Экспедитор Негатин Игорь
– Сережа… – Он поднялся и подошел ко мне. – Не надо со мной играть. Я таких, как ты, уж поверь мне на слово, насмотрелся. Досыта! И чин, который ты упомянуть изволил, не на балах придворных добывал, а потом и кровью. Так что крутить хвостом не советую. Оторву хвост! Вместе с головой оторву!
– Хрен тебе, ваше превосходительство, – сквозь зубы процедил я. – Во всю заслуженную и загорелую физиономию. Не такие сломать пытались, да зубы обломали.
Тихо стало. Было слышно, как в стекло лампы бьется глупый мотылек. Сгорит, дурачок. И я, скорее всего, тоже сейчас сгорю. Господи, как все глупо-то! Ведь ничего в этом мире не натворил? Убил пару недоумков да искал дорогу домой. Вот так и бывает с попаданцами. Не всем на троне сидеть и принцесс по кроватям валять. С другой стороны – достали здешние тайны! Хуже горькой редьки достали.
Курдогло замер. Как нависал надо мной, так и замер. Только мужичок, который в стороне стоял, шевельнулся и с ноги на ногу вес перенес. Ему сейчас только знак дай – от меня даже ремешка не останется.
– Вы крепкий орешек, Сергей Владимирович. Крепкий или… – Он сделал паузу, качнулся на каблуках, а потом засунул руки в карманы и отошел в сторону. – Крепкий или чертовски глупый.
– Есть еще и третий вариант.
– Какой же? – покосился дипломат.
– Понятия не имею, в чем именно вы меня подозреваете и за кого принимаете. Одно знаю совершенно точно. Мои скромные интересы каким-то непостижимым образом пересеклись с вашими шпионскими играми. Если это действительно так, то… – Я даже развел руками. – Вы, господин Курдогло, погнались не за тем зайцем…
– Чего от вас нужно монахам? – перебивая меня, спросил он.
– Они похитили жену Мартина Вильяра. Причин, увы, не знаю.
– Хесус Морено?
– Он полагает, что мне известно местонахождение неких сокровищ.
– Сокровищ? – поморщился Курдогло. – Что за бред?
– Этому бреду, как вы изволили выразиться, верит и сеньор Гарса. Это он обвинил меня в убийстве ученого-антрополога и краже архивных записей.
– Что за ученый?
– Федерико Гарсия Линарес. Я работал в его команде десятником.
– В Базалет-де-Энарьо?
– Совершенно верно. Он проводил там раскопки.
– Линарес… – прищурился Сергей Васильевич. – Не он ли был автором статьи «К вопросу о военных и негоциантских предприятиях прежних времен и настоящих первооткрывателях обеих Америк», которая в свое время наделала много шуму?
– Увы, этого я не знаю. Возможно. Не доводилось читать.
– Как вы познакомились с Мартином Вильяром?
– Он служил таможенным стражником в Базалет-де-Энарьо. Каким-то образом оказался замешанным в эту историю и был осужден.
– И тоже попал в Анхело-де-Сорр? Странно…
– Как видите. Было бы глупо обвинять меня в этом совпадении.
– О каких бумагах шла речь?
– Архив Федерико Линареса о путешествии в Южную Америку. Какой-то заброшенный город или нечто подобное. Не знаю.
– Кто знает? Мартин Вильяр?
– Судя по всему, сие известно Альваресу Гарса, раз он покинул Сантьяго-де-Лион, или…
– Или? – Он нахмурился. – Продолжайте.
– Или это известно человеку, прибывшему из Старого Света.
– Кто это?
– Не знаю, но, судя по вашим вопросам, Виолетта Уэйк. Скажу сразу – ни разу с ней не встречался и, очень надеюсь, не встречусь.
– В последнем я не уверен. Эта дама – личность загадочная.
– Вам лучше знать.
– Хорошо, допустим, я вам поверил. Тогда скажите на милость, какого дьявола вам там нужно, в этом заброшенном городе? Неужели на сокровища надеетесь? Вы ведь неглупый человек, чтобы верить во все эти сказки.
– Сеньор Линарес был убежден, что эти земли хранят множество тайн. Почему бы им не обратиться в золото?
– Тайны, говорите… – пробормотал он. – Да, тайн в этих краях хватает. Как понимаю, Хесус хочет участвовать в этом предприятии?
– Вы совершенно правы.
– Угрожает?
– Не без этого.
– Ну, это мы еще посмотрим. Где сейчас Мартин Вильяр?
– Мы снимаем несколько комнат на окраине города, но он ранен.
– Вам надо оттуда съехать.
– Куда? – пожал плечами я.
– Я подумаю. Сейчас вас, Сергей Владимирович, отвезут домой. Соберете вещи… Хотя… Лучше ничего не собирайте, а берите раненого, и все. Мы найдем где вас пристроить.
– Скажите, господин Курдогло, а какой вам смысл впутываться в эту историю?
– Вернетесь – тогда и поговорим.
41
Повозку с двумя сопровождающими выделил господин Курдогло. Не знаю, что именно было им приказано, но никто меня за руки не держал и не караулил. Статский советник все правильно рассчитал – нам некуда и незачем прятаться. Если и сбежим, то лишь до первой встречи со стариком Хесусом или монахами-доминиканцами.
В окнах было темно. Второй час ночи. Спит уже Вильяр. Выпил пару бутылок красного и спит. Только что-то меня тревожило. По загривку пробежал неприятный холодок, да так, что волосы встали дыбом. Прижался к стене и медленно вытащил из кобуры револьвер. Оружие, кстати, мне вернули. Странно? Ничего странного в этом нет. Сложно судить о замыслах дипломата, но он и тут не ошибся. С другой стороны, хотели бы меня убить – давно бы пристрелили. И Мартина бы взяли. Без шума и пыли.
Несколько осторожных шагов…
И вот опять – из приоткрытой двери на меня пахнуло холодом, словно кто-то распахнул дверь в склеп! Чертовщина какая-то. И ведь как чувствовал! Повозку попросил остановить, не доезжая до нашего дома, и даже на задний двор, куда выходили окна комнат, пошел не обычным путем, а перемахнул через каменную ограду кладбища. Того самого, на котором покоился супруг нашей благочестивой хозяйки – капитан Эстебан.
Надеюсь, что ее похоронят рядом с мужем…
Хозяйка лежала рядом с входом. Кто-то ударил ее ножом, да так ловко, что крови почти не было. В отличие от нашей комнаты, где на пол натекла изрядная лужа. Мартину перерезали горло. Хороший удар. ильный. Я такой уже видел. Еще в Базалет-де-Энарьо. Таким ударом был убит Федерико Гарсия Линарес. Это значит, что Мартин Вильяр мне лгал или ошибался, когда говорил, что убийцу ученого отравил Себастьяно. Между тем нашему общему знакомому, если верить рассказу монаха, тоже перерезали горло. Странно, что он не задумался о таком совпадении.
Я обвел взглядом комнату. Обошел дом. Пусто…
Темно, хоть глаз выколи, а спички быстро сгорали, оставляя после себя противную вонь, которая смешивалась с запахом пролившейся здесь крови. Мне здесь больше нечего делать. Вещи? Господь с вами! Не первый раз приходится все бросать и уходить налегке, не сожалея об утраченном скарбе. Тем более сейчас. Неизвестные здорово потрудились, обыскивая наше скромное жилище.
Скрипнула потревоженная половица. Слава богу, маленького тайника не нашли. Обыск проводили слишком грубо. Убивать умеют, а вот искать – нет. Чувств уже не было. Откуда им взяться? Разве это первый погибший товарищ? Оставалась лишь горечь, которая была так реальна, что я чувствовал на губах ее саднящий привкус.
Распечатал пакет. Внутри было несколько листов грубой бумаги. Вот карта. Еще один лист – пометки. Временные стоянки, деревни туземцев, глубины многочисленных рек и речушек, броды, источники чистой воды…
Спичка обожгла пальцы и погасла. Вспыхнула следующая. Судя по всему, на этом листке изображен чертеж сторожевой башни, но какой именно – не написано. Я перевел взгляд на труп Мартина и покачал головой: это какой же памятью надо обладать, чтобы запомнить всю эту информацию!
Еще один листок… Этого чертежа я раньше не видел. Судя по всему, Вильяр рисовал его в мое отсутствие. Очень странный рисунок – на нем были изображены буйволиные головы. Кончики рогов соединены между собой линиями. Изображение довольно грубое, но понять можно. Еще бы разобраться, что оно обозначает! Рядом с этим рисунком начерчена «роза компаса» или, если вам так угодно, «роза ветров».
Вот и конверт с описанием таинственного обряда. Обряда, который оживит Врата миров и времени. Я надорвал край, вытащил листок бумаги и замер.
На нем ничего не было…
Ничего, кроме изображения распятого Иисуса Христа, нарисованного очень грубыми, но талантливыми штрихами. Ни одной строчки. Что за бред? Это что, и есть тот самый обряд?!
За входной дверью послышался легкий шорох. Я едва успел спрятать бумаги за пазуху.
– Сергей Владимирович…
– Что?
– Пора бы и уходить.
– Их убили.
– Я уже заметил. – Мужчина вошел в комнату. Это один из сопровождающих. Невысокий, ничем не запоминающийся человек. Лет сорока, если не больше. Он прищурился, а потом присел и прикоснулся к луже крови. Растер каплю между пальцами и тихо хмыкнул: – Часа три прошло, не меньше. Вы вещи-то брать будете? Я бы на вашем месте поостерегся шум поднимать, а то, не ровен час, стражники нагрянут…
– Нет, – покачал я головой, потом перевел взгляд на распростертое тело: – Вильяра надо похоронить.
– Похоронят без нас. – Мужчина поднялся и смахнул с колен пыль.
– Я так не могу.
– Эх, Сергей Владимирович, Сергей Владимирович… Поди, не первого друга теряете, а у меня приказ. – Он тяжело вздохнул. – Его превосходительство мне голову снимет.
– Курдогло приказал доставить нас обоих, – сказал я и добавил в голос командирского металла: – Вот и выполняйте приказ!
– Как скажете…
Меня поселили в одном из каменных домов, окна которого выходили прямо на портовую набережную. Странно? Нет. Меньше всего будут искать здесь, в центре Сантьяго-де-Лион. Дом, как понимаю, принадлежал Российской торговой компании и находился под надежной охраной. Здесь я провел целых три дня. Мартина Вильяра похоронили без меня, но, как сообщили, согласно всем правилам и обрядам.
Две комнаты, кабинет и спальня. Еду доставлял все тот же немолодой мужчина, который сопровождал меня ночью. Ее приносили в закрытых судках, еще горячую и, наверное, очень вкусную. Я не чувствовал вкуса, словно вкусовые рецепторы атрофировались. Машинально поглощал пищу, а сам думал, думал, думал…
Устал уворачиваться от пуль. От пуль и неприятностей, ожидая неминуемой расплаты за преступления, которых не совершал. Если не считать нескольких трупов, которые совсем не терзали мою совесть. Я должен был разгадать загадку Мартина Вильяра. Должен. Как и спасти Эрнесту. Если… Если еще не поздно.
Статский советник пришел на четвертый день моего заточения. Он вошел в комнату, поздоровался и кивнул:
– Я сочувствую вашей потере, Сергей Владимирович.
– Благодарю.
– Не возражаете? – Он указал на один из стульев.
– Какие могут быть возражения? Вы здесь хозяин.
Курдогло присел и некоторое время молчал. Потом тяжело вздохнул и спросил:
– Он был вашим другом?
– Скорее вынужденным союзником, который стал добрым товарищем.
– Понимаю.
– На прошлой встрече я задал один вопрос, но вы не ответили…
– Зачем я влез в это дело? – уточнил он.
– Да.
– Десять лет назад я допустил ошибку, которая стоила жизни моим друзьям.
– Какую же? – поинтересовался я.
– Упустил женщину.
– Виолетту Уэйк?
– Да.
– Кто она?
– Враг Российской империи, – коротко ответил он. – Вам этого достаточно?
– Значит, я не ошибся, предположив шпионские игры?
– Почти, – несколько туманно ответил он.
– Хм…
– Видите ли, Сергей Владимирович… – протянул дипломат. – Я редко ошибаюсь в людях.
– Я удивлен.
– Чем же?
– Тем, что вы мне это рассказываете. Эдакий… – Я не нашелся с точным определением и поморщился. – Эдакий акт доверия.
– Это вы зря, – усмехнулся Курдогло и шевельнул пальцами, словно хотел отмахнуться, но передумал. – Доверять можно лишь избранным, а верить… Верить нельзя никому.
– Сурово.
– Служба у меня такая. Для недоверчивых.
– Скажите, Сергей Васильевич, к чему этот разговор?
– Да я и сам думаю, – пожал он плечами и усмехнулся, – с чего бы мне с вами беседовать, Сергей Владимирович? С простым каторжником. Сдать бы вас альгвасилу местному… Сами знаете – у них без церемоний. Проведут опознание, а потом накинут вам, господин Шатров, пеньковый галстук на шею – да и дело с концом.
– Меня уже пытались повесить, – сухо заметил я. – Еще в Базалет-де-Энарьо. Если быть точным, тогда вешали двоих. Меня и одного юношу, который имел несчастье оказаться в дурном месте и в дурное время. Его казнили, а меня помиловали.
– Изрядно… Знаете, Сергей, в другое время я сказал бы, что вы из офицеров.
– Вы мне льстите.
– Ни в коем случае. Выправки, которой щеголяют наши гвардиозусы, у вас нет.
– Что же вы такое заметили, что причисляете меня к этим почтенным господам?
– Не знаю, но что-то непонятное, а меня всегда привлекали подобные вам люди.
– Коллекцию изволите собирать?
– Можно сказать и так. Пытаюсь понять род человеческий. Разумеется, в силу скромных способностей и талантов.
– Поэтому и с Новиковым дружбу водите?
– Между прочим, Новиков хоть из простых, но человек благородный и честный. Звезд с неба не хватает, но служит со всем усердием, а на таких служаках вся армия держится! Ко всему прочему, он образован, а «березовых» офицеров нам всегда не хватало. Сын простого сельского врача, а Петербургский университет закончил с отличием. Талантливый геолог. Разве этого мало? Я позабочусь – после экспедиции он получит офицерский чин.
Наш разговор затянулся до позднего вечера. Иногда среди нагромождения пустых фраз проскальзывали осторожные вопросы и вопросики, с помощью которых изобличают лжецов. Не удивлюсь, если за стеной сидит стенографист, который прилежно записывает беседу для последующего анализа. Моим далеким прошлым Сергей Васильевич не интересовался, а на все прочие вопросы я отвечал довольно честно.
Меня не просто прощупывали – меня допрашивали.
42
Казалось, что этим беседам не будет конца. Курдогло навещал меня каждый день, и разговоры стали некой традицией. Общение, надо заметить, не было обременительным, хоть и требовало постоянного напряжения. Меня уже не допрашивали, а потрошили! Потрошили, но осторожно, словно боялись потревожить обнаженный нерв. К слову – никогда не касались прошлого. Удивительно, но это факт. Согласитесь, что при таком напоре раскусить человека – это вопрос времени. Как бы вы себя ни контролировали, все равно ошибетесь в какой-нибудь никчемной мелочи.
Спрашивали о работе на Федерико Линареса, моем первом побеге и прочих каторжных похождениях. Поначалу я удивлялся: Курдогло мог поручить допрос подчиненным, но занимался мною сам. Не слишком ли много чести для каторжанина? К тому же он не только задавал вопросы, но и отвечал. Я интересовался прошедшей войной, европейской политикой и жизнью в России – словом, пытался не выходить из образа русского, выросшего в глуши, вдали от родины.
Вместе с тем судьба Эрнесты Вильяр заботила меня ничуть не меньше собственной. Об этом я и сообщил консулу. Он слегка удивился, но обещал навести справки. Не окажись я здесь, рискнул бы проникнуть в монастырь сам, хоть и понимал, что этот поступок был бы чертовски глуп. Однако после всех приключений на такие вещи смотришь иначе. Привык, что вокруг меня происходит непонятная чертовщина. Хотя… Почему непонятная? Пусть и повторюсь, но скажу – в чужом мире выжить трудно. Особенно если ты беглый каторжник. Ты вынужден искать союзников, а они преследуют собственные цели, которые далеки от твоих планов и пожеланий.
Потом… Не знаю, что именно произошло, но про меня словно забыли. На целую неделю. Приносили еду и табак, в разговоры не вступали, а на вопросы молча пожимали плечами. Пару раз хотел выйти на улицу, но путь преграждал один из охранников и вежливо советовал вернуться обратно. Странный арест, не правда ли?
Дни летели незаметно. Усталость взяла свое, и я отсыпался. Истреблял табак, мучился от тропической жары, пил кофе и ломал голову над бумагами убитого Мартина. Загадок в этих документах было не так уж и много. Карта предельно ясна, а заметки, сделанные на отдельном листе, просто образец топографического отчета. Для данной эпохи, разумеется.
Федерико Линарес был определенно неглуп, если понял связь между статуями быков и тем, что считал древним алтарем. Только объяснение, выраженное в схематическом рисунке, выглядело не лучшим образом. Ему, разумеется, было понятно, а вот остальным, идущим по его следам, это представлялось нешуточной проблемой.
Распятие… Это подсказка Мартина. При чем здесь распятие? Неужели, чтобы открыть эти Врата, я должен кого-нибудь распять? Или же… Я даже усмехнулся своим мыслям. Или же должны распять меня? Это больше похоже на правду, но вдохновляет куда меньше.
Я покачал головой и потянулся за табаком и трубкой. Закурил, убрал бумаги в карман жилета и подошел к окну, которое выходило на портовую набережную. Там кипела жизнь. Гавань была забита судами с незнакомыми флагами, а над пристанью висел разноголосый и разноязычный гул, который сливался в глас города. Как там говорил Курдогло, характер?
Консул появился через пять дней. Вошел с таким видом, словно мы расстались несколько часов назад. Кивнул, покосился на горячий кофейник, довольно хмыкнул и налил себе кофе.
– У меня к вам предложение, господин Шатров, – сделав несколько глотков, сказал он.
– Не обижайтесь, Сергей Васильевич, но вы уже четвертый, кто предлагает сотрудничать. Не хочу вас огорчать, сударь, но все эти люди мертвы. Причем умерли без моей помощи, так что поневоле начнешь верить в некий дьявольский промысел.
– Я несуеверен. Вы готовы меня выслушать?
– С удовольствием.
– Что-то мне подсказывает, – неторопливо, слегка растягивая слова, произнес он, – что вы, Сергей Владимирович, прекрасно знаете, где находится город, найденный Федерико Гарсия Линаресом.
– Если я признаюсь, то появится повод усомниться и во всех остальных фактах, которые вам рассказывал.
– Нет, не появится, – качнул он головой. – Мы их проверили. Не все, но изрядную часть. Особенно что касается вашей каторжной эпопеи. Вы мне не лгали. Вашу жизнь в Базалет-де-Энарьо проверить не могу, но не думаю, что сильно покривили душой. Что касается далекого прошлого, то… Оно меня не интересует. Пока что не интересует.
– Вы ведете странную игру, Сергей Васильевич.
– Что же вас не устраивает? – искренне удивился он и обвел глазами мое жилище. Мол, что же тебе надобно, царская твоя морда?
– Например, вы держите меня под охраной, но не забрали моего оружия, – кивнул я на стул, на спинке которого висел пояс с револьверной кобурой.
– Исключительно для вашей собственной безопасности.
– Ваши люди не обыскивали моих вещей.
– Разве у вас есть нечто такое, что может меня заинтересовать? – парировал Курдогло.
– Нет, но все равно странно.
– Господин Шатров… – Он даже вздохнул. – Уже говорил, что вы мне интересны. Ломать вас, как пытался сделать Альварес Гарса, считаю лишней тратой времени и сил. Посмотрим…
– Вы все-таки считаете меня чьим-то агентом?
– Согласитесь, что доказательств, которые могли бы это опровергнуть, у вас нет.
– Увы. – Мне оставалось лишь развести руками.
– Поэтому вы не можете обижаться на некоторые ограничения вашей свободы.
– Скажите, господин Курдогло, эта дама, которой вы интересовались… Виолетта Уэйк. Она что, и правда шпионка?
– Эх, Сергей Владимирович, Сергей Владимирович… – улыбнулся Курдогло. – Полагаю, что не разглашу государственной тайны, признавая талант и заслуги этой блистательной дамы. Она чертовски интересная особа! Ее похождения фантастичны! Мне иногда кажется, что, как вы изволили выразиться, без дьявольского промысла не обошлось. На ее счету десятки образов, в которых Виолетта не имеет себе равных! Она не играет. Она впитывает, словно губка, чужую судьбу и становится тем, кем ей нужно.
– Черт побери! – выдохнул я. – Да вы ею восхищаетесь!
– И не стыжусь в этом признаться, – совершенно серьезно ответил он. – Она настолько дерзка и непредсказуема, что предугадать ее поступки почти невозможно. Я давно гоняюсь за этой дамочкой. Очень давно.
– Хм… – Я прищурился и провел рукой по усам.
– О чем вы задумались?
– Было бы интересно взглянуть на ее лицо.
– Увы, – развел он руками, – это невозможно. Несколько раз пытались привлечь к этому художников, которые по описаниям очевидцев создавали ее портрет, но каждый раз терпели сокрушительную неудачу.
– Это еще почему?
– Свидетели каждый раз описывали совершенно другого человека. Даже те, кто видел ее в том же месте и в то же самое время.
– Она что, ведьма?
– Знаете, Сергей Владимирович, я бы не удивился. Несмотря на все научные открытия, которыми нас поражают современные ученые.
– Жаль, что Виолетта не озаботилась познакомиться с вашим дагеротипистом.
– Вы господина Микульскиса имеете в виду? – уточнил он. – Альгирдас говорит то же самое, только боюсь, что портрет получился бы не лучшим образом. Сей господин имеет к этой даме свои претензии. Разница лишь в том, что я бы еще и побеседовал, а он сразу пустит в дело револьвер и разнесет Виолетте голову.
– Личные счеты?
– Извините, но этот вопрос оставлю без ответа.
– Согласен, мы немного отошли от темы. Прошу простить мое любопытство.
– Да, чуть не забыл о предложении, которое хотел вам сделать. Некую взаимовыгодную сделку.
– Звучит заманчиво.
– Так как я немного заболтался, а в три часа должен быть у губернатора, буду краток. Предлагаю вам составить компанию группе моих людей. В тот самый таинственный город. Вас интересуют сокровища, а меня – Виолетта Уэйк. После завершения этого небольшого путешествия вы получите документы, подтверждающие ваше российское происхождение.
– Подданство?
– Нет, именно происхождение. Признаем, что вы рождены русским, но не более того. Эта бумага дает вам право на жительство в Российской империи, но без прав гражданина. Мы даже согласны переправить вас куда-нибудь в Европу, где сможете устроиться так, как вам заблагорассудится.
– Я могу подумать?
– До завтрашнего утра.
– Хорошо, но есть одно препятствие.
– Какое же?
– Эрнеста Вильяр.
– Не хотел вам говорить, господин Шатров, тем более что настроение не располагает к таким… известиям, но бедняжка обнаружена мертвой в двух милях от монастыря. Судя по всему, ей удалось бежать из обители. Она направлялась в Сантьяго-де-Лион, но не дошла.
– Что с ней произошло?
– Дикие звери. Я, помня ваше отношение к этой семье, приказал предать тело земле. Ее похоронили рядом с Мартином Вильяром. Увы, там почти ничего не осталось. Ворох окровавленных тряпок и… – Он поморщился. – Фрагменты. Каким-то чудом сохранилась часть руки, на мизинце которой было обнаружено кольцо. – Дипломат достал из жилетного кармана серебряный перстень с черным камнем.
– Оно принадлежит… Принадлежало Эрнесте Вильяр.
– Мне очень жаль…
Тем вечером я долго не мог уснуть. Думал о людях, которые ввязались в эту историю и поплатились своими жизнями. Федерико Линарес, Мартин Вильяр, Эрнеста и даже малыш Джил Лангар…
Всей правды мне не скажут ни Курдогло, ни его подчиненные, да это и без надобности. Я не претендую на то, чтобы быть доверенным лицом здешних властей. Достаточно того, что сейчас, проведя в этом мире чуть больше года, приближусь к своей цели. Странно, но сама возможность возвращения уже не вдохновляла. Слишком мизерны шансы, что чужой мир возьмет и отпустит. Чувство у меня такое… Нехорошее. Словно кто-то стоит за спиной и нашептывает: «Не вырваться тебе, Шатров, не вырваться!» И голос противный – вкрадчивый, с легкой хрипотцой. Может, и так. Слишком много смертей случилось с тех пор, как я очнулся на полу подземелья. Эдак и зацепить может. Походя, как это в жизни и бывает.
Итак… Что мы имеем на сегодняшний день? Несколько трупов за спиной, злого как черт Хесуса Морено, сеньора Альвареса Гарса и некую Виолетту Уэйк, которую так хочет видеть господин Курдогло, что даже кушать не может. Вам мало? Можете добавить древние свитки, в которых были описаны такие чудеса, что они подвигли отцов Святой Церкви озаботиться проблемой Врат. Ну и сам Иисус Христос со своими апостолами, которые прекрасно знали эту тайну, а может – чем черт не шутит, – не только знали, но и пользовались. Как ни крути, но это многое объяснило бы. Как в самих чудесах Спасителя, так и в нестыковках религиозных учений, независимо от времен и конфессий…
Понимаю, что читать эти размышления и догадки не столь увлекательно, как перечислять найденный хабар и жмуриков, которых порядочный герой обязан класть без счету и разбору. Оставаясь, само собой, живым и невредимым. У меня так не получалось. Не вышло. Не сошлось. Поэтому на моем счету нет ни груды трупов, ни сундуков с золотыми дублонами, ни пристанища, ни убежища. Ничего нет. Кроме пригоршни серебряных монет, седельных сумок с пожитками, капсюльного ружья, двух револьверов и охотничьего ножа. Ну и шляпы, разумеется. В дополнение к наряду путешественника и первооткрывателя.
43
Сквозь сон я почувствовал легкий запах табачного дыма. Кто-то курил в комнате. Курил, не скрывая своего присутствия. Послышался стук – неизвестный открыл окно. Укоризненно скрипнул стул, стоявший рядом с выходом на балкон. Револьвер, кстати, лежал у меня под подушкой. Надо только немного подвинуть руку и…
– Не стоит хвататься за револьвер… – раздался тихий, хорошо знакомый мне голос. – Это, право слово, будет совершенно лишним.
– Хесус… – сквозь зубы процедил я.
– Рад, что ты меня узнал, сынок.
Вспыхнула спичка, и я увидел старика Морено. Он сидел на стуле и пялился на меня. В руке револьвер. Что-то буркнул себе под нос и зажег свечи, стоявшие на небольшом столике. Мне оставалось сесть на кровати и наблюдать, как он потягивает свою старую, прокуренную трубку. Старик долго молчал. Очень долго. Надо сказать, он просто обожал длинные, почти театральные паузы. Наконец Морено кивнул своим мыслям и произнес:
– Ты так стремишься стать героем, сынок, что меня просто жуть берет. Хотя… Я могу это понять. Герои обязаны умирать молодыми, чтобы не превращаться в дряхлых и никому не нужных старцев, чье тело лишь призрак его минувшей славы. Что может быть ужаснее, чем состарившийся и умерший в своей постели герой? – Он прищурился и покачал головой. – Его имя забыто, а дела преданы забвению. Причем задолго до его настоящей смерти. – Морено тяжело вздохнул. – Как ни крути, есть в этом нечто ужасное. Казалось бы, чего такого? Забыт еще один герой. Человек, который был так храбр, что сама смерть не осмеливалась приблизиться к нему на расстояние выстрела, но курносая слишком хитра и коварна, чтобы упустить такую душу! Поэтому она поступает по-другому: позволяет ему дожить до глубокой старости и умереть в одиночестве. Героев, сынок, убивает не смерть, а общество. Нет, с тобой этого не случится. Ты умрешь молодым. О тебе будут рассказывать истории, восторгаться твоей смелостью и проклинать негодяя, который посмел разрядить в тебя револьвер. Это значит, что и мое имя останется в памяти людей. Это, надо сказать, изрядно греет мою душу…
– Вы умный человек, сеньор Хесус. Говорю это совершенно искренне, не собираясь вам польстить и таким образом отсрочить свою… – Я усмехнулся. – Свою героическую смерть. Увы, я вынужден вас разочаровать – никто и никогда не станет слагать обо мне историй. Я стану одним из тех безымянных, чьи останки покоятся на этих землях.
– Ты обманул меня.
– Нет. Я просто нашел других попутчиков. Они сделали мне предложение, от которого я не смог отказаться.
– Это разумный поступок, Серхио, – признал Морено. – Разумный, но ущемляющий мои интересы. Как ты думаешь, я готов с этим смириться?
– Если вы здесь, то полагаю, что нет.
– Верно.
– У вас два выхода, сеньор Морено.
Читать бесплатно другие книги:
