Упраздненный ритуал Абдуллаев Чингиз

Глава первая

Когда в сорок лет неожиданно резко меняешь свою жизнь, то сначала становится интересно, потом начинаешь испытывать дискомфорт, а на третьем этапе наступает разочарование. Он испытывал смешанные чувства радости и некоторого неудобства. Джил ждала ребенка, и врачи категорически запретили ей длительные переезды. Ему нужно было принять решение. Ребенок должен был появиться на свет через несколько месяцев, а он все еще медлил, понимая, сколь важным будет шаг, который он предпримет.

Несмотря на свое состояние, Джил тактично не спрашивала его о дальнейших планах. За последний год он дважды летал в Италию, успел познакомиться со своими будущими родственниками. Его ни о чем не спрашивали, но затягивать дальше с решением этого вопроса было нельзя. Нужно было определиться, сломать устоявшуюся жизнь, сделав предложение Джил Вальдано, чтобы стать законным отцом их ребенка.

Он обещал Джил вылететь в Рим в пятницу вечером. До назначенного срока оставалось два дня. Он уже заказал билеты, собираясь лететь через Мюнхен. Дронго не любил летать самолетами, каждый полет был для него испытанием. Однако, несмотря на переживания, летать ему приходилось часто, и в последнее время он умудрялся делать по сорок-пятьдесят рейсов в год. Сказывался и его страх перед обычными авиакомпаниями. Он предпочитал летать по всему миру самолетами только двух компаний, которым он доверял, – «Бритиш айруэйз» и «Люфтганза». Поэтому даже в Баку ему приходилось лететь не прямым рейсом из Москвы, а через Франкфурт, тратя на это не два с половиной часа, а восемь. Но он полагал, что подобные предосторожности оправданны. Джил ждала ребенка, и он не хотел рисковать. Его не привлекала перспектива летать на устаревших самолетах, курсировавших между Москвой и Баку и принадлежавших в основном небольшим частным авиакомпаниям.

Проснувшись утром, он привычно прошел в ванную комнату. Тщательно побрившись, приняв душ, он вышел из ванной комнаты и посмотрел на себя в зеркало. Высокого роста, широкоплечий, с большим выпуклым лбом, резкими чертами лица, тяжелым подбородком, внешне он вполне мог сойти за бывшего спортсмена или одного из телохранителей, которые появлялись рядом со звездами эстрады и политиками. Но он сам был звездой первой величины – одним из лучших в мире аналитиков, сочетавших редкое умение анализа с его применением в конкретной ситуации. К сорока годам он стал лучшим специалистом на территории, некогда называемой Советским Союзом. И об этом знали не только в Москве.

Позавтракав, он привычно сел к компьютеру, чтобы просмотреть последние новости по Интернету. Но его отвлекли. Сначала раздался первый звонок – его личный водитель спрашивал, в котором часу нужно приехать. Дронго не любил сидеть за рулем. Концентрация внимания, необходимая при расследовании различных дел, отвлекала его, когда он вел автомобиль. Он считал подобное занятие непростительной тратой времени и поэтому обычно обдумывал ситуации, сидя в машине, которой управлял его водитель. Предупредив водителя, чтобы приехал в три часа дня, он попытался снова сосредоточиться перед компьютером, когда раздался второй звонок.

На этот раз позвонила Джил. Он взглянул на часы. В Италии была уже половина десятого: разница с Москвой составляла два часа. Дронго усмехнулся. Джил знала, что он любил работать по ночам и никогда не звонила раньше одиннадцати. После второго разговора он снова вернулся к компьютеру, но раздался третий звонок. И ему снова пришлось отвлечься.

– Добрый день, – торопливо произнес незнакомец. Мало того, что голос был незнакомым, в нем сквозило нетерпение, страх, растерянность.

– Добрый день, – вздохнул Дронго, – я вас слушаю.

– Вы меня извините, – нерешительно сказал позвонивший, – мне дали ваш телефон… Я не знаю, как к вам обращаться…

– Если дали номер телефона, значит, сказали, как ко мне обращаться, – заметил Дронго.

– Да, да, конечно. Извините. Вы меня извините, я хотел… я не знаю как вам сказать…

– Давайте начнем с самого начала. У вас какая-то проблема?

– Мне сказали, что я могу с вами проконсультироваться.

– Кто сказал?

– Борис Михайлович Флисфейдер. Он был вашим учителем физики.

– Действительно был, – улыбнулся Дронго. В те годы, когда он учился в школе, у них преподавал молодой талантливый физик, в которого были тайно влюблены все девочки их класса. Уже после окончания школы они довольно часто встречались, пока Борис Михайлович не переехал со своей семьей в США и обосновался в Детройте. Но их связи не прервались, и они часто перезванивались – учитель и бывший ученик.

– Как вы его нашли? Он ведь живет в Детройте? – уточнил Дронго.

– У меня есть его телефон. Дело в том, я его бывший ученик, – торопливо сказал позвонивший.

– Вы учились в нашей школе? – спросил Дронго.

– Да, только на девять лет позже вас. Я окончил школу в восемьдесят пятом, пятнадцать лет назад.

– Какое у вас ко мне дело?

– Вы меня извините. Я знаю, что вы уже давно живете в Москве. Можно я к вам зайду? Это долго объяснять по телефону.

– Заходите, – вздохнул Дронго, – когда вы можете приехать? Вы знаете, где я живу?

– Нет, не знаю. Борис Михайлович дал мне только ваш телефон.

– Запишите адрес, – он продиктовал адрес. Борис Михайлович был человеком деликатным и не дал адрес незнакомому Дронго человеку.

«Надеюсь, он меня долго не задержит», – подумал Дронго, положив трубку.

Неизвестный появился ровно через двадцать минут. Он позвонил в дверь, и Дронго по привычке, перед тем как открыть дверь, посмотрел в глазок. За дверью стоял молодой мужчина лет тридцати – полный, рыхлый, с редкими темными волосами. Мужчина, очевидно, вспотел, ему было жарко, несмотря на начало февраля. Он был в распахнутой дубленке, шапку держал в руке. Неизвестный все время оглядывался, словно боялся, что на него могут напасть прямо в подъезде дома.

Дронго открыл дверь.

– Входите, – пригласил он незнакомца.

Перед тем как войти в квартиру, мужчина снова оглянулся. Он снял дубленку, повесил шапку и, почему-то оглянувшись еще раз на закрытую дверь, начал снимать обувь.

– Не нужно, – остановил его Дронго и предложил пройти в гостиную.

Когда испуганный гость уселся на диван, Дронго сел напротив и, улыбаясь, спросил:

– Вы будете чай или кофе?

– Ничего, – взволнованно сказал неизвестный. У него было рыхлое лицо, маленькие глазки, мясистый нос. – Если можно, воды, пожалуйста.

Дронго, не вставая, придвинул столик с бутылками. Открыл минеральную воду, взял стакан, налил воду и протянул гостю. Тот жадно, залпом выпив ее, поставил стакан на столик.

– Не волнуйтесь, – попытался успокоить гостя Дронго, – давайте все по порядку. И не нужно так нервничать.

– Да, да, – неизвестный достал платок, чтобы вытереть лицо. Потом, вздохнув, начал свой рассказ:

– Меня зовут Раис Аббасов. Я из Баку. Занимаюсь бизнесом. У меня небольшая компания. Мы работаем с девяносто четвертого года. Торгуем компьютерами. Правда, в последнее время торговля идет не очень успешно. Я приехал к вам по поручению наших ребят. Мы решили, что вы, как выпускник нашей школы, можете нам помочь. Вы можете подумать, что я сошел с ума, но мы действительно боимся. Сегодня среда, а через три дня суббота. И если что-нибудь случится… Я не знаю, как вам объяснить…

– Вы волнуетесь и поэтому говорите сумбурно, – строго сказал Дронго, – в результате я не смогу вас понять. Давайте спокойно. Зачем вы ко мне приехали?

– Конечно, конечно. Нужно успокоиться. Я вам сейчас всю объясню. Можно мне еще немного воды?

– Возьмите сами, – сказал Дронго, стараясь немного успокоить Аббасова. Тот взял бутылку, налил себе воды, снова залпом выпил.

– Все началось три года назад, – сказал он, чуть успокоившись, – три года назад, в девяносто седьмом. Да, в девяносто седьмом. Тогда исполнилось двенадцать лет со дня нашего окончания школы. Вообще-то мы и раньше проводили встречи выпускников. В девяносто пятом, когда было десятилетие, мы не смогли собраться. Тогда в Баку было неспокойно, в конце февраля – начале марта началось противостояние властей с ОПОНом, закончившееся мартовской трагедией. Вы, наверно, помните эти события.

Дронго молча кивнул, чтобы не сбивать с мысли гостя.

– Мы всегда отмечали этот день. Собирались выпускники школы и отмечали день окончания школы. Обычно в первую субботу февраля. Тогда, в девяносто седьмом, мы тоже решили собраться в начале февраля, как обычно. У нас был очень дружный класс. Мы традиционно собирались каждый год на встречу выпускников. И в том году мы тоже собрались все вместе. Тогда пришли почти все, тридцать два человека из тридцати пяти. Мы долго сидели в нашем классе, рассказывали друг другу о своих проблемах. Потом кто-то предложил на следующее утро поехать в Шемаху. В тот год зима была очень мягкая. Мы подумали, что будет здорово провести весь день вместе. Если бы мы знали, чем все это кончится…

Аббасов вздохнул, посмотрел на недопитую бутылку воды и продолжил рассказ.

– Конечно, все поехать не смогли. У многих были свои дела, семьи. И нас собралось одиннадцать человек, чтобы отправиться в горы. Лучше бы мы туда не ездили… Так страшно… В общем, сначала все было хорошо. Мы поехали на автобусе нашей фирмы. Водителем у нас был мой личный водитель. Мы взяли с собой мясо, лук, уксус. Сделали бастурму, приготовили шашлык… А потом ребята немного перепили. Вы же знаете, как бывает в таких случаях. Хорошая погода, шашлык, водка. Мы взяли много водки. Целых два ящика.

Дронго слушал молча, одновременно следя за говорившим. Аббасов был действительно напуган. В этом не было никаких сомнений. И, похоже, не врал, когда рассказывал о случившемся.

– Ребята немного поспорили, – продолжал Аббасов, – Вова Габышев и Рауф Самедов. Мы не думали, что все так кончится. Из-за Светы. Она им обоим нравилась, хотя вышла замуж за другого, но потом развелась. Что-то Вова сказал, потом Рауф ответил. Мы их с трудом разняли. Потом мы снова сидели. Знаете, сколько там можно выпить? Это чуть выше Чухур-юрта.

– Знаю, – кивнул Дронго, – очень красивые места. Я там бывал. Там жили в основном молокане.

– Там целое село молокан, – подтвердил Аббасов, – но некоторые уехали. Мы потом поднялись еще выше. В горы. Там и случилось несчастье. Мы даже не думали, что такое возможно. Рауф неожиданно сорвался вниз. Там была такая отвесная скала. Я видел, как он падал. Это было ужасно… Просто ужасно…

– Что было потом?

– Мы пытались спуститься вниз, но ничего не получалось. Повсюду лежал снег, и без специального снаряжения спуститься вниз было невозможно. Вы не можете себе представить, какое настроение у нас было. Мы буквально сходили с ума. До вечера пытались достать его тело, но так и не смогли. А ночью вернулись в город. Утром мы сообщили в милицию, прокуратуру. Нас всех допросили, но потом отпустили. Мы еще не раз пытались собраться, чтобы найти тело погибшего и похоронить по-человечески. Наступила весна, распутица. У нас говорят – прошел март, прошли все беды. В марте было очень холодно, ветреная погода. Потом апрель. У каждого были свои проблемы. В общем, полиция нашла тело только в июне, когда оно начало уже разлагаться.

Аббасов достал платок и вытер лицо.

– Нас пригласили на опознание, но мы не знали как быть. Женщин мы, конечно, не пустили. Ребята предложили поехать мне и Игорю Керимову. Он работник прокуратуры, начальник отдела, ему это было бы привычнее. Но он был занят, и мы поехали вместе с сестрой Рауфа. Это было ужасно. Она даже не стала смотреть, у нее больное сердце. А я его сразу узнал – по ботинкам. У него были такие смешные коричневые ботинки. Мы все время над ними смеялись.

– Что было потом?

– Потом началось самое страшное, – вздохнул Аббасов, – мы опять давали показания в прокуратуре, рассказывали, как он упал. Очевидно, кто-то сообщил о ссоре погибшего с Габышевым. Хорошо, что прокурор не дал санкции на его арест. Тогда Игорь Керимов помог ему. Но все это было очень неприятно…

– Значит ваш товарищ сорвался со скалы. Но вы пришли ко мне не поэтому? – перебил его Дронго.

– Нет, конечно. Мы ведь считали, что он случайно сорвался. Никто не думал, что его могли столкнуть. Никому такое даже в голову не могло придти.

– А почему вы думаете, что его толкнули?

– Мы сначала так тоже не думали. Но потом… У нас несколько месяцев было паршивое настроение. Переживали, что все это случилось с нашим товарищем. На следующий год, уже в девяносто восьмом, мы решили собраться снова, чтобы почтить память Рауфа. Приехали все ребята, даже те, кто не смог с нами поехать в Шемаху. Вспоминали погибшего. И в эту ночь произошло убийство.

– Убили кого-то из вашей компании?

– Да, Олега Ларченко. Он учился вместе с нами до десятого класса, а потом его семья переехала на Украину. Его отец был военным. Олег жил в Киеве и работал там на заводе, кажется, заместителем главного инженера. Он приехал в Баку на два дня только для того, чтобы встретиться с нами. На следующей день он должен был лететь обратно в Киев. А в ночь на воскресенье кто-то вошел в его номер в гостинице и убил его.

– Как его убили?

– Ударом ножа. Это был нож Олега. Следователи потом говорили, что на ноже не было никаких отпечатков пальцев. Но кто-то вошел к Олегу в номер и ударил его ножом.

– Убийство произошло именно в ночь вашей встречи?

– Да.

– И почему вы решили, что эти трагические происшествия связаны друг с другом? Может, Олега убили случайно? Какой-нибудь грабитель?

– Нет. Мы тогда тоже не придали значения этому факту. Решили, что все произошло случайно. Прокуратура возбудила уголовное дело, Игорь обещал нам помочь в расследовании преступления. Сотрудники полиции долго искали убийцу, но никого так и не нашли.

– И вы решили связать эти два случая?

– Нет. Но в прошлом году произошло очередное убийство. Мы снова собрались. На этот раз многие не пришли. Наверно, боялись встречаться друг с другом. Неприятно было вспоминать про наших товарищей. Но почти половина класса пришла. И именно в эту ночь была убита наша бывшая одноклассница – Эльмира Рамазанова. Она возвращалась домой поздно вечером после нашей встречи. Она работала преподавателем музыкальной школы, которая находилась недалеко от нашей школы. Ее нашли убитой. Видимо ее задушили в подъезде дома. Когда она вошла в подъезд, кто-то набросился на нее сзади. Ударил чем-то тяжелым, а затем задушил несчастную. В подъезде не было света, дом находился в микрорайоне, а там и в квартирах не всегда бывает по вечерам свет. Кто-то ее убил. Третье убийство. Вот тогда мы впервые и задумались об этом. Мы даже хотели тогда обратиться к вам.

– Почему сразу не обратились?

– Не помню, – уклонился от ответа Аббасов, – все были так напуганы, в таком паршивом настроении после смерти Рамазановой.

– Она ездила с вами в Шемаху?

– Да. И она, и погибшие ребята. Они все трое были с нами в Шемахе. Мы, конечно, можем поверить в совпадения, но ребята решили, что будет лучше, если я найду вас и все вам расскажу.

– Совпадения, – задумчиво проговорил Дронго, – странные совпадения. И убийцу конечно опять не нашли?

– Нет. Решили, что обычный грабитель. Хотя сумочка осталась на месте. А там были деньги, ключи от квартиры, ее золотое кольцо осталось на пальце.

– Понятно. Теперь скажите мне, кто именно был в вашей группе, которая отправилась в Шемаху. Сколько вас было человек?

– Двенадцать с моим водителем. Или одиннадцать, если его не считать.

– Вы его давно знаете?

– Давно. Он пожилой человек, ему под шестьдесят. У него четверо детей, внуки. Когда мы пошли в горы, его с нами не было. Но его вы можете не считать.

– Почему?

– В прошлом году, когда убили Эльмиру, он лежал в больнице. Ему оперировали язву. Поэтому его вы можете не подозревать.

– Вы подготовились к нашей встрече, – улыбнулся Дронго, – теперь давайте подробнее. Итак, вас было одиннадцать человек.

– Да, одиннадцать, – подтвердил Аббасов, – троих исключите.

– Значит, восемь. Кроме вас семь человек. Не так много. Кто они?

– Три женщины и четверо мужчин. Женщины – это Лейла Алиева, Ольга Рабиева и Света Кирсанова.

– Та самая женщина, которая нравилась вашим мужчинам?

– Она всем нравилась, – подтвердил Аббасов, – красивая женщина. С первого класса всем нравилась.

– Теперь расскажите об этих женщинах. С каждой из них вы знакомы уже много лет, если считать ваше знакомство с первого класса.

– Света была самой красивой, – повторил словно заученный урок Аббасов, – но ее личная жизнь как-то не сложилась. Вы ведь знаете, как обычно бывает в таких случаях. Если женщина очень красивая, значит, невезучая.

– Интересная сентенция, – пробормотал Дронго, – только я вас прошу излагать факты. Все, что вам конкретно известно. Итак, я теперь знаю, что она красивая и нравилась всем, в том числе и вам, с первого класса. Какие еще полезные сведения вы можете мне сообщить?

– Она закончила институт искусств. Работала в ТЮЗе, потом ушла. Начала изучать английский язык, вышла замуж, родила дочь. Муж был режиссером ТЮЗа. Мы на свадьбе гуляли всем классом. Через три года они развелись. Оба ушли из ТЮЗа. Сейчас она работает в какой-то иностранной фирме.

– Чем занимаются две другие женщины?

– Одна из них – Лейла Алиева – стала врачом. Защитила диссертацию. У нее есть муж, ребенок. Вторая – Ольга, Рабиева по мужу. Вообще-то, она Оля Галушко. Такая настырная всегда была, целеустремленная. И училась хорошо. Мы ее тогда нашим комсоргом избрали. Знаете, какой она заводной была. Она и Эльмира Рамазанова на пару, но Оля была еще и нашим комсоргом. У нее есть ребенок, а муж – таджик.

– Они остались жить в Баку или куда-то переехали?

– Они уехали в Душанбе в середине восьмидесятых, но потом там началась гражданская война, и они вернулись обратно. Оля рассказывала такие ужасы про войну. Лучше даже не вспоминать об этом. Они с трудом вырвались и, кажется, с тех пор даже не ездили к себе в Таджикистан. Сейчас они живут вместе с матерью мужа, которая тоже переехала к ним.

– О женщинах на первый раз достаточно. Давайте перейдем к представителям «сильного пола», – предложил Дронго.

– Конечно, – согласился Аббасов, – Игорь Керимов закончил юридический факультет, работал следователем прокуратуры, потом прокурором, сейчас начальник отдела прокуратуры города. Уже подполковник, хотя ему тридцать два, как и всем нам. Вова Габышев закончил восточный факультет университета, стажировался в Сирии, в Египте. Он арабист. Хороший парень, но иногда без тормозов. Сейчас работает где-то в системе Академии наук в Москве. Леня Альтман – врач, кандидат наук. Он до сих пор не женат. По-моему, он, как и мы все, был тайно влюблен в Свету, хотя никогда в этом не признавался. И, наконец, Фазиль Магеррамов, наш Фазик. Он работал в системе Министерства финансов, потом в Министерстве торговли. Сейчас – в банке, начальник управления. Толковый парень, грамотный. Его статьи иногда появляются в газетах.

– Итого – восемь человек. Все, кто был с вами во время первого рокового путешествия в Шемаху? Верно?

– Да, все правильно. Нас осталось в живых только восемь человек. Мы считали, что Рауф сорвался сам, но теперь понимаем, что его столкнули. И с Ларченко разбирался кто-то знакомый. Иначе зачем бы Олег открыл ему дверь? А насчет Эльмиры я даже не знаю, что подумать. Это же надо решиться на такое убийство.

– Вы сказали, что Габышев и погибший Самедов поспорили перед тем как вы поднялись наверх. И Габышев был в числе подозреваемых. Почему прокуратура не дала санкции на его арест?

– Игорь Керимов дал показания, что в момент падения Рауфа Вова Габышев стоял рядом с ним, Игорем.

– А на самом деле? – спросил Дронго.

Аббасов вздрогнул.

– Не знаю, – сказал он, – я ничего не могу понять. Но Вова не мог такого сделать. И тем более ударить ножом Олега. Они сидели за одной партой. Это было бы ужасно.

– И тем не менее за последние три года вы уже потеряли трех своих товарищей. Я вас правильно понял?

– Да, – кивнул Раис Аббасов, – кто-то убил трех наших товарищей. Мы очень хотим верить в совпадения, но если в следующую субботу снова убьют кого-то из наших ребят, мы просто вынуждены будем уехать из города, где происходят эти «ритуальные» убийства. Поймите меня правильно. У меня семья, маленькие дети. Я не имею права рисковать… Я уже два дня здесь.

– И поэтому вы пришли ко мне? – понял Дронго.

– Да, – кивнул Аббасов, – мы хотим, чтобы вы нам помогли. Мы просим вас помочь нам.

– К сожалению, это невозможно. В пятницу я улетаю в Рим, – сказал Дронго, – и не смогу лететь вместе с вами в Баку.

– Я вас понимаю, – печально кивнул Аббасов, – если бы вы могли изменить свое решение… Я состоятельный человек… Я мог бы уплатить вам гонорар.

– Перестаньте, – весело сказал Дронго, – я не спускаю вас с лестницы только потому, что вы мой гость. И еще ученик Бориса Михайловича, которого я глубоко уважаю.

– Поймите нас, – взмолился Аббасов, – полиция нам не верит. Даже наш товарищ Игорь Керимов считает, что мы немного чокнутые. Мы перезванивались друг с другом и решили, что будет лучше, если я приеду и все расскажу вам. Вы должны нам помочь. Если произойдет еще одно убийство, это будет ужасно.

– Должен вам помочь, – задумчиво повторил Дронго, – получается, что я должник такого количества людей.

– Я неправильно выразился, – поправился Аббасов, – конечно, вы ничего не должны. Но вы можете нам помочь… Вы единственный, кто может найти убийцу.

– И для этого я должен лететь с вами в Баку?

– Если это возможно. Мы готовы оплатить вам билеты. Простите меня, я говорю глупости. Это от растерянности. Я не думал, что смогу увидеться с таким человеком. Извините меня.

– Восемь человек, – вздохнул Дронго, – получается, что убийца один из вашей группы. И самое большое подозрение падает на Габышева. В результате вскоре окажется, что он ни в чем не виноват, а убийства произошли по роковому стечению обстоятельств именно в эти дни.

– Вы сами верите в такую закономерность? – спросил Аббасов.

– Три случая подряд? Нет, не верю. И думаю, что вы правы. Три убийства, совершенные с интервалом в целый год. Если это маньяк, то у него железная выдержка, но так в жизни не бывает. Маньяк не может ждать целый год, это невозможно. Тогда получается, что убийства совершены с определенной, вполне конкретной целью. Но какая цель могла быть у убийцы? Может быть, трое ваших погибших товарищей были связаны какими-то другими обстоятельствами, о которых вы забыли мне рассказать? Такое возможно?

– Нет, невозможно, – выдохнул Аббасов, – мы тоже долго думали. Целый год. Гадали, спорили, обсуждали. Олег Ларченко жил в Киеве, Эльмира Рамазанова – в Баку. Рауф после окончания школы переехал в Сумгаит. Никто из них не был непосредственно связан друг с другом, если не учесть того обстоятельства, что все трое учились в нашем классе.

– Тогда выходит, что действует маньяк, следуя какому-то непонятному ритуалу. Как убили Ларченко? Удар был сильным? Или это было несколько ударов ножом? Вы не узнавали?

– Конечно, узнавали. Два удара ножом. Один точно в шею. Говорят, что Ларченко умер почти мгновенно.

– В шею? – задумчиво переспросил Дронго. – Тогда получается, что такой удар могла нанести и женщина?

– Вот именно, – печально согласился Аббасов, – поэтому мы даже не знаем, кого нам подозревать.

– Убитую женщину ударили чем-то тяжелым. Сзади или спереди?

– Сбоку, – подумав, ответил Аббасов, – так нам говорил Игорь Керимов. Но потом Эльмиру задушили.

– Орудие преступления нашли?

– Нет. Но, видимо, убийца достал какую-то веревку или шарф.

– …И задушил убитую, – продолжил Дронго. – Маньяк мог бы действовать и руками, если бы это был достаточно сильный мужчина. Зачем ему возиться с этой веревкой? Получается, что убийца не был уверен в собственных силах?

– Не знаю, – растерянно сказал Аббасов, – мы об этом не думали.

– Интересное дело, – пробормотал Дронго. Он поднялся со своего места и начал ходить по комнате. Гость с надеждой следил за его перемещениями.

– Когда вы поступили в школу? – вдруг спросил Дронго. – В семьдесят пятом?

– Да, – кивнул Аббасов, – а почему вы спросили?

– Значит весной семьдесят шестого вы были еще первоклассником?

– Верно. Ну и что?

– Именно в этот год я заканчивал школу. В день последнего звонка десятиклассники обычно встречались с первоклассниками и дарили им подарки, а те дарили нам цветы. Получается, что мы могли с вами встретиться более двадцати лет назад.

– Возможно, – печально улыбнулся Аббасов, – но я вас не помню.

– Я вас тоже не помню. Просто подумал, что такое редкое совпадение. Девять лет разницы. Мы ведь стояли на школьной линейке друг против друга… Ладно, – вдруг сказал Дронго, – я полечу с вами в Баку. Только у меня три условия.

– Согласен, – даже не выслушав, о чем именно будет говорить Дронго, поспешил ответить его гость.

– Сначала выслушайте, – усмехнулся Дронго, – во-первых, я полечу с вами только через Франкфурт. И, во-вторых, вам придется лететь вместе со мной.

– Конечно, – согласился Раис Аббасов. – Что-нибудь еще?

– Со мной полетит еще один человек для консультаций. Больше ничего. За исключением того, что вам придется во время перелетов подробно рассказать мне о каждом из ваших товарищей. Сначала об оставшихся в живых, потом о погибших. О каждом и очень подробно. Только в этом случае я могу рассчитывать на то, что мне удастся вычислить убийцу. Конечно, если такой убийца действительно существует, и все это не плод вашей фантазии.

– Я поеду за билетами, – поднялся Аббасов.

– Не нужно, – махнул рукой Дронго, – я закажу билеты через Интернет. На первый свободный рейс до Франкфурта. А вы постарайтесь вспомнить о ваших бывших одноклассниках все, что можно вспомнить. Даже незначительные детали.

Глава вторая

Третьим человеком должен был лететь Эдгар Вейдеманис. Два года назад Дронго фактически спас ему жизнь. Тогда, в Париже, мафия хотела уничтожить Вейдеманиса. Если учесть, что к этому времени у Эдгара прогрессировал рак правого легкого, то шансов выжить у него практически не было. Но Дронго не просто вернул Вейдеманиса в Москву, он оплатил операцию, которая спасла ему жизнь. И хотя Эдгар лишился одного легкого и теперь говорил с трудом, свистящим шепотом, тем не менее, он остался жив и по взаимной договоренности помогал Дронго в его расследованиях. Эдгар Вейдеманис был бывшим офицером КГБ, и его знания и опыт очень помогали им обоим. Кроме того, в отличие от эмоционального Дронго, прибалт Вейдеманис был довольно спокойным человеком, склонным к хладнокровным поступкам.

Дронго позвонил ему сразу после ухода гостя:

– Кажется, мой вылет в Рим несколько откладывается, – сообщил Дронго.

– Джил уже знает? – спросил Вейдеманис.

– Пока нет. И боюсь ей звонить. Но я твердо намерен попасть в Рим уже на следующей неделе.

– Что случилось? Ты остаешься в Москве?

– Нет, мы с тобой летим в Баку. Только, как обычно, через Франкфурт.

– Понятно, – пробормотал Вейдеманис, – опять что-нибудь случилось?

– Роковые события, – усмехнулся Дронго, – какая-та непонятная история с маньяком.

– В каком смысле?

– Все как обычно. Появился какой-то идиот, который убивает своих одноклассников в день встречи выпускников. Убил уже троих. Полиция и прокуратура считают, что это просто совпадение.

– А ты не веришь в совпадения?

– Дело не во мне. Дело в том, что в подобные совпадения не верят остальные. Поэтому один из них прилетел ко мне с просьбой разобраться.

– Когда у них день встречи?

– Через три дня. В первую субботу февраля.

– И ты хочешь поехать? – не поверил Вейдеманис. – Тебе действительно нечем заняться? Давай договоримся так. Ты летишь в Рим, а я вместо тебя – в Баку. Постараюсь разобраться с этим маньяком, если он действительно существует.

– Нет. Я хочу сделать это сам. В конце-концов, они просят приехать именно меня. Я забыл тебе сказать самое главное. Это школа, в которой я сам учился. Ты меня понимаешь? Я не могу им отказать.

– Тогда понятно, – вздохнул Вейдеманис, – когда мы летим?

– Я хотел завтра, но завтра нет рейсов на Баку. Придется лететь в пятницу утром. Мы вылетим в семь утра во Франкфурт, а оттуда в два часа дня – в Баку.

– Может быть, полетим прямым рейсом? Неужели действительно так важно лететь через Франкфурт?

– Мне нужен один день, чтобы закончить свои дела, – сообщил Дронго, – а в пятницу рано утром мы вылетим. Я скажу водителю, чтобы он заехал сначала за тобой. В пять часов утра. Не проспишь?

– Постараюсь не проспать. А ты как всегда не будешь спать до утра?

– Ты же все знаешь, – пробормотал Дронго, возвращаясь наконец к своему компьютеру.

И, тем не менее, в этот день он постоянно вспоминал о своем разговоре с Раисом Аббасовым. Тот сказал, что их было двенадцать человек. Старик-водитель не в счет, он не поднимался с ними в горы, не мог столкнуть несчастного Рауфа. Но кто тогда это сделал? Аббасов не уверен, что Владимира Габышева, поссорившегося перед восхождением с Рауфом, не было рядом с ним в момент падения. Двое других убитых из группы, которая три года назад была в горах, – Олег Ларченко и Эльмира Рамазанова. Осталось восемь человек. Восемь вместе с Аббасовым. Вполне возможно, что он и есть убийца. И именно поэтому приехал сюда, чтобы опередить своих друзей и отвести от себя подозрения.

На сегодняшний день из той группы в живых осталось восемь человек. Три женщины и пятеро мужчин. Восемь человек, из которых один может быть убийцей. Но если это маньяк, то кто из них? Сам Аббасов? Он бизнесмен и, судя по тому, что готов оплатить билеты через Франкфурт, – бизнесмен удачливый. И не бедный, если в его фирме есть автобусы. Бизнесмен, ставший маньяком? Не похоже. Там был еще какой-то Керимов. Он, кажется, сотрудник прокуратуры. И он дал ложные показания, чтобы выгородить Габышева. Соврав раз, может соврать и другой. Но зачем преуспевающему молодому сотруднику прокуратуры, уже ставшему начальником отдела, убивать? Здесь должна быть некая закономерность, а она не просматривается. Кто тогда? Там было еще двое мужчин – Альтман и Магеррамов. Первый из них – врач и до сих пор не женат, как сказал Аббасов. Кажется он добавил, что Альтман был влюблен в Светлану Кирсанову, из-за которой до сих пор так и не женился. А погибший Рауф поспорил с Габышевым именно из-за этой молодой женщины. Что если Альтман слышал этот спор? Или он произошел именно из-за него? Тогда сам Альтман и решил отомстить. Он мог убить и Ларченко, ведь врач точно знает, куда нужно нанести смертельный удар.

Хотя убийцей не обязательно должен быть мужчина. Ведь женщину убили, предварительно оглушив ее. Зачем мужчине идти на такой риск? Он мог бы спокойно наброситься на Рамазанову сзади и задушить ее. Если это ее знакомый, он мог подойти к ней совсем близко. Но он предпочел сначала ударить женщину, а затем удушить ее. В таком случае убийцей могла быть женщина, не уверенная в своих силах.

В пятницу утром Дронго и Вейдеманис выехали в аэропорт, чтобы встретиться с Аббасовым, который должен был лететь вместе с ними во Франкфурт. VIP-салон аэропорта Шереметьево-2 находился на втором этаже. Когда они приехали в аэропорт, Раис Аббасов уже ждал их, успев зарегистрировать три билета бизнес-класса.

– Не понимаю, почему вы летите таким странным образом, – сказал Аббасов, – мы могли бы вылететь сразу в Баку.

– У каждого свои странности, – заметил Дронго, – считайте, что мне больше нравится летать самолетами немецкой авиакомпании.

– Как хотите, – Аббасов взял у них паспорта, чтобы сдать пограничникам.

Дронго заметил, что Вейдеманис прихрамывает.

– Эдгар, что случилось? – спросил он, – у тебя болят ноги?

– Нет, – улыбнулся Вейдеманис, – я купил новую обувь и еще не успел ее разносить.

– У тебя типично советские привычки, – заметил Дронго, – обувь не нужно «разнашивать». Покупать нужно такую обувь, которая доставляла бы тебе удовольствие.

– Знаю, знаю, – ворчливо сказал Вейдеманис, – если послушать тебя, то нет ничего лучше фирмы «Балли». Считаю, они должны выплачивать тебе проценты за такое постоянство. У тебя, кажется, даже тапочки этой фирмы?

– Поэтому я никогда не хромаю, – заметил Дронго.

Они еще успели подняться наверх и выпить по чашке чая. Вернее, чай пили Дронго и Аббасов. Эдгар Вейдеманис предпочитал кофе. В самолет они прошли за двадцать минут до посадки. Когда они уже пристегнули ремни, Аббасов удивленно взглянул на Дронго, но промолчал. Пока самолет не начал выруливать на летное поле, он молчал, но затем, не выдержав, спросил:

– Вы не хотите ничего у меня спросить?

– Хочу, – кивнул Дронго, – но момент взлета самый неприятный. Пусть самолет взлетит, и мы начнем нашу беседу.

Самолет, набирая скорость, помчался по летному полю, легко оторвался от земли. Дронго закрыл глаза. Он ненавидел летать самолетами. Вейдеманис, сидевший рядом, понимающе усмехнулся. Он знал эту особенность характера своего друга.

Когда самолет набрал высоту и огни, призывающие пассажиров сидеть в креслах при застегнутых ремнях, погасли, Аббасов уточнил:

– Теперь я могу рассказывать?

– Можете, – согласился Дронго, – но с одним условием. Если начнется сильная качка, вы сразу умолкаете, чтобы дать мне возможность собраться с мыслями.

– Вы так боитесь самолетов? – изумился Аббасов.

– Я их просто обожаю, – мрачно пошутил Дронго. – Итак, вас осталось восемь человек.

– Почему восемь? – обиделся Аббасов, – если не считать меня, то нас всего семь человек. А если серьезно, то трех женщин я исключаю. И остается всего четверо мужчин. Хотя всех четверых я бы тоже исключил.

– И в таком случае убийца не из вашей группы? – спросил Дронго.

– В том-то все и дело, – уныло заметил Аббасов, – тогда, в горах, рядом с нами не было никого. Наш водитель остался внизу и видел, как мы поднимались. Там действительно никого не было. Нас было одиннадцать человек, а осталось только восемь.

– Давайте начнем с мужчин, – предложил Дронго, – кажется, наш самолет не трясет, и мы можем нормально поговорить.

Стюардесса принесла горячие салфетки, после чего начала разносить различные напитки. Дронго попросил принести французского красного вина и приготовился слушать Раиса Аббасова.

– С кого начать? – пожал плечами Аббасов, – я думаю, с Габышева, потому что в прокуратуре подозревали именно его. Кто-то рассказал, что Вова и Рауф поспорили перед восхождением в горы.

– Двайте подробнее, – когда самолет летел нормально, у Дронго было хорошее настроение.

– Мы не думали, что все так получится. Вова всегда нравился женщинам. Сейчас он живет в Москве, и редко появляется в Баку. Но в субботу он обязательно прилетит, такой у него характер. Мама у него армянка, а отец русский. Он чем-то похож на актера Грегори Пека, конечно, на молодого. Вова всегда нравился нашим девочкам. Он был дважды женат, и обе его жены были красавицами. В классе он сидел со Светой. По-моему, у них даже был роман.