Попытка возврата: Попытка возврата. Всё зависит от нас. По эту сторону фронта. Основная миссия Конюшевский Владислав
– Так, Окунев, берешь его – я показал на тощего курсанта в завязанной под подбородком шапке – и дуй вон к тем кустам. Не стрелять, пока танки близко не подойдут. Они ту яму огибать начнут и тебе борт подставят. Как пальнешь, сразу уходи к деревьям. Дальше ползком, вон видишь, бревна свалены?
Внимательно слушающий Окунев кивнул.
– Под бревнами затихаришься и лупишь второй танк. После сразу сваливай по низинке к нашим. Будет напирать пехота, танка не жди, просто сваливай. Потом в деревне его встретишь.
Я повернулся к тощему.
– Теперь ты. Как тебя звать?
– Курсант Балабуха!
– Ты не ори, а имя скажи.
– Иван.
– Слушай меня, Ваня. Твоя задача снять заглушку с этой стороны трубы и, отдав гранатомет, прикрывать Окунева. Плотно прикрывать. По уму пулеметчик тут нужен, но ты со своей винтовкой уж постарайся. Гранаты есть? – Он кивнул. – Вот гранатами и поработай. Но только если пехота близко сунется. Раньше времени себя не выдавайте. Пехота пусть вперед уйдет, к деревне. А вот танки – ваши. Но считайте, пацаны, реально жизни у вас – на один выстрел. А там как повезет… И еще – если сильно зажмут, пуляй из гранатомета хоть в небо, но чтоб целым он фрицам не достался. Ясно?
Курсанты синхронно кивнули.
– Тогда давай, вперед! И про заглушку не забудьте! А то звиздец обоим настанет.
Я хлопнул Окунева с напарником по шинельным спинам и занялся второй парой. Дав подробный инструктаж, что и как делать, отправил их на выбранную позицию. Потом, забрав половину груза у своего напарника, поинтересовался его паспортными данными.
– Курсант Олег Кушкин.
– Так, Олег. Мы сейчас с тобой быстренько пробежим вон до тех воронок. Ты будешь сидеть как мышь, а я прошвырнусь дальше. Если не вернусь, тогда уходи сам с этими трубами к оврагу. Один раз стрельнешь оттуда – и дуй к нашим. Там, между домами, точно еще кого-нибудь прищучишь. Все понятно?
– Так точно!
– Тогда за мной.
И мы, где пригибаясь, где на карачках, рванули в сторону воронок. Обе пары гранатометчиков расположились в лесопосадке, с левой стороны села, метрах в трехстах от первых домов. Мне деревьев для укрытия не досталось. Справа были только жидкие кусты с мелким овражком, уходящим к деревне, и несколько воронок. Оставив в ближней к оврагу Кушкина с двумя фаустпатронами, я проскочил еще метров тридцать и, съехав в очередную яму от стокилограммовой бомбы, стал наблюдать. До немцев было метров шестьсот. Вырвавшиеся танки стали сбавлять ход, пропуская вперед пехоту. Правильно опасаетесь. Среди строений все преимущество танка теряется, и он превращается в большую мишень. Это очень хорошо в Грозном было показано. Пустили козлы-командиры танки без прикрытия и получили кучу жженой техники. Немцы явно умнее себя ведут. Сначала пехота чистит населенный пункт и, если натыкается на препятствие, которое сама уничтожить не может, подтягивает танк. Он делает свое дело, и пехота опять впереди него движется. Вот и сейчас фашисты действуют так же. Теперь бы только край цепи на нас не наткнулся. Пешие фрицы шустренько рысили вперед, а танки начали с коротких остановок вслепую постреливать по селу. Видно, хотели заранее обнаружить огневые точки. Точки не обнаруживались. Пушкари молчали, подпуская технику поближе. Гранатометчики с той стороны тоже ждали, когда танки покажут борта. С околицы начали хлопать винтовки, и фрицы наддали ходу. Нормально получается! Пехота проскакивала метрах в сорока от нас, ничего не замечая вокруг. Я снял заглушку с РПГ, высматривая наиболее перспективного бронеганса. А вот и он. Крайний танк со смазанным номером 24 на башне медленно въезжал в сектор обстрела. Остановился, бухнул из пушечки и опять пополз дальше. Опять остановился, поводя стволом. Пора! Встав на колено, я фуганул в него гранатой и сразу нырнул обратно. Шшших! Бабах! Ни фига себе взрыв! Высунув нос из воронки, оглядел дело своих рук. Башня у танка была наполовину сорвана с погона, и он, задрав ствол в небо, сильно дымил. Блин, какое же Прохоров ВВ в боевую часть запихнул, что обычным фугасом башню, считай, снесло? Правда, и танчик был так себе. Pz.II, с пушечкой 20 миллиметров. Из него никто не вылезал, похоже – кирдык экипажу. Пока фрицы не прочухали, кто у них так шалит, метнулся под прикрытием дыма к следующей коробочке. На этот раз для разнообразия это был Pz.III. Получи фашист гранату!
Высунувшись после выстрела, увидел, что гусянка у него порвана и катка как не бывало. А вот теперь – сваливать! Немцев, похоже, напрягла неизвестно почему взрывающаяся техника, и они обратили внимание на мою драпающую тушку. Еле успел нырнуть в воронку, как меня плотно прижали огнем. Вжик! Вжик! Один из танков двинул в мою сторону, полосуя убежище из пулемета. Что еще хуже, одна часть пехоты, ввязавшись в бой на околице, осталась там. А вот человек пятнадцать, видно, самых сообразительных, рванули ко мне. Шшших! Бах! Шшших! Бах! Похоже, заработали пары с той стороны поля. Пока фрицы отвлеклись на новую напасть, я выскочил из воронки и, петляя, рванул в овражек к Кушкину. На ходу оглянулся. Один танк на дальнем конце уже дымил, а второму сбило гусеницу, и он, крутнувшись на месте, остановился. Молодцы пацаны! Хорошо сработали! Теперь валите оттуда. Шшших! Бах! В борт крутнувшемуся танку влепилась еще одна граната. Видно, у него боезапас рванул, потому что корпус аж лепестками развернуло. А на месте нахождения гранатометчиков выросли несколько фонтанов разрывов. Блин! Говорил же – валите сразу после выстрела! А теперь, похоже, одной паре звиздец пришел. Сам я уже съехал в овраг к Олегу, ухватил предпоследний РПГ и высматривал преследующего меня фрица. Он, потеряв цель, остановился метрах в тридцати. Удачненько стоишь! Шшших! Бах! Не глядя на последствия выстрела, побежали в сторону поселка. Хорошо, овраг в этом месте достаточно глубокий. Было слышно, как в винтовочно-пулеметную трескотню вступили сорокапятки. Некоторые танки, разворачиваясь к новой опасности, подставляли борта нашим противотанкистам. Ну, дай бог, и они кого-нибудь накроют. Сейчас до села добежим, и там можно будет последний выстрел использовать, а дальше – как повезет.
Дум! Дум! Это еще что такое… Оскальзываясь по обледенелому склону, вылез наверх. Дум! Дум! Опаньки! Возле дороги стояли два зенитных 76-миллиметровых орудия и резво лупили по танкам. Еще два разворачивались метрах в ста от них. Это очень вовремя зенитчики появились. Они сейчас здорово танки проредят. Правда, без пехоты долго не продержатся, но насолить немцам успеют. Я прикинул, что отсечь фрицев от орудий, имея один автомат и винтовку, не получится. Пока соображал, что же делать дальше, вдруг увидел, как человек пятьдесят всадников втягиваются в село с той стороны. И к зенитчикам, от дальней опушки, заткнув полы шинелей за ремень, бегут ребята в нашей форме. Ну, теперь, блин, повоюем! Теперь силы почти равные получаются.
Толком повоевать, правда, не получилось. Немцам такие расклады совсем не понравились, и танки начали отползать назад. Правильно – половина из них уже горит, и панцеры, бросив свою пехоту, удирали. Пешие фрицы, видя такую подляну, тоже сначала заметались и потом рванули следом. А с фланга их продолжали расстреливать шустрые зенитчики.
– Какого хрена?! Я спрашиваю, какого хрена ты вообще туда полез?! Колычев, похоже, был разозлен не на шутку. Во всяком случае, раньше я никогда не слышал, чтоб он так вопил.
– Хорошо еще конники Белова вовремя там оказались! А так бы и тебя убили, и оружие секретное немцам досталось!
Ну, про оружие – это он загнул. Вон, все восемь пустых труб вязаночкой лежат под столом. Я их после боя специально для отчета собрал. И незачем так орать. Хотя действительно беловцы очень вовремя там оказались. Еще бы минут двадцать, и нам точно хана. А их сунули закрыть прорыв, так что все очень удачно получилось. Полковник, когда наш водила без меня появился в расположении, чуть его не прибил. Тут же, взяв под свое командование танковую роту, оказавшуюся поблизости, повел ее на спасение, вот только не пойму, то ли меня, то ли секретного оружия. Успел к шапочному разбору. Фрицев шуганули хорошо, и я, уже собрав использованные трубы, искал транспорт для возвращения.
– Пять суток ареста! Нет! Десять суток!
Ого, как командир завелся. Гусева, когда тот попытался вступиться, вообще покрыл матом и выгнал. А теперь, распаляясь, мне сутки накидывает. Я стоял понурившись, всем видом показывая глубокое раскаянье.
– И не прикидывайся овечкой! Ишь, глазки он опустил! Больше без приказа – из расположения ни шагу!
И уже без крика, а как-то тоскливо добавил:
– Неужели ты не понимаешь, как важен для нас? Ты же диверсант, а не пехотинец. Это у немцев ты как рыба в воде. А здесь… Тебя вообще на фронт в этот раз отпустили под мою личную ответственность! А ты такое творишь.
– Товарищ полковник, случайно все получилось. Если б не госпиталь, я бы оттуда впереди собственного визга удрал. А так – деваться некуда было.
Петрович, похоже, начал остывать. Закурил и другим тоном, передразнивая меня, сказал:
– Деваться ему некуда было. Сколько, говоришь, танков из этой штуки подбили?
– Четыре танка. Два в хлам, еще два – ремонтнопригодны. Использовали восемь выстрелов. И это совсем без подготовки. Если заранее знать, результат может быть еще лучше.
– Заранее знать… Ладно, иди к Гусеву, он тебя уже заждался, а мне еще отчет писать.
Как чуть позже выяснилось, эти борзые фрицы, что прорвались в направлении госпиталя, прорвались не просто так. Их план «Тайфун» начал трещать по всем швам, и любимый фюрер впал в ярость. Немцы конкретно застревали на Можайском рубеже обороны. Наши, правда, тоже держались непонятно за счет чего. В дивизиях народу осталась едва треть. А где и этого не было. Пополнения не было тоже. Я-то знал, что из Сибири сплошным потоком идут войска, но народ об этом не догадывался и поэтому фигел от такого авангардизма командования. Как будто в Союзе люди закончились. Все вновь прибывшие в части были ополченцами из Москвы и Подмосковья. Им даже форму не выдавали. Сидели в окопах, кто в чем из дома ушел. А уж вооружены были, это полный сюр. С одним даже поменялся. Отдал ему почти новый ППД, три гранаты и наган за самый настоящий «томпсон». Я эту машинку с огромным диском видел только в старых фильмах. Именно из такой в картине «В джазе только девушки» прострелили виолончель. Поэтому устоять не смог. Вообще-то, вначале хотел поменять гангстерскую трещотку на один ППД, но где мне тягаться в торгах с половозрелым, да еще и напуганным евреем. Как он меня в процессе обмена заодно и из полушубка не вытряхнул, ума не приложу.
Так что теперь я счастливый обладатель раритета и предмета насмешек Сереги. Ну, пусть прикалывается, если хочет. А у меня уже собралась нехилая коллекция. «Маузер», «лахти», «зиг-зауэр», полицейский «вальтер» и крохотный «Браунинг № 5» с перламутровыми накладками на ручке. И хотя коллекционировал исключительно пистолеты, мимо «томпсона» пройти просто не смог… На фронте же опять начались нездоровые шевеления. Немцы, после того как их главный партайгеноссе поимел в извращенной форме весь свой генштаб, а потом, пустив пену изо рта, просимулировал бешенство, встрепенулись и передумали впадать в зимнюю спячку.
Наши плотно стояли на рубеже рек Лама, Руза и Нара. Поэтому фрицы, покумекав, решили, как нормальные герои, пойти в обход. Главные удары наносились на Клин и Рогачев с севера и на Тулу и Каширу с юга. Здесь уже сильно заволновался наш верховный. Причем настолько сильно, что я опять был выдернут в Москву. Беседа проходила на этот раз в Кремле. Сталин ходил мрачной букой, временами пытаясь раскурить неприкуренную трубку.
– Вы, товарищ Лисов, все-таки уверены, что враг не войдет в город?
– Так точно, товарищ верховный главнокомандующий! Насколько я вообще могу доверять своему предвидческому дару. Будет какая-то помощь с востока, которая остановит немцев. Может, войска из какого-нибудь резерва подойдут? Точно сказать не могу. Но немцы в Москву не войдут.
При этих словах Виссарионыч коротко глянул на Берию и кивнул головой. Ну, правильно. Откуда мне, простому старлею, знать, что с Дальнего Востока и Сибири сейчас вовсю гонят воинские эшелоны. По идее – это страшная государственная тайна. А сидящие передо мной еще и не знают, успеют ли эти войска вовремя. Сталина, похоже, мои слова успокоили. Во всяком случае, он прикурил наконец трубку и гораздо бодрее прошел по кабинету.
– А что вы еще чувствуете?
– Вы знаете, товарищ верховный главнокомандующий, мне кажется, немцы не только в город не войдут, а буквально меньше чем через месяц мы сами нанесем такой удар, что отбросим противника километров на двести пятьдесят от Москвы.
Потом, взяв мхатовскую паузу в несколько секунд, добавил:
– Да, точно. Я в этом уверен. И еще есть сведения, касающиеся лично вас.
Сталин поднял брови и подбодрил:
– Говорите, я вас внимательно слушаю.
– У меня такое впечатление, что в конце этого месяца немцы вас собираются убить. Чуть ли не десант в Кремль скинут… Мне так кажется.
Это я его предупреждал о будущем немецком десанте на Воробьевых горах. До усатого правителя фрицы, понятно, не добрались, но такой козырь иметь очень здорово. Пусть теперь после уничтожения диверсантов думает, что это я его спас. Лишний плюс мне точно не помешает. Верховный замолк, глядя в окно и, видимо, что-то соображая. Вот кто действительно паузу держать может. Минут пять, наверное, молчал. Я стоял, стараясь громко не сопеть простуженным носом, но потом не выдержал и шмыгнул. Сталин обернулся на звук, оглядел меня и распорядился принести чаю. Потом прошел туда-сюда по кабинету и неожиданно спросил:
– Илья Иванович, почему вы меня зовете все время только «верховный главнокомандующий»? Вот Лаврентий Павлович, – он показал трубкой на Берию, – обращается ко мне «товарищ Сталин». Или Иосиф Виссарионович. Маленков так же говорит. Тимошенко, Жуков, все остальные. Только вы ко мне по должности постоянно обращаетесь. Я вам что, не нравлюсь?
Вот так пассаж! Интересно, что он этим хотел сказать, а главное совершенно не по теме? Добивается нежной и пылкой любви? На хрена ему это нужно? И на слова о покушении вообще никак не отреагировал. Все-таки полет мысли всех этих шишек для меня остается полной тайной. Но отвечать надо, поэтому, еще раз шмыгнув, сказал:
– Ну, по имени-отчеству обращаться неудобно, все-таки вы глава государства, а я старший лейтенант. Наглостью отдает. Сталиным вас называть можно, но это ваша гражданская… – чуть было не сказал кликуха, но вовремя поймал себя за язык, – гражданское имя. А мы люди военные, поэтому и называю вас верховным главнокомандующим. А насчет, нравитесь или нет, могу сказать, что я вас очень уважаю. Люди вашего уровня вообще крайне редко встречаются. Из исторических примеров только с Петром Первым сравнить могу. А когда побывал у вас на даче, уважения еще больше прибавилось.
Верховный слушал меня, благожелательно улыбаясь и кивая в такт словам. Когда я добавил про дачу, он удивленно поднял брови и спросил:
– Как это вам моя дача уважения прибавила?
– А просто я ездил со своим командиром на Кировский завод. Так там у его директора Зальцмана не дом, а хоромы целые. И обставлены прямо по-барски. Я думал, что все наши руководители так живут. А у вас когда побывал, понял, что далеко не все. Вы себе такого не позволяете. Вот уважения и прибавилось.
По мере того как я говорил, глаза у Сталина сужались и рука, в которой была трубка, сжалась в кулак. Но сказать он ничего не успел, так как принесли чай. Виссарионыч за секунду опять поменялся, став радушным хозяином.
– Садитесь, товарищи. Будем пить чай. А если Илья Иванович не ошибся в своих… – Он слегка замялся. – …Предположениях, то скоро мы выпьем не чай, а хорошего вина, за победу наших войск в битве под Москвой.
Потом уже, провожая нас, сказал, обращаясь ко мне:
– Вы, товарищ старший лейтенант, можете называть меня по имени-отчеству. Это не будет наглостью.
Возвращаясь обратно к своим, я думал, что теперь Сталин из города точно не свалит. Он и в моем времени оставался на месте, но здесь все идет немного по-другому. Вдруг рванет на запасной КП? Тогда Москве точно капут. И сибиряки не помогут. А Зальцмана очень удачно слить получилось. Вроде ненароком, к слову пришелся, но теперь ему покажут мать Кузьмы. Не мог я простить этому деловару ни махинации с военприемкой, ни то, что наши тяжелые танки в результате его действий оказались по своим характеристикам едва ли не хуже, чем Т-34. И ездили эти КВ с вечно слетающими гусеницами, клинящим движком и собачьей писькой вместо орудия. Одно только название, что тяжелый танк, правда, броня все же соответствует.
Прислонившись к холодной дверце, потихоньку кемарил, вспоминая высочайшее чаепитие. Ведь кому скажешь, с кем чаи гонял, не поверят. И под урчание мотора, несмотря на задувающий в какие-то щели ветер, уснул.
Через несколько дней после приезда Колычев ошарашил новостью:
– Собирайся в командировку. Полетишь в Ижевск. Твоих гранатометчиков туда переводят. Подальше от фронта. Будут строить большой завод.
– А я тут причем? Я же не строитель? Чего мне там делать?
От этого предложения полковника завис напрочь. Блин. Где тут связь между диверсантом и заводом, я не видел совсем. То есть видел, но только если этот завод на воздух поднять. Так и сказал Ивану Федоровичу. Он начальственным рыком отмел мои возражения, но потом объяснил:
– Там строителей и без тебя хватает. А ты, со своим нахальством и полномочиями, быстро все провернешь. Твоя идея была, с этими стреляющими трубами, вот теперь и расхлебывай.
Полковник улыбнулся, показывая, что это он так шутит, а когда я опять попробовал брыкаться, пресек все отмазки, сказав:
– Не я это придумал. Так что выполняй. Сейчас в Москву, там получишь инструкции и документы. А оттуда дальше – в Удмуртию.
И видя мою вытянувшуюся физиономию, подбодрил:
– Ты не пугайся. Это недели две-три, не больше. А может, и быстрее все сделаешь. Возвращайся, мы тебя ждать будем.
Вот, блин, работка подвалила! Меня что, за проныру-хозяйственника считают? И кто мог Колычеву такой приказ дать? Ну кто – понятно. От небожителей кремлевских идея исходит. Только вот зачем – неясно. Я поплелся собираться, попросив напоследок:
– Товарищ полковник, вы Пучкова пока сильно к немцам не гоняйте. У него бросок с левой еще плохо выходит. И ногу на вчерашней тренировке подвернул.
– Да не волнуйся ты, я знаю. Давай, иди уж!
Глава 6
«Себя от холода страхуя, купил доху я на меху я, но в той дохе дал маху я…»
Летели уже часа два. Меня с недосыпу укачивало и тошнило. Поэтому, чтобы не оконфузиться перед несколькими гражданскими, что летели со мной, я, кутаясь в большой тулуп, которые всем выдали перед вылетом, орал песни. Вроде помогало. Пол, во всяком случае, пока не испачкал. И до моего ора дела тоже никому не было. В салоне все гудело, хуже, чем в вертушке, поэтому для разговора надо было кричать собеседнику в ухо. Так что бесед не вели, а каждый занимался своим делом. Я вот, например, пел…
В Москве мне дали довольно странные инструкции – помочь максимально быстро выбить все необходимое для начала скорейшего производства «изделия „Гром“». Это так они гранатомет обозвали. Второе общеупотребительное название у него было РПГ-1. А первое дали, как у нас принято, для секретности.
Выяснилась еще одна вещь. Меня в Удмуртию посылали вроде как в ссылку. Берия, который сам меня инструктировал, сказал, что верховный, узнав о моем сольном выступлении при отражении атаки возле госпиталя, сильно ругался. И даже по-грузински. А это у него, оказывается, признак большого раздражения. Лаврентий Павлович добавил, что Сталин, зная о моей взаимосвязи между предсказаниями и встрясками, сказал, что от общения с нашими бюрократами встряска у меня будет не меньше, чем на фронте. И что б я минимум три недели не смел появляться в районе боевых действий.
Вообще, аргументация была такой же, как и у Колычева. Типа, ценная голова, большая польза и в немецком тылу как дома, то есть почти в полной безопасности. А вот на передовую больше ни шагу. Там, мол, шанс быть убитым возрастает непомерно.
Только сейчас начал осознавать, какая удачная была придумка связи между адреналиновой накачкой и ясновидением. А то законопатили бы меня за толстые стены и выпускали только, чтоб выслушать очередное откровение. Но опасаются, удавы траншейные! Вдруг Кассандра от плохого отношения свой дар потеряет. Вот теперь и лечу в Ижевск, имея туманные указания и бумагу, которой Иоганн Вайс позавидовал бы. У него в аусвайсе весь зверинец расписался, кроме Адольфа Алоизовича. А у меня полный комплект. Красная подпись самого верховного есть. Так что оторвусь на всю катушку. Еще там, в своем времени, мне приходилось сталкиваться с оборзевшими до изумления чиновниками. Руки просто чесались отвернуть лукавые головенки этих мудаков. Тогда приходилось сдерживаться. Интересно, что сейчас будет, если начну стучать фейсом об тейбл особо наглого чинушу? Обязательно проверю. И ни хрена мне не сделают. А то, что такой встретится, ни малейших сомнений не возникало. Это племя даже дустом не возьмешь, и со временем они не меняются.
Один раз садились для дозаправки. Меня наконец перестало мутить, и я поспал. Соседи, похоже, были рады. Когда к шуму движков еще и чей-то ор примешивается, это не есть гут. Приземлились уже в темноте. Попутчиков забрал ожидавший их автобус, а меня, оказывается, ждала черная эмка. Вот блин! Дорос уже до персональной машины. Познакомившись с водителем, смешливым молодым пареньком, попросил его отвезти в гостиницу. Может, тут и принято ночью работать, но я так не привык. Хороший сон всегда был предпочтительней ночных бдений, ну конечно, если эти бдения не с симпатичной барышней. Знакомых особ женского пола тут пока не было, поэтому буду просто спать.
Наутро все и всех знающий шофер отвез меня к месту будущего завода. Там уже вовсю кипела жизнь, чего-то рыли, бетонировали, устанавливали. Под будущий завод выделили несколько огромных цехов, и сейчас их активно реконструировали. Руководил стройкой маленький толстенький человечек, которому для полного антуража не хватало только черной шляпы с пейсами. Но рулил он столь шустро, что я его моментально зауважал. Дав транды водителям, он тут же переключился на бетонщиков. Причем, насколько я понял, ЦУ давал грамотные, только иногда сверяясь с чертежами, рулон которых был зажат у него под мышкой. Разглядывая снующих людей и разной степени побитости полуторки, которые, как у нас принято, с матами разгружали возле ворот цеха, неожиданно увидел знакомую физиономию. О, это ж Прохоров, спец, за которого меня Сталин поручиться вынудил. Подошел, поздоровался. Иван Ильич обрадовался встрече и тут же начал рассказывать последние новости. Он, оказывается, еще чего-то намудрил, и теперь граната из РПГ будет лететь дальше. Станки обещают установить уже на следующей неделе. Еще через неделю должны будут закончить ремонт стен и кровли. Ни фига себе темпы. Я вспомнил, как соседу шабашники строили дачу, и прибалдел. Понятно, что коробка здания уже была, но один черт, целый завод за три недели отгрохать. И развернуть производство из чуть ли не полукустарного в полноценно промышленное. В мое время или люди другие уже пошли, или просто на работу все забили, но о таких скоростях и не слышал….
На обеде Прохоров познакомил меня с шустрым толстячком – начальником строительства.
– Зусман Яков Семенович. Очень пгиятно с вами познакомиться, молодой человек.
Я не ошибся в национальной ориентации этого колобка. Теперь точно можно быть спокойным за сроки. Вообще народ не любит только глупых евреев. Даже не столько глупых, сколько хитрожопых. Причем это именно они считают себя исключительно хитрыми, пытаясь кинуть ближнего своего. Умный же еврей не только очень хорошо делает дело, имея свой законный гешефт, но и никогда не обделяет окружающих. Причем ни в коем случае не в ущерб качеству работы. В итоге все остаются довольны. В наше время примером такого умного еврея можно считать Абрамовича. И сам в шоколаде, и все, кто на него работают, в полном довольстве. Ну, это, правда, единичный случай – олигарх однако. А сколько безвестных тружеников куют свою копеечку вроде из ничего. Вот и этот наверняка сделает все качественно, в срок, еще и навар поимеет. Как это у них получается, для меня лично – тайна великая. Поэтому, уважительно пожав пухлую ладошку, я еще и поинтересовался, нет ли каких-нибудь проблем со строительством. Он сразу замахал руками:
– Что вы, что вы! Какие проблемы! У нас все как часики работает, можете не сомневаться.
…Сглазил, шустрик картавый. Через пять дней проблемы появились. Грустный Зусман сидел в своей будочке и что-то писал в толстой потрепанной тетради с клеенчатой обложкой.
– Кому сидим? Зачем не работаем?
Пребывая в хорошем настроении, я еще не понимал, почему половина работ на стройке встала.
– Закройте дверь, молодой человек. Дует.
Меня сей меланхоличный ответ насторожил, потому как первый раз видел этого веселого живчика в таком упадническом состоянии. Оказывается, нет бензина. Нигде.
– Вы представляете, – говорил пухлый начальник, трагически закатывая глаза, – даже мне, мне – Зусману, не удалось достать жалкой цистерны топлива! Говорят, в лучшем случае только через два дня.
Во, блин, косяк! Похоже, назревает встреча с местной бюрократией. Ну, держитесь, чинуши государственные! Взяв у Семеныча координаты точки добычи бензина, поехал туда сам. Препятствий в виде секретарш и прочих референтов я не встретил. Даже странно как-то. Целый начальник нефтебазы, а доступ к нему свободный. Может, на обед все свалили? Хотя и время не обеденное. Поэтому, постучав в дверь, просто вошел. За столом сидел худой мужик с серыми кругами под глазами и что-то писал. На директора он не тянул. Вид несолидный, нет барственной искры во взоре.
– Проходи, садись, – сказал мужик, отложил ручку и устало потер глаза. – Только если ты за бензином, то сразу скажу – нет. Даже если у тебя накладные самим наркомом подписаны. Слили все насухо. Только через два дня обещают.
Директор встал из-за стола и, хромая, подошел к сейфу, на котором стоял графин. Потом еще раз посмотрел на застывшего посетителя и добавил:
– Или ты по другому вопросу? Чего молчишь, старшой?
М-да… Я ехал на эту нефтебазу, рассчитывая помахать шашкой, нагнуть вороватого начальника, вытрясти из него необходимое и гордо вернуться на стройку. Сработали современные стереотипы – если госслужащий, то обязательно барыга. Этот на чиновника в моем понимании не походил совсем. Боевой запал исчез сам собой. Пришлось объясниться и отвалить не солоно хлебавши. Было на пару секунд искушение, чисто из хвастовства, показать мою бумагу, подписанную не каким-то там бензиновым наркомом, а самыми страшными людьми государства. Но этот мужик ее бы точно не испугался. Удивился бы, и все. И горючки от такой демонстрации не добавится. Поэтому понты кидать не стал, а просто, попрощавшись, вышел из кабинета.
Делать было совершенно нечего, поэтому, отпустив машину, я пошел прогуляться по городу. Забрел даже на местную барахолку. Размахом она совершенно не поражала. То ли дело у нас – толкучки занимают десятки квадратных километров. А здесь так себе – очень жалкое подобие. И торговали действительно барахлом. Какими-то патефонными иголками, самодельными свечками, картинами в облупившихся рамах, керосином в бутылках из-под лимонада, ношеной одеждой, в общем, туфтой разной. Пока щелкал клювом, бродя меж людей и разглядывая барахольные развалы, у меня захотели стырить… уж не знаю даже чего. Этот карман шинели точно был пустой и даже с дыркой. Вот через эту дырку я и сунул деньги в галифе, расплатившись за покупку массивного серебряного портсигара. Поэтому, когда почувствовал легкое шевеление, прихватил в кармане шаловливую ручку, резко повернулся, придавив пальцы ворюги еще сильнее и беря их на излом.
– Уй-уй-уй! – фальцетом завопил тщедушный штымп, приседая на корточки.
Подцепив его пальцами за косточку возле глаза и нижнюю челюсть, отпустил вывернутую руку и замер, соображая, что же дальше с ним делать. Был бы подросток, можно было дать подзатыльник и отпустить. Но это не пацан, и теперь я пребывал в некоторой растерянности.
– Э-э-э! Командир! Ты зачем инвалида обижаешь?
Мельком оглядев перекошенную от захвата морду карманника и не найдя на нем никаких признаков инвалидности, кроме разве что умственной, повернулся к говорившему.
Оба-на! Типичные братаны разлива сороковых годов. Широкие штаны, заправленные в сапоги, разболтанная походочка, распальцовка, и у каждого на шее кашне. «Уголки», в количестве трех штук, подвалили ближе. Один из них, одетый в довольно приличное пальто, худой и явно резкий, сверкнув фиксой, продолжил базар:
– Ты чо, глухой? Быстро, бля…
Договорить он не успел.
– Что здесь происходит?
Ну вот и местные стражи порядка. Шустро как подвалили. Наши обычно появляются только пострадавших забрать и бумаги составить, а эти, как джинны из бутылки, в секунду материализовались. Радетели инвалидов также в момент исчезли в толпе.
– Да вот, сам смотри, сержант. Ворюгу поймал.
Мент, мельком оглядев сморщенную физиономию карманника, расплылся в улыбке:
– Сазон, ты ли это? Тебе ж еще лет пять сидеть оставалось. Или побегать решил?
И уже обращаясь ко мне:
– Спасибо, товарищ старший лейтенант! Помогли нам. У вас время сейчас будет с нами пройти и этого субчика оформить?
Ни фига себе! Времени у меня вагон, но вот интересно, а если бы я сказал, что сейчас не могу? Попросили бы прийти в удобное время? А этот хмырь загорал бы на нарах в ожидании, когда у меня появится настроение на него показания давать? В таком вот духе и спросил у сержанта.
– Конечно, – удивленно взглянув на меня, ответил тот. – Вы командир Красной Армии, у вас своих дел может быть по горло. Чего ж вам под какого-то урку подстраиваться?
Охренеть. Я от такого оборота заколдобился напрочь. Вот это сервис! Находясь под впечатлением от милицейского обхождения, сходил с ребятами в ментовку. Там оформили задержанного, а меня еще и чаем напоили. Посидели, поболтали с дежурным. Он пожаловался, что у них много народу на фронт забрали, а бандиты, это почуяв, совсем оборзели. Глотая чуть подкрашенный кипяток, сочувственно кивал и думал, как получилось, что такие нормальные пацаны через жалкие сорок – пятьдесят лет выродятся в полных ушлепков? Такое впечатление, что разговариваю не с русским ментом, а как минимум с английским бобби. Такому даже в голову не придет крышевать бабок на рынке или получать мзду от местного ворья.
Когда вышел от гостеприимных стражей порядка, совсем стемнело. Машину я отпустил до завтра, поэтому потопал по ночным улочкам пехом. До гостиницы оставалось квартала три, когда за спиной услышал шаги и меня окликнули:
– Эй, военный! Не подскажешь, как на Советскую пройти?
Оглянувшись, увидел догоняющего меня мужичка. Может, я и глючу, но подходящий ко мне явно был из местных фартовых. Характерная походочка, нагловатая морда, только что пальцы не гнул на манер современных братков. Ну, по мне так лучше перебдеть, чем наутро мою холодную и ограбленную тушку найдут в канаве. Поэтому, повернувшись боком и не теряя его из виду, вытянул руку, показывая направление и медленно протянул:
– М-м-м… это там вроде вон…
Закончить не успел. В руке у вопрошавшего блеснул нож, и эта паскуда попробовал меня им в печень ткнуть! Угу… Плавали – знаем! От резкого удара локтем в переносицу мужик охнул и выронил нож. И в тот же момент из подворотни выскочила знакомая троица. Вот ведь неугомонные. Они меня, выходит, всю дорогу пасли. Интересно – что теперь предложат? Я эти натуры знаю. Им сейчас просто так резать меня не интересно. Им поговорить надо сначала. Поглумиться малость и только потом кишки выпустить. И действительно, фиксатый, держа меня на мушке вытертого нагана и кривя губы, процедил:
– Ну что, сука? Тебе ведь по-хорошему предлагали кипеж не поднимать. А теперь мой кореш у легавых сидит. За такое отвечать надо.
Пока он толкал речь, остальные двое, поигрывая ножами, приблизились почти вплотную. Эх, урки! Как говорил один персонаж вестерна, хочешь стрелять – стреляй, но не надо долго болтать. Я ведь тоже – вовсе не супермен. Пули зубами ловить не могу. Стрельнул бы бандюган из переулка, я ведь его даже не видел, и всех делов. Но дешевые понты, как всегда, подвели криминальный элемент. Резко уйдя с линии прицеливания и прикрывшись орлом в шикарном малахае, влепил тому кулаком в горло. Фиксатый среагировал на удивление быстро, успев всадить две пули в своего кореша, которым я прикрывался. Больше он палить не стал. Да и тяжело вести огонь с финкой в глазу. С пяти шагов я даже в темноте не промахиваюсь. Последнему бы ноги сделать. Но он, видно, еще ситуацию не просек, поэтому попробовал наскочить на шуструю жертву, размахивая ножом и вопя что-то матерное. Ну, как хочешь… Оставлять его в живых я не собирался. И так война идет, а тут еще всякая погань воздух портить будет…
Оглядев живописно раскинувшиеся тела, вытащил свежекупленный портсигар и с удовольствием закурил. Интересно, на этот раз сколько времени ментов ждать придется? В общем, сигарету выкурить не успел. Пяти минут не прошло, как по улице послышался топот бегущих ног.
– Кто стрелял? – спросил высокий младший лейтенант, подходя ко мне и окидывая место побоища заинтересованным взглядом. Его напарники грамотно держали улицу. Двое с винтовками проскочили до переулка, откуда вылез фиксатый с шоблой, а автоматчик сдвинул оружие так, чтобы в любой момент открыть огонь.
– Вон тот стрелял. У которого нож из глаза торчит. Напали, ограбить видно хотели, да не получилось.
Младшой проверил мои документы и, повосхищавшись подготовкой, послал человека за машиной. А меня отпустили! Да еще и поблагодарили! Нет. Сегодня я испытал шок еще круче, чем при попадании в это время. Просто представил себе картину: возвращается офицер (в нашем будущем, разумеется) домой. На него в темном переулке налетает местная гопота. Офицер их всех валит, может, даже из табельного оружия, и, дождавшись ментов, которые его еще и благодарят, спокойно идет дальше пить чай с плюшками. Ё-мое! И какое время теперь считать мрачным прошлым, а какое светлым будущим?! Да у нас офицеру проще было самому застрелиться, чем потом его за массовое убийство опустили бы на всех уровнях, выперли из армии и пожизненный срок на сладкое сунули. Я отлично помнил случай, когда беременная деваха пристрелила из ружья грабителя, впершегося к ней в дом. Дали три года, учитывая беременность и что она дома была, а не по улице с ружьем бегала… Вот сука! Ну когда у нас все поменялось? Ведь сейчас и менты нормальные. И чиновники, не скажу душевные, но хоть с пониманием относящиеся. И закон работает так, как надо, а не раком, как в моем светлом, блин, будущем!
Придя в номер, еще долго ворочался на кровати. Уснуть никак не получалось. Все сравнивал и сравнивал. Какие, в жопу, массовые репрессии?!.. У меня вообще геноцид в полный рост идет, а по телику педрилы песни голосят по всем каналам. Народ мрет так, что никакому Сталину и в страшном сне не снилось, а нам америкосовские подсиралы лапшу вешают, мол, покайтесь, покайтесь в своем мрачном прошлом. У-у-у, суки! Сон вообще пропал. Встал, взял папиросы и закурил, сев на маленький диванчик. Сейчас бы водки выпить, может, тогда отпустит? Зараза! Никогда не был любителем пития, а теперь вдруг захотелось. Только уже под утро, сидя на этом самом диванчике, удалось закемарить…
Наутро встал злой и невыспавшийся. Еще и серая хмарь за окном не прибавляла настроения. Опять пошел снег, да еще с ветром. В моей хипповой комсоставской шинели задубел, пока дошел до столовой. И чего, дурак, полушубок не взял? Таскаться не хотелось, а теперь вот ходи, мерзни. В столовке народу было немного, и я сразу обратил внимание на трех парней в морской форме. Интересно, что мореманы тут, в степи, забыли? Видно, тоже командированные. Взяв пожрать, уселся за соседний столик и машинально, вполуха, стал слушать их треп. Парни весело ржали, а один из них, видно продолжая начатый разговор, травил о своих приключениях в Америке. Он туда в транспортном конвое ходил. Рассказывал, что там о нашей войне народ толком и не знает. То есть портовые-то в курсе, кому и зачем грузы идут, а в городе, где он был в увольнении, люди о войне в основном и не слышали. Говорил, что их кока-кола – это типа нашего лимонада, только слишком сладкая, а вот американки, мордально, очень даже ничего. Видел негров, которые вовсе не выглядели угнетенными, а работали наравне со всеми в порту. Тут я даже несколько удивился. С ума сойти, оказывается негры в середине ХХ века еще и работали, а не сидели поголовно на пособии, как это происходило в конце того же века! Потом пошли обычные байки о похождениях за границей. Рассказывал, как они с солдатами из частей сопровождения грузов скорефанились. Говорил смешно, с прибаутками. Тут я на секунду перестал жевать, потому что услышал:
– А сержант их в таком открытом квадратном вездеходе сидел. Так он взял с сиденья маленькую рацию, вот не соврать, чуть больше телефонной трубки и сказал, чтобы еще пять упаковок привезли.
Мореманы опять заржали, а я даже жевать перестал. На секунду подумалось, что америкос по сотовому говорил. Причем ведь сначала даже внимания не обратил на упоминание о телефоне. Секундой позже дошло – какая на фиг сотка?! А потом я чуть и не подавился. Рация! Как там ее, уоки-токи? Нет, они позже пошли. А эта вроде как называлась «хенди-токи». Во всех штатовских фильмах про войну обязательно присутствует эта труба, похожая на накачанную стероидами телефонную трубку. И радиус действия у нее солидный. Километров на десять точно берет. Блин! По такой вот рации в каждую роту хотя бы, насколько проще руководить войсками было бы! А еще лучше в каждый взвод. На фронте связь и карты значат не меньше, чем танковая дивизия, заначенная в резерве. Навидался я этой связи – что радийной, что линейной, – по самое не могу. Когда надо – она всегда отсутствует. Если линейная – то или осколками посечена, или изоляция нарушена и сигнал не проходит. Если радийная, то или помехи, или вообще не работает. Хотя тут, конечно, от подготовки радиста зависит. Тот же Мишка Северов, к которому я в госпиталь ездил, за рацией следил, как за невестой. Но таких, как он – шарящих в аппаратуре, – очень мало. В основном только и могут, что горестно взывать к эфиру:
– Дуб! Дуб! Я – Тормоз! Ответьте! Прием!
Да и громоздкие слишком эти ящики. Много с ними не побегаешь. А эта американская ходилка-говорилка – самое то! Я одно время даже вспоминал о такой рации, но думал, их только к концу войны изобретут. А если они уже есть – это другое дело! Теперь с начальства не слезу, пока в войска такие рации не пойдут. Пусть или у штатовцев закупают, или по лицензии здесь делают, или вообще тырят принципиальную схему, дополняют нашими ноу-хау и выпускают как свой – чисто советский, брендовый продукт. А то на фронте ходят дивизии кругами, орут в свой испорченный телефон и воюют по глобусу, потому как и карт нормальных тоже нет. Хотя что там – нормальных! Часто одна карта только у командира полка есть. Остальные ее перерисовывают, каждый в силу своего художественного таланта. У немцев, к слову сказать, с картами тоже не лучше. Используют размноженные карты еще немецкого генштаба, кайзеровских времен. Но у фрицев их хоть читать умеют. Наш же Ванька-взводный после трех месяцев училища только и может, что «ура» крикнуть и людей поднять в атаку. Поэтому и продолжительность жизни у советского командира взвода в среднем три дня. Чему за три месяца вообще можно научить? Всех кадровых положили в самоубийственных встречных атаках начала войны, вот теперь щеглов, сразу после десятилетки – в училище и на фронт. Ему только-только восемнадцать стукнуло. Какое там чтение карты? Какое тактическое планирование? Уже нормально, если лево-право не путает и по-русски понимает. Вот и суют таких, без связи и с самодельными картами, в которых черт ногу сломит, немцев бить. Хотя те, кто выживает, – бьют еще как! А с нормальной связью, что могут эти рации обеспечить, еще лучше бить будут. Решено! Я не я буду, если эти средства связи в нужных количествах не выбью!
Настроение заметно улучшилось и, доев завтрак, вышел покурить на улицу. Снег все так же шел, но зато ветер прекратился и вроде даже потеплело. Идти на стройку не было никакой охоты, поэтому решил пробраться в цеха, где изготавливали ПТР. Была у меня насчет него одна задумка. Сначала, конечно, зашел к режимщикам. Главным там был целый майор НКВД. Точнее, полное звание было – старший майор НКВД.
Все-таки прикольные у нас сейчас чины существуют. Майор, насколько я помню, – это и так старший. А тут вроде старший вдвойне. Нет, чтобы просто подполковником обозвать, обязательно с выпендроном нужно. Хотя по армейским знакам различия он соответствует генерал-лейтенанту. Так вот, этот дважды старший меня сначала построил и послал. И тут наступил момент триумфа. С элегантной небрежностью я продемонстрировал свою грозную бумагу. Ей-богу, чувствовал себя Атосом, показывающим подобный документ кардиналу. Майор стразу стал сама любезность. Выскочив из-за стола, проявил личную готовность сопровождать меня в экскурсии по заводу и оказывать, так сказать, всяческое содействие. Извинившись и оставив меня на пять минут, супермайор после возвращения пригласил следовать за ним. Прогулявшись по цеху, с интересом посмотрел на процесс изготовления оружия. Захватывающие зрелище! Потом наметил будущую жертву. Жертва была крепким стариканом с седыми усами и солидным видом, к которому периодически подбегали за консультацией пацаны – фэзэушники. Дождавшись, когда очередной вопрошающий свалит, я подошел со своей просьбой.
А желание у меня было не запредельное. Хотел заполучить себе такое ружье в эксклюзивном, так сказать, исполнении. Дедок сначала покачал головой и выразил сомнение, но старший майор лично сбегал за главным инженером, и дело потихоньку пошло. Инженер сначала тоже задумался, но под пристальным взглядом особиста выразил готовность сотворить, что я у него просил. Только вот, конечно, не завтра.
– Завтра мне оно и не нужно. У вас еще недели две есть. Понятно, что такие изменения сразу не сделаешь. Тем более место крепления оптики я сам еще не готов показать. Ну и разумеется, сверхурочная работа будет простимулирована.
Тут все на меня так руками замахали, как будто я предложил Троцкого откопать и подселить в мавзолей. Ну, как хотите. Мое дело предложить. Попрощавшись с мастеровыми и разлюбезным майором, поскакал на барахолку. Во время моего прошлого визита я там хорошо пообщался с одним пенсионером. Он торговал театральными бинокликами, лупами, лампами для керосинок. Среди прочей мелочевки увидев подзорную трубу, я удивленно поинтересовался ее происхождением. Оказывается, этот старик сам ее сделал. И корпус, и линзы. Ну ладно корпус, это фигня, но линзы! До этого даже не предполагал, что на дому можно делать оптику! Правда, в процессе разговора выяснилось, что дедок не сами линзы изготовлял, а увлекаясь астрономией, просто имел большой их запас на дому. Вот сейчас я и шел к этому мастеру со своим важным и доходным для него заказом. Дед поначалу тоже пробовал брыкаться, но когда была озвучена сумма, покряхтев, согласился.
– Только слышь, служивый, я это дней десять делать буду, не меньше.
– Папаша, какой базар! Только чтоб качественно было и крепко. И еще – за скорость, если что, доплачу премиальные.
Оптических дел мастер еще покряхтел, а потом неожиданно попросил у меня документы. Вот те номер. Интересно, он меня за кого принял? Я продемонстрировал свое офицерское удостоверение, и бдительный старикан вроде упокоился. Договорившись, что подойду через неделю, узнать, как дела, с легким сердцем поехал на стройку к гранатометчикам.
Теперь дни полетели веселее. На заводе, где выпускали ПТР, стал вообще своим человеком. Каждый день приходил посмотреть, как продвигается изготовление моего заказа. Усатый дедок подошел к делу творчески и внес несколько предложений, до которых я сам не додумался. Одобрив такой подход, выбил по линии ОРСа доппаек всем принимавшим участие лицам. Народ был очень доволен. Правильно – голод не тетка, а на карточки особенно не разгуляешься. Через шесть дней пошел к изготовителю оптики. Мастер, увидев меня, обрадовался, но при этом странно косил в сторону. Заказ этот стахановец уже сделал, и я с удовольствием разглядывал мощный, качественно изготовленный оптический прицел.
– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
Обернувшись, увидел за спиной знакомого мента – сержанта.
– О! Привет, служба! Ну, как дела? Карманников на своем участке всех вывел?
– Да они как тараканы, одних выловишь – десять появятся. Только я по другому делу. В прошлый раз вы один протокол не подписали, поэтому можете с нами пройти, подпись поставить?
Странно как-то смотрит этот мент. Вроде и шутит, но глаза холодные, без смешинки. И напарники его стоят интересно. Как будто просто рядышком, но я-то вижу, что куда ни дернусь, они меня в момент блокируют. И шинелька ментовская на том, что справа, большевата будет. Как будто с чужого плеча. Интересное дело.
– Конечно, не затруднит, сейчас вот с продавцом расплачусь, и пойдем. Когда сунул руку за деньгами, отследил, как напряглись менты. Да за кого же они меня тут держат? В прошлый раз так душевно пообщались, а сейчас смотрят, как Ленин на буржуазию. Отдав деду деньги и, как обещал, накинув за срочность, пошел конвоируемый, по-другому это не назовешь, в сторону знакомого отделения. Только в него вошли, меня крепко ухватили за руки, а сержант ловко забрал из кобуры пистолет. Я брыкаться не стал, ожидая продолжения. В виде продолжения обыскали и забрали документы. Тут на сцене появилось еще одно лицо в форме капитана НКВД. Окинув всех критическим взглядом, он приказал провести задержанного в комнату для допросов. Ну, блин, чем дальше, тем веселее. Я уже задержанный. Капитан уселся за стол и, кашлянув, спросил простуженным голосом:
– Товарищ старший лейтенант, потрудитесь объяснить, зачем вам нужен оптический прицел?
Тю! А я-то уж думал! Хоть и не особо опасался с самого начала, но дышать все равно стало легче. Прищурив глаза и глядя на гебешника особым чекистским взглядом, которому научился у ребят-особистов, задал встречный вопрос:
– C какой целью интересуетесь?
Капитан не повелся на такую подначку. Вдохнув, он сказал:
– Лейтенант, не придуривайтесь, а отвечайте на вопрос. Вы понимаете, чем это пахнет?
Сразу почему-то вспомнилось гоблиновское «Вот и в воздухе чем-то запахло».
Я цыкнул зубом и, не отвечая на риторический вопрос, попросил:
– Командир, ты вон на ту бумагу посмотри. Да вот эту, что в самом низу лежит.
Капитан открыл мощный документ и начал читать. Вот железный мужик. Только щекой дернул, даже лицом не взбледнул. Потом поднял на меня глаза и несколько секунд удивленно разглядывал. Видно, приняв какое-то решение и приказав охранять задержанного, быстро слинял минут на десять. Звонить, наверное, побежал. Вернулся уже с моим пистолетом и весь смущенно улыбающийся.
– Прошу извинить, товарищ старший лейтенант. Недоразумение вышло. Вот ваше оружие.
Пока я распихивал ксивы по карманам, кэп, все так же смущенно покашливая, объяснял:
– Ну сами посудите. Михаил Федорович, это у которого вы прицел заказывали, сразу к нам пришел. Его подозрение взяло – зачем командиру из НКВД оптический прицел? Если по службе – тогда почему у него заказывает? Нам эти подозрения показались логичными, вот так и получилось.
– Ага. Вы меня за немецкого шпиона приняли, который любимую снайперку профукал и теперь судорожно пытается восстановить подотчетное оружие?
Гебешник опять дернул щекой, видно, оправдываться ему приходилось нечасто.
– Ну, конечно, несколько утрировано, но подозрения были.
– Ладно, капитан, замнем! Единственно, совет хочу дать.
Он заинтересованно повернулся ко мне.
– У вон того, длинного, шинель милицейская не по размеру. Вроде мелочь, но в глаза бросилось. И взглядами они уж очень сверлят. Настоящий шпион моментом бы просек, что тут нечисто. Спокойней надо быть и не фиксировать напряженно объект, а расфокусировать зрение немного. Тогда никто не насторожится, и они не только задержанного, но и что вокруг творится, в поле зрения держать будут. И самое главное – вот это, – я выдернул нож, висящий между лопаток, и крутанул его перед глазами капитана, – они упустили.
Гебешник сначала рефлекторно отшатнулся, а потом заинтересованно спросил:
– В ножнах на спине висел?
И после моего кивка продолжил:
– Ну, я им устрою банный день. Хотя, с другой стороны, молодые, только учатся. И скажу – в общем, нормально у ребят получается. А тебе, старшой, – капитан улыбнулся и подмигнул, – спасибо за науку. Обязательно учту.
Распрощавшись с капитаном и крайне смущенными ментами, я поскакал на завод, грея громоздкий прицел за пазухой.
На проходной стоял дым коромыслом. Народ бегал, вопил, подбрасывал в воздух шапки и обнимался. Что тут происходит? Наши кубок УЕФА выиграли? Спросил пробегающего мужика с сияющей мордой, что случилось.
– Да ты что, парень! Не слышал? По радио передали – наши под Москвой в наступление перешли!! Немцы панически отступают! Большие потери гитлеровских войск!
Мужик, видимо, криком цитировал Левитана. Потом так же бессвязно что-то вопя, побежал дальше. Вона как получилось. Ну нынче Виссарионыч на коне будет. Теперь главное, чтоб он мои слова про будущую летнюю жопу мимо ушей не пропустил. А то загордится от побед и посчитает себя гениальным военачальником. Хотя, насколько его смог узнать, мужик он вдумчивый и мимо ушей не пропускает ничего. Вообще интересно получается, что я раньше знал про него? Ну был такой руководитель государства, который помог Жукову войну выиграть. Еще очень глухо говорили про культ личности. В учебнике истории про это – буквально пару строк. А вот году в девяностом, или даже немного раньше, как с цепи сорвались – кровавый тиран! Мировое пугало! Людоед! В тайных планах держал – весь мир захватить и чтобы ему христианских младенцев на ужин подавали, с легкой поджаристой корочкой. Или младенцев не ему, а Берии? Не помню уже. А в реальности я офигел от мощи этого человека. Столько информации в башке держать, это же уму непостижимо! Он ведь всех людей, с которыми только мельком встречался, помнит по имени-отчеству и вообще это за какое-либо достижение не считает! И решения принимает только предварительно выслушав специалистов. Причем разных и лучших. Потом только, вдумчиво переварив советы, выдает приказ. И не дай бог этот приказ не выполнят. Я ведь Брежнева и не помню – маленький был. Когда Горбач был, политикой не интересовался, а кто ею интересуется в девятнадцать лет? Зато Борю застал во всем великолепии. Помню, как он раздавал указы, на которые все забивали большой и толстый. Помню, что было мучительно стыдно, когда по телику показывали, как он Масхадова принимал. Тогда еще подумал – звиздец стране, если бандит может ТАК с руководителем государства говорить. Попробовал бы кто так говорить со Сталиным. Да никому даже в голову бы не пришло, что встреча на подобном уровне вообще может состояться. А даже если б и состоялась, то башку оборзевшего боевика, увенчанную папахой, вынесли из кабинета отдельно от тела. Представив себе картинку наезжающего на Виссарионыча бандита, я даже хихикнул и, пройдя на завод, пошел искать своего мастера-оружейника…
Глава 7
– Не пихайся!
– Осторожнее, братва, подходим!
– Наконец эта болтанка закончится.
– Тихо-то как, может, на берегу никого нет?
– А кто тебе нужен? Оркестр с цветами?
– Куда ты со своей железякой прешь?
Это уже мне. Квадратный краснофлотец, у которого «дегтярь», висящий поперек груди, смотрелся небольшой игрушкой, отодвинул меня в сторону. Баркас, стуча мотором, подошел почти к самому пирсу.
– Давай, давай! В темпе, мужики!
Повинуясь команде, все горохом посыпались на причал. Я, таща на горбу два ящика с патронами и в каждой руке по стволу, тяжело пробежал до конца пирса и сопя присел на песок, дожидаясь своих. Они тоже груженные, как лошади, рысили сзади. Было слышно, как в темноте кто-то споткнулся и налетевший на него от души выматерился. Ну вот и высадились. Блин! В Крыму зимой мне еще бывать не доводилось, все больше летом на отдых ездил. А сейчас в свете звезд холоднющее море действительно казалось черным. Наконец все собрались, и сопровождающий повел нас показывать место расположения. Вообще мы должны были встать при штабе 44-й армии генерал-майора Первушина, но потом что-то переигралось и теперь нас вели в штаб 9-й горнострелковой дивизии. Дошли, покидали амуницию и, пока радисты копошились со своими ящиками, двинули разведать обстановку. А обстановка была как на базаре. Народ бегал толпами, разгружая транспорты. В воздухе густо висел ор и мат. Свежеприбывшие части, построившись, шустро уматывали в сторону. Натужно ревели груженые ГАЗы и ЗИСы. В общем, шла обычная высадка войск. Вообще это, конечно, было круто! Первый раз за всю войну наши начали проводить такую мощную десантную операцию. И этот первый блин не вышел комом. Высадившиеся в Керчи и Феодосии войска так дали фрицам по сопатке, что те, полностью охренев от сверхнаглости русских, драпали, бросая личные вещи и народное немецкое достояние в виде техники и вооружения. Правда, в начале гитлеровцы плотно держались за Керченский полуостров, но после высадки наших в Феодосии, то есть у них в тылу, не выдержали и рванули так, что аж рубашки завивались.
Жалко только, самое интересное, то есть непосредственно десант, я пропустил. В то время в Москве опять встречался с високими руководящими товарищами. Сталин ходил гоголем и выглядел именинником. Ну еще бы! Первая реальная крупная победа. Блицкригу капут и контуженому Адольфу светит позиционная война. То есть то, чего он больше всего боялся. Хотя поначалу, для порядка, усатый вождь на меня наехал:
– Товарищ Лисов, вас что, за ногу к столу надо привязывать? И постоянно смотреть, чтобы вы опять фортель какой-нибудь не выкинули? Вас же, считай, с фронта на курорт отправили. Отдохнуть, отоспаться. Но не банды ловить и на месте их расстреливать! Если бы вы тогда погибли, это была бы очень глупая смерть.
Правда, я видел, что Сталин злится не всерьез, поэтому нахально ответил:
– Иосиф Виссарионович. Все под контролем было. Чтоб какая-то шушера советского диверсанта завалила – проще представить, что Черчилль похудел в одночасье. Из них никто дернуться даже не успел. Все за пару секунд уже лежали.
Вождь пыхнул дымом и, смеясь, сказал, что скорее земля остановится, чем этот английский боров похудеет. А потом затребовал подробностей ижевского мочилова.
Пока я рассказывал, Виссарионыч внимательно слушал, иногда от избытка чувств ударяя себя по колену рукой.
– А потом я попрощался с милицией и пошел в гостиницу спать… Разведя руками и сделав невинную физиономию, я показал, что рассказ закончен.
– Молодэц! Все бы так действовали, у нас бандитами через пару месяцев бы и не пахло!
Сталин прошелся по кабинету, улыбаясь каким-то своим мыслям и покачивая головой. Н-да… Настроение у него, похоже, стало совсем фестивальное. Под эту лавочку на ура прошли мои предложения по рациям. Я с удивлением узнал, что даже у нас были подобные. РРУ-2 назывались, но после потери завода на Украине, где выпускали кварцы, производство остановилось. Теперь будут закупать и рации и кварцы у америкосов, плюс создавать свое. Оказывается, один из наших отпущенных инженеров-сидельцев разработал и предложил идею с частотной модуляцией, а вместо кварцев использовать какие-то керамические детали его же изобретения. И фиг немцы ее частоты отсканируют. Рация его конструкции получится еще меньше, и радиус действия увеличится. Так что мои слова упали на уже подготовленную почву. Сидя у верховного, я все думал, как бы потоньше намекнуть на то, чем закончится наше победоносное наступление, если будем зарываться. Но не успел, Сталин меня опередил. Он сказал, типа наступление наших войск развивается успешно, но вот при потере Крыма может быть кирдык, и немцы нанесут удар с юга на Кавказ, к нефтяным скважинам. Что его штабисты просчитали ситуацию, и теперь для нас очень важным становится захват и удержание полуострова. Поэтому нашу группу перекидывают на это направление. Руководить же всем этим действом будет генерал Горбатов, которого перевели в Севастополь вместо погибшего под бомбежкой Козлова.
Вот так ни хренаськи себе! В моей истории Горбатовым там и не пахло. И Козлов вовсе не был распылен бомбами, а благополучно, на пару с Мехлисом, просрал Крым. Горбатов же был очень толковым командиром. Оттарабанив свои три года на Колыме, не только не сломался и не растерял последние мозги, а наоборот, будучи оправданным по всем статьям, гонял фрицев в хвост и в гриву. Опять получаются нестыковки с известной мне историей… Теперь уже всерьез стал задумываться, насколько моих знаний хватит, если они уже сейчас так сбоят? Тем быстрее надо про Харьков докладывать. Не откладывая в долгий ящик, попробовал вякнуть про возможную будущую катастрофу, если безостановочно на Украину попрем. Сталин меня выслушал и сказал, что обязательно это будет учтено при дальнейшем планировании.
А на следующий день, в самом Кремле, пожилой мужичок с козлиной бородкой, по фамилии Калинин, вручал мне орден Красного Знамени. Это они за отражение танковой атаки меня так решили облагодетельствовать. Награждаемых было много, и процедура затянулась. Отметив это дело халявным банкетом, через три дня был уже у своих, и теперь вот прибыл в Крым.
Несколько дней мы осматривались, а потом пошла плотная работа. Честно говоря, этот летний курорт зимой мне совсем не понравился. Было сыро и постоянно дуло. Еще и наши, продвинувшись километров на пятнадцать, уперлись в деревню Владиславовку, где румыны организовали мощный узел обороны. Мамалыжники держались на удивление хорошо. Ну правильно, в плен ведь их наши морпехи не берут. Ребята в черных бушлатах отрывались на румынах за их зверства, которые те творили при наступлении в Крыму и под Одессой. Даже фрицы были удивлены такой кровожадностью союзников. Эти соседи молдаван, не блистая особенно на военном поприще, активно выполняли полицейские функции, ударными темпами уничтожая пленных и мирное население. Только вот татар крымских не трогали. Те с немцами были вась-вась и крутили свои дела, часто помогая румынам в их нелегком деле тотального геноцида.
Сегодня мы уже принесли сведения и языка Колычеву, поэтому, располагая свободным временем, собрался испытать в деле свое чудо-ружье. Серегу или Пучкова с собой не звал. Я эту фузею в сложенном виде один свободно таскаю. Поэтому, сделав ручкой отдыхающим мужикам, пошел ловить попутку. Словил быстро. Боец на замызганной полуторке согласился подкинуть почти до передовой. Он как раз боеприпасы в третий батальон вез. А во втором батальоне у меня организовался знакомый снайпер. Игорь Капин, из потомственных браконьеров. Это я его так, когда уже скентовались, прикалывал.. На самом деле он на Алтае в охотничьей артели состоял. С ним еще на Большой Земле познакомились. Парень всего два месяца воюет, а уже восемнадцать фрицев положил. Подтвержденных. И чем особо гордится – двух снайперов. Вот к нему в гости и собираюсь.
Грузовик во время езды дергался как припадочный. Непонятно, то ли бензин херовый, то ли карбюратору амбец скоро. Думал, не доедем. Но вот за поворотом показались дома поселка. Попрощавшись с говорливым водилой, пошел искать Игоря. Когда его нашел, он как раз заканчивал к комбезу ленточки маскировочные пришивать.
– Привет охотникам! В швеи переквалифицировался?
Капин белозубо сверкнул улыбкой в ответ и протянул руку.
– Ты же сам предложил ленточки нашить. Вот теперь и попробую, как оно получится. Снега-то все равно нет. Вот эти нашел, вроде нормально по цвету подходят.
Я посмотрел на распущенные в лапшу куски мешковины и, кивнув головой, сказал:
– Ладно, бросай свое рукоделие и пошли. Ты место приглядел?
Читать бесплатно другие книги:
