Селфи Адлер-Ольсен Юсси
– А почему ты носишь фамилию матери, а не его? Они не были женаты?
Дениса фыркнула.
– А ты как думаешь? Конечно, были. И я как раз ношу его фамилию. Дениса Франк Циммерманн.
– Как странно, Франк – это ведь мужское имя… Я и не знала, что бывает такая же фамилия. Ты с ним переписываешься? – принялась расспрашивать дальше Мишель.
Дениса ухмыльнулась.
– Это сложновато, учитывая, что он подорвался на придорожной бомбе, которая разорвала его в клочья. В две тысячи втором году, в Афганистане, прямо накануне Рождества. Прекрасный рождественский подарок, правда?
Эта информация ничуть не умерила любопытства Мишель.
– Он погиб? Но ведь это произошло в какой-то мере по вине твоей бабки, – заметила Ясмин.
Дениса обличительно ткнула пальцем в выцветшую фотографию этой женщины.
– Именно так.
Ясмин огляделась. Гостиная была обставлена хорошей мебелью, которая непременно понравилась бы любителям дубовых столов и глянцевой кожаной обивки коричневого цвета. Ей самой был больше по душе стиль, проповедуемый журналом «Бо Бедре»[9]. Не то чтобы у нее когда-либо имелись средства на подобные вещи, просто она имела хороший вкус.
Как бы то ни было, Ясмин с удовлетворением отметила, что в квартире достаточное количество комнат для того, чтобы каждая девушка заняла по отдельной спальне. Кроме того, имелась еще гостиная и большой салон с панорамными окнами, выходившими на широкий застекленный балкон с видом на лужайку, за которой стоял еще один аналогичный жилой дом. Бесспорно, жилищные условия тут были гораздо лучше, чем те, в которых Ясмин обитала прежде.
Она прошла через коридор в ванную комнату и как следует осмотрела ее, ибо это было едва ли не самое важное помещение в квартире. Не сказать чтобы ванная была слишком просторная, но и не тесная. Стиральная машина, сушилка, пара шкафчиков – надо только выкинуть из них старые бюстгальтеры бывшей хозяйки, и будет полный порядок. Огромное зеркало занимало всю стену над раковиной, так что можно было смотреться в него сразу втроем.
– Дениса, твоя бабушка была инвалидом? – спросила Ясмин, когда все сидели в гостиной.
– А почему ты спрашиваешь?
– На стене в ванной установлен специальный поручень, а в туалете – подлокотники, которые можно поднимать и опускать. Она испытывала проблемы с передвижением?
– Она?! Нет-нет, она носилась как ошпаренная, когда нормально себя чувствовала. Не знаю, может, эти приспособления остались от предыдущих хозяев…
– А дед? Он тоже не пользовался такими вещами?
– Да он уже давным-давно умер к тому моменту, как она сюда переселилась. Он был гораздо старше ее.
– Понятно. Но это вообще-то не так уж и важно, – подключилась к разговору Мишель. Интересно, она имела в виду поручни или возраст старика? Никогда нельзя было понять, что у нее на уме.
– А кто платит за эту квартиру? – поинтересовалась Ясмин.
Дениса закурила сигарету, выпустив в потолок струю дыма.
– Это кондоминиум, квартира уже выкуплена в собственность. Ежемесячные коммунальные платежи высчитываются с бабушкиного счета, об этом заботится суд по разделу имущества. А на счету у нее немало средств. Дед владел обувным магазином и имел исключительное право на торговлю в Дании несколькими эксклюзивными марками, но после его смерти она продала большую часть этого говна. Я рассчитываю получить половину после того, как состоится дележ наследства, и тогда, черт возьми, мы наконец-то переедем куда-нибудь в другое место. По крайней мере я здесь не останусь ни за какие коврижки. Я ненавижу это логово.
– А как быть с едой и прочими расходами? – спросила Ясмин. – Мишель ничего не зарабатывает, и если я не устроюсь на работу, то потеряю и пособие. – Она прикусила щеку и взяла со стола сигарету. – У меня на этой неделе овуляция, и я собираюсь снова забеременеть. – Ясмин выложила смартфон на стол, открыла свой аккаунт на сайте знакомств и показала на фотографию. – Я договорилась с ним встретиться сегодня вечером. Причем у него дома. Жена отправилась на юбилейную встречу выпускников куда-то в мрачную Ютландию[10], так что мы будем предоставлены сами себе.
– Вот с этим?! – Мишель выпучила глаза, и Ясмин не стала оспаривать мнение подруги, ибо мужчину и впрямь нельзя было назвать красавцем. Но раз уж его жена забеременела, то сперма у него должна быть качественная.
– Мне кажется, тебе не стоит этого делать. – Мишель словно сразу повзрослела. – А что будет через год?
Даже Дениса не поняла ее вопрос.
Взгляд Ясмин потонул в табачном дыму, но там она не обнаружила никакой подсказки.
– Что ты имеешь в виду этим своим «что будет через год»? – спросила она.
Дениса бросила окурок в вазу с увядшими тюльпанами, которая стояла в центре стола.
– Итак, Ясмин. Если уж тебе так хочется жертвовать своим телом и рожать детей, почему бы тебе не зарабатывать на этом деньги? Жалко как-то довольствоваться только пособием по беременности. Найди пару, которая не может иметь детей. С твоей-то офигительной внешностью ты могла бы получать по сто пятьдесят тысяч крон за суррогатное материнство. Неужели ты никогда об этом не думала?
Ясмин кивнула.
– Ну? Разве это решение не получше?
– Только не для меня. Нет. Я вообще ничего не хочу знать о ребенке. Для меня это исключительно кусок мяса, вынутый из моей плоти, ясно?
Мишель ужаснулась, и Ясмин это прекрасно видела. Но разве Мишель, черт возьми, знает хоть что-то о том, каково это – посмотреть в глаза собственному ребенку? Однажды Ясмин довелось испытать это чувство, и с тех пор она старательно избегала его.
– Ясно, я поняла твою точку зрения, – сказала Дениса. – Но тогда тебе стоит поступить так, как поступаю я. Заведи себе парочку «сладких папочек». Ты можешь сама выбрать себе мужиков, их полно вокруг. Возможно, они принадлежат к более солидной возрастной категории, но среди них попадаются очень даже щедрые. Будешь раз в месяц ложиться с каждым из них в постель – запросто сможешь получать по пять тысяч крон за ночь. Если, конечно, как следует напряжешься. Один-два визита в неделю – вот дела и наладятся. А откуда, ты думала, у меня деньги? Причем это работает не только в двадцать восемь лет, скажу я тебе. Таким образом можно продержаться еще очень долго.
Мишель принялась теребить кружевной воротник. Разговор явно развивался в направлении, неприятном для нее.
– Дениса, но это же проституция! – воскликнула она. – А то, что ты делаешь, Ясмин!.. Это еще хуже.
– Допустим. Но я, например, не знаю, каким словом ты назовешь ваши с Патриком отношения, – парировала Дениса. – То, что мы видели в Королевской больнице, как-то не смахивает на любовь… Впрочем, ладно, Мишель, если тебе в голову придет еще какой-то способ заработать, выкладывай. Я готова пуститься во все тяжкие.
– Все тяжкие – это что? – не поняла Ясмин.
– Я готова к чему угодно, лишь бы меня не пристукнули. Прости за непонятное выражение.
Ясмин засмеялась и потушила сигарету. Сейчас она проверит подружку на вшивость.
– Даже к убийству?
Чашка Мишель повисла в воздухе, а Дениса широко улыбнулась.
– Убийство?! Что именно ты имеешь в виду?
Ясмин на мгновение задумалась.
– Убить кого-нибудь. У кого дома хранится куча денег.
– Ха-ха, какая же ты изобретательная, Ясмин! И с кого же начнем? С одной из королев мира моды? Или с торговца предметами искусства? – поинтересовалась Дениса. Возможно, она просто пошутила, Ясмин толком не разобралась.
– Не уверена, что такие люди хранят сбережения в виде налички, но мы вполне могли бы начать с Анне-Лине.
– Бог мой, точно! – взволнованно воскликнула Мишель. – Я слышала, однажды она выиграла несколько миллионов. Какая-то часть этой суммы наверняка хранится у нее дома. Но неужели мы и вправду собираемся ее убить? Вы ведь просто решили пошутить, да?
– Ты утверждаешь, что у Анне-Лине имеются деньги? Кто бы мог подумать!
От смеха у Денисы на щеках появились ямочки.
– Вообще-то, достаточно творческое решение. Прикончив ее, мы одним махом убьем сразу двух зайцев: в первую очередь, получим деньги, а во вторую – избавимся от ее занудства. Да уж, действительно интересная мысль, ха-ха… Но не очень реалистичная.
– Мы можем ограничиться давлением на нее. Тем более что такой метод более эффективен, если она хранит деньги в банке, – продолжала Мишель. – Если вы с Ясмин пригрозите ей, что расскажете полицейским о том, как она пыталась меня задавить, думаете, она не откупится?
Тут Ясмин поймала на себе серьезный взгляд Денисы.
Глава 19
Понедельник, 23 мая 2016 года
Карл на минуту остановился в ситуационной комнате перед доской для замеок. Все указывало на то, что Ассад, Гордон и Лаурсен изрядно потрудились: дело обросло огромным количеством деталей.
Со многими зафиксированными на доске сведениями он познакомился впервые. Снимок тела Ригмор Циммерманн, лежащего на земле с пробитой головой. Изображение высокомерной супружеской пары в окружении нескольких сотрудников обувного магазина в Рёдовре. Несколько бюллетеней из больницы Видовре, фиксировавших проблемы, с которыми Ригмор Циммерманн обращалась в больницу: удаление матки, небольшая рана на голове, требующая наложения швов, вправление плечевого сустава.
Рядом висела схема перемещения жертвы от Боргергэде до места обнаружения тела, пара фотографий кустарника из Королевского сада, снятых на смартфон Ассада, список фактов, которые расходились с предварительными результатами расследования, проводимого на третьем этаже, и, наконец, протокол вскрытия. В конце была добавлена копия свидетельства о смерти Фрицля Циммерманна и еще кое-какие сведения, по мнению Карла, не имеющие к делу отношения.
В общем, дело Циммерманн мало-помалу обрастало плотью. Проблема заключалась в том, что у них не было никакого намека на подозреваемого, и дело де-факто вовсе не входило в сферу компетенции их отдела, даже в отдаленной перспективе. Дальнейшая работа над ним переходила под личную ответственность Карла.
Больше всего ему хотелось поделиться новыми сведениями с Маркусом Якобсеном. Однако существовал риск, что прежний шеф отдела убийств будет настаивать на официальном расследовании. Маркус вряд ли поймет и одобрит вмешательство Карла в работу коллег с третьего этажа.
– Карл, а вы планируете сообщить о новых открытиях Бьёрну? – очень кстати поинтересовался Лаурсен.
Ассад с Мёрком переглянулись. Вице-комиссар кивнул помощнику, предоставив ему право ответить. Таким образом тылы пока что будут защищены.
– Там наверху все наверняка позарез заняты другим делом, – выкрутился Ассад.
Прекрасно, что он отвел удар от отдела «Q», да только о чем речь? Что еще за дело, которым они так уж сильно заняты?
– Или вы не читали сегодняшние газеты? – опередил его мысли Ассад. – Гордон, покажи-ка нам.
Костлявые руки выложили на стол свежую газету. Долговязый призрак все больше становился похож на насекомое-палочника. Неужели он вообще перестал питаться?
Карл взглянул на первую страницу. «Наезды по неосторожности?» – таков был заголовок, под которым размещались фотографии двух женщин, сбитых машиной за последние несколько суток.
Мёрк прочитал подписи под снимками. «Мишель Хансен, безработная, 27 лет. Получила тяжелые ранения после столкновения с автомобилем 20 мая». «Сента Бергер, безработная, 28 лет. Скончалась в результате столкновения с автомобилем 22 мая».
– В газете проводятся параллели между двумя инцидентами, – возбужденно доложил Гордон. – Оно и не удивительно, если присмотреться повнимательнее, правда?
Карл скептически посмотрел на фотографии девушек. Действительно, они были одного года рождения, обе довольно симпатичные, но что из этого? В современной Дании то и дело происходят дорожно-транспортные происшествия, в которых горе-водители проявляют малодушие и пытаются уклониться от ответственности, чаще всего находясь под влиянием наркотиков или алкоголя, этих дьявольских выдумок.
– Карл, посмотри на кольца у них в ушах. Они очень похожи. А блузки и вовсе одинаковые, из «H&M», отличаются только расцветкой, – продолжал Гордон.
– Ну да, и макияж как одним пальцем делан, – вставил свое слово Ассад.
Его сравнение прозвучало несколько двусмысленно и не совсем деликатно, но вполне справедливо. И в этом отношении девушкам нельзя было отказать в сходстве, теперь Карл и сам это видел.
– Румяна на щеках, помада, брови и волосы с узенькими светлыми «перьями», безупречные стрижки, – продолжал свои наблюдения Ассад. – Если б я находился в их обществе, уже через пять минут перестал бы их различать.
Лаурсен кивнул.
– Несомненно, присутствуют существенные сходства, но-о-о…
Они с Карлом в очередной раз оказались настроены на одну волну. Примеров подобных совпадений можно было привести огромное количество.
Мёрк ухмыльнулся.
– Ладно, Ассад. То есть ты считаешь, что коллеги с третьего этажа держат перед собой газету и прослеживают связи между двумя авариями?
– Я точно знаю, что именно так они и делают, – заявил Гордон. – Я поднимался, чтобы выяснить кое-что у Лизы, и она сказала мне, что для работы над делом уже сколочена команда. Проезжающий мимо велосипедист видел, как красный «Пежо» несся по улице, на которой была сбита Мишель Хансен. Похожий автомобиль был замечен и на улице, где погибла вторая девушка. Машина в течение часа стояла неподалеку с включенным двигателем.
Ларс Бьёрн в обоих случаях отправил людей из своей команды на место происшествия, чтобы опросить свидетелей. По-моему, группа Пасгорда тоже там.
– Этого еще не хватало! – прокомментировал Ассад.
Карл снова взглянула на первую полосу газеты.
– Ну что за идиотизм – отдать приоритет вот этой ерунде! Но что бы они ни предпринимали, сомневаюсь, что данное расследование входит в компетенцию отдела убийств. Им займется дорожно-патрульная служба – по крайней мере, пока не будет доказательств преднамеренного убийства… Томас, если ты ничего не скажешь Пасгорду и сотрудникам, которые расследуют дело Циммерманн, думаю, я тоже вполне могу «забыть» оповестить их о наших догадках.
Лаурсен поднялся и, выходя, похлопал Карла по плечу.
– Будем надеяться, что ты первым получишь результат.
– Ага. А что меня остановит?
Мёрк повернулся к Гордону и Ассаду. Многое предстояло выяснить. Они выдвинули версию о том, что незадолго до убийства Ригмор Циммерманн показалось, что ее кто-то преследует, потому она и спряталась. Они также предположили, что виной всему была ее пагубная привычка размахивать направо и налево большими денежными суммами. Итак, вопрос заключался в том, каким образом узнать подробнее о ее маршруте от квартиры дочери до места нападения.
Может, она зашла куда-нибудь и раскрыла кошелек перед носом у людей, которые не должны были его видеть? Или злоумышленник случайно наткнулся на столь лакомый кусок? Но если преступник был ей совершенно незнаком, почему тогда она сразу стала убегать от него? Или он пытался напасть на нее еще на улице? И возможно ли осуществить нападение в столь людном и густонаселенном месте?
Множество невыясненных вопросов возникало уже на начальном этапе расследования, так что Ассаду и Гордону предстояло обойти невероятное количество подъездов, киосков, кафе и прочих заведений.
– Гордон, расскажи, что ты еще успел сделать, – попросил Ассад с лукавой улыбкой.
Мёрк повернул голову к дылде. Что он такого еще натворил, что даже не решается самостоятельно признаться?
Гордон тяжко вздохнул.
– Карл, я прекрасно понимаю, что мы это не обсуждали, но я заказывал такси и ездил в Стенлёсе.
Вице-комиссар нахмурился.
– В Стенлёсе! Надеюсь, на свои собственные шиши?
Гордон уклонился от ответа. Значит, он все-таки порылся в ящике с картами оплаты такси.
– Младшая сестра Розы одолжила мне все Розины блокноты, – поведал он. – Она приняла меня в квартире.
– Вот как! И эта самая Лиза-Мари, конечно же, на коленях упрашивала тебя приехать за ними, да? А почему она сама не привезла их нам, раз для нее это настолько важно?
– Уф… все было не совсем так. – Кажется, дылда смутился? Как же он умеет раздражать! – На самом деле это была моя идея.
Мёрк почувствовал, как лицо его постепенно раскаляется, но, прежде чем он закипел, в беседу вклинился Ассад.
– Гляди, Карл, Гордон упорядочил все ее записи.
Пара гиббоньих рук положила на стол перед ними стопку Розиных блокнотов и один-единственный лист А4.
Вице-комиссар взглянул на бумагу – хронологический перечень фраз заполнял почти все пространство листа. На первый взгляд сообщения производили довольно удручающее впечатление.
Вот как это выглядело:
1990 ЗАТКНИСЬ
1991 НЕНАВИЖУ ТЕБЯ
1992 БЕЗУМНО НЕНАВИЖУ ТЕБЯ
1993 БЕЗУМНО НЕНАВИЖУ ТЕБЯ – Я БОЮСЬ
1994 БОЮСЬ
1995 НЕ ХОЧУ ТЕБЯ СЛЫШАТЬ
1996 МАМА ПОМОГИ – ТВАРЬ
1997 СПЛОШНОЙ АД
1998 УМИРАЮ
1999 УМИРАЮ – ПОМОГИ МНЕ
2000 ЧЕРНЫЙ АД
2001 ТЬМА
2002 ТОЛЬКО СЕРОЕ – НЕ ХОЧУ ДУМАТЬ
2003 НЕ ХОЧУ ДУМАТЬ – НЕ СУЩЕСТВУЮ
2004 БЕЛЫЙ СВЕТ
2005 ЖЕЛТЫЙ СВЕТ
2006 Я ХОРОШАЯ
2007 ГЛУХАЯ
2008 ТЕПЕРЬ НЕ ДО СМЕХА, А?
2009 ПРОВАЛИВАЙ, ГОВНЮК!
2010 ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ
2011 Я В ПОРЯДКЕ, ЯСНО?
2012 ПОЛЮБУЙСЯ НА МЕНЯ, ЗАСРАНЕЦ!
2013 Я СВОБОДНА
2014 Я СВОБОДНА – ЭТОГО НЕ СЛУЧИТСЯ – ПРОЧЬ
2015 Я ТОНУ
2016 Я ТОНУ ПРЯМО СЕЙЧАС
– Вот такие фразы встретились мне в записях Розы. – Гордон указал на корешки блокнотов. – С девяностого по две тысячи шестнадцатый год, все собраны воедино. Как вы уже поняли, в каждом блокноте из раза в раз повторяется одна и та же фраза, и я выписал их все последовательно на один лист бумаги. В каждом блокноте насчитывается по девяносто шесть страничек; все они исписаны, за исключением нескольких последних.
Гордон открыл верхний блокнот, за 1990 год, с одним-единственным словом «ЗАТКНИСЬ», переписанным огромное число раз.
– Каждый день, продолжая запись, она подчеркивала первое слово тонкой линией, – заметил он. – Четыре линии на странице – четыре дня, как вы понимаете.
Гордон открыл первую попавшуюся страницу. Действительно, тонкая линия обозначала новый день; всякий раз количество строк между ближайшими линиями было одинаковым. Судя по всему, Роза была склонна к систематизации уже в десятилетнем возрасте.
– Я посчитал линии. Их оказалось триста шестьдесят пять, потому что она подчеркнула также первое слово в последней строке, завершающей год.
– А как быть с вредоносными годами? – полюбопытствовал Ассад.
– Они называются високосными, – поправил его Карл.
– Високосными? Как-то непонятно, – сухо отозвался сириец.
– Хороший вопрос, кстати, – похвалил коллегу Гордон. – Но она и это предусмотрела. С девяностого года до настоящего времени насчитывается семь високосных лет, и в каждый из них Роза вписала по одному дополнительному дню. Она обвела первые слова, написанные в каждый из этих дней.
– Ну конечно, почему бы и нет? Это ведь наша дорогая Роза, – буркнул Карл.
Гордон кивнул. Казалось, он очень горд за Розу; в его лице она обрела верного оруженосца и поклонника. Со всеми вытекающими последствиями.
– А почему семь? Разве получается не шесть этих самых… високосных?
– Сегодня двадцатое мая, Ассад. Февраль в этом году уже закончился. А две тысячи шестнадцатый год как раз является високосным.
Сириец посмотрел на Мёрка так, словно тот назвал его слабоумным.
– Вообще-то я подумал про двухтысячный год, Карл. Год, кратный ста, не является високосным, как я слышал.
– Все правильно, Ассад, но если год кратен четыремстам, он високосный. Разве не помнишь дискуссию, развернувшуюся на эту тему в двухтысячном году? К ней возвращались тогда не раз.
– Понятно. – Помощник кивнул и задумался, вовсе не чувствуя себя уязвленным. – Возможно, меня просто не было в Дании в тот момент.
– А там, где ты был, разве не обсуждают високосные годы?
– Не очень, – признался он.
– Где же на земном шаре найдется такое место? – полюбопытствовал Карл.
Ассад потупил взгляд.
– Бывают и такие.
Мёрк ждал более вразумительного ответа. Но, судя по всему, тема зашла в тупик.
– Как бы то ни было, я решил переписать все, что она изложила в блокнотах за все эти годы. – Гордон вернул разговор в прежнее русло. – И ее записи могут кое-что рассказать о том, как она чувствовала себя на протяжении всего периода.
Карл просмотрел страницу.
– Да уж, в двухтысячном ей явно пришлось тяжело. Бедняжка… – Затем он указал на 2002 год. – Я вижу, некоторым годам соответствует по две фразы, а четырнадцатому – целых три. Почему так, ты уже разобрался, Гордон?
– И да и нет. Точно не могу сказать, почему одна фраза сменилась другой, но тем не менее можно подсчитать количество дней и определить, в какой именно момент произошла перемена. Опираясь на это, можно предположить, что именно в эти дни в ее жизни происходило нечто особенное.
Карл анализировал список дальше. Пяти годам соответствовали две фразы, только одному году – сразу три.
– Мы ведь прекрасно понимаем, с чем связана перемена, произошедшая в четырнадцатом, да, Карл? – продолжал Ассад. – Она написала новую фразу сразу после сеанса гипноза. Верно, Гордон?
Дылда кивнул с некоторым изумлением.
– Да, точно. Кстати, это единственный год, в котором Роза оставила несколько дней без записей. Сначала она писала: «ЭТОГО НЕ СЛУЧИТСЯ», потом пропущено три дня, которые она отметила разделительной чертой, а затем следует фраза: «ПРОЧЬ».
– Все это очень странно, – заметил Ассад. – А что происходит, когда начинается очередной год? Она всякий раз начинает год с новой фразы?
Выражение лица Гордона изменилось. Сложно было разобраться, каким образом влиял на него этот разговор. С одной стороны, он был чрезвычайно сосредоточен, как спасатель, успевший в последний момент прийти на помощь; с другой стороны, пребывал в невероятном возбуждении, напоминая мальчишку, который только что подцепил на крючок первую в своей жизни девушку.
– Вопрос в точку, Ассад. В целом на протяжении всех двадцати семи лет с первого января она начинает писать новую фразу, за исключением четырех случаев.
Ассад и Карл вновь посмотрели на список, особенно выделив 1998 и 1999 годы. Они были отмечены словом «УМИРАЮ». От одного его вида мурашки бежали по спине. Неужели их Роза действительно настолько двинулась умом, что вновь и вновь изо дня в день на протяжении полутора лет выводила на бумаге слова «УМИРАЮ УМИРАЮ УМИРАЮ»?
– Это какое-то извращение, – прокомментировал Мёрк. – Как может молодая женщина изо дня в день упорно писать этот ужас? А потом она резко меняет пластинку и бесконечно призывает на помощь… Что с ней стряслось?
– Это по-настоящему страшно, – тихо отозвался Ассад.
– Гордон, ты уже посчитал, какого именно числа в девяносто девятом году изменилась фраза? – спросил Карл.
– Восемнадцатого мая! – немедленно ответил Гордон. Он был очень горд собой, и небезосновательно.
– О мой Бог, только не это… – выдохнул Мёрк.
– А разве в этот день произошло что-то особенное? – выразил недоумение Гордон.
Карл кивнул и указал на тонкую картонную папку в обложке желтого цвета, пристроившуюся на нижней полке металлического стеллажа между двумя папками с белыми наклейками. На них было написано: «Регламент». Ни один сотрудник отдела «Q» сюда и близко не подходил.
Гордон протянул руку за папкой и передал ее Карлу.
– Все объяснения лежат здесь, – заявил тот и, вытащив из желтой обложки газетную страницу, положил ее на стол.
Он обратил внимание коллег на дату в верхней части газетной вырезки – 19 мая 1999 года, – затем скользнул пальцем вниз по странице и остановился на одной из второстепенных новостей.
«Чудовищный несчастный случай на сталепрокатном заводе унес жизнь сорокасемилетнего сотрудника», – гласил заголовок.
Мёрк принялся водить пальцем по тексту заметки и остановился перед первым упоминанием имени жертвы.
– Как видите, мужчину звали Арне Кнудсен, – констатировал Карл. – И он являлся отцом Розы.
Коллеги стояли как вкопанные и переваривали полученную информацию, переводя взгляд с газетной страницы на список Гордона и обратно.
– Думаю, вы согласитесь со мной, что все эти Розины блокноты свидетельствуют о душевном состоянии, в котором пребывала наша коллега на протяжении двадцати шести с лишним лет, – подвел итог Карл, прикрепляя список Гордона к доске с заметками.
– Только надо будет убрать отсюда этот листик, когда Роза вернется, – заметил Гордон.
Ассад кивнул.
– Конечно. Она нам этого никогда не простит. Как и своим сестрам.
Мёрк был согласен с коллегами, но пока что было логичнее оставить этот список на виду.
– От Вики и Лизы-Мари мы знаем, что отец постоянно притеснял Розу и что по вечерам, находясь в своей комнате в одиночестве, она бралась за свои блокноты. Видимо, это являлось своего рода терапией для нее, однако что-то подсказывает мне, что в долгосрочной перспективе такое занятие не особо помогало, – сказал он.
– Он бил ее? – Гордон сжал кулаки, что на самом деле выглядело совсем не устрашающе.
– Нет. По словам сестер. Не было тут речи и о сексуальном насилии, – добавил Ассад.
– Значит, ублюдок досаждал ей исключительно словами? – Гордон покраснел как рак. Вообще-то, такой цвет был ему даже к лицу.
– Да. Опять же со слов сестер, – ответил Карл. – Он бесконечно третировал ее, но мы не знаем, каким образом. Нам предстоит это выяснить. Зато можно констатировать, что за истекшие двадцать шесть лет не прошло ни единого дня, чтобы эта травля не отразилась на ее состоянии и не оставила глубокий след в ее личности.
– У меня в голове не укладывается, что это та самая Роза, которую мы все знаем, – поделился своим состоянием Ассад. – А вы что думаете?
Карл вздохнул. Положение было тяжелым.
Все трое стояли перед списком Гордона и внимательно смотрели на него. Точно так же, как и оба его коллеги, Мёрк подолгу останавливал взгляд на каждой строчке.
Лишь через двадцать минут кто-то из них прервал молчание. Они стояли и изучали список, и каждый отмечал про себя, какие сведения можно было из него извлечь. Карл то и дело ощущал покалывание в сердце от сознания того, что Роза постоянно практиковала такую самодостаточную уединенную терапию. Так долго и тщетно призывала на помощь…
Он вздохнул. По-настоящему тягостной была мысль о том, что эта женщина, которую они вроде бы хорошо знали, все эти годы жила со столь всеобъемлющей, глубокой эмоциональной нагрузкой, с которой имела возможность справляться только посредством грубых слов и высказываний.
«Эх, Роза», – думал Мёрк. Несмотря на то что внутри у нее творился весь этот ужас, она все же была готова неизменно поддерживать и утешать своего шефа, когда тот совсем падал духом. И вдобавок ко всему ежедневно находила в себе силы усердно и зачастую с ущербом для своего здоровья принимать участие в расследовании суровых дел, поступавших в отдел «Q». До тех пор, пока Роза имела возможность обратиться к спасительной системе записей у себя дома, ей был доступен способ избавления от накопившегося в ее душе негатива.
Смышленая умница Роза. Порой жутко раздражающая, но замечательная. Мученица Роза. И вот теперь она снова в больнице… То есть в конце концов системы, придуманной ею для себя самой, оказалось недостаточно.
Читать бесплатно другие книги:
