Первый закон. Трилогия: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей Аберкромби Джо
– Уничтожьте его! Просто уничтожьте его! – Маршал Варуз пристально глянул Джезалю в глаза. – Кто вы, капитан Луфар? Никто? Я зря тратил на вас время? Или вы кто-то? А? Пришла пора решить этот вопрос!
– Господа, прошу вас! – крикнул арбитр. – Решающая схватка!
Джезаль с силой выдохнул, взял у Веста клинки и поднялся на ноги. Он слышал, как наставник Филио провожает своего подопечного подбадривающими возгласами на фоне нарастающего гула толпы.
– Просто уничтожьте его! – в последний раз крикнул Варуз, и Джезаль двинулся к кругу.
Решающая схватка. Решающая – во всех смыслах! Попадет он в финал или нет. Вырвется вперед или останется никем. Однако он устал, очень устал. Он фехтовал уже полчаса, без передышки, на жаре, а это вымотает кого угодно. Джезаль ощущал, как пот крупными каплями стекает по его лицу.
Он подошел к своей отметке: меловая черта на клочке сухой травы. Филио уже ждал его, по-прежнему улыбаясь и предвкушая триумф. Маленький говнюк. Если Горст гоняет противников по всему кругу, то и Джезаль сумеет впечатать этого гада лицом в дерн. Он сжал рукоятки клинков и сосредоточился на мерзкой улыбке Филио. На мгновение Джезаль пожалел, что клинки затуплены – пока не подумал о том, что сам может получить удар.
– Начинайте!
Джезаль тасовал колоду, почти не глядя и не заботясь о том, видят ли его карты другие.
– Поднимаю на десять, – сказал Каспа и швырнул несколько монет через стол. Вид его говорил…
Впрочем, черт с ним, что бы он ни говорил, Джезалю наплевать. Он не особенно беспокоился об игре. Повисла долгая пауза.
– Твой черед, Джезаль, – проворчал Челенгорм.
– Правда? Ну… – Он скользнул взглядом по бессмысленным символам карт, не способный принимать игру всерьез. – Гм… я пас.
Джезаль бросил карты на стол. Он сегодня сильно проигрался – впервые за… Он не мог вспомнить, за какое время. Скорее всего, за всю жизнь. Его мысли слишком занимала Арди. Он пытался придумать, как затащить ее в постель без существенного вреда для кого-либо из них, и особенно так, чтобы его не убил за это Вест. К несчастью, ответ по-прежнему ускользал от него.
Каспа сгреб монеты, широко улыбаясь собственной невероятной удаче.
– Да, Джезаль, поединок сегодня был что надо! Едва-едва, но ты все же победил!
– Угу, – пробурчал Джезаль и взял со стола свою трубку.
– Клянусь, на какое-то мгновение я был уверен, что он тебя сделал, но тут… – Каспа щелкнул пальцами под носом у Бринта. – Оп-ля! Рраз, и он на земле! Народу понравилось! Я так смеялся, что чуть штаны не намочил!
– Как ты думаешь, ты сможешь побить Горста? – спросил Челенгорм.
Джезаль пожал плечами. Он раскурил трубку, откинулся на спинку кресла и глядел вверх на серое небо, посасывая мундштук.
– Похоже, ты весьма спокойно к этому относишься, – заметил Бринт.
– Угу.
Трое офицеров переглянулись. Они были разочарованы тем, что он не подхватил их излюбленную тему. Каспа рискнул предложить другую:
– А как вам, ребята, принцесса Тереза?
Бринт с Челенгормом завздыхали и заахали, и все трое принялись возносить хвалы принцессе:
– Как она? И ты еще спрашиваешь!
– Не зря ее называют жемчужиной Талина!
– Да, слухи не лгут, когда речь идет о ней!
– Я слышал, что ее свадьба с принцем Ладиславом – дело решенное.
– Вот счастливчик!
Джезаль по-прежнему сидел, откинувшись в кресле, и пускал в небо струйки дыма. Насчет Терезы он не был уверен, поскольку почти ее не видел. На расстоянии она бесспорно хороша, но ее лицо казалось Джезалю стеклянным: наверняка на ощупь оно холодное, твердое и ломкое. Совсем не то, что у Арди…
– И все же, – разливался соловьем Челенгорм, – я должен сказать, Каспа, что мое сердце по-прежнему принадлежит твоей кузине Арисс. Дайте мне девушку из Союза, и я думать не стану ни про одну из иностранок!
– Дайте мне ее деньги – ты это хотел сказать, – пробурчал Джезаль, не меняя положения.
– Да нет же! – с досадой воскликнул здоровяк. – Она совершенная леди! Нежная, скромная, хорошо воспитанная. Ах!
Джезаль улыбнулся про себя. Если Тереза казалась ему холодным стеклом, то Арисс походила на дохлую рыбу. Джезаль представил себе, каково с ней целоваться. Как со старой тряпичной куклой: вяло и скучно. Она никогда не сможет целоваться так, как Арди. Никто не сможет…
– Ну конечно, обе они красавицы, спору нет, – продолжал болтать Бринт. – О таких женщинах хорошо помечтать, если тебе ничего не нужно, кроме этого…
Он придвинулся к приятелям, как заговорщик, и с хитрой улыбочкой огляделся по сторонам, словно собирался сообщить им по секрету что-то захватывающее. Двое товарищей тоже переставили стулья поближе, но Джезаль остался на месте. Его совершенно не интересовало, с какой очередной шлюхой переспал этот идиот.
– Вы видели сестру Веста? – понизив голос, сказал Бринт, и у Джезаля напряглись все мускулы. – Она, конечно, не сравнится ни с одной из тех двоих, но она тоже недурна… К тому же, я думаю, она совсем не прочь! – Бринт облизнул губы и подтолкнул Челенгорма в бок. Здоровяк виновато ухмыльнулся, словно школьник, услышавший похабный анекдот. – О да! По ней же видно, что она не прочь!
Каспа хихикнул. Джезаль положил трубку на стол и мимоходом заметил, что его ладонь слегка дрожит. Вторая рука сжимала подлокотник кресла с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
– Нет, правда, – продолжал Бринт, – если бы я не боялся, что майор пронзит меня шпагой, я бы не устоял перед искушением пронзить его сестру своей. Хе-хе!
Челенгорм разразился хохотом. Джезаль почувствовал, как у него дергается веко. Бринт с ухмылкой обернулся к нему:
– А ты что скажешь, Джезаль? Ты с ней вроде бы встречался?
– Что я скажу? – Он глядел на их улыбающиеся лица и слышал собственный голос, доносящийся откуда-то из далекого далека. – Я скажу, что тебе стоило бы следить за словами, долбаный недоносок!
Джезаль уже встал на ноги, сжав зубы так, что они, казалось, готовы раскрошиться. Три улыбки погасли. Джезаль почувствовал руку Каспы на своем предплечье.
– Да ладно тебе, мы же просто…
Джезаль вырвал руку, ухватился за край стола и рванул его вверх. Деньги, карты, бутылки, бокалы – все взлетело в воздух и рассыпалось по траве. Другой рукой он уже нашарил шпагу, но, по счастью, не вытащил ее из ножен и наклонился к Бринту, брызжа слюной тому в лицо.
– А теперь, мать твою, послушай меня, паршивец! – рвкнул он. – Если я еще раз услышу что-нибудь подобное, тебе уже не придется бояться Веста! – Он ткнул эфесом шпаги в грудь Бринта. – Потому что я сам тебя изрублю, как долбаного цыпленка!
Трое приятелей ошеломленно уставились на него, разинув рты. Их изумление при виде столь неожиданной вспышки ярости могло сравниться лишь с изумлением самого Джезаля.
– Но… – начал Челенгорм.
– Что? – завопил Джезаль, схватил здоровяка за отвороты куртки и наполовину вытащил из кресла. – Что ты сказал, мать твою?
– Нничего, – замотал головой Челенгорм, поднимая вверх руки. – Ничего!
Джезаль отпустил его, и Челенгорм рухнул на место. Гнев быстро угасал. Джезаль собирался извиниться, но взгляд его упал на пепельное лицо Бринта, и в голове опять зазвучали слова: «По ней видно, что она не прочь».
– Изрублю! Как… долбаного… цыпленка! – снова проревел он, повернулся на каблуках и пошел прочь.
Пройдя половину пути к выходу со двора, он понял, что забыл у стола свою куртку, но не стал возвращаться за ней. Джезаль сделал пару шагов внутри темного сводчатого туннеля и безвольно прислонился к стене, тяжело дыша и дрожа с головы до ног, словно пробежал десять миль. Теперь он понимал, что значит потерять самообладание. Раньше он и не знал, что оно у него есть, но теперь убедился.
– Какого черта все это значило? – тихим эхом пронесся по туннелю потрясенный голос Бринта.
Джезаль едва слышал его сквозь грохот собственного сердца. Пришлось задержать дыхание, чтобы разобрать слова.
– Будь я проклят, если что-нибудь понимаю! – ответил Челенгорм – судя по голосу, еще более удивленный. Раздался скрип воздвигаемого обратно стола. – Не подозревал, что он такой вспыльчивый.
– Ну наверное, у него сейчас слишком много забот, – неуверенно предположил Каспа. – Турнир и все такое…
– Это не оправдание! – отрезал Бринт.
– Ну они же очень близки, разве нет? Он и Вест. Они фехтуют вместе и еще много чего… может, он знает его сестру или что-то в этом роде, не знаю…
– А есть и другое объяснение, – услышал Джезаль возбужденный голос Бринта, словно тот намеревался выдать самую соль анекдота. – Может быть, он просто влюблен в нее!
Все трое разразились хохотом. Да, это хорошая шутка. Капитан Джезаль дан Луфар – влюблен! Да еще в девушку, чье положение настолько ниже его собственного! Что за нелепая идея! Что за абсурдное предположение! Обхохочешься!
– Дерьмо, – проговорил Джезаль и уронил голову в ладони.
Ему было не до смеха. Как, черт побери, ей удалось довести его до такого? Как? Что в ней особенного? Она, конечно, очень хорошенькая, и умная, и забавная, и все прочее, но это не объяснение!
– Я не должен с ней больше видеться, – прошептал он. – Я не хочу!
Он ударил кулаком по стене. Его решимость тверда, как железо. Она всегда была такова – пока под дверью не появлялась новая записка.
Он простонал и хлопнул себя по голове. Ну почему он это чувствует? Почему он… Джезаль не мог заставить себя даже мысленно произнести это слово. Почему Арди ему так нравится?
А потом он понял. Он знал почему.
Потому что он не нравился ей.
Эти дразнящие полуулыбки. Эти взгляды искоса, которые он ловил временами. Эти шутки, всегда язвившие слишком глубоко. Не говоря уж о случайных проявлениях откровенного презрения. Ей нравились его деньги – может быть. Ей нравилось его положение в обществе – разумеется. Ей нравилось, как он выглядит, – без сомнения. Но по сути, эта женщина презирала его.
И такое чувство было для него внове. Джезаль всегда принимал как само собой разумеющееся, что его все любят; он никогда не имел повода сомневаться в том, что он прекрасный человек и достоин величайшего уважения. Но Арди его не любила. Теперь он это видел, и это заставило его задуматься. Не считая челюсти (конечно же), денег и одежды – что в нем может нравиться?
Она относилась к нему с презрением, и он такого отношения заслуживал – и это еще больше распаляло его.
– Очень странно, – уныло бормотал Джезаль, прислонившись к стене. – Очень странно…
Он очень хотел, чтобы Арди переменила свое мнение.
Семя
– Как ты себя чувствуешь, Занд?
Полковник Глокта открыл глаза. В комнате было темно. Черт побери, он проспал!
– Черт побери! – заорал он, скинул одеяло и выпрыгнул из постели. – Я проспал!
Он схватил свои форменные брюки, натянул их и принялся непослушными руками застегивать ремень.
– Не беспокойся об этом, Занд! – Голос матери звучал мягко, но при этом нетерпеливо. – Где Семя?
Глокта сдвинул брови, надевая рубашку.
– У меня нет времени для этой чепухи, мама! Почему ты всегда думаешь, будто знаешь, что для меня хорошо, а что плохо? – Он огляделся в поисках шпаги, но не увидел ее. – Идет война, ты же знаешь!
– Конечно, идет война.
Полковник с удивлением поднял голову. Это был голос архилектора Сульта.
– Даже две войны, – продолжал Сульт. – Одна ведется огнем и мечом, другая же война скрытая. Древняя война, идущая уже долгие годы.
Глокта нахмурился. Как он умудрился принять старого пустозвона за собственную мать? И что архилектор делает в его комнате? Сидит в кресле у кровати и несет чушь о древних войнах!
– Какого черта вы забыли в моей комнате? – прорычал полковник Глокта. – И куда вы подевали мою шпагу?
– Где Семя?
Теперь опять раздался голос женщины, но не матери. Другая женщина. Глокта не узнал ее. Он прищурился и вгляделся в темноту, пытаясь понять, кто сидит в кресле. Он различил туманные очертания, но в комнате было слишком темно, чтобы увидеть больше.
– Кто вы? – напряженно спросил Глокта.
– Кто я была? Или кто я есть сейчас? – Фигура в кресле пошевелилась, медленно и плавно поднялась со своего места. – Я была терпеливой женщиной, но я больше не женщина, и мое терпение источилось об острые углы прошедших лет.
– Чего вы хотите?
Голос Глокты дрогнул, прозвучал слабо и неуверенно. Он сделал шаг назад.
Женщина придвинулась ближе и ступила в столб лунного света, падавшего из окна. Она оказалась стройной и изящной, но ее лицо окутывала тень. Внезапный страх сжал сердце Глокты. Спотыкаясь, инквизитор попятился к стене и поднял руку защитным жестом.
– Мне нужно Семя, – произнесла женщина.
Бледная рука скользнула вперед, как змея, пальцы сомкнулись на его выставленном вперед предплечье. Прикосновение было мягким, но холодным. Холодным как камень. Глокта задрожал, глотнул воздуха и закрыл глаза.
– Оно необходимо мне. Ты даже представить себе не можешь, как я в нем нуждаюсь. Где оно?
Пальцы принялись шарить по его одежде, быстрые и уверенные, – обыскивали, прощупывали, забирались в карманы, за рубашку, дотрагивались до кожи. Холодные. Холодные, как стекло.
– Семя? – слабо пискнул Глокта, наполовину парализованный ужасом.
– Ты знаешь, о чем я говорю, калека. Где оно?
– Делатель упал… – прошептал Глокта. Слова сами поднимались изнутри – он не знал откуда.
– Я знаю это.
– Пылая огнем…
– Я видела это.
Лицо женщины было уже так близко, что он чувствовал ее дыхание на своей коже. Холодное. Холодное, как иней.
– Он разбился о мост, что был внизу…
– Я помню это.
– Они искали Семя…
– Да, – прошептал ему в ухо настойчивый голос. – Где оно?
Что-то коснулось лица Глокты, его щеки, его века: что-то мягкое и скользкое. Язык. Холодный. Холодный, как лед. Его тело съежилось.
– Я не знаю! Они не нашли его!
– Не нашли? – Пальцы сомкнулись на его горле, сжимали, сминали, лишали дыхания. Холодные. Холодные, как сталь, и такие же твердые. – Ты думаешь, будто знаешь, что такое боль, калека? Ты не знаешь ничего!
Леденящее дыхание коснулось его уха, холодные пальцы сжимались все крепче.
– Но я могу показать тебе! Я могу показать тебе!
Глокта закричал и заметался, сопротивляясь изо всех сил. Кое-как ему удалось подняться; на протяжении одного головокружительного мгновения он стоял, потом нога подвернулась, и он полетел куда-то в пространство. Темная комната закувыркалась вокруг, и Глокта с отвратительнм треском впечатался в пол, придавив своим телом подогнувшиеся руки и ударившись лбом.
Он с трудом поднимался на ноги, при этом держался за ножку кровати, отталкивался от стены и хватал ртом воздух. Диким взором Глокта вглядывался в кресло, хотя в глазах его потемнело от страха. Столб лунного света падал из окна, высвечивал смятое одеяло и полированное дерево кресла.
«Пусто».
Глокта окинул взглядом комнату. Глаза его уже привыкли к темноте, и он изучил все углы.
«Никого. Пусто. Сон».
И лишь теперь, когда бешеный стук сердца утих, а хриплое дыхание успокоилось, навалилась боль. В висках стучало, нога ныла от боли, рука пульсировала. Он ощущал привкус крови во рту, глаза болели и слезились, в желудке вздымалась тошнота. Он всхлипнул, отчаянно рванулся к постели и повалился на залитый луной матрас – без сил, мокрый от холодного пота.
Послышался настойчивый стук в дверь.
– Господин? С вами все в порядке?
Голос Барнама. Стук повторился.
«Бесполезно. Она заперта. Заперта, как всегда, но я не думаю, что смогу двинуться с места. Инею придется выбить ее».
Однако дверь распахнулась, и Глокта прикрыл глаза ладонью, защищаясь от неожиданно яркого света лампы в руках старого слуги.
– С вами все в порядке?
– Я упал, – промычал Глокта. – Моя рука…
Старый слуга присел на постель, мягко взял руку Глокты и поднял рукав его ночной рубашки. Глокта сморщился, Барнам щелкнул языком: на предплечье красовалось большое розовое пятно, уже начинавшее распухать и краснеть.
– Я не думаю, что она сломана, – сказал слуга, – но на всякий случай можно позвать врача.
– Да-да. – Глокта замахал на Барнама здоровой рукой. – Позови его.
Он смотрел, как старик, сутулясь, спешит к двери, слышал скрип его шагов по узкому коридору за стенкой. Вот шаги проскрипели по лестнице, потом хлопнула входная дверь. Воцарилась тишина.
Глокта взглянул на свиток, взятый у адепта-историка: туго свернутая рукопись по-прежнему лежала на комоде в ожидании того, чтобы ее вручили архилектору Сульту.
«Делатель упал, пылая огнем. Он разбился о мост, что был внизу. Странно, как частички яви проникают в наши сны. Чертов северянин со своей ночной посетительницей. Женщина и холод. Должно быть, это меня и возбудило».
Глокта осторожно потер свою руку, прощупал ушибленное место кончиками пальцев.
«Ничего. Просто сон».
Но что-то не давало ему покоя. Он снова посмотрел на дверь: ключ торчал в замке и отблескивал золотом в свете лампы.
«Не заперто – а ведь я запирал ее! Не мог не запереть. Я всегда это делаю. – Глокта перевел взгляд на пустое кресло. – Как там болтал этот идиот-ученик? Магия исходит с Другой стороны. Нижний мир. Ад».
Теперь, после такого сна, в это нетрудно поверить. Страх снова заворочался в душе Глокты, как только он остался один. Он протянул здоровую руку к креслу, и на это ушла целая вечность. Его трясущиеся пальцы коснулись дерева.
«Прохладное, но не холодное. Не холодное. Здесь ничего нет».
Он медленно убрал руку от кресла и сжал свое ноющее предплечье.
«Ничего нет. Пусто. Всего лишь сон».
– Что с вами случилось, черт возьми?
Глокта мрачно пососал беззубые десны и ответил:
– Упал с кровати.
Он рассеянно потер запястье. Еще несколько мгновений назад оно чертовски болело, но то, что он видел перед собой, вытеснило боль в дальние закоулки мозга.
«Я мог бы кончить еще хуже. Гораздо хуже».
– Не самая приятная картина. Совсем неприятная, – произнес он.
– Вы чертовски правы! – Лицо Секутора исказилось от отвращения, насколько можно было разглядеть под маской. – Меня чуть не стошнило, когда я в первый раз это увидел. Это меня-то!
Глокта вгляделся в кровавое месиво у себя под ногами. Он ухватился одной рукой за ствол дерева и раздвинул папоротники концом трости, чтобы лучше видеть.
– Мы можем быть уверены, что это мужчина?
– Возможно, и женщина. Во всяком случае, это человек – вот ступня.
– Да, действительно. Как обнаружили тело?
– Его нашел он. – Секутор кивнул в сторону садовника: тот сидел на земле с бледным лицом и неподвижным взглядом, рядом на траве высыхала лужица блевотины. – Здесь, среди деревьев, в кустах. Похоже, убийца попытался его спрятать, но не очень давно. Труп свежий.
«Он прав. Запаха еще нет, и мухи не успели слететься. Очень свежий труп. Может быть, убийство произошло нынче ночью».
– Он мог бы пролежать тут долго, – продолжал Секутор, – если бы кто-то не попросил подрезать ветки. Вроде бы они заслоняли свет. Вы когда-нибудь видели такое?
Глокта пожал плечами:
– Видел как-то раз в Инглии. Еще до того, как ты там появился. Один из заключенных пытался бежать. Он прошел несколько миль, потом погиб от холода, и с его трупом позабавился медведь. Тело было изуродовано до неузнаваемости, хотя и не до такой степени, как это.
– Вряд ли прошлой ночью кто-то мог замерзнуть до смерти. Было жарко, как в аду.
– Хм-м, – отозвался Глокта и подумал: «Если в аду жарко. Мне всегда казалось, что он может оказаться холодным. Холодным, как лед». – К тому же в Агрионте не так уж много медведей. Есть ли идеи относительно того, кем могла быть эта… – он махнул тростью в сторону трупа, – личность?
– Никаких.
– Может быть, кто-то пропал? Не было заявлений на поиск?
– Я ничего не слышал.
– Значит, нет ни малейшего представления о том, кто жертва? Тогда за каким чертом нас это вообще интересует? Разве у нас нет фальшивого мага, за которым нужно присматривать?
– В том-то и дело. Их новые покои расположены вон там. – Секутор пальцем в перчатке указал на здание в двадцати шагах от того места, где они сейчас стояли. – Я как раз наблюдал за ними, когда всплыло это дело.
Глокта поднял бровь:
– Понимаю. И ты подозреваешь, что здесь есть какая-то связь, не так ли?
Практик пожал плечами.
– Таинственные взломщики являются к ним среди ночи, ужасные убийства происходят прямо на пороге. Неприятности, похоже, слетаются на наших гостей, как мухи на дерьмо!
– Ха! – Секутор отогнал от себя муху. – Я проверил это второе дело. Ваших банкиров, Валинта и Балка.
– Правда? – Глокта поднял голову. – И что?
– Ничего особенного. Банк старый. Очень старый и весьма уважаемый. Купцы считают их векселя столь же надежными, как живые деньги. Имеются отделения по всем Срединным землям, а также в Инглии, Старикланде, Вестпорте, Дагоске и даже за пределами Союза. Это люди могущественные, по всем статьям. Я думаю, у них берет взаймы куча народу. Одно странно: похоже, никто никогда не встречал ни Валинта, ни Балка. Впрочем, с банками вечно так, да? Они любят секреты. Хотите, чтобы я копал дальше?
«Это опасно. Очень опасно. Копнешь слишком глубоко – и выкопаешь себе могилу».
– Нет. Лучше оставить их – пока. Но на всякий случай держи ухо востро.
– Оно у меня всегда востро, хозяин. А как вы думаете, кто выиграет турнир?
Глокта глянул на практика:
– Как ты можешь думать о турнире, когда перед тобой такое?
– Ну это ведь никому не повредит, правда? – пожал плечами Секутор.
Глокта снова посмотрел на растерзанное тело.
«Да, пожалуй, уже не повредит».
– Ну скажите же мне, вы ведь должны знать, – настаивал практик. – Кто – Луфар или Горст?
– Горст.
«Надеюсь, он изрубит эту мелкую гадину на кусочки».
– Правда? Говорят, он неуклюжий увалень. Просто ему везет.
– Ну а я говорю, что он гений, – отозвался Глокта. – Через пару лет все будут фехтовать как он, если это можно назвать фехтованием. Попомни мои слова.
– Горст, вот как? Ладно. Тогда я, может быть, поставлю и на него.
– Поставь, поставь. А пока прибери все это и отправь в Университет. Позови Инея, он тебе поможет, у него крепкий желудок.
– В Университет?
– Мы же не можем оставить тело здесь. Если какой-нибудь светской даме случайно вздумается заглянуть в парк, с ней случится припадок.
Секутор хихикнул.
– Подозреваю, – добавил Глокта, – что я знаю, кто мог бы пролить свет на эту маленькую тайну.
– Вы сделали чрезвычайно интересную находку, инквизитор, – проговорил адепт-медик. Он прервал работу, чтобы посмотреть на Глокту. Один глаз ученого казался гигантским под сверкающей линзой. – Просто прелестную находку, – пробурчал он и вновь склонился к трупу со своими инструментами, чтобы приподнимать, резать, отделять и изучать разлагающуюся плоть.
Глокта осматривал лабораторию, кривя губы от отвращения. Вдоль двух из четырех стен рядами стояли разнообразные банки, в которых плавали заспиртованные куски мяса. В некоторых Глокта распознал части человеческих тел, другие не узнал вовсе. Даже ему было несколько не по себе посреди столь мрачной выставки.
«Интересно, как Канделау удалось раздобыть все это? Возможно, его посетители в итоге оказываются расчлененными и плавают в дюжине различных банок? Тогда из меня выйдет интересный экземпляр».
– Очаровательно. – Адепт ослабил и сдвинул на макушку ремень своей линзы, потирая красный след, оставленный ею вокруг глаза. – Что вы можете мне рассказать об этом?
Глокта нахмурился.
– Я пришел сюда, чтобы вы рассказали мне об этом, – отозвался он.
– О, разумеется, разумеется! – Канделау выпятил губы. – Что ж, ээ… Что касается пола нашего незадачливого друга, то… ээ…
– Да?
– Ну… Хе-хе, органы, позволившие бы нам легко ответить на этот вопрос… – Он показал рукой на разложенную на столе плоть, освещенную резким светом пылающих светильников. – Отсутствуют.
– И таков конечный итог ваших исследований?
– Ну, есть еще и другие способы: у мужчин указательный палец, как правило, длиннее безымянного, что не является обязательным для женщин. Но, хе-хе, наши останки не обладают всеми необходимыми пальцами, чтобы вынести подобное определение. Так что в отношении пола, можно сказать, без пальцев мы как без рук! – Он нервно хихикнул над собственной шуткой, но Глокта даже не улыбнулся.
Читать бесплатно другие книги:
