Мара и Морок. Особенная Тень Арден Лия
– Александр… – перебивает их незнакомый мужчина.
– Проклятье, ещё рано.
Чувствую что-то прохладное на своей голове, возможно, руку или холодную тряпку. Это настолько приятно, что я хочу вцепиться в неё, чтобы её не отнимали от моего лба.
– Не смей опять её усыплять! – взрывается девушка.
Я судорожно выдыхаю, боль отступает, а их голоса снова уходят куда-то на задний план.
– Поздно. Я уже сделал. Это ради неё.
– Ты идиот! В следующий раз я вернусь только через… – Я не слышу, через сколько вернётся девушка, и вновь проваливаюсь в тишину.
Я не знаю, сколько сплю, и с трудом помню, что было до этого. Все мои воспоминания, если и всплывают в темноте, что меня окутывает, то лишь урывками. Но даже печальные мысли не приносят беспокойства, они все смутные и как будто чужие. Боли, которая раньше разрывала мне голову, почти не осталось. Ощущение качки и тошноты уже ослабело, но я продолжаю находиться в этой странной темноте где-то между сном и реальностью. Часто слышу разговоры, которые почти сразу забываю, среди голосов едва узнаю только Аарона и временами Марка.
– Ты поступил не просто опрометчиво, а глупо, подняв её, – новый мужской голос. – Скажу даже… полнейший идиот…
– У меня не было… – устало выдыхает Аарон, но конца фразы я не слышу.
– … хватит тратить силы, – вновь обрывает первый. – Зачем ты показал Даниилу своё лицо? Обычно ты предусмотрительнее.
– Он меня разозлил. Мне надоело… Всё равно больше я туда не…
– Ты поддался эмоциям, мальчик. Ты…
Я пытаюсь поднять руку, кто-то моментально обхватывает мою ладонь.
– Говори тише. Я не знаю, сколько она может… – Похоже, Аарон отворачивается и его голос становится неразборчивее.
Темнота снова заполняет моё сознание, и все голоса исчезают.
В этот раз я просыпаюсь по-настоящему. Я знаю это, потому что всё отлично чувствую и слышу. Отдохнувшая, выныриваю из затянувшегося сна. Я продолжаю лежать с закрытыми глазами, но голова ясная и больше не болит. Теперь я прекрасно ощущаю, что лежу на мягкой кровати, которая, к счастью, больше не раскачивается, как лодка на волнах. Меня не тошнит. В помещении стоит запах трав и, кажется, сладкого чая, здесь тепло и относительно тихо. Единственный повторяющийся звук – это размеренное перелистывание страниц да треск огня, пожирающего поленья. Хотя бы один человек находится со мной в комнате, и он читает книгу.
Но что-то не так с моими руками. Я медленно разлепляю глаза, часто моргаю, привыкая к солнечному свету, льющемуся сквозь два больших окна и освещающему небольшую, но уютную комнату. Она в спокойных белых и кремовых тонах. Я кошусь влево, там столик и пустое расстояние от кровати до стены с окном. Стараюсь незаметно перевести взгляд направо. Замираю, замечая шкаф вдоль стены, камин, в котором потрескивает затухающий огонь, в стороне два кресла и несколько мягких стульев вокруг круглого столика. А на одном из этих стульев сидит Северин. Один на один со мной в комнате и без охраны. Это так нелепо, учитывая, что его убийство – моя главная цель.
Он не замечает моего внимания, продолжает читать книгу, сидя ко мне полубоком, закинув ногу на ногу. Король Серата в белой рубашке и тёмных, скроенных по фигуре, штанах, а его богато украшенный чёрный кафтан перекинут через спинку соседнего стула.
В этой спокойной тишине я могу рассмотреть Северина получше, подметить все отличия от брата. Я помню, что молодому королю сейчас двадцать четыре года, но выглядит он чуть моложе. Роста они с Александром почти одинакового, однако Северин стройнее и его черты лица мягче. Тонкими пальцами он с какой-то мечтательной улыбкой перелистывает страницу, наклоняет голову, открывая моему взору аккуратную линию подбородка и длинную шею, которую я хотела сломать. Северин изящнее брата, он скорее принц, чем воин. Таким могло быть лицо Аарона, если бы он не был обременён убийствами и одиночеством, тесно связанными с жизнью таких, как мы.
Чёрные волосы падают Северину на глаза, и я не могу понять, они тоже похожи на изумруды или ближе к цвету…
А нет. Они чуть темнее. Как хвоя у елей.
Я растерянно приоткрываю рот, понимая, что Северин смотрит на меня. На то, как я его разглядываю. Его рот тоже удивлённо приоткрывается, но молодой король берёт себя в руки первым. Закрывает книгу и улыбается мне так широко, что появляются очаровательные ямочки.
Он вообще знает, что я собиралась его убить?
– Агата. – Я задерживаю дыхание, его голос намного мягче, чем у старшего брата. И именно его голос был одним из тех, что я часто слышала, будучи без сознания. – Рад, что ты очнулась. Мы уже давно ждём, и я хотел лично принести извинения за случившееся. Один человек из нашей стражи слишком сильно ударил тебя по голове. Позволь заверить, что мы разобрались с ситуацией, он наказан должным образом. Такие ошибки ни я, ни Александр не прощаем.
Всё ещё забываю дышать. Он серьёзно не понимает, что я собиралась с ним сделать? И сделала бы, не выруби меня тот солдат.
– Обычно брат сидит с тобой, но ему нужно было отдохнуть. Александр не хотел оставлять тебя наедине с кем-нибудь, особенно со мной, но это всё глупости.
Я пытаюсь приподняться, но тут замечаю, что не так с моими руками. Я вообще только теперь оглядываю себя. Они меня переодели. Переодели в какое-то лёгкое платье молочно-белого оттенка. Моё лицо краснеет, когда я понимаю, что это ночная сорочка. Я в кровати, наедине с королём Серата в одном-единственном ночном платье. Но ещё и, ко всему прочему, мои руки лежат на животе, скованные кандалами. Они легче, чем те, в которых Аарон привёл меня во дворец, но я внимательно рассматриваю цепь и вижу, что та тянется вверх, закреплённая на одной из деревянных балок в верхней части балдахина. Длины этой цепи не хватит, даже чтобы встать с постели.
Он приковал меня к кровати, оставив в одной ночной сорочке.
Аарон. Мерзавец.
Во мне растёт негодование, я едва удерживаюсь от гневного вопля. Северин замечает, как меняется моё лицо, пока я с растерянностью оглядываю платье на груди. К счастью, хоть ткань не прозрачная.
– Ох! Тебя переодели, но исключительно ради твоего удобства. Твоя прошлая одежда была грязной и в крови! – Северин вскакивает с места и делает один неловкий шаг ко мне, но растерянно замирает, когда я поворачиваю к нему испуганное лицо с собирающимися в глазах слезами.
Любимый трюк моей сестры.
Притворись жертвой.
Я наигранно всхлипываю, в мнимом страхе подтягиваю колени к груди, пытаясь приподняться и отползти от мужчины подальше. Я хватаюсь за цепь, приделанную к балдахину, и делаю вид, что готова заплакать. Хотя слёзы почти настоящие.
Только я в ярости, хочу придушить Аарона за то, что он посмел заковать меня подобным образом. Моё лицо краснеет ещё больше от позора, что Северин видит меня в таком положении. Кто ещё видел меня такой? Марк? Кирилл? Ещё половина дворца?
Я смотрю на двери за спиной Северина, зная, что Аарон бы просто так не оставил брата один на один со мной. Он не идиот, и точно находится где-то рядом.
– Прошу тебя, Агата, не бойся, – Северин пытается подобрать слова, кажется, смущаясь не меньше меня. – Ни у кого и в мыслях не было ничего такого. Мы это исправим, ты проснулась, и мы всё это снимем! То есть я про кандалы, а не про сорочку! – поспешно добавляет он, когда я шокированно округляю глаза.
Король Серата путается в словах, неловко тянет ко мне руку, желая успокоить, но его лицо застывает маской недоверия, пока я с тем же притворным девичьим страхом на лице встаю на ноги на мягком матрасе, обхватывая руками цепь ближе к верху балдахина, там, где её закрепили. А потом всем весом дёргаю вниз, падая обратно на кровать.
Северин несколько раз моргает, наблюдая как с громким треском ломается непрочная балка деревянного навеса, валятся куски дерева, рвётся ткань. Я поспешно откатываюсь по кровати, прежде чем высвобожденная цепь, падая вниз, успевает ударить меня в лицо. На секунду мы замираем, глядя на сломанный балдахин и длинную цепь, что теперь лежит на мягкой перине. Руки мои всё ещё в кандалах, но я больше не прикована к кровати.
– Агата, – предупреждающе тянет Северин, делая несколько шагов назад.
Его челюсти сжимаются, когда он видит, что весь страх испаряется с моего лица, уступив место сосредоточенности. Брат Аарона выше меня на голову, но предусмотрительно пятится к двери. Подхватываю цепь, чтобы не зацепиться за мебель, и вновь устремляюсь к молодому человеку. Я уже не уверена, действительно ли собираюсь убить Северина, но сейчас мне нужно, чтобы он испугался и позвал брата, которого я твёрдо намерена придушить. Я замахиваюсь своей ношей и швыряю цепь в короля. Специально кидаю чуть в сторону, позволяя ему с большей лёгкостью уклониться, что он и делает, но металл создаёт достаточно шума, врезаясь в дверцу шкафа.
Проклятье.
Мне нужно, чтобы Северин закричал, но он упорно молчит, пытаясь в одиночку справиться со мной. Раздражаясь, я пинаю один из стульев, и тот врезается в этот же несчастный шкаф, ломаясь и оставляя новые повреждения на резной деревянной дверце.
Теперь я и вправду бросаюсь к горлу Северина, огибая столик, но в этот момент входная дверь распахивается. Аарон в свободной чёрной рубашке и штанах оттаскивает брата назад прямо перед тем, как мне почти удаётся схватить его. Затем, не медля, делает несколько шагов мне навстречу, упирается ладонью в грудь прямо под ключицей и толкает в сторону кровати. Этот толчок настолько сильный, что я буквально отлетаю и падаю обратно на матрас, который смягчает падение.
– Александр, не нужно! Я не думаю, что она… – пытается успокоить брата король.
– Выйди, – тихо бросает ему Аарон, с каменным лицом направляясь ко мне.
Я перекатываюсь на кровати, стараясь уйти на другую сторону, но за мной по матрасу тянется цепь, которую Аарон сразу же хватает, не давая мне убраться на безопасное расстояние. Он дёргает, и я вновь валюсь грудью на кровать.
Старший принц оглядывает сломанный балдахин и, приподнимая бровь, возвращает внимание ко мне, глядя сверху вниз.
– Умно. Но ты серьёзно сломала кровать?
– Благодарю. Понравилось меня переодевать?
– Я предпочитаю кого-то в сознании, – едко отвечает он.
– И любишь быть за главного, – киваю я на свои скованные руки.
Он растерян, я резко дёргаю цепь на себя, которую он не выпускает из рук. Аарон не успевает среагировать и лбом бьётся о резной столбик балдахина. Я усмехаюсь, замечая, что хоть и не сильно, но он рассёк себе лоб над бровью. Парень с недоверием касается пальцами нескольких капель крови, что потекли по лицу.
– Александр! Агата! Прекратите! – Северин явно расстроен нашим поведением.
– Выйди, Северин, – вновь повторяет принц. – Агата желает поговорить.
Последняя фраза сочится ядом, перемешиваясь с мёдом его мрачной улыбки, и я уверена, что в этот раз разозлила его достаточно. Король не подчиняется, а с недовольством смотрит на нас и складывает руки на груди. Аарон оценивает обстановку и ненадолго отпускает цепь, чтобы схватить меня. Я резко подаюсь назад, избегая его рук. Он вскакивает на кровать, стремясь пересечь её, а я уклоняюсь, огибая резное изножье, вновь бегу в сторону двери и Северина. Аарон пытается перехватить меня, но в итоге хватает за ночную сорочку на плече. Я неудачно падаю, спотыкаясь о ковёр, и ткань платья рвётся, оголяя плечо и одну руку.
Мы замираем, прекращая драку.
– КАКОЙ ЖЕ ТЫ ВЫСОКОМЕРНЫЙ ИДИОТ, АЛЕКСАНДР! – ору я на Аарона, специально используя его настоящее имя.
Неловко поднимаюсь, насторожённо смотря на молодого человека, который больше не предпринимает попыток меня схватить. Прижимаю скованные руки к груди, но ткань, к счастью, держится крепко. Он порвал только плечо и рукав. Принц больше ко мне не прикасается, но внимательно следит, пока я медленно обхожу его, чтобы поднять с пола кафтан Северина. Тот упал, когда я пнула стул.
– Могу я воспользоваться, – я поворачиваюсь к Северину, сжимая ткань в скованных руках, – … ваше высочество? Величество?
Не знаю, как мне вообще к нему обращаться в данной ситуации.
– Конечно, – кивает король, а потом разочарованно качает головой, глядя на старшего брата.
– Сходи за ней, – устало говорит Аарон своему брату.
– Ты уверен, что вас можно оставить наедине?
– Можешь не переживать за меня.
– Я скорее переживаю за Агату, – хмыкает Северин, и я с недоумением перевожу взгляд на него.
– Не стоит. Если ты не заметил, из нас двоих именно она пустила мне кровь, – Аарон указывает пальцем на всё ещё кровоточащую рану на лбу.
– Хорошо, – сдаётся король, а потом обращается ко мне: – Агата, прошу тебя, перестань калечить моего брата.
Его голос так спокоен, а просьба столь комична, что я как можно быстрее прячу улыбку, едва появившуюся на моих губах. Северин покидает комнату, и я оглядываю устроенный мной погром. Теперь я чувствую холод, потому что продолжаю босиком стоять на каменном полу. Делаю шаг в сторону, чтобы встать на ковёр.
– Я тебя не переодевал. Это сделали служанки, – говорит Аарон, помогая мне накинуть на плечи кафтан своего брата.
– Зато ты приковал меня к кровати.
– Хочешь сказать, тебя разозлило именно это, а моего брата ты вовсе убивать не собиралась? – с иронией парирует он, слегка наклоняя голову набок.
– У меня было как минимум две возможности это сделать и ни одной из них я не воспользовалась. Пока.
Я подчёркиваю последнее слово, чтобы он понял, что дальше всё будет зависеть от правды, с которой он тянет так долго. Аарон внимательно смотрит мне в глаза, пытается понять, насколько я серьёзна, а заметив, что я босиком, сажает меня в мягкое кресло. Я забираюсь в него, подтягиваю к себе ноги, стараясь как можно больше прикрыться кафтаном.
– Сколько я была без сознания?
– Чуть больше недели.
– Это ты держал меня в таком состоянии?
– Да, ударили тебя слишком сильно, было много крови и, вероятно, сотрясение мозга. – Аарон поднимает ещё одно упавшее кресло и садится напротив. – С помощью нашей связи легко заживают телесные раны, но с мозгом сложнее. Постоянно поддерживать тебя в спокойном состоянии было лучшим решением.
– Возможно, – отвечаю я, – если бы вы поменьше ругались у моей кровати.
– Ты слышала, с кем я ругался?
– Слышала голоса, но имена – нет. Или не помню.
Аарон кивает, запуская пальцы в длинные волосы.
– Так ты, наконец, расскажешь мне правду, из-за которой притащил меня в самое ненавистное место?
– Ты настолько ненавидишь Серат и мою семью?
Я морщусь, удивляясь, что он до сих пор не понимает.
– Нет ничего, что я ненавидела бы больше, чем Серат и твою семью.
Я причиняю ему боль или разочаровываю своим ответом. Он слабо кивает, неуверенно облизывая губы перед тем, как продолжить:
– Я привёз тебя сюда, чтобы ты передумала.
У меня вырывается злой смешок.
– Такое возможно, только если Ариан не предавал Анну и моя сестра жива, – язвительно выплёвываю я.
– Тогда мы придём к компромиссу, потому что Ариан не предавал твою сестру.
Мы, не моргая, сверлим друг друга взглядами. Он упрямым, а я хмурым. И никто из нас не хочет сдаваться.
– И Анна жива. Я её воскресил.
4
После предательства принца Серата и первой смерти Мары от руки человека, одного из тех, кого они защищали, оставшиеся Мары впервые подняли оружие против людей из-за мести. Но они проиграли и поплатились за это своими жизнями. Большинство считает, что Морана, разозлившись на людей, не отметила с тех пор никого. Ни одна из существующих девочек десяти лет не стала избранной. Не появилось ни одной новой Мары.
Но некоторые предполагают, что всё дело в том, что тела Мар не были подобающим образом отпеты в течение трёх дней после смерти, что является обязательным ритуалом для них. Поэтому погибшие Мары не начали разлагаться, а души их не смогли уйти.
Люди, оставшись без своих защитниц и отчаявшись, повернулись к Морокам с надеждой на их защиту от нечисти.
Малахий Зотов. Забытое о Марах и Мороках
После его слов я выжидаю ещё несколько секунд в тишине, предполагая, что он захочет что-то добавить или исправить, извиняясь, что случайно выпалил полную чушь. Но Аарон молча ждёт моего ответа.
И я начинаю смеяться. Прикрываю ладонями рот и чувствую, как с этим смехом выходит всё напряжение. Жду, пока тело полностью расслабится, а после я спрошу его о правде лишь ещё один раз, и если он посмеет ответить мне что-то подобное, то задушу его цепью от своих кандалов.
Я уже начинаю медленно успокаиваться, когда дверь вновь распахивается и входит Северин, ведя за собой девушку. Последние отзвуки смеха и даже воздух на выдохе застревают у меня в горле, словно кто-то сдавил мне не просто шею, а сами лёгкие. Я медленно поднимаюсь с кресла, не в силах оторвать взгляд от знакомого лица. Анна закусывает нижнюю губу и делает неуверенный шаг ко мне.
Я же отступаю на два шага назад, подальше.
Северин прикрывает дверь, и щелчок замка – последнее, что я слышу перед тем, как комнату накрывает звенящая тишина. Никто не пытается ничего говорить. Аарон и Северин наблюдают, как я не отрываясь смотрю на Анну. Мои глаза распахиваются так широко, что мне становится больно.
Моя сестра похорошела. Она выглядит старше, ещё изящнее и даже благороднее в этом бело-золотом платье с корсетом, плотно расшитым золотым кружевом и сверкающими драгоценными камнями. Вся детская миловидность ушла, уступив место настоящей зрелой красоте. Её волосы такие же чёрные и блестящие, как я запомнила. Малиновые губы припухли и стали ещё темнее из-за того, что она их нервно кусает. В насыщенно-синих глазах стоят слёзы.
Она делает ещё шаг, но я снова отступаю на три назад, стараясь убраться подальше от этого видения. Кафтан Северина, соскальзывая с моих плеч, падает на пол, но я едва замечаю это. Дальше идти некуда, мои ноги упираются в кровать.
– Что ты со мной сделал? – с трудом выдавливаю я, поворачиваясь к Аарону.
Молодой человек смотрит на меня с сочувствием.
– Зачем ты внушаешь мне это? – Я стискиваю зубы, напоминая себе, что это всё не может быть правдой. Мне нужно зажмуриться, перестать смотреть, и тогда она пропадёт, но я делаю всё наоборот, боясь даже моргнуть. – Перестань…
– Я не могу внушить тебе образ Анны, Агата, – удивительно мягко отвечает Аарон. – Я же её никогда не видел. И разве она не отличается от твоих воспоминаний?
Отличается, она другая. Подросла, а вот волосы обрезала, раньше они были ей до поясницы, а сейчас только прикрывают лопатки.
Анна торопливым движением утирает слезу, что успевает скатиться по щеке, и шмыгает носом, переводя взгляд с моего лица на порванную сорочку. Слёзы сестры высыхают, а лицо темнеет, когда она замечает кандалы, что всё ещё сковывают мои руки.
– АХ ТЫ МЕРЗАВЕЦ! – рявкает Анна в сторону Аарона, который только закатывает глаза. Я же вздрагиваю всем телом и с ещё большим изумлением смотрю на сестру, которая раньше и голос-то ни на кого не повышала, а уж чтобы ругаться…
Да ещё и на Морока.
– Они точно сёстры, – хмыкает принц, расслабленно откидываясь на спинку кресла.
– Я тебя предупреждала, чтобы ты даже не думал снова на неё надевать эти штуки! – Анна подбирает кафтан, вновь накидывает его мне на плечи, прикрывая сорочку, и обнимает меня.
Я вся каменею в её объятиях, не смея поверить в происходящее, когда она крепко прижимает меня к себе, как маленькую. Мы теперь одинакового роста, хотя я уверена, что раньше Анна была чуть ниже меня. Может, я всё ещё сплю?
– Она осталась наедине с братом, – оправдывается Аарон.
– Ты мог просто не пускать его сюда и запереть дверь! – парирует Анна.
– Я запер! Но я был прав, предполагая, что Северин не послушается. – Александр вновь поворачивается к младшему брату: – Я же просил тебя не заходить сюда! Кто тебе вообще дал ключ?
– Я – король, и у меня есть все ключи, но даже не пытайся втянуть меня в вашу ссору, Александр, – со сдержанной улыбкой отрезает Северин.
– И Агата бы никогда его не тронула! – уверенно добавляет Анна.
– Ну конечно, – иронично усмехается Аарон, – твоя сестра весь месяц в Ярате только и говорила о том, как с радостью прирежет моего младшего брата в память о тебе.
Я перевожу взгляд на Северина, который и бровью не ведёт. Молодой король продолжает с интересом разглядывать меня и Анну.
– Хм… – сестра кидает на меня оценивающий взгляд, молчит некоторое время, раздумывая. – Ладно, это звучит похоже на неё.
– Извини, – я виновато смотрю на Северина, но сразу осекаюсь, не понимая, почему это делаю. Это же всё глупый сон.
– Я не в обиде. – На его лице проступают спокойная улыбка и облегчение, что уже никто ни на кого не орёт и не пытается убить. – Хотя не каждый день тебя желает убить мёртвая сестра твоей жены.
– Жены? – бездумно повторяю я, стараясь осознать смысл слова.
– Северин! – Анна прижимает меня к себе сильнее.
– Жена? – поворачиваюсь я к сестре всё с тем же недоумением, но к моменту, когда мой взгляд перемещается на Аарона, осознание, наконец, приходит. – ЖЕНА?!
Молодой человек кисло улыбается и пожимает плечами:
– Я же сказал, что ты многого не знаешь. И ты бы мне в жизни не поверила, расскажи я тебе всё без доказательств.
– И кто, чёрт побери, так сломал кровать? Как вообще это возможно?! – удивляется Анна, пока Аарон снимает с меня кандалы.
– Это ты у своей сестры спроси, – мрачно отвечает принц, а я оглядываю ссадину на его лбу. Она уже не кровоточит, и я не чувствую былого удовлетворения, только замешательство от происходящего.
– Северин? – Анна просит помощи у короля, но тот с улыбкой пожимает плечами.
– Пусть тебе Агата расскажет. У меня нет достойных слов, чтобы описать сцену между ней и Александром, свидетелем которой я стал поневоле.
– С вами двумя я ещё поговорю! – напоследок обещает им моя сестра, в реальность которой я всё ещё не верю.
Она, продолжая обнимать за плечи, ведёт меня к выходу из комнаты. Я как в тумане иду с ней, не сопротивляясь и не оборачиваясь на оставшихся за спиной мужчин. Этот сон настолько странный и нереальный, что просто не может быть правдой. Моя младшая сестрёнка – жена Северина Ласнецова. Королева Серата.
Абсолютная глупость.
Аарон сказал, что оживил её. Но это тоже невозможно.
Тогда как он поднял меня?
Вдвоём мы выходим в коридор. Я неловко шлёпаю босыми ногами по мраморному полу дворца, в котором умерла. Я одета в одну порванную ночную сорочку и кутаюсь в кафтан короля Серата, приятно пахнущий лимоном и мятой.
Впору остановиться и посмеяться ещё немного.
Вероятно, Аарон прав, меня так сильно ударили по голове, что мне уже и внушать ничего не надо. Я просто схожу с ума.
– Агата, прости за всё это, я правда могу объяснить, – тихо шепчет Анна с мольбой в голосе, одновременно бросая предупреждающий взгляд на каждого стражника, попадающегося нам по пути. Те сразу опускают глаза в пол, прекращая меня разглядывать.
Я что-то неразборчиво мямлю в ответ – это единственное, что я могу, удивляясь, почему нынешний сон всё не заканчивается.
Сестра приводит меня на третий этаж, в просторную спальню. Здесь целых три больших окна, широкая кровать, письменный стол, шкаф, небольшой чайный столик, окружённый мягкими креслами и туалетный столик с зеркалом. В камине потрескивает огонь и в комнате тепло, словно кто-то заранее позаботился об этом. Стены, занавески, постельное бельё, да и вообще всё убранство оформлено в кремовых и зеленоватых оттенках. В комнате пахнет свежестью.
– Я помню, что тебе нравится зелёный цвет, поэтому приготовила для тебя именно эту комнату, – объясняет Анна, замечая, как я разглядываю занавески и вид, открывающийся за широким окном.
Я и правда люблю зелёный, но вряд ли когда-нибудь признаюсь в этом Аарону.
Клюквенный морс. Он не мог знать, что я его люблю. Только если…
– Как много ты рассказала Аар… Александру обо мне?
Я продолжаю стоять в середине комнаты, где сестра оставила меня, пока она роется в шкафу в поисках подходящей одежды.
– Возможно, даже слишком много, – неуверенно отвечает Анна. – Я говорила о тебе так много, что, кажется, он начал меня ненавидеть.
«А я только и слышу: Агата, Агата, Агата! Со всех сторон, вначале один! Потом другая! Только твоё имя каждый чёртов день!» Я думала, он говорил о Данииле и Елене, но, вероятно, он подразумевал вовсе не их.
– Или меня, – возражаю я себе под нос.
«Агата то, Агата это! Из года в год, изо дня в день! Агата…»
Я встряхиваю головой, отгоняя воспоминания, когда Анна приносит мне алое платье, и я с недоумением поднимаю на неё взгляд.
– Я принесла тебе алое, сестра, не по причине того, что ты Мара, а потому что этот оттенок всегда тебе безумно шёл, – улыбается она, протягивая одежду.
– Он и правда оживил тебя?
– Да.
– Он и правда… – зачем-то повторяю я, но сбиваюсь, встречая ласковую и понимающую улыбку сестры.
– Да, Агата. Александр действительно оживил меня.
Из моей груди вырывается первый всхлип, когда я позволяю себе поверить в реальность происходящего, а слёзы сами льются из глаз. Я откидываю предложенное платье, тяну руки к ней. Сквозь пелену на глазах, почти вслепую хватаюсь за её предплечья, сжимаю, трогаю, скользя вверх по её плечам, притягиваю сестру к себе и заключаю в объятиях. Кажется, так крепко, что она ахает. Плачу громко, выпуская весь ужас и горе, что копились внутри. Моё тело содрогается от новых рыданий, а слёзы впитываются в платье Анны. Она пытается меня утешить, шепчет что-то, поглаживая по волосам и терпеливо ждёт, когда я смогу успокоиться сама. Я чувствую, что сестра тоже плачет, но тише, спокойнее, возможно, своё она выплакала раньше, пока Александр держал меня без сознания.
Я рыдаю в объятиях своей младшей и живой сестры не меньше пятнадцати минут, не зная, что делать дальше. Моё тело лихорадит, всё внутри напряжено, я едва могу успокоить возникший в голове хаос.
Может, Аарон снова прав, и всё, что мне кажется, я знаю, на самом деле – ложь?
– Переоденься, – говорит сестра, когда мои слёзы начинают подсыхать, а сама я перестаю трястись, – мне нужно многое тебе рассказать.
Я не возражаю и делаю всё, о чём она просит. Платье оказывается достаточно простым, без корсета. Декольте, плечи и даже руки прикрыты полупрозрачным кружевом, что позволяет не чувствовать себя излишне обнажённой. Юбка лёгкая и прикрывает ноги до щиколоток. Кроме того, Анна даёт мне сапожки, которые приятно согревают ноги.
– Когда это произошло? – нетерпеливо спрашиваю я, а сестра сажает меня за туалетный столик и расчёсывает спутанные волосы.
– Примерно три с половиной года назад, – улыбается Анна, а потом с недоумением вытаскивает из моих волос несколько деревянных щепок от сломанного балдахина.
Ещё одна ложь. Аарон говорил, что не нашёл могилу Анны.
– Я смутно помню тот момент… и даже первые недели, только беспокойство и страх, наполнявшие моё сознание. Я очнулась совсем одна, окружённая Ласнецовыми, спустя сотни лет, и узнала, что ты давно умерла, – сестра пытается говорить спокойно, но улыбка полностью исчезает с её лица, а между бровями появляется морщинка. – Находясь в Ярате, Александр часто отправлял нам письма о тебе через шпионов. Рассказал, что ты на третий день уже ходила, выдавала едкие комментарии и убивала упырей. Я же неделю не могла даже прийти в себя, только плакала и не знала, что мне делать. Ему пришлось много со мной возиться, чтобы привести в чувство, особенно после того, как он рассказал, как умерла ты и остальные сёстры.
Анна замолкает, но её руки продолжают монотонно распутывать мои волосы, словно это действие помогает ей успокоиться.
– Это я во всём виновата. Если бы я послушала тебя с самого начала…
– Ирина, Кира, Яна, Лада и Лилиан… все они приняли это решение сами. Никого не упрашивали и не заставляли, – передаю я сестре слова Киры, которые когда-то успокоили и меня. Вины Анны в произошедшем нет, это я решила отправиться прямо во дворец…
В зеркале встречаюсь взглядом с сестрой, вижу, что она хочет возразить, но понимая, что этот спор ни к чему не приведёт, лишь печально качает головой.
– После пробуждения я была в отчаянии, – Анна решает вернуться к первоначальному вопросу, – … только Северин и Александр помогли мне пройти через это.
Её голос смягчается на именах братьев, и я не знаю, что и думать.
– Как я поняла, вначале Александр поднял меня просто, чтобы узнать правду о моей смерти, но после не торопился возвращать обратно в могилу. Спустя несколько месяцев мы подружились с Северином. Возможно, под определённым давлением со стороны брата, Александр принял решение оживить меня. Характер у него, конечно, дрянной, но я обязана ему всем.
Последние слова накатываются на меня чувством вины, стыда и благодарности. Аарон оживил мою младшую сестру и поднял меня, подарив возможность увидеться с ней ещё хоть раз.
– Сколько тебе лет?
– Мне уже двадцать, Агата, – ласково улыбается сестра. Нижнюю половину моих волос она оставляет распущенными, а верхнюю заплетает в свободную косу и укладывает кольцами на затылке. – Я жива уже больше трех лет. Так что, из нас двоих теперь я старшая сестра.
Маленькая Мара. Теперь я младшая. Морок давал мне множество подсказок.
Я всегда была старшей. Я отдавала Анне большую часть собранных в лесу ягод, потому что свою половину она умудрялась съесть буквально за мгновения, не думая о том, что удовольствие стоило бы растянуть. Я рассказывала сказки и нянчила её, когда родители были заняты. Спала рядом с ней холодными зимними ночами, чтобы нам обеим было теплее, а потом умывала лицо сестры чистым свежевыпавшим снегом, а она смеялась, но продолжала вопить, что ей холодно. Я начала обучение Мары раньше, а когда Анна присоединилась к нам, стала тренироваться усерднее остальных, чувствуя ответственность за сестру, зная, что мне всю жизнь придётся её защищать. Я приготовилась к жертвам ради её счастья, была готова вновь лечь в могилу, лишь бы убедить Даниила дать Анне шанс на новую жизнь.
Но Аарон снял с меня всю ответственность, вернув Анну к жизни. Он отдал самый ценный дар Морока и часть своих сил. И за всё это мне ещё предстоит на него наорать, а потом благодарить до конца своих дней. Хотя неизвестно, сколько ещё он позволит мне прожить.
– Как он поднял меня?
Тень недовольства пробегает по лицу сестры, она хмурит лоб.
– Это он расскажет сам, пусть произнесёт, глядя тебе в лицо. Однако Александр совершил ошибку. Морок, который уже оживил одного человека, может вновь поднять другого из могилы, но оживить ещё раз ему не под силу. Он не может сделать тебя живой, Агата.
Сожаление на лице Анны сменяется удивлением, когда я громко, с облегчением, выдыхаю, даже спина и плечи расслабляются.
– Мне оно и не особо нужно.
– А мне нужно! – упирается сестра, становясь похожей на ту капризную девушку, которую я знала. – Мы ещё разберёмся с этим. Придумаем что-нибудь.
– Я уже привыкла к своим глазам и новому цвету волос, – пожимаю я плечами. – Да и сердце бьётся. Я выгляжу и чувствую как живая. Просто не ем и не умираю.
– И привязана к Мороку!
– Всего-то. Ничтожная цена за твою жизнь.
Анна с недовольством смотрит на меня, пока подводит мои глаза сурьмой, пытаясь скрыть любые следы недавних рыданий. Я благодарна ей за старания – не хочу, чтобы кто-то видел меня разбитой.
– Прекрати! Я была дурой!
Мои брови удивлённо взлетают вверх, но я стараюсь не дёргаться, пока она пальцем размазывает краску по моим губам, придавая им более насыщенный и живой оттенок.
– Я была юной, капризной и эгоистичной. Из-за моей глупости умерла не только я, но и ты. И Ирина, Кира, Лилиан и все остальные, – Анна с неимоверным трудом выдавливает их имена. – Я стараюсь не вспоминать об этом, но ваши смерти – моя вина. И не пытайся возражать! Я должна это как-то искупить. Я изменилась. Поэтому не перечь мне и дай попробовать найти способ тебя оживить. Не хочу снова тебя потерять.
– Хорошо, мы попробуем что-нибудь придумать, – перестаю сопротивляться я и счастливо улыбаюсь, сжимая её ладонь. Анна смеётся, замечая, что я вроде бы невзначай проверяю её пульс.
Я вновь становлюсь серьёзной, когда она с любовью оглядывает меня и мягко откидывает прядь моих волос назад.
– Но я хочу услышать объяснение, как так получилось, что ты королева Серата и замужем за Северином Ласнецовым – потомком того, кто тебя убил.
– И у меня есть отличное оправдание, – с не меньшей серьёзностью кивает сестра. – Ариан Ласнецов меня не убивал.
Читать бесплатно другие книги:
