Абиссаль Крамер Стейс

11

Тринадцатое марта

Я пишу сюда, потому что мне страшно. Потому что я не могу ни с кем поделиться. Даже Кэтери до сих пор не знает, что произошло. То, что я сделала, – это ужасно. Я не сплю уже вторые сутки, постоянно думаю о том парне. Возможно, мне станет легче, если я поделюсь этой историей хотя бы с дневником.

С чего бы начать?

Был обычный день, четверг. Я позавтракала, потом за мной зашла Кэтери, и мы отправились в школу.

– Давай за кофе зайдем?

– Было бы неплохо.

– Я всю ночь не спала.

– Я тоже. Быстрее бы написать этот дурацкий тест.

– Да ты-то чего паришься?! Ты лучше всех разбираешься в экономике.

Мы начали переходить дорогу.

– Знаешь, Кэтери, жизнь – непредсказуемая штука. Иногда все может пойти не так, как ты хочешь.

И в следующую секунду мое тело взлетело от удара мотоцикла, что несся на огромной скорости. Я упала на спину, смотрела в небо и понимала, что мне очень больно дышать.

– Эйприл!!!

Я слышала голос Кэтери, но ничего не могла ей ответить. А затем я увидела тьму.

Когда я очнулась, мама сидела возле меня. Я сначала подумала, что нахожусь в своей комнате, но лишь через несколько минут я осознала, что лежу в больнице. Мама все мне рассказала. Я тогда смутно помнила, что произошло. Меня сбил мотоцикл, водитель его скрылся в неизвестном направлении. Теперь папа пытается его найти. За ширмой он уже допрашивал Кэтери.

– Кэтери, вспомни любую деталь, любую мелочь. Может, ты заметила, во что он был одет, или тебе удалось разглядеть номер мотоцикла?

Голос его был таким встревоженным! Папа раньше всегда был спокойным, несмотря на то что он работал полицейским, видел множество трупов, общался с самыми опасными преступниками. Но в тот день, когда со мной приключилась такая неприятность, отец был на себя не похож.

– Я не помню. Правда, я была в таком шоке… Хотя… Стойте. У него над номером было что-то. Наклейка какая-то или царапина.

– Хорошо. Благодарю тебя. Если еще что-нибудь вспомнишь, обязательно сообщи мне.

С того дня папа практически ночевал на работе. Он поставил себе цель: найти того, кто меня едва не убил. Но его поиски не приносили результатов. В тот день на улице были только я, Кэтери и тот мотоциклист. Больше никаких свидетелей. Мы знали только то, что водитель был на мотоцикле серого цвета, предположительно с наклейкой, хотя я была уверена, что Кэтери все напутала или специально выдумала эту зацепку, лишь бы не расстраивать моего отца. Так уж сложилось, что мой папа – уважаемый человек в Манчестере. Он поймал и посадил за решетку немало убийц. Папа – настоящий храбрец, для меня он всегда был, есть и будет примером для подражания. Ради своей семьи он сделает все что угодно…

Меня выписали через неделю. Я отделалась лишь парой трещин в ребрах и сотрясением. На следующее утро после выписки я проснулась, начала собираться в школу, а затем мой взгляд упал на подоконник. На нем лежала записка. Я подошла к окну, взяла записку: «Приди сегодня на развалины «Тэйсти-клуба», после того как освободишься». Почерк размашистый, неровный, будто человек безумно нервничал, когда писал эти слова. Кажется, я сразу догадалась, кто ее написал. Сначала я хотела подойти к отцу и все ему рассказать, но потом передумала, решив, что для начала нужно самой во всем разобраться.

Когда занятия закончились, я отправилась в место назначения. Развалины «Тэйсти-клуба» находятся в нескольких кварталах от моей школы. Это такое дикое, странное местечко, там любят собираться школьники, чтобы покурить травку, выпить пивка, уединиться с девушкой. От «Тэйсти» остались лишь высоченные стены и груда камней, окружающих их. Поэтому, чтобы пробраться к этим стенам, нужно, не жалея чистой одежды, взобраться на камни и удачно приземлиться. Я не без трудностей преодолела препятствие и стала ждать. А затем я услышала голос:

– Привет, Эйприл.

Я резко обернулась и увидела парня. Он стоял в нескольких метрах от меня в грязной джинсовой куртке, потертых джинсах, рваных кедах. Голова его была обрита на-лысо, на кистях и даже на лице, под левым глазом, были татуировки.

– Кто ты?

– Меня зовут Марсель или просто Марс. Мы с тобой виделись однажды.

Я все это время стояла в оцепенелом состоянии, лишь глядела на него и едва справлялась с переполняющим чувством ненависти.

Затем, опустив глаза, он добавил:

– Это я тебя сбил.

Для меня его слова не были сюрпризом, ведь я поняла все с самого начала. Он выглядел виноватым, обеспокоенным.

– И что тебе нужно?

– Во-первых, я рад, что ты пришла, и одна. Надеюсь.

– Одна. А во-вторых?

– Я хочу извиниться. Не поверишь, но ты мне снилась каждую ночь. Я засыпал и видел тебя: ты лежала на асфальте и… кричала мое имя. Я… находился в таком ужасе, правда. Мне так стыдно, я даже не могу посмотреть тебе в глаза. Прости меня, Эйприл.

Теперь он выглядел жалким. Я никогда не думала, что жалость и ненависть к одному и тому же человеку могут слиться воедино. Я смотрела на него и вспоминала, как плакала моя мама, находясь рядом со мной в больнице, как переживала моя младшая сестра, как отец торчал на работе, ища преступника.

– Как ты узнал мое имя? И мой адрес?

– Это не трудно. Ты дочь знаменитого копа в нашем захолустье, все только о тебе и говорят. И о том, как твой отец ищет… меня.

– И он обязательно тебя найдет. Ты зря устроил эту встречу, теперь я знаю твои приметы и даже твое имя. Если оно, конечно, настоящее.

– Оно настоящее.

– Но зачем ты мне его сказал? Неужели не боишься?

С каждой секундой этот человек вызывал все большее и большее недоумение.

– Не боюсь. Потому что я доверяю тебе. Мне нужна твоя помощь.

Я стояла ошарашенная.

– Помощь?!

– Я понимаю, я заставил твою семью страдать, но это вышло случайно! Теперь и моя семья будет страдать. У меня до этого случая были проблемы с полицией, если меня сейчас засекут, то мне вообще крышка. Поговори со своим отцом, пусть он остановит поиски.

– Ты что несешь?! Ты больной? Ты сбил меня и скрылся с места преступления, как самый настоящий трус! Я могла умереть, моя мама беременна, ей вообще нельзя волноваться. Ты хоть понимаешь, что наделал?! И после этого ты говоришь мне скупое «прости» и еще просишь о помощи? Ты реально больной?!

– Эйприл…

– Замолчи! Я больше не желаю с тобой разговаривать. Мой отец найдет тебя, и ты ответишь по заслугам!

Отцу я ничего не рассказала, а он продолжал вести поиски, что оборачивались крахом.

Я постоянно думала о Марсе. Засыпая, просыпаясь, сидя в школе, идя по улице, разговаривая с Кэтери, с мамой, с отцом, с сестрой. Я лишь слышала его голос, видела его лицо. И так день за днем. Я жутко злилась на себя, потому что не могла объяснить причину своего молчания. Этот парень заворожил меня.

Однажды ночью я услышала шум в своей комнате, а затем голос:

– Эйприл.

Я открыла глаза и увидела Марса.

– Какого черта ты здесь делаешь?!

– Тише, иначе всех разбудишь.

Я отползла к изголовью кровати, прикрылась одеялом.

– Проваливай отсюда, я сейчас закричу.

– Не закричишь. Мы так мало знакомы, но я так много о тебе знаю. Удивительно, правда? Готов поспорить, ты до сих пор не рассказала обо мне своему отцу.

– Ошибаешься.

Он стоял надо мной и улыбался.

– Когда ты врешь, ты немного щуришь глаза.

– Ты прав. Он ничего не знает… Не понимаю, почему я молчу. Наверное, мне тебя жалко… Но я больше ничем не могу тебе помочь. Мой отец не станет меня слушать, он привык все доделывать до конца.

Марс сел на краешек кровати.

– Ты вся дрожишь.

И правда, в тот момент я жутко дрожала, но я не боялась Марса.

– Я ничего тебе не сделаю. Просто дай мне свою руку.

И я незамедлительно выполнила его просьбу. Его рука была такой теплой, и мне почему-то в этот момент стало спокойно, будто я знала этого человека всю жизнь, будто он ничего плохого мне не сделал. Я посмотрела в его карего цвета глаза: они были прекрасны. Он сам был прекрасен. Я чувствовала себя такой дурой, думая о том, что он прекрасен, но отрицать очевидное было глупо.

– Ты очень хорошая, Эйприл. Другая девчонка на твоем месте давно бы уже сдала меня. Забудь о моей просьбе. Это бред. Человек в отчаянии становится таким глупым…

– Твоя семья уже знает обо всем?

– Нет еще. Я живу с дядей. Мои родители погибли, когда мне было одиннадцать, с тех пор он меня воспитывает. Я просто ублюдок, я… столько разочаровывал его, но он все равно продолжал меня любить. Я решил измениться, начать все с чистого листа, впервые устроился на работу, и все было замечательно, но тут – бац! – и ты.

– Прости… – внезапно сказала я.

Я действительно почувствовала себя виноватой. И в этот момент вся случившаяся несколько дней назад ситуация предстала в совершенно другом ракурсе: возможно, мы с Кэтери заболтались о чертовом тесте по экономике, не смотрели по сторонам, а он на большой скорости просто не успел вовремя притормозить. Все было бы иначе, если бы мы не были столь увлечены нашим разговором, а теперь из-за нашей бесшабашности страдает человек…