Злая судьба Кук Глен

ГЛАВА 25

1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА

В глубине забытого богами горного хребта, известного под названием Зубы Дракона, Непанта и Вартлоккур молча следили за развитием событий в Форгреберге. Они видели, как первые слабые ростки мятежа пышно расцветали, обильно удобренные слухами о том, что Ингер и Фульк погибли от рук клевретов короля. Непанта и Вартлоккур не могли не заметить, что Абака для подавления волнений отдает слишком жестокие приказы. Видели они и то, как солдаты из племени Марена Димура начли разбегаться из казарм по своим лесным деревням.

Вартлоккур повернулся спиной к зеркалу и произнес придушенным голосом:

– Ты была права. Я же ошибался и вел себя как последний дурак.

– И что же ты намерен предпринять?

– Сейчас? Сейчас я ничего не могу сделать. Слишком поздно. Пусть события развиваются своим чередом.

– Но пострадает множество людей.

– Знаю. К сожалению, в подобных случаях этого нельзя избежать. Любое вмешательство с моей стороны только ухудшит ситуацию. Их национальный дух вступил в период очищения. Через это проходит любая нация. Для отдельных личностей процесс этот ужасен, но народ в целом выходит из неё единым и закаленным.

– Избавь меня от своих разглагольствований.

– Хорошо. Но пойми – я полностью признаю свою вину. И сейчас, увы, слишком поздно предпринимать какие-либо положительные действия.

– Что же… Раз ты это утверждаешь…

По иссушенной щеке чародея прокатилась единственная слезинка. Не терзай мою душу, женщина, подумал он. Я и сам настолько себя истерзал, что мне не хочется жить.

Мгла так давно не высыпалась и так устала, что в глазах её все начало двоиться.

– Слушаю вас, лорд Ссу-ма.

– Я хотел бы доложить вам о том, что происходит в Кавелине, принцесса. Если вас это интересует.

– Конечно, интересует. Выкладывайте.

– Я знаю, что времени у вас нет, и буду краток. Режим, существовавший там до недавнего времени, обречен на гибель. Сторонники Рагнарсона почти не имеют поддержки. Складывается впечатление, что в Кавелине начинается гражданская война.

– Итак, благородный эксперимент умирает. И умирает он не геройской, а унизительной смертью. Над его телом дерутся упыри и шакалы. Какой печальный конец.

– Весьма печальный, принцесса. Вы разрешите мне вернуться к моим обязанностям?

– Возвращайтесь, лорд Ссу-ма. И благодарю вас за то, что вы столь блестяще выполнили все мои приказания.

Ших-кай ничего не ответил, а Мгла вернулась к проблемам, связанным с Матаянгой, совершенно выбросив Кавелин из головы.

Пройдет очень много времени, прежде чем Империя Ужаса снова обратит свой взор на запад.

Требилкок и Лиакопулос свернули на дорогу, ведущую к поместью Далтин. Майкл взглядом искал признаки, указывающие на присутствие в этих местах королевы. Никаких признаков не оказалось, что очень порадовало Майкла.

– Только богам известно, насколько мне все это не по душе, – сказал он. – Но вариант, связанный с идеями Креденса, – гораздо хуже.

– Я от борьбы устраняюсь.

– Ей повезло, что она не вырвала у нас власть силой, а получила её, как говорят юристы, ввиду отсутствия истца.

– Верно. Но не исключено, что именно из-за неё король пошел на столь непродуманные действия.

– Теперь его мотивы представляют для нас лишь теоретический интерес.

– А вы уверены, что она здесь? Место выглядит совершенно нежилым.

– Должна быть, – ответил Майкл и дал шпоры лошади. В его голову пришла страшная мысль.

– В чем дело?

– А вдруг Креденс что-то пронюхал? Он куда-то направил своих Марена Димура, как только расстался с нами. – Ему и Лиакопулосу пришлось немного задержаться в замке, чтобы ознакомиться с донесениями об отдельных вспышках мятежей. – Однако в любом случае Дерел уже должен быть здесь. Хотя я не очень представляю, как Дерел и Чам смогут остановить Креденса, если тот не пожелает вести себя пристойно.

Майкл рассчитывал прибыть сюда первым, но на него навалилось столько дел, что он совершенно забыл об Абаке. Осадив скакуна рядом с домом, Майкл соскочил с седла и бегом бросился к дверям.

Оказалось, что волновался он напрасно. На пороге его встретила Ингер:

– Почему ты здесь? Я ждала тебя лишь завтра.

– Разве Дерел вам не сказал?

– Дерел? Я его не видела.

– Он должен был встретить нас здесь, – сказал Майкл, многозначительно взглянув на Лиакопулоса. – Мы опоздали. В городе начались мятежи. Ваши друзья кричат, что мы вас убили.

– Я ознакомилась с документами и могу их подписать. С какой стати ты притащил с собой генерала? Я думала, что он сейчас в Баксендале проводит маневры.

– Он там был, но вернулся. А документы пусть вас не волнуют. Дерел, будь ты проклят! Куда ты задевался?

– Что случилось?

– Как вы себя здесь чувствуете?

– Как может себя чувствовать человек, оказавшийся на руинах своего дома. Мне хочется как можно скорее убраться из Кавелина, который не принес мне ничего, кроме страданий. Как глупо было с моей стороны домогаться трона для Фулька.

– Приступайте, Майкл, – сказал Лиакопулос. – Аннулируйте документы.

– Что происходит? – спросила Ингер у Требилкока. Глаза её сузились, лицо напряглось. – Почему вы здесь? Почему сюда должен был явиться Дерел? Неужели для того, чтобы у мятежников появилось основание обвинить вас в моей смерти?

– Ничего подобного, – рассмеялся Майкл. – Мы хотели собраться здесь для большой дружеской беседы. Вы. Я. Генерал. Дерел. Мундуиллер. Абака. Однако я начинаю сомневаться в том, что последние трое явятся. Не исключено, что волнения в городе усилились. Как вы полагаете, генерал?

– Возможно, там стало кое-что известно, – пожал плечами Лиакопулос. – Вы знаете, к чему это может привести.

– Майкл, – вмешалась Ингер, – не могли бы вы оба перестать изъясняться загадками?

Требилкок вопросительно посмотрел на Лиакопулоса, и тот в ответ утвердительно кивнул:

– Хорошо. Слушайте всю правду. Король умер, и королем стал Фульк.

– Что? Как? Вы в этом уверены? – восклицала внезапно побледневшая Ингер, заламывая руки.

– Он пытался неожиданно ударить по армии лорда Хсунга. В то время, когда мы потеряли с ним связь, лорд Хсунг был убит, а его вторжение в Хаммад-аль-Накир остановлено. Когда Браги подступил к Тройесу, его там уже ждали легионы. Лишь немногим удалось спастись. Об этом нам сообщил сегодня генерал.

– Пойдемте куда-нибудь, где я могла бы присесть, – сказала Ингер и повела их в дом. По пути она непрерывно бормотала: – Он умер? Неужели Браги умер? Не могу в это поверить…

– Это так, ваше величество, – сказал Лиакопулос. – Произошло кровавое побоище, и он погиб одним из последних.

– Избавьте меня от ужасных подробностей, – произнесла Ингер едва слышно. – Неужели он погиб? Не могу поверить. Как это могло случиться? Ведь ему всегда так везло… Я даже не верила в то, что он двинулся через проход Савернейк. Думала, что он тайно ждет в Майсаке момента, когда владетели начнут делать глупости, чтобы сразу вернуться и в назидание другим вздернуть некоторых Нордменов на виселицу. – Ингер вдруг резко повернулась лицом к Майклу и спросила: – А может быть, это всего лишь одна из твоих хитроумных комбинаций?

– Нет, Ингер. На сей раз никаких комбинаций. Мы обсуждали эту проблему сегодня во второй половине дня. Спор получился горячим, но мы группой пришли к единому решению и явились сообщить о нем вам. Ваш сын – король. Вы – регентша. Сейчас мы хотим доставить вас в Форгреберг и передать в ваши руки бразды правления, прежде чем весть о смерти Браги достигнет Кавелина. Если этого срочно не сделать, то внутренние противоречия начнут разрывать королевство на части.

– Нет, он не умер. Я в это не верю. Это какой-то очередной трюк. – Она обвела взглядом собеседников и продолжила: – О… Я вижу, что сами вы в это верите. Но это же невозможно?! И вообще, я не понимаю, почему вы решили поставить меня в известность. Вы же, наконец, смогли избавиться от меня.

– Это случилось тогда, когда вы интриговали против Короны, – сказал Майкл. – Теперь же вы, Ингер, и ваш сын стали этой Короной. Суть дела в том, что мы решили следовать закону. Когда мы избавлялись от вас, закон был на нашей стороне. Теперь же он защищает вас. Мы с вами во многом не согласны, но мы стоим на страже Короны. Поэтому мы и явились сюда, чтобы доставить вас в столицу.

– Майкл, на меня обрушилось сразу так много, что я не могу всего усвоить, – откинувшись на спинку кресла, сказала Ингер. – По отношению к вам у меня не осталось ничего, кроме горечи. И вот вдруг вы все перешли на мою сторону.

– Весьма условно. В силу обстоятельств, если можно так выразиться, – сказал генерал Лиакопулос. – Поскольку Гжердрам и барон Хардл погибли вместе с королем, я оказался во главе армии, а Чам Мундуиллер стал главным представителем интересов Короны в Совете. Моя совесть позволит мне оставаться на этом посту лишь до тех пор, пока вы не соблаговолите подыскать замену. Но поскольку сейчас я занимаю этот пост, я обязан поддерживать в стране порядок. Как только появится замена, я удалюсь в Высокий Крэг.

– Неужели? – недоверчиво вскинув брови, спросила Ингер.

– Именно так, – ответил за генерала Майкл. – Дерел намерен вернуться в Ребсамен. С Чамом я пока на эту тему не говорил, но полагаю, что он будет вести отчаянные арьергардные бои до тех пор, пока вы окончательно не разделаетесь с Советом. Абака своими планами не делился, но он скорее всего вернется в свое племя. Он уже отдал приказ солдатам из Марена Димура разойтись по домам.

– Этот ваш Абака – жаба. От него одни неприятности. Он меня просто ненавидит.

– Но согласитесь, Ингер, вы не делали никаких попыток завоевать его любовь.

Королева одарила Майкла суровым взглядом, но тот не отвел глаза.

– А как ты, Майкл? – спросила она. – Что ты собираешься делать?

– Скорее всего последую примеру генерала. Помогу сохранить порядок, до тех пор пока не завершится передача власти, а затем уеду. Я не хочу быть свидетелем тому, что ваши люди сотворят с Кавелином. Кроме того, история вашего семейства всем хорошо известна. Скорее всего я обращусь к торговым делам. К тому, что мне предназначалось после окончания университета.

– Неужели ты действительно считаешь, что все те, кто выступает на моей стороне, не более чем грабители?

– Я не вижу никаких свидетельств обратному, Ингер. Могу припомнить лишь горстку Нордменов, которых хоть немного волновала судьба королевства, или других людей. Все остальные заботились лишь о себе. А ваш кузен, думаю, поведет себя здесь как атаман шайки разбойников. Когда от королевства останутся лишь обломки, он отдаст горный проход Савернейк Империи Ужаса в обмен на титул вице-короля Запада или чего-то в этом роде. А вас и Фулька ждет довольно скорый конец.

– Боюсь, что тебе не хватает широты взглядов. Однако не будем вести спор о политике.

– Не будем. Сейчас для нас самое главное доставить вас в замок до того, как люди узнают, что случилось с королем. Если мы не успеем, то все силы ада вырвутся на свободу. Еще одной гражданской войны Кавелин не переживет. Слишком много волков ждут подходящего момента, чтобы сожрать его.

– Ты прав. Совершенно прав, – сказала Ингер, глядя куда-то вдаль. – Майкл, сейчас, когда на меня свалилась власть, я её совсем не хочу.

– Для вас это будет трудное время. Не менее трудное, чем раньше для Браги.

– Он не уставал повторять, что не жаждет власти.

– Так оно и было.

– Ваше величество, – сказал Лиакопулос, – когда мечты становятся явью, они иногда превращаются в кошмары.

– Кошмары или нет, но отныне королевство находится в ваших руках, – заметил Майкл.

– Я не хочу взваливать на себя такую ответственность.

– В таком случае зачем вы плели заговоры, вели двойную игру и имели дело с такими чудовищными отродьями, как лорд Хсунг и Магден Норат? – поинтересовался Майкл.

– В то время мне все представлялось в ином свете. Не знаю, поймете ли вы меня, но я все делала ради Фулька. Сама я вовсе не хотела чем-то управлять. – Немного помолчав, она продолжила: – Я хочу вам что-то сказать и надеюсь, что вы мне поверите. Несмотря на все то, что происходило между нами, я его любила. Любила очень сильно. Может случиться так, что когда исчезнет охватившее меня душевное оцепенение, я просто развалюсь на части. Прошу вас, не оставляйте меня. Побудьте рядом со мной подольше.

– Я останусь рядом с вами так долго, как вы того пожелаете. Думаю, что генерал поступит так же. Вы можете рассчитывать и на Дерела. Я знаю, что мы вам не очень нравимся, но мы поможем, поскольку…

– Знаю, знаю. Ради Кавелина. – Ингер поднялась с кресла и стала расхаживать по комнате. – Этот проклятый, крошечный как прыщ Кавелин. Он и меня поймал. Не до конца, правда. Но я чувствую, что его судьба меня заботит. Ненавижу это королевство, но в то же время тревожусь за него.

Майкл удивленно вскинул брови, а Лиакопулос сказал:

– Похоже, что мы имеем дело с весьма заразной болезнью.

В комнату скользнул один из немногих прибывших с Ингер в поместье итаскийцев. Он был одет как фермер-арендатор.

– Миледи, у дверей находится какой-то человек. Он разыскивает капитана Требилкока. Это солдат Дворцовой гвардии.

– В чем дело, Майкл?

– Не знаю. Попробую выяснить, что ему надо.

Он вышел через заднюю дверь и обошел вокруг дома, а все остальные прошли через дом к разбитым окнам фасада, чтобы посмотреть, что происходит.

Солдат, из числа наиболее доверенных – тех, кто тайком вывозил Ингер из замка, не заметил появления начальства. Майкл подошел к нему поближе и спросил:

– В чем дело, Марк?

Солдат от неожиданности едва не подпрыгнул.

– Простите, сэр, я не слышал вашего приближения.

– У тебя кошмарный вид. Что случилось?

– Мятежи… сэр. Полковник Абака объявил, что король убит при наступлении на Тройес. Все люди, похоже, сошли с ума.

– Будь он проклят! Гореть ему в аду! Проклятие и на мою голову! Я должен был это предвидеть. Насколько все скверно?

– Просто ужасно, сэр. Часть города в огне. Повсеместно идут грабежи. Вессоны и Нордмены убивают друг друга, а когда объединяются, то начинают истреблять Силуро. Все считают, что королева тоже мертва. Владетели захватили здание Совета. Они пытались ворваться во дворец, но мы первое нападение отбили. Как обстоят дела сейчас, я не знаю.

– Пратаксис. Мундуиллер. Как они? Не пытались навести порядок?

– Они умерли, сэр. По крайней мере когда я уезжал, Мундуиллер был мертв. На них напали из-за угла на улице. Нам удалось принести Пратаксиса во дворец, но доктор Вачел говорит, что он долго не протянет.

– А чью сторону принял гарнизон регулярной армии?

– Полковник Абака, объявив о гибели короля, приказал всем вернуться в казармы.

– Выводите королеву, генерал! – крикнул в окно Майкл. – Поторопимся в город и попробуем что-нибудь предпринять.

– Боюсь, что мы опоздали.

– Не исключено.

Из дома вышла Ингер. Она держалась величественно, как подобает королеве.

– Ваше величество, – с легкой улыбкой приветствовал её Майкл.

– Ты ко мне так никогда не обращался, – удивленно взглянув на него, заметила Ингер.

– Вы этого, по моему мнению, никогда не заслуживали. Теперь же, я полагаю, вы для подобного обращения вполне созрели. Позвольте мне помочь вам подняться в седло.

– Еще кое-что, сэр, – сказал Марк. – Письмо. Мне его передал Пратаксис. Сказал, что оно предназначено только для вас.

Майкл взял из рук солдата послание, поднес поближе к глазам и прочитал, с трудом разбирая написанное.

– Надеюсь, Ингер, что теперь вы будете вполне удовлетворены, – сказал он, закончив чтение.

– В чем дело, Майкл?

– Это письмо от моего агента в Седлмейре. Я отправил туда Кристен перед финальной игрой в «Захват». Короче говоря, итаскийцы напали на дом и убили всех его обитателей.

– Что? – не веря своим ушам, спросила потрясенная Ингер. – Как они смели? Я никогда ничего подобного не разрешала… Кроме того, все мои люди находятся при мне.

– Ваши люди – да, – сказал Майкл и отвернулся. Он изо всех сил старался подавить захлестнувшую его ярость. – Но не люди вашего кузена. Я, по вполне очевидным причинам, не счел нужным сообщить вам, что Гейлз вернулся. Вместе с вашим кузеном-герцогом.

Ингер молчала. Лишь после того, как все оказались в седлах, она сказала:

– Да, это совершенно в духе Дейна. Будь он проклят. Грязный… Поверь мне, Майкл, я ни сном ни духом не хотела ничего подобного.

– Возможно, не хотели. Но это именно то, что вы всегда можете ожидать от своего кузена.

– Настанет час, когда ему придется отчитаться за все. А теперь в путь.

Герцог и его воины ужинали в лагере, разбитом во владениях одного из своих союзников Нордменов в тридцати милях от столицы. Представители владетелей собрались в расположенном поблизости замке. Там должен был состояться военный совет.

– Ты выглядишь печальным, Гейлз, – сказал герцог. – Сэр Мортин говорит, что ты пребываешь в грусти с тех пор, когда молодой Хаас выследил тебя по пути домой.

– Что вы хотите этим сказать, ваша светлость?

– Я не хочу, чтобы мои лучшие люди грустили. Чем я могу тебе помочь?

Вернись домой, подумал Гейлз, и оставь Кавелин в покое. Вслух же он произнес:

– Мне не требуется помощь, милорд. Думаю, что на меня просто действует погода. Все образуется само собой.

– Тебе не нравится то, что мы делаем, не так ли? – с ухмылкой спросил герцог.

– Очень не нравится, милорд. Но я солдат. И я не вправе одобрять или не одобрять приказы.

Герцог дружелюбно кивнул полковнику. Разведчики только что вернулись из Седлмейра, и Грейфеллз пребывал в прекрасном расположении духа. У щенка Ингер не осталось конкурентов в борьбе за трон. Ингер станет править страной как бы от имени младенца, но подлинным кукловодом будет он, герцог.

– Мортин, сегодня вечером во время совета постарайся определить тех, от кого нам следует избавиться в первую очередь.

Мортин открыл рот, чтобы ответить, но ничего не произнес. Он молча, с отвисшей челюстью смотрел округлившимися глазами через плечо герцога. Гейлз уставился в ту же сторону, и Грейфеллз обернулся.

– Норат! Какого дьявола ты здесь оказался?!

В полосу света вступил человек огромного роста. Позади его стояли два высоченных телохранителя с холодными как ледышки глазами.

– Одни наш общий друг попросил меня заскочить к тебе, – ответил Норат писклявым, совершенно не вяжущимся с его видом, голосом. Гейлз нервно заерзал на своем месте.

– Мне не нравится, что он начинает командовать, – сказал герцог.

– Он не командует, но в то же время не смотрит на союз как на нечто такое, что выгодно только тебе. У него особый интерес к этой стране, и он попросил меня предупредить, что не позволит тебе поступить с Кавелином так, как ваша семейка поступала с другими странами.

Сэр Мортин поднялся и схватил меч. Один из телохранителей Нората небрежным ударом выбил оружие из его руки. Герцог, с покрасневшим от ярости лицом, прошипел:

– Полегче. Ведь мы же все-таки друзья.

– Нет, Дейн, – ответил Норат. – Мы не друзья. Мы всего лишь союзники. Сегодня состоится военный совет, и я хочу на нем присутствовать, но только как член твоей делегации. Не говори никому, кто я на самом деле.

– Как скажешь. Но почему ты здесь? Разве ты не связан обязательствами с Хаммад-аль-Накиром?

– В этих краях, Дейн, для меня открывается гораздо больше возможностей, – ответил Норат, усаживаясь у костра. Один из телохранителей снял с вертела самый аппетитный кусок мяса и протянул его колдуну.

Герцог молча дымился от злости, и в голове его вызревали планы ужасной мести. Он никому не позволит унижать себя.

Гейлз со стороны смотрел на эту схватку, в тысячный раз задавая вопрос своей совести. Может ли он служить человеку, который имеет дело с Магденом Норатом? Да, он в долгу перед этим человеком, но в то же время у него есть и более высокие моральные обязательства. И если честно, то он в долгу перед Ингер, а вовсе не перед всем герцогским семейством.

Вскоре после появления Нората прибыл курьер и сообщил, что командир гарнизона Форгреберга объявил о смерти короля и что в городе властвует хаос.

– Вот и хорошо, – заявил герцог. – Мы восстановим порядок, и нас объявят спасителями государства.

– Кроме того, ходят упорные слухи о том, что подручные Рагнарсона убили королеву и её сына. Люди считают, что власть унаследовать некому.

– Я унаследую.

– По закону, глупец, по закону, – фыркнул Норат.

Гейлз рассмеялся в душе. Если Ингер мертва, то весь замысел герцога превратился в тлен. Столько лет коту под хвост! Впрочем, все справедливо – этот тип вполне заслуживает такого конца. Впрочем, его веселье быстро иссякло: смерть Ингер была слишком дорогой ценой за унижение Дейна.

Генерал Лиакопулос провел небольшой отряд прямо к казармам личной гвардии короля, расположенных к западу от Форгреберга. Генерал обнаружил, что гвардейцы полностью деморализованы, а их командиры пребывают в состоянии растерянности.

– Воины! – выкрикнул Лиакопулос. – Вы слышали, что король погиб. Вы слышали, что королева убита. Так вот, последнее сообщение насквозь лживо! Салют её величеству королеве!

Ингер выступила вперед, а генерал приказал факельщикам поднять факелы повыше, чтобы все могли увидеть её лицо.

– На востоке произошло большое сражение, в котором участвовал наш король. Мы потерпели поражение. Поражение очень серьезное. Но у нас пока нет прямых доказательств смерти короля. Слухи о его смерти и об убийстве королевы распускают люди, которым нужен хаос, которым выгодно общее замешательство и отчаяние. Это всего лишь ещё одно проявление того, что каждый день происходит в Форгреберге. Не принимайте слухи серьезно и не сидите сложа руки, как приговоренные к смерти преступники. Мы – солдаты, и наш долг поддерживать порядок. Воины! Настало время вернуться к нашим обязанностям!

Он поговорил ещё немного, пытаясь поднять боевой дух гвардейцев. При этом он не считал грехом немного приврать. Закончив речь, генерал вернул солдат под командование офицеров, которые немедленно стали готовить свои подразделения для выступления в город.

– Майор, – сказал Лиакопулос, обращаясь к командиру гвардейцев, – мне кажется, что ваше войско несколько ослаблено. Я имею в виду его численность.

– Дезертирство, сэр. Мы недосчитываемся почти семидесяти человек. Бежали в основном разведчики из числа Марена Димура, а также офицеры и сержанты с аристократическим прошлым. Вессоны остались все как один.

– Они всегда были нашей опорой. Ну хорошо. Мы разделим силы на два отряда. Один отряд будет сопровождать королеву во дворец. Второй отправится со мной в казармы. Поднимем Форгребергский пехотный полк и начнем зачистку улиц.

Майор выглянул окно. На нижней кромке облаков плясали оранжевые отсветы.

– Боюсь, генерал, что для рабочей силы, которой мы располагаем, объем работы может оказаться слишком большим.

– В любом случае стоит попытаться, майор. Это наша работа. Только не делитесь своими сомнениями с вашими людьми.

– Ни в коем случае, сэр. Теперь прошу меня извинить, генерал. И вас, ваше величество…

– Минуточку, – в первый раз открыл рот Майкл. – Где полковник Абака?

– Я ничего не слышал о нем с того момента, когда он приказал нам вернуться в казармы.

– Понимаю. Благодарю вас.

Въезжая в город через распахнутые и никем не охраняемые западные ворота, Майкл сказал, обращаясь к Ингер:

– Этот Креденс, будь он проклят, делал все сознательно. Он не хотел, чтобы вам что-то досталось. Жаль. Полковник Абака был хорошем человеком.

– Я от него ничего хорошего не видела.

– Дело в том, что вы видели в нем не человека, а дикаря из племени Марена Димура. Вплоть до сего дня он был прекрасным солдатом. Но только ради Браги.

Ингер ничего не ответила.

– Браги служил тем цементом, который скреплял все части здания, – задумчиво продолжал Майкл. – Даже владетели уважали его. Заменить его будет очень трудно.

– Только не пытайся что-то навязывать мне, Майкл.

В голове колонны послышались крики. Отряд всадников окружил грабителей. Преступникам связали руки, накинули петли на шеи и заставили шагать рядом с отрядом. Число пленников постоянно возрастало, хотя Майкл настоял на том, чтобы отряд передвигался по наиболее спокойной части города.

– Им надо рубить головы на месте преступления, – сказала Ингер.

– Одной из причин наших неприятностей является та жестокость, к которой прибегал Креденс, – возразил Майкл. – Беспощадность иногда бывает необходима – но только не в тех случаях, когда вам предстоит утихомирить разбушевавшийся океан. Если мы сейчас кого-нибудь казним, то получим ещё несколько разъяренных людей. Большую толпу запугать невозможно. Она будет возрастать тем быстрее, чем больше голов вы станете рубить. В том случае, когда вам приходится иметь дело с ограниченными, хорошо спланированными мятежами – наподобие тех, которые случились недавно, – жестокость может принести определенную пользу.

Майкл посмотрел на королеву и убедился, что та его не слушает. С момента отъезда из поместья Ингер все больше и больше погружалась в себя. Она начинала понимать, какой тяжкий груз лег на её плечи.

У дворцовых ворот бушевала толпа. Агитаторы из числа Нордменов подстрекали людей к штурму. Дворцовая охрана, проявляя замечательную выдержку, не стала разгонять мятежников стрелами из луков и арбалетов.

Гвардейцы начали рассыпаться для атаки.

– Постойте! – вдруг выпалила Ингер. – Дайте мне попытаться!

– Но, ваше величество…

– Эти люди верят, что я мертва. Увидев меня, они могут успокоиться.

– Я был прав, – удовлетворенно кивая, сказал Майкл. – У вас появляется отвага, когда в ней возникает необходимость. Пусть попробует, майор. Фиана поступала так очень часто, и народ её за это просто обожал. – В этот момент он почувствовал прохладное прикосновение к своей щеке. Майкл поднял руку. Брызги. Озаренные пламенем пожаров облака опустились ниже. Похоже, что начинается дождь.

– Лучшего подарка для нас трудно придумать, – произнес он вслух.

Ингер взглянул на него как-то очень странно и сказала:

– Я смертельно боюсь, Майкл. В отличие от тебя я способна испытывать ужас.

Майкл, подождав, когда на его поднятую ладонь упадет ещё несколько капель, ответил:

– Это называется мужеством, ваше величество. Мужеством, которое заставляет вас идти вперед и делать, что необходимо, несмотря на тот страх, который вы испытываете… Кажется, начинается холодной ветер. Это просто прекрасно.

– Твои слова толкают меня на подвиг, – слабо улыбнулась Ингер. – Итак, долг превыше всего.

– Я пойду с вами. Майор, вы не могли бы выделить полдюжины людей, чтобы они держались поближе к нам?

– Могу, сэр, – ответил офицер и принялся вызывать солдат по именам.

Ингер двинулась вперед. Майкл пришпорил свою лошадь. Шестеро гвардейцев последовали за ними.

Света факелов в руках мятежников и огней на стене замка вполне хватило, чтобы некоторые горожане смогли опознать Ингер. Весть о появлении королевы быстро распространялась, и часть мятежников, несколько поостыв, стала искать её взглядом. Подстрекатели умолкли и скрылись в тени. Люди расступались, давая Ингер возможность свободно проехать. Некоторые при её приближении даже опускались на одно колено и склоняли головы. А кому-то на стене хватило сообразительности протрубить в горн, что усилило впечатление от появления королевы.

Как только ворота распахнулись и из них выступили два десятка солдат Дворцовой гвардии, толпа начала быстро рассеиваться. Народ стал разбегаться ещё быстрее, когда Майкл извлек из кармана листок бумаги и сделал вид, что записывает имена.