Прошлое должно умереть Панов Вадим

– Муж, объелся груш, – снова со злобой сказала Лена. – Ты бы сама попробовала пожить с таким никчемным мужем. Тебе хорошо, твой-то вовремя сориентировался, и папочка помог, небось. У вас ведь своя фирма. Тебе хорошо на всем готовом быть идеальной женой и матерью, а ты попробуй, как я самой крутиться, да еще мужа ни на что не годного кормить.

Какая-то правда в ее словах была. Альбина действительно жила как бы отгороженной от житейских бурь мужем и свекром, твердо стоявшими на ногах, благодаря связям, деньгам и умению приспосабливаться.

– Но все-таки, как же дети? – робко повторила она.

– Что дети? Они присмотрены. Там и бабушка, и дедушка, и папочка, который их очень любит, ничего для них не жалеет, все мои деньги, с таким трудом заработанные, на них тратил. Теперь пусть сам покрутится. Ничего с ними не случится. Свекровь моя теперь поумнела. Печет торты на продажу, свекор мастерскую открыл, что-то там чинит, Виталик работает. Так что с голоду никто не умирает. Можешь за них не переживать, жалостливая ты моя.

Лучше не злить ее, подумала про себя Альбина и решила переменить тему разговора.

– Ну, и что ты сейчас собираешься делать? – с притворным интересом спросила она.

Но Лена уже смотрела на нее с ненавистью.

– Сейчас? Сейчас я собираюсь открыть магазин в Москве, и я хочу, чтобы ты мне помогла.

– Я? Но чем же?

– Видишь ли, мы хотим открыть шикарный бутик. Не торговать там какой-то дрянью, а настоящим эксклюзивом. Кое-какие деньги у нас есть, но не думай, что так уж много, так что нам придется расходовать их очень экономно. У нас уже все продумано. Прежде всего, мы хотим оторваться от этих базарных торгашей. Для этого нам нужна квартира, и мы думаем, что ты вполне можешь нам помочь купить ее.

– В каком смысле помочь? – нервно спросила Альбина, все еще не веря, что ее подруга способна на такой безжалостный шантаж.

– Помочь подыскать тебе квартиру?

– Нет, дорогая, не притворяйся. Ты прекрасно все понимаешь. Я хочу, чтобы ты убедила своего мужа купить мне квартиру.

– Ты сошла с ума, – ахнула Альбина. – Как это вдруг я скажу ему, что он должен купить квартиру моей подруге? И за какие деньги?

– Не волнуйся, все продумано. Во-первых, это только так звучит «квартира». На самом деле я прошу только одну комнату, всего одну, можно в любом районе, но, конечно, отдельную, со всеми удобствами и хотя бы восемнадцать метров.

– Но это невозможно. Он никогда в жизни не согласится. Даже слушать не станет.

– А это уже твоя проблема. Убеди его, скажи, что я прошу вас одолжить мне деньги на квартиру, скажем, на год, а потом я, может, и в самом деле отдам. Кто знает, если дела пойдут хорошо, может быть, для меня эти деньги будут ерундой.

– Но для нас это совсем не ерунда. Мы вовсе не миллионеры.

– Я знаю, что не миллионеры, но ведь и не бедные. У твоего мужа охранная фирма и детективное бюро. Я даже знаю, что у него двухэтажный офис. Прежде, чем позвонить тебе, я все разузнала.

– Как?

– Когда я приехала в Москву, то сразу стала искать тебя. Фамилию я помнила, но ни в телефонном справочном, ни в адресном бюро сведений о вас не давали. Все засекречено, и ты думала, что я тебя не найду. Но я не такая уж дура. Я стала искать кого-нибудь из нашей группы, кто бы мог знать твой адрес, и нашла Лерку Гинзбург. Она живет в квартире своего дедушки, и телефон по-прежнему на его фамилию. Я позвонила ей, мы с ней поговорили. Она дала мне телефоны почти всех девочек, которые остались в Москве, и в том числе и твой. Она же мне и рассказала, чем занимается твой муж, даже назвала улицу, где его контора находится. Мы с Олегом там побывали, и все посмотрели.

– С Олегом? – в ужасе отшатнулась Альбина. – Боже мой, ты ему все рассказала?

– Ладно, не боись, ничего я ему не сказала, и он со мной не ходил. Я только сказала ему, что у меня есть подруга, которая мне очень многим обязана, в частности, своим семейным счастьем, и она может купить нам однокомнатную квартиру.

– Ты врешь, – с отчаянием сказала Альбина. – Ты ему все рассказала. Как ты могла?

– Да что ты все заладила «рассказала, рассказала». Да если бы он знал хотя бы твое имя, он бы давно уже сам пришел к тебе и потребовал не одну комнату, а три. Но я трезво оцениваю твои возможности, и лишнего не прошу. Да, квартира должна быть оформлена на мое имя.

– Послушай, но ведь это же шантаж. Как ты можешь? Мы же дружили с тобой.

– Да, и если бы я этого не помнила, я бы знаешь, что от тебя потребовала? А так я прошу всего лишь такую малость, и к тому же, может быть, и верну эти деньги. Я совсем не такая уж дрянь, но у меня нет другого выхода. Я тоже хочу пожить по-человечески. Знаешь, как я устала от вечной бездомности, холода, грязи?

– Но у тебя есть дом. Почему бы тебе не вернуться к мужу и детям?

– Все, – отрезала Лена. – Хватит давать мне советы. Я сама знаю, что мне надо. А вот тебе нужно убедить твоего мужа помочь твоей любимой подруге, которая находится в тяжелом положении. Если нужно будет, я приду и поплачу у вас на кухне. Не волнуйся, оденусь прилично и буду изображать из себя ангела. Ты же знаешь, я это могу, если захочу.

Да уж, Альбина это знала. В свое время она приложила немало усилий, чтобы Саша ни разу не увидел ее лучшую подругу. Она никогда не знала, чего ожидать от Ленки. Попадет ей вожжа под хвост, и она наболтает ему все, что угодно, запросто опишет все свои любовные похождения, а потом и о ней, Альбине, будут думать то же самое. Но на самом деле Альбина больше всего боялась, что ее хорошенькая бойкая подружка запросто отобьет у нее ее долгожданного суженного. Она инстинктивно чувствовала, что мужчины не могут оставаться равнодушными к таким доступным женщинам, даже если знают, что у них еще полно любовников. У мужчин очень развито стадное чувство. Им нравятся те женщины, которые нравятся всем, по принципу «лучше есть дерьмо всем вместе, чем торт в одиночку». Так учила ее свекровь, а ей Аля верила безоговорочно. К тому же она помнила, что и сама Ленка в молодости очень любила напевать:

Когда они встречались с Сашей, она никогда не приглашала его к себе домой, где он мог встретить Ленку. Ленка понимала ее опасения, но не обижалась, а даже гордилась тем, что Аля ее боится. На свадьбу Аля, конечно, ее пригласила быть подружкой, но тут уж обстоятельства так сложились, что она и на свадьбу не попала. Аля выходила замуж летом. Лена должна была приехать в Москву из Запорожья, но как раз в это время у нее был бурный роман, и она укатила с очередным возлюбленным в Крым, махнув рукой на свадьбу подруги. И Алиной свидетельницей стала Лера Гинзбург, которая жила в Москве.

Позже, уже будучи замужем, Аля ни разу не пригласила подругу к ним домой. Отговаривалась тем, что у Саши негостеприимные родители. Она боялась ее. Даже будучи законной женой, она боялась конкуренции. Уж очень ее всегда подавляла Ленкина уверенность в себе, ее умение использовать любые обстоятельства, найти нужный тон с любым человеком. Она знала, что Лена, если захочет, сможет очаровать и Сашиных родителей и, не дай бог, самого Сашу.

Вот и сейчас, как только Ленка сказала, что может прийти к ним, у нее на лице появился не просто испуг, а самый настоящий ужас.

– Ну, хорошо, не приду, не приду, не дрейфь, – Ленка явно смеялась над ней. Потом заговорила деловым тоном.

– Значит, так. Ты рассказываешь своему Саше, что твою несчастную подругу бросил негодяй муж, забрал у нее детей, и ей бедняжке негде жить. В общем, нужно помочь ей встать на ноги: одолжить деньги на квартиру, договориться с крышей для ее бизнеса, и так далее. Да, кстати, когда я открою магазин, будешь советовать своим подругам одеваться у меня. Не бойся, у меня все будет на высшем уровне. Ты не смотри, что я сейчас так выгляжу, Я похудею, приведу себя в порядок. Мы с тобой еще будем встречаться на светских тусовках.

– Господи, да на каких там тусовках? За кого ты меня принимаешь? За миллионершу, даму из высшего общества? Ты, наверное, думаешь, что у меня и прислуга есть?

– Ну, не знаю. Я, во всяком случае, буду именно светской дамой и для этого мне сейчас нужно выбиваться любыми средствами. И я выбьюсь.

Да уж, с горечью подумала Альбина. Ты выбьешься за мой счет. Что ж тогда я тоже буду защищаться любыми средствами. Ладно, сейчас главное узнать точно ли она не называла мое имя Олегу.

– Ну, хорошо, – сказала она вслух, – предположим, я помогу тебе с квартирой, но ведь тебе и твоему Олегу это потом покажется мало. Начнете требовать что-нибудь еще.

– А что еще? Только помочь с крышей и все. Не волнуйся, я совесть имею.

– А Олег?

– А он не знает, к кому я обращаюсь. Знает только, что есть университетская подруга, которая многим мне обязана. Я даже у Лерки взяла телефоны всех девочек, которые остались в Москве. Так что он не сможет тебя вычислить.

Да, это удачно, подумала Альбина. Даже Лера, если и узнает что-нибудь, тоже не сможет вычислить меня. А в то, что у тебя есть совесть, я, дорогая моя подружка, не верю. Учитывая то, что ты со спокойной душой сделала в молодости, и как ты сейчас бросила мужа и детей… Да и выпить ты любишь, а когда выпьешь, много говоришь.

Альбина пыталась убедить себя, что Лена заслуживает уготованную ей участь, но это ей не удавалось. Не такая уж та все-таки злодейка, да и не Альбина ей судья. Дело в другом. Пока Лена здесь, Альбина ни одной минуты не будет чувствовать себя в безопасности. Да и Сашу никогда не убедить одолжить такие деньги неизвестно кому, и насчет крыши тоже ерунда какая-то. Он и говорить об этом не захочет. Нет, выход только один. Что ж, теперь нужно только выбрать подходящий момент.

Лена по-своему расценила ее молчание.

– Ну, думаешь, что мужу сказать? – весело спросила она, заранее радуясь тому, что, по-видимому, ей удастся добиться своего. – Думай, думай, ты женщина умная, сможешь его убедить, и все у нас будет хорошо. Надо теперь за это выпить. Где наши стаканчики?

Она повернулась к Альбине спиной, неуклюже пытаясь замерзшими пальцами взять одноразовые стаканчики, которые они поставили на край каменной вазы с цветами.

Вдруг что-то как будто щелкнуло в Альбининой голове, и какой-то посторонний голос совершенно бесстрастно произнес; «Сейчас».

Альбина вдруг стала совершенно спокойной, перестали дрожать руки и ноги, прошла внутренняя дрожь. Она всунула руку в сумку и спокойно, не суетясь, вынула пистолет из пакета, сдвинула предохранитель и вытащила его из сумки. Время как будто бы растянулось, и она почему-то знала, что Лена не повернется столько времени, сколько ей будет нужно. Значит, бог за меня, мелькнула в голове кощунственная мысль. Также спокойно она поднесла пистолет к куртке подруги с левой стороны и нажала на курок.

Как же пуля пройдет сквозь всю одежду, мелькнула еще одна мысль. Но пуля прошла. Лена вдруг ткнулась головой в спинку скамейки и затихла.

Все еще не веря, что все уже произошло, Альбина еще некоторое время сидела, сжимая пистолет.

Господи, что же это я, наконец, спохватилась она. Как хорошо, что она все продумала заранее. Сейчас она могла действовать только как автомат. В голове не было ни одной толковой мысли.

– Так, что же я должна делать теперь? – вслух сказала она себе.

– Да, забрать все, что я принесла с собой.

Она осторожно обошла то, что еще недавно было ее подругой, а теперь стало чем-то страшным, взяла бутылку, стаканчики, подняла коробку от печенья, недоеденную шоколадку. Все положила в заранее приготовленный пакет.

По Плану нужно было теперь обыскать Лену, забрать документы, и лучше бы и деньги, чтобы подумали на грабителей, но это было свыше Альбининых сил. Даже под дулом пистолета она не смогла бы дотронуться до этого.

Она выглянула из-за постамента. Аллея по-прежнему была пустой. Вообще, кажется, во всем парке никого не было. Она быстро пересекла аллею и пошла между кустами к выходу. Теперь нужно было выбросить этот пакет в другом районе города.

Пистолет она вдруг решила не выбрасывать. Она давно уже приметила место, где могла бы его спрятать. В следующем от их дома дворе, через который она ходила на работу, осталось несколько гаражей для инвалидов. Однажды, выйдя из дому, она заметила, что у нее спустились колготки. Она втиснулась между гаражами, чтобы подтянуть их, и заметила, что из одной стены вывалился кирпич. Уже тогда она думала о тайнике и заглянула в отверстие. Оно оказалось достаточно вместительным для пистолета. Она подобрала и вставила на место кирпич, и с тех пор часто проверяла его. Никто и не собирался ремонтировать там стенку, да и, когда кирпич стоял на месте, совсем было незаметно, что его можно было вынуть. Конечно, у себя во дворе, она не рискнула бы сделать тайник, но в чужом вряд ли будут искать, если до этого дойдет.

Начал накрапывать дождик, что тоже было очень кстати. Прохожие прикрылись зонтиками, и перестали вообще видеть окружающих. Альбина была без зонтика, она побежала к метро вместе с другими. Начавшийся дождь сделал это естественным, и Альбина снова мысленно поблагодарила бога. Всю поездку в метро и потом на автобусе она была охвачена нетерпением уехать как можно дальше от этого страшного тела на скамейке.

Потом ее вдруг охватило чувство горькой непоправимой потери. Перед глазами стояла Ленка, но не та злобная баба, которую она оставила в парке, а хорошенькая стройная девочка в светлом платье, которая стояла перед дверью экзаменационной аудитории двадцать лет тому назад. Душа ее разрывалась от жалости. Леночка, подружка моя дорогая, что же ты с нами обеими сделала, стараясь подавить слезы, думала она. Может, и вправду можно было попытаться поговорить с Сашей, может, она и смогла бы уговорить его одолжить Лене деньги на квартиру. Но ведь этим бы дело не кончилось, она бы не отстала от тебя всю жизнь, тут же подсказывал ей здравый смысл. Эта, что пришла к тебе сейчас, совсем не та смешливая озорная девчонка. Та умерла давно. Это как в фильме «Кладбище домашних животных». Они хоронили там дорогих им людей, чтобы те воскресли, но назад возвращались нелюди, злобные, коварные. Так и с Леной. Сейчас к тебе пришла другая.

Но перед глазами все стояла девочка в летнем платье. Альбина вспоминала, как они дружили, как болтали ночами чуть не до утра, как зубрили и волновались вместе перед экзаменами, как смеялись и плакали над одними и теми же книгами и фильмами, как Ленка чуть ли не силой одевала и красила ее в тот незабываемый вечер, когда она познакомилась с Сашей.

Не хотела она только вспоминать о тайне, которая связала их двадцать лет назад. Связала такими крепкими узами, что разорвать их смогла только смерть.

Альбина поднималась в лифте усталая, опустошенная. Она сама толком не помнила, в каких местах побывала, и где что разбросала. Когда дошла очередь до пистолета, уже, слава богу, было совсем темно, и ее, скорее всего, никто не заметил.

Дома ждала семья. Нужно было сделать нормальное, спокойное лицо, но как же тяжело было с этим справиться. Правда, когда она позвонила, и дверь открыл ее дорогой и любимый сын Сашенька, лицо как-то само собой разгладилось, все случившееся стало казаться далеким и нереальным.

– Ха, возвращение блудной матери, серия вторая, – любовно – насмешливо сказал сын, помогая ей снять куртку.

– Где же ты, мамочка, шлялась так долго, да еще в таком затрапезном виде? – прибавила выскочившая из комнаты дочка.

В их семье царила полная демократия. Дети разговаривали с родителями совершенно также как и со своими сверстниками. Альбина и Саша на них никогда не обижались, а, наоборот, гордились тем, что дети считают их своими друзьями.

– Интересно, сами послали меня выбирать себе подарок, велели без этого домой не возвращаться, а теперь еще и недовольны, – привычно вошла в свою роль Альбина.

– Ну и как, нашла? – полюбопытствовала дочь.

– Ну, вообще-то, да, если моя семейка согласится выложить две тысячи долларов, чтобы мать выглядела как топ-модель.

– Платье? – ахнула дочь. – Красивое?

– Очень, – ответила Альбина.

Она не врала. Платье она вправду наметила, но только не сегодня, а несколько дней назад.

– А тебе хорошо в нем? – не отставала Юля.

– Я его не мерила. Мне ведь нужно, чтобы кто-нибудь посмотрел на меня в нем.

– Я, я пойду с тобой. Давай завтра же и поедем.

– Что, небось, уже мысленно примеряешь его на себя, – тут же не упустил случая поддеть сестру Саша-младший.

– А тебя наши женские дела вообще не касаются, – отпарировала Юля и закричала в кухню

– Папа, мама пришла. Она себе выбрала подарок.

– Слышу, слышу.

Саша-старший вышел из кухни, где они с детьми заканчивали накрывать стол к ужину.

– Все слышал. Две тысячи долларов, платье от Кардена или Диора, или Версаче, на меньшее мы не согласны.

– Ну и как, даешь две тысячи? – поинтересовалась дочь.

– Ну, вы же знаете, для вашей мамы мне ничего не жалко. А ваше мнение? – подчеркнуто серьезно спросил он.

– Я думаю, что она, в общем-то, у нас заслуживает, – солидно ответил сын.

– Ну, спасибо, уважили, – засмеялась Альбина.

Глаза у нее стали влажными. Господи, да разве дело в платье? Какая у нее семья! Ради них она пойдет на все, да и пошла уже.

– Ладно, хватит о платье, а то вы, женщины, будете о нем весь вечер говорить, а мы от голода умираем. Правда, сын?

– Да, точно, а то мне уже уходить скоро надо, – Саша младший посмотрел на часы.

– Куда же это ты, на ночь глядя? – усаживаясь за стол спросила Альбина, хотя последнее время сын довольно часто не ночевал дома. Что ж, это понятно, ему уже скоро двадцать, он высокий, красивый, нравится девочкам. Альбина залюбовалась сыном.

– Да, и куда же это мы, на ночь глядя? – тут же подхватила Юля.

Хотя все они прекрасно понимали, что он ночует у девочки, Саша считал своим долгом придумывать какие-нибудь приличные причины для ночевки вне дома. И все, кроме сестры, делали вид, что верят ему.

– Готовиться к зачету, у меня книги нет, а у Юрки есть.

– А почему же обязательно ночью? – притворно наивно продолжала Юля.

– Потому что днем мы были на занятиях, а после обеда Юрка в супере работает, домой приходит в девять.

– Врешь ты все. Думаешь, я не знаю, что ты идешь к своей рыжей Марье, – торжествующе выпалила свое разоблачение сестра.

– Во-первых, она не Марья, а Марина, а во-вторых, нечего вторгаться в мою личную жизнь, – спокойно ответил ей брат.

– Ах, вот как, у тебя личная жизнь. А чего же ты тогда вторгался в мою?

– Когда это?

– А когда я хотела поехать Новый год встречать у Наташи на даче с классом, кто орал больше всех, чтоб меня не пускали?

– Сравнила. Ты, между прочим, несовершеннолетняя, и, кроме того, ты девушка, а я мужчина. А это, сама понимаешь, две большие разницы, а не одна какая-нибудь.

– В наше время больше не существует никаких ни больших, ни маленьких разниц. У нас все девочки ходят куда хотят и с кем хотят. Только вы меня не пускаете.

– Отец, – серьезно сказал Саша-младший. – Тебе не кажется, что у нас с ней будут большие проблемы?

– Кажется, – подтвердил Саша– большой. – Видишь ли, она очень хорошенькая, а с красивыми женщинами всегда проблемы.

– Ну, так нужно уже сейчас продумать, что нам с ней делать.

– Пожалуй, лучше всего выдать ее замуж сразу после школы. У тебя случайно нет кого-нибудь на примете?

– М-да, нужно будет серьезно подумать. Все-таки сестру отдаю, не корову.

– Вот именно, – также серьезно поддержала разговор Юля. – И у меня тоже есть требования.

– Давай, излагай, – кивнул отец, – имеешь право.

– Так вот, во-первых, он должен быть красивый. Не такой, конечно, как наш Сашка, а то я замучаюсь девок от него отгонять. Но такой, чтоб не стыдно было показать людям.

– Принято, – согласилась мужская половина семьи.

– Во-вторых, он должен быть богатым.

– Здрасьте, – возмутился брат. – По-твоему я отдам свою единственную сестру за нищего?

– Или мне нужен зять голодранец? – подхватил отец. – Конечно, за богатого.

– Ну, тогда я согласная, – милостиво кивнула Юля. – Только давайте ищите скорее.

– А мое мнение кого-нибудь интересует? – миролюбиво поинтересовалась Альбина.

– Твой голос только совещательный, – предупредил ее сын. – Но ты можешь говорить.

– Спасибо. Так вот, я против.

– Ваши аргументы:

– Наши аргументы следующие: создание семьи это очень серьезный и ответственный шаг. Особенно для женщины, так как у нее появляется много обязанностей. Ты готова убирать, стирать, готовить, а если еще и ребенок появится?

– Ну, мать, ты и излагаешь. Так человека вообще запугать можно, еще и решит старой девой остаться.

– Меня не так просто запугать, – преспокойно объявила Юля. – А, кроме того, я вообще не собираюсь ничего этого делать. Мой богатый муж наймет мне горничную и кухарку.

– Кто знает? И вообще, нужно уметь приспособиться к другому человеку, уметь уступать, не ехидничать, как ты любишь, не придираться по пустякам.

– Вот, вот, – одобрительно кивнул Саша-младший. – Это я, твой брат, все от тебя терплю, а муж точно терпеть не станет.

– Ой, бедная я, бедная, – притворно вздохнула Юля. – Что же со мной будет?

– Мать права, тебе нужно будет поменять характер, а то муж тебя будет колотить, если только мы не найдем тебе ангела.

– Где ж его взять-то ангела, да еще богатого? – пригорюнилась Юля.

– Да, уж придется тебе с замужеством подождать. Нам не нужны разводы, дети без отца.

– Между прочим, сейчас многие сначала проверяют, как у них получится жить вместе. Не расписываются сразу, а просто снимают квартиру и живут вместе. Если что не так, сразу разбегаются и все. Так что можно сначала попробовать.

– Ты с ума сошла.

– Еще этого нам не хватало.

– Даже и думать об этом не смей.

– Я этого никогда не допущу.

Мужская половина семьи прореагировала на Юлино заявление мгновенно и бурно. Но на нее это особого впечатления не произвело.

– А что тут такого? Вы что никогда не слыхали о гражданских браках?

– Юля, – веско сказал Саша-старший, – запомни. Гражданских браков не существует. Есть законный брак, и есть сожительство.

– И еще запомни, сестра, – не менее сурово прибавил Саша-младший. – Лучше быть честной разведенкой, чем незамужней давалкой.

– Господи, Саша, что ты говоришь? – ахнула Альбина.

– А что? Ты со мной не согласна? – возмутился Саша. – Я что, неправильно говорю?

– Да, нет, правильно, – запуталась Альбина.

– А тогда чего ж ты возмущаешься?

И брат с сестрой радостно захохотали.

– Ну, все, я пошел. – Саша вскочил и, дожевывая на ходу, пошел одеваться.