Экспедитор Негатин Игорь
К нам подошел один из его бойцов и протянул несколько гильз.
– Вот, нашли рядом с палатками.
– Не доводилось мне сталкиваться с такими… – Командир покрутил в пальцах одну из них и посмотрел на меня. – Серега, что думаешь?
– Гильза от полуунитарного патрона для винтовок Бернсайда или чего-то похожего.
– Это из какого времени такие?
– Если сравнивать с нашим миром, то вторая половина девятнадцатого века.
– И они что, с такими дудками взяли наших парней?!
– Не заводись. Наших здесь было двенадцать человек, из них только четверо были готовы к подобным заварушкам, да и то… – протянул я и отмахнулся.
– Расслабились, мать их так.
– Остальные – археологи, которых надо было просто заставлять носить оружие. Они же его оставляли где попало. Сам видел. Кондратьев, воспитывая, глотку сорвал. Меня, Паша, другое интересует…
– Что?
– Сколько оружия исчезло?
– В смысле?
– Сколько исчезло нашего оружия? – повторил я.
Вот тут и начались загадки. Как выяснилось, ни одного ствола из наличествующих в разгромленном лагере не пропало. Я не знаю насчет остальной техники – покажет проверка, но стволы, которыми были вооружены археологи, остались на месте. Выглядело это довольно странно. Даже с точки зрения банальных трофеев. Итак. Почему нападавшие не взяли ни одного ствола, хотя сами вооружены антикварными винтовками?
– Запишем в загадки, а потом подумаем, – предложил Манул и огляделся.
– Пожалуй. Нам и так есть чем заняться, – кивнул радист.
Он был прав. Нужно собрать тела погибших, которые до сих пор валялись по лагерю.
Мишку Кондратьева нашли в овраге. Он лежал навзничь, уставившись в чужое небо. На изорванной и потемневшей от крови куртке десяток пулевых отметин. Судя по количеству автоматных гильз, жизнь он продал по хорошей цене.
Постояли, сняв головные уборы, а потом начали собирать трупы. Тяжелая и скорбная доля. Мне уже приходилось этим заниматься, и каждый раз… В общем – к чему пустые слова? Лишнее это. Погибших не вернуть.
В воздухе стоял едкий запах гари, к которому примешивалась сладковато-приторная вонь сгоревшего мяса. Четверых нашли на пепелище. Судя по всему, они даже не успели одеться. Еще двое лежали у входа в лагерь. Машины и бочки с горючим сгорели. Земля на этом месте почернела и еще дымилась, вспыхивая редкими языками пламени.
Охранников нашли у вышки. Убиты выстрелами в спину. Добивали в голову. Лиц почти не разобрать. Одному из них перерезали горло.
Вскоре после полудня все было закончено. Пашка стоял рядом со мной, смолил одну сигарету за другой и наблюдал за последними приготовлениями.
Я вспомнил о компасе, найденном Мишкой Кондратьевым. Какова вероятность, что этот механизм вдруг начал работать, впустив гостей из неизвестного мира? Древние технологии, о которых так любят судачить по телевизору, не всегда плод воспаленной фантазии. Есть нечто такое, что неподвластно разуму нашего века…
Город встретил пустыми глазницами обезображенных окон, хищным оскалом развалин и тишиной. Мы не стали задерживаться и перебрались к площади, где наши парни проводили раскопки. Под ногами посыпался песок, хрустнули мелкие камешки. Казалось, еще немного – и город вздохнет, недовольный нашим присутствием.
На разведку ушли втроем – я, Пашка Манул и боец с позывным Боня. Не знаю, за что его наградили таким прозвищем, но парень здоровый – пулемет в его руках казался детской игрушкой. Еще три бойца остались в лагере. Один из них запустил квадрокоптер с видеокамерой, которым часто пользовались для разведки. В наушнике зашумело:
– Впереди вас развилка… – небольшие помехи. – Чисто!
– Продолжаем движение, – это уже Пашка.
– Манул, вас понял!
Я заметил, как квадрокоптер задержался на перекрестке, а потом ушел вверх, наблюдая за нашим перемещением. Улочка, поросшая мелким кустарником, который пробивался сквозь вымощенную камнем дорогу, хлипкие деревья, растущие из щелей домов. Не самое приятное зрелище.
В другое время было бы интересно поразмыслить о причинах гибели этой цивилизации, но сейчас это меня не волновало. Тем более что причину гибели миров прекрасно описал Ефремов: «Все разрушения империй, государств и других политических организаций происходят через утерю нравственности». Так что незачем удивляться, что здесь ничего не осталось, кроме дикого зверья, пыли и развалин. У меня были причины делать такие выводы.
Прочесывать весь город не было смысла. В здешних развалинах можно спрятать целый батальон, да так, что и следов не останется. Мы обсуждали эту проблему еще на базе, и поэтому было решено проверить город лишь до торговой площади и зала, в котором Михаил обнаружил неизвестное устройство…
Даже потом, спустя много времени, я не смог восстановить хронологию дальнейших событий. Скорее всего, мы просто напоролись на группу людей, которые, не подозревая о нашем присутствии, направлялись в разгромленный лагерь. Собирались забрать трофеи или что-то еще – осталось неизвестным. Как их не заметил разведчик – непонятно, но, скорее всего, незнакомцы шли по сохранившимся галереям, которые было трудно контролировать из-за густых зарослей кустарника.
Их было чуть больше десяти человек. Шли грамотно, в кучу не собирались, так что на нашу долю пришлось только три человека, которые вынырнули из-за поворота и замерли.
Первых двух срезал Пашка. Он выстрелил от бедра, давая нам возможность укрыться. Один из незнакомцев вздрогнул и упал на колени. Следом в игру вступил Боня, уложив сразу двоих. Еще одна длинная очередь! В ответ ахнуло несколько выстрелов, но палили наугад, не целясь.
Я пригнулся и присел рядом с аркой. Очередь! Еще один в минус. Чернобородый чужак в странном балахоне, похожем на одежду каких-нибудь кочевников, отшатнулся, пытаясь укрыться за углом, но зацепился и рухнул навзничь. По его телу ударили сразу с трех стволов, не оставляя ни малейшего шанса выжить. Над головой свистнула пуля! Она ударила в стену, осыпая мелкими и острыми осколками. Кто тут такой меткий?!
– Шатров, слева!
– Вижу! Ах ты, с-сука!
Очередь! Попасть не попал, но заставил нырнуть за камни. Раздался взрыв. Еще один! Пашка отправил за угол еще одну гранату и присел за камнем. Взрыв! Короткая очередь. Чей-то жалобный крик. Выстрел! Чужаки попятились, но еще огрызались. Понимаю, никому не понравится потерять сразу пятерых, но трусами они не были. Оттягивались назад, по направлению к торговой площади. Мы дожимали, но без глупой бравады, которая может обернуться кровью. Хватит нам потерь на этой чужой земле!
– Одного взять живым!
– Возьмем!
Я не ошибся. Незнакомцы стремились именно к тому самому круглому залу, где на полу был изображен странный компас. Они почти дошли до площади, потеряв еще двоих человек, которых мы завалили прямо на месте раскопок. Бежать им некуда – за их спинами открытое пространство. Нам оставалось прижать, отсекая пути отхода, а потом выдавить к реке, куда уже спешили наши парни из лагеря.
Последние из оставшихся в живых неожиданно разделились. Двоих удалось отжать к реке, и, судя по выстрелам, ребята скоро возьмут их за горло. Еще один – сухопарый и рыжий бородач в мешковатой одежде – выкрикнул что-то гортанно-матерное и рванул в сторону, уходя в теснины завалов и переулков, и у меня не оставалось другого выбора, как броситься за ним следом.
Пора бросать курить! Я, пусть и выхаркивая желтую слизь, почти догнал этого чужака в странных одеждах. Паскуда! Несмотря на свой развевающийся балахон, он ловко скользил по улицам, загроможденным каменными обломками. Еще и выпалить сумел в мою сторону, тварь. И ведь едва не попал! За малым промахнулся. Ничего, еще десяток метров – и достану! Еще немного…
В этот момент оборвалась связь. Эфир взвыл, забивая канал шумами и треском, а во рту пересохло, да так, что воздух застревал в легких, царапая горло проглоченной пылью! Еще рывок! Чужак выстрелил и начал карабкаться вверх по завалу, стараясь не подставляться под пули. Вот тут ты, сука, ошибаешься! Стрелять я не буду! Ты мне живой нужен. Живой и здоровый! Хотя бы временно! Поговорим, парень! Можешь не сомневаться. Вдумчиво и очень серьезно! Проклятая пыль!
Он рвался в круглый зал. Когда я добрался до вершины, он выстрелил! Пуля рванула за рукав, обжигая кожу огнем, но я уже прыгал вниз, стараясь не попасть ногой в расщелину между камнями и не свернуть себе шею.
В этот момент в зале возник свет, а на поверхности прозрачного купола, накрывшего зал голубоватым огнем, замелькали молнии. Бородач взвизгнул и опрометью бросился к центру этого компаса. Я ведь почти его догнал! Прыгнул на спину, сбивая с ног и прижимая к мозаичному полу. Почти…
Последнее, что успел заметить, – это огромный сгусток огня вроде шаровой молнии, который поднялся над центром зала и полыхнул ослепительной вспышкой…
8
Сознание вернулось сразу, словно кто-то щелкнул выключателем, возвращая меня в реальность. Вокруг было темно. Еще немного, и я поверил бы, что ослеп, но воздух был другим. Затхлым, пахнущим плесенью и пылью. Так пахнет в заброшенных подвалах и запасниках провинциальных музеев.
Где-то капала вода. Мерно – капля за каплей…
Голова раскалывалась, лицо было липким от подсыхающей крови. Провел рукой по щеке и поморщился. Здорово меня приложило. Попытался нащупать автомат, но он, судя по всему, вылетел из рук во время последнего прыжка или драки. Пистолет в кобуре был. Нож в кармане разгрузки – тоже. Уже хорошо. Еще бы воды глотнуть – так и вовсе прекрасно будет. Дотянувшись до одного из подсумков, вытащил фонарик. Облизал губы и включил свет… Луч ударил по глазам яркой вспышкой и отозвался нестерпимой головной болью. Одно хорошо – я все-таки не ослеп.
Свет фонарика выхватил из темноты стены, выложенные из камня. Зал, пусть и гораздо меньших размеров, нежели в мертвом городе. Окон не видно. У дальней стены – деревянная, окованная железом дверь с мощными лапами тяжелых навесов. Пол, выложенный мозаикой, и несколько шаров-глобусов, до половины утопленных в каменные гнезда. Один из шаров был разбит. Рядом с осколками лежало тело мужчины. Того самого чужака, которого я почти догнал. Судя по остекленевшему взгляду и искаженному предсмертной гримасой лицу – он свое уже отбегал. Тьфу, паскуда…
Автомата нигде не было, но рядом с телом лежала винтовка. Это радовало. Все не пустой. Поморщившись от боли, я дотянулся до оружия, а заодно и стащил с мертвеца несколько подсумков. Хоть и не «калашников», но поспокойнее будет… Отполз в сторону, привалился спиной к стене и выключил фонарик. В темноте безопаснее, да и батарейки не вечные. Ощупал руку. Царапина. Пуля разорвала куртку и содрала кожу. Не сдохну, но перевязать надо. Подцепить инфекцию – в моем случае непозволительная роскошь.
Фляжка была на месте. Вода, хоть и теплая, оказалась весьма кстати. В одном из карманов нашлась плитка шоколада, но сама мысль о еде вызвала приступ тошноты. Все-таки легкое сотрясение мозга я заработал. Так, пищу в сторону. Пора разбираться, куда меня занесло и как выбираться обратно. Не сидеть же здесь до скончания века, уставившись на этот труп? Мало я их в жизни видел? Далеко не первый и, подозреваю, не последний.
Осмотр зала ничего не принес. Рисунок на полу был аналогичен найденному в мертвом городе, за исключением количества шаров. Здесь их было четыре, включая центральный, разбившийся по неизвестной причине.
Не знаю, как это произошло. Может быть, чужак успел выстрелить, когда я схватил его за горло, или еще что-то подобное, но факт оставался фактом – вместо шара-глобуса лежало несколько крупных осколков. Мелькнула одна шальная мысль, но оставил ее на потом – есть дела поважнее.
Дохромал до двери. Посторонних звуков не было. Только мерно капающая вода, которая отсчитывала время неизвестного мне мира. Дверь заперта, а стучать и ломиться не рискнул. Могут ведь и открыть, да так принять, что не обрадуешься.
Вернулся к трупу и начал его обыскивать. Причиной смерти, как понимаю, стал разбитый затылок. Неудачно упал. Бывает. Что тут? Балахон из плотной ткани серого цвета, шальвары, широкий, расшитый узорами пояс и сапоги с загнутыми вверх мысками. Обычная, в сущности, одежда для жителей жарких стран, но черты лица далеко не восточные. Я бы сказал – европейские, но в современной Европе такие дела творятся, что неизвестно, какой тип лица считать «классическим». Там скоро приезжих мусульман будет гораздо больше, чем коренных жителей. Особенно если учесть плодовитость приезжих и толерантность местных по отношению к извращенцам. Ладно, не будем о грустном. Досужие рассуждения о судьбах Европы мне не помогут.
Срезал с трупа штаны. Крайняя плоть не обрезана. Значит, не мусульманин. Уже легче. Связываться с религиозными фанатиками, которые по любому поводу зовут «Аллу в бар», не хотелось. С одеждой разобрались. Оружие? Уже упомянутая винтовка, напоминающая одну из моделей Бернсайда. Полтора десятка патронов. За поясом нашелся и пистолет вроде того, из которого ухлопали Авраама Линкольна. Капсюльный, однозарядный, сорок четвертого калибра. На вид – игрушка, а дырку может сделать весьма серьезную. Что еще? Кривой кинжал с накладками из слоновой кости и серебряной инкрустацией. Пороховница из рога, круглые пули в кожаном мешочке и бронзовая коробочка с капсюлями.
Там же, в поясе, нашелся и кошелек с десятком серебряных, грубо изготовленных монет, украшенных истертыми надписями, похожими на арабскую вязь, и несколько неизвестных мне камней величиной чуть больше голубиного яйца. Напоминает гагат или, если вам будет угодно, черную яшму. Золотой перстень с пустым гнездом от камня и странный амулет из куска неизвестного мне металла, завернутый в лоскут тряпицы. Негусто…
Нет, ну это уже просто классика всех попаданцев! Едва загремел в параллельный мир – сразу начал обрастать хабаром! Для полного счастья не хватало божественной печати, по которой меня тотчас признают королем или императором, черт бы их побрал! В том, что меня занесло в один из параллельных миров, я уже не сомневался. Монеты, найденные в мертвом городе, видеть доводилось – ребята из археологической партии показывали. Эти даже близко не похожи.
Это значит, что надо выбираться наружу. Надежды на то, что проклятый механизм вдруг возьмет и сработает, вернув меня в привычную Десятку, очень мало. Тем более что один из шаров был разбит, а это не добавляло веры в испорченную… технику.
Заодно проверил и мелькнувшую прежде догадку. Какую? Осмотрел глобусы в надежде найти хоть что-то знакомое, за что можно будет зацепиться. Нет, я не помню наизусть карт всех обитаемых миров, но те, в которых работали наши парни, знаю неплохо. У нас с этим строго – готовили на совесть.
На миры-призраки, над изучением которых трудится группа Влада Талицкого, не похоже. С ними вообще сложно. Связи устойчивой нет, постоянных экспедиций, насколько известно, тоже нет. Появляются неожиданно, вторгаясь в чужую реальность, а зачастую и прихватывая с собой людей. Миры-призраки – это отдельная и очень сложная тема. Не для моей ситуации.
Ребята?
Ребята меня, конечно, отыщут, если…
Если этот параллельный мир нам известен. В противном случае чипы-маячки не помогут. Обшарил труп в надежде найти что-нибудь полезное и нащупал на руке браслет, связанный из пучка разноцветных нитей. На нем висел ключ… Не поверите – я вздохнул с большим облегчением! Сидеть и медленно умирать от голода, ожидая посетителей, не хотелось. В том, что ключ должен подойти к двери, я не сомневался. Этот бородач определенно был главным в шайке. Видел остальных. Пусть и в прицеле, но то, что по одежде они отличалась от моего дохлого соседа, успел заметить. Прочая братия была одета гораздо хуже.
Мысли разбегались, не давая возможности сосредоточиться на главном. Ладно, где наша не пропадала! Не замерз в Девятке, когда окрестило двухнедельной пургой, не пропаду и здесь. Правда, тогда меня вытащил Вадим Денисов, каким-то особенным чутьем предсказав точку моего десантирования, но это дела дней минувших. Он тогда плюнул на инструкции, взял собачью упряжку и в одиночку рванул на поиски. Нашел, за что я ему до сих пор очень благодарен.
Соваться к двери не стал. Вместо этого занял место рядом с выходом. Если кто-то и ворвется, у меня будет несколько лишних секунд, чтобы рассмотреть здешних хозяев. Пока еще тихо, надо проверить личные вещи. Итак… В чем ходят экспедиторы Сотки? Как и с оружием – зависит от личных предпочтений. Если мир знакомый, где уже работают наши экспедиции, то пляшем от климата. На мне была «Горка-4», а точнее – «Барс», комплект из брюк и куртки-анорака, туристические ботинки одной итальянской фирмы для горных маршрутов, легкий свитер и термобелье. Ну и перчатки из текстиля с кожаными вставками. Кстати, почему в книгах никогда не пишут про перчатки? Обувь ведь обсуждают, смакуя и фасоны, и производителей, а руки тоже беречь надо! Ничуть не меньше, чем ноги.
Разгрузка, а точнее ременно-плечевая система с подсумками. Она удобнее для переходов, нежели разрекламированные в фильмах жилеты.
В подсумках остались ненужные магазины для «калашникова», четыре запасных магазина для пистолета и нож. Разная мелочовка вроде фонарика, запасных батареек, двух пачек сигарет, зажигалки и коробка охотничьих спичек. Перевязочный пакет, жгут, часы, компас, плитка шоколада, не съеденная во время короткого перекуса, и пачка армейских галет. Если разобраться, то для попаданца, которых любят описывать авторы фантастических романов, я довольно неплохо экипирован. Просто богач, черт меня возьми!
В этих делах и размышлениях прошло два часа. По крайней мере, так показали мои часы. Полагаю, причем не без оснований, что меня пару раз вырубало от травм и усталости. Как я уже говорил – переход в другие миры всегда сопровождается потерей сил. Как правило, хочется спать и жрать. Жрать не хотелось. Меня до сих пор мутило. Наконец собравшись с силами, я поднялся, собрал оружие, вещи и подошел к запертой двери. За ней по-прежнему стояла мертвая тишина. Ни шагов, ни криков… Ну что, Сергей Владимирович Шатров, не пора ли взглянуть на мир, в который вас занесло?
Совершенно секретно
100-й Центральный
Научно-исследовательский институт
Министерства обороны Российской Федерации
Вх. № 0024/3 от 15 сентября 2014 г.
Начальнику Поисково-Спасательной Службы
100-й ЦНИИ МО РФ
РАПОРТНастоящим докладываю, что в ходе проведения поисково-спасательной операции по розыску Третьей археологической экспедиции (100-10/3А) силами личного состава 2-й группы Поисково-Спасательной Службы под моим командованием обнаружено место боестолкновения с неустановленным противником.
На месте столкновения обнаружено двенадцать тел с многочисленными огнестрельными и колото-резаными ранами, которые предположительно и послужили причиной смерти. После проведения первичных мер опознания установлено, что тела принадлежат сотрудникам вышеуказанной археологической группы 100-10/3А. Среди них обнаружено тело начальника экспедиции – д-ра ист. наук М. О. Кондратьева.
При выходе в квадрат ведения разведки (см. приложение № 3) группа подверглась вооруженному нападению с применением легкого стрелкового оружия. В ходе столкновения нападавшие были полностью уничтожены. На месте боя обнаружено десять тел нападавших. Также с места боестолкновения изъято 24 (двадцать четыре) единицы огнестрельного и холодного оружия (см. приложение № 5).
Вверенная мне группа потерь не имеет. Потери приданного личного состава: пропал без вести экспедитор отдела обеспечения капитан С. В. Шатров, прикомандированный к группе в качестве проводника. Во время последующих поисков удалось обнаружить личное оружие капитана С. В. Шатрова – автомат АК-103 (номер 08143396-2010). Дальнейшие поиски результата не принесли. С учетом необходимости продолжения операции было принято решение о прекращении поисков. В соответствии с полученными инструкциями была организована операция по эвакуации останков тел силами личного состава.
К рапорту прилагаются:
Список личного состава 2-й группы Поисково-Спасательной Службы 100-го ЦНИИ МО РФ (приложение № 1 на 1 л.). Фотодокументы с места происшествия (приложение № 2 на 22 л.). Карты проведения разведки (приложение № 3 на 4 л.). Схема боестолкновения группы ПСС с неустановленным вооруженным формированием (приложение № 4 на 3 л.). Список огнестрельного и холодного оружия, изъятого на месте боестолкновения (приложение № 5 на 2 л.).
Командир 2-й группы
Поисково-Спасательной Службы
майор П. В. Близников
9
Скажу честно – малость потряхивало. Я ведь, в сущности, не разведчик параллельных миров, чтобы гулять по ним без эмоций и переживаний. Разведчики Сотки – элита нашего института. Они работают и выживают в таких местах, что впору фильмы снимать. Если гриф секретности позволит. Мужики серьезные, не чета мне. Я простой экспедитор. Почтальон. Вроде Печкина из мультфильма, только без велосипеда, да еще с кучей проблем в обозримом будущем.
С другой стороны, я немного фаталист – если занесло в этот мир, то не просто так. Нет, в божественное Провидение не верю, но одно важное дело для меня найдется. Если не сдохну в первый же день, как это случается с большинством попаданцев. Не с теми, которые в романах, а с настоящими. Иногда нашим парням приходится с ними сталкиваться.
Информация о них приходит разными путями. Из отчетов экспедиций, которые находят останки людей с предметами из нашего мира. Иногда – из чужих летописей, изучаемых по возможности не менее тщательно. Вы уж поверьте мне на слово, процент выживших среди провалившихся в иные миры ничтожно мал.
Всегда умиляли описания чувств литературных персонажей-попаданцев, которые, едва провалившись в другой мир или прошлое, начинали строить планы своего возвеличивания, пересчитывать запасы и прикидывать виды на возможный хабар. Вот так, сразу, без акклиматизации и эмоций. Это красиво на бумаге, но в жизни все немного по-другому.
Половина таких «героев» сходит с ума. Треть из оставшейся части погибает в первые дни. Некоторые проживут чуть дольше, но засыплются на какой-нибудь бытовой мелочи и закончат дни в кандалах или на виселице. Оставшиеся и приспособившиеся превратятся в хмурых циников. Вы будете смеяться, но в наших методичках даже описан некий синдром, рассказывающий про подобных уникумов. Синдром Исаева. Того самого, который Максим Максимович.
И боль… Долгая, не дающая покоя боль от сознания того, что твои близкие остались по ту сторону барьера. Это вам не банальная эмигрантская ностальгия, а нечто большее. Попал и сразу побежал завоевывать мир – для романтичных вьюношей, которые не выбирались дальше родительской дачи. Исключения бывают, но они чертовски редки. Человеческая натура, господа, штука очень сложная. Иной здоровяк, ломающий руками подковы, может сорваться в глубокую депрессию и сломаться, а худосочный паренек стиснет зубы и будет жить. Интеллигенты, рассуждавшие о морали и духовности, неожиданно звереют и становятся изощренными убийцами, а неприметные трудяги берут в руки оружие и уходят в вечность, как настоящие герои.
Так что никаких сверхцелей, о которых любил рассуждать старик Станиславский, у меня не было. Мир спасать тоже не собирался. Что мне нужно? Выжить и, по возможности, узнать про бородатых мальчиков, которые шляются по чужим мирам, как по родному кишлаку. Во избежание подобных визитов в будущем. Ну и должок вернуть за наших погибших ребят. С процентами.
Совершенно секретно
100-й Центральный
Научно-исследовательский институт
Министерства обороны Российской Федерации
Вх. № 0039/3 от 18 сентября 2014 г.
Начальнику Поисково-Спасательной Службы
100-й ЦНИИ МО РФ
РАПОРТМеры, принятые отделом контроля и наблюдения для установления местонахождения экспедитора отдела обеспечения капитана С. В. Шатрова, не принесли результатов. Пеленгация проводилась согласно нормативам 100-го ЦНИИ МО РФ, в установленных диапазонах (см. приложение № 1).
Начальник отдела контроля и наблюдения
100-го ЦНИИ МО РФ
подполковник Б. Ф. Савельев
Начальнику 100-го ЦНИИ МО РФ
Ходатайствую о продолжении поисков и привлечении к ним дополнительных сил из числа компетентных специалистов.
Начальник ПСС полковник А. Г. Григорьев
Поиски продолжать! При необходимости разрешаю обратиться к руководителю 3-й группы проф. Талицкому В. С. за помощью и консультацией.
Начальник 100-го ЦНИИ МО РФ
генерал-лейтенант И. И. Романов
Замок тихо щелкнул, и я замер. Оставалось толкнуть дверь.
Господи, благослови…
Не то чтобы я верил в Бога, но вот так попросишь – и вроде немного легче. Вроде и не один, а с кем-то. Дверь открылась без скрипа. Я даже навесы ощупал. Так и есть – смазаны на совесть. Несмотря на слой пыли, которой были покрыты каменные плиты, заброшенным это место не выглядело. Луч фонарика выхватил из темноты винтовую лестницу. На стенах, сложенных из гранитных валунов, виднелись кованые, изрядно проржавевшие подставки для факелов, которые оставляли на руках мелкое рыжее крошево. Поднялся на четыре пролета, прежде чем почувствовал дуновение свежего воздуха. Прислушался, но ничего не услышал. Разве что шум далекого морского прибоя. Или это у меня в ушах шумит от усталости?
Последний лестничный пролет был обрушен, но оставался узкий лаз, в который, пусть и раздирая ладони, я умудрился протиснуться. Обломки камней, треснувшая и потемневшая от времени деревянная балка. Арка, почти сровнявшаяся с землей. Подземелье было запрятано в развалинах древней башни, остатки которой скрылись в зарослях душистого кустарника и высокой, пожелтевшей от солнца травы. Все это я увидел, когда выбрался наружу.
Стояли теплые сумерки. По-летнему томные и прозрачные. Ни жилья, ни людей видно не было. Метрах в сорока от развалин начинался резкий, высотой в три десятка метров, обрыв. Внизу, на узкой полоске берега, хищно скалились камни. И море. Пустынное, до самого горизонта. Холмистые берега, поросшие густыми зарослями. Кривые и низкорослые деревья, редкие пальмы. Скалы из песчаника. Вдали темнели горы с шапкой вечных снегов. Куда же меня занесло? Мелькнула глупая мысль – рвался ты, Шатров, в отпуск в Крым? Вот и получай. Солнце, море и все прочие… радости. Только не надорвись, отдыхаючи.
Далеко уходить не стал. На этот счет в нашей Сотке существовали инструкции, вбитые в голову на уровне рефлексов, чтобы спасателям, найди они способ меня вытащить, не пришлось колесить по округе в поисках коллеги, затерявшегося в одном из миров.
Ко всему прочему было необходимо понаблюдать за этим местом. Если сюда кто-нибудь наведается, нужно попытаться узнать о мире, в который зашвырнуло, словно котенка. Ну и отлежаться немного. Если получится.
Веки наливались свинцом, дополняя усталость, которая придавливала к земле. Надо было найти укрытие и поспать. В развалины соваться не стал. Присмотрел место в зарослях, откуда просматривалась башня и заросшая, едва видимая тропа, ведущая на запад.
Хоть и валился с ног от усталости, но дождался наступления темноты. Никто не пришел. Засыпая, пытался вспомнить – что же такое знакомое слышалось в крике бородача, когда он пытался убежать? Да и наряд его нукеров соответствовал. Надеюсь, что язык хотя бы отдаленно будет похож на арабский. В этом случае смогу договориться с местными.
Арабский язык я знал. Философские беседы вести ни к чему, а для общения знаний будет вполне достаточно. Другие языки? Английский, испанский и латынь. В центре подготовки этому уделяли особое внимание.
Как показала практика, в некоторых параллельных мирах языки почти не отличаются от наших, что на руку исследователям. Само собой, это не касалось парней, отправлявшихся в миры Средневековья, где сам черт ногу сломит в попытке разобраться в смеси языков и наречий. С другой стороны – тех ребят и готовили по особой программе. Преподавали от этикета до фехтования и верховой езды, но даже это не уберегало от нелепых ошибок и промахов. Разные случаи бывали.
Случалось, что парней вытаскивали из командировок с таким шумом и перестрелками, что они впоследствии могли превратиться в легенды о карах небесных, обрушившихся на чересчур активных служителей культа. Это я к тому, что одного парня чуть не сожгли на костре за богохульство. По крайней мере, нам так рассказывали. Что произошло на самом деле, никто не знал. Может, он знатную горожанку прижал где-нибудь на сеновале, а муж возьми и нагрянь. Не вовремя…
Солнце пробилось сквозь узорчатую листву и заставило проснуться. Поднялся на локтях и осмотрелся. Ничего нового, кроме… Вот дьявол! Проспал! У развалин был привязан ишак с истрепанной попоной, украшенной кисточками. Примерно через полчаса из арки появился и его хозяин – седой как лунь старик с морщинистым и дочерна загорелым лицом. Узкая бороденка, свисающая почти до пояса. Какой-то истрепанный балахон, широкие штаны серого цвета и обувь, похожая на постолы.
Старик выбирался с такой поспешностью, словно за ним гнался Иблис! Почему Иблис? Черт знает, но я никак не мог отделаться от ощущения, что здешняя вера близка к исламу. Уж слишком наряд у старца… характерный. Только чалмы недостает для полного сходства. Выбравшись из арки, он поднялся, бросил настороженный взгляд по сторонам, отвязал ишака и потащил упирающееся животное по тропе вниз. Шустро, надо заметить, двигался. Для старца, конечно. Мне показалось, что он еще вернется. И скорее всего, не один…
Я не ошибся. Старик вернулся через четыре часа, когда солнце уже подходило к зениту. Вместе с ним прибыл и какой-то важный господин верхом на лошади в сопровождении пятерых всадников в красных мундирах. День был жарким, и парни откровенно страдали от жары и пыльной дороги. На загорелых лицах темнели полоски пота. Их начальник тоже был не в восторге. Презрительно и недоверчиво кривился, выслушивая старика, но тем не менее приказал солдатам лезть в подземелье. Не знаю по какой причине, но первая мысль, которая пришла в голову, – колониальная Британия. Черт знает почему. Красные мундиры, белые ремни портупей, черные подсумки и пробковые шлемы в белых матерчатых чехлах, но без британской кокарды. Нет, какой-то знак на них присутствовал, но он больше напоминал непонятного зверя, вставшего на дыбы, чем шестиконечную звезду, увенчанную короной.
Оружие? Длинные винтовки с гранеными штыками. Судя по куркам – капсюльные. Присутствовал и короткоствол, но разглядеть не удалось – пистолеты, а может, и револьверы, были упрятаны в кобуры с широкими клапанами.
Тело доставали долго. Так долго, что командиру, сидящему на лошади, это происшествие изрядно надоело, и он, вытащив из кармана портсигар, закурил сигару. Когда его бойцы выволокли мертвеца из арки, он склонился в седле, посмотрел на убитого, а потом, судя по всему, грязно выругался. Погибшего даже не обыскали. Перебросили через круп лошади и уволокли вниз по тропе. Следом за кавалькадой поплелся старик, не переставая кланяться и что-то бормотать, поглядывая на мертвое тело…
10
Прибрежный город, открывшийся моему взгляду, был расположен на берегах большой бухты, чьи очертания напоминали огромную фасолину. На севере виднелись белоснежные вершины горной гряды, которая частоколом опоясывала здешние поля и виноградники. Со стороны моря поселение было защищено скалистой косой, над которой возвышался серый, изъеденный временем бастион.
Судя по количеству кораблей в порту, местные жители не имели оснований жаловаться на провинциальную скуку. У одного из причалов стоял паровой фрегат, так что с эпохой я, похоже, не ошибся. Сравнивая с нашим миром – первая половина девятнадцатого века. Четыре судна с пузатыми купеческими обводами замерли на середине гавани. Между ними сновали лодки, нагруженные корзинами. Еще одно судно стояло у пирса, и по трапу, как муравьи, брели бронзовые от загара человечки, сгибавшиеся под тяжестью огромных тюков.
С архитектурой было сложнее. Даже не знаю, с каким городом сравнить, чтобы описать все открывшееся моему взору. Ожидал увидеть стройные минареты, увенчанные полумесяцем, но их не было. С другой стороны, полумесяц, как знак мусульманского мира, – глупость несусветная. Ни в одном первоисточнике о Крестовых походах, вы не найдете выражения, что борьба христианства с исламом изображалась как борьба креста с полумесяцем. Даже на старинных мечетях он встречался крайне редко. В отличие от знамен сельджукских племен, на которых полумесяц просто сплошь и рядом. Так что символ скорее династический, чем религиозный. Есть и другое мнение – что османы после завоевания Константинополя позаимствовали полумесяц у византийцев. Вопрос спорный и далекий от истории этого мира. Христианских крестов, кстати, тоже не заметил. Было несколько зданий, похожих на католические храмы, но их венчали простые остроконечные шпили.
Я вышел к городу спустя сутки после первой встречи с местными жителями. Оставаться на месте не было смысла. Разве что оставить знак, что жив и относительно здоров. Что я и сделал, нацарапав над аркой число «100». Окажись я ранен или изувечен, один из нулей изобразил бы перечеркнутым. Два перечеркнутых – «нахожусь в критическом состоянии». Кому надо, поймут. Если доберутся. Будь этот мир известен – отдел контроля давно бы меня запеленговал, а это сопровождается неприятными ощущениями. Этого не произошло, так что оставалось надеяться только на себя и удачу, не покидавшую меня во множестве других миров.
Оружие и вещи пришлось спрятать. Тащить их в город было откровенно глупо. Как и не сменить одежду, но с этим сложнее. Я даже пожалел, что не раздел рыжего бородача, но, немного поразмыслив, решил, что это слишком опасно. Одно дело – чужак, появившийся в городе неизвестно откуда, и совсем другое – чужак с вещами убитого, которые мог опознать кто-нибудь из знакомых. Именно поэтому забрал не все. Оставил на теле не только кошелек с парой монет, но и амулет вместе с кинжалом и пистолетом. Да, любой из вас возмутился бы таким неразумным поступком! Хабар во все времена – это святое, но извольте немного подумать: подставлять голову под обвинения в убийстве мне совсем не хотелось.
Появляться в своей одежде не выход, а в город попасть просто необходимо – переходить на подножный корм желания не было. Есть, знаете ли, в выживании принцип разумности. Одно дело сидеть в дикой глуши и бить зверя на прокорм и другое – рядом с городом, где все необходимое присутствует в должном количестве.
Кроме этого, должны были быть и фермы, расположенные за городом, но туда лучше не соваться. Как правило, люди, живущие на отшибе, относятся к чужакам куда подозрительнее горожан. Бывали прецеденты, знаете ли… Про некоторые и вспоминать не хочется.
На окраине города, рядом с воротами, виднелась застава: будка для караульного, пять или шесть красномундирников, слоняющихся без дела, и целая вереница повозок, запряженных быками. Еще один караван спускался по извилистой дороге – десятка полтора ослов, нагруженных высокими корзинами. Погонщики подгоняли животных, но те, судя по всему, не обращали на это внимания и скорости не прибавляли. Они были гораздо умнее своих хозяев. Куда торопиться, если перед воротами очередь?
Все это я наблюдал из зарослей на холме, расположенном метрах в ста от восточных ворот. Здесь же, среди камней, спрятал и все свои вещи, оставив только найденные монеты, камни и нож. Рукоять пришлось обмотать полосками ткани, вырезанными из термобелья, а заодно испачкать их в глине, чтобы не привлекали внимания. Хотя… Вряд ли. Клинок уж слишком заметный. Здесь таких нет. На голову повязал косынку и мысленно представил себя со стороны…
Черноволосый мужчина лет тридцати с небольшим, высокий, загорелый, с короткой стрижкой. Глаза карие, усов и бороды нет. Двухдневная щетина, но это уже мелочи. Оставалось решить – в какой ипостаси появиться в этом городе? Я бы согласился на роль бродяги, но кто знает, как к этому образу отнесется здешняя стража? Бездельников нигде не любят. Могут и завернуть, а то и арестовать, отправив на городские работы. Объясняйся с ними потом…
Грабить какого-нибудь путника, чтобы разжиться одеждой, тоже не выход. Не следует начинать знакомство с чужим миром с ненужного насилия. Рыжий не в счет. Ему воздалось по делам его, и совесть меня не мучила.
В город я пробрался лишь на следующее утро, вместе с толпой крестьян, которые шли на рынок. Мне просто повезло. Дважды. Первый раз – когда услышал людскую речь и в этой суетливой разноголосице разобрал обрывки испанских и арабских фраз. Второй – когда солдаты на заставе отвлеклись на тучную и крикливую женщину, не пожелавшую заплатить торговую пошлину. Нет, я определенно везучий! Так и проскочил, старательно сутулясь, чтобы не возвышаться над толпой грязных и покрытых пылью оборванцев. Я уже проходил сквозь тень городских ворот, а в спину еще вонзался пронзительный визг торговки:
– Будьте вы прокляты, потомки шайтана!
Мощенная камнем улица, заполненная народом, привела меня на небольшую площадь рядом с портом. Она примостилась между домами, похожими на ласточкины гнезда. Один из множества базаров в старой части города, где можно было купить все – от одежды до невольников. Хотя нет, извините, на таких маленьких базарах рабов не было. Живым товаром торговали на окраинных рынках, расположенных за чертой городских ворот, – одна из особенностей здешних законов.
Затопленная людьми площадь гудела, звенела, ругалась и спорила, торговалась, воровала, жила и умирала, будто огромное живое существо! Немного осмотревшись, я купил лепешку с мясом. Их готовили прямо здесь – на большой, пышущей огнем жаровне, среди жуткой антисанитарии, но голод не тетка. Желудок у меня крепкий, приходилось есть и не такое. Торговец сунул в руки румяную лепешку, отсыпал горсть медяков взамен серебряной монеты и вежливо кивнул, отворачиваясь к новому покупателю. Скорее всего, он здорово меня надул со сдачей, но черт с ним! Переживу как-нибудь.
Не успел сделать и нескольких шагов, как навстречу попался грязный оборванец. Он завертелся вокруг меня, словно в сакральном танце, корчил рожи, кривлялся, как безумный, а потом вцепился в одежду и завизжал:
– Ты пришел, чтобы отсрочить большую войну! Большую войну! Оставайся, оставайся! Если не закончишь, то заберешь ее с собой! Такова воля всевышнего!
– Да пребудет с тобой мир и благословение Аллаха. – Я осторожно отцепил его грязные, покрытые глубокими язвами руки и повернулся, чтобы уйти.
– Запомни! – Его голос срывался на хрип. Казалось, еще немного – и он упадет на землю, корчась в экстазе. – Если не закончишь, то заберешь ее с собой!
Чтобы отделаться от этого бедняги, я сунул ему несколько медяков. Он жадно схватил монеты, завертелся волчком и обессиленно упал на колени, простирая руки к небу.
– Гу!!![1]
Скорее всего, это был один из здешних блаженных, вроде дервишей. Не самое приятное зрелище – их тела покрыты струпьями, а лохмотья полны разной ползающей гадости. Отойдя в сторону, я присел на кучку камней и осмотрелся. Отсюда было видно море, мачты кораблей и вечная толчея портовых городов независимо от того, в каком мире они находятся.
Неподалеку от меня начинался торговый квартал. Более серьезный, нежели базарные палатки, выстроенные из неоструганных жердей и полотна. Там виднелись лавки, рядом с которыми сидели тучные торговцы, приветливо кивающие чистой публике. Хм… интересно. Оборванцев там и правда не было. Причиной, как понимаю, явился военный патруль из трех человек, которые стояли на рубеже улиц и наблюдали за здешними прохожими. Тех, кто им не нравился, заворачивали сразу. Полагаю, что мне, покрытому толстым слоем пыли, туда лучше не соваться.
Вскоре заметил еще один патруль… Вот дьявол! Они ходили по базару, приглядывая за порядком. Часто брали в оборот здешних оборванцев и отводили их в сторону. Попадаться красномундирникам не хотелось. Поднялся, но тут заметил благообразного господина, рядом с которым стоял писец с ящиком для письма и несколько мужчин. Рабочих набирают? Куда? Послышалось несколько фраз на испанском.
Оглянулся – патруль был почти рядом. Эх, была не была!
– Простите, сеньор… У вас не найдется какой-нибудь работы для меня?
– Что ты умеешь делать? – Он все же посмотрел в мою сторону. После небольшой, но хорошо выдержанной паузы.
Хотелось ответить старым анекдотом про «могу копать, а могу и не копать», но передумал. Не поймет ведь. Еще и охрану кликнет. Вон они, забавляются с одним из пойманных бродяг. В воздухе мелькала плеть и слышался рев несчастного.
– Я согласен на любую работу, сеньор.
– Ты не похож на бродягу.
– Увы… Превратности судьбы.
Он усмехнулся. Хороший знак. Оставалось кротко потупить взгляд, вздохнуть и развести руками. Что я и сделал, заслужив еще одну снисходительную улыбку. Он прищурился и кивнул:
– Постой и подожди.
Может быть, кому-то это и покажется неправильным, но иного выбора у меня не было. Выжить в чужом мире трудно. Не стану надоедать досужими измышлениями на этот счет, но вы уж поверьте мне на слово. Трудно, а подчас и невозможно. Причина – во множестве факторов, описаниями которых пестрят инструкции нашего института. Разница не только в мирах или эпохах. Дело в самой сущности современного человека. Можете назвать это изнеженностью или еще как-нибудь – ничто не изменится. Не надо морщиться и обиженно надувать губы. Не стоит. Право слово, лишнее это.
Вы не согласны? Хорошо – забудьте на время про иные миры и всего на несколько минут представьте себя в Африке. Без денег, документов и средств связи. Хотя… К черту Африку! Возьмем любой город. Пусть даже и не в России, а в «цивилизованной» Европе, на которую любят ссылаться поборники «человеколюбивого» порядка. Итак, Европа, где вы оказались без документов и средств к существованию. Представили? Вот и чудно. Теперь возьмите листок бумаги и попробуйте расписать свои действия на несколько ближайших дней, чтобы не остаться с пустым брюхом и выспаться в тепле.
Написали? Только честно. Красиво выглядит? Сомневаюсь.
Это еще наш мир и наше время. Возьмем другую эпоху? Отбросим в сторону рояли в кустах, благодаря которым вы стали властителем земель и заручились поддержкой сильных мира сего. Что остается? Радужное будущее тускнеет на глазах. Оно становится серым и незавидным. Его и будущим-то назвать рука не поднимается. Так… пара дней на пленэре, пока не сдохнете под забором или не превратитесь в бесправного раба на плантациях. Не нравится слово «сдохнете»? Возможно, но смертью это назвать трудно. Будь вы даже очень крутым бойцом, повидавшим на своем веку и кровь, и грязь. Разумеется, именно с вами этого не случится. Возможно… Поверьте, я искренне этому рад. Только многочисленные факты о приключениях таких бедолаг предполагают иные… перспективы.
11
– Серхио, как же ты оказался столь далеко от родины?
Лошадь недовольно фыркнула, и мужчина успокаивающе похлопал ее по шее.
– Как вам сказать, сеньор…
– Ладно, это меня не тревожит, – отмахнулся Федерико Линарес. – Пока ты старательно исполняешь свою работу, это не так важно.
Федерико Гарсия Линарес – мой работодатель, с которым я познакомился неделю назад. Тот самый кавалер на базарной площади, благодаря которому я сумел избежать знакомства с местными правоохранительными органами. Он приехал в город, чтобы нанять землекопов для своего предприятия. Очень, надо заметить, вовремя. Потому что этот город неприветлив к чужакам.
Федерико, если не ошибаюсь, не больше сорока пяти лет. Черноволосый и черноглазый. Невысок ростом, обладает внушительным животиком, но очень подвижен! Длинные, уже начинающие седеть волосы схвачены в хвост. Когда начинал злиться – а выходил из себя Линарес очень быстро, – загорелое лицо сначала бледнело, а потом наливалось дурной кровью. Щегольские усики и эспаньолка начинали топорщиться, лицо искажала злая гримаса – и все, тушите свечи… Проблемы с рабочими решал быстро. Для начала пускал в дело плеть, а потом могла быть и пуля. В общем, не церемонился с пролетариатом.
Одевался даже в поле так, словно собрался на вечеринку. Хотя… Это, наверное, вполне нормально для этих времен. Синий сюртук, серые брюки и высокие сапоги. Рыжий жилет, рубашка с воротничком-стойкой и черный галстук с алмазной заколкой. На голове мягкая, вечно покрытая пылью шляпа. Кожаный пояс с небольшими подсумками и кобура с капсюльным револьвером. Напоминал одного из персонажей фильма «Овод», в котором снимался Олег Стриженов. Был там один благообразный господин со слабыми нервами…
Теперь, когда у меня появилось немного времени, могу рассказать про мир, в который я попал. Если быть точным – город.
Город назывался Базалет-де-Энарьо – один из прибрежных городов, расположенных в южной части Европы, находящихся под властью Испанской короны. Эти некогда спорные территории отошли испанцам совсем недавно, и порядок здесь только устанавливался. Раньше земли принадлежали одному из мусульманских племен, которые враждовали со всеми подряд, а между делом совершали набеги на христианские владения. Дело закончилось тем, что их разбили в морском сражении, поставив наконец точку в этом вопросе, который решался несколько столетий подряд. Большая часть населения исповедовала ислам, а христиане только насаждали свою веру. Насаждали, надо заметить, осторожно, не рискуя ввязываться в открытое столкновение.
Федерико Линарес – археолог, или, как здесь принято называть этих господ, ученый-антрополог, проводивший раскопки рядом с Базалетом. Встреча с ним была большой удачей. Одной из тех, которые принято считать улыбкой Фортуны. Поначалу он нанял меня простым землекопом, но уже через неделю я занял должность десятника. Как это произошло? Очень буднично, без фейерверков и салютов. Народ здесь хитроватый и ленивый. Хитрозадый, если предельно откровенно.
Самую мелкую проблему рабочие раздували в нечто особенное, лишь бы сложить кирки и лопаты, устроив незапланированный отдых. Я не вмешивался. Не люблю лезть в задницу начальству, в каком бы мире оно ни находилось, но тут дело принципа. В конце одного из дней, когда платили жалованье, я получил ровно четверть от положенного. Надутый индюк, который ведал финансами, пояснил, что большую часть дня рабочие ни черта не делали, а посему и оштрафованы. Нет, выяснять отношения не стал. Тем более что кассир был прав. Я просто улучил момент и прижал одного из бузотеров, который больше всех драл глотку и ничего не делал. Взял за горло в темном уголке и предложил подыскать другое занятие, пока он не получил киркой по черепу. Парень не понял и даже схватился за нож. Зря он это затеял. Глупо и хлопотно. Потому что сначала он получил кулаком в челюсть, а потом упал и сломал себе руку. Или сломал, а потом упал. Это уже не столь важно.
Через два дня меня пригласили в палатку Линареса, стоявшую на отшибе от остальных. Он долго пялился на мою покрытую пылью внешность, а потом поджал губы и процедил сквозь зубы:
– Я слышал, что ты взялся вершить суд над рабочими? По какому праву?!
– Нет, сеньор.
– Ты лжешь!
– Нет, правда, и вы это прекрасно знаете. Я защищал свой собственный кошелек от непозволительных расходов.
– Хм… Откуда ты родом?
– Я русский.
– Русский? – В его глазах мелькнуло удивление. – Далеко же ты забрался…
– Да, сеньор.
– Умеешь ли ты читать?
– Конечно, сеньор.
– Знаешь арабский язык?
– Да.
– Разбираешься ли в картах и планах?
– Смотря в каких, сеньор. На роль шкипера точно не гожусь.
– Этого и не требуется. Взгляни. – Линарес кивнул на стол, на котором лежало несколько свитков и карта.
Как я понял, на плане был изображен участок земли, на которой он проводил раскопки. Ничего сложного. Я пояснил, как смог, все увиденное. Линарес удивленно дернул бровью и прищурился. Разглядывал меня так, словно первый раз видит. После недолгой паузы он поднялся и подошел ко мне.
– Один из моих помощников недавно умер, – казал он. – Он был старателен, но глуп, за что, собственно, и поплатился. Здесь не так уж много образованных людей, чтобы я позволял тебе махать киркой среди всего этого сброда. Будешь десятником, и смотри мне… – Федерико покачал пальцем перед моим носом.
Это происшествие не только увеличило мое жалованье, но и улучшило условия жизни. Мне отвели место в другой палатке, в которой ночевали всего три человека. Кормили из общего котла, так что от чечевичной похлебки с запахом говядины избавиться не удалось.
С рабочими контакт налаживался труднее. Местные привыкли к силе, и если начальник не размахивает плетью и не ругается, то его считают слабаком и откровенно игнорируют. Махать плетью я не собирался. Собрал свою десятку и объяснил, что орать, надрывая горло, не стану, но тому, кто будет филонить, вышибу вечером несколько зубов. Для начала. Меня не поняли. Подкрепил слова делом. Виновный долго харкал кровью, но это подействовало, и рабочие начали шевелиться гораздо активнее. У южан, как правило, низкий болевой порог. Достаточно дать им в зубы, чтобы они перестали возмущаться и начали охать, изображая умирающих.
Не знаю, будет ли вам интересно, но расскажу немного о лагере, в котором я поселился. Палаточный городок из десяти навесов, сделанных из грубой парусины, где работало около пятидесяти человек. Пять европейцев, прибывших вместе с Линаресом, и сорок наемных рабочих. Работы проводились в семи километрах на восток от Базалета. Здесь, в районе предгорья, три года назад была найдена мраморная статуя, изображающая женскую фигуру. Не Венера, конечно, но, по рассказам очевидцев, нечто «венерическое» присутствовало.
Ее нашел один из крестьян и был так разумен, что догадался продать ее в городе. Спустя два года прибыл Федерико. Он работает уже год и, судя по его энтузиазму, надеется найти нечто необычное. Под находки отведены две большие палатки, рядом с которыми постоянно находится охрана, но самое ценное Линарес отвозит в город, чтобы сдать на хранение местному губернатору, с которым он в хороших отношениях.
Так произошло и в тот день. Утром начальник вызвал меня к себе. Он показал ружье и ремень с подсумками, который здесь носили на манер бандольера:
Читать бесплатно другие книги:
