Ты же ведьма! Мамаева Надежда

Он смотрел на эти острые, словно клинки, струи магии и так же, как и я, понимал, что попробовать зачерпнуть ее сейчас — чистое самоубийство.

И тут до нас донесся протяжный далекий звук рога — сигнал атаки. Не успели.

— Магда, — руки Эрриана обняли мое лицо, — еще есть шанс. Просто знай, что бы ни случилось, я люблю тебя. И всегда буду любить.

А потом он шагнул к источнику.

Он сделал свой выбор: помешать войне любой ценой. Ведь именно так они, великие войны, и начинаются. С одного сражения. У богами и демонами забытого городка, мелкого гарнизона или на краю топи. И эта стычка станет той маленькой трещинкой, которая перерастет в раскол. А ведь темные и светлые только стали сближаться. И Эрриан это понимал лучше меня, шагнув в смерть. Меч Властелина, который жертвовал сейчас собой не ради владыки, а ради своего и моего народа. Простого народа.

А я… Я просто ненавидела владык, что умостили свои зады на троны по обе стороны Серебряного хребта. Из-за их алчности, желания обладать залежами гарлия сейчас умирал тот, кого я любила.

А потом земля дрогнула. Словно в то место, где стоял, погрузив руки в источник, Эрриан, ударил огромный кулак. Вода, стекавшая в котловину, пошла вспять. А даже я услышала зов.

Далеко. Казалось, на другом конце бескрайней топи из трясины вставали они. Скелеты. В полусгнивших латах, с ржавыми мечами. Вставали и шли. Бежали. Мчались. По последнему приказу темного целителя, который создал идеальное в своей красоте и лаконичности черное плетение. Да, у Эрриана была светлая мета, но ровно до того момента, пока он не пропустил через себя силу источника, которая и выжгла мою звезду. А у дикой магии не было цвета. Потому ее так и называли — дикая.

А Эрриан все черпал и черпал силу, которая проходила сквозь тело, выжигая его. Как слишком сильный напор воды размывает узкое русло реки, выбивая с мест даже гранитные глыбы. А поток магии был демонски сильным.

Эрриан пошатнулся и упал, потеряв связь с источником. А я рухнула рядом с ним на колени.

— Только не уходи. Слышишь? Я с тобой не только в безумие отправлюсь, но и за грань. Чтобы испортить тебе и посмертие. Даже не надейся от меня избавиться так просто! — закричала в отчаянии.

Улыбка озарила его бескровные губы.

— Я же обещал всегда быть с тобой. И буду. К тому же нужно привести эту мертвую армию к победе. — И на этой патетичной ноте этот… бессовестный темный отрубился.

Лишь знания целителя помогли мне не сойти с ума. Это был глубокий обморок. Крайняя степень физического и магического истощения, но не смерть.

А черный вихрь на моей руке ластился к своему хозяину. Я не умела, как темные, менять меты, но отдать Эрриану последние капли своей силы могла. И отдавала. Ухватившись за призрак надежды: может, все же…

Темный открыл глаза. Его расширенные зрачки медленно сфокусировались на мне. Это намного позже я поняла, что только благодаря своей «бракованности» Эрриан смог выдержать бешеный поток энергии, который прокачал из источника через себя. Ведь телохранителей императора растили не только воинами, но и магами. Эксперименты с резервами юных чародеев в цитадели позволяли расширить их в несколько раз. А то, что многие из одаренных мальчишек при этом умирали… Так темному властелину нужны были только лучшие.

Но пока я о том не думала, я просто радовалась, что мы живы. А гул, сотрясавший топь, все нарастал. Илистое обнаженное дно вздрагивало студнем.

— А вот и конница… — протянул темный, чему-то усмехнувшись.

Спустя несколько мгновений я и вправду увидела первого мертвого всадника на его скакуне.

Наездник был гол. Абсолютно. Ни лат, ни кожи. Лишь кости. Возможно, это даже не воин светлых. Да и вообще, судя по грудной клетке, скорее тролль. И восседал он на хитиновом панцире, что остался от некогда гигантской шенэри. Ее шесть членистых лап неспешно передвигались, жвалы щелкали, а шипастые выросты панциря не утратили своей остроты. Торф, что налип на бока твари, без слов объяснял, отчего она и ее всадник, несмотря на время, сохранились, не обратившись прахом: наверняка провалились в сфагновое болото, где под водной толщей нет доступа кислорода, и плоть перегнивать там может столетия. Вот и дождались.

— Ты что, поднял всех мертвяков топи? — ошарашенно глядя на первого всадника и тех, что вновь и вновь появлялись за его спиной, спросила я.

Здесь были и тролли, и гномы с топорами, и даже пара гарпий скалила на нас свои черепа с провалами глазниц.

— Обижаешь, — хмыкнул маг. — Только разумных.

Я выразительно посмотрела на шэнери, потом на смердящую полуразложившуюся тушу живоглота, на уже знакомую благодаря кочерге, торчащей из раздувшегося синюшного пуза, стрыгу…

— Хорошо, и условно разумную тоже, — сдался Эрриан и с трудом, не без моей помощи, поднялся.

Темный оглядел замершее воинство. Дохлое воинство — его.

Я почему-то зацепилась взглядом за труп эльфа, который восседал на загривке дико смердящего вепря. М-да. Даже в посмертии остроухий остался верен себе: прямая осанка, надменные, холодные жесты. Ну и нагрудник с изображением мирового древа был старательно оттерт. Спрашивается: ну кто, собираясь в топи, напялит на себя эту вычурную пакость, которая вовсе и не броня, а украшение? Правильно, только эльф.

Но от созерцания меня отвлек Эрриан, он начал падать. Пришлось подпереть этого полководца, пока не упал в грязь снова. А темный молчал. Дохлое воинство тоже. Но оно, подозреваю, по причине весьма прозаической: голосовые связки сгнили.

Эрриан выдохнул. Я приготовилась выслушать какую-нибудь проникновенную речь или… ну не знаю… напутствие. У меня не было опыта в предотвращении мировых войн, потому я слабо представляла этот процесс. В частности, этап, на котором военачальник пламенной речью вселяет в души воинов отвагу и храбрость.

Воины у нас были. Но души у них не было. А у нас — резвой лошадки, на которой командующий армией должен рассекать перед ратными рядами и горланить вдохновенную речь.

Впрочем, Эрриан не подкачал. Его спич был коротким:

— Упокоим всех, кто в доспехах! — гаркнул темный.

Ему ответил дружный гвалт и одобрительное бряцание. Мечи стучали о щиты, голые черепа — о снятые ради такого случая шлемы.

Судя по всему, сестра таланта сегодня не просто посетила Эрриана, но и благословила его.

Армия воодушевилась. Армия помчалась к Хеллвилю, едва не затоптав своего полководца — мы еле успели вскочить на хребет дракона. Кстати, этому ящеру повезло гораздо меньше, чем шэнери: его кости были выбелены и сточились от времени. Летать он уже не мог, но благодаря магии, влитой Эррианом, по болоту передвигался весьма сносно, а главное — быстро.

Мертвая армия вышла из болот ровно в тот момент, когда сошлись Тьма и Свет. Два воинства ударились друг в друга бешеными волнами. А Хеллвиль оказался между ними, зажатый в тиски сражения. Город оборонялся, как мог: закрытыми воротами с опущенной решеткой, ощерившимися стрелами с зубцов стены. Но насколько этого всего хватит? Удар колокола? Или меньше?

С правого фланга были отряды Аврингроса, слева — темного владыки. Ровно между ними — городок, а из болотных кустов на все это взирала армия нежити. Правда, недолго взирала. Пару мгновений. А потом молчаливо ринулась в атаку.

Такого вероломства от Шумерлинской топи не ожидал никто. Ни светлые, ни темные. Ну разве что хеллвильцы. Местные, закаленные болотной нежитью, несгораемой ведьмой и неубиваемым новым градоначальником, даже воспрянули духом. Во всяком случае, только они радостно заорали со стен. Хотя почему-то кричали «проклятая ведьма и архов темный!», но радостно же! С матерком, но радостно.

А мертвая армия между тем вгрызалась в армию живую. Жвалы шэнери, которыми тварь размахивала из стороны в сторону, откидывали людей, как тряпичных кукол, расчищая путь зомби, идущим следом. Полуистлевший эльф на вепре, не иначе как из чувства противоречия крушил врагов выборочно: почему-то светлых.

Послышался сигнал горна и… все стало не столь радужно.

— Берегись! — крикнул Эрриан за моей спиной.

Мы сидели на шее драконьего скелета, который резко встал на дыбы. А все потому, что темные, чтоб они в Бездну провалились, выпустили тварей Мрака. Светлые от них не отстали — в небо взмыли драконы в своей крылатой ипостаси.

Но главное — воины двух противоборствующих армий действовали заодно. Сейчас не было сражающихся под белым и черным стягами. Были люди. И была нежить.

Это потом дипломаты и новостники назовут эту битву спланированными совместными учениями. Это спустя время сражение при Хеллвиле войдет в историю как первое крупномасштабное дружественное объединение темных и светлых. Но сейчас страницы той самой истории будущего писались магией, кровью и жизнями.

Пока же Хель пировала, собирая свою жатву. Небо и землю рассек рев дракона, выжигающего полосу. В огне сгорали умертвия, а вместе с ними — и людская алчность. Но вот новый вираж матерого дракона — и копье, пущенное рукой тысячелетнего тролля, пробило ему крыло. Ящер кувыркнулся в полете и грохнулся на землю.

Тварь Мрака, страшная, щерившая клыки, с огненным загривком и шерстью, из которой торчали ядовитые иглы, была сильна. Но уже умершим не страшна смерть. А еще поднятых Эррианом мертвецов было больше, куда больше.

Кажется, только сейчас командующие поняли, что эту битву не выиграть. И обе стороны протрубили сигнал к отступлению.

На исходе дня, когда белый снег стал багровым от крови, Хеллвиль вывесил белый штандарт. Подняли решетку, открыли городские ворота, и через них вошли те, в чьих силах было как развязать новую бойню, так и заключить мир.

Командир темных — Тизар. По словам Эрриана, он был главнокомандующим темного владыки. Я же смотрела на лицо, рассеченное шрамом, и думала о том, согласится ли этот маг заключить мир. Как и Минос — генерал, чьи воины шли под белым знаменем.

В ратуше принимал их Эрриан, как глава Хеллвиля. Уже не темный. Но и не светлый. Единственный маг без меты. Но ему подчинялась армия, которую не под силу было поднять ни одному некроманту. И притом клинки умертвий могли обернуться не только против детей Света, но и сынов Тьмы.

Требования главы Хеллвиля, хозяина удела Гейзлорру и владетеля Шумерлинской топи были просты и кратки: полная независимость его земель от притязаний обоих императоров.

Мы были в приемном зале. Шестеро телохранителей и по командующему с каждой стороны. Мы с Эррианом. Джером, баюкавший в лубке руку, Астор со свежим шрамом у виска. Невесть как просочившаяся Мажета, единственный хеллвильский судья господин Тортиш, начальник местного отдела дознавателей фьерр Сине и отец Панфий.

— Что ж… — веско начал генерал Минос, скользнул взглядом по Астору и, узнав его, прищурился, — ваши требования весьма категоричны.

Последовала пауза, во время которой тревога проснулась во мне и, словно кобра, подняла голову и раздула капюшон, заставив меня всю подобраться.

Может, поэтому я и увидела, как взгляд Миноса на сотую долю мига метнулся в сторону, и успела среагировать. А дальше произошло сразу несколько событий.

— Убить! — приказ генерала.

И тут же — арбалетный болт, летящий прямо в грудь Эрриана. Мой толчок — и вот мы с темным уже лежим на полу. А в груди отца Панфия красуются сразу и кинжал, и метательная звезда. И если вторая сорвалась с пальцев Астора, то кинжал был презентом Джерома. Так я узнала, что темному, чтобы вручить подарок, даже перебитая рука не помеха.

Зато дальнейшие переговоры прошли гораздо живее, бодрее и спокойнее. Главное, две стороны согласились на уступки. А Эрриан умудрился выбить моральную компенсацию за неудавшееся на него покушение и стребовал полное досье на уже покойного агента Панфия.

Полного конечно же не дали, но, забегая вперед, скажу: чтение оказалось увлекательным. Пару лет назад светлые действительно обнаружили залежи гарлия в Шумерлинской топи. А затем и разведка темных — информацию об оном в тайниках светлых.

Действовать обе стороны поначалу решили осторожно. В Хеллвиль под прикрытием прибыл агент Панфий, который должен был наблюдать и тихо устранять темных, если те объявятся, пока ведется тайная подготовка к разработке месторождения на спорной территории. К слову, и Магду Фокс храмовник хотел отправить за грань. Но, как оказалось, мы вовремя успели договориться, и моя тайна, которую он узнал, по факту спасла мне жизнь. Будь я настоящей темной ведьмой — сгорела бы при первом же сожжении.

А вот с прибытием темных… Вызов демона, гримы, зелье безумия в трактире, из-за которого Джерома и Эрриана чуть не убили, — все это было деяниями святого отца, который неплохо маскировался под темного мага, используя запрещенные амулеты.

Читая отчеты Панфия, сожалела лишь об одном: почему я раньше не обратила внимания на то, что все случаи нападения связаны с храмом? Панфий не пожалел даже своего служку, вселив в него инкуба.

И все ради того, чтобы удержать в Хеллвиле власть светлых. Но шпиону это оказалось не по силам, и, пока он вел свои игры, к границе с обеих сторон подтянулись отряды.

Видимо, месторождение было очень внушительным, раз ради него императоры решили рискнуть миром. Но, не одержав победу, сделали то, что умеют лучше всего делать политики: извернуть правду так, чтобы для народа она была красивой и правильной. Например, чуть было не начавшаяся война двух империй стала совместной дружественной военной операцией против восставшей нежити.

Правда, в учебниках по некромантии в параграфе «резервы магов смерти» появилось примечание: максимальная пропускная способность резерва при подпитке дикой силой составляет сто двадцать единиц. И в скобочках «но не для телохранителей темного владыки».

Но это все было потом. Пока же, после двух седмиц совещаний, дюжины склеивших ласты вестников, которые целыми стаями носились в Йонль, Тайру и обратно, все же была подписана Хеллвильская хартия.

Согласно оной полоса земель между Темной и Светлой империями, именуемая Шумерлинской топью, отходила во владения независимого княжества Гейзлорру. Надо ли говорить, что с обеих его сторон тут же появились две шахты по добыче гарлия: одна — со стороны светлых, другая — со стороны темных.

Сдается мне, что лет через триста два рудокопа встретятся под землей, ударят кирками друг о друга и завершат наконец дележ того, что так и не смогли (а точнее — не позволил один темный целитель) располовинить их предки.