битвах… Его присутствие под стенами города имело скорее психологическое значение. Гарун рассчитывал, что разгром отряда Эль Мюрида будет иметь не столько военное, сколько политическое значение.

Еще не доходя до города, Рагнарсон начал встречать беглецов из числа осаждающих. Видимо, совместных усилий Гаруна и Хоквинда оказалось достаточно для того, чтобы снять осаду.

– Будь я проклят! – ворчал Браги. – Мы стерли подошвы до крови и все-таки опоздали. Ну, разве это справедливо?

Хаакен удивленно посмотрел на брата.

– Вознести хвалу небесам, недоумок, за то, что тебе хоть раз в жизни повезло, – с издевкой сказал он.

– С командиром так говорить не положено, мальчик.

– Сколько времени ты ещё пробудешь командиром? – ухмыльнулся Хаакен. – Как только мы доберемся до города, ты опять станешь последней спицей в колеснице. Мы окажемся среди настоящих солдат гильдии. А в гильдии есть офицеры. Так что отвыкай от чепухи вроде: «Полковник Рагнарсон, сэр!»

Браги остановился. Отряд зашагал мимо него. Об этом он как-то не подумал. Рагнарсон не был уверен, что сможет снова влезть в шкуру капрала. Слишком долго он оставался на свободе и поступал так, как считал нужным. Молодой человек внимательно смотрел на проходящих мимо него воинов. Они не были настоящими наемниками, несмотря на развевающееся впереди колонны знамя гильдии. Лишь один из пятидесяти видел когда-либо Великий Крэг. Из роты Сангинета в живых осталось лишь шестьдесят семь человек. Теперь они были офицерами и сержантами, превратившись в становой хребет маленькой армии Рагнарсона.

– Ты что, намерен расти в чинах, торча столбом на дороге? – поинтересовался Хаакен.

– До меня только что по-настоящему дошло, как много воды утекло с того времени, когда мы покинули Великий Крэг.

– Море, – согласился Хаакен. И тут его вдруг осенило: – А мы ведь не получили жалованья за три года! Ну и славно же мы проведем время, после того как они с нами рассчитаются.

– Если рассчитаются.

Весь мир в глазах Браги вдруг предстал в черном цвете.

Однако своей армии он не лишился. Когда он добрался до Хэлин-Деймиеля, Гарун и Хоквинд уже ушли дальше на юг, чтобы освободить Лебианнин, Симбаллавейн и Ипопотам.

– Полагаю, что их цель – отвлечь на себя как можно больше сил с севера, – предположил Браги.

Хаакена общая картина боевых действий не занимала. Все его внимание было обращено на город.

Осада была длительной и жестокой. Казалось, что какой-то злобный бог сгреб всех счастливых, благонравных и хорошо упитанных горожан прошлого и заменил их ордой отощавших нищих с жестким взглядом. Богатые торговцы, гордые ученые, банкиры и умелые ремесленники прошлого теперь жили на совсем другой земле, по которой уже не текли реки с кисельными берегами. На смену полной меда и молока жизни пришли голод, нищета и отчаяние.

– Что случилось? – спросил Рагнарсон у девушки не настолько запуганной, чтобы не разговаривать с чужаками. Но прежде чем она поняла, чего он хочет, ему пришлось спросить несколько раз, почему город находится в столь отчаянном положении, несмотря на то что военный и торговый флот Итаскии не прекращали снабжения города.

– У нас кончились деньги, – наконец ответила девушка. – Тогда они в качестве оплаты захотели получить наши музейные сокровища. Итаскийцы забыли, кто мы такие, – гордо произнесла она. (Жители Хэлин-Деймиеля с давних времен провозгласили себя хранителями западного искусства и культуры). – Поэтому они присылали нам еды ровно столько, чтобы мы не умерли от голода.

– Спасибо за объяснение. От этого, Хаакен, похоже, сильно разит политикой.

– Хм…

– Итаскийцы обескровили Хэлин-Деймиель сильнее, чем это сделало бы Воинство Света, разграбив город. Под видом бескорыстной помощи ослабили своего союзника. Хитроумно и жестоко.

– Почему ты так думаешь?

– Помнишь слова Гаруна о военном министре Итаскии? Он получил то, что хотел, позволив осаждающим погубить Хэлин-Деймиель. И все это время он, наверное, твердил послам, какое благородство Итаския проявляет, помогая их городу. Теперь понятно, почему Грейфеллз едва шевелился.

– Политики… – произнес Хаакен, вложив в это слово все презрение, на которое был способен.

– Именно. – Браги, так же как и его брат, не скрывал своего негодования. – Давай поищем какое-нибудь местечко, где можно слегка побезумствовать. Мы три года сидели в лесу, и нам надо проветрить свою нервную систему.

Безумствование продолжалось только два дня. Один из людей Браги принес командиру скверную новость.

– Эль Мюрид покинул пустыню, полковник, – сообщил он. – Пока неизвестно, куда он направляется. Местный люд поднял страшный гвалт. Все боятся, что Ученик идет прямо сюда.

– Чтоб он сдох! Ладно, пойдем посмотрим, как лучше устроить ему теплый прием.