Богини: тайны женской божественной сущности Кэмпбелл Джозеф

Число Богини

Боги – это метафоры, открытые трансцендентному переживанию. Я понимаю под мифологическим кодом следующее: и богов, и людей нужно рассматривать именно как метафоры. Это их поэтическое понимание, в том смысле, который Гёте вложил в уста Фауста: «Alles Vergngliche ist nu rein Gleichnis» («Все преходящее – лишь намек на что-то»).[89] Это намек на то, что нельзя выразить словами, что неподвластно всем способам словесного выражения и всем образам. У меня более прозаический взгляд на все это – скорее теологический, чем мифологический. В теологии бог считается истиной в последней инстанции, неким сверхъестественным явлением. Если божество непрозрачно для восприятия, тогда оно не открыто для трансцендентного, не открыто тайне наших собственных жизней.

В поэтических мифологических системах та сила, к которой человек обращается, представляет собой преувеличенное описание сил, свойственных самому человеку. Божество соответствует способности верующего переживать божественное и нести это в себе. Это отражение собственной позиции человека в иерархии духовных ценностей. Как гласит одно из изречений Чандогья-упанишады, созданной примерно в 900 г. до н. э. в Индии: «Tat twam asi» («То ты еси» – «Ты и бог – это единое целое»). Таинство вашего бытия – это необъяснимое, невыразимое словами чудо, к которому вас метафорически отсылают образы божеств вашего пантеона. Есть еще и такое изречение из Брихадараньяка-упанишады: «Люди говорят: Молись этому богу! Молись этому богу! – Тому богу, другому богу – вся эта вселенная – творенье божье!»[90] Те, кто ищет объект поклонения вовне, совсем ничего не понимают. Обратитесь вглубь своей души, там вы и найдете отпечатки тайны бытия.

Именно эта мысль и заключена в древней египетской Книге Мертвых, когда умершего называют «Осирис по имени…», например «Осирис Джонс». Человек отправляется в царство мертвых, в загробную жизнь – к трону Осириса, умершего и воскресшего бога. То же самое произошло и с Иисусом Христом. Умерший человек на пути к Осирису сам становится Осирисом: он – это Оно. По пути в загробный мир «Осирис Джонс» понимает, что все божества, которым он поклонялся, – лишь элементы таинства его собственной жизни; он погружается в серые сумерки загробного мира и имеет право сказать о себе: «Мои волосы – это волосы Нут, мое лицо – это лицо Ра, мои глаза – это глаза Хатор. Любая часть моего тела – это часть тела кого-то из богов».[91] А потом он говорит: «Я был вчера, сегодня и буду завтра, и мне подвластно родиться во второй раз. Я и есть та тайна, благодаря которой возвысились боги».[92] В вашем пантеоне отражается идея о том, что вы есть то, что вы видите, и вы должны признать себя источником того, что и порождает мифологию.

В прозаическом подходе к мифологии, который я бы назвал теологией, бог рассматривается как истина в последней инстанции: он не с нами, он – где-то там, далеко, и вы не можете идентифицировать себя с ним, вам нужно установить с ним отношения. Поэтому я делаю различие между этой системой и той, в которой указывается на единение и идентичность этих сил или реализацию этих таинственных сил в вашей собственной жизни через органы вашего тела, в вашей фантазии. Когда великие йоги в Индии, которые поклоняются Шиве как своему богу, осознают это, то они наряжаются как Шива и говорят: «Sivo ham» («Я и есть – Шива»). Вы можете прожить свою жизнь так, словно вы и есть Шива. И если она будет достаточно долгой, наполненной верой и надеждой на лучшее, то в конце концов вы поймете, что так и есть. В синтоистской ветви буддизма это называется «фазой пробуждения», когда вы осознаете, что никто не сможет отнять у вас вашу внутреннюю духовную жизнь и энергию, которые наполняют Вселенную, зажигают в небе звезды, питают птиц и деревья в лесу, потому что эти сила и энергия поддерживают и вас тоже. Вы – часть этой вечной тайны.

С теологической точки зрения, где утверждается, что создавший вас бог – это некое внешнее явление, страшным святотатством будет сказать: «Я – божественное существо». Христа за это распяли, и поэтому сказать такое – значит солгать. Библейские религии – иудаизм, христианство, ислам – это религии, где с божеством выстраивают особые отношения, в них все строго регламентировано. Как общаться с Богом? Вы можете установить свои отношения с ним, если станете частью определенного сообщества, а таких сообществ существует два. Одно – биологическое; у таких сообществ существуют племенные религии, и, родившись в этом племени, вы поклоняетесь его конкретному божеству. А второе я бы назвал сообществом мировых религий, и это единственное сообщество, которое приобщает вас к Богу.

Великие мировые религии – это буддизм (скорее построенный на мифологии, чем на особой системе религиозных взаимоотношений с Богом), христианство и ислам. Буддизм относится к индуизму как христианство и ислам – к иудаизму. Индуизм и иудаизм – это племенные религии. Человек рождается индусом – и не просто индусом, а человеком, принадлежащим к конкретной касте, – или человек рождается иудеем. Современным иудеям, утратившим иллюзии в отношении теологического аспекта религии, приходится нелегко, поскольку они могут утратить свою религию, но при этом все равно останутся иудеями, это накладывает на них двоякую ответственность.

Иудаизм, христианство и ислам принципиально отличаются от индийских религий, поскольку они скорее прозаичны, чем поэтичны, а вот индуизм и буддизм по сути своей метафоричны.

В связанных с Богиней мифологиях древней и античной Европы многое берет начало от истоков сельского хозяйства и одомашнивания животных. Древнейшие малочисленные группы кочевников, охотников и собирателей психологически испытывали совершенно иные проблемы по сравнению с представителями более поздних оседлых сообществ, где начинает развиваться дифференциация общества. В самых древних кочевых племенах каждый представитель сообщества был полностью приобщен ко всему его культурному наследию. ам существовали культурные различия, самое явное – между ролью мужчины и женщины. Второе принципиальное различие зависело от возрастной группы, к которой относится человек – дети, молодежь, люди зрелого или преклонного возраста. А третье различие – между рядовыми людьми этого сообщества и шаманом, пережившим глубокий психологический кризис под воздействием динамических энергий, отраженных в символике мифов этого сообщества.

Но с развитием городов на Ближнем Востоке, около 3500 лет до н. э., возникло общество с настоящей, узкой специализацией жителей. Теперь там были профессиональные правители, профессиональные землепашцы, а впоследствии и профессиональные ремесленники – гончары, плотники и т. д. В это время получила развитие мощная социологическая мифология, смысл которой заключался в том, что такое разнообразное общество, тем не менее, представляет собой единое целое. Подобная точка зрения явно прослеживается в индуистской кастовой системе: все мы – части единого тела, и каждый отдельно взятый человек – словно клеточка огромных органов этого тела. Брамины, или жрецы, руководят обществом, это его голова; кшатрии, или правящая каста, – воины и руки этого общества, они способствуют исполнению законов, установленных браминами; вайшья, или торговцы, – это тело общества, его костяк. Три эти касты представляют собой так называемые касты дважды рожденных, они образованные интеллектуалы. Есть и четвертая каста, совершенно отдельная от них, – это шудры, ноги и ступни, которые поддерживают все это тело.

Примерно 3500 лет до н. э. на Ближнем Востоке (этот период известен как шумерский Урук Б) началось систематическое наблюдение за райским небесным сводом, стала развиваться письменность, системы расчетов в десятичной и шестидесятеричной системах (вторая строится на числе 60), которые мы до сих пор используем для расчета единиц времени или пространства.

Наличие письменности и системы мер сделало возможным с точностью предсказывать движения планет и созвездий. Луна, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер и Сатурн были доступны наблюдению, и жрецы выяснили, что эти планеты двигаются по математически предсказуемой траектории относительно неподвижных звезд. Мифология поддающегося математическим расчетам цикла времени навела на мысли о том, что существует некий космический порядок. Более ранние мифологии отражали интерес к чему-то необычному – к этому конкретному дереву, этому интересному камню, к странным маленьким силуэтам, какому-то животному с необычными повадками. А в новой космической мифологии центральным объектом интереса стали великие законы, поэтому именно в это время начинает развиваться математический мистицизм. Поскольку великий космический порядок – это огромная утроба, где обитает все живое, то его начинают отождествлять с женской силой, с Богиней, Матерью Вселенной.

Этой Вселенной присуща ее собственная математика, а число 9 становится великим числом Богини. Девять Муз – это трижды три, три триады граций. Три грации – это (как мы в дальнейшем убедимся) три ипостаси Афродиты, и ритм ее энергии пульсирует в мире, вливаясь в него, возвращаясь обратно к ней, а затем она снова объединяется в этих двух направлениях движения.

432 – это еще одно интересное число: сложите числа, из которых оно состоит, и получите девять. В древнеиндийских сказаниях о деяниях божеств под названием «Пураны» говорится о том, что 43 200 лет длится Кали-юга – нынешний, последний и самый короткий период истории, за которым последует более продолжительный, Маха-юга, который продлится 4 320 000 лет. В величайшей из исландских саг «Поэтическая Эдда» говорится, что в небесном чертоге павших в бою воинов Вальхалле находятся 580 дверей. В конце каждого исторического периода, когда мир снова идет к концу и все должно начаться снова, 800 воинов проходят через эти двери, чтобы вступить в бой с антибогами и принять участие во взаимном разрушении вселенной. Я обратил внимание на числа: 800 540 = 432 000.

Во II столетии до н. э. вавилонский жрец Берозус оставил описание на греческом языке халдейской мифологии Вавилона, указав на то, что с начала возникновения нового города (в той традиции – города Киш) и до прихода мифологического наводнения, пережитого Ноем, прошло 432 000 лет. И снова это число, во II в. до н. э., в Месопотамии. В течение этого периода правили всего десять царей.

Но кто же может жить так долго? Если обратиться к Библии, сколько патриархов мы насчитаем от Адама до Ноя, включая самого Адама? Десять. Сколько лет прошло между Адамом и Великим потопом? 1656 лет жизни этих патриархов. Я провел три сумасшедших дня, пытаясь соотнести 1656 и 43 200 – но математик из меня никакой, и ничего у меня не вышло. Тогда я сказал себе: наверное, кто-то другой уж точно смог это подсчитать.

Это сделал еврейский специалист по Ассирии Джулиус Опперт в 1972 г. Я наткнулся на его работу «Даты в Книге Бытия», где приводятся его расчеты. Общий счет годов правления допотопных царей, о которых упоминал Берозус, и допотопных патриархов из Книги Бытия составили 72 как общий множитель – 72 года нужно для того, чтобы произошла серия равноденствий для передвижения на один градус по зодиаку: 432 000 разделить на 72 получится 6000, а 1656 разделить на 72 получится 23, поэтому соотношение чисел здесь будет 6000: 23.

В еврейском календаре год состоит из 365 дней; после 23 лет (плюс 5 високосных лет того периода) получается 8400 дней, или 1200 семидневных недель. Помножим 1200 на 72, и получится количество семидневных недель за 1656 лет (23 72), что меньше, чем 1200, на 72 = 864 000, то есть дважды по 432 000.

Все это поражает воображение. Это было скрыто в Библии, и это обнаружил Берозус.

Одни и те же числа вдруг появляются в Исландии, Индии, Вавилоне и в Библии. Откуда же они взялись?

Я задался другим вопросом: учитывая ряд прошедших равноденствий, мы входим в Эру Водолея. Сейчас у нас Эра Рыб, ранее была Эра Овна, до того – Эра Тельца и т. д. Сколько должно пройти лет до наступления зодиакального равноденствия? 25 920 лет. Разделите это на 60 из шестидесятеричной системы – и получите 432.

Один друг дал мне почитать книгу под названием «Аэробика», чтобы из нее я узнал, сколько физических упражнений мне нужно делать для сохранения здоровья. В одной из сносок там было указано, что пульс идеально здорового человека в состоянии покоя составляет примерно один удар в секунду, то есть 60 ударов в минуту. За 12 часов будет 43 200 ударов. Итак, число, выражающее ритм Вселенной, – это количество сокращений нашего сердца, микрокосма и макрокосма одновременно. Поэтому когда вы здоровы, биение вашего сердца совпадает с ритмом Вселенной. Когда вы уходите, уходит и ваш ритм. Вся мифология построена на этом; ритуальный год – это год ритмический, чтобы вы существовали в одном ритме со Вселенной, становясь ее частью. Болезнь – это утрата ритма, а мифологический ритм возвращает вас в норму, вот так и появляются циклические мифологии. Те мифы и ритуалы, которые индейцы племени навахо связывали с охотой, теперь используются для исцеления больных, чтобы снова привести людей в состояние гармонии – помочь им стать прозрачными для трансцендентного.

9 – это великое ритмическое число. Сложите 4 + 3 + 2 = 9 – получите число Богини. В Индии у Богини 108 имен, а в ее великих храмах жрецы заливают в йони, алтарь, красный порошок, который женщины наносят себе на лоб, при этом распевая вслух 108 имен Богини. Умножьте 108 на 4 – и у вас получится 432. Буддисты верят в то, что 108 земных желаний привязывают нас к печальному миру иллюзий, который зовется майя. 108 – это число Богини в данный момент, в период равноденствия, в момент солнцестояния и на рассвете, днем, в полдень, в полночь и т. д. Именно в Богине проходит вся ваша жизнь.

Конечно, можно сложить 1 + 0 + 8 и получить 9. Трижды в день в европейских странах вы слышите звон колоколов, которые знаменуют чтение молитвы «Ангел Господень». Колокола звонят: раз, два, три; раз, два, три, раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять. Молитва «Ангел Господень» посвящена Благой вести, когда ангел Господень сообщает Марии, что она имеет во чреве от уха Святого, и так божественная энергия проникает в этот мир.[93]

Это та самая мифология, о которой свидетельствуют и греческие богини.

Благодаря археологическим исследованиям мы узнали о происхождении Богини Древней Европы, где с момента возникновения первых земледельческих сообществ Богиня являлась главным действующим лицом, воплощением космического центра и защитницей всего вокруг. Индоевропейские воинственные племена, совершая набеги в IV–II тысячелетиях до н. э., провоцировали столкновение двух противоречащих друг другу мифологий – женской, где все было связано с матерью, и мужской, где была важна идентификация с отцом.

В греческой традиции это столкновение достигает высшей точки в истории об Оресте, в легенде об «Эвменидах», когда Аполлон и Афина, символизирующие мужественность, снимают с Ореста вину за матереубийство.

В «Одиссее» мы становимся свидетелями того, как женская сила возвращается, крепнет и празднует победу. Если присмотреться к античному греческому пантеону и его эволюции, нетрудно заметить, как менялся характер и облик его божеств в зависимости от изменений в обществе. Божества в действительности зависят от времени и от пространства. Они возникают из идей и образов, которые передаются по наследству от одного человека к другому, но взаимодействуют друг с другом, исходя из локального пространственно-временного контекста.

Один из существенных недостатков литературных или описательных традиций, например библейской, состоит в том, что божество кристаллизуется, каменеет в определенном времени и пространстве. Оно больше не растет, не развивается и не может подвергаться влиянию новых культурных сил или научных открытий, и в результате возникает этот воображаемый конфликт между наукой и религией. Одна из функций мифологии заключается в создании образа Космоса, представляющего мистическое откровение, чтобы вы смотрели на него как на икону, на священное изображение. И тогда расступаются границы пространства и времени, и вы оказываетесь в новом, таинственном измерении, которое и есть ваше внутреннее измерение.

Сегодня наука открывает это измерение гораздо более чудесным способом, чем это происходило во II тысячелетии до н. э. Не существует абсолютно никакого противоречия между наукой и религиозным сознанием или мифологическим мировосприятием – но действительно существует конфликт между наукой XII в. н. э. и наукой XX в. н. э. Именно это и происходит в нашей религии, застывшей в том состоянии, в котором она пребывала в IV в., во времена римского императора Феодосия, когда власть Византии стала ослабевать под воздействием идей Святого Августина и пришлось принять новые взгляды и убеждения. С этого момента проявляется косность наших традиций и нарастает разрыв между научными и религиозными воззрениями.

В античной Греции ничего подобного не происходило. Одна из потрясающих особенностей Греции заключалась в том, что там никогда не было ничего похожего на священные тексты. Даже наоборот, у греков были веселые сказания Гомера и «Гомеровские (Гомеровы) гимны», сказания Гесиода и т. д. В некоторых легендах Эрос – один из самых молодых богов, а в других версиях (как в «Симпозиуме» Платона) этот бог был самым древним и старым. У греков существовали ритуалы, но не было авторитетов, указывавших: «Вот как надо».

В определенном смысле можно сказать, что и в Индии было так, поскольку там никогда не существовало единого ортодоксального культа, не было никакого высшего авторитета, который бы мог повелеть всем: «Вот именно так нужно верить в бога». Там существует огромное разнообразие культов, и каждый человек может найти своего собственного бога, выбрав его среди множества божественных воплощений. И в греческом мире, и в первые столетия, когда зародилось христианство, существовало огромное разнообразие способов интерпретировать божественную тайну.

И вот мы видим, как в греческих мифах вновь возникает Богиня под множеством личин.

Артемида

Мир античной Греции удивителен тем, что Богиня самым неожиданным образом проявляется в самых разнообразных культах. Мартин Нильсон, авторитетный исследователь религии античной Греции, утверждает, что Артемида была верховной богиней.

Рис. 66. Лето, Артемида и Аполлон (краснофигурный кратер, античная Греция, 450 г. до н. э.)

В знакомых нам античных легендах Артемида предстает девственной богиней, но это лишь одно из ее описаний, одна из ее ролей.[94] Подобно всякой богине, она – Всеобщая Богиня. Рассуждая о ней, я хотел бы обсудить с вами некоторые проблемы.

Гомеровы гимны описывают ее следующим образом:[95]

Первоначально богиня Артемида ассоциировалась с медведем. Медведь, возможно, один из первых зверей в мире, ставший объектом поклонения, и эта Богиня указывает нам на те далекие времена. К востоку от Афин находилось святилище Артемиды – Враврон, в древние времена там проводились празднества, где маленькие девочки танцевали во славу богини, и их называли маленькими медведицами. Имя Богини в Европе связывают с мужским именем Артур: оба этих имени связаны со звездой Арктур и с медведем.

Артемида и Аполлон – это два божества совершенно разного происхождения, но в античной греческой традиции они представлены как брат и сестра, которых родила Лето на острове Делос. Лето была дочерью титана Кея и титаниды Фебы. Гесиод утверждает, что она была женой Зевса до Геры. Когда Лето была беременна, Гера постоянно преследовала ее, так что бедняжке пришлось бежать на остров Делос. Артемида родилась первой и помогла матери родить Аполлона. Поэтому ее еще называют Илифия (предположительно, так звали одну из богинь минойской культуры) – помогающая в родах – и к ней обращаются так: «Артемида Илифия, божественная сила, которая приносит облегчение в страшный час родов».[96]

Представляя собой более позднюю комбинацию двух древних образов, эти близнецы воплощают две силы. Аполлон – это покровитель и воплощение рациональности, а Артемида воплощает созидательные силы природы.

Рис. 67. Артемида с оленем (мраморный барельеф, античная Греция, V в. до н. э.)

Непременным атрибутом Артемиды является лук. Потому когда она выступает в роли охотницы, смерть от ее руки приятна и легка. У мусульман есть удивительное изречение об Ангеле смерти: когда он приближается, то кажется ужасным, но вблизи его облик прекрасен.

Когда-то давно Артемида сама принимала облик оленя, а теперь она – Богиня, убивающая оленя; это две ипостаси одного и того же существа. Жизнь – это лишение жизни, и так происходит постоянно, потому богиня убивает сама себя, принося себя в жертву своему собственному животному. Любая жизнь несет в себе свою смерть, а тот, кто лишает вас жизни, был предназначен вам с того момента, как вы родились. То же самое происходит и с животными, и с богами – животное убивает бога, подобно тому, как кабан убил Адониса, а Артемида убивает оленя, и это – две ипостаси одной и той же тайны природы.

Рис. 68. Артемида и Актеон (краснофигурный кратер, античная Греция, 470 г. до н. э.)

Актеон охотился на оленей со своими собаками и устремился по следу зверя по реке, к ее источнику. Там, в озере у истоков реки, Артемида купалась обнаженной в окружении нимф. Актеон, бедолага, увидев ее наготу, стал похотливо разглядывать богиню без всякого благоговения.

Так относиться к божествам не подобает. Заметив этот взгляд, Артемида плеснула на охотника водой, и тот превратился в оленя, а собственные псы загрызли его. Эти псы, как моряки на кораблях в Одиссее, символизируют низменные желания, а олень, в которого превратили Актеона, отражает его низкую, животную натуру, что и погубило его, когда он оказался рядом с Богиней.

При встрече с божеством возникает такая проблема: если вы не готовы к такой встрече, то совершите ошибку и вас разорвут на куски. Божество представляет собой определенную степень концентрации и средоточия силы, некий силовой центр. Обычный человек наделен гораздо меньшей духовной силой по сравнению с божеством. Поэтому смертный должен быть готов к такому несоответствию и медитировать, стараясь привести свое сознание в такое состояние, чтобы увидеть в божестве – божество, увидеть его, так сказать, обнаженным.

Как электрическая сеть не выдерживает нагрузки, если по ней пустить слишком сильный ток, человек взрывается, если силовая нагрузка оказывается выше его возможностей. Поэтому прежде чем приблизиться к богу или Богине, нужно предпринять ряд подготовительных мер, так сказать, укрепить себя, чтобы встретить божество, принять его в себя и подчиниться его силе.

Все те силы, которыми наделена Артемида, символически выражаются в ее разнообразных изображениях и связанных с ней ассоциациях. Мы видели ее в облике оленя или купальщицей в образе нимфы, что напоминает нам о древней богине-рыбе 6000 лет до н. э. (см. рис. 19).

У шумеров Богиня предстает в облике Повелительницы дикой природы (см. рис. 40). В этом облике она – Мать Всего Мира, то есть весь мир принадлежит ей, и все мы – ее дети. И в античных греческих мифах Повелительница зверей предстает нам под аватаром Артемиды. Как указывали Бэринг и Кэшфорд, «Артемида стала Богиней диких зверей, таким титулом ее величают в Илиаде, называя Понтия Терон. Таким образом, она становится наследницей палеолитической Богини, которая покровительствовала диким зверям и охоте».[97]

Все лесные звери находятся под защитой Артемиды, и потому в более поздней, несколько более сентиментальной литературной традиции она предстает в облике охотницы. Такой образ в большей степени связан с Космосом: волки и журавли ассоциируются с богиней-прародительницей жизни, а свастика символизирует круг времени. Этот образ присутствует и в заинтересовавшем меня числе 432 000, круге вращающихся сфер.

И все объединяется в одной великой Богине, все это – Артемида.

Голуби на головном уборе (рис. 70) демонстрируют, что жрица служит Богине, повелевающей зверями, Понтии Терон, Повелительнице диких зверей. Рога быков, служившие частью культа и ритуалов, связанных с богиней, в центре этого изображения, напоминают культовые изображения в Чаталхеюке и в Кносском дворце. Голуби и бычьи рога символизируют власть Богини сразу в двух мирах: в царстве жизни и в царстве смерти.

Центром культа Артемиды был город Эфес на Эгейском побережье Малой Азии. Статуя Артемиды Эфесской из ее храма (рис. 71) увенчана нимбом из рогатых фигурок животных с воздетыми к небесам лапами. На ее тяжелом ожерелье изображены знаки зодиака. К ее рукам прильнули животные, напоминающие львов, а колонна, изображающая ее тело, украшена фигурками животных – львов, быков и баранов. У подножия статуи видны фрагменты изображения копыт сопровождавших Богиню оленей.

Рис. 69. Артемида в облике повелительницы зверей (чернофигурная ваза, античная Греция, 570 г. до н. э.)

В своей книге «Вечное настоящее: начало искусства» Зигфрид Гидион говорит:

«Самым выразительным элементом статуи, возможно, являются копыта оленя по обе стороны от нее. Именно эти элементы – ключ к разгадке происхождения этого божества, которое подверглось такому множеству трансформаций… Корни этого культового идола – в далеком доисторическом прошлом… Артемида из Эфеса – продукт долгого процесса антропоморфизма, начавшегося в те времена, когда доминировали животные и люди им поклонялись, а затем на смену им пришли божества, которым придавали облик людей».[98]

Рис. 70. Жрица Богини (терракота, минойский Крит, 1500–1300 гг. до н. э.)

Артемида вместе с Селеной и Гекатой была одной из триад античной Греции, символизировавших тройственность или три воплощения в разных телах сущности Богини. На рис. 72 показана Артемида в облике трех воплощений Гекаты. Сначала столб – богиня-мать – это столп Вселенной. Вокруг него – три воплощения Богини, среди них – Артемида и Геката, представляющая подземный хтонический мир, – это магическая ипостась Богини; а потом мы видим три ипостаси Богини в облике непринужденно танцующих трех граций.

Артемида – источник изобилия: Повелительница дикой природы и Мать всех диких зверей, управляющая всей природой. Она очень и очень отличается от изображений богини-девственницы или просто охотницы, которые мы всегда в ней видели.

Рис. 71. Артемида Эфесская (мраморная статуя, эллинский период, Турция, I в. до н. э.)

Рис. 72. Гекатейон (резьба по камню, античная Греция, III в. до н. э.)

Аполлон

Рис. 73. Аполлон (краснофигурный кратер, античная Греция, 475–425 гг. до н. э.)

Нильсон полагает, что Аполлону первоначально поклонялись хетты.[100] Хетты были индоевропейцами, проникшими в Малую Азию в те времена, когда древние греки эпохи Гомера переселились на греческий полуостров, поэтому между этими народами существует родственная связь. Хетты пришли в эгейский регион и поддерживали разнообразные контакты с греками. Аполлон поддерживал троянцев в Троянской войне, и предполагается, что его культ первоначально возник в Язылыкая, неподалеку от реки Порсук и поселения Аладжа-Хююк, тех областях, где правили хетты.

На входе в великое хеттское святилище в Язылыкая на территории современной Турции установлено изображение (рис. 74) хеттского бога Шаррума, который охраняет царя. В этих святилищах прослеживается мотив защиты стражами – львами или леопардами – порога, отделяющего обыденный мир чувственного восприятия от области трансцендентного. Хеттское слово upulon обозначает «врата» или «страж стены», что является лингвистическим свидетельством того, что первоначально Аполлон был стражем порога, который защищал вход в храмы.

Рис. 74. Хеттский царь Тудхалия IV в объятиях бога Шаррума (барельеф, культура хеттов, Турция, XIII в. до н. э.)

Аполлон вошел в греческий пантеон богов как брат-близнец Артемиды. Он стал покровителем человеческой культуры, чтобы гармонизировать влияние богини – покровительницы природы.

Обратите внимание на змею, которая ползет вверх по колонне, на знаменитой статуе Аполлона Бельведерского (рис. 75).

Со временем Аполлона стали ассоциировать с врачеванием и со змеей, которая до сих пор изображается на чаше, символизирующей медицину. Это изображение обозначает силу жизни в пространстве времени, способность отринуть прошлое и двигаться в будущее: победу над смертью. Этой великой мощью впоследствии наделили бога врачевания Асклепия.

Рис. 75. Аполлон Бельведерский (римская мраморная копия греческой бронзовой статуи, 350–325 гг. до н. э.)

Еще одной важной фигурой была дочь Асклепия Гигейя, богиня здоровья, от имени которой образовалось слово «гигиенический», она же ассоциируется и с силой змеи. Именно змеиную силу прокляли в Книге Бытия, но в небиблейских культурах она воплощает силу жизненной энергии и живительные силы сознания в окружающем нас мире. Богиня кормит животное, которое символизирует жизненные силы всех живущих существ. Так аллегорически представлена гигиена, а также ограничения и дисциплина, способствующие хорошему здоровью: мы должны насытить свои тела жизненными силами и мощью змеи и отринуть тень болезни.

На рис. 76 мы видим Асклепия с его спутницей Гигейей, которую в индуистской традиции именуют шакти.[101] Асклепий облокотился на булаву, возможно, принадлежащую Геркулесу,[102] но на нее вползает змея, символ его культа. Рука Гигейи покоится на треножнике, который связан с культом Апполона в Дельфах. Обсуждая этот памятник в своей книге «Мистический образ», я указал на изображенные над головой Богини инструменты, символизировавшие мистические культы: справа – кувшин для вина с вползающей на него змеей, а слева – корзинка (cista mystica), где сидит змея и божественный ребенок. Ниже, рядом с Богиней, стоит другой персонаж, напоминающий ребенка.[103]

Рис. 76. Асклепий и Гигейя (резьба по слоновой кости, Рим, Италия, конец IV в. до н. э.)

Асклепий, бог медицины, просто заменил Аполлона, выполнявшего эти функции раньше, а Аполлон заменил какое-то древнее божество, существовавшее до него, – какое, мы не знаем. Как указывает Нильсон, где бы вы ни нашли святилище Аполлона, этот бог появился там в более поздний исторический период вместо какого-то другого бога, в той или иной мере приняв на себя его роль покровителя.

Великий храм Асклепия в Эпидавре, на северо-востоке Греции, был санаторием для тех, кто обращался туда в надежде исцелиться. А как было организовано лечение в Эпидавре? Это было хорошо организованное и роскошно украшенное медицинское учреждение, исполненное гармонии и красоты, где располагались спальные корпуса, храмы и парки. Человек мог прийти туда, медитировать и молиться под руководством жреца, а потом отправиться в святилище бога и там уснуть, и в этом сне должны были проявиться целительные силы.

Карл Кереньи в своем великолепном, хотя и трудном для чтения труде «Асклепий» обращает наше внимание на то, какое значение имели различные идеи, проявлявшиеся в снах, в античной медицине. Кереньи рассказывает о том, что в лечебницах Асклепия:

«Самому пациенту предоставлялась возможность найти свое исцеление, которое он уже нес в себе самом. Для этого создавались необходимые условия, которые, подобно тому, как это происходит на современных спа-курортах и в санаториях, были призваны максимально изолировать пациента от травмирующих и разрушающих его здоровье воздействий окружающего мира. Религиозная атмосфера также помогала пробудить в человеке внутренний потенциал для его излечения. В принципе, не от врача зависело чудо исцеления каждого человека в отдельности».[104]

На рис. 77 показан пример подношения богу одного пациента, где он изображен спящим. Во сне ему явился бог и исцелил его, прикоснувшись к его плечу; еще ему приснилась змея, которая возникла из его собственного тела и прикоснулась к его плечу. Это изображение одного и того же действия, но по-разному. Может быть, этим врачевателям был известен какой-то секрет? Весь смысл лечения в Эпидавре заключался в том, чтобы разбудить внутренние целительные силы самого пациента и включить психосоматические механизмы его выздоровления. На этом изображении юношеские силы исходят из тела пациента, и при этом ему снится, что его излечил бог. В сновидениях содержатся сразу несколько посланий одновременно, и в этом сновидении есть два способа его интерпретации.

В Дельфах можно приобщиться к глубокой философии античного мира, непохожей на то, что вы знали раньше. Омфал – этот пуп мира, мировая ось, и его охранял Аполлон. Древние богини Земли тоже были связаны с пупом мира, центром космического квадрата. Она – это и есть центр мира; в ней он весь заключается.

Город Дельфы был местом пребывания оракула – жрицы, в состоянии транса отвечавшей на вопросы государственной важности или касающиеся человека лично. К ней мог прийти любой – самый обычный человек или персона высокого ранга, и она давала ответы.

Когда Афинам грозило вторжение персов, афиняне отправились к оракулу, чтобы спросить, что им делать.

И оракул дает им совет: «Возьмите свои деревянные стены», что означало: «Сядьте в корабли. Покиньте город. Пусть персы возьмут его. Спасайтесь на кораблях».[105] Так жители и поступили, нанеся таким образом урон ужасному персидскому флоту.

Рис. 77. Змеиный бог Амфиарай (барельеф, античная Греция, IV в. до н. э.)

Рис. 78. Дельфийский Омфал (пуп Земли) (резьба по мрамору, античная Греция, IV в. до н. э.)

Ответы на вопросы часто звучали загадочно, когда их произносила женщина, сидящая на треножнике, вдыхавшая какой-то пар или дым и, безусловно, находившаяся в состоянии транса. Ее называли «пифия», потому что она была спутницей космического змея, а самым древним божеством в этом регионе был Пифон. Этого змея убил Аполлон (получив за это свое прозвище Пифийский) и потом занял его трон. Тут мы снова видим мотив прихода и победы Аполлона; он становится защитником оракула. Так появляются новые мифологии: старых богов убивают, а их энергия питает нового бога.

Рис. 79. Богиня Пупа Земли (терракота, поздний неолит, Венгрия, 5500–5000 гг. до н. э.)

Сидя в дельфийском амфитеатре, можно увидеть священную гору Парнас, где когда-то обитали музы. Именно здесь зародилась и расцвела духовная жизнь античной Греции.

В книге Мартина Бубера «Я и Ты» сказано: «Я, связанное с Ты, отличается от Я, связанного с Оно».[106] Задумайтесь об этом. Подумайте, как вы относитесь к животным: обращаясь к ним на «ты» или считаете, что животное – это «оно»? Здесь есть существенная разница.

В Дельфах все пронизано духом «Ты». Все здесь живое – деревья, птицы, животные, на них смотрят как на одушевленных существ. Если вы, как я, живете в Нью-Йорке, вас окружают здания из мертвых кирпичей и тому подобное. Такое окружение для нас лишено души. Вот почему так трудно сочинить настоящие, душевные стихи, живя в городе. Вы начинаете задумываться о стихотворном размере, поэтическом языке и тому подобных вещах, и это весьма интересно для литературных критиков, но кто это читает? Редкий поэт действительно совершает прорыв и превращает город в нечто одушевленное. В греческой мифологии нет ничего неодушевленного, там есть только психология «Я и Ты», мистический способ общения с окружающим миром, когда ты воспринимаешь свое окружение как нечто живое.

Рис. 80. Феб Аполлон (краснофигурный кратер, античная Италия, V в. до н. э.)

Еще одна из ролей Аполлона – быть солнечным богом по имени Феб. Он управляет солнечной колесницей, пересекая небо (рис. 80), лучи солнца образуют нимб вокруг его головы, в то время как эфебы (маленькие звездные мальчики) падают в море. Это пример того, как различные божества слились в единое целое и потом вся мифология превращается в нечто такое, чем она раньше не была.

Дионис

Одним из главных святилищ был амфитеатр, место, посвященное в основном богу Дионису. Там разыгрывались сцены на мифические темы в качестве ритуального ролевого действа. Этот ритуал оживлял миф (проявление духовных сил), и, участвуя в нем, вы становитесь участником самого мифа, то есть активизируете внутри себя соответствующие духовные силы. И вот не просто отдельный человек участвует в каких-то ритуалах, а целое сообщество воссоздает и оживляет миф в форме трагедии или комедии.

Рис. 81. Амфитеатр в Дельфах (песчаник, античная Греция, IV в. до н. э.)

Поразительно, как в античной греческой традиции сосуществуют два совершенно противоположных божества: Аполлон, воплощающий рациональность, свет и сознательность, и Дионис, представляющий наше подсознание. В традициях Ближнего Востока Дионис ассоциировался с дьявольскими силами и считался антибогом. У древних греков же он признавался равным Аполлону. И вот мы становимся свидетелями идеи о гармонии и взаимосвязи между ними. Довольно длительный период, в VII–V вв. до н. э., культ Аполлона уступал культу Диониса, когда царили поражающие воображение оргиастические ритуалы, пользовавшиеся тогда скандальной известностью. Но культ Диониса в конце концов встроился в античную традицию, а восторженные песнопения сатиров и непристойности стали ярким противовесом принципам культа Аполлона.

Наилучшее исследование культов Аполлона и Диониса на сегодняшний день по-прежнему представлено в книге Фридриха Ницше «Рождение трагедии». Он пишет, что всякий раз, когда разум прорывается в область трансцендентного, он преисполняется благоговением и восторгом, и в такие моменты рождается искусство.[107] Внимание наблюдателя направлено на красоту и чудеса окружающего мира и всех, кто в нем живет.

В пространстве различий, в пространстве времени у нас есть формы, в которых проявляется сила трансцендентного, а художник через эту форму доносит до нас мысль о том, что трансцендентное неизменно присуще этим формам. Тело, воплощающее мечту, и сама мечта сливаются воедино. Это называется проявлением духа Аполлона.

С другой стороны, нас может привлечь невероятная энергия, перед которой ничто не устоит и которая рождает новое, то есть момент чистого творчества, а не внимания к форме. Это уже проявление дионисийского духа. Дух Аполлона выражает восторг перед ярким преходящим настоящим, а дионисийский дух – это слияние с энергией, сметающей все на своем пути и создающей новые формы. Оба этих духа объединяются в искусстве.

Ницше считает скульптуру главной формой изобразительного искусства, а музыку – главной формой искусства, представляющей динамику во времени и пространстве. И то и другое мы видим в произведениях искусства. Если динамика не сформирована, то остаются лишь крики и стоны, а если форма не учитывает внутреннего динамизма, то в итоге получается какая-то окаменелость, образчик мертвой, не трогающей душу скульптуры.

Объединив оба аспекта, вы совершаете прорыв к тайне, к mysterium tremendum et fascinans,[108] и переживаете высшую духовность как потрясение – tremendum. Вот отчего в религиях говорится о страхе божьем, а еще это называется любовью к богу. Вы не можете постичь тайну, как бы мощно ни воздействовала она на всю вашу систему жизни и мысли, пока вы не испытаете двух этих чувств.

Гёте рассуждает о том, что «der Menschheit bestes Tell» (лучшее в человеке)[109] – это нечто похожее на ощущение мимолетности всего сущего, когда человек осознает, как недолговечен краткий мир нашего бытия во Вселенной. Именно это и дает человеку культ Диониса.

Зевс

Наконец, в контексте этих рассуждений я перехожу к арийским богам. Зевс, появившийся вместе с индоевропейцами, не имел никакого отношения к культам Богини, господствовавшим в этом регионе. Имя Зевса восходит к греческому слову (theos Бог, которое на санскрите пишется как . Вумф – «бог». Итак, боги из мира санскрита связаны с арийскими богами античного мира. Зевс – действительно индоевропейский бог, который пришел в Грецию с захватчиками в IV, III и II тысячелетиях до н. э.

В гимне Афродите, созданном Гомером, говорится о том, как Ганимед попал на Олимп:

Воистину мудрый Зевс похитил златокудрого Ганимеда из-за его красоты, чтобы тот был среди Бессмертных и стал виночерпием в доме Зевса, чтобы ему дивились, чтобы его чтили все Бессмертные, когда он черпал алый нектар из золотой чаши… затаивший дыхание и вечно молодой, такой, как и сами боги.[110]

Изображение на килике (рис. 82) рассказывает о похищении Зевсом Ганимеда, чтобы тот служил виночерпием на пирах на Олимпе. Об этой роли во время совершения мужских ритуалов я уже упоминал: отделить красивого мальчика от внешнего мира. Но Зевс сумел связать себя с более древними мифологиями.

Зевса поглощает более древняя, существовавшая на протяжении многих веков, традиция, связанная с Богиней-Матерью.

Рис. 82. Зевс похищает Ганимеда (краснофигурный килик, античная Греция, 475–425 гг. до н. э.)

Ниже (рис. 83) вы видите его классическое античное изображение с Лето, матерью Аполлона и Артемиды.

Как мы помним, культ Артемиды зародился в минойской культуре. Аполлон – у хеттов. Лето – это Мать-Богиня Древней Европы. А Зевс – бог-громовержец из индоевропейского пантеона.

Иными словами, перед нами – четыре совершенно разных божества, которые зародились в четырех разных местах, воссоединенные в синкретическом мифе, объединившем противоборствующие и противоречащие друг другу мифологии. Проблема состояла в том, как примирить друг с другом два общества: Матери-Богини и бога-мужчины.

Обычно божества воинственных племен не подчинялись Богине. Индоевропейские боги никогда не рождались от женщины: они представляют собой вечные силы природы и духа внутри нас, природы внутри нас. Но вот она побеждает, и мы видим рождение младенца Зевса. Кронос, отец Зевса, оскопил своего собственного отца, Урана. Боясь, что его сыновья поступят с ним точно так же, он стал поедать их, как только они рождались. Рея, его жена, спрятала новорожденного Зевса, а вместо него подсунула отцу камень, завернутый в пеленки. Она отправила сына на гору Ида на Крите, где о нем заботились нимфы и куреты – юные воины. Эти куреты исполняли сакральный танец, гремя мечами по щитам, чтобы заглушить плач новорожденного Зевса и помочь укрыть малыша о Кроноса.

Рис. 83. Зевс, Лето, Аполлон и Артемида (мраморный барельеф, античная Греция, IV в. до н. э.)

На рис. 85 мы видим изображение свадьбы Зевса и Геры, где она собирается снять с себя одежды, а он с любовью смотрит на нее.

Хотя в античной греческой мифологии Гера считается женой Зевса, она гораздо древнее и появилась в эпоху индоевропейского синкретизма. Поэтому она не зависела от мужа и была наделена значительно большим могуществом. Как замечает Гаррисон, «в Олимпии, где в давние времена Зевсу поклонялись как высшему божеству, древний Герайон, в котором почитали Геру, был гораздо древнее, чем храмы Зевса… Сам Гомер смутно помнил о тех временах, когда Гера была не просто женой Зевса, а самовластной Повелительницей».[111]

Рис. 84. Куреты танцуют вокруг новорожденного Зевса (терракотовый барельеф, местонахождение неизвестно, дата не установлена)

Рис. 85. Свадьба Геры и Зевса (мраморный барельеф, античная Сицилия, 450–425 гг. до н. э.)

Эту мысль продолжают Баринг и Кэшфолд:

Есть одна легенда о том, что брак Геры и Зевса был заключен благодаря уловке: во время страшной грозы Гера, отстав от компании богов и богинь, сидела одна на горе, там, где позднее выстроили храм в ее честь. Зевс превратился во взъерошенного петуха, вымокшего под дождем, и уселся на колени к Гере. Та пожалела бедную мокрую птицу и накрыла его подолом своего платья, и тут Зевс принял свой истинный облик. Так что в этой истории Зевс предстает незваным гостем, который сумел хитростью заключить брак, а не великим богом, который имел на это право.

Религиовед Карл Кереньи пишет: «С помощью этого уникального мифологического вымысла Зевс идеально вписывается в историю религии Геры в Аргосе».[112]

Арес

Рис. 86. Арес и Афродита (фреска, Рим, Италия, дата неизвестна)

Еще одно индоевропейское божество – Арес, бог войны. Мы видели его в союзе с Афродитой, Богиней утренней звезды. Она подобна великим богиням Инанне и Иштар, воплощающим божественную женственность.

Арес относится к ней именно так.

Главными патриархальными божествами были боги-мужчины. Яркий пример тому содержится в Ветхом Завете, где богинь нет. Из библейской традиции богини попросту исключены. А вот у греков, как мы уже могли убедиться, бог женился на Богине, или защищал ее, или Богиня защищала этого бога. У них устанавливались отношения, которые связывали их и их собственных богов с землей и местным культом, вступая с ними с тесное взаимодействие.

Это очень отличается от истории Иудеи и Израиля и попытке последователей культа Яхве навязать его завоеванным народам. Ветхий Завет – история царей, отвернувшихся от Яхве, чтобы на склонах холмов приносить жертвы природным богам и богиням, и история попыток последователей Яхве установить господство своего бога.

Ничего подобного с греками не происходило. Скорее мы становимся свидетелями того, как складывались взаимоотношения между богами и богинями, воплощавшими божественную мужественность и божественную женственность.

Афина

Рождение Афины из головы Зевса – еще один пример ассимиляции патриархальной культуры в культуру Богини. Метида, титанида океанид и, предположительно, первая жена Зевса, ждет ребенка, и оракул предрекает ей, что у нее родятся двое детей: один будет мудрым и могущественным, а другой убьет первого. Зевсу это не понравилось, поэтому он превратил свою беременную жену в муху и проглотил ее. В это время Метида рожает. Однажды у Зевса страшно разболелась голова, он позвал Гефеста, который своим молотом раскроил Зевсу череп, и оттуда выскочила Афина в полном боевом облачении.

Рис. 87. Афина Пирейская (бронза, античная Греция, 360–340 гг. до н. э.)