Гномка в помощь, или Ося из Ллося Мари Ардмир
– Можно. – Он скользнул по мне потухшим желтым взглядом, выдохнул протяжно и почти простонал: – Я вижу тебя низким, бородатым гномом с большим животом и тяжелой поступью горняка. Ты даже пахнуть стала не так, как раньше. А смолой, печеной грудинкой и хвоей.
Да, не лучший набор, но и не худший. Так что я ободряюще похлопала мага по плечу, улыбнулась.
– Хорошо хоть не табаком.
– Нет, табаком пахнет вон та милая леди. – Граф-оружейник указал на изящную красотку в полушубке из лисы. – Дама слева пахнет сыростью, – ею была шикарная брюнетка в военной форме, – та, что справа, в зеленом пальто, разит плесенью, – удостоилась оценки милая девушка с ямочками на щеках. – А вот эта – сыром и котом, – указал он на пышнотелую девицу, торгующую лентами и кружевом.
Он так и развлекал меня до самого портала, а может, и сам отвлекался от тяжелых дум, как убрать генерала, не оставляя следов. И убить его хотелось даже мне. Мало того что с антидотом обхитрил и капитана с неприятным известием направил, так он еще уверен – Регген найдет Эллен и тотчас ему доставит. На блюдечке с синей каемочкой! Бестолочь, даже не узнал, насколько сильно маг приворожен. А вдруг у него чувства над разумом возобладают? Вдруг он оставит ее себе или, хуже того, в порыве страсти растерзает?
Дома мы, не сговариваясь, разделили насущные дела. Регген взял на себя раздачу прикорма, я – готовку завтрака. А затем все так же, не говоря ни слова, отправились досыпать. Уже сквозь дрему слышала, как маг вспомнил о пирожках, затем о взрыве в ВАМе и о том, что академию закрыли, пока идет Совет глав.
– Три дня отдыха – это ли не счастье? – хмыкнул он и уснул, не пытаясь придвинуться ближе, обнять или нечаянно коснуться руки.
Остаток дня прошел бесцельно. Кузня убрана, еды наготовлено на два дня вперед, пирожки не нужны. При таком раскладе вольно-невольно чувствуешь себя лишней. Да еще Регген все время был занят железками. И видимо, маг понял мой настрой, мимолетно коснулся моего плеча и заверил, что все у нас будет хорошо. Ведь он уже наладил перевертыши, что крепятся на сковороду, осталось придумать тестораскатку и линию для лепки пирожков.
Хорошо-то хорошо, но на ночь мы опять легли каждый на своей стороне.
Проснулась я одинокая и злая, потому что задохлик от меня перед рассветом сбежал, а по пути еще и наследил. Оставил два грязных отпечатка у самого входа. Что примечательно, они носами смотрели не в дверь, а от двери. Словно Регген вернулся, вошел и забыл, зачем заходил. Еще бы ему не забыть! Видать, осознал свою оплошность и сбежал предположительно за тряпкой, а может, от меня.
Ночь была холодная, кузню выстудила до утра, лизнула морозом не только окна, но и подоконники. Так что я в поисках тепла придвинулась к магу, а он хоть и спал, быстро отодвинулся. Я к нему, он от меня, я снова к нему, он с тюфяка…
Буркнул что-то о жадности гномов и ушел, оставив мне оба одеяла и чувство вины. А ведь всего-то хотела погреться и нечаянно выгнала. Ну и ладно. Не маленький, чтоб обижаться. Сейчас пол протру, завтрак приготовлю и графа позову. От еды он точно не откажется, особенно от мясной.
Вооружившись тряпкой, пошла к двери, но убрать пятна не успела.
– Ося, ты что делаешь? – Тихий голос Реггена прервал мой порыв.
– Вытираю ваши следы.
– Это не мои. – Выглянув из полураскрытого портала, он смотрел с упреком.
– Значит, Маррета.
– Он у невесты. И сюда не вернется.
– Генерал?
– Вряд ли. Я только от него, – бросил сухо маг и уверенно добавил: – И это точно не Урген Врадор.
– С чего вы взяли? А вдруг он обратно вернуться захотел? Пришел. Тут слизни его и скрутили…
– Это следы не его сапог.
Вот это новость! Они так подружились, что различают друг друга по следам?
– После похода к слизням я за Ургеном убирал, – доходчиво объяснил мне граф. – А теперь брось тряпку, возьми вот это и дай мне войти. – Маг вручил мне плоскую коробку с королевским вензелем, закрыл портал и отошел подальше. – Здесь конфеты. А вот это письмо от генерала. – Поверх коробки лег белый конверт с магической сияющей печатью.
– И чего он хочет?
Бумаги я не коснулась, вдруг старший Врадор опять хитрит.
– Чтобы ты пришла на освидетельствование шпионов. В карцере их уже двое. В эту ночь в столице произошло несколько феноменальных событий. На Совете глав появился новый Врадор. Точь-в-точь как первый, слишком много знающий. Он во всеуслышание заявил, что с отцом они договорились.
Регген знаком указал мне отойти за кресло, выудил из кармана спицу и взялся ею следы обводить.
– Что?! Но как же… Неужели каждый второй может на Совет зайти?
– Не каждый, но им удалось, – хмуро ответил он и занес спицу над грязью. – Шпионы узнали, что генерал перенес совещание по речи подставного на ночь, а позже застрянет на переговорах в Т’Агро по делу баронессы… Но они и предположить не смогли, что вместо себя он отправит сестру.
– И что она?! Она защитила первоначальное решение Врадора?
– Можно сказать и так… – Задохлик взял паузу. – Герцогиня, будучи проинструктирована на случай ЧП, сообщила главам, что Урген не в себе. Потерял связь со зверем предположительно на отдыхе. В подтверждение его вырубили и показали зверя.
Спица распалась на несколько тонких стальных слоев. Те по щелчку приняли форму следов и вновь собрались в единое целое.
– Как? Подставной тоже был одержимым, – предположила я.
– Нет, обычный маг. – Регген закончил с анализом и теперь взялся за тряпку, чтобы вымыть пол. – И вот тебе две загадки. Первая: как герцогиня создала иллюзию в магически запечатанном зале? Вторая: как второй подставной связался с газетой из того же зала, когда пришел в себя? – Не успевая за ходом его мысли, я вопросительно вскинула бровь. Маг пояснил: – Клятва на одной из боковых дверей зала взломана двоичными рунами. Допотопным способом мастеров старой закалки…
И умолк, выжидательно глядя на меня.
– И что с того?
– По профессорской привычке мастера подписались и поставили дату, – дал он подсказку.
– Мне это ни о чем не говорит.
– Настоящие Мино Нуво и Арктиус Данис живы. Это были их подписи! Их не уничтожило взрывом в академии, Буря не пойдет под трибунал, – доходчиво объяснил граф-оружейник.
Отбросил тряпку, словно бы ставя точку, и протянул мне знакомый листок с газетными вырезками. Тот самый, за двадцать серебрушек купленный! Но теперь-то хоть ясно, за что такие деньжищи были уплачены. Вырезки на листке пополнялись магически, причем стремительно. Берегите пальцы.
«Хороший отдых или полноценный срыв? Приступ буйства главы контроля произошел на втором совете глав!» – сообщал корреспондент из «Выжимай все соки» в экстренном полуночном выпуске.
– Утра не дождались, – хмыкнул Регген, – средь ночи настрочили.
«Неподтвержденная информация – повод для судебного иска», – тактично напомнил ему секретарь по связям с общественностью. Сразу видно: отдел контроля бдит, не позволяет новости проникнуть в массы.
«Какой законопроект нарушил душевный покой главы? – брызнули ядом из газеты. Едва успела убрать пальцы, когда вырезка вдруг появилась на листе и приклеилась сама собой. А следом и вторая: – С пеной у рта он борется за…»
И сразу же третья!
«Непредвиденные обстоятельства вынудили главу контроля временно выйти из Совета глав», – тут, видимо, речь об ударе по голове и демонстрации рыси.
«Его вынесли вперед ногами! – не успокоились в „Выжимай“ и мелко добавили в подзаголовке: – Кто заменит буйного У.В?»
И тут же официальный ответ:
«С сегодняшнего дня интересы отдела представляет герцогиня Леройская. Виват королевской семье!»
«Виват!» – всхлипнули в газете и наконец-то заткнулись. Сдается мне, в отделе контроля шпионов было больше трех. Или все же трое, но настоящие спецы.
– Итак, что теперь? – спросила я, выплывая из тяжелых дум.
– Ты вскрываешь письмо и коробку. Мы завтракаем и идем смотреть на шпионов. Хотя мне куда больше хочется взглянуть на Ургена. Спросить, как ему в шкуре буйных. Его трость теперь не просто аксессуар, а предупреждение.
– А может, не надо? – На миг размечтавшийся граф взглянул на меня с сомнением, затем пытливо прищурился и посуровел. Опять что-то не то подумал. Пришлось пояснить: – Я не о Врадоре. Просто уверена: в коробке яд, в конверте – извещение о смерти. Так, может, не стоит их открывать?..
– В коробке конфеты, их я заказал для тебя в королевской кондитерской. В конверте твой первый чек внештатного секретного агента. Генерал его при мне подписал.
– Не может быть! – Письмо я вскрыла первым. Вчиталась в строчки, трижды – в закорючки цифр и просияла: – Пятнадцать золотых! Не пять! И даже не десять… – Перед моим мысленным взглядом уже появилась двуспальная кровать на ножках, желанный диванчик, нормальный обеденный стол и пара крепких стульев. – Регген, когда вы успели его переубедить?
– Я рано встал. – Точно, я ж разбудила его ни свет ни заря, а он для меня… Тут маг дождался моего виноватого взгляда и заявил: – Семь с половиной золотых мои!
– Как – ваши?!
– Мои честно заработанные.
– Что?! – От такой неожиданности мне стало трудно дышать. Словно бы чьи-то холодные скользкие лапки сдавили шею, не позволяя ни вдохнуть ни выдохнуть. – Вы! Да вы… Вы знаете, кто вы?!
– Догадываюсь, – усмехнулся он, – однако это не помешает мне выслушать твое мнение.
– Он еще и ерничает! – возмутилась я и была на этом прервана звоном портала.
– Секундочку! Не забывай, что хотела сказать. Всего миг – и мы вернемся к этой теме, – заверил маг и открыл дрожащую серебряную капельку до размера блюдца. Кому-то кивнул, кому-то клыкасто улыбнулся, вызвав тихий ойк, и под сердитое сопение: «У вас есть Ося» – получил короткую записку.
Портал закрылся, одержимый идеей раздела «вернулся» ко мне.
– Сообщение от Маррета. В связи с тем, что Врадор официально объявлен буйным, он более не может быть моим куратор-враче-адвокатом, а только враче-адвокатом. За куратора у меня опять капитан. Не могу сказать, что счастлив, но со всем смирением приму замену. – Он махнул полученной запиской. – Итак, на чем мы остановились?
И взгляд такой ласково-ехидный, прямо говорящий «Ну же, рискни». Я и рискнула!
– Регген, ну вы и!..
И это мое мнение было прервано звоном, куда более громким и отчаянным, чем прежний.
Чтоб не оглохнуть, пришлось просителя принять.
– Письмо от герцогини, – сообщил мне граф-задохлик, закончив расшаркиваться с кем-то молчаливым и, судя по напряжению, исходящему из портала, опасным. Вскрыл письмо, сообщил: – Мы приглашены на бал в честь ее девяно… хм, многолетия. Бал состоится через два месяца от сегодняшнего дня. Приписка внизу гласит: торрон оставьте дома. Подпись: «Мар и его полтора помощника».
– Полтора? – от смущения временно забыла о жабе, чуток меня придушившей. – Видимо, с демоном, получившим удар по голове, все не так уж и радужно. Надо бы хоть извинения принести, пирожками.
– Надо бы, – согласился Регген и в задумчивости постучал уголком письма по ладони. – Интересно, они всех приглашенных просят не брать с собой скользящее оружие или только нас? Впрочем, не важно. Главное, я теперь знаю, на что потрачу оставшиеся два золотых из моих семи с половиной.
Смущение отступило. Во мне проснулась гномка.
– Они не ваши, они мои! Это моя честно заработанная зарплата.
– И чем же она заработана?
– Я слежу за вами! День и ночь, без отдыха и продыха! – заявила рьяно, а в ответ получила смешок.
– То есть я залог твоей зарплаты. – Абсолютно невероятный вывод и еще более невероятная претензия: – А мое согласие ты спросить забыла. Или хуже того – не захотела. Что ж, скажу его сейчас… Ося, я против такого произвола! – сообщил он, скалясь во все клыки. – Но, чтоб не ограничивать твои доходы и в то же время не ущемлять мои права, я возьму десять золотых вместо семи с половиной.
– И это называется «не ограничивать»?!
– Не стоит кричать. Все же пять из пятнадцати – не так уж и мало. То ли дело три… – подмигнул он мне.
– Да вы… – Очередной тревожный звон оборвал на полуслове. – Да кто там?! – рявкнула я, быстрее мага открыв портал и злобно воззрившись на генерала.
– Я, – ответил тот и после недолгой паузы продолжил: – Агент Гномка, в ваших услугах мы сегодня не нуждаемся. Допрос откладывается до завтрашнего утра. Или ночи, если нами будет пойман третий…
– Поняла.
Я захлопнула портал и обернулась к задохлику, желая прояснить, о каких трех золотых он говорил.
– Ося, ты только что оборвала на полуслове своего работодателя, – вкрадчиво сообщил он. – Неужели совсем не боишься потерять зарплату агента?
– Три золотых из пятнадцати?! – вырвалось у меня.
– То есть три для тебя слишком мало, не страшно и потерять? Что ж, так и быть, возьму себе!
Сказал и улыбнулся. Лучезарно, от уха до уха, которые я уже очень хочу оторвать. Потому что задел, спровоцировал и стоит теперь, наслаждается. Радуется, сволота.
– Вы это специально, – прищурилась, отбросила косу на спину, – раззадорили, разозлили, до ручки довели! Ну и чего, спрашивается, вы так распинались, боролись за жалкие пять с половиной…
– Ты хотела сказать – семь.
– Два с половиной, – отрезала, чтоб перечить не смел. – Итак, что скажете в свое оправдание?
– Ося, я не специально… – сказал и запнулся. – Нет, я специально, но меня можно понять. Только так, пререкаясь по пустякам, сквозь грубый бас, улавливая твои интонации, я напоминаю себе, что рядом Ося. А не грузный, жадный бородатый гном.
Обидеться бы на «гнома», но…
– Ничего себе пустяк! Это же половина моей зарплаты! – Я стремительно шагнула к магу, ткнула пальцем в тощую грудь и осеклась под лучистым взглядом. Светлым таким и счастливым. – Вы опять, да?
– Не удержался. И насчет денег не переживай, я кое-что смастерю для генерала. Секретные разработки для тайных агентов оцениваются в десятикратном размере, – сообщил он, гордо вскинув голову.
Смастерит? Для генерала? Меня тряхнуло словно бы от разряда. По телу прошлась волна озноба, а вслед за ней и жара. Святые угодники! Вот тут-то я и осознала, с кем бок о бок живу. Не просто с оружейником, а с мастером смертельных творений! И ведь его иначе не назовешь. Стоит лишь вспомнить клубок, сплошь состоящий из петель, дубинку, которая торрон, и то, что на полках кузни таится еще много всего. И как сам Регген сказал, если уж избавляться от опасного, то начинать надо с него самого. Тут еще в памяти всплыло, что процесс творения вызывает у мага злость и озверение. То самое, от коего сбежали подмастерья, а также домработница, камердинер и до последнего державшийся торговый агент.
– Регген? Вардо… Я тут подумала… А давайте вы ничего не будете создавать для генерала? Сволочь он расчетливая. И еще неизвестно, зачем мне зарплату подписал.
– Чтоб не мучиться угрызениями совести? – предположил с улыбкой. – Поговорил со мной, понял, как трудно приходится секретным агентам.
Генерал и совесть – вещи несовместимые. Нутром чую, у него опять какой-то расчет.
– Тем более не стоит трогать этот чек. Уж лучше я вам с пирожков часть прибыли дам.
– Какую часть? – ухватился за идею он.
– Ну, если подумать, то капуста ваша, помещение тоже, плюс ваш ручной труд и агрегаты, его облегчившие, – припомнила я чан и перевертыши.
– А также удобная точка сбыта в ВАМе и безотказный Буря в продавцах… – продолжил список Регенн и широко улыбнулся. – Я так понимаю, речь идет о половине прибыли.
– Об одной двадцатой!
– Еще скажи «от половины».
– Зачем говорить? Вы и сами догадались, – хмыкнула ехидно и расхохоталась. Едва маг вознамерился ответить, в кузне раздался тревожный перезвон. – И кто на этот раз?
– Это не портал. – Граф-оружейник вышел из кузни, а затем и из поместья и, перепрыгивая через рытвины и траншеи, направился к воротам. Быстро с кем-то переговорил и вернулся в кузню чернее тучи. – Владелец «Старого феникса» настоятельно рекомендует, чтобы мы сегодня же забрали Ургена к себе. Очень настоятельно рекомендует…
– Почему? Он что-то натворил?
– Еще нет. Однако, по словам Тораниуса Тобириуса, собирается.
– Хм, пока он с духом соберется, пока натворит, мы позавтракать успеем. Или даже пообедать… – предположила я, не желая по первому зову спасать бочкообразного дельца, в три золотых оценившего мой сгоревший скарб. К тому же конфеты есть куда приятнее дома, а не в пути. Да и Реггена расспросить нужно, отчего он решил генерала с утра пораньше навестить.
– Это не я его потревожил, это он меня вызвал, – признался маг, с аппетитом поедая биточки, отварную картошку и мясную запеканку со сметанно-чесночным соусом. – Попросил осмотреть зал Совета на предмет прорех. И оказался прав в своей догадке: прорехи были, на наше счастье, подписанные. – Тут он посмотрел на меня и мечтательно протянул: – Жду не дождусь, когда академию откроют. Буря вернется, мы возьмемся за пирожки, а я получу свою первую двадцатичасть… Или же я получу ее сейчас?
Глава двадцать первая
Я отдала ему семь с половиной золотых. Считай, две тысячи двести шесть пирожков, лишь бы он умолк и более меня не подначивал. Умолкнуть-то он умолк, но глазами блестеть не перестал и, довольный, позвякивал монетами, пока мы мчались к «Старому фениксу», а приехали к королевской кондитерской.
– Одну секунду, – сообщил маг и ворвался в двери самой дорогой шоколадницы во всей Дагатии. Там сразу же раздались испуганные вопли, звон разбитого стекла и тихий голос Реггена, увещевающий не паниковать и не пытаться выпрыгнуть на улицу через окно – шрамы дам не украшают.
Он вернулся так же быстро, как и сбежал, попросил извозчика отвезти нас к пристани Воздушника. Карета повернула.
– «Старый феникс» в другой стороне…
– Знаю, – ухмыльнулся задохлик, в очередной раз звякнул явно поредевшими монетами, но решения своего не отменил.
Мы летели по заснеженным улицам к неизвестной пристани. Мимо проносились уютные домики и мастерские, магазинчики цветов и покрытые морозом аллейки, довольные погодой горожане, играющая в снежки детвора. В столице впервые за долгое время был солнечный и оттого немного слепящий день, ветер более не рвал одежду и не закидывал снегом. Бушевал где-то в вышине дворцовых шпилей, изредка раскачивал верхушки высоких деревьев и стряхивал на прохожих морозную шелуху.
И если не думать о том, что где-то там, далеко, стоит закрытая после взрыва академия, бегает непойманный шпион, бесчинствует возмущенный чем-то Врадор и кто-то неизвестный оставляет в кузне следы, то день был поистине прекрасным, мое настроение приподнятым, а внимание мага – приятным. Пусть он не смотрел на меня как прежде и за руку не держал, но пальто надеть помог, как и спуститься по лестнице, подняться в карету. И время от времени поправлял мой капюшон, с тяжелым вздохом скользя взглядом по моим губам.
– Эх, если бы были только бакенбарды… А так… и борода, и усы.
– А усы откуда? Что-то не припомню, чтобы вы, описывая мой «новый» вид, их перечисляли.
– Появились. А вслед за ними шрам на лбу и скол на верхнем правом резце.
– Это как же вы его рассмотреть сумели? – удивилась я, невольно прикоснувшись к губам. – Из-под усов-то.
– А он блестит, как золотой.
– Вы шутите… Это что ж за галлюцинация такая лживая? Да ни один гном настоящее золото ни за что и никогда бы не потратил на такую ерунду! Скол прикрывать, х-ха! Да на такое могут пойти только приморские. Вон как тот!
Я указала на гнома, чинно вышедшего из кафе. Усатый и бородатый, при этом коротко подстриженный, как все приморские, он был облачен в темно-синий кафтан и красные сапоги. Взволнованный и восторженный, поднимался по мраморной лестнице, не сводя счастливого взгляда с какого-то объекта впереди.
– А что там? – полюбопытствовала я, приникнув к стеклу, но все еще ничего не видя.
– Пристань, – ответил Регген, загадочно улыбаясь.
– И что же к ней пристает? – спросила, продолжая краем глаза следить за гномом. – Заграничные морские корабли?
– Воздушные, – ошеломил меня маг. Коротко стукнул в стену кареты, приказывая вознице остановиться, и возвестил: – Прибыли, выходим.
– Но зачем? – Я выскочила вслед за ним, упустив из вида поданную руку, но требовательно ухватившись за маговский локоть. – Регген, что вам тут нужно, а?
– Я забронировал билеты. Нужно оплатить.
В это самое время толпа расступилась, открыв вид на стенд с расписанием полетов и их заоблачной стоимостью. Я опять подверглась удушью, засипела.
– Пять золотых за двоих?! Вы с ума сошли, такие деньги…
– Ося, – хмуро окликнул граф, – я хотел произвести впечатление, а не выговор получить.
– На кого произвести? – удивилась я и сникла под его возмущенным и оттого пронзительным взглядом. – А, простите. Я не должна была… все же это ваша личная жизнь.
– Это наша личная жизнь, Ося, – буркнул он и, подхватив меня под локоток, вывел на посадочную площадку. – Идем.
– Так летать будем мы? – спросила, не зная, то ли цепенеть от счастья, то ли дрожать от растрат.
– Да.
– На этом?
– Да.
– Святые угодники! А я о таком и не мечтала…
– Начинай мечтать, – шепнул он, уводя меня к толпе пассажиров на дирижабль, пришвартованный под мраморной аркой с броским названием «Воздушный круиз».
Поднимаясь по мраморным сходням вслед за Реггеном, я смотрела на результат маговской идеи с ужасом и восхищением. Дирижабль был огромен, размером с два графских поместья или даже три. И казался нереальным. Мерцающий в солнечном свете магический купол-баллонет с парными парусными крыльями и прозрачная трехъярусная гондола, схожая по форме с судном корабля, смотрелись сказочно и романтично вместе с тем. Эффект усиливался прозрачным килем, сплошь состоящим из кристаллов, что разбрасывали мириады разноцветных искорок вокруг, и сверкающими магическими путами, изящной паутинкой тянущимися от парусов к гондоле.
Пока маг забирал билеты и расплачивался с контролером, я теребила его рукав, боясь и в то же время с нетерпением ожидая, когда же мы поднимемся на палубу, вцепимся в деревянные поручни и будем с наслаждением смотреть вниз. Вернее, это я буду. Как задохлик отреагирует на полет я знать не знала. Но догадывалась, что если он и был здесь ранее, то с Эллен.
– Лучше всего подойти к левому борту. Когда мы летали с герцогиней, а бывало это не раз, дирижабль при взлете кренился вправо, чтобы, разворачиваясь над причалом, крылом задеть фонтан. Летом с той стороны веселее, брызги летят. Но сейчас только ледяная крошка и снег. – Он в очередной раз поправил упавший с моей головы капюшон и удивился взгляду, коим я его одарила. – Что не так?
– Вы летали на дирижабле с герцогиней?
– Как и все выдающиеся воспитанники ее приюта. То есть вообще все воспитанники. Мы старались заслужить эту привилегию каждую четверть… – Маг улыбнулся воспоминаниям.
– Вы были в приюте? – Эта новость оказалась столь ошеломительной, что крен, как и взлет над столицей, прошли мимо меня. Запомнилась лишь рука Реггена на плече. Ее быстрое появление и столь же стремительное исчезновение. – Как долго?
– С десяти до восемнадцати. До того меня воспитывали бабушка и дедушка… А после – Леройская.
– Воспитывала. Совершеннолетнего? – переспросила я. Выходит, с его стороны свекрови нет. Лишь герцогиня и ее опека – это плюс. Но любовь оружейника к тратам перечеркивает даже его.
– Вплоть до получения диплома в НАМе, когда я разорвал купол над ее поместьем в Бурфо… и стал графом. – Он потер явно занывшую шею, поднял взгляд к облакам. – Этот надсмотр неудивителен. Под ее руководством я был единственный маг. Аре и Врадор-младший не в счет. Первый приезжал на каникулы – поиграть, второй заглядывал по праздникам – подраться, а потом за девчонками приударить.
– То есть опять драться, – улыбнулась я и получила одобрительный взгляд, а затем и предложение:
– Вина?
Граф чуть посторонился, открыв вид на палубу и девушек в тонких платьях и белых полушубках. Они раздавали пассажирам искусные улыбки и разносили игристое в бокалах, фрукты, нарезанные тонюсенькими дольками, тарталетки в кружевных корзинках и шоколадные трубочки минимально возможного размера.
Посмотрела на ополовиненные бокалы и просвечивающие сквозь нарезку тарелки, вспомнила ценник и ответила:
– Нет.
– Тарталетки?
– Нет.
Теперь я с удвоенным вниманием смотрела на раскинувшиеся за бортом столичные пейзажи. Угадывала под снежными шапками шпили, насчитывала окна в оранжерее королевского дворца, над которым мы пролетали, и старательно не смотрела на нехорошо прищурившегося мага. Пусть только скажет, что я считаю чужие золотые. Все же гномка я или нет?
Но он удивил.
– Как насчет зонтика на память? – взглядом указал на девицу справа от нас, что продавала не столько зонты, сколько опахала на хлипком штоке.
– Зимой? Не стоит…
– Цветы?!
Это уже не маг спросил, а стройная красавица, подошедшая к нам с букетом подмороженных хризантем.
– Спасибо, обойдусь, – ответила резко. Лишь бы эта девица перестала на задохлика смотреть. Да куда там, на меня и не взглянули.
– А вы?.. – продолжила настырная и взмахнула длиннющими ресницами, показала ямочки на щеках.
– Тоже откажусь. Благодарим за внимание. – Он демонстративно перекинул трость из одной руки в другую. Усмехнулся, услышав «ох» растворившейся в толпе красавицы, и стал словно бы выше, шире в плечах. – Одно понять не могу… Почему ты отказалась, Ося? Дело в деньгах?
– В цветах! – заверила я. – Они вялые. И не входят в стоимость билета.
Тяжелый, прямо-таки мученический выдох был мне ответом после десятисекундного сопения мага.
– Н-да, за тобой ухаживать – одно удовольствие.
– А вы уха… – начала было я, но, напоровшись на мрачный взгляд, нехотя пояснила: – Я не привыкла, чтобы на меня тратились.
– А надо бы, хоть по чуть-чуть, – заметил он, снова выдыхая. И этак странно у него получилось, словно бы «Злося» произнес.
– Угу…
Ничего себе чуть-чуть! Пять золотых за час полета, при этом неизвестно, сколько на конфеты ушло. И я, чтобы отвлечь его от неприятных мыслей, указала на дерево, раскинувшее ветви над обширной частью дворцовых угодий. Не дерево – гигант, на котором снег не то золотится, не то серебрится.
– Это что?
– Длань сверца, магическое творение одного из старых зеленых мастеров. Постоянно в цвету и процессе роста. Его саженец высадили в грунт у западной стены, и за пятьдесят лет вот как он разросся.
– Краси-и-иво.
– Точно красиво? В смысле, нравится? – уточнил граф, а я поспешно кивнула и указала на озеро, а затем и на террасу странного вида, как оказалось, воздушный причал для мелкоразмерных королевских дирижаблей. И я еще долго на что-либо указывала, а он рассказывал, прежде чем ветер прорвался сквозь защиту палубы и Регген предложил спуститься в трюм.
– Мы на втором ярусе, – протянул мне билеты и приказал: – Выбери приглянувшийся столик и закажи все самое сытное. Обед оплачен.
– Да уж знаю.
Ценник услуг на дирижабле все еще стоял перед глазами, мешая дышать.
Я спустилась в трюм по изящной тиковой лестнице, сдала пальто в просторной гардеробной с зеркальной стеной от пола до потолка и прошла в зал второго яруса. Здесь за столиками сидело от силы пятьдесят человек и один приморский гном, плюнувший на траты. Тот самый, что завороженным шел к воздушному причалу, не сводя с дирижабля взгляда. Он, как и я, выбрал место ближе к прозрачной обшивке, взял мясное меню и теперь вдумчиво его рассматривал, временами цокая языком и вздыхая. Я была с ним солидарна, однако сделала внушительный заказ.
И вдруг мирно реющий дирижабль совершил повторный вираж. Правда, опустился ниже над дворцом и создал крен к левому борту. Я вцепилась в стул, официант – в колонну. По залу волной прокатились испуганный визг и ор, звон посуды и далекая ругань, судя по оборотам, поваров. Не прошло и минуты, мы вновь парили в облаках, наслаждались видами, вином заливали перенесенный страх, думали о будущем, а кое-кто и о запропастившемся Реггене. Но стоило вспомнить…
– Вот ты где!
Воодушевленный граф-задохлик широким шагом вошел в зал, давя улыбку и что-то пряча за спиной. Не иначе опять потратился! Вот я его сейчас… Но вместо того, чтоб подойти ко мне, он прошествовал к столу приморского гнома.
Выждал, пока на него посмотрят, и опустил на кружевную скатерть маленькую веточку той самой длани сверца с тремя золотисто-розовыми соцветиями и парой серебристых листков.
– Держи! Неподмороженная и абсолютно бесплатная.
«Да он издевается!» – поняла я и осталась сидеть. Все же вид тут прекрасный, слышимость тоже.
– Так это из-за вас мы чуть не разбились! – возмутился гном, и его бас отвлек жадно пьющих от бокалов. – Вы что, мозги подрастеряли?
– Отнекиваться не буду, подал идею я. Но в стане команды меня радостно поддержал капитан. Так что бери, не вредничай.
Маг с улыбкой пододвинул ветку к гному и погладил того по руке.
– Что вы себе позволяете? – взревел приморский, вскочив и сжав кулаки.
– Брось! Никто не хватится. Мы ее нечаянно срезали крылом, а затем уже поймали, – заговорщически признался Регген и присел на соседнее место.
– Я не о том!
– А о чем, моя радость?
Маг со вздохом откинулся на спинку стула, вытянул ноги, положил трость на стол.
– Я не ваша радость… – гневно начал гном и умолк, вперившись ошалелым взглядом в ярко-красный атрибут одержимых. В зале стало тихо, приморский моргнул. Затравленно посмотрел на графа, с тревогой – на трость, на мага мельком, явно высчитывая фазу луны. Подсчитал, глянул на Реггена с оторопью и опять на трость, со священным ужасом на сереющем лице.
– Вы-ы-ы-ы ошиблись…
– Опять на «вы»? – вздохнул задохлик. И столько в голосе досады, будто действительно принял вот этого усато-бородатого за меня и расстроился, что не угодил. А это значит… Святые угодники, неужели я столь мужеподобна?!
– Может, примешь наконец тот факт, что я для тебя Вардо? – долетел до меня упрек. – А не Регген, граф Лофре или…