Времени нет Брусницын Алексей

— Но чем будут отличаться люди, питающиеся ультрасветовой энергией, от тех, кто питается сегодня высококалорийной пищей? — разволновалась от всего услышанного Сайхо.

— Мудростью, здоровьем, свободой и независимостью! — серьёзно произнёс Михаил. — Ультра-световая энергия сама по себе является сверх-высококалорийной пищей. И те из нас, кто в ближайшем будущем не откажутся от потребления животных жиров, начнут «выгорать» и вымирать, как динозавры.

— С вами интересно вести беседу, уважаемый, — вальяжно усаживаясь в кресле, чуть склонил голову Ошива. — Но какую всё-таки информацию может нести радиоактивное излучение Солнца?

— Какую? Точно не знает никто. Давайте пока будем считать эту информацию глубоко закодированной. Но кроме радиоактивного излучения Солнца, существует ещё и теллурическое излучение Земли. И это тоже загадка из загадок.

— Да-да, — Ошива наморщил лоб, припоминая. — Мы обсуждали… После нашего последнего разговора я немного покопался в литературе, посидел в Интернете и кое-что уже знаю об этом явлении. В сущности, это совершенно безобидное излучение. Учёные обнаружили, что эта энергия имеет структуру сети, в узлах которой теллурические лучи образуют геопатогенные зоны. В общем, если не считать этих самых узлов, теллурическое излучение не оказывает на окружающую среду никакого влияния.

— Видимого влияния… — вставил Михаил.

— Что? — переспросил Ошива, не расслышав реплику русского.

— Я сказал, что не оказывает очевидного на первый взгляд влияния, — произнёс Михаил громче. — Вы всё-таки не допускаете, что содержащаяся в потоках Энергии информация способна перекодировать человеческий организм?

— Не уверен… — пожал плечами Ошива.

— Появились же в конце ХХ века дети Индиго! — подала голос Сайхо. Гость из России с благодарностью посмотрел в её сторону.

— Возможно… — упоминание детей Индиго заставило Ошиву призадуматься.

Русский, осмотрев притихших гостей, улыбнулся:

— Слушайте, а давайте ужинать! Уже всё порядком остыло. Ещё успеем поговорить.

В полном молчании гости приступили к еде. Каждый был настолько поглощён осознанием только что услышанного, что совсем не обращал внимания на вкус поданных блюд.

Когда подали десерт, первым молчание нарушил Хокимару:

— Всё-таки Земля — чудеснейшая планета, на которой можно найти всё необходимое для жизни. Она — наш дом. И вы правы, Михаил, в том, что она не раскрывает нам своих тайн. Сможем ли мы принять и оценить их по достоинству? Окажемся ли готовыми к тому, что узнаем? Определенно сегодня можно сказать лишь одно: Земля — более сложная система, чем это принято считать. И нам ещё далеко до того, чтобы называть себя царями природы.

— А может, мы, наконец, наберёмся мужества и вместо слова «природа» скажем другое, более точное словосочетание: Разумная Живая Планета — наша мать, кормилица и защитница?! — с нескрываемыми нотками раздражения в голосе воскликнул Михаил. — Я, например, не хочу называть себя её царём!

— Возникает вопрос, — заговорил Ошива, не обратив внимания на излишнюю эмоциональность гостя, — насколько, в таком случае, высока организация Живой Земли?

— А вы проанализируйте сами, — Михаил и не думал понижать тон. — Когда в том или ином регионе нарастают настроения взаимной вражды, злобы, ненависти, то есть усиливается отрицательная составляющая коллективного сознания, происходят природные катаклизмы в виде землетрясений, ураганов, торнадо, цунами. Земля, как любой живой организм от вируса, стремится избавиться от болезненного для неё фактора или источника, отравляющего и внешнюю оболочку планеты — ноосферу, и внутреннюю составляющую — биосферу.

Пытаясь представить внешний и внутренний уровни организации планеты, Михаил стал энергично жестикулировать, описывая руками окружности.

— На данном этапе своего развития, — продолжил он, успокаиваясь и уложив на стол руки, — человечество не достойно того, чтобы Земля открывала ему какие-то тайны. Я уверен, что, получив ключ к подобным секретам, нынешнее человечество, как неразумный ребёнок, уничтожит Землю. Учитывая нашу агрессивность, нам разрешили пользоваться только десятью процентами ресурса головного мозга! Это вас убеждает?

— А как же дети Индиго? — спросила Сайхо.

— У детей Индиго мозг имеет другие частоты излучения. Их биополе сильнее и окрашено в фиолетовый цвет — цвет индиго, — тихо произнёс Михаил. — По поводу их способностей много версий. Я склоняюсь к той, что этих детей, возможно, готовят в будущем к управлению новым человеческим обществом.

— Новым обществом? Кто? — молодая женщина волновалась всё больше.

— Я сказал «возможно»… — тихо повторил Михаил. — Маленькие дети часто обладают очень высоким показателем спиритической мощи, но по мере взросления у них развивается так называемый здравый смысл, и как следствие — их мысли дисциплинируются окружающим материальным миром, в результате чего способности детей постепенно затухают.

— Так что же это за Энергия такая, что пронизывает Землю, изменяя мозг детей и генетическую программу взрослого человека? Что же это за излучение, что проходит сквозь любые преграды? Вы назвали его теллурическим? — Хокимару хотел говорить на языке учёного-физика.

— Теллурическое излучение, — посмотрел на него Михаил, — в отличие от радиоактивного, является более проникающим. Оно обладает способностью без потерь проходить сквозь многокилометровые толщи земных пород и воду. Даже в довольно больших дозах оно не приносит вреда человеку.

— Однако всё-таки оказывает определённое влияние на человеческую психику и здоровье?

— Теллурическое излучение, точно так же как и радиоактивное, поглощается молекулами ДНК и питает живой организм!

— Вот как? А ведь ещё недавно мы считали, что всякое излучение, так же как и волны гаммаспектра, оказывает на организм только отрицательное воздействие, а слабое не имеет на него никакого влияния.

— А теперь давайте порассуждаем иначе. И теллурическое, и гамма-излучение являются всепроникающими, они имеют свойство «переделываться» молекулами ДНК. Теллурическое излучение оказывает на организм человека негативное влияние только в узлах своей незримой сети, то есть там, где нити лучей скрещиваются, образуя колоссальный избыточный потенциал. Отсюда следует, что при нахождении в этих узлах в живом организме происходит нечто вроде энергетического обжорства. Об этом мы уже говорили.

— И где же находятся эти энергетические узлы?

— Кое-что мы все о них слышали. — Михаил обвёл взглядом присутствующих. — Представьте, что поверхность Земли покрыта сетью невидимых линий. В её пересечениях — узлах — происходят разные чудеса или, по-научному, аномалии. А разгадка кроется в силовом энергетическом каркасе планеты, который, хотя и незрим, активно проявляет себя. Эту сетку можно представить в виде двух совмещенных многогранников. Наиболее активными являются точки, в которых сходятся вершины треугольников, их двенадцать. Расположены они симметрично экватору в северном и южном полушариях. Есть даже подозрение, что временами такие узлы представляют собой нечто вроде чёрных дыр космоса, в которых исчезает вещество и откуда приходят в наш мир… НЛО. В самом деле здесь происходят непонятные вещи: таинственное исчезновение кораблей, самолетов и людей. Именно таким местом является точка в Бермудском треугольнике. На Дальнем Востоке России такая же точка находится в районе Дальнегорска. Кстати, я там бывал.

— И что вам удалось увидеть необычного? — поинтересовался Ошива. — Можете нам поведать?

Михаил на несколько секунд задумался, сконцентрировав взгляд на ножке стола. Затем поднял глаза на Ошиву:

— Мой рассказ получится очень длинным.

— Мы располагаем временем, — развёл руками плотный японец.

— Именно о том, с чем мне пришлось столкнуться в Дальнегорске, я и хотел переговорить с вами и господином Хокимару завтра в лаборатории, — русский посмотрел на учёного и снова перевёл взгляд на Ошиву.

— Понимаю, — кивнул головой плотный японец. — Но расскажите что-нибудь такое, что могло бы показаться интересным и нашим дамам.

— Что ж… — протянул задумчиво Михаил, — пожалуй…

Мысленно он перенёсся в недалёкое прошлое. В ту пору, когда молодому специалисту горного дела было двадцать пять лет. Позади остались срочная служба в армии и институт в Свердловске. В его командировочном удостоверении значился пункт прибытия «Дальнегорск» — небольшой городок на Дальнем Востоке России. Институт, в который получил назначение по распределению Михаил, вёл там работы по изучению магнитных аномалий.

Был выходной. За окнами гостиницы стоял тёплый сентябрь, и Михаил решил пойти прогуляться по городу. Долго бродил в одиночестве. Вдруг видит, навстречу по улице идёт девушка ослепительной красоты. Его поразили её волосы, обрамлявшие прекрасное ангельское лицо, словно рамка картину. Они были совершенно белого цвета, причем явно не крашеные, а естественные. И ещё — её рост. Михаил — человек не маленький. А она была ростом примерно с него, что для женщины, согласитесь, редкость. Он загляделся на неё. Девушка заулыбалась, издали поймав на себе его взгляд. Они приблизились, и вдруг она первой произнесла:

— Привет!

Михаил растерялся и с некоторым запозданием, заикаясь, тоже поздоровался с ней.

А девушка снова улыбнулась:

— Вот я гуляю. Любуюсь городом, — и предложила: — Давайте гулять вместе.

— Давайте, — обрадовался Михаил, совершенно очарованный её редкостной красотой.

Они медленно пошли по улице, перекидываясь короткими, ничего не значащими фразами о погоде, о природе. Он набрался смелости и предложил:

— Может быть, зайдем ко мне в гостиницу? Попьём чаю. Я тут недалеко живу.

— Нет, — проронила она в ответ. Ему показалось, что девушка чем-то расстроена. — У меня мало времени.

— Да мы не будем долго задерживаться. Просто посидим недолго, поговорим, и всё, — продолжал настаивать Михаил. — Потом возьмём такси, и я провожу вас до дома.

Девушка внимательно посмотрела на него. Взгляд её синих до глубины глаз пронзил Михаила в самое сердце. Но он увидел в них какую-то отрешённость.

— Вы неверно понимаете ситуацию, — грустно усмехнулась она. — Я не из этого города.

— Вы, наверное, тоже в командировке? — попытался угадать Михаил.

— Не совсем… Через несколько минут я должна улететь отсюда вместе с моими друзьями, но надеюсь, — тут она произнесла его имя, хотя он точно помнил, что не называл ей его, — надеюсь ещё раз вернуться сюда в будущем.

— Вы не из этого города? А откуда же? — не зная имени незнакомки, он уже боялся потерять её.

— Это неважно, — вздохнула она. — Из другого мира.

Михаил подумал, что ослышался, и переспросил:

— Откуда? Изза границы?

— Из другого мира, — чётко повторила девушка. — Видите ли, мы с друзьями занимались у вас тем, что устанавливали связь с людьми, обладающими некоторыми способностями. Среди вас есть люди с биополями определённой частоты. Только с ними и возможен наш контакт. Но их мало, даже очень мало… Вот мы уже собрались сегодня улетать, я шла по улице к месту отлёта, а тут гляжу — навстречу идёте вы. И у вас — то самое поле, которое и требуется для полноценного контакта. Ведь другие меня даже не видят… Простите, моё время истекло. Прощайте…

Девушка растворилась в воздухе прямо у Михаила на глазах. Несколько минут он стоял, словно остолбенев, ничего не понимая. Потом, придя в себя, осмотрелся вокруг. Мимо шли редкие прохожие, не обращая никакого внимания на стоящего посреди улицы растерянного молодого человека.

Остаток дня Михаил провалялся на кровати в гостиничном номере, думая о таинственной незнакомке и периодически проверяя свой пульс и температуру. Он понимал, о том, что случилось, нельзя никому рассказывать без риска попасть в «психушку». Михаила сочли бы сумасшедшим. Хотя он и сам был склонен считать себя таковым.

Потом каждый выходной, в душе надеясь на чудо, Михаил приходил на то место, где повстречал красавицу с белыми волосами и синими-синими глазами, шёл по маршруту их прогулки до того места, где незнакомка исчезла. Но напрасно…

Примерно через месяц он уехал из Дальнегорска. Мечта о новой встрече с девушкой ослепительной красоты так и не осуществилась.

Долгое время незнакомка с белыми волосами не выходила у него из головы. И месяц, и год…

Михаил нахмурился, вспомнив, как потом в его жизни появилась женщина. Они работали вместе. Он увлёкся. Она обладала внешностью классической театральной героини, чьё амплуа — «роковая искусительница». Он думал, что так должны выглядеть на театральных подмостках классические стервы: огромные тёмные глазищи, аскетичное лицо с правильными чертами, густая копна чёрных волос на голове. В бездонных глазах мерцает некая вечная загадка, томление неведомой мужчинам сердечной тайны. Взор слегка затуманен мглистой поволокой вселенской печали… В общем, было в её облике всё то, что так тревожит и манит мужиков, то, что зовётся «роком» и губительную тягу к чему никогда не смогут объяснить никакие мудрецы. Но Михаил с ней расстался. Точнее, это она через год ушла от него к другому мужчине…

Миновало ещё пять долгих лет. Воспоминания о странном происшествии в Дальнегорске постепенно стирались временем из памяти, заштриховывались житейскими проблемами и заботами. В России полным ходом шла «перестройка». У Михаила поднимался собственный бизнес, дела пошли в гору. Но семьёй он больше так и не обзавёлся…

Сидящие за столом тихо переговаривались, не мешая вспоминать гостю из России. Одна Наталья молчала, чувствуя, что в эти минуты творится в душе её начальника и друга.

Михаил поднял глаза и посмотрел на всех. Наступила тишина. Все ждали.

— Однажды я встретил девушку… — начался его рассказ. Говорил он, не торопясь, стараясь подбирать наиболее подходящие слова. Хотел, чтобы его поняли…

— И вот как-то поздним вечером лежу я дома на кровати, ещё не сплю, — Михаил дошёл до середины своего рассказа. Его не перебивали. — Слышу, кто-то тихо зовёт меня по имени. Я вскочил, удивлённо озираясь по сторонам. В чём дело? Кто зовёт? Ведь в доме кроме меня никого нет… Господи!.. Вижу, есть! Сидит на стуле возле письменного стола девушка с копной белых волос на голове, а вся комната освещена каким-то нереальным голубоватым светом.

Едва увидев гостью, я мгновенно узнал её, хотя прошло немало лет с момента нашей первой встречи. Да, это была она, прекрасная незнакомка из другого мира! Она ничуть не изменилась. Но если в прошлый раз на ней было вполне обычное женское платье, то сейчас одежда отличалась некоторой, я бы сказал, экстравагантностью. Её стройное тело облегал блестящий комбинезон без швов, карманов и застёжек. Он оканчивался у горла ободком, похожим на металлическое кольцо.

— Вот я и прилетела снова, Михаил, — произнесла незнакомка, чуть улыбнувшись. — Как вы жили эти годы, не знаю. — Она повысила голос, упреждая мои готовые сорваться с губ возражения: — Только не надо уверять, что вы часто вспоминали обо мне и мечтали о новой нашей встрече. Вы забыли про меня.

— Это не совсем так… — стал оправдываться я, почему-то почувствовав себя виноватым. Наверное, боялся, что незнакомка снова исчезнет, как и в прошлый раз. А мне этого так не хотелось.

Она подняла ладонь, и я больше не произнёс ни слова.

— Не волнуйтесь, Михаил, — её синие-синие глаза были серьёзными, — если вы захотите, я могу остаться с вами на несколько дней.

Мне было больше не о чем мечтать…

Гость из России снова замолчал. Все, затаив дыхание, смотрели на него. Никто не произнёс ни слова — ждали продолжения рассказа. Но Михаил молчал, глядя в пол. Видимо, он переживал нахлынувшую волной силу чувств, которая неподвластна времени.

— И сколько дней она пробыла с… возле вас? — с небольшой запинкой подал голос Ошива.

— Всего четыре дня, — отрешённо произнёс Михаил, отвлекаясь от прошлого и медленно обводя взглядом сидящих за столом. — Четыре счастливых дня…

— Прошу меня извинить, она вам что-нибудь рассказывала о себе, о мире, из которого пришла? — вопрос Хокимару прозвучал необычайно мягко.

— Не только рассказывала, но и показывала, — грустно усмехнулся Михаил. — Я увидел её мир её глазами. В ту первую ночь я побывал вместе с ней на их «летающей сигаре», даже познакомился с экипажем. Ко мне отнеслись с чрезвычайной заботливостью. Пришелец по имени Олнето разрешил взять меня в полёт и показать подводные базы на Земле. Такой сказочной красоты в толщах глубин океана я увидеть не ожидал. Потом Олнето вёл со мной философскую беседу, объясняя природу времени и пространства, смысл человеческого существования. В том числе речь шла и о высших измерениях. Он говорил о том, что его собратья путешествуют в седьмом и восьмом измерениях, неизвестных земным людям, и о том, что им известны всего десять измерений. О том, что нормальный срок их жизни — от восьмисот до тысячи наших земных лет и что они могли бы продлить жизнь и нам, но не станут этого делать. Он также поведал о том, что земная ось меняла свои полюсы пять раз, и, как они подсчитали, она отклоняется в сторону каждые двадцать пять столетий. В общем, большую часть из того, о чём я уже рассказал и о чём только ещё намереваюсь вам поведать, я узнал от гостей из другого мира.

— Но расскажите же нам, что было дальше? — умоляюще попросила Сайхо, сложив ладошки лодочкой у груди. — Пожалуйста!

Михаил взглянул на молодую женщину и улыбнулся:

— Хорошо… После ночного посещения сигарообразного корабля пришельцев мы с моей гостьей проснулись почти перед обедом. Остаток дня мы не выходили из дома. Она до позднего вечера рассказывала мне о мироздании, о своём доме. Следующей волшебной ночью случилось чудо… мы говорили о любви и любили… Уснули только под утро. Она была прекрасна!

— Извините, Михаил, — немного смущаясь, заговорил Ошива, — но я хочу задать вопрос. Прошу присутствующих здесь дам заранее простить меня. Секс с гостьей из другого мира отличается от секса с земной женщиной?

— Только тем, что он бесподобен! — с грустной улыбкой произнёс русский.

— Нельзя ли немного расшифровать ответ? — Ошива был настойчив.

Михаил посмотрел на него, подыскивая подходящие сравнения:

— Земные женщины обещают больше, чем могут дать. А она мне ничего не обещала, просто подарила несколько дней и ночей божественного блаженства. Ни до, ни после неё я не испытывал ничего подобного ни с одной женщиной. В чём она другая? Она — человек. Однако более высокого, чем мы — земные люди, уровня. То, что мы называем «бессознательным», у неё наполнено светом. Мне хотелось увезти её с собой куда-нибудь далеко, только для себя одного… Она может быть одновременно невинной как ребёнок и чувственной как женщина из самой затаённой мечты юности… Например, когда вы просто сердитесь, это ей доставляет почти физическую боль, и вам приходится считаться с этим, чтобы дать ей возможность чувствовать себя спокойно в вашем присутствии. А когда её охватывает желание, она восстаёт в ночи как ангел всеиспепеляющей страсти… И вы уже в другом мире…

— Спасибо за откровенный ответ, — чуть склонил голову Ошива.

— Так вот, — деловым тоном продолжил гость из России, — утром второго дня, несмотря на почти бессонную ночь, мы проснулись рано. Я приготовил завтрак, но она ограничилась только стаканом воды, предварительно просветив его каким-то синим светом, исходящим из её перстня на среднем пальце правой руки. Помню, в то утро она, обнажённая, с распущенными по спине белыми волосами, стояла у расшторенного окна и смотрела на поднимающийся из-за горизонта ярко-розовый солнечный шар. Я залюбовался ей, не было на свете ничего более совершенного и прекрасного — девушка из другого мира и наше земное Солнце! Такой вот я её запомнил навсегда…

Михаил откинулся на спинку кресла. Глаза его были закрыты. И никто не посмел потревожить его воспоминаний. Через минуту Михаил продолжил.

— А хочешь, мы с тобой попутешествуем? — спросила она. — В каком городе ты хотел бы сейчас оказаться?

Я ответил, что давно не видел школьного друга, который живёт во Владивостоке, и что я каждый год планирую поехать к нему в гости. Но это так далеко.

— Это не так далеко, как ты думаешь! — улыбнулась она. — Подожди, я только оденусь.

С этими словами она прошла в другую комнату, и я услышал: «Михаил, ты тоже одевайся!» Когда я уже собрался в дорогу, она появилась в голубом платье, которое очень шло к её синим, как чистое небо, глазам. Она была изумительна в эту минуту! Я замер с открытым ртом.

— Это нам не пригодится, — показала она глазами на приготовленную мной дорожную сумку с вещами. Спорить я не стал.

— Возьми меня за руку, — приказала она.

Я подчинился.

— Теперь закрой глаза и повтори три раза мысленно название города — Владивосток.

Я так и сделал. И ничего не почувствовал.

— Открой глаза! — услышал я вначале её голос, а затем шум проезжающих машин…

Город пах морем. Мы стояли на одном из холмов Владивостока. Перед нами открывалась бухта Золотой Рог с чётко вырисовывающимися на фоне морской воды силуэтами кораблей и парящими над ними чайками. В розовом вечернем мареве редкие рваные облака медленно плыли по небу на запад над приморским городом — над крышами его домов, над набережной, над пляжем за железнодорожной насыпью, над берегом, который бледной жёлтой полосой тянулся влево от спускающейся к морю улицы. Облака уплывали туда, где виднелись в отдалении стрелы подъёмных кранов. Там одноэтажные портовые сооружения переходили в длинный бетонный мол. За пляжем, за молом, за островами лежала до самого горизонта серо-синяя равнина моря. У меня перехватило дух — Владивосток! Это был не сон! Почувствовав моё волнение, она, не отпуская мою руку, тихо шепнула на ухо:

— Миша, это не должно тебя удивлять. У нас такие перемещения — обычное дело. Когда-нибудь и ваша цивилизация дорастёт до подобного…

Мы, не торопясь, гуляли по вечернему городу, читая названия улиц: Пушкинская, Светланская, Шкипера Гека, Корабельная набережная, и прохожие, глядя на нас, оборачивались. От их любопытных взглядов мне было немного не по себе: я не привык к подобному вниманию. А моя спутница шла и улыбалась.

— Ты говорила, что многие не могут видеть тебя? — удивился я. — Но, похоже, что видят все!

— Если я хочу этого, то меня видят, — подмигнула она, как озорная девчонка.

Я предложил зайти в магазин, чтобы купить что-нибудь в подарок для жены моего друга и его детей. Она согласилась. Тут я вспомнил, что в моём кошельке не так уж много денег, но, к своему удивлению, обнаружил там целую пачку крупных купюр. В полной растерянности я посмотрел на свою благодетельницу, пытаясь протестовать, но она снова подмигнула мне:

— Миша, в моём мире ваши деньги не понадобятся!

Мы ходили по этажам центрального универмага, как по музею, и рассматривали всё, что там лежало на прилавках. Ей было интересно всё. Наконец, накупив подарков, мы вышли на улицу, когда было уже совсем темно.

Адрес друга я почему-то помнил наизусть. На такси мы подъехали прямо к дому.

Уже в лифте я снова попытался завести разговор на тему, которая явно не нравилась моей подруге.

— Может, всё-таки скажешь, как тебя зовут? Как мне называть тебя при друзьях? — я хотел что-нибудь вытянуть из неё.

— Придумай сам какое-нибудь имя, — предложила она.

— Аэлита! — воскликнул я, вспомнив прочитанный ещё в детстве фантастический рассказ Алексея Толстого.

— Очень простое решение, но если тебе нравится, пусть будет Аэлита, — пожала плечами самая дорогая на свете женщина.

Друг детства Андрей был обрадован моему неожиданному появлению и удивлён дорогими подарками, которые мы принесли с собой. Ещё больше он и его жена были поражены моей спутницей и её необычным именем. Весь вечер они украдкой рассматривали гостью. Сын Андрея, четырёхлетний Денис, не сходил с колен моей подруги, а шестимесячная дочь, начав плакать, сразу же успокоилась, как только Аэлита взяла её на руки. Дети, как и я, чувствовали себя уютно возле гостьи и вели себя на редкость послушно.

Когда после ужина мы с Андреем вышли на балкон, оставив женщин на кухне, друг воскликнул:

— Мишка, где находят таких принцесс?!

На что я ответил правду:

— Она сама меня нашла.

— Врёшь! — не поверил Андрей.

Как ни уговаривали нас друзья остаться у них на ночь, нам нужно было возвращаться. Так решила Аэлита.

— Ну, ты доволен? — спросила меня моя спутница, когда мы стояли на знакомом холме Владивостока и смотрели на ночную светящуюся огнями бухту.

— Спасибо! — восхищенно воскликнул я.

— Возьми меня за руку, мы — возвращаемся…

Хотя она не сообщала мне даты своего отлёта, я всё острее ощущал близость неминуемого расставания. Часто, остановив на мне свой взгляд, она вдруг надолго замолкала, думая о чём-то. Её глаза при этом становились чужими, будто покрывались корочкой льда. Или просто, застыв у окна, Аэлита долго молчала, глядя вдаль. Казалось, что в этот момент она не слушает меня. Но она слушала. И стоило мне о чём-либо спросить, девушка переводила на меня взгляд своих больших красивых холодных глаз. И они теплели. Я чувствовал, что больше и больше нравлюсь ей. Но между нами лежала Вечность…

Она почему-то не хотела, чтобы я знал её настоящее имя. Она объясняла, что все миры строятся по одним и тем же законам. И что она может попасть в зависимость. И всё это из-за того, что я был с ней, стал её мужчиной. Понимаете? И теперь, когда мне будет трудно, я смогу даже через барьер миров подпитываться её энергией, сам того не желая. Но если при этом я произнесу её имя, то моё воздействие станет направленным, а её зависимость от меня — более сильной. Ещё она просила, чтобы я не брал и не оставлял у себя ничего из её вещей. Кстати, откуда она их доставала и куда складывала, до сих пор для меня загадка. Аэлита пришла ко мне в одном обтягивающем костюме, а каждый день надевала разные наряды.

На четвёртый день утром в ванной я обнаружил на своей щётке для волос один белый длинный волос. Я взял его в руки и представил, как Аэлита причёсывалась перед зеркалом. В этот момент она без стука открыла дверь и попросила отдать волос. Я хотел перевести всё в шутку, немного поиграть, но по глазам девушки понял, что для неё это серьёзно. И отдал.

Ночью, когда мы занимались любовью, я всё-таки попытался вырвать у неё один волосок, и Аэлита почувствовала это. В мгновение она сбросила меня с себя и, яростно закричав, замахнулась, чтобы дать пощечину… Я испугался. Таких злых глаз я ещё не видел никогда. К постели меня придавила неимоверная сила, будто сверху положили бетонную плиту. Я не мог дышать. И испугался ещё больше. В последний момент она сдержалась. Легла на кровать и отвернулась. Тяжесть отступила.

Я вымаливал прощения, но ничего не действовало — она больше не проронила ни слова. Лёжа с открытыми глазами, я долго не мог заснуть. И когда, казалось, уже задремал, услышал на кухне мужской голос:

— Что это?

Другой, тоже мужской, пояснил:

— Это их еда.

— Пить хочется. Давай попьем.

— Давай.

Аэлиты рядом не было. Я огляделся. Девушка находилась в комнате. Она сидела возле письменного стола. Так же, как и в ту ночь, когда она впервые появилась в моём доме, на ней был серебристый обтягивающий костюм. С ужасом я понял, что последует дальше.

— Кто разговаривает на кухне? — спросил я шёпотом у моей Аэлиты.

— Мои друзья. Не обращай внимания. Они не сделают тебе ничего дурного.

— Это те же, с которыми ты меня знакомила?

— Нет. Это другие.

— Ты улетаешь?

— Мне пора…

Тут я почувствовал, как зазвенело у меня в голове, а розовая пелена стала застилать глаза. Как дымовая завеса, она скрыла девушку с белыми волосами…

Стараясь не потерять контроль над собой, я потёр пальцами виски. Сознание прояснилось. Звон исчез, а следом пропала пелена с глаз. Аэлиты в комнате не было. Я выскочил на кухню — никого! Пробежал по всем комнатам дома — девушки нигде не было. Она пропала. Одновременно померк голубоватый неяркий свет, заливавший комнату всякий раз, когда она находилась в ней.

В состоянии, близком к нервному потрясению, я оделся и выбежал из дома… В небе, прямо у меня над головой, висело крупное сигарообразное тело, подсвеченное зеленоватым ореолом. Вниз от этого объекта тянулись видимые зелёные лучи, которые каким-то непостижимым образом не доходили до земли. Они обрывались метрах в двадцати, как-будто обрезанные ножом.

Когда я выбежал, «сигара» стронулась с места и, вобрав в себя лучи, медленно поплыла прочь. Вскоре она исчезла в чёрном ночном небе.

Две недели я не вставал с постели. Мне было плохо. Я не хотел ничего. Я не хотел жить без моей Аэлиты…

В конце второй недели ночью она пришла ко мне во сне. Я снова был счастлив. Она говорила, что помнит меня, хочет увидеться со мной. Но предупредила, чтобы я не соглашался на чьё-либо предложение уйти с ними в другой мир. Что я должен выполнить что-то ещё…

В ту же ночь меня разбудил голос, прозвучавший не со стороны, а заговоривший прямо внутри моей головы. Услышав его, я растерялся. Повелевающий металлический, он принадлежал мужчине. Он гудел в моей голове оглушительным набатом. Он бил изнутри по лбу, по вискам, по затылку, как колокол. Неторопливо произнося слова, голос пророкотал, как иерихонская труба:

— Полетели с нами.

— Куда? — сбивчиво спросил я.

— В хорошее место.

— Зачем?

— Так надо. Это в твоих интересах.

— Я не хочу. Я боюсь.

— И напрасно. Всё будет хорошо. Полетели. Ну, ты согласен?

Я почувствовал, как меня начинает охватывать непреодолимое желание немедленно последовать за приглашением. Но, помня о предупреждении Аэлиты, я не стал спешить с ответом.

Голос повторил с вкрадчивой настойчивостью:

— Полетели с нами! Тебе будет хорошо у нас.

— А вы меня ни с кем не перепутали?

— Нет. Ты — Михаил. Тебе будет очень хорошо.

Я озадаченно сел на кровати и потёр ладонями лицо. Голос не замолкал:

— Решайся!

— Нет, — твёрдо ответил я, приняв нелегкое в этот момент для себя решение.

Возникла короткая пауза.

— И всё же мы требуем, чтобы ты согласился отправиться с нами, — угрожающе прорычал голос.

— Не полечу! — я сжал кулаки и ударил ими по кровати. — Понимаете, не хочу!

какая-то неведомая сила буквально вышвырнула меня из постели и бросила к окну. За ним, не касаясь земли, в воздухе висела «летающая тарелка» в форме двояковыпуклой линзы с зауженными концами. Вокруг неё сиял светло-коричневый ореол. Впервые в своей жизни я видел такой яркий свет именно коричневого цвета… Но куда более ошеломило другое. Я стоял боком к окну и одновременно видел «тарелку» за окном и… своё собственное тело, лежавшее в комнате на кровати без движения.

Голос прорычал снова:

— Немедленно полетели с нами!

— Ни за что не полечу!

Странно, но страх ушёл. Я был уверен в правильности своего выбора.

— Это твоё окончательное решение?

— Да.

— Хорошо. Но запомни, через некоторое время мы прилетим опять и всё равно заберём тебя с собой. Обстоятельства твоей жизни сложатся так, что ты будешь вынужден согласиться, потому что потеряешь всё! Смотри…

Я увидел мощный взрыв. И в этот момент незримая сила оттолкнула меня от окна и кинула к кровати, где я улёгся в своё собственное тело. А затем на мгновение потерял сознание…

Яркая вспышка осветила комнату и ослепила глаза. Я проморгался и облегчённо перевёл дыхание. Я лежал на краю постели в своей комнате, широко раскинув в стороны вытянутые ноги. Лампа под потолком сияла в полный накал, хотя я точно помню, что выключал её, когда ложился спать…

Шли дни. Ничего особенного больше не происходило. Я продолжал тосковать по своей Аэлите. Каждый вечер я обращался к ней в мыслях, признаваясь в своих чувствах, умоляя снова прилететь ко мне хоть на несколько часов. Потом я просил Всемогущего Господа дать мне хоть немного времени побыть с ней.

Не знаю, услышал ли Бог мои молитвы, но на работу в мою фирму среди выпускниц института пришла девушка, очень похожая на Аэлиту. Увидев её в офисе в первый раз, я, давая указание сотрудникам, споткнулся на полуслове и чуть не крикнул — Аэлита! Конечно, это была не она. Я понял это в следующую секунду. Но девушка была очень на неё похожа. Только глаза не такие синие, и волосы не такие белые. И звали её Ольгой.

Теперь каждый день я видел новую сотрудницу, а однажды специально нашёл повод, чтобы заговорить с ней. Через неделю я пригласил её в ресторан, а через месяц она стала моей женой. Я поставил только одно условие, и она выполнила его — покрасила волосы в идеально белый цвет. Фотография Ольги стояла на моём рабочем столе, и я верил, что моя Аэлита теперь со мной.

У нас родилась чудесная дочь. Мы назвали её Аэлитой. Удивительно, у девочки от рождения были белые волосы и умные синие-синие глаза…

Гость из России замолчал. Молчали все. Тишина длилась минуты две. Михаил потянулся за полной бутылкой русской водки, стоявшей посередине стола. С характерным хрустом он открутил пробку и наполнил почти до краёв её содержимым фужер для вина. Так и не взглянув ни на кого, Михаил в полной тишине поднял фужер за высокую ножку и в несколько глотков буквально влил водку себе в рот. Затем он потянулся за закуской. Пока он пил, никто не решался нарушить тишину. Все только смотрели, боясь помешать русскому выполнить не понятный японцам застольный поминальный ритуал.

— Простите, Михаил, если делаю вам больно, — медленно произнёс Хокимару в полной тишине. — Я могу задать вопрос?

Гость из России, ни на кого не глядя, кивнул головой.

— Как я понял, вас предупредили о гибели вашей семьи? Значит, «Они» знали будущее?

Михаил, морщась и глотая плохо прожёванную креветку, продекларировал:

— «Прошлое, настоящее и будущее есть у вас только тогда, когда вы находитесь на своей родной планете», — говорила мне Аэлита. — Выходит, что «Они» могут знать не только прошлое.

— А как вы думаете, почему она не взяла вас с собой? — продолжал спрашивать Хокимару.

— Она рассказывала, что каждый человек имеет свою карму или предначертанную судьбу. А карма несёт основные вехи данной конкретной судьбы. Для одного человека всё это может быть незначительными. Его жизнь не оказывает какого-либо существенного влияния на общее движение людских судеб из прошлого в будущее. Вот почему совершенно неважно, когда конкретно умрёт на Земле носитель такой кармы… Но есть люди с более важным жизненным предназначением. Вехи их судьбы каким-то образом могут и должны воздействовать на некие немаловажные события, которые произойдут в будущем. Такие люди не имеют права умирать на Земле раньше, чем произойдут те события. И если по воле случая они оказываются в опасных для их жизни обстоятельствах, рука Провидения тотчас же вмешивается в их жизнь. Она спасает их от смерти… — Михаил поднял отяжелевший взгляд на учёного. — Аэлита знала, а теперь знаю и я, в чём моё предназначение. — Михаил сделал паузу и посмотрел на учёного.

— И в чём же?

— Об этом, господин Хокимару, я скажу только вам и господину Ошиве завтра в лаборатории. Кстати, Наталья, — Михаил посмотрел на сидящую рядом женщину, одна из самых сильных экстрасенсов России. Вот завтра мы с ней кое-что вам откроем, господа.

— Интересно-интересно… Как я догадываюсь, вы хотите показать нам спиритический сеанс? — с улыбкой поинтересовался Ошива.

— Потерпите до завтра, уважаемый, — Михаил с почтением поклонился плотному японцу. — То, что вы увидите, вас не разочарует.

— Прошу прощения, Михаил, — заговорила Сайхо, — а с тех пор коричневая «летающая тарелка» вас больше не беспокоила?

— Нет. Вот всё жду, — Михаил развёл руками. — Моя семья погибла так, как «Они» предсказывали. Взрыв… Я видел, как взорвался автомобиль… — Гость из России опустил голову и до хруста в пальцах сжал кулаки. — Но сделать ничего не смог!

— И вы знаете, кто это сделал? — задал вопрос Ошива.

— Знаю.

— Вы отомстили?