Теневая Линия Кук Глен

– Я был тогда ребенком, – прошептал он. – Это просто боль взросления. Реакция на столкновение с реальностью.

С реальностью. С той особого вида реальностью, в которой существуют его семья и Легион, а также полчища их причудливых врагов и нагромождения проблем.

Он включил отцовский селектор и вызвал на связь оперативный штаб.

– Есть что-нибудь новое?

– Ничего нового, сэр. Все застыло на месте.

– Держите меня в курсе.

– Есть, сэр.

– Хороший ты оператор, – прошептал Маус, выключив селектор. – На твоем месте я с таким, как я, еще на прошлой неделе потерял бы терпение.

Он поднялся и принялся расхаживать по комнате.

Его не оставляло предчувствие, что вот-вот случится что-то ужасное. Весь день он себе места не находил. А не спалось ему уже несколько ночей подряд.

Если бы хоть было чем заняться…

Маус бродил теперь от шкафа к шкафу, в который уже раз осматривая отцовскую коллекцию. Он совершал такие обходы по меньшей мере раз в день – это, как ни странно, успокаивало.

Внезапно у него мелькнула мысль: не держал ли отец эти талисманы для той же самой цели?

Монеты, куклы, китайский фарфор, книги – все это немые свидетели прошлого, связующее звено в необозримом, вечно протекающем процессе. Ты протягиваешь руку, дотрагиваешься до них и чувствуешь себя частью чего-то неизмеримо большего, чем ты сам. Ты словно куколка оплетен бесконечными незримыми нитями, охватывающими все человечество… Впрочем, все это субъективные ощущения, чистые эмоции.

Все еще не в силах подавить тревогу, он вышел из кабинета и отправился во владения Кассия. По пути ему так никто и не встретился.

Крохотный, пустой мирок, в котором совсем недавно обитал Железный Легион, напоминал навсегда умолкшие, заброшенные города, причины запустения которых история даже не удосужилась сохранить в своей памяти. Уведите из Крепости двадцать тысяч человек, и она превратится в пустую скорлупу, вздрагивающую от собственного гулкого эха.

В эти дни он улавливал звуки, которые раньше просто не замечал: постоянный шумовой фон, создаваемый системами жизнеобеспечения, обычно забивался людским топотом и голосами. Что-то мистическое, жутковатое чудилось ему в этих звуках. Иногда, проходя по пустынным коридорам служебного яруса, он вдруг застывал на месте, на какую-то долю секунды поверив, что он совсем один блуждает по пустому сооружению, а на семь тысяч световых лет вокруг нет ни одного человека.

В такие моменты он сгибался под навалившимся на него ощущением пустоты, за которым накатывала волна безумного страха. Отчужденность – это не то же самое, что одиночество. Человек, обреченный на отчуждение, живет как бы в пузыре, он не видит людей снаружи. Душой он чувствует их присутствие и понимает, что люди эти станут доступны, стоит только подобрать заветный ключ. Отгороженность эта эмоционального свойства, а не физического. А подлинно одинокий человек отрезан от человеческого общения непреодолимыми физическими барьерами.

Маус знал: он никогда не забудет лицо Феарчайлда в пыточной камере на том астероиде – какое ликование отразилось на этом лице, когда Маус вошел туда. Феарчайлд едва ли не с радостью ожидал пытки, которая подтвердила бы его принадлежность к общему стаду.

Маусу казалось, что он проник в самые глубины сознания этого животного, называемого человеком. Неудачные браки, сохраняющиеся бесконечно долго, жестокость во взаимоотношениях, совершенно противная логике, – большинство людей идут на это потому, что предпочитают боль одиночеству. Даже боль подтверждает принадлежность к чему-то.

– Эта тварь не бывает настоящим солипсистом, – пробормотал он.

Игрушки, купленные Кассием на Горе, по прежнему стояли нераспакованными. Он хотел было достать их и расставить по полкам, но потом передумал. Ведь это развлечение – для одного только Кассия. Нельзя вторгаться в его частную жизнь.

Он битый час играл в старинную железную дорогу, гоняя поезд взад-вперед, переставляя стрелки, делая остановки на станциях, в разном порядке сцепляя вагоны, пытаясь представить, насколько самый первый владелец этой игрушки отличался от людей его поколения.

Задумавшись о вере и ценностях, он вспомнил и о товарищах по Академии. Собранные из всех уголков Конфедерации, они привнесли с собой невероятное разнообразие взглядов, идей, некоторые из которых казались ему совершенно чуждыми.

Томми Мак-Кленнон, с которым они попали в один экипаж и одержали сказочную победу в регате охотников на лис в Крабовидной туманности… Томми, уроженец Старой Земли, казался ему наиболее чуждым среди представителей других рас, обучавшихся в Академии. Все прочие чужаки принадлежали к той же касте воинов, что и Штормы. А предки Томми на протяжении столетий были живущими на пособие безработными. И его идеи были Маусу чужды в корне.

Серебристая кнопка на гимнастерке забибикала. Эльфийский голос три раза повторил номер. Маус открыл письменный стол Кассия и подключился к переговорному устройству Вальтерса.

– Масато Шторм слушает.

– Сэр, у нас сообщение от Цейслака. Только что из гиперпространства выскочила сангарийская штурмовая эскадра…

– Я сейчас буду у вас. – Он бросился к ближайшему лифту, прекрасно понимая все нелепость своего поведения. Что он сможет сделать? Разве что следить за катастрофой, разворачивающейся в Мире Хельги.

– Правильно я думал, – пробормотал он. Фрида Шторм вышла из другого лифта одновременно с ним.

– Ты уже слышал? – спросила она, – О сангарийцах? Да, слышал.

– А куда делся этот чертов адмирал, который обещал прийти на помощь?

В оперативном штабе включили два больших дисплея. На одном пытались проследить за операцией в Черном Мире, на другом – за действиями Цейслака в Мире Хельги. Дисплеи были устаревшие и не полностью компьютеризированные. Целая группа ветеранов и новичков пыталась настроить их получше.

– Что там происходит? – спросил Маус.

– Доннингер пытается их сдержать, но ему вот-вот придется драпать. Слишком их там много.

Маус посмотрел на только что включенный шар дисплея. В середине его находилась сфера, похожая на бильярдный шар, изображающая Мир Хельги. Оперативный штаб получал сообщения, ретранслируемые с кораблей Легиона на орбите. Маус какое-то время наблюдал за изображениями на радарах.

– Какова задержка в реальном времени?

– Пять минут с секундами. Не так уж плохо. Друзья твоего отца, звездоловы, наверное, полезли в самое пекло. Ребята здорово рискуют – с такого расстояния их могут подстрелить.

Маус прикинул развитие событий.

– Передайте Доннингеру, пусть уносит оттуда ноги. Через десять минут ему уже не дадут этого сделать.

Пока он произносил эти слова, один из кораблей Легиона мигнул и навсегда пропал с экрана.

– Они пустили в ход тяжелое оружие. Посильнее всего, что мы можем опознать.

Маус пытался одновременно следить за несколькими экранами – сигналы поступали непрерывно, и компьютеры делали все возможное, чтобы выдать изображения вражеских кораблей.

– Смотри, какие огромные, – сказал Маус Фриде. – Похоже, это какой-то новый тип рейдеров.

– Я слышала, что Норбоны склонны к новшествам более других сангарийцев.

– Ты думаешь, это они?

– А кто же еще?

– Ну что ж, тогда все по плану отца и Кассия. Они ведь хотели выманить этого Дифа из берлоги.

– Только он не слишком считается с тем, когда нам удобнее его появление, – хмыкнула Фрида.

– М-м-м… – Маус устроился в кресле и не отлучался никуда, кроме как в туалет, пока атака не получила своей кровавой развязки.

– Поразительно… – прошептал он. – Не поверил бы, если бы не видел сам. Надо бы пойти поспать.

Он проснулся от воя сирены – в Крепости объявили всеобщую тревогу. В первый миг он даже не понял, что происходит. Прежде ему приходилось слышать этот вой лишь дважды, к тому же очень давно, во время учебных тревог.

– По боевым постам! – разносилось по коридору. – Личному составу занять места согласно боевому расчету! Нас атакуют.

– Боже правый! – Маус сгреб одежду и выскочил в коридор.

Он побежал в оперативный штаб.

– Что там еще за чертовщина? Старший вахтенный молча показал на шар дисплея. Лицо его было бледным.

– Две минуты назад нас предупредили звездоловы, – сказал он, судорожно вдохнув воздух. – Противник каким-то образом проскочил мимо них.

На шаре вокруг Крепости роились красные точки, напоминающие тучи мошкары в погожий весенний день. Крохотные огненные стрелы проносились по нему в разные стороны. То и дело вспыхивали маленькие звезды.

– Восемьдесят два, сэр, – доложил кто-то. – Сначала было восемьдесят пять. В основном это легкие корабли. Сангарийские.

– Но…

Маус перестал что-либо понимать. Все происходящее казалось ему полной бессмыслицей.

– Размер кораблей – от космоскафов до легких эсминцев, сэр. Компьютер пытается смоделировать их план атаки.

Где-то в стороне послышался механический голос:

– Попадание, Объект Сорок Шестой сбит. Пять тысяч тонн.

В штаб вошла Фрида. Ее тоже разбудили. Она была растрепана и еще не совсем проснулась.

Маус по-прежнему старался осмыслить информацию о движении кораблей на дисплее. Он установил лишь одну закономерность – всех их подталкивала к центру шара какая-то неумолимая сила.

– Что это – обычный налет? Или нечто посерьезнее?

Старший вахты, взглянул на него странным взглядом.

– Гораздо серьезнее. Смертельно серьезно. Так они сказали. – Он нажал какую-то кнопку на своей клавиатуре, и на экране коммуникатора возникло лицо. Обладатель этого лица пообещал сделать с Крепостью то же самое, что когда-то сделали с Префектласом.

– Ты думаешь, это он? – спросил Маус у Фриды.

– Очень может быть. Насколько я знаю, его еще никто никогда не видел.

– Я с ним один раз встречался, – сказал Маус, вспомнив вдруг короткий миг на Горе. – Он был там, когда старик пытался нас убить. Просто промелькнул в толпе.

– Сэр! – обратился к нему старший вахты. – Компьютер сообщает, что атакующие движутся случайным строем. Их кораблями управляет некий командный компьютер. Похоже, что командиры отдельных кораблей получили полную свободу маневра, они могут двигаться в любом направлении, кроме одного – назад. Им суждено столкнуться с нами, хотят они того или нет.

– Так, значит, это атака камикадзе?

– Простите, сэр?

– Атака смертников.

– Именно так. Если только тот, кто контролирует командный компьютер, их не отпустит.

Маус посмотрел на дисплей. Еще два вражеских корабля сбили за это время.

– И что же, в конечном счете они прорвутся?

– Похоже на то, сэр. Если мы только не повысим эффективность автоматической линии обороны.

– И как скоро доберутся до Крепости?

– Пока еще рано предсказывать.

– Передайте звездоловам, пусть свяжутся с Цейслаком и поставят в известность Флот. А потом соединят меня с отцом.

Следующие два часа он наблюдал, как смерть тянет к Крепости свои когтистые лапы. Враг подступал все ближе и ближе, несмотря на самую совершенную автоматическую систему обороны, когда либо созданную человечеством. Вот уже подбили их третий корабль, а они продолжали двигаться вперед с целеустремленностью бездушных роботов. Теперь не оставалось сомнений, что атакой командует безумец.

Маус прошел безмолвными коридорами служебного яруса, в душе прощаясь с Легионом и всем, окружавшим его в этой жизни. Он снова заглянул в отцовский кабинет, думая о том, что разрушить собранную здесь коллекцию – преступление против самой истории…

А потом он вернулся в оперативный штаб.

– Ну, как дела?

– По-прежнему неважно, сэр.

– Но мы продержимся до прибытия «Хитти»?

– Да, сэр. Вы думаете, ее пошлют в атаку одну?

– Не знаю. Но здесь нет ни одного корабля, способного противостоять ей.

– Корабль класса «Империя» собьет любые десять из этих кораблей, но еще останется пятьдесят с чем-то.

– Как только примешь ее сигналы, сообщи всю известную нам информацию. Особенно об их жестком режиме атаки. Чтобы напасть на «Хитти», придется этот режим нарушить, ведь так? Возможно, кому-то из корабельных капитанов придется для этого сделать крюк.

– Есть, сэр.

– Новые расчеты, сэр, – доложил офицер постарше, уже отслуживший свой срок в Легионе.

Маус посмотрел на цифры. Они предсказывали, что сангарийцы сметут внешние оборонительные линии и не меньше пятнадцати кораблей прорвутся к поверхности планетоида.

– Да, плохо дело. Выходит, «Хитти» – наша единственная надежда.

– Да, сэр.

– Сэр! – доложил старший вахтенный. – Мы только что засекли еще одну приближающуюся группу вражеских кораблей.

– Что?

– Успокойтесь, сэр. Это не боевые корабли. Вот, смотрите: их всего пять. Четыре крупных, похожих на транспортные или что-то в этом роде, и один средних размеров – наверное, флагман.

– Транспортные? Ну да, конечно. Они доставят сюда десант.

Фрида, сидевшая с другой стороны от вахтенного, немного успокоилась. Бегло просмотрев информацию, она вышла из комнаты – в первый раз за несколько часов.

– Передайте в Арсенал – пусть готовятся к раздаче стрелкового оружия, – сказал Маус. – И скажите, чтобы проверили все внутренние системы обороны. Расчетчики! Дайте мне время их посадки – самый лучший и самый худший вариант. – Маус добавил, скорее для себя, чем для окружающих:

– Отец считал, что Крепость выдержит любую атаку. Боюсь, он не учел атаку, возглавляемую безумцем.

– М-м-м… Сэр, еще никто не придумал совершенной защиты от человека, которому безразлично, что с ним станется.

На следующий вечер Маус построил в гимнастическом зале всех обитателей Крепости, разъяснил им ситуацию и спросил, есть ли какие-нибудь предложения. Все молчали. Да и что тут можно было предложить? Единственное, что оставалось, – это держаться до прибытия Флота. Маус попросил каждого выполнять свой долг и, еще не договорив фразу до конца, пожалел, что он собрал их вместе, лишний раз напомнив о детях, что находились в Крепости и должны были разделить ее судьбу.

Тревожный сон Мауса прервало стрекотание коммуникатора.

– Шторм слушает.

– «Хитти» нам сигналит, сэр. Она скоро вступит в бой.

– Я сейчас приду.

Когда он появился в оперативном штабе, старший офицер доложил:

– Мы передали им всю имеющуюся информацию, сэр. Установили постоянную связь. С «Хитти» пара кораблей класса «Провинция» – лучше, чем ничего. Они вначале возьмутся за флагман и транспортные корабли.

– Как скоро это произойдет? Вахтенный проверил время.

– Они выйдут из гипера через два часа восемь минут, сэр. Приблизятся на большой скорости и всего с парой градусов отклонения от направления на цель.

– А когда их обнаружат наши сангарийские друзья? – Маус кивком показал на красные блики.

– Может быть, минут через пять, а может быть, и через час, в зависимости от возможностей их аппаратуры.

Прошел примерно час.

– Черт! – Маус сплюнул. – Они отходят!

Еще через полчаса стало ясно – рейдеры просто перегруппировались для защиты флагмана и транспортных кораблей, а контроль над ними нисколько не ослаб.

– Сейчас увидим, на что годны эти толстозадые малыши, что зовутся «Империями».

– Надеюсь, что увидим, сэр.

«Хитти» вышла из гиперпространства и с потрясающей силы залпом ввязалась в бой. А потом принялась спокойно и методично крушить вражеский флот. Вначале казалось, сангарийцы совершенно беспомощны перед ней. Однако очень скоро обнаружилось, что непобедимость «Хитти» – всего лишь иллюзия.

– Алло, Железный Легион? Говорит «Хитти». Ребята, не хотелось мне этого говорить, но придется. Нам тут порядком попортили драйвы. Выбор такой – или выйти из боя, или лишиться экранов. Так что извините.

– Извините? – едко переспросил Маус. – Извинениями делу не поможешь.

– По крайней мере мы их здорово потрепали, и теперь вам будет полегче. – Офицер связи на «Хитти» пропустил последние слова Мауса мимо ушей. – Одиннадцати крепко намяли бока, а уж скольким носы расквасили – и не сосчитать. Так что удачи вам, ребята. «Хитти», конец связи.

– Сколько осталось кораблей противника? – спросил Маус.

– Достаточно, чтобы прорваться сюда, сэр. Если только за расквашенными носами не скрывается что-нибудь посерьезнее.

– Черт побери! Вот уже чего я совсем не ожидал.

В штаб пришла Фрида – в первый раз за утро.

– Ну, как наши дела?

Маус сообщил ей мрачную новость.

– Будь оно все, проклято! – Фрида пулей выскочила из зала.

Возвращаясь к себе, Маус наткнулся на носилки с телом девушки. Маус ее не узнал. На вид лет пятнадцать. Должно быть, дочь кого-то из нижних чинов.

– Что за черт?

Маус опустился на колени и взял ее за руку. Пульс прощупывался – значит, живая. То ли без сознания, то ли спит.

Он вздрогнул от звука шагов. Подняв голову, Маус увидел двух стариков, которые тащили носилки с еще одним подростком. Тот, что шел сзади, взглянул на него украдкой, но ничего не сказал.

Он побежал за ними в распахнутые двери спален и застыл у самого порога, пораженный диким зрелищем. Горел свет. Примерно с полдюжины ветеранов торопливо укладывали на носилки детей.

– Что здесь происходит, черт возьми? – спросил Маус.

На него посмотрели. Никто не сказал ни слова. Никто не улыбнулся и не нахмурился. Двое них нагнулись и, подняв носилки, направились к нему. Маус схватил кого-то за руку.

– Я задал вопрос, солдат!

– Маус.

Он обернулся и увидел Фриду, стоявшую в дверном проеме всего в каком-то метре от него.

– Мать, что за чертовщину ты тут затеяла? Она сдержанно улыбнулась.

– Мы грузим вас, молодых, на борт «Эрхардта». И отправим к твоему отцу. Звездоловы прикроют вас огнем.

«Ну что ж, идея неплохая», – вихрем пронеслось у него в голове. Как же он сам не додумался… Детей нужно спасти. Конечно, риск тут немалый, но «Эрхардт» – один из самых быстроходных кораблей… Одно ему не нравилось – похоже, Фрида и его самого вздумала запихнуть в этот Ноев Ковчег. Это неприемлемо.

– У меня есть здесь работа. Фрида слабо улыбнулась:

– Я освобождаю тебя от командования, Маус. Эй, носилки сюда!

– Не вздумай применять силу…

– Поцелуй за меня отца, Маус. – Она нажала на спусковой крючок.

Маус не успел отпрыгнуть. От вспышки парализатора тут же смешались мысли. Он падал, падал… и так и не коснулся пола.