Жилье по обману Устинова Татьяна
– Это довольно сложно, нужно учитывать множество факторов, со «вторичками» работать вообще непросто, но зато интересно, – поведала она внимательно слушающей ее Натке. – Совсем другое дело «первички» от застройщика продавать, это как пирожками из буфета торговать – все просто и понятно. Поэтому у нас в агентстве «первичками» обычно новички занимаются, а кто поопытнее, те берутся за задачи посложнее. А я вот… дура такая!
– Почему же дура, и вовсе вы на дуру не похожи, – соврала Натка, подумывая уже сойтись с этой полезной теткой поближе.
На дуру неумытая-непричесанная рева Галина, конечно, смахивала. Но «свой» риелтор – это очень нужный человек. Когда-то бабушка Натке с Леной говорила: «Идите, девочки, в медицинский и в юридический. В семье обязательно должны быть врач и юрист». Бабушка знала жизнь, но только ту, старую. В новой список следовало расширить, теперь в семье не помешали бы еще программист и риелтор. Особенно в растущей семье, нуждающейся в расширении жилплощади. Лена, сестра, не осознала еще, что ей тоже придется решать жилищный вопрос: где, она думает, они с Говоровым гнездышко вить будут? В его «двушке», в ее? Им бы свои квартиры продать да новую купить, побольше…
– А потому дура, что взялась не за свое дело, ну и поплатилась! – Галина была самокритична. – У нас одна новенькая девочка вчера на больничный ушла, надолго, наверное, – в инфекционку с ребенком попала. И, чтобы ее клиенты от нас не разбежались, шеф предложил другим сотрудникам их разобрать, это у нас норма жизни, обычная практика. Там у нее клиентов-то было всего четверо, новенькая же, неопытная еще, можно было всех четверых другим ребятам из числа молодняка раздать, они бы справились, но я, дурища, пожадничала. Цапнула две сделки себе, думала, быстренько их закончу и свои проценты получу, как раз смогу погасить кредит за дочкину учебу в институте… Ну, вот мне за жадность мою – ни сделки, ни процентов! Еще и свои деньги потеряла, а в кошельке-то у меня и наличка была, и карточки…
– Так что случилось-то? – чуточку нетерпеливо повторила Натка уже в третий раз.
– Да что? – Галина горько усмехнулась. – Покупатели оказались ненастоящими. Попросту жуликами. Коллега моя их по неопытности как следует не проверила, я тоже не остереглась… Короче, договорились мы встретиться на объекте, чтобы они посмотрели на строящийся дом и свою будущую квартиру. Я приехала, они тоже – два рослых парня, я еще подумала: голубые, что ли? Не иначе гнездышко вить собрались, раз однушку себе присматривают…
– И что? – Натке, привыкшей к скандальным газетным статьям, хотелось динамичного сюжета.
– И то! Зашли мы в эту квартиру – ну, однушка как однушка, двадцать пять квадратов, стены пенобетон, отделка предчистовая, площадь небольшая, зато южная сторона… Стоп, о чем я? Зашли мы, значит, в эту однушку, и только я от голубков этих отвернулась, а они меня – раз! По голове тюкнули и, пока я в отключке валялась, карманы вывернули. И сумку мою забрали, а там бумажник с деньгами и картами, мобильник, ключи от квартиры…
Галина снова заплакала.
– То есть вы ни позвонить никому не можете, ни домой к себе попасть? А живете-то где? – Натка конкретными деловыми вопросами не позволила новой знакомой опять разнюниться.
– На Северо-Западе… На метро нужно ехать, потом на маршрутке, а денег же нет, да и ключей…
– Ну, вот что, – Натка встала с лавочки и потянула за собой Галину. – Сейчас мы пойдем ко мне, я тут рядом живу, воон в том розовом доме, и первым делом выпьем горячего чаю с малиновым вареньем. Вам это явно не помешает, у вас уже губы синие, небось давно сидите тут, а на дворе-то не лето…
Успокаивающе забалтывая растерянную и шмыгающую носом Плетневу, Натка повела ее к себе. Чувствовала она себя при этом матерью Терезой и Матой Хари одновременно – заботливой, доброй, но хитрой и с дальним прицелом. По всему было видно, что случайная знакомая может ей пригодиться.
– Вот дурища безмозглая, одно слово – блондинка! – плюнула им вслед противная баба Люда, но Натка даже не обернулась и не высказала склочнице все, что она думает о чокнутых злобных старухах, воображающих себя юными красотками.
Бабу Любу это нисколько не обескуражило бы, даже наоборот, она с радостью включилась бы в дискуссию, а Натке неохота было понапрасну тратить жизненную энергию.
Ей же еще «двушку» на «трешку» менять, столько дел впереди, столько дел…
Чисто умытая, Галина Плетнева оказалась вполне симпатичной женщиной раннего бальзаковского возраста – поздний-то по нынешним меркам совпадал с пенсионным, да и то не у всех. Натка, сама большая любительница мероприятий по сохранению и приумножению женской красоты, знала немало дамочек, которые и в пятьдесят выглядели на тридцать, а в шестьдесят – на тридцать один. Плетневой она дала бы сорок с небольшим, но это пока та без косметики. Умело подкрашенная, Галина запросто сбросила бы еще пяток годков.
– Я сегодня совсем не в форме, – уловив Наткин интерес, сказала она и круговым движением обвела в воздухе свое опухшее от рыданий лицо. – Редко, знаете ли, реву по два часа без перерыва…
– И слава богу, – серьезно ответила Натка, разливая по чашкам свежезаваренный чай. – Подолгу плакать – это очень вредно для кожи лица. Особенно если кожа тонкая, чувствительная и с близко расположенными сосудами, она от соли воспаляется и жуткими красными буграми идет. А еще сосудики полопаться могут, и тогда глаза будут как у вампира…
– Вот-вот, – Галина опасливо посмотрелась в зеркальное стекло дверцы кухонного шкафчика и вздохнула. – Теперь ни кожи ни рожи… Ни телефона, ни денег, ни ключей…
– Ну, денег-то я вам дам, – пообещала Натка. – Немного, но на проезд хватит, так что домой вы доберетесь. А вот как попасть в квартиру без ключей?
– Вот это как раз не проблема, я у соседки запасной комплект храню, она у меня в квартире цветы поливает, если я куда-то уезжаю, – Галина заметно приободрилась. – Честно признаться, настоящая проблема – потеря телефона. Если бы эти гады не забрали мой мобильный, я бы и такси себе спокойно вызвала, и расплатилась бы с водителем через мобильный банк с карты на карту… Ой, а карты! Карты же надо срочно заблокировать! Позвонить в банк… Наташенька, мне неловко злоупотреблять вашей добротой…
Она просительно посмотрела на Натку, и та пожала плечами:
– Да что там… Можете позвонить с моего телефона.
Она дала Галине свой мобильный и ушла из кухни, чтобы не присутствовать при разговоре. Натке случалось терять зарплатную карточку, так что она прекрасно знала, какой это муторный процесс – блокировка карты по телефонному звонку. Банковские сотрудники так настойчиво выжимают из клиента-растеряши приватную информацию, как будто они в инквизиции стажировались…
Через несколько минут, закончив разговор, Галина выглянула из кухни и позвала хозяйку:
– Наташенька! Спасибо вам огромное, я все свои вопросы решила. Карты заблокировала, такси вызвала, соседку предупредила, что зайду за ключами… Не знаю, как мне вас благодарить… Вы меня просто спасли!
– Не преувеличивайте, – отмахнулась Натка.
– Нет-нет, это правда! Я там, на лавочке, в таком отчаянии была, совершенно не соображала что делать, хоть иди и топись, – Галина вздохнула. – Оказывается, современного человека так легко выбить из колеи! Нет мобильника и денег – и всё, ты отрезан от мира и совершенно беспомощен… К счастью, не перевелись еще добрые люди.
Она с признательностью посмотрела на смущенную Натку:
– Не знаю, как, но я вас обязательно отблагодарю, обещаю!
– Да что вы, к чему это, – забормотала та в ответ. – Не надо благодарностей, приятно было познакомиться…
Разумеется, они обменялись контактами и договорились через некоторое время встретиться.
– Когда я буду больше похожа на приличного человека и смогу вас угостить хотя бы кофе с пирожным, – с улыбкой сказала Галина.
Вскоре она ушла. Натка закрыла за ней дверь, подошла к окну и посмотрела, как Плетнева садится в такси. Все вроде было в порядке, машина за Галиной приехала нормальная, действительно такси, а не какой-нибудь подозрительный бомбила, с которым до последнего не знаешь, куда он тебя доставит и в каком, собственно, виде…
Не зря говорится, что мы в ответе за тех, кого приручили: Наткууже тянуло опекать новую знакомую, как будто то, что Галина однажды попала в такую неприятную историю, выдавало в ней неприспособленную дурочку.
На самом-то деле, конечно, все было не так, иначе Плетнева не стала бы успешным риелтором.
Это как раз сама Натка то и дело влипала в опасные авантюры, о чем предпочитала не вспоминать. Ей нравилось думать, что она не только красивая, но и умная. Пусть не такая умная, как старшая сестра Лена, но тоже очень даже ничего…
Проводив отъехавшее от дома такси, Натка подняла голову выше и уперлась взглядом в недостроенную жилую башню. Над растущим зданием еще трудился огромный подъемный кран, а его нижние этажи уже приобретали приличный вид – стены были оштукатурены, в окнах блестели стеклопакеты… Вот, наверное, где бедная Галина получила по голове – в одной из квартир на нижних этажах этого дома.
Впрочем, дом-то это не компрометировало, он Натке, пожалуй, даже нравился. Новый, красивый, в приличном и привычном районе…
Надо по-свойски расспросить Галину, что там за квартиры и каковы условия их приобретения, решила Натка.
На уровне третьего этажа от угла до угла через весь фасад недостроенного здания тянулся гигантский баннер с надписью: «Готовые квартиры! Скоро сдача! Возможна покупка в рассрочку!» – и контактными телефонами. Но какой дурак нынче верит рекламе и звонит в отдел продаж?
Натка дурой не была и рекламе не верила.
Истец Петровская Е. Н.
– Ну что скажете? – директор по маркетингу обвел глазами присутствующих.
Присутствующие сделали непроницаемые лица.
Катя мысленно застонала.
Она знала эту офисную игру-угадайку. Директор, зараза, коварно не высказался, и теперь его подчиненные будут пытаться уловить мысли шефа, выражаясь так уклончиво, чтобы в любой момент, едва начальственное лицо мимически выразит склонность к согласию или несогласию, развить намеки в нужном направлении.
То есть правду не скажет никто.
Никто не вздохнет печально, не посмотрит на директора глазами больной коровы и не бухнет: «Василий Антонович, да фигня это всё! И идея фигня, и подача фигня, и вообще мы тут с вами одной только фигней и занимаемся с утра до вечера с перерывом на обед и кофе-брейки».
Катя вздохнула. Ей очень хотелось перерыва на обед и собственно самого обеда. Или хотя бы кофе, пусть даже без брейка. Просто кофе, можно даже растворимого. Совещание тянулось уже третий час, и только пять минут назад вошло в ту стадию, к которой имела непосредственное отношение Катя. Битых два часа она терпеливо слушала про воронку продаж, конверсию, ретаргетинг и отчаянно скучала, но мужественно скрывала свое отношение к происходящему и присутствующим. Не хватало еще, чтобы они догадались, что она считает всю их важную работу фигней!
– Вроде все хорошо, – осторожно сказала начальница отдела рекламы.
По субординации она подчинялась напрямую директору по маркетингу, и это обязывало ее первой ступить на минное поле.
«Вроде все хорошо» никаких перемен в каменной начальственной физиономии не вызвало, и начальница отдела рекламы, выждав пару секунд – вдруг хотя бы моргнет? – аккуратно сменила вектор:
– И в то же время как будто чего-то не хватает…
Директор по маркетингу моргнул.
– Коллеги, какие есть предложения? – обрадованная начальница отдела рекламы моментально перебросила мяч в толпу, и ее подчиненные согласно загудели – мол, да, действительно, чего-то и в самом деле не хватает…
«Чего?! Чего еще вам не хватает?!» – едва не заорала Катя. Она переделывала эти рекламные макеты уже трижды, и всякий раз заказчик в заключительной стадии работ почти полностью менял техническое задание, притворяясь, будто это совершенно нормально.
Нормального в этом не было ничего!
Нормальным был только обещанный Кате гонорар, да и то лишь до того момента, пока речь не зашла о третьей переделке. Потом затраты времени и усилий стали несоразмерны оплате, но Катя скрепя сердце и скрипя зубами продолжала выруливать к финишу из дебрей, в которые ее раз за разом заводили кретины, занимающиеся своей фигней так возмутительно непрофессионально.
Господи, за что ей это – работа с идиотами? Чем она заслужила такую пытку?
– Возможно, имеет смысл поменять цветность, – высказался кто-то из рекламщиков.
Директор по маркетингу посмотрел на него с легким интересом, а Катя – с откровенной ненавистью.
Идиоты! Вот сейчас еще кто-нибудь выдаст бессмертное…
– И поиграть шрифтами, – в самом деле сказал кто-то.
Катя не выдержала и издала слабый стон.
– Дизайнер не согласен? – тут же спросил ее директор по маркетингу.
Таким тоном, как будто собирался продолжить: «Возможно, имеет смысл поменять дизайнера?»
Этого Катя допустить не могла.
Она убила на их фигню две недели и твердо рассчитывала на обещанный гонорар. Ее кормилец, во всех смыслах дорогой Макбук, в последнее время заметно тормозил, намекая на необходимость добавить ему памяти. Внешний жесткий диск в интернет-магазине стоил пятнашку, еще пятерку предстояло отдать мастеру за ремонт, пусть заодно и клавиатуру проверит, там явно какая-то проблема – средний ряд иногда залипает, а еще нужно заплатить хозяйке за комнату… И теплые ботинки купить. Холодает уже, а у нее из приличной осенней обуви остались одни ботильоны на рыбьем меху…
– Катерина? – начальница отдела рекламы звонко постучала ручкой по стеклянной столешнице, привлекая ее внимание.
– Что? А, нет, что вы, дизайнер со всем согласен, – довольно мрачно, не в тон словам, ответила Катя.
Конечно, переделывать макет фигни в четвертый раз ей не хотелось. Хотелось стукнуть кулаком по столу, вскочить, отшвырнуть ногой офисный стул на трубчатых паучьих ножках, протопать ботильонами к двери и с грохотом захлопнуть ее за собой. Но деньги… Деньги были нужны. Хоть за фигню, хоть за ерунду, хоть за сущую ересь – где сейчас найдешь приличный заказ, не говоря уже о нормальной работе?
Нормальная работа у Кати была пять лет назад.
Тогда она была официально оформлена в газете «Комсомольская правда» на должность директора редакционно-издательского центра в Ростове-на-Дону и командовала там дюжиной верстальщиков. Признаться, это было непросто: верстальщиками работали почти исключительно парни, которым не нравилось подчиняться женщине и жестким правилам, заведенным в газете. Верстка строго по утвержденным стилям, никакого самовыражения, шаг вправо, шаг влево – побег, расстрел на месте. Ну, не расстрел, конечно, но выволочка в приказе и лишение премии, опять же ничего хорошего. Кате все это тоже не нравилось, но она отводила душу дома, рисуя картиночки для себя. В РИЦе у нее одной было настоящее профильное образование – Московский полиграфический институт, и толк в журнальной и книжной верстке она понимала, но не собиралась всю жизнь заниматься этой рутиной.
Дура! Сидела бы в РИЦе и не рыпалась.
Но как не рыпнешься, когда тебе предлагают чудесную работу за сказочные деньги?
– Катюха, не тупи! – жарко дышала в телефонную трубку Танька, однокурсница в прошлом и подруга навеки. – Это предложение из разряда «один раз и только для вас»! Ты, мать, понимаешь, что второго такого шанса не будет?
Таньку позвали в свеженький, с иголочки, парк развлечений – новый русский Диснейленд – и разрешили самой собрать команду крутых дизайнеров. Танька разумно решила, что самые крутые – это те, кого она лично знает, и сманила к себе в Сочи несколько действительно классных профи из числа старых добрых друзей. Заодно и хорошую компанию себе обеспечила! Катя тоже сдалась – повелась на неприлично высокую зарплату, ну и еще фронт работ ее подкупил. Это было действительно круто – с нуля создавать всю айдентику[3], оформлять невероятные аттракционы, тематизировать территорию, делать макеты для фирменных сувениров и смелой наружной рекламы…
За три года в парке Катя свято уверовала в то, что она спец каких мало и ее в любом месте просто с руками отхватят. Зря она это, конечно. Оторвалась от реальности, а после упала на землю и больно ушиблась.
Через три года Танька укатила обратно в Москву – там тоже построили новый классный парк, но команду дизайнеров для него собирал уже кто-то другой, Таньку даже не спросили, так что Катя приглашения не получила.
Ее новый начальник первым делом зачистил территорию, вырвав с корнем, как сорняки, всех мало-мальски толковых спецов, способных составить ему, пафосной бестолочи, реальную конкуренцию. Катю виртуозно подвели к увольнению «по собственному», и она ушла, пребывая в полной уверенности, что ничего не теряет. У нее были бесценный опыт, умение и желание работать, прекрасная репутация и роскошное портфолио.
И все это оказалось никому не нужно.
Поначалу Катя не дергалась. В парке она хорошо заработала и с пухлой финансовой подушкой безопасности чувствовала себя вполне уверенно. Она устроила себе долгий отпуск, всласть навалялась на пляже, накупалась в море и съездила в Италию, откуда привезла целый чемодан отличных модных тряпок, чтобы ходить в них в новый офис.
Но с новым офисом все не складывалось. Эйчары приличных компаний, как сговорившись, почему-то категорически не желали брать на работу специалистов в возрасте «сорок плюс», а Кате было уже почти пятьдесят.
Самой ей вовсе не казалось, что это много – какие проблемы-то? Она здорова, хорошо выглядит и не отвлекается от работы на шашни с кавалерами или возню с малышами… Кавалеров у нее не было, бывший муж, нынче друг по СМС-переписке, не считался, а единственный Катин ребенок, дочь Маруся, сама уже взрослая, самостоятельная девица, жила с бойфрендом в Питере… И собственный возраст Катю совсем не пугал, наоборот, она нетерпеливо предвкушала тот момент, когда ей исполнится пятьдесят пять, потому что на эту дату у нее были большие планы.
В пятьдесят пять Катя собиралась уехать в Болгарию.
На деньги, распирающие Катину небольшую, но приятно пухлую финансовую подушку, в Болгарии можно было купить прекрасную двухкомнатную квартиру в курортном городке у моря. Причем российским пенсионерам предоставлялись разные преференции, в том числе возможность сразу получить вид на жительство, а потом гражданство для себя и членов семьи. Маруся с бойфрендом, который к тому времени вполне мог стать мужем, наверняка тоже не отказались бы от болгарских паспортов, мало ли что, вдруг пригодятся…
Когда срок выхода на пенсию отодвинули, у Кати возникло ощущение, будто ее хрустальную мечту шарахнули с размаху о камни. Ее швырнули, и она раскололась, как хрупкая шкатулка, вывалив в холодную грязь уютно прятавшуюся там мечтательницу Катю. «Каких-то пять лет» до пенсии превратились во все десять, курортная Болгария отодвинулась в смутную даль, надо было продолжать работать и зарабатывать, а не тягать потихоньку из финансовой подушки, перебиваясь случайными заказами…
А постоянной работы для крутого и недешевого дизайнера в провинции не было.
– Да ты, мать, не понимаешь что ли, как все устроено? – устало вздыхала в телефонную трубку Танька, далекая подруга навеки. – У нас тут, в Москве, тоже все по блату! Чтобы устроиться на хорошую работу, люди большие деньги платят.
– Кому? – настойчиво спрашивала Катя. – Скажи, кому и сколько я должна заплатить за хорошую работу?
– Да не знаю я, – вяло отбивалась Танька. – Ты вообще за кого меня принимаешь? Я не спец по кадрам, я заместитель руководителя отдела дизайна, а весь отдел со мной и начальником состоит из четверых человек. И никто с места трогаться не собирается, дураков нет! Ищи на Хедхантере, там бывают неплохие вакансии с зарплатой более или менее в рынке.
На Хедхантере Катя искала и даже иногда что-то находила, но на «зарплату более или менее в рынке» пойти никак не могла. Такая зарплата после вычета налогов и стоимости съемного жилья превращалась в довольно скромную сумму – кассирши в супермаркетах примерно столько же получают.
Кате не хотелось скатываться в суровую и бескомпромиссную бедность. И вот тогда возникла мысль, на тот момент показавшаяся ей гениальной: купить квартиру в Москве! А что? Деньги у нее есть, до Болгарии еще десять лет, значит, пока можно распорядиться накопленной суммой по-другому.
Собственная квартира в Москве, пусть маленькая и далеко не в центре, решала вопрос с «зарплатой более или менее в рынке». Имея свое жилье, можно работать за меньшие деньги, а уж такую работу она в столице точно найдет. Москва – это вам не Ростов или Сочи, там работы полно…
В Москве «болгарских» денег хватило на однушку в строящемся доме. Катя не проявила беспечности, она внимательно изучила всю доступную информацию о застройщике. По всему было видно, что этот «Райстрой» – приличная компания, уже успевшая возвести и благополучно сдать три многоэтажных дома. Катя купила однушку в четвертом, очень быстро растущем. Повезло: успела выхватить одну из самых последних квартир! До заявленной сдачи дома оставалось всего шесть месяцев.
– Мать, ну не дура ли ты? – беспомощно сердилась спустя два года Танька, подруга навеки. – Брала бы вторичку да в ипотеку, дороже вышло бы, зато надежный вариант!
– Кто бы мне дал ипотеку, безработной? – тоскливо сопя, вяло отбивалась Катя, вполне согласная с оценкой: да, дура она, дура полная и несчастная.
Не надо было ей экономить и рисковать. Взяла бы хоть потребительский кредит, миллион с ее кредитной историей банк и безработной бы дал, купила бы проверенную вторичку… Но кто же знал, что так получится.
– Значит, так, – сказала Танька, когда ей окончательно надоело Катино тоскливое телефонное сопение. – Иди-ка ты, мать, в суд! У нас на работе есть юрист, отличный мужик, мы с ним дружим. Я попрошу, он поможет тебе собрать документы. Все, хватит ныть, прилетай, будем решать твою проблему!
Хорошо, что на свете есть Танька, подруга навеки, и ее отличный мужик-юрист! Если бы не они, Катя и не знала бы, за какую ниточку потянуть. Юрист помог ей составить и подать исковое заявление, Танька подыскала комнатку у хозяйки – в глухом закоулке столицы и очень маленькую, но зато чистенькую и за подъемные деньги.
Про «зарплату в рынке» Катя и думать забыла. Столичные эйчары ориентировались исключительно на соискателей с московской пропиской, так что ей на местном рынке труда пока ничего приличного не светило. Приходилось перебиваться случайными заказами…
– Тогда давайте финализируем новые правки, – бодро предложила начальница отдела рекламы.
Ее шеф моргнул, Катя напряглась.
– Цветность поменять – это раз, шрифты – это два, – начальница азартно блеснула глазами. – О, я знаю, что делать! Давайте основное изображение немного изменим? Сейчас тут у нас темноволосый мальчик, а мы сделаем из него белокурую девочку, такую, знаете, куколку с кудряшками. Мне кажется, тогда картинка заиграет…
«Какая фигня!» – с тоской подумала Катя.
А вслух сказала с фальшивым энтузиазмом:
– Да, девочка – это просто отличная мысль!
Об утреннем отключении воды я и не вспомнила бы до другого такого случая, если бы мою не по возрасту девичью память не освежила Сашка. За ужином, когда я с наслаждением хлебала наскоро сваренный супчик, она положила передо мной свой смартфон:
– Вот, почитай. Я подключилась к нашему домовому чатику.
– К чему? – не поняла я.
– «К чему?» в смысле «зачем?» или ты не в курсе, что такое домовой чатик? – не пощадила темную мать продвинутая дочь.
– Второе, – буркнула я.
– «Второе» в смысле «дай котлетку»?
– Ты издеваешься?!
– Ага, унижаю и доминирую, не упускать же такой случай, – довольно хохотнула непочтительная дочь. – Слушай и запоминай: домовой чатик – это такое гиблое место в виртуальности, куда жильцы приходят типа потусить и поплакаться. Ты поскроль, там прикольно…
Я отложила ложку, взяла смартфон, поскролила – то есть пролистала ленту – и действительно увлеклась, зачиталась.
Наш домовой чатик оказался чем-то средним между деревенской завалинкой и телесериалом с легким детективным уклоном.
В чате соседи поднимали и активно обсуждали разные злободневные бытовые вопросы, реже – вносили предложения по улучшению нашей общей жизни, а заодно непринужденно общались. Выглядело это как коллективный поток сознания и требовало фильтрации.
Сегодня в нашем домовом чате было вот что:
Управдом: «Всем хорошего дня! Накопленные деньги на текущий ремонт дома в этом году направлены на второй подъезд. Начато изготовление новых окон, обещают замену в ближайшее время».
Жильцы второго подъезда: «Очень хорошо!», «Прекрасно!», «Отлично!».
Кто-то из первого поъезда: «А когда уже отремонтируют сливную трубу первого подъезда и оштукатурят размытый угол?»
Жильцы второго подъезда: «Покинул группу», «Покинул группу», «Покинул группу».
Управдом: «Водосток уже ремонтировали. Посмотрите во время дождя, есть ли протечка и где. Заявку надо подавать в ГУК с точным описанием проблемы. А ремонт стен дома планируется во время капитального ремонта, это через два года».
Кто-то, философски настроенный: «Не все ведь доживут…»
Кто-то сердитый: «Ага, помрем от обезвоживания! Почему воды опять утром не было?!»
Жильцы всех подъездов: «Да, почему?», «Что с водой?», «И не туды и не сюды!».
Управдом, уклончиво: «Информацию об аварийных отключениях можно получить в горводоканале или у обслуживающих компаний, телефоны смотрите на доске объявлений в каждом подъезде».
Жильцы, агрессивно: «То есть управдом не в курсе?», «То есть отключение аварийное?», «То есть нас и предупреждать не надо?!» и «Мы пойдем в суд!».
– Зачем же сразу в суд? – пробормотала я. Не хотелось мне переизбытка работы…
«А куда?» – тут же спросил кто-то в чате.
Управдом, нервно: «Да куда хотите! Кстати, напоминаю: до 20-го числа необходимо сдать показания по расходу воды!»
Кто-то наблюдательный: «Уважаемые соседи! Я видел, воду нам перекрывают мужики с соседней стройки. Подозреваю, что они врезаются в нашу трубу».
Кто-то вредный: «Как врезаются? Как айсберг в «Титаник», только неоднократно? Уже третье отключение за этот месяц».
Кто-то рассудительный: «И наверняка не последнее. Тому дому еще строиться и строиться…»
Кто-то хозяйственный: «Покупаем ведра и тазики, запасаемся водой».
Кто-то ушлый: «У меня есть приятель на базе хозтоваров, он может продать нам прекрасные тазы и ведра оптом по сниженным ценам. Кто будет брать, записываемся!»
– Я, кстати, наполнила водой две трехлитровые банки из-под соленых огурцов, – отрапортовала Сашка.
– Молодец, – я похвалила прагматичную дочь и вернула ей смартфон. – Продолжай в том же духе. Отслеживай развитие событий и держи меня в курсе происходящего.
– Да, мэм! – Сашка вытянулась во фрунт.
– Вольно, – махнула я. – Дай уже спокойно доесть…
Но спокойно не получилось. Едва я налила себе чаю – позвонила Натка.
– Лен, а давай мы с тобой все продадим и купим в пригороде классный таунхаус на двух хозяев! – даже не поздоровавшись, с энтузиазмом предложила она.
– Что «все» мы продадим? – уточнила я, стараясь сохранять спокойствие, что было очень непросто, потому как от неожиданности я обожглась горячим чаем. – Ум, честь и совесть, а также душу дьяволу? Да я, даже если всё до последней нитки с себя сниму и продам, на одно крылечко твоего таунхауса вряд ли наберу!
– А ты кредит возьмешь, тебе дадут, ты ж судья, у тебя зарплата вся белая, как снежинка! – не стушевалась Натка.
– И такая же маленькая! – я начала сердиться.
Раньше моя дорогая сестрица безудержно разорялась на тряпки, украшения, развлечения и косметические процедуры. Мне, разумеется, хотелось, чтобы ее траты стали более разумными и солидными, но я никак не ждала, что легкомысленная Натка всерьез задумается о покупке недвижимости. А она вот и сама задумалась, и меня заставляет голову ломать и карманы инспектировать!
– Знаешь, Лена, в чем твоя главная проблема? – обиженно засопела сестрица.
– В наличии у меня младшей сестры?
– Нет! В отсутствии у тебя…
– Денег.
– Опять нет! Фантазии! – Натка, сама известная авантюристка, заговорила с покровительственно-сочувственными интонациями. – С выдумкой у тебя, Лена, очень плохо! И, как следствие, с далекоидущими планами!
– Да пошли они, эти далекие планы, куда подальше, – легко согласилась я. – Натка, я тебя умоляю: не втягивай ты меня в свои авантюры. Честное слово, мне других забот хватает… Лучше расскажи, как там Сенька? Школа уже лежит в руинах или еще стоит, только слегка покосилась?
Мы переключились на обсуждение интересной и многотрудной жизни современных первоклассников, и тема улучшения Наткиных жилищных условий была забыта.
Впоследствии я очень жалела о том, что малодушно пощадила свои нервы и отмахнулась от сестры с ее фантазийными проектами по части прироста квадратных метров, но было уже поздно…
Очередной день прошел нечувствительно – в скучных праведных трудах. Веселье началось, когда я уже ехала с работы домой. Позвонила сердитая Сашка:
– Мам, купи пиццу, лучше всего «Четыре сыра», только самую большую!
– С чего бы это? – Мне тоже хотелось пиццы, но не хотелось лишних трат. – В холодильнике есть куриное филе, приеду – пожарю, а ты пока картошку почисть…
– Не вариант! У нас света нет, я в потемках за нож не возьмусь!
– Что значит – света нет? Снова выбило пробки? – я огорчилась и встревожилась. – Сань, признавайся, ты опять включала в розетку что-то мощное?
В прошлом месяце дочь с подругой-актрисой снимали у нас дома какой-то ролик, специально притащили пару студийных софитов, ну и полетели наши пробки ласточками…
– А что сразу я?! – возмутилась Сашка. – Я тут вообще не при делах! Света нет во всем доме! Я тебе потому и звоню – предупредить. Лифт не работает, темно, как в жо…
– Не выражайся!
– Как в по…
– Я кому сказала, не выражайся!
– В потемках мы тут, короче!
– Мы – это кто?
– Мы – это я и Фома, он как раз в гости заскочил…
– То есть у нас дома нет света, но есть Фома? – Я непроизвольно крепче придавила педаль газа. – Так, ведите себя прилично, я скоро буду. Очень скоро!
Фома Горохов – однокашник и друг моей дочки. Сама она горделиво называет его «мой парень», и это мне очень не нравится. Я точно не знаю, где в наше время проходит грань между невинной дружбой девочки с мальчиком и их вполне себе взрослыми отношениями, но подозреваю, что определения «мой парень» и «мой бойфренд» сигналят о критической близости Рубикона.
Если верить Сашке, у них с Фомой пока ничего такого не было, так пусть и не будет еще хотя бы года три. Лучше пять. А еще лучше – до окончания Сашкой института. Сначала диплом о высшем образовании, потом секс – вот такая последовательность меня как мать, не торопящуюся стать бабушкой, вполне устраивает.
Вопрос в том, устроит ли она Сашку и особенно Фому, молодые люди – они ведь в этом вопросе руководствуются принципом «чем раньше – тем лучше», им только дай шанс… А у нас свет отключили! Ну просто провокация какая-то! Может, наши власти таким образом демографию наладить хотят?
Я ускорилась. Заскочила на одну минуточку в торговый центр за пиццей, а потом гнала, как Шумахер в его лучшие годы, и успокаивала себя тем, что мне-то еще повезло. Сашка хоть и шушукается со старшими подругами, подковываясь при их содействии в теории секса, но к практике переходить не спешит. Не то что Люся Семенова из первого подъезда, та уже в девятом классе своего первого родила и сейчас, кажется, снова ходит беременная.
Ох, какое счастье, что гуру модного бизнеса не рассказывают юным бьюти-блогершам и другим впечатлительным барышням о благотворном влиянии качественного секса на женскую красоту! Думаю, это только потому, что качественный секс нельзя фабричным способом разлить по баночкам и бутылочкам и задорого продавать в магазинах элитной косметики. А ведь раскупали бы… Какая мощная коммерческая идея, какой перспективный стартап… Тьфу, о чем я?!
В подъезде действительно было темно, как в жо и по. Из домов, с трех сторон обрамляющих наш двор, лишь один приветливо сиял освещенными окнами, два других печально высились гигантскими кладбищенскими памятниками. Фонари на улице, однако, горели, и троллейбусы ездили исправно. То есть отключение электроэнергии случилось не широкомасштабное, а локальное, и не посчастливилось почему-то опять нашему дому! Действительно, «Титаник» какой-то! Неоднократно атакованный…
Сердито пыхтя и подсвечивая себе мобильником, я поднялась по лестнице и нажала на кнопку звонка у своей двери. Вспомнила, что электричества нет, тихо выругалась и пару раз бухнула в дверь ногой, чтобы меня уж точно услышали. Сашка с Фомой вполне могли закупорить уши наушниками с громкой музыкой из своих смартфонов, они так часто делают. Жуткое зрелище, к слову сказать: сидят на диване в обнимку парень с девушкой, оба в наушниках, как пара Чебурашек, глаза стеклянные, веки и ноги подергиваются в такт музыке, но она у каждого своя, так что синхронности никакой… Зомби-апокалипсис в отдельно взятой квартире.
– Ну наконец-то! Дай сюда! – открыв мне дверь, дочь выхватила коробку с пиццей и унеслась с ней на кухню.
Там что-то свистело, мерцало, меняло цвет, красиво подсвечивая профиль Фомы. Это он за ноутбуком сидит, кино смотрит, сообразила я и обрадовалась. Невинное же занятие! Не грозящее мне стремительной эволюцией в бабушку.
– Фомка, убирай комп и чайник выключи, не слышишь что ли, закипел! – распорядилась Сашка.
Ага, значит, свистит чайник. Как у нас все чинно, благородно!
– Здрась, теть Лен, – Фома наконец заметил мое присутствие, вскочил, завозился, освобождая стол.
– Минутку, не закрывай! – я первой смекнула, что наш единственный источник освещения – ноутбук, хотя еще был газ, но его Сашка как раз погасила. – Саша, достань свечи, они в крайнем кухонном шкафчике снизу.
Читать бесплатно другие книги:
