Анастасия. Энергия твоего рода. Том I Мегре Владимир

Звенящий кедр

Весной 1994 года мной были зафрахтованы три речных теплохода, на которых я совершил четырёхмесячную экспедицию по сибирской реке Обь от Новосибирска до Салехарда и обратно. Цель экспедиции — налаживание экономических связей с регионами Крайнего Севера.

Экспедиция называлась «Купеческий караван». Самый большой из теплоходов — пассажирский, «Патрис Лумумба.» (В Западно-Сибирском речном пароходстве интересно называются теплоходы: «Мария Ульянова», «Патрис Лумумба», «Михаил Калинин», будто других исторических личностей в Сибири и не было.) На теплоходе «Патрис Лумумба» располагался штаб каравана, выставка предпринимателей Сибири, магазин.

Каравану предстояло пройти на Север три с половиной тысячи километров, посетить как относительно крупные населённые пункты, такие как Томск, Нижневартовск, Сургут, Ханты-Мансийск, Салехард, так и мелкие, куда добраться с грузом можно лишь в короткий период навигации.

Днём суда каравана причаливали к населённым пунктам. Мы торговали, вели переговоры о налаживании постоянных экономических связей. Передвигались, как правило, ночью. Если не позволяли метеоусловия двигаться по реке, в неблагоприятную погоду штабной теплоход причаливал к ближайшему населённому пункту, и мы устраивали вечера отдыха для местной молодёжи. Там такие мероприятия-редкость. Клубы и Дома культуры за последнее время пообветшали. Культмероприятия почти не проводятся.

Иногда на протяжении суток хода не встречалось ни одного, даже мелкого, населённого пункта. Лишь тайга и единственная на многие километры транспортная артерия — река. Мне тогда ещё было неведомо, что на одном из этих километров ждёт меня встреча, которая изменит всю жизнь.

Однажды, когда мы шли уже обратным курсом — на Новосибирск, я распорядился причалить штабной теплоход к берегу у маленькой, всего в несколько домиков, деревушки, на десятки километров удалённой от больших населённых пунктов. Стоянку запланировал на три часа, чтобы команда теплохода могла походить по земле, местные жители приобрести у нас товар и продукты, а мы у них по дешёвке таёжные дикоросы и рыбу. Во время стоянки ко мне, как к руководителю, обратились с весьма странной просьбой два, как я тогда решил, местных старика. Один постарше, другой помоложе, старший старик с длинной седой бородой, всё время молчал. Говорил тот, что помоложе. Он уговаривал меня дать им человек пятьдесят (в команде теплохода было всего шестьдесят пять), которых они хотели повести в тайгу за двадцать пять километров от места стоянки теплохода. Повести в глубь тайги для того, чтобы спилить, как они выразились, Звенящий Кедр. Кедр, высота которого, с его же слов, достигла сорока метров, предлагалось ещё и распилить на части, которые можно будет на руках унести на теплоход. Забрать мы должны были непременно всё. Каждую часть старик советовал распилить на более мелкие кусочки, по одному взять себе, остальные раздать своим близким, знакомым, всем, кто пожелает их получить в дар. Старик говорил, что этот кедр необычный. Кусочек его нужно носить на груди на верёвочке. Причём надевать его нужно, стоя босыми ногами на траве, ладонью левой руки прижать к обнажённой груди. Через минуту почувствуется приятное, исходящее от Кедра тепло, потом по телу пробежит лёгкая дрожь. Время от времени, когда будет появляться желание, нужно шлифовать кончиками пальцев сторону кусочка Кедра, которая не прикасается к телу, придерживая большими пальцами рук за другую сторону. Старик уверенно утверждал, что уже через три месяца человек, обладающий кусочком Звенящего Кедра, почувствует значительное улучшение самочувствия, излечится от многих заболеваний.

«И даже от СПИДа?» — спросил я, рассказав им коротко об этой болезни то, что знал из прессы. Он уверенно ответил: «От любых болезней!»

Но это, по его мнению, было лёгкой задачей. Главное состояло в том, что человек, обладающий этим кусочком, станет добрее, удачливее, талантливее.

О целебных свойствах сибирского таёжного Кедра я немножко знал, но чтобы он мог влиять на чувства, способности — это тогда казалось мне совсем неправдоподобным. Я подумал: «может быть, старики хотят получить с меня, денег за этот, как они считают сами, необычный Кедр?» И стал объяснять старикам, что на «большой земле», чтобы понравиться, женщины носят ювелирные изделия из золота и серебра, и за какую-то деревяшку денег платить не будут, потому и я не пойду ни на какие расходы.

— Носят, не зная, — последовал ответ старика. — Золото — прах, по сравнению с одним кусочком этого кедра, но денег нам за него никаких не нужно, мы ещё можем грибов сушенных вам дать, а нам ничего не нужно… Не став спорить из уважения к их старости, я сказал:

— Может быть, кто-то и станет носить кусочек вашего Кедра… Станет носить, если великий мастер резьбы, приложит свою руку и сотворит нечто необычно красивое…

Но на это старик ответил:

— Можно вырезать, но лучше шлифовать. Намного лучше будет, если самому шлифовать, своими пальцами, когда душа того будет хотеть, тогда Кедр и внешне будет красивым.

При этом старик «помоложе», торопливо расстегнул свою старенькую куртку, потом рубашку и показал то, что было у него на груди. Я увидел выпуклый круг или овал. Цвета на нём — фиолетовый, малиновый, рыжеватый — составляли непонятный рисунок, прожилки дерева казались ручейками. Я не ценитель произведений искусства, но бывать в разных картинных галереях приходилось. Особенных эмоций мировые шедевры у меня не вызывали, но то, что висело на груди у старика, вызвало чувств и эмоций значительно больше, чем посещение Третьяковской галереи. Я спросил старика:

— Сколько же лет Вы шлифовали свой кусочек Кедра?

— Девяносто три, — ответил старик.

— А сколько Вам лет?

— Сто девятнадцать. Тогда я не поверил ответу, выглядел он лет на семьдесят пять. Не почувствовав моих сомнений, или не обратив на них внимания, старик, немного волнуясь, стал убеждать меня в том, что и у других он, — кусочек Кедра, отшлифованный самим человеком, тоже будет красивым, уже через три года. Потом всё лучше и лучше, особенно у женщин. От тела обладателя будет исходить благодатный аромат, несравнимый с искусственно сотворённым человеком! От стариков, действительно исходил очень приятный запах, я ощутил его, несмотря на то, что курю, и, наверное, как у всех курильщиков, моё обоняние притуплено. И ещё одна странность… Я стал отмечать в его речи фразы, мысли и выводы, не свойственные жителям отдалённой глубинки Севера. Отдельные помню и сейчас, даже с интонациями. Старик говорил:

— Бог создал Кедр как накопитель энергий Космоса… От человека в состоянии любви исходит излучение. За доли секунды, отразившись от стоящих над ним планет, оно снова достигает Земли и даёт жизнь всему живому…

Солнце — одна из планет, отражающая неполный спектр этого излучения…

В Космос уходит от человека только светлое излучение. Из Космоса на Землю возвращается только благодатное излучение…

От человека, пребываюшего в состоянии злобных чувств, исходит тёмное излучение. Тёмное излучение не может подниматься вверх и попадает в глубь Земли. Отразившись от недр, оно возвращается на поверхность в виде извержений вулканов, землетрясений, войн…

Высшим достижением, отражённого чёрного излучения является влияние на человека лучей, усиливающих непосредственно в нём, его собственных злобных чувств…

Кедр живёт пятьсот пятьдесят лет. Миллионами своих иголок-листьев, и днём и ночью он улавливает и накапливает в себе светлую энергию, весь спектр её. За время жизни Кедра над ним проходят все тела отражающие светлую энергию…

Даже в маленьком кусочке Кедра, благодатной для человека энергии больше, чем у всех рукотворных энергетических установок на Земле вместе взятых.

Кедр принимает, исходящую через Космос от человека энергию, хранит и в нужный момент отдаёт. Отдаёт когда её недостаточно в Космосе, а значит в человеке, во всём живущем и растущем на Земле…

Встречаются очень редко Кедры, которые накапливают, но не отдают обратно накопленную энергию. Через пятьсот лет своей жизни они начинают звенеть. Так они говорят своим тихим звоном, так они подают знак людям, чтобы взяли их люди, спилили для использования накопленной энергии на Земле. Так Кедр просит своим звоном. Три года просит. Если не соприкоснётся с живыми людьми. Через три года, лишённый возможности отдавать накопленное через Космос, Он теряет возможность отдавать её и непосредственно человеку. Тогда он начинает сжигать её в себе. Мучительный процесс сжигания-умирания длится двадцать семь лет…

Недавно мы обнаружили такой Кедр. Мы определили: он звенит уже два года. Тихо звенит. Очень тихо. Может быть, старается на большее время свою просьбу растянуть, но ему остался ещё только один год. Его нужно спилить и раздать многим людям…

Старик говорил долго, и я почему то, слушал его. Голос, странного старого сибиряка, звучал то со спокойной уверенностью, то очень взволнованно, и когда он волновался, начинал быстро, словно играя на инструменте, шлифовать кончиками пальцев свой кусочек кедра. На улице было холодно, с реки дул осенний ветер. Холодный ветер перебирал седые волосы на не покрытых головах старцев, но старенькая куртка и рубашка, говорившего старика, оставались расстёгнутыми. Он всё шлифовал кончиками пальцев свой, висевший на обнажённой ветру груди, кусочек Кедра. Всё значимость его пытался пояснять.

С теплохода на берег спустилась сотрудница моей фирмы, Лидия Петровна. Она сказала, что на теплоходе все собрались, готовы к отплытию и ждут, когда я закончу разговор. Я попрощался со стариками и поднялся на борт теплохода. Выполнить просьбу стариков не мог по двум причинам: задержка теплохода на трое суток обернулась бы большим убытком. Всё сказанное стариками причислил тогда к их излишнему суеверию или к одной из местных легенд.

На следующий день, во время планёрки, я увидел, что Лидия Петровна теребит у себя на груди кусочек Кедра. Потом, она рассказала мне, что когда я поднялся на теплоход, она немного задержалась. Видела, как старик, который разговаривал со мной, когда я стал уходить от них, в растерянности смотрел то мне в след, то на своего старшего товарища, и приговаривал взволнованно: — Как же так? Почему не осознали они? Совсем не умею говорить на их языке… Не смог убедить… Не смог! Не получилось у меня! Ничего не получилось… Почему? Отец, скажи. Старший положил руку на плечо своего сына и ответил ему: — Не убедителен ты был, сынок. Не осознали они. — Когда я уже поднималась по трапу, — продолжала Лидия Петровна, — старик, который с тобой разговаривал, вдруг подбежал ко мне, схватил за руку, свёл с трапа на траву. Он торопливо достал из кармана верёвочку, к которой был привязан вот этот кусочек кедрового дерева, надел мне на шею, прижал его моею и своею ладонью к груди. Я даже дрожь в теле почувствовала. Как то быстро очень он всё это проделал, я и сказать ничего ему не успела. Когда уходила, он вслед приговаривал: «Счастливого вам пути! Будьте счастливы! Приходите на следующий год! Всего вам хорошего, мы будем ждать! Счастливого вам пути!» Когда теплоход отчалил, он помахал рукой, потом вдруг сел на траву. Я посмотрела на них в бинокль. Старик, который с тобой разговаривал, а потом дал мне кусочек Кедра, сидел на траве, плечи его вздрагивали… Тот, который постарше, что с длинной бородой, наклонившись, гладил его по голове.

В коммерческих заботах, бухгалтерских расчётах, банкетах по поводу окончания навигации я не вспоминал о странных старцах — сибиряках. При возвращении теплохода в Новосибирск, я почувствовал острые боли. Был установлен диагноз — язва двенадцатиперстной кишки, остеохондроз грудной области позвоночника.

В тиши больничной палаты я был ограждён от повседневной суеты. Палата «люкс» на одного человека, давала возможность спокойно проанализировать результаты четырёхмесячной экспедиции, составить бизнес-план будущей. Но память как бы отдаляла все события, и почему то выдвигала на первый план стариков и сказанное ими.

По моей просьбе в больницу доставлялась всевозможная литература о Кедре. Сопоставляя прочитанное, я всё больше и больше поражался и начинал верить в сказанное стариками. Какая-то правда всё же была в их словах, а может быть, правдой было всё?!

В книгах по народной медицине много говорится о целебных свойствах Кедра. Всё, начиная от листьев-иголочек до коры, обладает высокоэффективными лечебными свойствами. Древесина Кедра имеет красивый вид, и её используют мастера художественной резьбы по дереву, из неё изготавливают мебель, резонансные доски для музыкальных инструментов. Хвоя Кедра обладает высокой фитонцидностью, способностью обеззараживать окружающий воздух, а древесина Кедра имеет характерный, очень приятный бальзамический запах. Помещённый в доме небольшой кусочек Кедрового дерева отпугивает моль. В научно-популярной литературе также указывается, что качественные показатели Кедра, растущего в северных районах, значительно выше, чем в более южных. Ещё в 1792 г. академик П. С. Паллас писал, что плоды сибирского Кедра восстанавливают мужскую силу и возвращают человеку молодость, значительно увеличивают сопротивляемость организма, помогают ему противостоять ряду заболеваний.

Существует и целый ряд исторических феноменов, напрямую или косвенно, связанных с Кедром. Вот один из них. Полуграмотный мужик, Григорий Распутин, из глухой сибирской деревни, края, где растёт сибирский Кедр, в 1907 году попавший в Москву в возрасте пятидесяти лет, поразил своими предсказаниями императорскую семью, в которую оказался вхож, переспал с большим количеством знатных женщин. Когда Григория Распутина убивали, были поражены тем, что, уже будучи изрешечённым пулями, он продолжал жить. Может быть, дело в том, что вырос он в кедровом краю на кедровых орехах?

Вот как журналисты того времени подвели итог его выносливости: «В возрасте пятидесяти лет он мог начать оргию с полудня, продолжая кутёж до четырёх часов ночи; от блуда и пьянства заезжал прямо в церковь к заутрене, где простаивал в молитве до восьми утра, затем дома, отпившись чаем, Гришка, как ни в чём не бывало, до двух часов дня принимал посетителей, потом набирал дам и шёл с ними в баню, а из бани катил в загородный ресторан, где повторял ночь предыдущую — никакой нормальный человек не смог бы вынести подобного режима.»

Нынешний многократный чемпион мира и Олимпийских игр по борьбе Александр Карелин, так и остающийся до сих пор непобедимым, тоже сибиряк, тоже из мест, где произрастает Сибирский Кедр. Силач тоже ест кедровые орехи. Случайно ли это?

Я привожу только факты, с которыми можно ознакомиться в научно-популярной литературе или которые могут подтвердить свидетели. Одним из таких свидетелей является Лидия Петровна, получившая от старика кусочек Звенящего Кедра. Женщина, в возрасте тридцати шести лет, замужем, мать двоих детей. Сотрудники фирмы, контактирующие с ней, заметили происшедшие изменения. Она стала более доброжелательной, улыбчивой. Муж Лидии Петровны, с которым я знаком, рассказывает, что в их семье, в настоящее время, установилось большее взаимопонимание, и отмечает, что его жена как бы помолодела и стала вызывать в нём больше чувств, уважения и, может даже, любовь.

И всё же многочисленные факты и доказательства меркнут перед самым главным, с которым и вы можете ознакомиться сами и после которого во мне не осталось ни тени сомнения — это Библия. В Ветхом Завете, в третьей книге Моисея (Левит 14,4) Бог учит, как лечить людей, обеззараживать жилища с помощью… КЕДРА!!!

Когда я сопоставлял, собранные мной из разных источников факты, сведения, вырисовывалась такая картина, что известные нам чудеса света померкли перед ней. Великие тайны, будоражащие умы человеческие, стали казаться незначительными, по сравнению с таинством Звенящего Кедра. Теперь я уже не мог сомневаться в его существовании. Научно-популярная литература, древневедическая — развеяли сомнения.

О Кедре сорок два раза упоминается в Библии, ещё в Ветхом Завете. Ветхозаветный Моисей, явивший человечеству каменные скрижали, вероятно, знал о нем больше, чем написано в Ветхом Завете.

Мы привыкли к тому, что в природе существуют разные растения, способные лечить человеческий недуг. Лечебные свойства кедра подтверждает научно-популярная литература, такие серьёзные и авторитетные исследователи, как академик Паллас, и это совпадает со сказанным в Ветхом Завете.

А теперь, внимание!

Ветхий Завет, указывая на Кедр, только на Кедр, не упоминает о других деревьях. Не говорит ли он о том, что Кедр — самое сильное лечебное средство из всего, что существует в природе? Что это? Лекарственный комплекс? Но как им пользоваться? И почему странные старики из всех Кедров выделяли Звенящий Кедр?

Но это ещё не всё. О неизмеримо более загадочном говорит следующий сюжет Ветхого Завета: — Царь Соломон построил из Кедра Храм. Чтобы доставить Кедр из Ливана, он отдал другому царю — Херону двадцать городов своего царства. Невероятно! За какой-то материал для строительства — двадцать городов! Правда ему была оказана ещё одна услуга. По просьбе царя Соломона, ему были даны люди, «… умеющие рубить дерева.»

Что это за люди? Что они знали?

Я слышал, что и сейчас в отдалённых глубинках есть старики, которые как-то выбирают деревья для строительства. Но тогда, более двух тысяч лет назад, все могли это знать. Однако, потребовались какие-то особые люди. Храм был построен. В нём началась служба и…

«…и не могли священники стоять на служении, по причине облака».

Что это за облако? Как и откуда вошло оно в Храм? Что представляло из себя? Энергию? Дух? Что это было за явление и какова его взаимосвязь с Кедром?

Старики говорили о Звенящем Кедре, как о накопителе какой-то энергии.

Какой? Какой Кедр сильнее: Ливанский или Сибирский?

Академик Паллас говорил, что целебные свойства возрастают по мере приближения произрастания к границе с лесотундрой. Тогда, значит, сильнее сибирский.

В Библии говорится: «…по плодам судите.» Значит снова Сибирский!

Неужели никто не обращал внимания на всё это? Не сопоставлял факты? Ветхозаветная Библия, наука прошлого столетия и современная едины во мнении о Кедре.

И Елена Ивановна Рерих в своей книге «Живая этика» говорит: «…В ритуалах посвящения царей древнего Хорасана появлялась чаша Кедровой смолы. У друидов также чаша Кедровой смолы — называлась Чашей Жизни. И лишь позже, она была заменена кровью — при потере сознания Духа. Огонь Зороастра произошёл от сожжения смолы в чаше.»

Так что же, из всех знаний наших предков о Кедре, его свойствах и предназначении дошло и сохранилось до наших дней? Неужели ничего? Что знают о нем старики??

И вдруг в памяти всплыла ситуация многолетней давности, от которой даже мурашки по телу пробежали. Тогда я не придал ей значения, но теперь…

В начале перестройки мне, как президенту ассоциации предпринимателей Сибири, позвонили из Новосибирского облисполкома (тогда ещё были у нас исполкомы и обкомы партии), попросили прийти на встречу с крупным западным бизнесменом. Он имел рекомендательное письмо тогдашнего правительства. На встрече присутствовало несколько предпринимателей, работники аппарата облисполкома.

Западный бизнесмен внешне был «крутым» и необычным человеком восточного типа. На его голове была надета чалма, пальцы рук украшали дорогие перстни.

Говорили, как обычно, о возможностях сотрудничества в разных областях. Среди прочего он сказал: «Мы могли бы закупать у вас Кедровый орех.» При этих словах он как-то напрягся, его острые глаза забегали, изучая реакцию присутствующих предпринимателей. Я это хорошо запомнил, потому что ещё тогда удивился — почему это он так изменился?

После официальной встречи ко мне подошла, сопровождавшая его, переводчица-москвичка. Сказала, что он хочет со мной поговорить.

Бизнесмен конфиденциально предложил, что если я организую поставки Кедрового ореха и, непременно, свежего, то помимо официальной цены, буду иметь приличный процент лично.

Поставлять орех нужно было в Турцию. Там они делают какое-то масло. Я ответил, что подумаю.

Сам решил разузнать, что это за масло. И выяснил следующее…

На лондонской бирже, являющейся эталоном мировых цен, масло кедрового ореха стоит… до пятисот долларов за один килограмм! Поставки, нам предлагалось делать, примерно по два-три доллара за один килограмм Кедрового ореха.

Я позвонил в Варшаву, одному из знакомых мне предпринимателей, попросил его узнать, есть ли возможность выйти напрямую на потребителей этого продукта, узнать технологию его получения?

Через месяц он мне ответил: «…выход невозможен. Технологию заполучить не удалось. И вообще в этих вопросах задействованы такие силы запада, что лучше его вообще не касаться и забыть».

Тогда я обратился к своему хорошему знакомому, научному сотруднику Новосибирского Института Потребкооперации, Константину Ракунову. Закупил орех, профинансировал работу. И в лабораторных условиях этого института было произведено сто килограммов масла кедрового ореха.

Также я нанял людей, которые в архивных документах обнаружили следующее.

В дореволюционный период, и ещё немножко после революции, в Сибири существовала организация под названием «Сибирский кооператор» Люди этой организации торговали маслом, в том числе и маслом Кедрового ореха. Их представительства были в Харбине, Лондоне, Нью-Йорке. Имелись большие деньги в западных банках. После революции организация распалась, многие из её членов эмигрировали.

Член большевистского правительства Красин встречался с главой этой организации, предлагал ему вернуться в Россию. Но глава «Сибирского кооператора» ответил, что он больше поможет России, находясь за её пределами.

Ещё в архивных материалах говорилось, что Кедровое масло делалось с помощью деревянных прессов (только деревянных) во многих сибирских таёжных деревнях. Качественное свойство его зависело от времени сбора и переработки ореха. Установить, что это за время, ни в архивах, ни в институте не удалось. Секрет утерян. Свойства масла по целебности аналогов не имеют. Но не передан ли секрет изготовления этого масла, эмигрировавшими, кому-то на Западе? Как объяснить, что самый целебный кедровый орех произрастает в Сибири, а установка, производящая масло, находится в Турции? Ведь в Турции, Кедр, такой как в Сибири, вообще не растёт.

О каких силах Запада говорил предприниматель из Варшавы? Почему нельзя касаться этого вопроса? Не «качают» ли эти силы из Российской Сибирской тайги, целебный продукт необыкновенного свойства? Почему, имея такое богатство, с эффективнейшими свойствами, подтверждёнными веками, тысячелетиями, мы закупаем на миллионы, а может и миллиарды долларов Западные лекарства, и жрём их, как полоумные? Почему мы теряем известные нашим, совсем недавним предкам знания? Предкам, которые жили в нашем же веке!

Что ж тут говорить о Библии, описывающей ситуацию более двухтысячелетней давности? Какие неведомые силы так старательно пытаются стереть из нашей памяти знания наших предков? Да ещё: «не лезь», мол, вроде как, не в своё дело. Стараются стереть… И, ведь, получается у них! Что-то злость меня разобрала. А тут ещё, смотрю, продаётся в аптеке Кедровое масло, в импортной упаковке, продаётся. Купил я один тридцатиграммовый флакончик, попробовал, а в нём масла, думаю, не больше двух капель, остальное разбавитель какой-то. Его и сравнивать нельзя с тем, что в институте потребкооперации мы изготовили. А стоили эти, разбавленные две капли пятьдесят тысяч! А если не покупать за рубежом? А самим продавать! Да только за счёт одного этого масла — вся Сибирь безбедно могла бы жить! И как мы умудрились забыть технологию наших предков?! А теперь, вот хнычем, что живём бедно… Ну, думаю, ладно, всё равно хоть что-нибудь да разыщу. Налажу производство масла сам, пусть фирма моя богатеет.

Я решил повторить экспедицию по Оби — на Север, используя при этом, только штабной теплоход «Патрис Лумумба». Загрузил в трюмы разного товара, кинозал теплохода приспособил под магазин. Людей на работу пришлось набирать всех новых. Из фирмы своей не стал брать. И так финансовые дела ухудшались, пока я отвлекался. Через две недели, после выхода из Новосибирска, охрана доложила мне, что ими были подслушаны разговоры о Звенящем Кедре. И, по их мнению, среди принятых новичков есть, мягко говоря, «странные люди». Я стал вызывать к себе отдельных людей из команды, говорить с ними о предстоящем походе в тайгу. Одни соглашались идти даже бесплатно. Другие просили большие суммы за операцию, потому что она не была оговорена при поступлении на работу, и одно дело — находиться в комфортных условиях теплохода, другое идти в тайгу за двадцать пять километров и тащить на себе груз. Средств у меня к тому времени было уже в обрез. Кедр я не планировал продавать. Ведь старики говорили, что его нужно раздать. Да и главным я считал не сам Кедр, а секрет получения масла. И вообще, интересно было узнать разную информацию, с ним связанную.

Постепенно с помощью охраны я убедился, что за мной пытаются следить, особенно, когда на берег сходил. Но не ясно было с какой целью. Кто стоит за следящими? Думал, думал, как быть, и решил — чтобы не ошибиться, надо вообще всех сразу перехитрить.

Анастасия

Встреча

Ничего никому не объясняя, я распорядился остановить теплоход недалеко от того места, где в прошлом году произошла встреча со стариками. Один, на небольшом катере, добрался до посёлка. Капитану теплохода приказал идти по коммерческому маршруту дальше.

Я надеялся с помощью местных жителей разыскать двух стариков, увидеть своими глазами Звенящий Кедр, обсудить наиболее дешёвый способ его доставки на теплоход. Привязав к камню катер, я хотел направиться к одному из ближайших домиков, но увидел стоящую на косогоре одинокую женщину и пошёл к ней. Женщина была одета в старенькую телогрейку, длинную юбку, обута в глубокие резиновые калоши, в каких ходят многие жители северной глубинки осенью и весной. На голове платок, повязанный так, что полностью закрывал лоб и шею. Трудно было определить, сколько ей лет. Я поздоровался и рассказал о двух стариках, с которыми встречался в прошлом году.

— С тобой, Владимир, в прошлом году разговаривали мои дедушка и прадедушка, — ответила женщина.

Я удивился — голос её был молодой, дикция очень чёткой, говорила сразу на «ты» и ещё имя назвала моё. Я не мог вспомнить имена стариков и, вообще, знакомились ли мы с ними? Подумал: «наверное, знакомились, раз она называет меня по имени.» Решив тоже перейти на «ты», спросил:

— А как тебя зовут?

— Анастасия, — ответила женщина и протянула руку ладонью вниз, словно для поцелуя.

Этот жест деревенской женщины в телогрейке и калошах, стоящей на пустынном берегу и старающейся вести себя, словно светская дама, рассмешил меня. Я пожал её руку. Целовать, конечно, не стал. Анастасия смущённо улыбнулась и предложила пойти с ней в тайгу — туда, где живёт их семья:

— Только идти нужно двадцать пять километров. Тебя это не смущает?

— Далековато, конечно. А Кедр Звенящий ты мне сможешь показать?

— Смогу.

— Ты всё о нем знаешь, расскажешь мне?

— Расскажу то, что знаю.

— Тогда пойдём.

По дороге Анастасия рассказывала, что их семья, их род из поколения в поколение живёт в кедровом лесу, по словам её предков, на протяжении тысячелетий. С людьми нашего цивилизованного общества в непосредственный контакт вступают очень редко. Эти контакты происходят не в местах их постоянного места жительства, а когда они приходят в селения, под видом охотников или жителей, как бы из другого населённого пункта. Сама Анастасия была в двух городах: Томске и Москве. Всего по одному дню. Не ночевала даже. Ей хотелось посмотреть, не ошибается ли она в своих представлениях об образе жизни людей из города. Продавая ягоды и сушенные грибы, она достала одежду и деньги для поездки. Паспорт ей дала свой какая-то местная деревенская женщина.

Идею деда и прадеда раздать целебный Кедр многим людям, Анастасия не одобряет. На вопрос: «Почему?» — она отвечала, что его кусочки разойдутся как среди хороших, так и среди плохих людей и, скорее всего, будут захвачены в своём большинстве отрицательными индивидуумами, и в итоге — принесут больше вреда, чем пользы. Главное, по её мнению, помогать хорошим людям, ведущим общество к свету, а не в тупик. Помогая всем, дисбаланс добра и зла остаётся прежним или ухудшается.

После встречи со стариками я просмотрел научно-популярную литературу, ряд исторических и научных трудов, в которых говорилось о необыкновенных свойствах Кедра. Теперь я старался вникнуть и понять то, что говорила Анастасия об образе жизни людей Кедрача и думал: «… на что это похоже?»

Я сравнивал их с семьёй Лыковых, известной многим по публикациям В. Пескова, семьёй также много лет живущих обособленно в тайге. О них много писалось в «Комсомольской правде» под заголовком — «Таёжный тупик.» У меня сложились впечатления о Лыковых, как о людях, неплохо знающих природу, но «тёмных» в смысле знаний, понимания современной, цивилизованной жизни. Здесь — иная ситуация. Анастасия производила впечатление человека, прекрасно разбирающегося в нашей жизни и ещё в чём-то, мне не совсем понятном. Она свободно рассуждала о нашей городской жизни, знала её.

Мы прошли, углубившись в лес, километров пять, и остановились для отдыха. Она сняла с себя телогрейку, платок, длинную юбку и положила их в дупло дерева, оставшись в коротком, лёгком платьице. Я был поражён увиденным. Если бы верил в чудеса, то отнёс бы произошедшее, к разряду перевоплощения.

Передо мной предстала очень молодая женщина с длинными золотистыми волосами, великолепнейшей фигурой. Её красота была необычна. Трудно было представить, кто мог бы соперничать с ней из победительниц самых престижных конкурсов красоты по внешнему виду и, как потом выяснилось, по интеллекту. Всё вместе в ней было влекущим и завораживающим. — Ты, наверное, устал? — спросила она, — хочешь отдохнуть? Мы присели прямо на траву, и я смог ближе рассмотреть её лицо: никакой косметики, правильные черты, холёная кожа, совсем не похожая на обветренные лица сибирской глубинки, большие добрые серо-голубые глаза и, слегка улыбающиеся, губы. Она была одета в лёгкое короткое платьице, чем-то похожее на ночную рубашку, но складывалось впечатление, что ей было не холодно, несмотря на всего 12–15 градусов тепла. Я решил перекусить. Достал из сумки бутерброды, плоскую бутылку с коньяком, предложил выпить Анастасии, но она коньяк пить отказалась и есть со мной тоже не стала. Пока я закусывал, Анастасия лежала на траве, блаженно закрыв глаза и, как бы, предоставляла себя ласкающим лучам солнца. Они отражались, в повёрнутых кверху её ладонях, золотистым светом. Она была прекрасна и полуобнажена. Я смотрел на неё и думал: «Ну зачем женщины во все времена до предела оголяют то ноги, то грудь, то всё сразу, с помощью декольте и мини? Разве не для того, чтобы взывать к окружающим: „смотри, как я прелестна, как открыта и доступна. И что остаётся мужчине: противостоять плотской страсти, тем самым, унижая женщину своим невниманием, или оказывать ей знаки внимания и нарушать закон, данный Богом?“» Когда закончил закусывать, спросил:

— Анастасия, а ты не боишься одна ходить по тайге?

— Мне тут бояться нечего, — ответила Анастасия.

— Интересно, а как бы ты защищалась, встретившись с двумя, тремя мужиками, — геологами или охотниками?

Она не ответила, лишь улыбнулась. Я подумал: «каким образом эта молодая красавица, необыкновенно соблазнительная, может никого и ничего не бояться?» За то, что произошло в дальнейшем, мне неловко до сих пор. Я обнял её за плечи и привлёк к себе. Она не сильно сопротивлялась, хотя в её упругом теле чувствовалась немалая сила. Однако, ничего с ней сделать я не смог. Последнее, что я помню перед тем, как потерял сознание, ею произнесённые слова: «Не надо, успокойся.» И ещё перед этим помню, как вдруг охватил меня невероятной силы страх. Страх непонятно чего — как бывает в детстве — когда находишься дома один и чего-то боишься.

Когда я очнулся, она стояла передо мной на коленях, одна её рука лежала у меня на груди, второй махала кому-то вверху и по сторонам. Она улыбалась, но не мне, а казалось, кому-то, кто невидимо окружал нас или находился над нами. Анастасия, словно, показывала своим жестом своему невидимому другу, что ничего плохого с ней не происходит. Потом она спокойно и ласково посмотрела мне в глаза.

— Успокойся, Владимир, всё уже прошло.

— Но что это было? — спросил я.

— Невосприятие Гармонией твоего отношения ко мне. Возникшего в тебе желания. Ты сам потом сможешь во всём разобраться.

— При чём тут какая-то гармония? Это же ты сама стала сопротивляться.

— И я тоже не восприняла. Мне было неприятно.

Я сел, пододвинул к себе сумку.

— Ну, надо же? Не восприняла она! Неприятно ей… Да вы, женщины, только и делаете всё, чтобы соблазнить. Ноги свои оголяете, грудь выставляете, на шпильках ходите. Неудобно на шпильках, а ходите! Ходите и виляете всякими своими прелестями, а как чуть что… «Ах, мне это не нужно, я не такая…» А для чего тогда виляете? Лицемерки! Я предприниматель, разных вас повидал. Все вы одного хотите, только ломаетесь по — разному. Ты вот, для чего сняла верхнюю одежду? Не жарко ведь! Потом разлеглась, замолчала, да ещё улыбалась так…

— В одежде мне неудобно, Владимир. Я её надеваю, когда из леса выхожу, к людям, чтоб как все выглядеть. Под солнышко легла отдохнуть и не мешать, пока ты ел.

— Не мешать хотела… Да помешала.

— Ты прости меня, пожалуйста, Владимир. Конечно, прав ты в том, что каждой женщине хочется, чтобы на неё обращали внимание мужчины, но не только на ноги и грудь. Хочется, чтобы не прошёл мимо тот — единственный, который сможет увидеть большее.

— Но здесь-то никто мимо не проходил! И что это такое большее нужно видеть, если на первом плане ноги торчат? Какие-то вы, женщины, нелогичные.

— Да, к сожалению, иногда, так и получается… Может, мы пойдём, Владимир? Ты уже закончил кушать? Отдохнул? У меня мелькнула мысль: стоит ли идти дальше с такой философичной? Но я сказал:

— Ладно, пойдём.

Зверь или человек?

Мы продолжили путь к дому Анастасии. Одежду свою она так и оставила в дупле дерева. Калоши тоже туда положила. Осталась в лёгком коротком платьице. Взяла мою сумку, предложив помочь нести её. Босая, необыкновенно лёгкой и грациозной походкой, она шла впереди меня, легко помахивая сумкой.

Мы всё время разговаривали. Общаться с ней было очень интересно на любые темы. Может быть потому интересно, что у неё какие — то странные, свои обо всем суждения.

Иногда Анастасия перекруживалась во время ходьбы. Поворачивалась ко мне лицом, разговаривала, смеялась и так шла некоторое время, «задом наперёд», увлекаясь разговором, и не глядя подоги. Не понятно, почему она ни разу не споткнулась, не уколола босую ногу о сучок сухой ветки? Никакой видимой тропы на нашем пути не было, но и не было обычных таёжных препятствий.

На ходу она иногда трогала или быстро поглаживала то листок, то веточку кустика. Наклонившись, не глядя, срывала какую-нибудь травинку и… съедала её. — Прямо как зверёк, — подумал я. Когда попадались ягоды, она протягивала их мне, и я тоже ел их на ходу. Мускулатурой какой-то особенной её тело не отличалось. Вообще, она среднего телосложения. Не худая и не толстая. Упитанное, упругое — очень красивое тело. Но сила в ней, по-моему, довольно приличная, и реакция не плохая.

Когда я споткнулся и падал, выставив вперёд руки, она молниеносно повернулась, подставила свою, свободную от сумки руку, и я упал грудью на её ладонь с растопыренными пальцами. Упал, не коснувшись своими руками земли. Она удержала моё тело ладонью одной своей руки, выровняла его. При этом она продолжала что-то говорить, нисколько не напрягаясь. Когда я выровнялся с помощью её руки, мы продолжили путь, словно ничего не случилось. И я подумал, почему-то, про газовый пистолет, который был в моей сумке. За разговорами, незаметно, мы проделали немалый путь. Вдруг, Анастасия остановилась, поставила под дерево мою сумку и радостно сообщила: — Вот мы и дома!

Я огляделся. Небольшая, аккуратная поляна, цветы среди величественных Кедровых деревьев, но абсолютно никаких построек. Даже шалаша не увидел. Вообще ничего, даже примитивного — ничего для жилья или временного ночлега не увидел! — А дом где? Как спать, есть, от дождя укрываться? — Это и есть мой дом, Владимир. Здесь всё имеется. Смутное чувство тревоги стало овладевать мной.

— Где это всё? Дай чайник, чтобы хоть воды вскипятить на костре, топор.

— Чайника и топора нет у меня, Владимир… Костёр хорошо бы не разводить…

— Да ты что говоришь? Чайника даже у неё нет! У меня вода в бутылке закончилась. Ты же видела, когда я ел. Я и бутылку выбросил. Теперь только коньяка два глотка осталось. До реки или деревни день ходьбы, а я и так устал, пить хочу. Ты где воду берёшь? Из чего пьёшь? Увидев моё волнение, Анастасия забеспокоилась, схватила меня за руку и увлекла через полянку в лес, по пути приговаривая: — Только не беспокойся, Владимир! Пожалуйста. Не расстраивайся. Я всё сделаю. Ты отдохнёшь. Выспишься. Я всё сделаю. Тебе не будет холодно. Ты хочешь пить? Я сейчас напою тебя.

Всего в десяти-пятнадцати метрах от поляны за кустами перед нами открылось небольшое озерцо. Анастасия быстро зачерпнула ладошками пригоршню воды и поднесла к моему лицу.

— Вот вода. Попей, пожалуйста.

— Да ты что, обалдела? Как можно пить сырую воду из какой-то лесной лужи? Ты же видела, я «Боржоми» пил. На теплоходе мы воду речную даже для мытья через фильтр специальный пропускаем, хлорируем, озонируем.

— Это не лужа, Владимир. Здесь чистая, живая вода. Не убитая наполовину, как у вас. Эту воду можно пить, она как молоко от мамы. Смотри.

Анастасия, поднесла ладони к своему лицу и выпила из них воду.

У меня вырвалось:

— Анастасия, ты зверь?

— Почему же зверь? Потому что постель моя не такая, как у тебя? Машин нет? Приспособлений всяких?

— Потому что живёшь, как зверь в лесу, ничего не имеешь и, похоже, тебе это нравится.

— Да, мне нравится здесь жить.

— Вот видишь, сама и подтвердила.

— Ты считаешь, Владимир, характерным отличием человека, от всего живущего на Земле, является наличие у него искусственно созданных предметов?

— Да. А точнее — цивилизованный быт.

— Ты считаешь свой быт более цивилизованным? Да, конечно же, ты так считаешь. Но я не зверь. Я — человек!

Кто они?

В дальнейшем, проведя с ней три дня, наблюдая как живёт одна в глухой Сибирской тайге, эта странная молодая женщина, мне стало кое-что понятным в её образе жизни, но возникли некоторые вопросы к нашей.

Один из них неотступно стоит передо мной и сейчас: «Достаточна ли наша система образования, воспитания для того, чтобы осмыслить суть бытия, правильно расставить приоритеты в своей жизни каждому человеку? Помогает или мешает она в осмысливании сути и предназначения человека?»

Мы создали огромную систему образования. На основе этой системы учим наших детей и друг друга: в детском саду, школе, Вузе, аспирантуре. Эта система позволяет нам изобретать, летать в Космос. Следуя ей, мы, соответственно, строим и свой быт. С помощью её мы стремимся построить своё счастье. Мы стремимся познать Космос, атом, разные аномальные явления. Любим очень много о них рассуждать и описывать в сенсационных статьях, в прессе, научных изданиях. Лишь одно явление почему-то старательно обходим стороной. Очень старательно обходим! Создаётся впечатление, что мы о нем боимся говорить. Боимся потому, что оно с лёгкостью ломает наши общепринятые системы образования, научные выводы, смеётся над реалиями нашего бытия! И мы стремимся сделать вид, что этого явления нет. Но оно существует! И будет существовать, сколько бы мы от него не отворачивались, не обходили стороной. Не пора ли присмотреться к нему внимательнее и, может быть, совместными усилиями умов человеческих ответить на вопрос:

«Почему? Почему все, без исключения, великие мыслители, люди, создавшие религиозные учения, разные учения, которым следует или, по крайней мере, стремится следовать большая часть человечества, перед созданием своих учений уединялись отшельниками, и в большинстве случаев — в лес? Заметьте, не в какую-то суперакадемию, а именно — в лес!

Почему на долго уходил ветхозаветный Моисей в горный лес, а потом вернулся оттуда, явив миру мудрость, изложенную на каменных скрижалях?

Почему Иисус Христос уединялся даже от своих учеников в пустыню, в горы, в лес? Почему, живший в Индии, в середине шестого века до нашей эры человек по имени — Сиддхартха Гаутама, уединился на семь лет в лесу? Потом вышел из леса отшельник — Сиддхартха Гаутама к людям уже с учением! Учением, которое и по сей день, спустя тысячелетия, будоражит множество умов человеческих и называется оно — Буддизм? А человека этого назвали впоследствии — Буддой. Почему и наши не слишком древние предки, являющиеся теперь историческими личностями, такими, например, как Серафим Саровский или Сергий Радонежский, тоже уходили в лес отшельниками и через небольшой отрезок времени постигали мудрость такой глубины, что за советом к ним ехали по бездорожью цари мирские? На месте их отшельничества воздвигались монастыри и величественные Храмы. Так, например, Троице-Сергиева Лавра в г. Сергиев Посад Московской области, и сегодня влечёт толпы людей. А началось всё — с одного лишь отшельника. Почему? Что или кто помогал этим людям постичь мудрость? Дать знания, приблизить их к пониманию сути бытия? Как жили, что делали, о чём думали они, уединившись в лесу?»

Эти вопросы стали возникать передо мной, спустя некоторое время, после общения с Анастасией. Когда я стал читать всё, что попадалось, что смог найти про отшельников. Но ответа не нашёл до сих пор. Почему-то нет нигде написанного, что с ними там происходило.

Ответы на них, думаю, нужно искать совместными усилиями. Стараюсь описать события трёхдневного пребывания в сибирском таёжном лесу и свои ощущения от общения с Анастасией в надежде, что кто-то сможет постичь суть этого явления, разобраться и с нашим образом жизни.

Пока из всего увиденного и услышанного мной бесспорно лишь одно: Люди, живущие отшельниками в лесу, в том числе и Анастасия, видят происходящее в нашей жизни под иным, отличным от нашего, углом зрения. Некоторые её понятия на 180 градусов отличаются от общепринятых. Кто ближе к Истине? Кому судить об этом? Моя задача лишь изложить увиденное и услышанное. Дать, тем самым, возможность определить ответ другим.

Анастасия живёт в лесу, совершенно одна, у неё нет жилища, она почти не носит одежды и не делает никаких запасов продуктов питания. Она потомок тех людей, которые жили здесь тысячелетиями, и это словно иная цивилизация. Они сохранились до наших дней с помощью, на мой взгляд, мудрейшего решения. Возможно, единственно верного решения. Они растворяются среди нас, внешне, стараясь ничем не отличаться от обычных людей, а в местах своего постоянного места жительства, они растворяются в природе. Найти их места постоянного обитания трудно. Присутствие человека в таком месте можно определить лишь тем, что оно как бы более обихожено, более красиво, как, например, таёжная полянка Анастасии.

Анастасия здесь родилась и является неотъемлемой частью природы. В отличии от известных нам великих отшельников, она не уединилась лишь на время в лесу, как они. Она в тайге родилась, и лишь на время посещает наш мир. На первый взгляд, мистическому явлению, когда вдруг нахлынул на меня сильный страх при попытке овладеть Анастасией, и потере сознания, нашлось совершенно простое объяснение — человек приручает кошку, собаку, слона, тигра, орла, здесь же приручено — ВСЁ вокруг. И это ВСЁ не может позволить, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое. Анастасия рассказывала, что когда она родилась и ей не было ещё и года, мать могла оставить её одну на траве. — И ты не умирала от голода? — спрашивал я.

Таёжная отшельница, сначала удивлённо посмотрела на меня, потом ответила:

— Проблемы питания не должны существовать для человека. Питаться нужно, как дышать, не обращая на питание внимание, не отвлекая мысль свою от главного. Создатель на других проблему эту возложил, чтоб человек мог жить как человек, своё предназначенье выполняя.

Она щёлкнула пальцами, и рядом оказалась белочка, которая прыгнула ей на руку. Анастасия поднесла мордочку зверька ко рту, и белочка передала ей из своего рта зерно Кедрового ореха. Зёрнышко было очищено от скорлупы. Это не показалось мне фантастичным, вспомнилось, как в Новосибирском Академгородке много белок, привыкших к людям, выпрашивают у гуляющих корм и даже злятся, когда их не угощают. Здесь я просто наблюдал обратный процесс. Но это здесь, в тайге и я сказал: — В нормальном, нашем мире, по другому всё. Ты, Анастасия, попробуй у коммерческого киоска своими пальцами пощёлкать, даже в барабан можешь бить у коммерческого киоска, ничего тебе не дадут, а ты говоришь — Создатель всё решил. — Кто ж виноват, что человек творения Создателя решил менять? На лучшее иль худшее, попробуй сам понять. Вот такой диалог о проблеме питания с ней состоялся. Её позиция проста греховно мысль на пустяки такие, как питание расходовать и она не думает о нем. А нам, в цивилизованном мире, получается надо думать?

Мы знаем многочисленные примеры из литературы, прессы, телевизионных передач, когда младенцев, которые попадали случайно во власть дикой природы, выкармливали волки. Здесь же поколения живут постоянно и их отношения с животным миром иные, чем у нас. Я спрашивал у Анастасии: — Почему тебе не холодно, в то время как я в куртке? — Потому, — отвечала она, — что организм людей, которые кутаются в одежды, прячутся от тепла и жары в укрытия, всё больше и больше теряет способность адаптироваться к изменениям окружающей среды. У меня это свойство человеческого организма не потеряно, потому и одежда мне особенно не нужна.

Лесная спальня

У меня не было с собой никакого снаряжения для того, чтобы спать в диком лесу. Анастасия уложила меня в берлоге-землянке. Уставший после тяжёлой дороги, заснул я быстро и крепко. Когда я проснулся, было ощущение блаженства и уюта, словно лежал на великолепной удобной постели. Берлога или землянка была просторной, устлана мелкими пушистыми веточками Кедра, сухой травой, заполняющими окружающее пространство приятным ароматом. Потягиваясь, я раскинулся, коснулся одной рукой пушистой шкуры и отметил, что Анастасия каким-то образом охотится. Я подвинулся к шкуре поближе, прижавшись спиной к теплу, и решил ещё подремать. Анастасия стояла у входа таёжной спальни и, увидев, что я проснулся, сразу сказала: — Пусть добрым день придёт к тебе сегодняшний, Владимир. Встреть и ты его своим добром. Только, пожалуйста, не пугайся.

Потом она похлопала в ладоши, и «шкура»… С ужасом я понял — это была не шкура. Из берлоги осторожно стал вылезать медведь. Получив одобрительный шлепок Анастасии, медведь лизнул её руку и заковылял с поляны. Оказалось, что она положила у моего изголовья сонной травы и заставила медведя лежать рядом со мной, чтобы мне не было холодно. Сама, свернувшись калачиком, спала у входа снаружи. — Да как же ты могла сотворить такое, Анастасия? Он же мог задрать меня или придавить.

— Это не он, а она — медведица это. Она тебе ничего плохого сделать не могла, — ответила Анастасия, — она очень послушная. Ей большое удовольствие доставляет задания получать и выполнять их. Она даже не шевелилась всю ночь. Носом своим мне в ноги уткнулась и замерла в блаженстве. Только вздрагивала немножко, когда ты во сне руки разбрасывал и хлопал её по спине.

Утро Анастасии

Анастасия ложится спать с наступлением темноты в одном из укрытий, сделанных обитателями леса, чаще всего в берлоге. Когда тепло, она может спать прямо на траве. Первое, что она делает, проснувшись, — бурно радуется восходящему солнцу, новым побегам, появляющимся на ветках, новым росткам, выходящим из земли. Она трогает их руками, гладит, иногда что-то поправляет. Потом подбегает к небольшим деревьям, хлопает их по стволу. С задрожавшей кроны на неё сыплется что-то, напоминающее пыльцу или росу. Потом она ложится на траву и минут пять с блаженством потягивается и извивается. Всё её тело покрывается словно влажным кремом. Разбежавшись, прыгает в небольшое озеро, плещется и ныряет в нём. Здорово ныряет! Взаимоотношения с животным миром, окружающим её, похожи на взаимоотношения человека с домашними животными. Во время её утренних процедур многие из них наблюдают за Анастасией. Сами не подходят, но стоит ей посмотреть в сторону кого-нибудь из них и едва заметным жестом подозвать, счастливец срывается с места и мчится к её ногам. Я видел, как она утром дурачилась, играя с волчицей, словно с домашней собакой. Анастасия хлопнула волчицу по холке и стремительно побежала. Волчица бросилась догонять и, когда почти поравнялась, Анастасия, вдруг, на бегу подпрыгнула и в прыжке двумя ногами оттолкнувшись от ствола дерева, стремительно побежала в другую сторону. Волчица по инерции пронеслась мимо дерева, развернулась и бросилась вдогонку, захохотавшей Анастасии. Анастасия совершенно не думает о проблеме одежды и питания. Ходит чаще всего полуобнажённой или обнажённой. Питается кедровыми орехами, какой-то травой, ягодами и грибами. Грибы ест только сушёные. Сама никогда не собирает ни грибов, ни орехов и заготовок, запасов никаких не делает, даже на зиму. Всё заготавливают множество, обитающих в этих местах белок. В том, что белки делают на зиму заготовки корма, нет ничего удивительного, они так поступают повсеместно, следуя своему инстинкту. Меня поразило другое: находящиеся поблизости белки, по щелчку пальцев Анастасии, наперегонки стремятся прыгнуть ей на протянутую руку и дать, уже очищенное от скорлупы ядрышко ореха. А когда Анастасия хлопает по коленке согнутой ноги, белки издают какой-то звук, как бы призывая, извещая других, и начинают таскать и складывать перед ней на траву сушёные грибы и другие припасы. И делают это, как мне показалось, с огромным удовольствием. Я подумал, что она их дрессирует, но Анастасия сказала, что их действия как бы инстинктивны, и белочка-мать сама своим примером учит этому бельчат. — Может быть, их и дрессировал раньше кто-то из моих далёких предков, но, скорее всего, это просто их предназначение. К зиме каждая белочка делает припасов в несколько раз больше, чем могла бы съесть сама.

На вопрос: «Каким образом ты не замерзаешь зимой без соответствующей одежды?» Анастасия ответила вопросом:

— Разве в вашем мире нет примеров возможностей человека переносить стужу, не пользуясь одеждой?

И я вспомнил книгу Порфирия Иванова, который ходил в любой мороз в трусах и босиком. В книге также описывалось, как фашисты, желая испытать выносливость этого человека, обливали его в двадцатиградусный мороз водой и возили голого на мотоцикле.

В детстве, помимо молока матери, Анастасия могла употреблять молоко разных животных. Они свободно подпускают её к своим соскам. Из еды она не делает абсолютно никакого культа, никогда не садится специально поесть, на ходу сорвёт ягоду, побег растения и продолжает заниматься своим делом.

К концу трёхдневного пребывания у неё, я уже не мог относиться к ней, как в начале встречи. После всего увиденного и услышанного, Анастасия превратилась для меня в некое существо, но не зверя, потому что интеллект её довольно высок, память… Память такая, что она просто ничего не забывает из когда — то услышанного или увиденного. Иногда казалось, что её способности находятся за пределами понимания обычного человека. Но именно такое отношение к ней очень огорчало и расстраивало её.

В отличие от известных нам людей с необычными способностями, окутывающих себя ореолом таинственности, исключительности, она всё время стремилась пояснить, раскрыть механизм своих способностей, доказать, что нет в нём и в ней ничего сверхъестественного для человека, что она — человек, женщина, и всё время просила меня осознать это. Я пытался осознать это тогда, стараясь найти объяснение необычному.

У человека нашей цивилизации мозг работает на то, чтобы всевозможными способами обустроить свой быт, добыть пропитание, удовлетворить половые инстинкты. У Анастасии на это время вообще не тратится. Люди же, попадающие в ситуацию как Лыковы, также вынуждены заботиться всё время о пропитании и об устройстве жилища. Природа им не помогает до такой степени, как в случае с Анастасией. Всевозможные племена, живущие вдали от цивилизации, также не имеют такого контакта. Анастасия объясняет это тем, что недостаточно чисты их помыслы. Природа, животный мир это чувствуют.

Лучик Анастасии

Самым необычным, мистическим мне казались, когда я находился в лесу, её способности видеть на большом расстоянии отдельных людей, происходящие с ними ситуации. Может быть, и другие отшельники обладали такой же способностью.

Делала она это с помощью невидимого луча. Она утверждала, что он есть у каждого человека, но люди не знают о нем, не могут им пользоваться. — Человек ничего ещё не изобрёл такого, чего нет в природе. Техника, за счёт которой существует телевидение, лишь жалкое подобие возможностей этого лучика. Раз луч невидим, я и не верил в него, несмотря на то, что она неоднократно пыталась демонстрировать и объяснять принцип его действия, найти доказательства, понятные объяснения. И однажды…

— Скажи, Владимир, что такое, по-твоему, мечты? И многие ли люди способны мечтать?

— Мечтать многие, думаю, могут. Мечта — это когда человек представляет себя в желаемом будущем.

— Хорошо. Значит, ты не отрицаешь, что человек обладает способностью моделировать своё будущее, разные конкретные ситуации?

— Не отрицаю.

— А что такое интуиция?

— Интуиция… Наверное, чувство, когда человек вроде бы не анализирует, что и почему может произойти, а какие-то чувства ему подсказывают, как нужно действовать.

— Значит, ты не отрицаешь существования в человеке чего-то, помогающего ему, помимо привычных аналитических рассуждений, определять поступки свои и других?

— Допустим, не отрицаю.

— Отлично, — воскликнула Анастасия, — теперь сон! Сон — что такое? Сны, которые видят почти все люди.

— Сон это… Не знаю, что это. Сон и есть — просто сон.

— Хорошо, хорошо. Пусть просто сон. Ты, значит, не отрицаешь его существование? Тебе и другим известно, что человек, в состоянии сна, когда его тело почти не контролируется частью сознания, может видеть людей, разные события?

— Ну, это, думаю, никто отрицать не будет.

— Но ещё во сне люди могут общаться, разговаривать, сопереживать.

— Да, могут.

— А как ты думаешь, может ли человек управлять своим сном? Вызвать во сне образы и события, желаемые им быть увиденными?

— Не думаю, что у кого — то это может получиться. Сон сам как-то приходит.

— Ошибаешься. Человек может всем управлять. Он и создан для управления всем.

Лучик, о котором я тебе говорю, и состоит из имеющейся информации, представления, интуиции, душевных чувствований и, как следствие, видений, наподобие сна, осознанно управляемых волей человека.

— Как же можно во сне сном управлять?

— Не во сне. Наяву можно. Заранее как бы программировать и с абсолютной точностью. У вас это происходит во сне и хаотично. Человек утерял большую часть своих способностей управления, управления природными явлениями и собой. Потому и решил, что сон — это лишь ненужный продукт усталого мозга. На самом деле… Ну хочешь, я прямо сейчас попробую помочь тебе увидеть что-нибудь на расстоянии?

— Попробуй.

— Ляг на траву и расслабься, чтобы тело забирало меньше энергии. Надо, чтобы тебе удобно было. Ничего не мешает? Теперь подумай о человеке, которого ты наиболее хорошо знаешь, о жене, например, своей. Вспомни её привычки, походку, одежду, где, по твоему мнению, она может сейчас находиться, и представь всё своим воображением.

Я вспомнил свою жену, зная, что она, в данный момент, может находиться в нашем загородном доме. Представил дом, некоторые вещи, обстановку. Вспомнилось многое и детально, но ничего я не видел. Об этом я и сказал Анастасии, на что она ответила:

— Ты не можешь расслабиться до конца, как бы уснуть, я помогу тебе. Закрой глаза. Руки разбрось в разные стороны.

Потом я почувствовал прикосновение пальцев её руки к своим пальцам. Стал погружаться в сон или дремоту…

…Жена стояла на кухне загородного дома. Поверх её обычного халата была надета вязаная кофта. Значит в доме прохладно. Опять сложности с системой отопления.

Жена варила кофе на газовой плите. И ещё что-то в «собачьей» кастрюльке. Лицо жены было хмурым и недовольным. Движения вялы. Вдруг она подняла голову, лёгкой походкой подошла к окну, посмотрела на дождь и улыбнулась. Кофе на плите сбежал, она подхватила джезлу с переливающимся через края кофе, но при этом не нахмурилась и не стала, как обычно, раздражаться. Она сняла кофту…