Левенхет Калашник Владимир
— Точно такие же символы я видел на нижнем уровне Сифских пещер, — сказал Виктор, отдавая листок девочке, — ими исцарапаны все стены, некой арены.
Наступила тишина, Декарн и Даркли раздумывали над сказанным, понимая, что большая зацепка постоянно была здесь, в Княжестве, в близости от них, и самый главный вопрос — что символы делают в Сифских пещерах?
— Помните слова белокожего? — взял слово Яи, — Он говорил, что пещеры были проводником между слоями мира.
— Когда я сражался с ним, — вновь заговорил Виктор, — то спросил у него об этих символах, на что он очень дерзко закрыл мне рот и сказал не совать свой нос туда, куда не нужно, — он посмотрел на Ораду, — только не говорите мне, что она может читать это.
— Конечно могу, — заулыбалась девочка, — это же очень просто, я и вас могу научить, если хотите. Как и она научила меня.
— Кто она?
— Мегама.
— Кто? — удивился Виктор.
— Некая пустотная госпожа, — объяснил Декарн, — её имя фигурировало в записях магистра Дрэфиса, судя по всему, у того профессора был тот же самый недуг, что и у Орады, только намного запущенный.
— Какой недуг? — удивилась Орада, — У меня нет никакого недуга, животик не болит, и кожа такая же красивая. Однажды на руке вылезли странные волдыри, но Малия показала меня доброму целителю, который смог их все убрать.
— Конечно-конечно, девочка, — заулыбался старик, — с тобой всё хорошо, я не хотел тебя обидеть. В общем, Орада утверждает, что её учила та самая Мегама, имя которой фигурировало в записях, так что причины не верить ей я не вижу. Ты сможешь прочесть то, что здесь написано?
— Конечно, смогу! Сейчас.
Она сконцентрировалась и некоторое время смотрела на символы, после чего заговорила. Заговорила на совершенно другом языке, которого Марк не понимал. Никто не понимал.
— … дрогху гарагхата, карм ду ордзас, грумд трорбатре арм гихгарм… — продолжала читать Орада.
Декарн внимательно слушал, что она говорит, пытаясь запомнить каждое слово, хотя Марку это представлялось невозможным. Помимо этого, его удивила реакция Лайлы, которая заметно напряглась от произношения странного языка, оно и понятно, мальчишке и самому было не по себе. Орада продолжала говорить на грубом неприятном языке ещё минуту, после чего, наконец, замолчала, оставив всех присутствующих в недоумении.
— Яи, Шимей, — обратилась к наёмникам, озадаченная Лайла, — это же…
— Да, — кивнул Яи.
— Варкахары, — сказал Шимей, держа Айсу за руку, — это их язык.
Варкахары, Марку уже приходилось слышать это название от старого Йорла, когда он рассказывал ему страшные истории на ночь. Тогда он говорил о диком опасном народе, живущем в тёмных лесах из кровоточащих деревьев, и пожирающем заживо своих жертв. Но в Анте всё могло быть сильно преувеличено, ввиду жёсткой расофобии людей.
— Хотите сказать, что Дикий Бог — это одна из тех тварей, что напала на парней в пещерах? — спросил Тайфор.
— Похоже на то, — задумался Декарн, — это его язык, без сомнений. Варки — жестокий народ, о жизни и целях которого неизвестно ничего. Могу предположить, что Дикий Бог в самом деле берёт своё происхождение из того самого места, откуда ваш белокожий призывал чудовищ, только он намного могущественней. Яи, ты говорил, что Дикий Бог сохранил тебе жизнь в Красных лесах.
— Да, — подтвердил Яи, — «Скоро вы сыграете свою роль» — это были его слова, когда он отпустил меня. Декарн, я много дерьма повидал за все свои прожитые годы, но сейчас мне становится не по себе.
— Ты, хотя бы можешь в этом признаться, — протёр лоб Декарн, а потом, вновь, посмотрел на исхудку, — Орада, можешь сказать, что пытался донести нам тот, кто написал эти символы.
— Это предостережение, — неожиданно серьёзно, заявила Орада, — здесь написаны страшные вещи. О таком мне Мегама не говорила… Дедушка Декарн, можно я пойду.
— Никто не заставляет тебя говорить против собственной воли, Орада, но ты бы здорово помогла нам всем, раскрыв смысл этих записей. Ты ведь хочешь помогать другим, для этого ты здесь?
— Да, — сказала Исхудка, но не спешила отвечать, — я правда смогу помочь?
— Конечно.
— Тот, кто это оставил, был очень напуган. Он писал, что за ним скоро придут и заберут его в свои владения те, кто гораздо страшнее любых демонов преисподней. В мир, где кошмары и ужасы оживают, пуская свои корни глубоко в израненное сознание смертных, но не порабощают их, а лишь мучают, утешая свои извращённые потребности. В чёрных долинах безликий Десварт, туда пути нет. В чертогах госпожи ужасная Элкерина, берегись всякий, кто посмотрит в её мёртвые глаза. Кровавая роща заросла бледными дубами, но лишь один из них — это, шепчущий безумием, Сутентри. Там, где, казалось бы, ждёт спасение, под пустыми небесами, за всем наблюдает Олсинд своим кровавым глазом. Под твердью гнилой, среди молчаливых, всегда ждёт Канзер и его израненная фантазия. Нигде нет спасения, некуда бежать, везде ужас. Ему страшно. Он ждёт, когда за ним придут, но он не позволит им забрать себя, — Орада с ужасом выдохнула, — я больше не хочу читать.
— Ты молодец, Орада, — погладил её по голове Декарн, — ты помогла нам, спасибо. Беги к сестре, как я и обещал, вы можете оставаться в гильдии столько сколько захотите. Считайте это место вашим новым домом.
— Спасибо, дедушка Декарн, — обняла его Орада, после чего пошла на своё место.
— Старик, — обратился к чародею Сантилий, — ты случайно не в курсе, как закончил этот наш профессор?
— Разбил себе голову о стену, — вместо Декарна ответил Даркли.
— Я его прекрасно понимаю, — кивнул наёмник, — не каждый бы выдержал ходить с таким дерьмом в голове. Быть может Беланда не является такой сумасшедшей как мы все считаем? Что думаешь, Декарн?
— За ней замечалось множество странностей, но пока я слабо связываю их с данной ситуацией. Если исходить из этого текста, — подводил итоги Декарн, — выходит, что профессор каким-то образом побывал в месте, описанном этими символами. Но как он туда попал и как вернулся — это загадка. В Шитре, когда Асторн забирал девочек из империи, то стал свидетелем того, как мир начал искажаться, перенося всех в другое пространство. Мы связались с опасным врагом, с опасной силой не похожей ни на что другое с чем мы имели дело до этого. Сейчас, сидя здесь и размышляя обо всём этом, мы не придём ни к каким однозначным выводам, кроме ложных, поэтому предлагаю закончить. Мне нужно будет обсудить всё это с магистрами ОГМ, империи и Магической академии, возможно им что-нибудь известно.
Внезапно раздался сильный толчок из-под земли, и здание гильдии немного встряхнуло, так, что из тарелки Марка вылилось немного супа. Малия вздрогнула, обхватив сестру руками, опасаясь, что сейчас может произойти обвал. В момент толчка Марк увидел, как сверкнули самоцветы на кольцах у всех наёмников, чего ни разу не наблюдалось за всё время их похождений. Появилась уверенность того, что гильдия уже подверглась нападению тёмных наёмников, но на лицах присутствующих не было беспокойства, лишь раздражение. Повторного толчка не последовало, что немного успокоило девочек и Марка, и все просто продолжили обедать.
— Глор Всемогущий, — пробубнил Тайфор, — спасибо тебе за эти десять дней спокойствия.
— Старик, — обратился к Декарну, Каил-Бони, — может спустишься вниз и утихомиришь его?
— Зачем? — удивился Декарн, — Ты прекрасно знаешь, что он не может причинить вред ни нам, ни зданию. Кроме того, его сил хватает всего на один удар, потом снова многодневное истощение… На твоём месте, Каил-Бони, я бы проявил хоть немного сострадания. А теперь извините меня, друзья, но мне нужно срочно отлучиться. Благодарю за обед, Сантилий, ещё немного, и ты научишься готовить не хуже земельника.
— Комплимент, под стать нашей кухарке.
— Заткнись, Бони, — огрызнулся Сантилий.
Декарн встал со своего кресла и отправился к лестнице, но его остановил Виктор.
— Ты ничего не забыл? — спросил наёмник у старика, — Мальчишка.
— Ах, да, — почесал голову Декарн, посмотрев на Марка, — ещё же экземпляр, который вы притащили с юга. Тебя ведь Марк зовут? Встань.
На секунду мальчишка растерялся от обращения старика, но Бракас быстро привёл его в норму, больно ткнув локтем в бок, после чего Марк резко подорвался с лавки, выйдя из-за стола. Декарн стоял перед ним, а чуть позади Виктор. Чародей как-то странно смотрел на антийца, но взгляд его был не изучающим или удивлённым, а больше относился к разряду «и что же нам с тобой делать?».
— Рад встречи, мистер Декарн, — растерянно сказал Марк, — многое о вас слышал, по пути в Княжество.
— Само собой, — чародей был чересчур серьёзен, — скажи мне, мальчик, ты ведь уже не раз вступал в контакт с плакальщиками? Находился рядом с ними очень близко? Что ты чувствовал в тот момент?
— Ну… — задумался Марк, — наверное, страх…
— Я спрашиваю не про это, а про то, что ты чувствовал по отношению к самим призракам. Испытывал ли ты какие-нибудь эмоции по отношению к ним? Злился ли ты на них, жалел, или же просто боялся? Попытайся вспомнить. Страх, о котором ты говоришь — это всего лишь выработанная реакция твоей психики, сформировавшаяся в процессе получаемых знаний об этих существах.
— Нет, мистер, я не помню, чтобы чувствовал, что-то похожее. Хотя, я был очень зол на одного из них, на того, который пытался убить Шилу. Тогда я и впрямь был очень зол.
— Я слышал, что ты потерял лучшего друга в пустыне, его убил плакальщик. Эта злость была вызвана тем, что ты не хотел терять ещё и свою подругу таким же способом, но ты не испытывал её к плакальщику первоначально, а значит не проявляешь к ним никаких эмоций. Но, что ты чувствовал по отношению к ним, когда попал в то место, после смерти.
— Тогда было всё по-другому, внезапно, мне их стало жаль. Они страдают, я почувствовал это тогда… — Марк замолк на полуслове, опешив от слов Декарна, — Откуда вы знаете? Я никому не говорил об этом?
— Там в пещере, — продолжил Декарн, — тебя схватил плакальщик, я прав? Но ты стоишь здесь, живой и здоровый. Около двухсот лет назад, я уже встречался с таким случаем и понял кто передо мной, с того самого момента, как тебя принесли в эту гильдию, и попросил Милону подтвердить это. Ты ведь смотрела на него магическим взглядом светлой магии? — спросил он у Милоны.
— Да, Декарн, — она опустила взгляд и была немного напугана.
— Помнишь, что ты увидела?
— Ничего, — немного помедлив, ответила она.
— Ты встречался с ней? — на этот раз старик обратился к мальчишке, — Там, на той стороне.
— Декарн, — Виктор положил ему руку на плечо, — хватит мучать парня, скажи в чём дело. Что увидела Милона?
— Лучше продемонстрировать.
Рука чародея засияла синими чарами, и через секунду в ней образовался магический нож. Дальше была острая боль, но довольно кратковременная, клинок вонзился в грудь Марка, пробивая ему сердце. Больше мальчишка ничего не чувствовал. Последнее, что он видел, когда падал, это то, как Бракас вскочил с места, и оттолкнул старика в сторону. Знакомые ощущения, вновь окутали его, прежде чем он умер, уже во второй раз.
Глаза раскрылись, Марк лежал на песке, в той же самой серой пустыне с тусклыми зелёными небесами, и, поднявшись, он увидел всё ту же худощавую голубоглазую девушку. Она стояла рядом, смотря себе под ноги с задумчивой улыбкой, и покусывала свой палец.
— Декарн Лорно, — сказала она, — я тебя недооценила. Быстро же старик сообразил. Повторю снова, Марк, тебе очень повезло с окружением.
— Я умер? — мальчишка ощупал свою грудь.
— Как же ты не поймёшь, малыш, ты никак не можешь умереть. Ты уже и так давно мёртв, так что не беспокойся.
— Что?
— Снова эти вопросы, — закатила она глаза, — ты начинаешь раздражать. Эх, ладно, в этот раз задерживать не буду, пора тебе возвращаться. Встретимся, когда это потребуется.
Внезапно наступила темнота, и всё вокруг исчезло, включая самого Марка, осталось лишь сознание, которое ещё некоторое время существовало в этой безмятежной пустоте.
Резкая боль в груди заставила его очнуться, невольно вскрикнув и схватившись за место ранения. Марк открыл глаза, рубаха испачкана кровью, как и небольшой участок пола под ним. В груди неприятное давящее чувство, и, приподнявшись, он расстегнул свою одежду, посмотрев на рану, выглядевшую очень свежей, но кровь больше не текла. Перед ним стоял Декарн, возле которого в ужасе замерли Виктор, Бракас и Сантилий, при этом первые двое держали руки старика, чтобы он больше ничего не сотворил. Мёртвая тишина образовалась в гильдии, всеобщее внимание приковалось к мальчишке, он видел лица каждого. Шокировались даже такие наёмники как Жак и Скафка, до этого сохранявшие абсолютное хладнокровие и безразличие, а Орада и вовсе сидела вся заплаканная, её пыталась успокоить сестра. Марк посмотрел на свои ладони, запачканные кровью, и вдруг осознал то, что чувствует себя абсолютно нормально, даже смог подняться на ноги, чувствуя страшную неловкость от такого внимания, но ещё больше, простой страх. Декарн выдернул свои руки из хватки наёмников и поправил мантию.
— Перед вами пустая человеческая оболочка, — указал он пальцем на Марка, — сосуд из крови и плоти, в котором отсутствует душа. Ты ещё более мёртвый, чем мертвецы Мёртвоземья. Магия света позволяет видеть души смертных, при использовании магического зрения. Твоей Милона не увидела. У тебя нет души, Марк. Поэтому ты и не можешь умереть, и поэтому тебя не видят плакальщики.
61 день Глора, 537 г., Проклятые пески, пустыня Ливри
Выстрелы прекратились. Даже стонов раненных не было слышно. Кругом лежали, лишь многочисленные трупы, устилающие большое пространство песков, на которых ещё десять минут назад происходило сражение. Дым от взрывов и огня создавал отвратительную видимость, песок буквально пропитался кровью, не было ни победителей, ни проигравших, а только множество убитых солдат об имени, которых мало кто вспомнит. Даже несмотря на это, воины Ливрийского Савихата готовы отдать свою жизнь, ради защиты собственной страны и народа, которому враги угрожают геноцидом. Но что же можно сказать об антийцах? Они сражаются, потому что есть приказ, и наивные надежды на то будущее, что им обрисовали трусливые генералы, посылающие людей на убой в каждую битву, в которой они, несмотря на технологическое превосходство, гибнут тысячами, прямо как сейчас. Разве это проблема прислать из Анта ещё десяток другой стрелков, не понимающих, что такое война, но отлично берущих верх своим числом.
Кровотечение удалось остановить при помощи целительных чар, но на полное исцеление раны не было времени, придётся немного потерпеть пока не удастся отступить к основным силам на восток. В гуще сражения, Аноахарэ получил удар саблей от конного антийского офицера, в результате чего теперь вряд ли сможет похвастаться своей привлекательной внешностью, имея шрам от переносицы до середины груди, благо хоть глаз остался цел. Ещё в детстве аф проявлял интерес не к заклинаниям хаоса или другим, способным отнимать чужие жизни, а, напротив, юного принца всегда тяготило искусство исцеления, так как спасать жизни — гораздо более благородное занятие. Именно поэтому он не сможет отступить к своим, до тех пор, пока не убедится в том, что здесь не останется раненных. Аноахарэ несёт ответственность за каждого война, сражавшегося с ним бок о бок в этой неравной войне.
Сражение на границе Проклятых песков должно было немного приостановить наступление антийской армии для того, чтобы удалось подготовить оборону для отражения дальнейших атак. Проклятые пески заставили антийцев петлять по узким коридорам, минуя древние руины, чтобы продвигаться на восток, к столице Ливрийского Савихата, поэтому это как нельзя кстати для того, чтобы сосредоточить все силы афов и аберфолов в определённых областях, а не растягивать их на широкие области, уступая противнику числом. Оборонительная армия сформировалась из добровольцев, которых возглавил лично Аноахарэ, надеясь связать антйцев боем и отступить, когда силы начнут иссякать, но, вместо этого, события пошли по другому сценарию. Антийские войска, благодаря разведке с воздуха, смогли заранее заметить атаку афов и успели приготовиться для её отражения. Под пеленой невидимости и дымовыми бомбами, сбрасываемыми с ливрийских аэропланов, удалось добраться до вражеских позиций, но потери оказались слишком большие под непрекращающимся огнём винтовок и пулемётов. Кавалерия прорвала оборону антийцев за которой в бой ворвались и пешие силы, в результате чего людей связали невыгодным для них ближним боем, в котором они быстро стали проигрывать. До тех пор, пока к ним на помощь не подоспели аэропланы. Афы смогли противопоставить им три собственных летательных аппарата, и когда, казалось бы, передовой отряд антийцев должен быть вскоре уничтожен, на их головы обрушился целый ливень артиллерийских снарядов и заклинаний хаоса. Начался настоящий ад, атийские пушки и чародеи, находящиеся за полем боя, уничтожали и своих, и чужих, заклинания выжигали тела сражающихся, осколки снарядов разрывали их на части, отрывая конечности. Спустя несколько минут всё утихло, оставляя после себя лишь одну большую братскую могилу в которой перемешались и друзья, и враги.
Нужно спешить, антийцы могут прислать отряды для подтверждения уничтожения противника, и тогда Аноахарэ точно не удастся уйти живым. Сил, чтобы продолжительное время поддерживать магический щит, не было. Под ногами лежало тело афского лучника, лицо которого обильно покрыто кровью, так, что не разобрать где здесь рот, а где нос. Видимо, погиб от взрыва снаряда. Аноахарэ поднял его лук и колчан с несколькими стрелами и отправился дальше на поиски выживших, хотя ему казалось, что кроме него не выжил никто. Вместе с ними в бою участвовал отряд аберфолов из двух десятков воинов, половину из которых он обнаружил, когда бродил по полю боя, судьба остальных не могла сложиться иначе.
Пройдя чуть дальше он ужаснулся, когда увидел мёртвое тело единственного члена Мишмар Хамелек, что участвовал в битве. Номхэ из рода Фоста, один из трёхсот двадцати двух элитных стражей Сивры, именно столько ближайших воинов было у первого царя Савихата во времена объединения племён. Он был отправлен сюда царём Синафи для того, чтобы помочь основным силам в борьбе с антийцами, но встретил свой конец под градом артиллерийских снарядов. Аноахарэ забрал у павшего Мишмар Хамелек белый длинный клинок, имеющий свойство сиять под солнечным светом, эти реликвии не должны попасть к врагам, так как передаются из рук в руки ещё от первых членов Мишмар Хамелек. Он обязан вернуть меч в Сивру, а до тех пор возьмёт на себя ответственность и временно станет хозяином оружия, надеясь, что достоит такой чести. Номхэ был одним из лучших избранных воинов Ливрийского Савихата, он должен был умереть либо дома в окружении сыновей, либо на поле боя против достойного противника. Это не та смерть, что должна была его ожидать.
Впереди, в клубах дыма, Аноахарэ заметил разбившийся ливрийский аэроплан и направился к нему. Аэропланов у афов было немного, их делали по подобию антийских, выкрашивали в бежевый цвет, летали они за счёт пыльцы и двух крутящихся винтов, расположенных на тканевых крыльях. Размером вдвое превосходили людские. Движение за счёт винтов осуществлялось при меньшем расходе волшебства, в отличии от аэропланов Княжества, Царства Просторов и Красной Империи, но при этом двигался аппарат гораздо медленнее, стрельба производилась благодаря устройствам, выводящим из клафира сжатую магию хаоса, разгоняя её до огромной скорости.
Передняя часть аэроплана разбита, на корпусе виднелись множественные отверстия от выстрелов из пулемёта. Пилот был мёртв, в него попала пара пуль. Стрелок, сидящий в нижней части также получил ранение в область ключицы, но всё ещё дышал. Аноахарэ разорвал синюю ткань на месте ранения, и при помощи волшебства вытащил пулю, застрявшую у него в кости, после чего вытянул афа из аэроплана и принялся при помощи целительных нитей заживлять ранение и останавливать кровотечение.
Звук вскинутой винтовки заставил его схватить свой лук, натягивая стрелу на тетиву, понимая, что ему не успеть. Антийский стрелок будет намного быстрее. Однако выстрела не последовало. Солдат стоял в десяти метрах от него, высокий светловолосый, одетый в характерную антийскийскую зеленоватую шинель, с направленной на Аноахарэ винтовкой. Он, как и афский принц, пережил эту битву, это видно по грязной одежде, испачканной кровью, и ссадинам на лице. Аноахарэ находился в невыгодном положении, если антиец спустит курок, спастись не удастся, единственный вариант — это надеяться на то, что он не успеет увернуться от стрелы, выпущенной в последний момент. Прибегать к заклинаниям тоже нельзя, на это нужно время, увы, но пуля летит быстрее.
— Интересный у тебя меч, — сказал антиец, — так ты из Мишмар Хамелек?
— Нет, — ответил Аноахарэ, не опуская лук, — я должен вернуть этот ятагар в Сивру.
Неожиданно, антиец заулыбался, а потом и вовсе опустил винтовку, осмотревшись по сторонам
— Я потерял девять сотен солдат, девять сотен молодых парней, вовлечённых в эту бессмысленную битву.
— Семь сотен, — ответил аф, — я потерял семь сотен воинов.
— Вы как всегда, выигрываете, — усмехнулся антиец.
— Выигрываем? — удивился аф, — Вы уничтожили всё наше войско и продолжаете наступление…
— Проигрывают те, кто теряет своих солдат. Кроме нас с тобой, живых я не вижу. Я проиграл, ты проиграл, а кто же тогда выиграл? — он усмехнулся, — Боюсь им нет дела до таких, как все мы, стоящих здесь, посреди всего этого кошмара.
— Тогда зачем вам нужна эта война?
— Мне не нужна, — задумчиво сказал антиец и посмотрел на убитого солдата, лежавшего рядом, — ему не нужна, вам не нужна, никому не нужна… А все воюют. Странно не так ли? Зачастую, убивать друг друга приходится именно тем, кто этого не желает.
— А чего желаешь ты?
Атниец не ответил, лишь, снова заулыбался, он не хотел отвечать на вопрос Аноахарэ, и просто повесил винтовку на плечо.
— Забирай своего товарища и уходи. Хватит на сегодня кровопролития. Быть может, продолжим завтра.
Антиец развернулся и отправился в западную сторону, туда, где должны стоять его войска. Аноахарэ был поражён тем, что человек повернулся к нему спиной, к врагу, который всё ещё стоял с натянутой на луке стрелой. Он понимал, что должен выстрелить, должен убить антийца, но не мог этого сделать, не хотел. Ведь, враг прав, хватит на сегодня кровопролития. Солдат мог убить его без каких-либо проблем, но не стал этого делать, почему? Обдумывая его действия, Аноахарэ опустил свой лук, окрикивая врага.
— Кто ты такой? Я должен знать имя того, кто ещё сохранил в себе благородство, на фоне всей этой войны.
Антиец остановился и обернулся, смотря афу прямо в глаза.
— Генерал Саомир Фурм, командующий войсками центрального Анта.
Быть не может, один из совета генералов, высшее лицо, здесь, в пустыне, лично командует войсками на поле боя? Может быть он врёт, хотя не создаёт ощущение лжеца, тогда зачем полез в бой, в котором с большой вероятностью мог погибнуть?
— Аноахарэ из рода Сатти, — немного обдумав сказал аф.
— Ничего себе, — удивился Фурм, — старший наследник престола Ливрийского Савихата здесь, в Проклятых песках, ведёт в бой воинов, обречённых на смерть.
— То же о тебе, генерал.
— Хм… До встречи Аноахарэ из рода Сатти, надеюсь больше не увидимся. Проклятые пески замедлят наше наступление, плюс ко всему этому, сегодня на Ксфирские ущелья напала объединённая армия Княжества и аберфолов, а также воздушный флот наёмников Поднебесного. Вы сражаетесь не одни в этой войне, теперь нам придётся действовать на два фронта, так что используйте это время с пользой.
Генерал ушёл, скрывшись в дыму, а Аноахарэ взвалил раненого товарища на свои плечи и вместе с ним отправился на восток.
Эпилог
61 день Глора, 537 г., граница Царства Просторов и Мертвоземья
Место, где реки Средний палец и Красный палец соприкасались друг с другом, было полностью необитаемым на десятки километров по протяжённости всей границы Мертвоземья. Ярко-зелёная трава с многочисленными цветами устилала землю в этой долине до самого горизонта. Лумрийские Просторы известны своей странной особенностью, благодаря которой звёзды ночью светят так ярко, что можно решить, что на землю вот-вот польётся огненный дождь. Только здесь можно узреть такое прекрасное мерцающее ночное небо. Мерцание звёзд пробивается даже сквозь день, после полудня, и, ещё не севшее, солнце им не помеха, что и можно было наблюдать в данный момент.
Жизнь шла полным ходом, и великое разнообразие различных зверьков и насекомых проводили здесь своё время, вылезая из нор. Огромная десятиметровая лань, наевшаяся травы с плоти великанов, лежала возле реки, наблюдая за тем, как её стадо низкорослых собратьев утоляет жажду чистой прохладной водой. Солнце приятно грело шёрстку величественного животного, обеспечивая приятный отдых, несмотря на то, что, всего в нескольких метрах воды реки окрашивались в кровавый цвет. Там начиналось Мертвоземье. Умершая тёмная почва без какой-либо растительности, земли над которыми стоит вечное хмурое небо, за многие тысячелетия не пролившее ни одной капли дождя. Здесь царила смерть, и здесь же она оживала, даруя вторую жизнь тем, кому посчастливилось умереть в этих проклятых краях. Но можно ли назвать это жизнью? Вполне возможно, если учитывать то, что мёртвые уже давно основали собственное королевство со своим обществом, политикой и торговлей. Королевство, постоянно раздираемое междоусобицами и многочисленными конфликтами, устраиваемыми радикально настроенной нежитью, давным-давно потерявшей интерес к любому проявлению жизни.
Это место, словно две стороны монеты, наполненные жизнью и красотой природы просторы и безжизненные пропитанные красными водами земли. Жизнь и смерть — вот, что олицетворяло это место, и мало кто вспомнит, как много лет назад здесь происходили жесточайшие сражения. Очередная беда, свалившаяся на голову Царству Просторов. За всю историю страна аберфолов пережила немало напастей, некоторые из которых вынуждена терпеть до сих пор. Неразумные великаны, постоянно прибывающие из океана, и как одержимые двигающиеся на север, преследуя неизвестную цель до тех пор, пока не падают замертво из-за отсутствия морской воды. Их плоть заставляет расти всё вокруг до невероятных размеров, и животные, съедая останки с растениями, становятся подобными им. Иногда великаны могут пройтись по небольшой деревне, разрушив постройки, а гигантские хищники становятся большой напастью для всех жителей царства, но аберфолы смогли адаптироваться ко всему этому. На западе живут многочисленные банды подлецов фогби, не упускающих возможности ограбить караваны и, даже, целые сёла. Раз в несколько лет из Стеклянного моря выходит армия обескровленных — вооружённых порохом, одержимых существ, больше похожих на мертвецов, несущих с собой хаос и разрушение. И, наконец, Мёртвые войны, в которых аберфолам каждый раз удавалось одержать победу, сражаясь с радикальной нежитью, прибывающей из своего королевства.
Здесь, в земле, покоятся кости многих аберфолов, многих мертвецов, что сражались друг с другом много лет назад. Зелёный скелет аберфольского воина, наполовину закопанный в почве, укрыт плотным ковром травы, почти на стыке двух земель. Воин был храбрым, отчаянно сражался за свой народ, и погиб, но кто вспомнит неизвестного защитника, и есть ли кому помнить? Об этом не узнает никто, но каждый может сказать, что он заслуживал лучшей судьбы, но вместо этого вынужден лежать здесь, в земле, продолжая гнить и служить домом для различных червей и насекомых, облюбовавших зелёный череп в качестве жилья. Никто о нём не вспомнил. Кроме неё.
Облачённая в чёрную мантию худощавая бледная девушка сидела на большом камне, смотря своими голубыми глазами на кости давно погибшего храбреца и ждала. Ждала того самого момента, ради которого и явилась сюда. Со стороны мрачных земель, кусок мёртвой почвы медленно разрастался, переходя на территорию Лумрийских просторов, провоцируя смерть всякой растительности. Трава увядала, становилась чёрной и, в конце концов, обращалась в ничто, просто рассыпалась в тлен, становясь единой с Мертвоземьем. Королевство мертвецов продолжало очень медленно тянуть свои руки к костям воина в надежде подарить ему второй шанс, ту самую жизнь, которую он заслуживал, которую сможет прожить снова, лишь ради себя. Но это не так.
Земля продолжала умирать и, в конце концов, достигла зелёного черепа, а ещё через минуту, смерть полностью забрала себе место, где воин был похоронен. На губах девушки скользнула еле заметная ухмылка, и она протянула к костям свою руку, проведя по ним тонкими пальцами.
— Время пришло, — сказал она, — пора просыпаться.
Скелет вздрогнул, оголённый череп вынырнул из мёртвой почвы, разразившись громким криком, спугнувшим даже гигантскую лань со всем стадом. Костлявая рука разбросала размякшую землю, высвобождаясь из плена, и судорожно продолжила рыть. Аберфол был ужасно напуган, не понимал что происходит. Откопаться удалось, лишь через некоторое время, когда он наконец смог осознать в кого превратился. Вырвав ноги из земли, воин принялся срывать с себя свои старые грязные доспехи, почти утратившие красный цвет, закричав ещё громче, когда увидел, что больше не имеет плоти. В смятении, воин смотрел на свои дрожащие руки, прижавшись спиной к камню и пытался зарыдать, но, увы, больше никогда не сможет этого сделать.
— С возвращением, Галтрис, — поприветствовала его девушка, всё также сидящая на камне, рядом с мертвецом.
Воин вздрогнул и закричал, с ужасом посмотрев на неё своими пустыми глазницами.
— Опять ты! — прокричал он.
— Зачем так грубо? Мог бы быть повежливее, спустя столько лет разлуки со мной.
— Что ты со мной сделала!? Я… Я теперь один из них!
— Это сделала не я, Галтрис, — голос девушки звучал очень спокойно, отстранённо, — само Мертвоземье воскресило тебя.
— Не неси чушь! — ударил он кулаком по камню, смотря на протянувшуюся, к месту где он лежал, дорожку мёртвой земли, — Это всё ты!
— Хватит кричать, лучше расскажи, как тебе загробная жизнь?
— Не было никакой загробной жизни! Ничего не было!
— Ха-ха, — негромко посмеялась девушка, — я знаю, просто решила тебя немного подразнить. Ты ведь знаешь почему так произошло?
— Война! — неожиданно вспомнил мертвец, вскакивая на ноги, но, не удержав равновесия, упал, — Битва, меня убили, стрела попала в глаз! Мы победили? Что с царством?
— Успокойся, дурачок, не нервничай, третья мёртвая война закончилась почти сотню лет назад. После этого прогремела ещё одна, и оба раза аберфолы вышли победителями. Многое изменилось с тех времён… Хочешь послушать истории?
— Зачем ты меня вернула? — Галтрис, наконец-то, смог подняться и устойчиво стоять на ногах.
— Как всегда не терпишь разговоров, — девушка встала с камня и подошла к мертвецу, — кое-кто нуждается в твоей помощи, в твоём опыте, знаниях. Мне пришлось вернуть тебя, так как времени осталось слишком мало. Цикл должен закончиться на нём, и ты станешь ключом к этому событию.
— Пошла ты к чёрту! Я больше никогда не стану слушать тебя!
— И что же будешь делать? Примут ли тебя в царстве? Или уйдешь на восток, будешь жить среди ненавистных тебе мертвецов? Ты прекрасно знаешь, что стоит на кону, так неужели со спокойной совестью уйдешь? Помоги мальчику, Галтрис, это всегда было и будет твоим предназначением.
— Просто расскажи ему и избавь нас от этого проклятья!
— Ты знаешь, что я не могу. И ты не можешь. Он должен учиться, и сделать выводы сам.
— Избавь меня от этого! — Галтрис махнул на неё рукой, и неспешно отправился в сторону просторов.
— Подумай, что ты можешь потерять. О чём ты мечтал всю свою многострадальную жизнь? Найдёшь Марка, и получишь вечный покой, тот самый который тебе обещают с самого рождения.
— Его не существует! — остановился Галтрис.
— Ха-ха, ты ведь знаешь. Хватит лгать самому себе… Если тебе плевать на всех остальных, то подумай о своей участи. Она ждёт всех и тебе от неё не уйти.
Её слова заставили Галтриса задуматься, он многое знал, и эти знания являлись его проклятием, тем самым которое однажды его погубило.
— Значит его зовут Марк?
— Красивое имя не так ли? Он человек, мальчишка из Анта, довольно трусливый и гордый, но это поправимо.
— До Анта пусть неблизкий.
— Значит, ты согласен, — кивнула она.
— Если обманешь…
— И что тогда, — словно туман, она мигом переместилась к нему, вплотную уставившись своими яркими глазами, — забыл кто я, и кто ты? Я никогда не обманываю, дружок. Издеваюсь, мучаю, но никогда не обманываю… Твой путь лежит не в Ант, а в Княжество.
— Куда именно, как я его узнаю?
— Я буду вести тебя, а когда найдешь его, то поймёшь. Ты способен видеть то, что не сможет увидеть ни один мертвец… Отправляйся на север, через Аратабию, иди по следу мёртвых, времени с каждым днём становиться всё меньше. Помни, что стоит на кону.
Никогда он ещё не был так зол, как сейчас, раненный, униженный какими-то человеческими отбросами, поражение от которых считалось самым большим позором, который только мог случиться в этом проклятом мире. Нет, это ещё не поражение, ведь война продолжается, и он приведёт свой народ к победе, даже, если придётся самолично вырезать всех жалких смертных, присвоившись себе Междумирье. Пусть радуются, пока есть возможность, ведь конец грядёт, но они, наивно ждут его в Княжестве, чем спутывают себе все карты. Оно и к лучшему, даже, если им удастся наладить положение дел в своей мерзкой стране, то это не в коем разе не исправит всю ситуацию. Однако, устроит ли такое оправдание других? Особенно Их.
Белокожий не спеша шёл к пещерам, понимая, что его ждёт на той стороне, возможно даже испытывал нечто похожее на страх, хотя понятия не имел о нём, так как страх — это то, что может испытывать, лишь обычный смертный, а не избранный вроде него. Возможно это было всего лишь сильное нежелание отправляться домой, но планы сорваны и необходимо что-то делать. Нужно добраться до тени, до прямого пути туда, куда не имеет прохода ни одно живое существо, за исключением его. Белокожий ступил в тёмное пространство, оказавшись полностью окутанным тьмой, после чего развернулся и отправился назад к выходу. Небо приобрело огненный цвет, огромные пепельные облака, редко пропускающие тусклый свет, находились в постоянном хаотичном движении, образовывая вверху целые водовороты, засасывающие в себя землю. Здесь больше не было растительности и живности, лишь каменные равнины с протекающей гнилой рекой, берущей своё начало в роще страдающих лиц, произрастающей совсем недалеко. Левенхет остался позади, перед ним предстал Кантсмерт — слой ужасов. Это место он с проклятием вынужден называть домом. Подпространство встретило его без какой-либо радости.
Спустившись с холма, белокожий держался как можно дальше от реки, так как её гнилые воды испивали опасные твари, которых невозможно контролировать в их родном мире, что делает ужасов одними из главнейших врагов. В паре километров отсюда находился спуск в подземные владения, откуда постоянно выползали ужасы со сшитыми друг с другом конечностями и дополнительными частями тела, призывающими не улучшить, а, наоборот, наполнить существование тварей дополнительными страданиями. Сбежавшие существа стремились к реке, дабы испить её гнилых вод, от которых не пройдёт никакая жажда. Безумие и жестокость Канзера, даже ему казались запредельными.
Вдалеке, вовсю бушевала мгла, накрывшая собой большой участок суши, оттуда доносились ужасающие звуки, заставляющие содрогнуться психику любого живого существа. Война с пустотами продолжалась, враг не слабеет, и вскоре захватит весь этот слой. Народ на грани уничтожения, вынужденный следовать советам самых отвратительных мерзостей Подпространства только для того, чтобы прожить хоть ещё немного мгновений этой жалкой жизни. Вскоре всё изменится, вскоре они вернутся туда, откуда их изгнали, и никакие ужасы не посмеют диктовать им свои правила.
На границе чёрной долины, он увидел знакомый силуэт. Он ждал, заведомо зная о неудаче белокожего, и хотел услышать достойное оправдание. Но оправдания нет. Битва проиграна, княжеский род не удалось искоренить, и это факт. Он не смел смотреть ему в глаза и с видом избитого пса остановился рядом со своим высоким собратом, который одаривал его безразличным взглядом.
— Проиграл? — спросил у него собрат.
— Нет, — ответил белокожий.
— Лжец.
— Я не проиграл. План двигается к завершению, лишь с небольшими изменениями. Последний наследник в Княжестве, но смертным не удастся восстановить порядок, я не допущу…
— Ты проиграл, — вновь произнёс собеседник, — я вижу это по твоим глазам. Ты в ярости, потому что всегда возвращался в Подпространство победителем, но не сейчас.
— И что теперь?
— Они будут в ярости. Поражение неприемлемо. Ты был избран, как лучший воин, но в итоге потерпел поражение в поединке. Придётся отстоять свой титул, увы, но желающих занять твоё место слишком много.
Он протянул свою чёрную руку, в которую белокожий, кипя от злости, положил своё стальное копьё.
— Хвитром начинает расслаиваться, эльдры уже наводняют Левенхет. Скоро то же произойдёт с Досдромом. Кошмары сделают своё дело раньше, чем пустоты прорвут Кантсмерт, но что будет, если ты до того момента не заслужишь прощение? Отправляйся в Хозяев лес, там тебя ждёт наказание.
— Нет! — сжав челюсти сказал белокожий, видимо это и был страх, — Нет!
— Только так ты сможешь доказать, что достоин обладать реликвией. Это не обсуждается, прими наказание, как подобает воину, и если выживешь, то вновь вернёшься к работе. Иди, они тебя ждут, Дакгхрандо.
В оформлении иллюстраций использованы изображения из личного архива автора.
В оформлении обложки использованы изображения из личного архива автора.
Читать бесплатно другие книги:
