Книга Джошуа Перла де Фомбель Тимоте

15. Как маленькая змея

На следующий день Джошуа Перла отправили в медпункт. Выглядел он жутко. Половину лица занимал здоровенный синяк. Брахим уступил уговорам и согласился хорошенько врезать товарищу.

Ангар, расположенный на краю лагеря, больше походил на морг, чем на больницу. Хотя изолятор для самых тяжелых больных, страдавших туберкулезом или тифом, находился в другом месте.

В очереди Перла отпихнули, велев дожидаться единственного врача, говорившего по-французски.

Вдыхая запах эфира и слушая стоны больных, Джошуа прождал довольно долго. Немецкие надзиратели ходили между рядами коек.

Наконец появился врач.

– Драка?

– Да.

Большим пальцем он приподнял веко и осмотрел глаз.

– Кто это сделал?

Перл молчал.

– Ты можешь ответить. Я никому не скажу. Я тоже заключенный, как ты. Кто тебя ударил?

– Солдат по имени Брахим.

Доктор наморщил нос.

– Я знаю его. Он не драчун.

– Драчун, если вежливо по-дружески попросить.

Врач отшатнулся. Пациент продолжал:

– Я хочу поговорить с вами о Бартозе Козовски.

Доктор оглянулся на больных, дремавших на соломенных тюфяках.

– Чтобы проверить роговицу, нужен дневной свет.

Перл последовал за врачом к двери. На ходу доктор прошептал:

– Он сильнее меня.

– Знаю.

– Он часто ужинает у начальника лагеря. Он дорого заплатил за свою власть.

– Чем?

Мимо прошел немецкий солдат.

– Как? Чем заплатил?

Врач пожал плечами.

– Козо вскрывает французские посылки, – ответил он.

Только французы имели право получать посылки.

– Но начальника лагеря не купишь банкой сардин.

Доктор внимательно посмотрел на Перла.

– Значит, Брахим рассказал?

– Да.

Серые глаза Джошуа Перла, наполненные каким-то размытым светом, внушали доктору совершенно необъяснимое доверие. А ведь он видел этого человека впервые в жизни.

Они вышли из ангара.

– А вдруг чешуйка фальшивая? – спросил Перл.

– Я видел ее…

Доктор опустил глаза. Он казался задумчивым и далеким.

– Я много путешествовал, – продолжал он. – Я сопровождал археологов. Я лечил их в Египте и в других странах. Я видел сокровища. И я уверен, эта вещица не из нашего мира.

– Вы боитесь его? – спросил Перл.

– Я видел, что осталось от тех, кто ему не угодил. Это повод для страха… Но есть и кое-что посерьезнее…

Удостоверившись, что никто не прячется в грязном снегу, доктор прошептал:

– Козо болен. Только я знаю об этом. Он не хочет, чтобы его заперли в изоляторе для туберкулезников. Он заражает весь лагерь.

– Я избавлю вас от него. Если вы мне поможете.

Доктор вернулся в ангар. Перл шел следом. Они миновали несколько коек с лежачими больными.

– Ну как? – спросил Перл, когда тот остановился у лохани, чтобы помыть руки.

– Глаз не затронут, но я сделаю компресс. Приходите завтра. Кто знает.

На следующий день Перл перебрался в другой барак. После драки с заключенным Эль Фасси он больше не хотел находиться с ним рядом. Постановочный разрыв отношений дался друзьям с трудом, но правдоподобная ссора была необходима для реализации их плана. Иначе Козо мог заподозрить, что они действуют заодно.

Спустя три дня рано утром во время секретной консультации доктор сообщил ужасному Бартозу Козовски, что один заключенный проведал о его болезни и грозится всем рассказать.

Маленький человечек, побледнев, схватил врача за горло.

– И ты позволил ему уйти?

– Есть еще второй. Он выдаст вас, если с первым что-нибудь случится.

Никогда еще Козо не шантажировали подобным образом.

Обычно он не позволял собой манипулировать. Это было не сложно. Двумя большими пальцами он сдавил сонную артерию доктора.

– Ты его посланник?

– Я мог бы ничего вам не рассказывать.

– Если я потону, ты тоже.

– Поэтому я на вашей стороне, – прохрипел доктор. – Я позволил вам заражать здоровых людей. Я виновен, как и вы.

Козо отпустил врача, и тот рухнул на стул.

– Я ни в чем не виноват, – произнес Козо, вытирая руки о пальто.

Они сидели в маленьком застекленном кабинете на последнем этаже и видели в окно ряды носилок.

Козо кашлянул, оперся плечом о стекло и заставил свой крохотный мозг работать.

– Чего они хотят?

– План побега…

– Твари!

– И кое-что еще…

– Ну?

– Вот это.

Доктор показал на его шею.

– Меня?

– Чешуйку. И они хотят знать, откуда она.

Козовски зашелся в приступе кашля. Несколько раз он пытался задать вопрос и наконец выдохнул:

– Кто этот человек?

– Его зовут Эль Фасси. Брахим Эль Фасси.

Все следующие дни за Брахимом по пятам ходила группа поляков, но результаты слежки вряд ли их удовлетворили.

Брахиму поручили починку крыши, сломавшейся под тяжестью снега. Бригадир ни с кем не разговаривал, всё время проводя за работой. Определить сообщника так и не удалось. Единственными товарищами Брахима в те дни оказались молоток и мешок с гвоздями.

Джошуа Перл наблюдал за другом на расстоянии, бесконечно благодарный ему за помощь. Между ними давно установились отношения бескорыстной солидарности. Они не считались, чья теперь очередь рисковать жизнью ради друга. Просто чувствовали, что поступают правильно.

В девять вечера, когда Перл направлялся в барак, он увидел, что Брахима куда-то ведут. Они не осмелились обменяться даже взглядами. Перл не спал всю ночь. Ему казалось, будто он слышит крики на другом конце лагеря.

На рассвете, однако, Брахим вновь был на своей крыше.

Проходя мимо, Перл рискнул улыбнуться. Эль Фасси не ответил. Джошуа это смутило, но вскоре он заметил человека, явно следившего за бригадиром. Улыбка могла стоить жизни. Тайное должно было оставаться тайным.

В медпункте, где Перлу делали последний компресс, хотя синяк давно прошел, Джошуа узнал, что случилось ночью. Доктор присутствовал при этом.

Двое здоровенных поляков привели Брахима к Козо, который ждал за ангаром возле груды угля. Своих подручных он тут же отослал. Только доктор оставался рядом.

Козо указал на груду угля.

– Если я похороню тебя здесь, никто не найдет твое тело до весны.

Он прекрасно говорил по-французски.

– Нет, – спокойно ответил Брахим.

Козо подошел ближе. Брахим, положив руки в карманы, продолжал:

– Если вы похороните меня здесь, то еще до весны вас похоронят чуть дальше…

Брахим говорил так уверенно, что даже его странный акцент как будто стирался.

– В изоляторе не живут дольше двух недель.

Козо затрясся.

– Откуда мне знать, что у тебя и вправду есть сообщник?

– Я вам об этом говорю.

– А если ты врешь?

Эль Фасси пожал плечами.

– Проверьте. Убейте меня и посмотрите, что будет.

Козо чувствовал, что угодил в капкан.

Самые простые ловушки чаще всего оказываются смертельными. Он не мог и пальцем тронуть этого человека в тюрбане, потому что существовал другой: тот, кто пустит слух, выдаст лгуна. Неразрывная связь Брахима с неизвестным делала их обоих неуязвимыми.

– Ты врешь, – сказал Козо. – Я знаю, что ты врешь.

Брахим не ответил. Доктор наблюдал за ним с ужасом и благодарностью. Пока лишь он один знал о Козовски, он был бессилен противостоять ему. Но эти двое, возможно, смогут избавить лагерь от чудовища.

– Что насчет чешуйки? – спросил Козо.

– Я хочу знать, откуда она.

В ночи виднелась лишь серебряная цепочка, блестевшая под воротником пальто.

– Ну и? – спросил Перл у доктора, который говорил и одновременно снимал компресс.

– Ничего. Он пока ничего не сказал.

Склонившись над молодым человеком, врач заметил его бледность. Почему заключенного Перла так интересовала чешуйка сирены?

– Лучше оставьте это, – посоветовал он. – В египетских пирамидах я видел людей, которые сходили с ума, стремясь проникнуть в тайны. Будьте осторожны. То, что не принадлежит нашему миру, может погубить.

Джошуа Илиан Перл молчал. Как объяснить этому человеку, что его ждут родное королевство и возлюбленная?

Илиан заблудился в непроходимом лесу нашего мира, и лишь маленькие камушки да чешуйки указывали ему дорогу домой.

В тот же вечер, вернее в полночь, кто-то громко постучал ногой в двери барака. Перл вскочил. Было холодно. Заключенные вокруг поспешно одевались. Надзиратель читал по списку имена узников.

В нескольких километрах от лагеря на железную дорогу упал вековой дуб, а вместе с ним еще десяток деревьев. Пассажирский поезд, ехавший из Берлина, застрял на полпути. Заключенных срочно вызвали расчищать рельсы.

Перл услышал, как его назвали. Он поднялся и в полутьме стал искать ботинки. Вместе с ним вызвали всего несколько человек. Это было странно. Обычно в таких случаях с заключенными не церемонились и выгоняли на работу целыми бараками.

Выйдя на улицу, в свете фонарей Перл увидел людей из других бараков. Их выстраивали колоннами по четверо. Всего было человек тридцать, плюс двенадцать надзирателей и собаки.

Топоры и пилы уже погрузили в две машины. Заключенные забирались в кузов.

Посреди всеобщей суеты Перл заметил Эль Фасси, который запрыгивал во второй грузовик. На этот раз их взгляды встретились, и Брахим прижал руки к груди, словно пытаясь что-то показать. При свете фонаря Перл увидел у него на шее переливающуюся, словно маленькая змейка, серебряную цепочку. В ту же секунду Брахим исчез под брезентом грузовика.

16. Поезд

Шагая вдоль поезда, заключенные не могли удержаться и заглядывали в окна вагонов, как дети в рождественские витрины.

Там горел свет. Дамы с безупречными прическами грелись, завернувшись в пледы. Всюду разносили горячие напитки. Мужчины читали газеты. Дети спали на верхних полках. Пожилые господа курили, стоя в дверях и наблюдая, как мимо проплывают тени каторжников.

Всем пассажирам происшествие казалось верхом неудобства. Приедут ли теперь они вовремя к друзьям в Дортмунд? Нужно ли экономить сигары, чтобы дотянуть до следующей станции? Не проснутся ли дети?

Эти люди и представить себе не могли, что идущие мимо заключенные мечтают о завтрашнем водянистом супе и прикидывают, как ловчее раздавить блоху окоченевшими пальцами.

В ночной тишине два мира незаметно соприкоснулись.

Но Джошуа Перл не бросил ни одного взгляда в сторону вагонов. Он смотрел на тюрбан Брахима, маячивший в двадцати метрах от него. Ему было просто необходимо поговорить с другом. Они шли гуськом по насыпи. Стоило сделать шаг в сторону, как ноги утопали в грязи.

Все услышали слово «диверсия», произнесенное двумя немецкими пассажирами. Когда они прибыли на место и увидели огромный дуб, лежавший поперек путей, слух подтвердился.

Такое дерево не могло упасть само по себе. Его явно подпилили. К счастью, поезд сбросил скорость, подъезжая к железнодорожному переезду, и поэтому успел вовремя остановиться.

Уже слышался стук топоров. Перл увидел, что Брахим взял пилу. Он перепрыгнул через ствол, чтобы присоединиться к товарищу. Пила была длинной, управляться с нею было сподручнее вдвоем. Однако Брахим поспешил обратиться за помощью к другому пленному. Перл понял предупреждение. За ними всё еще следили.

Лаяли собаки. Надзиратели стояли вокруг тридцати работников, освещенных фарами поезда.

Перл взял топор. Работа спорилась.

Внезапно Брахим очутился рядом с Перлом, они оттаскивали от дороги большой обрубок дерева.

– Посмотрите направо.

Перл повернул голову.

– Надзиратель, который держит двух собак, предупрежден, он пропустит нас. В пятистах метрах есть лесной домик с одеждой и картой.

Перл сквозь зубы прошептал:

– Нельзя верить Козо. Надо идти в другую сторону.

– Он не врет. Он не хочет, чтобы нас поймали. Иначе ему конец.

Обрубок, который они катили, цеплялся за колючки.

– Как можно ему верить?

– На мне чешуйка.

– Где он ее взял?

– Я всё вам расскажу.

Они подошли к канаве, заваленной ветками и обрубками стволов. Место было темное, свет фар сюда не попадал. Поблизости стоял надзиратель с двумя собаками, которые, задыхаясь, рвались с цепей.

– За мной.

Они сделали несколько шагов, подняли ветви сосен и устремились в чащу. Перл следовал за Брахимом. Собаки рычали и лаяли, но охранник смотрел в другую сторону.

Беглецы мчались сквозь лес. Позади слышался стук топоров, крики, пыхтение поезда. Первым на опушку выбрался Брахим. Путь был свободен.

Теперь они бежали рядом. Перл думал о тайнах, открытых Брахиму. Откуда эта чешуйка? Существует ли дорога в волшебное королевство? Ответы маячили совсем близко.

– Кто повалил деревья? – спросил Перл.

– Он. Он всё подготовил.

Впереди забрезжил слабый свет. Перл стал бежать медленнее.

– Нас ждут?

– Нет, он просто оставил в доме включенную лампу.

Перл с удовольствием бросился бы в другую сторону. Сбежал бы.

Чешуйка, тайна, свобода: это было слишком для одной ночи. Никому нельзя доверять. Даже самой удаче.

– Подождите, – шепнул он другу.

Они остановились под елками. Попытались отдышаться. Хижина стояла на опушке в нескольких десятках метров.

– Надо самим справиться, не входить в этот дом, – сказал Джошуа.

– Пока что мы действовали по его плану, и всё шло хорошо. Козо не обманул нас.

– Пока…

– Он защищает себя. В его интересах, чтобы мы оказались как можно дальше.

Говоря это, Брахим вспомнил, какой ненавистью сверкали глаза Козо. Однако он понимал, что до французской границы сотни километров, а по-немецки ни он, ни Джошуа не говорят. Как обойтись без карты, компаса и нормальной одежды?

– Мы сможем, – сказал Перл.

В окошке хижины мерцал огонек.

– Посмотрите на меня, – серьезно сказал Брахим. – Посмотрите на меня внимательно.

Несмотря на темноту, Перл угадывал черты лица своего друга, его карие глаза и смуглую кожу. Как пройти через Германию 1942 года с внешностью старого пророка?

– Ну? Вы всё еще верите в то, что говорите?

– Я хорошо знаю леса, умею прятаться, переходить реки, отыскивать невидимые тропинки, – сказал Перл. – Я поведу вас и обещаю, что мы сможем достичь цели.

Джошуа жестом предложил Брахиму следовать за ним. Вдали раздался свисток трогавшегося поезда. Но Брахим уже решительно направлялся к хижине. Когда Перл сделал шаг, чтобы присоединиться к другу, из окон открыли огонь.

Перл видел, как Брахим упал, попытался подняться и снова упал. Стреляли из пулеметов. Перл замер. Он видел, как ствол пулемета направили на него и стали стрелять, переворачивая землю и листья, покрытые корочкой льда, откалывая кору с деревьев.

Он бросил последний взгляд на тело Брахима. Это был конец.

Из хижины выскочили солдаты с собаками. Они бросились в погоню за Джошуа. Но тот словно перевоплотился в зверя. Он перепрыгивал через препятствия и, несмотря на пот, застилавший глаза, точно знал, что делать.

Да, если бы Брахим послушался, он бы помог ему вернуться домой, в родную деревушку, затерянную в песках. Илиан спасался и не от таких преследователей. Он смог бы привести пророка в его пустыню.

Из лагеря пришло подкрепление. Лес разбили на квадраты, все дороги в радиусе десяти километров перекрыли. На каждом перекрестке соорудили заграждения. Жителей окрестных деревень заставили прочесывать округу, заглядывая под каждый камень, в каждую канаву. Однако беглец был неуловим.

А в ста километрах от места облавы сквозь ледяной туман мчался поезд. Ему удалось частично нагнать время. Близился рассвет. Почти все пассажиры спали. Джошуа Перл смотрел на них, сидя у окна. На нем был слишком большой бархатный костюм, найденный в чемодане одного из пассажиров первого класса.

Джошуа поранил руку, когда на ходу запрыгивал в поезд. Он прятал кулак в рукаве. Прямо перед собой он видел стекающие по стеклу капли воды. Пахло духами и лаком, которым были покрыты деревянные сиденья, – совсем как в гостиной госпожи Перл в Париже. На руках у дремлющей женщины лежала маленькая девочка. Она внимательно разглядывала Перла.

Джошуа только что потерял лучшего друга и надежду попасть домой. Однако теперь у него появились первые воспоминания, связанные с этим миром.

Нахлынула ностальгия.

Именно из-за таких моментов слабости он будет всегда мысленно повторять себе: чтобы сохранить желание вернуться, надо пестовать свою печаль.