Поцелуй в подарок Art Даша

ГЛАВА 7

POV Скиф

Я задаю вопрос, но девчонка не собирается на него отвечать. Она лишь мельком смотрит на меня, немного сжимается от страха или неловкости, затем кидает взгляд за мою спину, размышляя, сможет ли проскользнуть мимо меня. Я не двигаюсь. Девчонка делает несколько коротеньких шагов к двери. Я выбрасываю руку в сторону, упираясь в дверной косяк, преграждая ей путь. Она такого не ожидала, поэтому чуть ли не врезается в моё предплечье.

– Куда это ты собралась? – Мне не нужно громко говорить. Сейчас она слишком близко. – Сперва ответь, а потом я подумаю, пускать тебя или нет.

– Но Лёша сказал…

– Плевать я хотел на то, что он сказал, – выдыхаю я. – Сейчас его здесь нет. Здесь только ты и я.

Я вижу, как она сглатывает. Я скольжу взглядом по её лицу. Это что, веснушки? Фу, предпочитаю тёлок с чистым лицом. Я подавляю в себе порыв отодвинуться – так я не добьюсь от неё ответа.

– Почему я должна рассказывать Лёша, что мылась? – Она гордо вскинула подбородок. – И тем более я не должна говорить ему как именно я это делала!

Мне хочется усмехнуться – смешно, однако.

– Дело не в этом. Ты ведь прекрасно знаешь, благодаря кому оказалась в ледяной воде.

– Я уже сказала, что меня все устроило! – Она стиснула зубы.

– А если такой душ у тебя будет каждое утро? – Приподнимаю брови.

– Вот и отлично! Наконец, начну закаляться.

Вот теперь зубы стискиваю я. Её ничем не прошибёшь! Все они такие – эти деревенщины! Они всегда крепко стискивают свои клешни, цепляясь намертво.

– Ты…

– Хватит говорить о моём душе! – прерывает она, протискиваясь мимо меня. – Это неприлично.

– О приличиях заговорила? – хмыкаю я, следуя за ней в комнату, и тут же останавливаюсь, потому что дальше сделать шаг невозможно. – А по-твоему прилично вот так жить в квартире незнакомцев?

– Нет, – отвечает она, стоя ко мне спиной, пожимая плечами, – но у меня нет выбора. Куда мне это убрать?

– Это ты меня спрашиваешь?

– Ну, ты ведь откуда-то это принёс – значит, у всего этого… у вещей есть свое место.

Она хотела сказать «барахла», но не стала рисковать – трусливая деревенщина. Не люблю трусливых девиц – с ними до жути скучно.

– Есть. Их место находится здесь, в кладовой.

– Но это не кладовая, это спальня! – Она взмахивает руками, поворачиваясь ко мне.

– Да неужели?

Ася стоит ко мне очень близко. И будь на её месте кто-нибудь посексуальнее, я, возможно, воспользовался советом Лётчика. Он призывал пройтись по стандарту.

– Просто соблазни и разбей ей сердце, – говорил друг. – Вот увидишь, она сама сбежит.

– Лётчик, плохой из тебя советчик.

– Нормальный. Ты ж знаешь Сашку Логинова, с четвертого курса? Так вот, он так избавился от соседки по квартире, которую ему подсунула бабка.

– Сработало?

– Конечно. Ну, не без скандала. Бабка там так орала. Мол, испортил девку и бросил, козёл.

Макс заржал, а я задумался.

– А вдруг она втюрится в меня и наоборот начнёт преследовать?

– Как Маринка Жерлова?

– Она самая. Мне её одной выше крыши! – Я наглядно продемонстрировал.

– Ха! Преданная фанатка!

– Макс, хорэ ржать, идиот! У меня тут реальная проблема! А ты предлагаешь мне её чпокнуть? Иди в жопу!

– А что не так-то?

– Ты её видел? Да у меня даже не встанет!

– О, брат, а вот это проблема! – Друг чуть со стула не падает – так его корчит от смеха.

– Макс, я тебя последний раз предупреждаю! Хватит ржать!

И сейчас оглядывая её с ног до головы, я в этом убеждаюсь. В ней абсолютно ничего привлекательного. Ещё этот наряд! Кто вообще сейчас носит джинсовые бриджи и туники? Она такая мелкая, что, кажется, ещё должна находиться в стенах школы.

– Лет-то тебе сколько? – неожиданно для себя спрашиваю.

Ася уже успела растолкать узенькую тропинку к кровати.

– Восемнадцать, – отвечает она, не оборачиваясь. В её руках оказалась толстенная книга. – Круто.

– Что именно? – удивленно поднимаю бровь.

Она машет в воздухе книгой. Это ни о чем мне не говорит.

– Это Достоевский, – поясняет Ася. – Я люблю Достоевского, но тащить с собой его книги – неважная идея.

– Во всем ищешь плюс, да? – Я двинулся по этой тропинке, чтобы оказаться у кровати. Я скинул на пол весь хлам с кровати, плюхнулся на неё.

Вечная оптимистка на мою голову. Холодная вода – будет закаляться; свалка в комнате – находит любимые книги.

– А ты не собираешься мне помогать?

– Нет, наивная моя, – хмыкаю я, – даже и не думал.

– Но Лёша сказал…

– Повторить ещё раз? Его здесь нет. И он мне не указ.

Я откинулся на подушку, чувствуя незнакомый аромат. Раньше подушки здесь так не пахли. Что это? Что-то новое. Не та сладость дорогих духов, к которым я привык. Здесь скорее сочетание свежести и… Что это? Невинность? Черт, откуда я знаю, как она пахнет?

Я вновь оценивающе смотрю на девочку. То, что она невинна – это и дураку понятно. Её наивность, пугливость, отсутствие кокетства – всё это говорило о том, что эта деревенщина с жёлтыми волосами – желторотик.

Я фыркаю, понимая, что уделяю ей слишком много внимания. Но вставать и удаляться не спешу, мне, почему-то, интересно посмотреть, что будет дальше.

– Где можно все это раскопать? – спрашивает Ася, но не меня, а саму себя.

– Это не я, – отвечаю. – Я просто попросил некоторых людей. А они молодцы, хорошо постарались.

– Добросовестно, – кивает девушка. – Даже слишком.

Она уже начала вытаскивать вещи в прихожую. Я молча наблюдаю за ней. Вот Ася нашла в куче хлама старую гитару. Она быстро проводит пальцами по струнам. Гитара издает плачевные звуки, мы одновременно морщимся. Эта деревенщина играет на гитаре?

– А почему ты не позвонишь родителям, чтобы они тебе помогли? – спрашиваю я, когда мне надоедает её молчаливое шуршание.

– У меня есть только мама, – устало выдыхает она. – И я не могу просить у нее больше денег, чем она может мне дать.

– Но разве ситуация не безвыходная?

Ася как-то странно покачала головой, наводя меня на мысль, что она что-то скрывает. Не просто так она не собирается просить у матери помощи.

– Деревенщина, – обращаюсь я к ней, – а ты не?..

– Я не деревенщина! – возмущается она, поворачиваясь ко мне. – Да, я из маленького города, но это не деревня!

Я рассмеялся, глядя на её раскрасневшиеся щёки. Ишь как защищает!

– А мне пофиг. Для меня ты самая что ни на есть деревенщина.

Ася не стала спорить, она вновь принялась за работу.

– Вот скажи, что такого в этом городе, что ты так отчаянно цепляешься за возможность жить здесь? Ведь очевидно, что большой город не для тебя. Почему бы не сдаться и не уехать домой, под материнское крылышко?

– Для тебя всё так просто? В этом мире есть только три дороги, ведущие к обеспеченной жизни.

– Да? – переспрашиваю я, заинтересовавшись. – И какие же?

Она прислонилась к шкафу.

– Если у тебя уже богатые родители. Они всё тебе преподнесут на блюдечке, с голубой каемочкой. Если их нет, тогда тебе может помочь хорошее образование.

– А третий? – спрашиваю я, резко садясь, потому что Ася вдруг замолкает.

– Эм, ну, эм, – замямлила она. – Есть те, кто пытаются воспользоваться другими, чтобы…

Я быстро встал, приблизился к ней.

– Ты имеешь в виду, пользуются такими богачами, как я?

– Ну, да, но…

– Такие, как, например, твоя подруга, которая приехала сюда с явным намерением охомутать Лёху, чтобы он обеспечивал её?

– Она мне не подруга! – вскинулась Ася, но отрицать намерения той блондинки не стала. Видно, не такая уж она и невинная, раз всё прекрасно понимает.

– А какой путь выбрала ты? – продолжаю напирать я.

– Я… я приехала учиться, – заикаясь, проговорила она. – Мне не нужен богатый жених… Я сама…

Я опять стою слишком близко к ней. Девочка сжимается. Может, мне не надо даже спать с ней, а просто припугнуть?

Я вытягиваю правую руку вверх, чтобы упереть её в шкаф возле головы Аси. Она удивленно поднимает на меня свои голубые глаза. В них что-то проскальзывает. Она начинает вдыхать кислород гораздо чаще, чем это требуется. Её веснушки, казалось, засияли ещё ярче. Я не оставляю её равнодушной. Я хмыкаю, подумав об этом.

– Ты же влюбишься в меня, если продолжишь жить здесь, – самоуверенно заявляю я, наблюдая, как её глаза раскрываются ещё шире, а рот приоткрывается от удивления. – Такая деревенщина, как ты, не сможет устоять…

– Ха! – выдает Ася, неожиданно отталкиваясь от шкафа, заставляя меня шагнуть назад. – Я в тебя не влюблюсь! Я точно понимаю, что я тебе не пара…

– Конечно, – хмыкаю я. – Такая девушка, как ты, никогда не сможет сравниться со мной…

– Самоуверенный индюк, – морщится Ася, буркнув себе под нос, но я услышал! Я стискиваю зубы. Как она посмела? Она поднимает голову, вздёрнув подбородок. – Я никогда не влюблюсь в тебя, потому что это ты меня недостоин!

ГЛАВА 8

POV Ася

Прошло три часа с того момента, как разозлённый Яр выбежал из комнаты. Я более-менее разгребла комнату, чтобы в ней хотя бы была возможность передвигаться.

Зря я это сказала ему. Ой, как зря! Моё положение в этой квартире не просто шаткое – я словно хожу по натянутому канату, одно невольное движение, и я грохнусь вниз. Мне стоило сто раз подумать, прежде чем называть его индюком и говорить, что он меня недостоин. Как это вообще пришло мне в голову? Сказать такое хозяину квартиры – как я вообще додумалась до этого?

– Дура! Дура! Дура! – ругала я себя, продолжая уборку.

Я слышала, как Яр покинул квартиру. Ох, и не поздоровится же мне!

И я была права.

Неделя выдалась ужасной!

Будь всё проклято! Я словно в ад попала!

Всю неделю я не видела Яра, зато отчаянно чувствовала его присутствие. Он издевался надо мной, методично убивая во мне желание жить здесь.

Я перестала принимать утром душ после того, как несколько дней подряд вода оставалась такой же ледяной. К нему, правда, ещё добавились мыло, покрытое прозрачным лаком (бесполезное, потому что не мылится), и тюбик от зубной пасты, наполненный горчицей!

Я тогда просто подумала, что он неоригинальный – моя ошибка! То, что его фантазия работает самым, что ни на есть, абсурдным образом, я узнала в последующие несколько дней.

То, что я просыпалась раньше, чем Кира, но позже Леши, дало ему возможность запустить в кофеварку каких-то таракашек… От моего крика проснулась даже Кира.

– Фу, – сморщилась она, увидев этих существ в моей чашке, – надеюсь, ты не успела глотнуть…

Я не ответила, отчаянно пытаясь перебороть рвотные рефлексы.

– Фу! Гадость какая! – воскликнула Кира, увидев небольшую лужу на полу, свидетельствующую только об одном.

Я чуть ли не кинула кружку на стол, побежала в туалет, чтобы тщательно промыть рот и почистить зубы несколько раз подряд. Но мне всё равно казалось, что на языке что-то шевелится.

На следующий день я решила отказаться и от кофе – мало ли что? Хотя Кира заверила меня, что напиток сегодня чист. Я лучше чаёк попью, который сама же себе и заварю.

– Аська, кажись тебе послание! – расхохоталась Кира, указывая пальцем на холодильник, к которому был прикреплён листочек – большой такой.

– Официальный документ, – прочитала я. Выглядел этот документ как одна из тех грамот, которые дают в школе. У меня таких очень много. И все они сейчас лежат в универе в моём портфолио. – Поручения для деревенской приживалки, оккупирующей комнату на первом этаже.

– А он не промах! – Кира остановилась позади меня, разразившись историчным смехом.

– Что тут смешного? – процедила я, закипая, словно чайник.

– Ого! – продолжила Кира. – Поймать Золотую рыбку, чтобы она, наконец, наколдовала беженцу дом…

– Хватит это читать!

– Погоди-ка, ещё ведь не всё! – говорит она, не прекращая ржать. – Отнести бабушке пирожки с маслом, желательно, чтобы по дороге съел волк…

– Я что, похожа на Красную шапочку?!

– Испечь в печке Колобка, и укатиться вместе с ним куда-нибудь за тридевять земель…

– Колобка? – клацнула зубами.

– … сходить туда, не знаю куда, и желательно там потеряться! Ха-хах! – Киру уже было не остановить. Она даже начала хлопать по своим бёдрам, напоминая тюленя из дельфинария. – Если оккупант не выполнит все условия, то пусть снимет с себя лягушачью шкурку, чтобы превратиться в царевну, иначе не сносить ей головы!

Дочитав, Кира обернулась ко мне.

– Когда собираешься приступать?

– Вот урод! – выплюнула я, сжав кулаки.

Моё сердце стучало так быстро, словно я пробежала ни один километр. Я огляделась по сторонам в поиске создателя этого шедевра, хотя была совершенно уверена, что он ушёл полчаса назад.

Почему, собственно, его никогда нет рядом, когда я попадаюсь в его ловушки? Почему он не наблюдает за моей реакцией? Может, он где-то установил скрытые камеры, и сейчас вдоволь наслаждается моим гневным бессилием. Моя душа просит мести, но разум вторит, что нельзя трогать хозяина квартиры, так можно и на улицу вылететь.

– Почему же урод? Он очень красивый, – ехидничает Кира. – И парень просто настойчиво показывает тебе, насколько ты здесь нежеланна. Я бы на твоем месте давно бы собрала свои пожитки и умотала домой.

– Но ты не на моём месте! И надеюсь, никогда не будешь! Мне просто нужно продержаться ещё два дня! Я исправлю ситуацию с общагой и перееду. Всего два дня!

Я прогуляла весь день. Находиться в четырёх неприветливых стенах мне совсем не хотелось.

Лёша по-прежнему не знал, что Яр продолжает меня выкуривать. По крайней мере, я ему не говорила, и уверена, что и Кира молчит. Ей так даже лучше. Правда, я не понимаю, чем ей мешаю. Я ведь не пытаюсь отбить у неё Лёшу. Да, он хорошо ко мне относится, но его забота больше походила на братскую, чем на какую-нибудь другую. Вечера же Лёша проводит с Кирой, развлекая её всевозможными ресторанами, барами и… куда они ещё там ходили? Кира верит, что я не вытерплю, сдамся, уеду.

И я, возможно, уже бы сдалась, если бы меня не останавливал тот факт, что это моя единственная возможность выбраться из-под маминой опеки. После смерти отца она стала в некоторые моменты просто невыносимой.

То, с каким упорством она меня оберегает, душит. Я понимаю, что она меня любит и боится потерять, как потеряла своего любимого мужа, но я не могу всю жизнь провести, сидя рядом с ней. Наверное, я плохая дочь…

Столица меня вообще больше не радовала. Неужели все жители такие, как Яр? Лёша к ним не относится, он ведь приезжий. Неужели все так ненавидят приезжих? Или я чем-то особенно провинилась перед Яром?

Я пришла домой в расстроенных чувствах. Моя голова поникла настолько, что могла достать подбородком до груди. Я устало опустилась на кровать, затем опрокинулась на спину.

Мои глаза широко открылись, губы сделали «о» – я так сильно испугалась. Я резко подскочила, зажимая руками рот, чтобы не завизжать, словно поросёнок. Я принялась моргать, чтобы это ведение исчезло. Но оно не исчезало. С потолка на меня смотрело нечто. Я словно оказалась в фильме ужасов…

Потолок в этой комнате, как и во всём доме, натяжной. И вот сейчас один уголок отогнут, образуя дыру, из которой пыталось выбраться что-то чёрное. Я не могла рассмотреть, что это, так как была слишком сильно напугана.

Я выбежала, словно ошпаренная кошка.

– Лёша! – позвала я единственного, кто ко мне хорошо относится в этой квартире.

– Ася? Что случилось? – сразу отозвался он.

– Там… там…

– Что там?

Он вошел в комнату, обернулся ко мне.

– Что?

– На потолке…

Изо рта Лёши вновь посыпались те слова, что я уже слышала, когда Яр захламил эту комнату.

– Что это за хрень?

Лёша двинулся вперёд, пытаясь разглядеть. Я шагала за ним. Мой взгляд был направлен в том же направлении, я тоже силилась понять, что это. Я сжала свои дрожащие руки, пытаясь их утихомирить. Но в следующую секунду я поняла, что вижу глаза этого существа. Я вскрикнула, отшатываясь назад, спотыкаясь обо что-то. И вновь меня подхватывает Лёша, среагировав моментально. Он повернулся, обхватил рукой мою спину, поднимая обратно, немного прижав к себе.

Я не сводила глаз с угла. Перед глазами тут же всплыл образ девушки с чёрными волосами из фильма «Звонок». Из угла пыталась выбраться именно она, хотя не полностью. Было видно лишь её костлявые, неестественно согнутые пальцы, которыми она держалась за ткань натяжного потолка. Так же из этого отверстия виднелся один её ужасный глаз, окружённый копной растрёпанных волос. Она словно отодвигала ткань пальцами, чтобы заглянуть.

По коже прошёлся озноб, зубы задрожали. Я даже не понимала, что Лёша продолжает меня удерживать и что-то говорит мне. Я замерла статуей.

– Что это вы делаете? – А вот этот голос я отчётливо расслышала. – Через стену, вообще-то, твоя девушка, Лёха. Или ты для этого оставил её здесь, чтобы бегать из комнаты в комнату?

– Ты! – резко вскинулась я, грубо выбираясь из кольца рук Лёши. – Доволен собой, да? Нравится тебе издеваться над слабыми?

– Чего это я сделал? – Он мирно поднимает руки, хотя его глаза ясно говорят мне о том, что он всё признает. – Я услышал странные телодвижения, решил проверить. Может, случилось чего…

– Яр! Какого хрена? Что это?

– Ах, это? – Яр указывает пальцем на потолок, обращая моё внимание обратно на страшный образ. – Круто, правда? – Он касается большим пальцем своего подбородка, чтобы немного потереть его. – Всего-то 3D рисунок.

– Он чуть не сделал Асю заикой! – вскипел Лёша.

3D рисунок? Господи! Я так перепугалась, а это всего лишь рисунок? Вы издеваетесь? Мои ноги подогнулись, я плюхнулась на кровать, закрыв лицо руками.

– Какая жалость, – протянул Яр. – Какая жалость, что этого не случилось.

Он засмеялся, а Лёша, сжав кулаки, шагнул на него.

– Что? – выпятился Яр. – Побьёшь меня из-за этой деревенщины? Брат тебе за это спасибо не скажет, как и родители, собственно.

– Что ещё ты сделал?

– Что?

– Что ещё ты делал Асе за эти дни?

– А наша деревенская курочка ничего не рассказывала? – Он показушно выгнул бровь.

– Значит, было что-то ещё? – Лёша обернулся ко мне. – Ася?

Я молчала. Я могла не говорить, но на прямой вопрос не смогу солгать.

– Ася? – повторил Лёша.

– Да, Ася, – подначил Яр, – давай, расскажи дяде Лёше, как злой и подлый Ярик тебя обижал.