Пепел надежды Абдуллаев Чингиз

Глава 2

Выжимая из автомобиля все, что было возможно, он гнал свой «БМВ» по трассе, опасно рискуя на поворотах. Доехав до определенного места, он резко затормозил, чуть проскочив нужный поворот и едва не вылетев с дороги. Машина слегка пробуксовала, но, повинуясь рулю водителя, послушно повернула направо. Он выругался и чуть сбавил скорость. Автомобиль поехал чуть медленнее, и он, тяжело вздохнув, вытер тыльной стороной ладони потный лоб.

До дачи было еще около двух километров, но он проехал их значительно медленнее, уже не выжимая из автомобиля крейсерской скорости. У самой дачи он затормозил и резко просигналил. Раз, другой, третий. Камера, укрепленная над воротами, дернулась, повернулась в его сторону. Он высунулся из машины, махнул рукой. Ворота начали медленно открываться, и он, не дожидаясь, пока они откроются до конца, въехал в образовавшийся проем.

Оставив автомобиль молчаливому охраннику, он взбежал по лестнице в дом. В просторной гостиной сидел пожилой человек в плотных темных брюках, шерстяной темно-коричневой рубашке и светлой безрукавке. Он сидел напротив входной двери в широком большом кресле и неторопливо раскладывал карточный пасьянс.

– Явился наконец, – сказал он, подняв голову и глядя на запыхавшегося гостя.

– Андрей Потапович, я спешил… я чуть в аварию… я…

– Хватит оправдываться, – отложил карты пожилой, – садись за стол и толком объясни мне, что случилось. Сегодня утром, когда ты позвонил и стал тарахтеть, я ничего не понял.

– Я решил сразу же позвонить вам…

– Ага. По мобильному. Ты настоящий идиот. Их может прослушивать даже ребенок. Неужели ты не знаешь, что по мобильному телефону ничего нельзя говорить? Ведешь себя как салага. А ты ведь серьезный человек, Коля, тюрьму прошел, многое повидал. А ведешь себя как салажонок.

– Извините, Андрей Потапович…

– Ладно, давай рассказывай все по порядку. Объясни, что там случилось?

– Из Волгограда прилетел Серебряков, – начал торопливо докладывать Коля. – Вы же знаете, что мы с ним давно работаем. Он ищет в городе ребят понадежнее, интересуется, умеют ли они стрелять, подбирает в основном бывших десантников и спецназовцев. Обещает платить по полтысячи баксов в день. За такие деньги к нему кто хочешь пойдет. А он отбирает только самых лучших. Уже, говорят, человек пять-шесть отобрал, но все еще ищет. Мне ребята сказали, я не поверил. Но, когда Семен у него побывал и тот ему полтысячи баксов предложил, я решил вас предупредить. Он ведь, сука, уже третий месяц долг не платит, клянется, что денег нет. А на боевиков у него бабки есть. И какие бабки! Полтысячи долларов в день. Это если человек двадцать-тридцать наберется, то он в день должен будет целое состояние раздавать. Вот я и решил вас предупредить. Он вас обманывает, а вы про это ничего не знаете.

– Обманывает, говоришь? – снова начал раскладывать пасьянс хозяин дачи. – Откуда у него такие деньги?

– Вот в том-то все и дело, – загорелся Коля. – Сема клянется, что Серебряков готов ему платить. Он почувствовал, что деньги у того есть.

– Почувствовал – это еще не доказательство, – пробурчал Андрей Потапович. – Может, он соберет боевиков, а потом их наколет. Или пошлет на какое-то дело, а расплачиваться будет только с оставшимися в живых. Он сказал, зачем ему столько людей?

– Нет. Он объяснил, что собирает отряд для рейда в Чечню. Якобы хочет освобождать пленных.

– Не смеши, – хмуро посоветовал хозяин дачи, – какой из него, к черту, освободитель! Тоже мне герой! Да он даже ради родной матери пальцем не шевельнет, если это ему прибыли не принесет. Это все бредни.

– Семен у него был, – упрямо возразил приехавший. – Вы же знаете, мы с ним вместе во внутренних войсках служили. Рядом с Серебряковым сидел какой-то тип, который ребят отбирал. Так вот, Семен его узнал. Это полковник Высоченко. Он настоящий профессионал. К нему даже один раз ваш Родион ездил. Если он отбирает ребят, значит, дело серьезное. Мне Семен так и сказал. Дело очень серьезное. Серебряков приехал сюда и даже вам ничего не сказал.

На мгновение карта с королем замерла, но в следующее мгновение Андрей Потапович положил ее точно на место. И поднял голову.

– Думаешь, на нас он собирает такой отряд? Чтобы долги не платить?

– А вы думаете, на чеченцев? – зло ответил вопросом на вопрос Коля. У него было немного вытянутое лицо, белесые ресницы, выпученные глаза, короткая стрижка профессиональных спортсменов. Дорогой костюм сидел на нем мешковато. Он гораздо естественнее смотрелся бы в армейской форме или в робе заключенного.

– Ты мне не шути, – посоветовал хозяин дома, – а то опять отправишься туда, где шутники «отдыхают». Небось надоело на воле гулять, хочешь обратно за решетку?

– Я просто хотел вас предупредить.

– Предупредил – спасибо. А теперь пошел вон, – зло приказал хозяин дачи, продолжая раскладывать пасьянс. И когда гость торопливо поднялся, собираясь выйти, он крикнул: – Твой Семен согласился или нет?

– Что? – не сразу понял обернувшийся Коля.

– Семен согласился пойти в отряд?

– Согласился, – нерешительно выдавил Коля.

– И они его приняли? – Рука с поднятым тузом снова замерла.

– Нет, сказали, что должны проверить.

На этот раз туз лег боком. Колода кончилась. Хозяин дома смел карты в сторону, поднял голову.

– Значит, они еще проверяют, – задумчиво сказал он. – А ну-ка вернись.

Коля быстро подошел к столу. Хозяин мрачно смотрел перед собой. Потом достал из кармана мобильный телефон, набрал номер.

– Филя, – сказал хозяин дачи, – у меня к тебе важное дело. Можно я к тебе приеду?

– Прямо сейчас? – только и спросил тот, кому позвонил Андрей Потапович.

– Да, – тяжело подтвердил хозяин, – я хочу приехать прямо сейчас.

– Хорошо, – согласился неизвестный, и телефон отключился.

– Поедем к Филе, – стремительно поднялся хозяин дачи, – ты поедешь со мной. Родион, – крикнул он кому-то из охранников, – возьми своего водителя, поедем к Филе! Нам нужно поговорить.

– К Филе?.. – переспросил растерянно Коля. – Но меня ждет Лика.

– Она может подождать, – разозлился Колесов. – Едем немедленно.

Через пять минут темный «Мерседес» выехал из ворот дачи, направляясь в город. На заднем сиденье сидел сам хозяин дачи Андрей Потапович Колесов. Ему шел уже шестьдесят третий год. В отличие от криминального окружения, сам он был по-своему очень интересный и необычный человек. В прежние времена он сделал неплохую карьеру, успев даже побывать первым секретарем крупного районного комитета партии. Это было уже в конце перестройки, когда общая атмосфера вседозволенности и безнаказанности захватила и немало партийных чиновников. К девяностому году в некоторых местах вообще складывалась удивительная ситуация, когда даже высшая власть в республике переходила к оппозиции, как это было в Армении, Грузии, Литве, тогда как партийные чиновники все еще оставались на своих местах, формально занимая свои должности.

Именно тогда предприимчивые люди сколачивали миллионы долларов на разнице между наличными и безналичными деньгами, пользуясь всеобщей неразберихой. Вовремя смекнув, как можно сделать настоящее состояние, Колесов организовал несколько подставных фирм-кооперативов, куда в добровольно-принудительном порядке десятки предприятий и организаций его района переводили деньги. Одна из фирм, якобы занимавшаяся покупкой пропагандистской литературы, получала особенно большие деньги, которые затем переводились в банк, обналичивались и вкладывались в другие, более прибыльные фирмы.

Если учесть, что расчетные счета предприятий и организаций, подконтрольных райкому, находились в том же районе, что и банк, который выплачивал деньги, то можно представить, как именно работали фимы, находившиеся под прямым покровительством «первого».

Уже после распада страны, в начале девяностых, Колесов встал во главе крупной компании, которая начинала заниматься в том числе и откровенно криминальным бизнесом. Именно тогда завязались знакомства Колесова с уголовным миром, и именно тогда он начал постигать суровые законы преступных авторитетов. Когда несколько лет назад они провалили самую грандиозную сделку по переправке партии наркотиков из Средней Азии в Европу, им пришлось выплачивать невероятные суммы своеобразного «штрафа», чтобы не начинать новой войны в Москве. Уже позднее, когда война все-таки началась, Колесову пришлось сдать своего заместителя Жеребякина, которого он лично подставил, выдав его наемному киллеру. Целая волна заказных убийств, прокатившаяся по Москве, закончилась со смертью Жеребякина, и в Москве воцарился относительный мир.

Именно поэтому Колесова так неприятно поразило сообщение о том, что связанный с ним общими делами Серебряков, никогда не выделявшийся ни особым умом, ни особыми достоинствами и имевший довольно большие долги, вдруг начал собирать боевиков, явно готовя их для какой-то акции. В чеченский поход Колесов, разумеется, не верил. А вот в то, что можно ждать неприятностей со стороны своего должника, верил безусловно. Кроме того, он знал реальную ситуацию, сложившуюся ныне в Москве. Беспредел, захлестнувший столицу в середине девяностых, постепенно спадал. Криминальные авторитеты начали понимать, что худой мир лучше пули в затылок. Постепенно крупные бандитские формирования разделили Москву и другие города на сферы влияния, и уже к началу девяносто восьмого в столице сложилось зыбкое равновесие. Нарушителя ждали очень серьезные неприятности. Установившим связи с банковскими и промышленными капиталами криминальным авторитетам не нужны были ни новые потрясения, ни новые разборки.

Человек, к которому направлялся Колесов, слыл легендарной личностью в Москве. Это был посредник в улаживании многих споров между воровскими авторитетами, крупный перекупщик краденого, известный на всю страну одноглазый Филя, которого еще иногда называли Филя Кривой. Настоящее его имя было Филипп, но все звали его уменьшительным именем – Филя. Несмотря на все усилия милиции, его не удавалось привлечь к уголовной ответственности. Он умудрялся всегда ускользать от правоохранительных органов, которые довольствовались лишь мелкой рыбешкой. Филя Кривой элегантно уходил от милиции, считая, что в его годы нельзя позволить себе такую роскошь, как тюрьма.

Филя имел в городе несколько домов и мог принять нужного ему человека в любом из них. Вот и теперь, назначив свидание на Пятницкой, он оставил у дома свой автомобиль, в котором находились двое его людей. Когда подъехала машина с Колесовым, один из людей Фили позвонил по мобильному телефону своему хозяину, и тот назвал конкретный адрес, куда должны были приехать гости.

Было уже около девяти часов вечера, когда наконец Колесов встретился с Филей. В комнату, где находился Филя, впустили только Колесова. Андрею Потаповичу всегда были неприятны эти экзотические встречи в неизвестных местах, эти театрально обставленные приемы, но он не показывал своего раздражения, зная, каким авторитетом пользуется в городе его собеседник. Филя был среднего роста, коренастый, плотный. Один его глаз выглядел гораздо больше обычного, тогда как второй был словно слегка прищурен. Глаз Филя потерял много лет назад, с тех пор и получил свою кличку.

– Здравствуйте, Андрей Потапович. – Филя называл Колесова по имени-отчеству и всегда на «вы», хотя был лет на десять старше самого гостя и даже к генералам милиции всегда обращался на «ты». Колесов даже не знал, раздражаться ему на подобную учтивость, считая ее издевательством, или можно не обращать внимания.

– Здравствуй, Филя, – кивнул он, неприятно морщась, и, не дожидаясь приглашения, сел за стол. Он принципиально всегда обращался к хозяину дома только на «ты».

– Зачем приехали, Андрей Потапович? Вы ведь не любите нашего общества. – В отличие от вставных зубов Колесова, у Фили сверкали свои собственные крепкие белые зубы, словно в детстве он наелся вдоволь фтора, так укрепляющего зубную эмаль.

– Кто сказал, что не люблю? – заставил себя пошутить Колесов. – Вечно на меня наговаривают. Это мои недруги распускают по Москве разные небылицы. Не могут простить мне моего партийного прошлого.

– Вы ведь тогда б-о-ольшим человеком были, – издевательски протянул Филя, – нас, мошек, даже не замечали.

– Тебя не заметишь, – сквозь зубы процедил Колесов. Ему было неприятно любое напоминание о прошлом. Филя был прав, тогда он даже не подозревал о существовании подобных личностей.

– Дело у меня к тебе важное, – хмуро сказал Колесов. – Один мой должник в Москву недавно приехал из Волгограда. Тамошний авторитет. Серебряков его фамилия – может, слыхал?

– Немного слышал, – поморщился Филя. – Дешевка он, типичный слизняк. На него там кавказцы насели, и он им дань платит и ею же других обкладывает. Дешевка. Не наш человек. Много он вам должен?

– Дело не в этом, – отмахнулся Колесов. – Мне сегодня стало известно, что он по всей Москве отряд боевиков набирает. Якобы для рейда в Чечню. И всем большие деньги обещает.

– По полтиннику? – деловито уточнил Филя.

– Прибавь еще один нуль, – ухмыльнулся Колесов.

– Что? – Здоровый глаз Фили дернулся от напряжения. – Он им в день будет платить по пять сотен? Это в месяц пятнадцать кусков? Вы не ошиблись?

– Не ошибся. Один из приятелей одного моего парня был у Серебрякова, и тот пообещал ему пятьсот баксов в день…

– И сколько ему человек нужно?

– Много. Он говорит, что много. Человек двадцать пять–тридцать.

– Тридцать человек? – задумчиво повторил Филя. – Это четыреста пятьдесят тысяч долларов в месяц, – тут же подсчитал он. – Откуда у вашего Серебрякова такие деньги? Или он в своем Волгограде открыл золотую жилу?

– Он мне еще должен две сотни, – добавил Колесов, – половину из которых я должен тебе. Поэтому я и решил посоветоваться с тобой. Откуда у него могут быть такие деньги? Кто ему их дал? Ты ведь все знаешь, Филя. Большие деньги всегда через тебя проходят. Помоги мне.

– Я совсем немного слышал о вашем Серебрякове, – печально ответил Филя. Ему было неприятно, что он мог проморгать появление в городе подобной личности.

– А о таком человеке, как Высоченко, ты тоже ничего не слышал? Может, вспомнишь такую фамилию? Полковник Высоченко, – разозлился Колесов. – Слушай, Филя… Когда они меня схватят за одно место, я дам им твой адрес. И они тебя быстро найдут, несмотря на все твои театральные номера с машинами и квартирами. Или ты никогда не слышал такую фамилию – Высоченко?

– Не нужно так нервничать, – мрачно посоветовал Филя. – Значит, они собирают боевиков, – помолчав, сказал он, – и Высоченко с ними.

– С ними, с ними, – теряя всякое терпение, сказал Колесов. – Неужели ты думаешь, что я приехал бы к тебе просто так? Чтобы лишний раз видеть твою кривую физиономию?! – не сдержавшись, заорал он, и вдруг его прорвало. – Не смей говорить мне «вы»! Не смей!

Наступило молчание. Потом Филя примирительно спросил:

– Куда он свой отряд собирается отправлять?

– Он говорит, что в Чечню.

– Врет, – дернулся Филя, – явно врет. Зачем ему туда лезть? И откуда у него такие деньги? – снова задумчиво сказал он. Это его интересовало больше всего.

– Мне нужна помощь, – подвел итог Колесов, – один я не справлюсь. Если дело сорвется, то в городе может начаться сильная заваруха, а ты сам знаешь, как все сейчас не хотят новых потрясений. Зачем нам новые конфликты? Мне нужна твоя помощь.

– Не можешь справиться с этим волжанином? – ухмыльнулся Филя.

– Можем, – прямо сказал Колесов, – с ним можем. Но он приехал в город не один. Мы с тобой оба знаем, кто такой Высоченко. Он самый крупный поставщик наемных убийц в Москве. У него связи по всей России. Вот этот полковник нам и нужен. Он может знать гораздо больше, чем Серебряков. Правда, его нужно еще заставить говорить, что само по себе очень сложно.

– Это не сложно, – ухмыльнулся Филя.

– А если не заговорит? – осторожно спросил Колесов.

– У нас заговорит, – закрыл единственный зрячий глаз Филя. – У нас все говорят, – повторил он с плохо скрытой угрозой.

– Договорились, – быстро поднялся Колесов. – Я узнаю, где они находятся, и позвоню тебе. Скажу только адрес.

– Хорошо, – поднялся и Филя, – только не спугните их. Мне самому интересно, откуда у этого парня такие бешеные деньги и зачем ему столько стволов.

– До свидания. – Колесов вышел из комнаты. Только оказавшись на свежем воздухе, он понял, какая духота была в комнате у Фили и как там было накурено.

«Может, Серебряков со своим полковником уже успели там побывать? – испуганно подумал он. – Нужно быть готовым ко всему».

Уже подходя к своему автомобилю, он вдруг обернулся и спросил у Родиона:

– У тебя оружие есть?

– Да, – удивился тот.

– Оно зарегистрировано?

– Конечно, – еще больше удивился охранник.

– Это хорошо, – сказал Колесов, усаживаясь в машину. – Это очень хорошо, – повторил он, когда автомобиль тронулся.

Колесов задумчиво посмотрел в окно. Может быть, у Фили получится лучше, подумал он.

Глава 3

Утром раздался телефонный звонок и включился автоответчик. Дронго, проснувшийся от звонка, слышал, как включился автоответчик, и спросил у звонившего, кто ему нужен. В ответ раздался незнакомый молодой голос, попросивший хозяина квартиры срочно позвонить министру иностранных дел. Телефон отключился, и Дронго, окончательно проснувшись, сел на кровати.

Министр иностранных дел не стал бы звонить по пустякам. Очевидно, случилось нечто чрезвычайное, если он решил обратиться к Дронго. Они были знакомы уже много лет. Министр ценил в Дронго его профессиональный аналитический склад ума, его столь не характерные для конца двадцатого века нравственные качества – верность своим убеждениям, последовательное отстаивание собственных принципов. В годы, когда министр попадал в достаточно сложные ситуации и его предавали многие, считавшиеся его друзьями, Дронго неизменно сохранял с ним ровные дружеские отношения.

История жизни и карьеры министра иностранных дел была столь интересна и поучительна, что ее следовало бы рассказать отдельно. Она словно в капле воды отразила в себе все эпохальные события, происходившие в океане времени второй половины двадцатого века.

Родившийся в Грузии, в знаменитом тбилисском квартале, маленький мальчик уже с детства впитал в себя ту особую атмосферу интернационального города, каким был Тбилиси в середине пятидесятых. Знание русского, азербайджанского, грузинского, столь разных и абсолютно не похожих друг на друга языков, принадлежавших к тому же к разным языковым группам, сформировало его мировоззрение и воспитало в нем чувство уважения к разным нациям.

Советское воспитание наложило на него свой неизгладимый отпечаток. Когда в Москве развернулась стремительная кампания развенчания бывшего кумира и «отца всех народов» Сталина, потрясенная грузинская молодежь вышла на улицы с лозунгами сталинистов. И в их рядах оказался и молодой человек, искренне присоединившийся к первой в своей жизни политической акции.

Позднее, уже переехав в Баку, он извлек уроки из этого своего поступка и никогда больше столь однозначно не занимал какую-либо сторону, приучаясь к гибкости мышления и толерантности. В течение двадцати лет он совершает стремительное восхождение к вершинам власти. Начав работу обычным комсомольским функционером, он сделал невероятную карьеру, постепенно занимая все более и более ответственные посты. К его достоинствам прибавились невероятная работоспособность, умение вникать в суть проблемы, бешеный напор в реализации любой порученной ему задачи. Работая исключительно на комсомольских и партийных должностях, он сумел стать и крепким хозяйственником, отдавая предпочтение конкретным жизненно важным вопросам. Путь наверх был столь стремительным, что вскоре он стал секретарем ЦК по идеологическим вопросам. Но здесь случилось непонятное. Проработав несколько лет в ЦК, он неожиданно получает назначение на работу в промышленных отраслях республики, а на его место назначается другой человек. В восемьдесят восьмом году, после трагических событий в Сумгаите, в Баку назначили нового первого секретаря, которому были даны самые широкие полномочия на обновление кадрового состава руководства. Практически все руководство республики заменили на новых людей, и лишь одному ему удалось в этой ситуации остаться на своей должности. Произошло невероятное: за него вступились самые видные деятели культуры, поэты и писатели, требуя оставить его на своем посту. В критические дни января девяностого он бросает вызов первому, выступив со своим мнением, резко отличавшимся от мнения официального Баку.

Ему еще не было и пятидесяти, когда его выдвинули на должность первого лица в республике. Но претендентов двое: он и председатель Совета Министров. На пленуме разворачивается борьба между двумя кандидатами. Побеждает председатель, но политический вес, набранный его соперником, вынуждает победителя считаться с ним. Ему предлагают должность председателя Совета Министров – второго человека в республике. Это его первая официальная государственная должность в жизни. Занимавший до этого комсомольские и партийные посты, он тем не менее проходит потрясающую жизненную школу, сказавшуюся на его деятельности в качестве главы правительства.

Его кипучая деятельность и неутомимая энергия позволили ему продержаться на этой должности в самые трудные годы, с девяностого по девяносто второй год. Именно в это время произошел развал единого государства, начался новый этап противостояния оппозиции и властей, проходили нескончаемые митинги, и в результате последовал вынужденный уход первого президента Азербайджана в отставку. Ровно через месяц подает в отставку и глава правительства. Кажется, все, карьера закончена, впереди только долгое падение в неизвестность.

Другой на его месте опустил бы руки, сдался. Но вместо этого он формирует команду из молодых толковых парней, готовых работать с ним. Его назначают постоянным представителем в ООН. Целый год он, по существу, находится в изгнании. На родине бушует шабаш некомпетентных националистов, пришедших к власти под лозунгами демократии. Целый год в республике продолжается процесс его шельмования, оскорбления и угрозы в его адрес идут нескончаемым потоком. Министр внутренних дел в нарушение всех существующих норм публично обещает арестовать посла собственной страны и доставить его в столицу в наручниках. Газеты изощряются в ругательствах и клевете. Но он не сдается. Он по-прежнему энергично и последовательно продолжает свою работу, отстаивая интересы страны, в которой то и дело происходят новые потрясения. О его деятельности в ООН ходят легенды. Он умудряется делать то, чего не удается и представителям великих держав. Даже генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Бутрос Гали в испуге шарахается от настойчивого представителя, когда встречается с ним в коридорах здания ООН. А тем временем к власти в стране возвращается бывший лидер республики. Он знает и помнит представителя страны в ООН по прежней совместной работе, ценит его деловые качества. И он, казалось забытый навсегда в Нью-Йорке и ожидавший в лучшем случае своей отставки, возвращается домой и назначается министром иностранных дел. Стремительная метаморфоза никого не удивляет: все еще помнят бывшего председателя правительства. Неугомонный министр иностранных дел начинает новый этап своей жизни.

Но он всегда помнит и другое. Именно в тот самый год, когда его имя было под запретом, когда его судьба, казалось, висела на волоске, когда общение с ним могло вызвать ряд неоднозначных вопросов, к нему в Нью-Йорк приезжает Дронго и демонстративно встречается с опальным послом. Если министр был тактическим провидцем, умеющим каждый раз невероятно четко и точно решать поставленные вопросы, то Дронго был стратегическим аналитиком, сумевшим предсказать судьбу опального представителя страны в ООН и даже пожелать ему во время их встречи в Нью-Йорке вернуться домой и стать министром иностранных дел.

Дронго прослушал запись еще раз и быстро набрал номер приемной министра.

– Доброе утро, – поздоровался он с секретарем. – Мне звонили и просили перезвонить министру.

– Как ваша фамилия? – спросила девушка.

Чуть поколебавшись, он назвал свою фамилию. Она сразу откликнулась:

– Все правильно. Он ждет вас сегодня в одиннадцать часов. Вы сумеете приехать в одиннадцать?

– Думаю, что да.

– Мы оставим вам пропуск, – любезно сообщила девушка.

Дронго отправился бриться. Стоя перед зеркалом, он подумал, что неожиданный звонок министра может быть как-то связан с визитом неизвестных, заходивших к нему вчера вечером. Но думать об этом не хотелось. Он отогнал от себя неприятные мысли, целиком сосредоточившись на бритье.

Ровно в одиннадцать часов он был в приемной министра иностранных дел. Секретарь, улыбнувшись, попросила подождать. Время министра было расписано по минутам, и как раз в этот момент он принимал французского посла. Дронго предложили пройти в комнату для приема гостей. Он направился туда и медленно зашагал к окну, рассматривая висевшие на стенах картины. Через десять минут в комнату стремительно вошел министр.

– Добрый день, – отрывисто сказал он, пожимая руку гостя и усаживаясь в кресло, – как твои дела?

– Ничего, – пожал плечами Дронго, – пока неплохо. Но это только пока вы не сказали, зачем позвали меня.

– А ты сразу не начинай давить на меня, – заметил министр, – я тебе еще ничего не сказал.

– Но я уже догадываюсь, зачем вы меня вызвали.

– Зачем?

– Что-то связанное с исчезнувшим самолетом?

– Откуда ты знаешь?

– Догадался, – пошутил Дронго. – Они уже у меня были, и я им отказал.

– Подожди, подожди. Ты меня не сбивай. Вечно ты торопишься принять решение. Дело совсем не в самолете. Дело в наших отношениях с этой республикой. Ты понимаешь, что нам очень важно установить с ними хорошие, добрососедские отношения. Неплохо сделать так, чтобы они были обязаны нам. Их министр иностранных дел позвонил мне вчера вечером. Сегодня рано утром их премьер позвонил нашему премьеру. Ты ждешь, пока тебе позвонит президент?

– Я ничего не жду, – упрямо ответил Дронго. – У них с самолетом что-то нечисто… Темная история.

– Ну и хорошо, – рассудительно сказал министр, снимая очки и снова быстро их надевая, – ты же любишь такие задачки. Вот и занимайся расследованием. Тем более что они обещали тебе какой-то фантастический гонорар. Почему ты отказываешься?

– Мне не нравится это исчезновение самолета. Все здесь шито белыми нитками. Они что-то скрывают, не хотят говорить правды. Там явно какая-то грязная интрига. Это политика, а я занимаюсь расследованием только уголовных дел.

– Это ты расскажи кому-нибудь другому, – засмеялся министр, поправляя очки. – Твои расследования – это всегда громкие политические скандалы. Без них ты просто не можешь. В общем, считай, что это моя личная просьба.

– Я же объяснил…

– А я тебе тоже объяснил, – вскочил министр, – это для нас очень важно. Их республика может поддержать нас в целом ряде вопросов. И вообще, ты хочешь иметь дипломатический паспорт или не хочешь?

Чтобы облегчить себе передвижение по всему миру, Дронго постоянно получал дипломатический паспорт, с которым мог спокойно путешествовать. Паспорт мог выдать только министр. Это была единственная нить, связывающая Дронго с официальными властями.

– Я сделаю это только ради вас, – пожал плечами Дронго, – если вы считаете, что так нужно.

– Очень нужно, – подтвердил министр, снова поправляя очки, – очень нужно. Я доложу обо всем президенту. Ты даже не представляешь, какие интриги закручены вокруг их самолета. Не знаю, что он там вез, но, похоже, он им здорово нужен.

– Пусть они мне позвонят, – обреченно согласился Дронго. – Я постараюсь найти их пропавший самолет. Хотя совсем не уверен, что он пропал на самом деле.

Едва он вошел в квартиру, как раздался телефонный звонок и уже знакомый голос молодого гостя, приходившего к нему накануне, после вежливого приветствия спросил:

– Нам можно приехать к вам?

– Валяйте, – согласился Дронго.

– Что? – не понял позвонивший.

– Ничего. Я разрешил вам приехать. Можете приехать ко мне. Хотя я полагаю, что вы звоните из машины, которая стоит рядом с моим домом.

– Вы увидели нас в окно? – удивился собеседник. – Но ведь мы стоим на другой улице.

– Нет, просто я телепат, – зло буркнул Дронго и бросил трубку.

Глава 4

Было еще темно, когда к дому подъехали два автомобиля. Машины затормозили мягко, почти бесшумно. Из них не торопясь вылезли шесть человек. Не сговариваясь, они направились к подъезду. Один из них, очевидно, старший, махнул рукой, показывая двум другим, чтобы они обошли дом с противоположной стороны. А остальные четверо вошли в подъезд и начали подниматься по лестнице. Один споткнулся и едва не упал.

– Тише ты, – зло приказал старший, – смотри под ноги, раззява!

Группа поднялась на третий этаж и остановилась. Старший кивнул одному из своих людей, чтобы тот позвонил. Парень послушно нажал кнопку звонка. Подождал несколько секунд и позвонил еще раз. За дверью раздались медленные шаги.

– Кто там? – спросил кто-то неуверенным голосом.

– Свои, – хрипло сказал молодой человек, звонивший в дверь.

– Чего так рано? – удивились за дверью. – Еще семи утра нет.

Послышался скрежет замка, и дверь начала медленно открываться. Старший махнул своим ребятам, и едва дверь приоткрылась, как они ворвались в квартиру. Отлетевший к стене хозяин дома успел только растерянно пробормотать:

– Вы что, ребята?

Один из ворвавшихся без лишних слов шагнул к нему и, прижав к стене, два раза ударил ему в солнечное сплетение. Несчастный скорчился от боли. Остальные нападавшие рассыпались по квартире, словно разыскивая здесь кого-то еще. Но в квартире, кроме хозяина, никого не было. Старший группы удовлетворенно кивнул, когда ему сказали, что в квартире больше никого нет, и подошел к хозяину.

Тому было лет пятьдесят. Очевидно, он вылез из постели, так как корчился у стены босиком, в длинных темно-синих трусах и в белой мятой майке, на которой виднелись две дырочки. Он совершенно не понимал, что нужно нападавшим. Его втолкнули в комнату. Квартира была стандартная, двухкомнатная, в обычной «хрущевской» пятиэтажке. Хозяин дома отлетел к столу, едва не упав. Старший снова подошел к нему и толкнул на стул.

– Ну что, Артист, узнаешь меня? – спросил он.

– Тебя не узнаешь… – прохрипел хозяин дома. Он все еще не пришел в себя, не понимая, что нужно ворвавшимся к нему людям. У него были дряблые руки старика и покатые сутулые плечи. На ногах топорщились редкие рыжеватые волосы. – Зачем пришел, Митя, чего тебе здесь нужно?

– Адрес, – улыбнулся старший, наклоняясь к нему. – Мне нужен адрес твоего знакомого.

– Чей адрес? – удивился Артист.

– Серебрякова. Ты ведь его корешем был, должен знать, где он обычно останавливается в Москве. Ребята говорят, что вы даже недавно встречались.

– Ах вот оно что! – изумился хозяин дома. – Из-за этого твой сучонок меня ударил?

– И из-за этого тоже, – загадочно сказал Митя. – Ты ведь с ним по ресторанам ходишь? На какие деньги, Артист? Ты всегда все пропивал, а он до сих пор свой должок не вернул. За ним большие деньги числятся.

– А мне какое дело? – огрызнулся Артист. – Меня кто приглашает, с теми и пью. – Он замер, поняв, что совершил очевидную ошибку. Этим высказыванием он лишь подтвердил подозрения ворвавшихся к нему людей о том, что встречается со своим бывшим сокамерником.

Артист попытался подняться, но, увидев настороженные лица ворвавшихся к нему людей, махнул рукой.

– Брюки принесите из спальни.

– Принесите, – разрешил Митя, и один из его боевиков отправился в спальню. Через минуту он вышел с брюками в руках.

– Проверил? – спросил его Митя. Парень кивнул, бросая брюки. Митя схватил брюки на лету и привычно быстро ощупал карманы. И только потом отдал их Артисту. Хозяин дома чуть приподнялся на стуле, надевая брюки. Потом спросил:

– А рубашку не принесете?

– Перебьешься, – разозлился Митя. У него было плоское большое лицо с вдавленным носом. Большие уши, похожие на два полукруглых блина, были прижаты к голове. Редкие зубы довершали его не очень привлекательный вид. – Адрес давай и кончай тянуть резину.

– Я с ним встречался в ресторане, – сказал обретающий уверенность хозяин дома. – Он не говорил мне, где остановился.

– И ты не спросил? – ухмыльнулся Митя.

– А мне это без разницы.

– И ты не знаешь, зачем он пожаловал? Что делает в Москве?

– По делам, наверное, приехал.

– С кем приехал, ты тоже не знаешь?

– Мне без разницы, – упрямо повторил Артист. – Приехал, уехал – меня не касается. У меня после нашей встречи запой был. Ты ведь знаешь, какие у меня бывают запои.

– Знаю, – усмехнулся Митя. – А ты, стало быть, ничего не знаешь. У тебя запой был, и тебе память отшибло. Зачем он приехал в Москву, не знаешь, с кем приехал и где живет – ничего не знаешь. Ну прямо ничего?

– Верно, – весело кивнул Артист.

В следующую секунду он взвыл от боли. Митя неожиданно резким движением обеих рук ударил его по ушам. Хозяин дома закричал, хватаясь за голову.

– Кончай трепаться, – посоветовал Митя, – я ведь тебе не зеленый сосунок. Где Серебряков?

– Иди ты… – простонал хозяин дома.

– И еще ругаешься, – удовлетворенно сказал Митя. – Давай по-хорошему, Артист. Где Серебряков обычно ховается и зачем он в столицу пожаловал? Давай говори, у нас мало времени.

– Я же тебе сказал, что ничего не знаю! – зло выкрикнул Артист.

Митя обернулся. Поняв взгляд старшего, один из его людей шагнул к Артисту и ударил его по лицу. Когда тот упал, он еще несколько раз пнул его ногой. Несчастный стонал, пытаясь увернуться от ударов. Боевик надавил каблуком ему на руку. Артист застонал еще сильнее. Митя наклонился к нему.

– Адрес. Скажи мне его адрес.

– Пусть уберет ногу, – простонал Артист.

Митя посмотрел на боевика, наступившего каблуком на руку Артиста, и надавил вдобавок собственной ногой, да так сильно, что хозяин дома закричал. Митя наклонился к нему и закрыл ему рот своей лопатообразной рукой.

– Не ори, – ласково посоветовал он, – люди услышат. Домик у вас хрупкий, все слышно. Ты ведь знаешь, что мы с тобой сделаем, если будешь артачиться. Адрес скажешь? – спросил он, чуть приоткрывая ладонь.

– Да, – выдавил Артист, – скажу. Убери ногу. Он у своей девушки, у Оли. Он у нее всегда останавливается, когда в Москву приезжает.

– Убери ногу, – разрешил Митя, оборачиваясь к своему боевику. Потом снова наклонился к хозяину дома. – Он один приехал?

– Кажется, нет. С ним какой-то тип, видимо, военный. Но я его не знаю.

– С чего ты взял, что это военный?

– Или мент. Я их сразу чую. Но он не обычный мент, скорее какой-нибудь специалист.

– Как его зовут?

– Этого я не знаю. Он с нами не сидел. Я его мельком видел. Серебряков его полковником называл. Я ведь в ресторан всегда прихожу чуть раньше обычного, вот и видел, как они подошли. Потом полковник ушел…

– Это я знаю, – ухмыльнулся Митя, – на халяву выпить все любят. Зачем они приехали?

– Ребят ищут, – тяжело дыша, ответил Артист, – говорят, что им нужны люди. Много людей. Ищут подготовленных, самых лучших. Обещают платить большие деньги.

– Для чего? – Митя стоял, наклонившись над Артистом, и говорил очень тихо, чтобы окружавшие их люди не слышали его вопросов. И тем более ответов Артиста.

– Он говорит, что в Чечню собирается. Но, по-моему, врет. Я не знаю, для чего. Может, с вами счеты решил свести, поквитаться, – злорадно добавил Артист.

– Поквитаемся, – тяжело распрямился Митя. – Принеси подушку, – тихо попросил он одного из своих людей.

– Ты лучше у него все узнай, – посоветовал Артист, чуть приподнимаясь на локте здоровой руки. – Мог бы и спокойно спросить, я бы тебе все равно все рассказал. Без этих фокусов.

– Адрес Оли у тебя есть?

– Есть. Она живет на Молдавской. Дом четырнадцать. Кажется, на восьмом этаже. Это у метро «Кунцевская». Он всегда у нее останавливается.

– Хорошо. – Митя увидел, что из спальни принесли подушку. Увидел ее и хозяин дома. Он посмотрел на своего мучителя и дрогнувшим голосом спросил:

– А подушка зачем?

– Сейчас узнаешь. – Митя взял подушку из рук боевика, неожиданно бросил ее прямо на лицо хозяина дома и, вынув пистолет, наклонился, сделав два выстрела. Ноги Артиста дернулись и замерли. На подушке начало проступать большое красное пятно.

– Пошли, – приказал Митя, убирая пистолет.

Они вышли из квартиры, осторожно закрыв дверь. Уже сидя в машине, Митя достал мобильный телефон и, набрав номер, негромко сказал: