Бука-богатырь Грушина Галина

Кошелёк

– Чем тебя утешить, милый?-

Бабка молвила уныло.

Отвернулся гневно Бука

От домашнего врага:

Говорить – одна докука.

Пригорюнилась Яга,

Села молча у окошка,

Смотрит в лес и гладит кошку.

Бука глянул – и дивится:

То Яга, а то Девица.

Что за чудь в глазах у Буки?

– Это что еще за шутки?-

Рявкнул он что было мочи,-

Не гляди мне льстиво в очи.

Чтоб без сказочных затей!

Щи вари да строжь детей.

Грустно молвила Яга:

– Я тебе не дорога.

Впору бабке удавиться.

Молви ласково словечко, -

Стану я тогда, сердечко,

Распрекрасной Царь-Девицей.

– Мне девица не нужна.

Пища вовремя важна,

– Хочешь, дар куплю любой:

Куртку из лебяжья пуха.

Золотую серьгу в ухо

Аль цветочек голубой?

–Подари-ка мне, старуха.

Ты дубину-самобой.

От испуга и тревоги

Отнялись у бабки ноги.

– Что ты – вор, разбойник, тать?

Поразмысль, что скажут дети.

– Я хочу сильнее стать

всех людей на белом свете.

Дай дубину мне, старуха,

Иль получишь оплеуху.

Достает тогда украдкой

Кошелек из юбок бабка, -

Неказистый, драный, старый.

Бука грозно говорит:-

– У подарка жалкий вид.

Ты сейчас получишь в ухо.

Но хихикнула старуха:

– Вот тебе моя порука:

Он хорош без прибамбас.

Пред тобою, милый Бука,

Кошелечек-самотряс.

Дело верно, не обман.

Положи его в карман,

И туда златы рубли,

Полетят, как журавли,

А серебряны копейки

Полетят, как канарейки.

Бука хвать да прыг на печку.

Не нужны молочны речки!

Был бы только про запас

Кошелёчек-самотряс!

Коварство Яги

Уж весна недалеко,

Уж закапали сосульки.

Только в доме нелегко:

Сдали нервы у бабульки.

То – Яга, а то – Девица.

Что еще за небылицы?

Ведь красивая Девица

Не желает потрудиться,

Не наварит и картошки,

Только смотрит за окошко.

Бука ею позабыт,

Не ухожен, не умыт.

– Обленилась ты, карга,

Испекла бы пирога.

Не успел он удивиться,

Как прекрасная Девица

Обернулась легкой птицей;

Ничего не говоря,

Улетела за моря.

– Это что ещё за штука? –

Возмутился сильно Бука.

Все надежды были зря.

Ну, неверная подруга

Ну, коварная змея!

Неуютно на печи,

Поостыли кирпичи.

Бука терпит, копит злобу.

Голод мучает утробу.

Улетела! Вот так дело!

И пропала без вестей,

Бросив Буку и детей.

Уж пора начать обед,

Только бабки нет как нет.

Убежали детки в лес.

Одному такая скука!

И тогда голодный Бука

С охладевшей печки слез.

Что-то делать, видно, надо.

За столом сидят два чада,

Громко ложками стучат

И на Буку зло ворчат.

– Обьедало-Опивало,

Не хотите ли вы сала?

Вдоволь пить и вволю кушать?

Те насторожили уши.

– Тут налево по дороге

Есть коровы крутороги.

А от них рукой подать,

Где текут молочны реки,

Где такая благодать,

Что не снилась вам вовеки.

Что глядите? В путь пора.

Ну, ни пуха ни пера!

И, как глупых две овцы,

Убежали близнецы.

Он один в избе, и вот

К сундуку Яги идёт.

Ковырнул ножом, как мог, -

Заскрипел тугой замок.

Доставала часто бабка

Из него волшебну шапку,

Сапожищи-скороходы

И свои наряды вшивы.

В нем хранила все доходы,

Так что Бука ждал поживы.

Отвалилась крышка вдруг

И, к большой досаде Буки,

Оказался пуст сундук!

Нос повесил бы глупец,

Но не Бука-молодец:

Он на чёрный день припас

Кошелёчек-самотряс.

Нахлобучив драну шапку -

Не волшебную, но впору,

Далеко пославши бабку,

Бука из лесу дал дёру.

Суд царя Гороха

Шел домой голодный Бука

По дороге торопливо.

Слишком долгая разлука

С отчим домом тяготила.

В кошельке звенело злато.

– Разоденусь я по моде,

Меч куплю, коня и латы,

Чтоб не думали в народе,

Что дела у Буки плохи:

Ни к чему чужие охи.

Кошелек тяжелым был,

С дыркой был карман у Буки.

Где его он обронил?

Опустил бедняга руки.

Засмеет честной народ:

Им бы только скалить рот.

Если нет в кармане денег,

Жить на свете очень плохо.

Если ты к тому ж бездельник…

Тут он вспомнил про Гороха.

И, взбодрившись, молодец

Путь направил во дворец.

– Царь великий! – начал Бука. -

Помнишь ли, как я, без звука

Подчинившись царской воле,

Покорившись тяжкой доле,

В лес Ягой был унесен

И роднею не спасен?

Я Ягою нынче брошен!

Царь Горох был огорошен.

– Неумыт, некормлен я!

Доли нет грустней на свете.

Неужели даже дети,

Мои собственные дети

Не должны кормить меня?

Прослезился царь Горох

И всплеснул руками: -Ох!

– Да, должны! Таков мой сказ.

Тотчас он издал указ

Деток Буки разыскать,

Пристыдить и укорить.

Алименты с них взыскать

Обязав отца кормить.

Как услышали в лесу

Про царево повеленье -

Масло, хлеб и колбасу

Буке дать на прокормленье,

Детки скрылись кто куда,

Не осталось и следа.