Волк. Зов предков Карпин Дмитрий

Глава 2.Интригующее предложение

Лондон.

Сентябрь 1836 г.

Мерзкая, промозглая погода. Как же Аманда Фокс не любила ее.

«Почему всегда, когда мы возвращаемся в Лондон, погода непременно должна быть ужасна?» – думала девушка, поглядывая на то, как вдоль дороги не спеша проезжают кэбы4, а прохожие снуют туда-сюда по тротуару.

Несмотря на то, что осень только вступила в свои права, ее присутствие ощущалось уже вовсю. Небо постоянно хмурилось и казалось серым. Впрочем, для столицы Великобритании это являлось нормой. Зато воздух заметно похолодел.

Аманда повыше натянула воротник легкого плащика и еще раз с надеждой посмотрела на величественное здание Лондонского Королевского Общества, где в эти минуты с докладом выступал ее отец – Генри Рой Фокс. Девушка многое бы отдала, чтобы сейчас находиться вместе с ним для поддержки, но законы научного мира просвещенных Европейских государств были строги, и женщин не допускали в академические круги. «Глупые пережитки прошлого, – в сердцах ударяла Аманда кулачком в раскрытую ладонь и вздергивала маленький носик. – И даже если эта женщина умнее, сообразительней и просвещенней большинства мужей, дорога в науку ей тоже закрыта! Скажите, пожалуйста, ну и где здесь справедливость? И это в век прогресса и просвещения, когда на каждом шагу кричат о равенстве, а с каменных постаментов падают старые идеалы – удел женщины так и оставаться рабыней мужчины, птичкой в золотой клетке или, того хуже, домашней курицей-наседкой!» Нет уж, простите, но подобной участи мисс Фокс себе отнюдь не желала. В век прогресса и просвещения, в век, когда ломаются старые стереотипы и идеалы, Аманда хотела для себя другой судьбы, судьбы достойной женщины новой эпохи! А домашним хозяйством, рождением детей и прочим, к чему за века принудил ее пол мужчины, пусть занимаются другие, те, кто не желал для себя другой участи.

«Да мужчины просто боятся конкуренции с нами! – продолжала размышлять мисс Фокс. – Поскольку при равных правах и обязанностях в этой самой конкурентной борьбе мы можем оказаться куда как расторопней. Мы усидчивей, мы более ответственные, мы добрее и снисходительнее и наш незамутненный взгляд может привнести нечто новое! Мужчины знают это, понимают, но предпочитают делать вид, что это не так, и продолжают клеймить нас слабым полом». «Слабый пол» – само это выражение вызывало у Аманды приступ негодования, как же она не любила его, считая в корне неверным. «С чего это они вообще решили, что мы слабый пол? Только из чувства физического превосходства? Да, именно из-за него, поскольку по другим показателям мы им ничуть не уступаем: среди нас тоже немало и храбрых сердцем и крепких духом … а физическая сила не говорит ни о чем, она такой же пережиток прошлых варварских эпох властных мужчин, как и все прочие их правила! Но ничего, времена меняются, и я уверена, что в век просвещения женщины наконец-то смогут занять равное и подобающее им по праву место в обществе. Но главное не отступать и бороться, и когда-нибудь женщина, возможно, это даже буду я, сможет взойти по ступеням Лондонского Королевского Общества и с гордостью выступить перед ошеломленными мужчинами! А ведь однажды нечто подобное мне уже удалось. Поэтому главное – не отступать и бороться!»

И Аманда действительно считала себя борцом, истинно отстаивающим равные права своего пола. Так повелось еще с детства, после смерти матери и переезда в Китай для изучения отцом каких-то древних рукописей. У вечно занятого Генри Роя никогда не хватало на дочку времени, и она, еще будучи совсем девочкой, обзавелась должной самостоятельностью. В возрасте восьми лет она сновала по маленьким китайским улочкам с местной детворой. Кто-то из мальчишек занимался «Ушу», Аманде понравилась китайская борьба, и она упросила отца отвезти ее в школу боевых искусств. Профессора Фокса, конечно, не обрадовала подобная затея, поскольку он являлся приверженцем другого, более пуританского, воспитания юных леди, но на подобное у него не хватало ни времени, ни возможностей, ни денег, и, немного поразмыслив, Генри Рой решил поступиться принципами и дать энергии дочери хоть какой-то выплеск. Но вот взгляды наставника школы боевых искусств оказались не такими уж и гибкими, увидев Аманду, он дал четко понять, что девочки не способны к обучению ушу: якобы для этого у них нет ни характера, ни воли, ни усидчивости. Спорить со старым наставником оказалось бесполезно, деньги тоже не произвели на него должного впечатления, и профессору Фоксу пришлось ретироваться. Правда Аманда наотрез отказалась уходить – усевшись на колени во дворе школы, она сказала, что не сойдет с этого места пока наставник не примет ее, но старый китаец лишь усмехнулся и покинул двор. Отец долго уговаривал дочь одуматься, но она осталась непреклонна. Наверное, именно тогда Генри Рой и стал называть ее «чертенком в юбке».

– Я приду вечером и надеюсь, что ты изменишь свое решение, когда проголодаешься, – сказал отец и ушел, оставив Аманду одну посреди зеленого китайского садика во дворе школы.

Есть и в самом деле хотелось, но еще больше хотелось учиться: прыгать, бегать, драться руками и пинаться ногами, и потому Аманда так и осталась сидеть, не сходя с места и не двигаясь лишний раз, зная, что за ней пристально наблюдают. Но вечером пришел отец и вновь стал уговаривать «чертенка в юбке» одуматься, но чертенок вновь остался непреклонен, отказавшись даже от вкусной и аппетитной еды и сладких фруктов, и сказав, что будет сидеть здесь всю ночь напролет. Отец лишь вздохнул и снова ушел. А ночью налетела гроза, и начался дождь. Аманде неожиданно стало боязно, но она все же сумела преодолеть страх и не убежала. Так вся мокрая и продрогшая, валясь без сил от усталости, она дотерпела до утра. А с первыми лучами солнца, когда в саду защебетали птицы, из раздвижных ворот школы вышел наставник. Не говоря ни слова, старый китаец уселся напротив светловолосой европейской девочки и принялся медитировать, что полностью ошеломило Аманду и почти вывело ее из себя, и лишь невообразимое усилие воли заставило ее сохранить полное молчание и лицо, которое, как она думала в тот момент, напоминало каменную маску, но скорее походило на рожицу мокрого и замученного лисенка. Закончив, наконец, утреннюю медитацию, наставник встал и направился обратно внутрь школы, в этот момент девочке захотелось разрыдаться, но, стиснув зубы, она не дала предательским чувствам вырваться наружу и, наверное, это оказалось единственно правильным решением. Войдя внутрь школы, наставник уже почти задвинул дверь, как вдруг остановился, еще раз посмотрел на мокрую и упрямую девочку с волосами цвета спелой пшеницы и, усмехнувшись, произнес:

– Ну а тебе что, особое приглашение требуется? Давай заходи.

Так, не отступив, Аманда добилась своего. С тех пор она поняла, что «главное бороться и отстаивать свои права до последнего» – этим принципом она и руководствовалась по жизни. Плюс всегда старалась не бросать начатое и доводить дело до конца. Именно по этой причине, хотя отец и не одобрял занятий, как он выражался: «китайской гимнастикой», считая их блажью, Аманда ушу так и не бросила.

«Да, но Британия это далеко не Китай, а Королевское Общество это не школа боевых искусств и вступить туда женщине, благодаря лишь одному упорству и упрямству, не удастся, – вздохнула мисс Фокс, – просиди я хоть месяц на каменных ступенях без воды и еды под проливным Лондонским дождем».

Аманда еще раз взглянула на высокие и тяжелые двери Лондонского Королевского Общества – они были заперты, а значит, обсуждение открытия Генри Роя все еще продолжалось, хотя по времени оно уже давно должно было окончиться.

«Возможно, это хороший знак, – подумала девушка. – И набитые снобы таки вняли словам отца и теперь решаются на экспедицию… Эх, нужно было оставаться в кафе…»

До этого мисс Фокс дожидалась окончания заседания в теплом и уютном кафе неподалеку, но нетерпение взяло верх и после третьей чашечки tea with milk5, который девушка так любила, она больше не могла оставаться на месте в момент, когда решается судьба отца, а возможно и ее собственная. Поэтому, расплатившись по счету, Аманда отправилась к зданию Королевского Общества, где вот уже почти полчаса прогуливалась взад и вперед, погруженная в собственные мысли и уже слегка продрогшая.

Но вот заседание видимо, наконец, закончилось – двери величественного храма науки распахнулись и лондонские сэры, профессора и академики потянулись наружу. Глаза Аманды забегали, прореживая эту однообразную толпу в дорогих костюмах, плащах и цилиндрах с неизменными тростями в руках и дымящимися сигарами, в поисках отца. Наконец взгляд девушки нашел кого искал: Генри Рой в потертом и видавшем виде клетчатом костюме, весь отчего-то раскрасневшийся быстро спускался по лестнице и при этом что-то бурчал себе под нос.

«Похоже, хороших новостей ждать не стоит», – вздохнула про себя Аманда и замахала отцу рукой.

Подобное поведение тут же привлекло к ней заинтересованные взгляды представителей Королевского Общества, один из достопочтенных джентльменов даже навел на девушку лорнет. Джентльмен оказался толст и стар, и взгляд его выглядел довольно пошлым, отчего Аманде тут же захотелось показать сэру язык, но она все же сдержалась, памятуя о правилах приличия. «Не хватало еще прослушать от отца лекцию по этому поводу».

Наконец Генри Рой спустился по ступеням, и дочь кинулась к нему.

– Как все прошло? – тут же спросила Аманда, предчувствуя ответ, и поэтому заранее ища утешительные слова.

– Кучка глупых самовлюбленных идиотов! – сотрясая воздух маленьким кулачком, разразился профессор Фокс. – Эти напыщенные снобы обсмеяли меня, сказав, что я все выдумал, оправдывая провал экспедиции. Якобы я состряпал всю историю про потайную комнату и карту-мозаику, и теперь пытаюсь оправдаться, плюс высосать из Королевского Общества деньги для очередной своей бредовой затеи… и прочее, прочее, прочее…

Генри Рой был разъярен и расстроен, он опустил голову и лишь махнул рукой, давая понять, что не желает больше говорить об этом. Аманда тоже погрустнела, не зная, что и сказать или как утешить отца, она лишь спросила:

– Отчего же заседание продолжалось столь долго?

– Они вынесли вопрос на голосование о моем исключении.

Аманда ахнула, не веря собственным ушам:

– И..? Что они решили?

– Я больше не являюсь почетным членом Королевского Общества, – стараясь сохранять полное хладнокровие, объявил профессор Фокс.

Из груди Аманды вырвался предательский стон:

– Но как же так? Что нам теперь делать?

– Не волнуйся, лисенок, – постарался улыбнуться отец, впрочем, его улыбка вышла довольно натянутой. – Я что-нибудь придумаю. Не собираюсь я сдаваться и отступать, и уверен, что смогу достать деньги на эту чертову экспедицию! Мы проведем ее сами без помощи этих высокомерных идиотов, называющих себя Королевским Обществом. Я просто уверен, что мы найдем спонсоров, желающих прославить свое имя подобным открытием должно сыскаться с избытком! Главное не терять надежды!

– Я знаю, отец.

– И тогда все эти застенные псевдоученые еще пожалеют, что отвернулись от меня! – Профессор Фокс развернулся на месте и пригрозил маленьким кулачком величественному каменному зданию Лондонского Королевского Общества. – Вы еще вспомните меня и этот день, но будет уже поздно! Когда я вернусь в Британию, свершив величайшее открытие века, вы будете кусать локти и непременно проглотите свои лощеные цилиндры от зависти, а я…

– Успокойся, папа, – схватив отца за руку, произнесла Аманда. – Это неприлично, смотри, как на нас уставились.

– Ну и пусть смотрят! Они еще запомнят день, когда отказали профессору Генри Рою Фо…

Договорить он не успел, так как дочь снова его перебила:

– Отец, я уверенна, что все будет именно так, а пока тебе надо успокоиться, тебе вредно волноваться. Давай поймаем кэб, приедем домой, и я заварю тебе крепкого чаю. – Она мило улыбнулась, глядя на разгоряченного и погрустневшего отца, а затем тихо добавила: – Хотя чай здесь не поможет. Кажется, у нас дома еще осталось виски… Да, да я просто уверена! Крепкий чай и капелька виски – это то самое, что тебе сейчас необходимо.

И взяв отца под руку, Аманда повела его вперед к перекрестку.

– Лисенок, – уже не столь грозно, скорее, с обидой, произнес Генри Рой. – Я просто не могу поверить, что они исключили меня. Я ведь всю жизнь…

И вдруг на самом перекрестке им перегородил дорогу внушительный черный экипаж. На простой наемный кэб он явно не походил, скорее на дорогую и частную карету. Кучер даже не взглянул на старого джентльмена и его дочь, а так и остался сидеть на козлах, отстраненно глядя куда-то вперед. Аманда уже хотела было возмутиться, что это за наглость, и как он смеет закрывать им путь, как боковая дверца вдруг отворилась, и оттуда выскочил низенький, но коренастый мужчина в черном костюме и невысоком цилиндре-шапокляке 6поверх рыжих волос. «Похоже, ирландец», – отметила про себя мисс Фокс.

Ирландец хитро прищурился и улыбнулся, оскалив желтые зубы, затем приставил к полям шапокляка палец и сделал легкий кивок.

– Сэр Генри Рой Фокс и его очаровательная дочь леди Аманда, я правильно понимаю? – спросил неожиданный незнакомец.

– Да, – кивнул Генри Рой. – Простите, с кем имею честь?

– Меня зовут Бирн, мистер Бирн, но это не важно, гораздо важнее то, что у меня есть к вам деловое предложение. – И ирландец еще раз кивнул.

– Довольно неприлично назвать только имя и не назвать фамилии, а затем начать рассуждать о важности и… – начала было Аманда, поскольку ирландец ей сразу не понравился, но отец перебил ее:

– Доченька, давай послушаем, что скажет этот джентльмен.

Ирландец вновь кивнул и начал:

– Я представляю одного очень богатого и влиятельного человека. Сразу простите, но назвать его имя я пока не могу, но могу сказать: его очень заинтриговал ваш доклад.

– В самом деле? – оживился профессор.

– Истинно так, – кивнул мистер Бирн. – Он очень расстроился, что ваше открытие не восприняли всерьез, поскольку склонен согласиться, что оно бы смогло перевернуть мир.

– Я говорил об этом, но…

– Эти глупцы не восприняли вас всерьез, но поверьте, это не беда. Джентльмен, которого я представляю, готов вложиться в финансирование вашего предприятия и обелить ваше имя.

– В самом деле? – воскликнул Генри Рой. – Так кто же этот благодетель?

– Простите, но как я сказал ранее, я пока не могу раскрывать его инкогнито. Его имя очень известно, и он не желает огласки, более того, мой сэр хочет, чтобы вся подготовка и сама экспедиция прошли в тайне и не освещались в прессе до поры до времени.

– Это понятно, – кивнул Генри Рой. – Участие в сомнительном предприятии может бросить тень на любого светского джентльмена.

– Рад, что вы это понимаете. Если вас устраивает подобное условие, мой господин готов с вами встретиться сегодня же для обсуждения всех деталей.

– С превеликим удовольствием. Когда и где?

– Я заеду за вами вечером ровно в восемь.

– Хорошо, – обрадовался профессор Фокс. – Мы живем на Таймс…

– Мы знаем, – как-то странно улыбнулся мистер Бирн. – Мы много, что знаем.

Аманда фыркнула, подобное замечание ей явно пришлось не по душе, впрочем, ирландец не обратил на это никакого внимания, вместо этого он продолжил:

– Только прошу вас, никому ни слова! Мой господин сказал, что если вы согласитесь на его предложение, то найдете ответы на многие мучающие вас вопросы.

Генри Рой выпучил глаза, а Аманда приподняла брови. Мистер Бирн улыбнулся, брошенная им наживка явно произвела должное действие.

– Ну, а теперь вынужден откланяться. Feach leat7, как говорят у нас в Ирландии. – Он еще раз приставил палец к шапокляку и кивнул, затем развернулся и, приоткрыв дверцу экипажа, юркнул внутрь. Краем глаза Аманда заметила второго джентльмена, сидящего внутри на мягком кресле, впрочем, разглядеть его она не успела, в глаза бросилась лишь рука, сжимавшая трость, и серебряный перстень с замысловатым узором: циркуль поверх наугольника, а посередине буква «G», и тут дверца экипажа захлопнулась.

– Трогай! – раздался изнутри голос мистера Бирна, и экипаж двинулся вперед.

– Вот видишь, лисенок, как все получилось! – просияв от радости, воскликнул отец. – Кажется, удача нам улыбается!

– Как-то странно все это выглядело, – хмыкнула Аманда. – Впрочем, отец, я знаю кто они!

– Да? И кто же?

– Я видела кольцо у второго джентльмена в карете, на нем был начертан масонский знак! Отец, ты считаешь это разумно связываться с масонами? Может, стоит отказаться от этого предложения пока не поздно.

– Не говори глупостей, дочка, – махнул рукой Генри Рой. – Чем тебе не угодили масоны? Они, в сущности, не так плохи, это всего лишь очень элитный и закрытый клуб.

– Ну, не знаю, вся эта их любовь к тайнам кажется мне весьма подозрительной. Честные люди не будут собирать свои заседания по ночам, прячась от всех…

– Это всего лишь предрассудки, дорогая, – снисходительно улыбнулся профессор Фокс. – К тому же, ради подобного открытия я готов сотрудничать хоть с самим дьяволом!

Глава 3.Потомок славного пирата

«Точность – вежливость королей», а в Британии точность возведена чуть ли не в культ, поэтому нет ничего удивительного, что ровно в восемь вечера в дом, где квартировало семейство Фоксов, вежливо постучали. Генри Рой, уже давно готовый и находящийся словно на пружинах, поспешил открыть дверь. На пороге стоял загадочный мистер Бирн. Приподняв шапокляк, ирландец вежливо кивнул:

– Вечер добрый, сэр Генри Рой. Экипаж подан, мы можем ехать.

И уже через минуту профессор Фокс с дочерью, в сопровождении странного ирландского джентльмена, представляющего загадочного сэра, усаживались в дорогой черный экипаж.

– А вы не собираетесь завязать нам глаза, мистер Бирн? – позволила легкую шпильку Аманда. – Или вся ваша таинственность этого не требует?

– Думаю, это излишне, мисс Фокс, – даже не улыбнувшись, произнес ирландец. – Это не дешевый французский роман, чтобы я завязывал вам глаза, а мой господин скрывал лик под маской. Вскоре вы познакомитесь, и поверьте, он не станет скрывать собственного имени. Вы поговорите, и если вас все устроит, то сохранение тайны будет уже в ваших интересах.

– А если вдруг мы откажемся? – спросила Аманда.

В черных, словно вороново крыло, глазах мистера Бирна вдруг промелькнуло пламя, и уголки губ слегка приподнялись, растягиваясь в хищной улыбке, украшенной золотой фиксой на верхнем клыке. От этого зрелища Аманду даже пробрал озноб.

– Думаю, что вы просто не сможете ему отказать, – усмехнулся ирландец. – За это готов биться об заклад! Ведь, прежде всего, это в ваших же интересах.

– Полностью с вами согласен, мистер Бирн, – произнес профессор Фокс, – это, прежде всего, в наших интересах. Поэтому я просто уверен, что мы сможем найти общий язык с вашим таинственным господином.

– Ни минуты в этом не сомневаюсь, – кивнул ирландец.

Дальше ехали уже в молчании. Мистер Бирн прикрыл глаза, и казалось, уснул, хотя Аманда и видела, как его черные зрачки то и дело перекатываются под полуопущенными веками, пристально наблюдая за сопровождаемыми. Отец тоже о чем-то задумался, наверное, размышляя над тем, как вести себя на встрече с таинственным незнакомцем, поэтому мисс Фокс ничего другого не оставалось, как слегка отодвинуть занавеску и наблюдать за проносящимся лондонским пейзажем.

Но уже через полчаса экипаж остановился, въехав во двор богатого особняка. Ирландец открыл глаза и произнес:

– Вот мы и на месте.

Они покинули экипаж, и мистер Бирн повел гостей в дом. Хотя домом это назвать было сложно, скорее уж замком с большими дубовыми вратами, обитыми кованым железом, широкими окнами и даже несколькими башенками. Да, в таком особняке, определенно, мог жить только кто-то из очень состоятельных сэров Лондона.

Ирландец постучал в дверь. Спустя мгновение ее отворил седой долговязый дворецкий с большими ушами. Низко поклонившись и поприветствовав гостей, он объявил:

– Господин еще упражняется, сэр Бирн. Но мной получен приказ, как только вы появитесь, сопроводить вас в главный зал.

– Тогда веди, Чарльз, – потребовал Бирн.

Дворецкий кивнул и повел гостей через огромный холл, который должно быть не менялся в замке вот уже несколько сотен лет. На каменных стенах висели картины и дорогие гобелены, пол устилали ковры, а в нескольких углах с огромными двуручными мечами в латных перчатках стояли начищенные до блеска рыцарские доспехи.

Пройдя по холлу до внушительной дубовой двери, дворецкий отворил ее. В зале, несмотря на отсутствие окон, оказалось довольно светло: высоко под потолком раскинулась кованая люстра с множеством свечей, а вдоль стен горело несколько десятков канделябров. Но отчего-то огоньки в глубине комнаты гасли один за другим, сопровождаясь резким звуком щелчка. Аманда присмотрелась и увидела вдалеке чью-то фигуру. Этот человек даже не удосужился повернуться к вошедшим и сейчас стоял спиной, то и дело отводя правую руку назад, а затем резко выбрасывая ее вперед. При каждом таком движении раздавался новый щелчок, а затем очередная свеча гасла.

Неожиданно мистер Бирн громко прокашлялся, лишь только после этого фигура, увлеченная своим занятием, отвлеклась и, развернувшись, направилась к вошедшим.

– Господин, ваши гости прибыли, – громко объявил дворецкий.

– Спасибо, Чарльз, – раздался сильный, властный голос, и из тьмы, созданной потухшими свечами, вышел мужчина лет под тридцать в белоснежной сорочке с расстегнутым воротом. В руках он сжимал черный хлыст, который сейчас наматывал, перекинув через локоть. Хотя, Аманда отметила, что незнакомец довольно хорош собой: статен, темноволос, обладает холодными карими глазами и… немного надменной улыбкой, что, впрочем, являлось отличительной чертой всех людей его круга и поэтому никак не засчитывалось в минус, с точки зрения девушки.