Король шрамов Бардуго Ли

6

Николай

Николай и Толя доставили Давида с Надей в столицу, воспользовавшись туннелем, который соединял Золотое Болото с Большим дворцом: целых пятнадцать миль под землей. Бедный Толя всю дорогу что-то бормотал себе под нос, причем в стихах.

Николай охотно избавил бы Толю от этой психологической травмы и пощадил собственные уши, однако начальник личной стражи убедил короля, что выдержит путешествие. Кроме того, Николаю сообщили, что за последние несколько дней количество пилигримов, разбивших лагерь под стенами дворца, возросло и что некоторые требуют высочайшей аудиенции. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь рьяный фанатик бросился под копыта коня королевскому всаднику. Нет, сегодня Николай не собирался плодить мучеников.

Они вышли из-за шумного искусственного водопада, расположенного неподалеку от конюшен. Путь к нему охраняли двое самых надежных стражников. Белые с золотом мундиры, темные волосы аккуратно уложены на косой пробор, на лицах торжественное равнодушие солдат, вытянувшихся по стойке смирно. Похожие, словно родные братья, эти двое различались по характеру как день и ночь. Трухин – неизменно веселый и бойкий, Исаак – до того застенчивый, что с трудом мог смотреть собеседнику в глаза.

Когда отряд Николая появился из-за живой изгороди, охранники не выразили ни малейшего удивления.

– Трухин, я пропустил что-нибудь интересное? – осведомился король.

На суровом лице стражника тут же расцвела непринужденная улыбка.

– С возвращением, ваше величество. Ничего особенно интересного, разве что инферны подожгли лес за озером.

Похоже на Кювея. Николай восхищался талантом молодого шуханца устраивать хаос, тем более что этот юный инферн – Зоина забота, не его.

– Неплохо.

Улыбка Трухина потускнела.

– В кольце огня оказался министр обороны. К счастью, он не пострадал.

– Хорошо еще, министра финансов не подпалили. Cav anenye? – обратился Николай к Исааку на земенском. Способности этого стражника к языкам правитель открыл еще во время военной службы в Хальмхенде и всячески их поощрял.

Исаак коротко поклонился.

– Акцент все менее заметен, ваше величество.

– Исаак, ты мне льстишь.

Стражник робко кашлянул.

– «День» по-земенски – can, не cav. Если, конечно, вы не интересовались моим ослом.

– Твоему ослу я желаю исключительно здоровья, и все же не стесняйся поправлять меня, если я делаю ошибки.

– Слушаюсь, ваше величество. – Исааку явно было неловко.

– Не волнуйтесь, – сказал Николай, когда они направились прочь от садов к Большому дворцу. – Такое случается не часто.

Простые, привычные слова. И с каждым днем они все меньше соответствуют действительности.

За деревьями показались золоченые террасы дворца, выстроенные одна над другой, словно глазированные слои самого дорогого в мире торта. Предшественники Николая Ланцова наслаждались излишеством во всем – кроме хорошего вкуса… Впрочем, сейчас ему не сюда. Николай свернул налево, к Малому дворцу, оставил рощу позади и вышел к месту, откуда во всей красе были видны золотые купола дворца и переливающееся на солнце голубое озеро с крохотной точкой островка в самом центре.

Король Равки проводил здесь много времени, и все же это место каждый раз удивляло его… Устремленные ввысь башни, старинные стены из дерева, инкрустированного перламутром, украшенные затейливой резьбой с изображением разнообразных зверей и растений. Николаю всегда казалось, что он ступает на неизвестную территорию, переходит из нового мира на темную сторону, где совершаются сомнительные сделки. Пожалуй, не стоит зачитываться романами.

Повсюду мелькали яркие кафтаны гришей – униформа, носить которую Толя и Тамара отказывались наотрез, предпочитая оливково-серые куртки солдат Первой армии. При этом близнецы оставляли руки обнаженными, демонстрируя окружающим символы Солнечной святой, вытатуированные на бронзовой коже.

Зоя и Женя ожидали его в зале совещаний.

– Опаздываешь, – заметила Зоя.

– Я король, – парировал Николай, – и, стало быть, это вы пришли рано.

Обычно король и гришийский Триумвират собирались в Большом дворце, там же, где Николай проводил встречи с генералами и министрами. Но когда нужно было поговорить, не опасаясь чужих ушей, они приходили сюда, в покои, выстроенные Дарклингом. Этот человек как никто другой умел хранить секреты. Окна в зале совещаний отсутствовали, в него вел единственный вход, добраться до которого можно было лишь непосредственно из Малого дворца. По стенам зала были развешаны карты Равки, выполненные в старинном стиле. Окажись Николай здесь ребенком, карты привели бы его в восторг.

– У нас проблема, – без предисловий начал он, усевшись во главе стола и водрузив на колено чашку с чаем.

– Сообщать, что у нас проблема, – все равно как говорить, что Толя голоден, – заметила Зоя, не обращая внимания на злобную гримасу Толи и спокойно наливая себе чай из самовара. – Это должно меня удивлять?

Она была одета в синий шерстяной кафтан – в холодную погоду такие носило большинство эфиреалов, – с вышивкой серебром на манжетах и по подолу и с песцовой опушкой на вороте. Несмотря на утомительно-долгий обратный путь в Ос Альту, усталой она не выглядела. Зоя всегда держалась, как настоящий генерал, и безупречный внешний вид был частью ее доспехов. Николай бросил взгляд на ее идеально вычищенные сапоги – эта черта вызывала в нем уважение.

– На сей раз проблема прямо-таки головоломно-увлекательная, – уточнил Николай.

– О, нет, – простонала Женя. – Когда ты так говоришь, это означает, что все плохо.

На ней был кафтан традиционного цвета корпориалов – красного, лишь чуточку темнее, чем оттенок волос девушки, – с темно-синей вышивкой. Это сочетание цветов использовала только Женя и ее подразделение портных. Манжеты и подол Жениного кафтана украшал золотой кант, а глазную повязку – золотое солнце, в память об Алине Старковой. Николай добавил изображение солнца к геральдическим символам рода Ланцовых: этот жест был продиктован как личным уважением, так и необходимостью выразить согласие с общим мнением.

И хотя Алина давно погибла, Николаю порой казалось, что она все еще рядом, что вместе с ними переходит из зала в зал; ее присутствие ощущалось так же явственно, как жар летнего светила.

Король постучал ложечкой о чашку.

– Давид и Надя почти доработали систему вооружения моросеев.

Давид не потрудился оторваться от чтения: он принес с собой трактат об осмотических фильтрах, который Николай считал крайне полезным.

– Женя, ты права. Проблема весьма серьезная.

Женя искоса посмотрела на Николая.

– Это ты к чему?

– Начинает с хороших новостей, – сказала Зоя. Обменявшись с Николаем взглядами, она продолжила: – На торговом съезде в Ивце к королю подошел Хайрем Шенк. Керчийскому Торговому совету известно о нашем подводном флоте.

Тамара с досадой оттолкнула свой стул.

– Черт! Так и знала, что на старом заводе завелась «крыса». Надо было поскорее перебираться в Лазлайон.

– Рано или поздно они все равно бы узнали, – пожал плечами Толя.

– Подводные суда вполне могут применяться в мирных целях, – пробормотал Давид. – Для научных исследований, например. – Он не любил считать себя создателем оружия, однако подобную наивность члены Триумвирата позволить себе не могли.

Тамара прислонилась к стене, опершись о нее каблуком.

– Давайте не будем притворяться, будто не знаем, зачем Керчии понадобились наши «акулы».

Хайрем Шенк и другие члены Торгового совета утверждали, что моросеи им нужны для обороны от шуханских соседей и на случай блокады со стороны Фьерды. Николай, однако, знал истинную причину. Все знали. Настоящая цель Керчии – земенский флот.

Новый Зем строил свои собственные корабли, осваивал новые торговые пути и более не нуждался ни в керчийских портах, ни в керчийских судах. У могущественной Керчии, королевы морей и, бесспорно, сильнейшей торговой державы, впервые появился конкурент. Вдобавок Новый Зем обладал несравнимыми преимуществами – такими, как обширные пахотные земли, лес и богатые копи. По правде говоря, Николай завидовал бурному развитию молодого государства. Вот каких успехов способна достичь нация, если границы не осаждает враг и над страной не висит постоянная угроза войны. Однако, если керчийский Торговый совет осуществит план и закупит равкианских «акул», земенским кораблям не поздоровится. На них будут нападать в каждом секторе моря, и тогда Керчия восстановит свое морское владычество, которое сделало ее одной из богатейших и сильнейших стран мира, несмотря на крохотные размеры.

– Новый Зем – сильный союзник, – высказал мнение Толя. – Поддерживает нас, в отличие от остальных.

– А как быть с долгами? – Тамара скрестила на груди руки. – Керчия держит Равку на финансовом крючке. Торговый совет может раздавить нас одним росчерком пера.

Николай посмотрел на карту. На юге – Шухан, на севере – Фьерда; Равка зажата между ними. Если его страна не сумеет сохранить рубежи в неприкосновенности, то превратится в поле битвы между двумя великими державами, а ведь Николай обещал своему народу мир, возможность восстановить разрушенное. И Фьерда, и Шухан имеют сильное регулярное войско, тогда как равкианская армия истощена и потрепана годами сражений. Возглавив армию после гражданской войны, Николай понимал, что по численности его войска заметно уступают неприятельским. Единственный шанс Равки выстоять – всегда держаться на шаг впереди врага за счет новых технологий. Равка больше не хочет воевать. Николай больше не хочет воевать. Однако чтобы строить летательные аппараты, корабли или производить оружие в сколь-нибудь серьезных количествах, необходимы деньги и ресурсы, помочь с которыми могла только Керчия. Решение казалось простым, только вот простым оно быть не могло, даже если опустить соображения чести и союзничества.

– Вы оба правы, – сказал Николай. – Нам нужен Новый Зем, и нам не обойтись без Керчии. Но в одном танце с двумя партнерами сразу не станцуешь.

– Допустим, – произнесла Зоя. – Тогда кого мы выберем в провожатые, когда танцы закончатся?

Тамара стукнула каблуком по стене.

– Керчию.

– Давайте не будем торопиться с решением, – предложил Николай. – Выберешь не того, и вечер принесет одно разочарование. – Он достал из кармана и поставил на стол флакон с мутно-зеленой жидкостью.

Зоя со свистом втянула воздух, Женя подалась вперед.

– Это то, что я думаю? – спросила Зоя.

Николай кивнул.

– Благодаря сведениям, которые удалось вытянуть из Кювея Юл-Бо, наши алкемы вот-вот изготовят антидот для парема.

Женя сложила ладони вместе. В ее единственном янтарном глазу блеснула слеза.

– Значит…

Как ни больно разрушать ее надежды, но все должны представлять реальное положение дел. Николай решительно произнес:

– К сожалению, для антидота требуется огромное количество юрды. В десять раз больше стеблей, чем необходимо для производства одной унции парема.

Зоя взяла флакон, покрутила его в руках.

– Юрда растет только в Новом Земе, другой климат ей не подходит.

– Антидот нужен, – заявила Тамара. – По донесениям наших шпионов, и Шухан, и Фьерда все ближе к разработке относительно безопасной формулы парема.

– Еще больше гришей попадет в плен, – проговорила Зоя, – еще больше их превратится в оружие против Равки. Еще больше погибнет. – Она вернула флакон на место. – Если отдадим Керчии чертежи моросеев, то потеряем земенцев как союзников и лишимся шанса защитить гришей в Равке – а может, и во всем мире, – от парема. – Щелчком пальца Зоя заставила флакон медленно вращаться по кругу. – А если откажем керчийцам, то не получим денег на достойное снаряжение Первой армии. Куда ни кинь, везде клин.

– В таком случае, обратимся к дипломатии. – Женя посмотрела на короля. – Езжай в Керчию, потом в Новый Зем. Проверни этот номер, когда ты сыплешь словами и морочишь людям головы, говоря о самых простых вещах.

– Чесать языком я люблю, это да, – ответил Николай, – но, боюсь, это еще не все дурные вести.

Женя сползла в кресле.

– Не все?

– Это же Равка, – вставила Зоя. – Плохих новостей мало не бывает.

Николай знал, что этот момент когда-нибудь наступит, и все же мечтал выдумать хоть какой-нибудь предлог, чтобы прервать совещание. Простите, друзья, я должен отлучиться в оранжерею по делу государственной важности. Обрезка пионов, видите ли. Все присутствующие были в курсе, что с ним происходит, однако Николаю до сих пор казалось, что он скрывает грязную тайну. Он не хотел впускать демона в эти стены, но дольше молчать не мог.

– Во время нашей с Зоей поездки мной снова завладел монстр. Я сбежал из усадьбы князя и совершил восхитительный полет, приземлившись на крыше гусиной фермы.

– Но сонное зелье… – начала Женя.

– Монстр становится сильнее, – перебил Николай. Ну вот, он сказал это вслух. И голос не дрогнул, и внешне он остался спокойным, хотя лучше бы ему поперхнуться этими словами.

Женя поежилась. Она как никто другой понимала, какая жуткая тьма поселилась внутри Николая. Демон был связан с ничегоями, теми же чудовищами, что терзали ее. Она предала Дарклинга, и за это он натравил на нее своих теневых солдат. В схватке с ними Женя потеряла глаз, а их укусы оставили на теле глубокие шрамы, не поддававшиеся никакому портновскому искусству. Николай поражался особой жестокости этого преступления. Дарклинг отлично знал, что красота служит Жене броней, крепким щитом, и отобрал эту красоту. Он также знал, что Николай полагается на собственную сообразительность, на свой талант выкарабкиваться из любой трудной ситуации, поэтому сделал так, чтобы демон завладел способностью Николая говорить и мыслить здраво. Дарклинг мог убить обоих, и Николая, и Женю, однако предпочел их наказать. Какая мелочность для древней силы.

– Давид, – обратилась к фабрикатору Женя. Ее лицо, обезображенное шрамами, побледнело. – Это возможно?

Давид откинул с глаз лохматые темно-русые волосы.

– После такой долгой спячки – вряд ли. Но сила, которая породила сущность внутри короля, больше обычной силы гришей. Это была скверна.

– Мерзость, – пробормотал Толя.

– Теперь мы называем это сущностью? – спросил Николай. – Я бы предпочел слово «монстр». Или «демон». На худой конец, «чудище». Монстр – это я, и я – это монстр.

Если бы Николай не иронизировал, он совершенно точно сошел бы с ума.

– Мы можем обозвать его хоть Марибелью, если тебе так угодно. – Зоя отодвинула пустую чашку. – Неважно, как это называется, главное – представлять, на что оно способно.

– Важно, – возразил Давид. – В том случае, если мы неправильно понимаем его природу. Ты ведь читала теорию о гришах, журналы Морозова. Сила гриша не оживляет мертвую материю и не создает живую, а лишь направляет ее. Нарушение этого принципа обязательно влечет за собой последствия.

– Тенистый Каньон, – произнес Николай. – Территория, объятая тьмой и кишащая жуткими тварями, разделяла Равку надвое, пока Алина Старкова не уничтожила Каньон в ходе гражданской войны. Однако раны остались – на месте разлома образовалась выжженная песчаная пустошь, где не растет ни травинки, как если бы Дарклинг высосал из этой земли саму жизнь. Скверна породила не только Тенистый Каньон и чудовищ, его населявших, но и теневых солдат Дарклинга, и ее же Дарклинг использовал, чтобы поразить Николая.

Давид пожал плечами.

– Эта сила непредсказуема.

– Мы не знаем, что будет дальше, – сказал Николай. – Предвкушение будущего приятно щекочет нервы, но не в том случае, когда есть риск, что демон завладеет моим разумом и станет править страной, перекусывая глотки подданным. – Он ведь на самом деле задумывался о возможной потере воли и разума, почему же и эти слова дались ему легко? Потому, что так было всегда. Потому, что он нуждался в словах – складывал из них стену, скрепляя остроумием и логикой, чтобы помнить, кто он такой, чтобы не подпускать зверя близко.

Стремясь избавиться от монстра, Николай подвергал себя пыткам жарой и холодом. Призвал на помощь заклинателей Солнца и велел озадаченным гришам испытать на нем свои способности. Попытка не удалась, единственным результатом стало ощущение, что его медленно поджаривают изнутри. Перерыв все библиотеки мира, после нескольких месяцев раскопок на руинах Прялки, агенты Ланцова обнаружили дневники легендарного фабрикатора Ильи Морозова, но и они не принесли ничего, кроме отчаяния. Отчаяние привело Николая в Ивец, к костяному мосту, где он тщетно пытался установить связь между тьмой в душе и странными событиями в разных концах Равки. Может, он надеялся, что святые даруют ему чудо? Пока что божественное вмешательство было в большом дефиците.

– Итак, проблема в следующем, – подвел он итог. – Я не могу путешествовать из-за риска, что мой секрет выплывет наружу, но в то же время не могу бесконечно прятаться за стенами столицы, потому что это вызовет подозрение и поставит под угрозу будущее Равки, как и альянс с Новым Земом и Керчией. Разве я не обещал головоломно-увлекательную проблему?

– Прости, а что в ней головоломно-увлекательного? – поинтересовалась Женя.

– Способ ее решения. – Николай откинулся на спинку кресла и вытянул ноги, скрестив их в лодыжках. – Мы устроим бал.

– Понятно, – кивнула Зоя. – Сколько я должна выпить, чтобы все это начало мне нравиться?

– Боюсь, во всех погребах Крыгина не найдется столько спиртного, – грустно сказал Николай. – И, кроме того, нам придется оставаться трезвыми. Керчийцы, земенцы, фьерданцы, шуханцы – всех пригласим сюда. Устроим представление, пускай видят, что Равка и ее король живы-здоровы.

– И все? – вздернула брови Зоя. – Уроки жонглирования брать будешь?

– Не говори глупости, – одернул ее Николай. – Жонглировать я уже умею, и в буквальном, и в переносном смыслах. Мы укрепим связи с Новым Земом…

– Но Керчия… – перебила Женя.

– И тайком покажем Керчии прототип моросея.

– Да? – удивился Давид.

– Разумеется, показ обернется катастрофой. Ну, знаете, эффектный взрыв, летящие обломки металла. Инсценируем человеческие жертвы. В общем, постараемся убедить керчийцев, что наши «акулы» ненадежны, и тем самым выиграем время. – Король почти чувствовал, как демон втягивает когти и отступает: любые активные действия Николая ослабляли монстра. – Созовем дипломатов, купцов, политиков, разговорим, а сами станем слушать. Зоя, пускай твои шквальные создадут акустическую карту, чтобы мы слышали все, что происходит в каждом уголке дворца.

– Мне это не нравится, – заявил Толя.

– Я так и думал, – улыбнулся Николай.

– Шпионить за гостями – неэтично.

– Именно поэтому твоя сестра возглавляет разведывательную сеть Равки. Короли нуждаются в шпионах, а шпионам недосуг думать об этичности. Тамара, обеспечишь нам глаза и уши?

– Легко.

– Значит, эта часть работы за тобой.

Тамара задумалась, потом сказала:

– Идея обработать всех сразу неплоха, но под каким предлогом собрать здесь и союзников, и врагов, не вызвав еще больше подозрений?

– Можем отметить праздник твоего святого! – с воодушевлением предложила королю Женя.

– Нет, – возразил Николай, – не хочу ждать до Дня святого Николая. – Демон тоже ждать не будет. – Празднество должно состояться через полтора месяца. Назовем его… Фестивалем осенней чепухи или как-нибудь так. Осеннее равноденствие, дары природы – очень символично.

– Полтора месяца? – воскликнула Женя. – Мы не успеем организовать праздник такого масштаба за шесть недель. Одно только обеспечение безопасности займет…

– Если бы этим занималась не Женя Сафина, а кто-то другой, я бы волновался, – озорно подмигнул Николай.

Зоя устало закатила глаза.

– Не надо ей льстить, она и без того много о себе воображает.

– Пусть продолжает, – сказала Женя. – Давид никогда не говорит мне комплиментов.

– Разве? – Давид рассеянно похлопал себя по карману. – Где-то тут у меня есть список твоих достоинств, который ты мне давала.

– Видите, что мне приходится выносить.

– Я обязан следить, чтобы Женя всегда была в хорошем расположении духа, – пояснил Николай, – иначе она меня заклюет.

– Не боишься, что я тебя заклюю? – полюбопытствовала Зоя.

– А это в любом случае неизбежно. Но ты глуха к комплиментам.

Зоя повела плечами.

– Предлагаю задабривать меня деньгами и драгоценностями. – Она встала, и Николай увидел, что она уже обдумывает задачу, как генерал, выстраивающий схему сражения. Зоя принялась мерить шагами пятачок перед картой. Тенистый Каньон за ее спиной то исчезал, то появлялся вновь. – Если мы собираемся задействовать такие силы, нужен повод посерьезнее, чем праздник снопов и тыкв.

– Зоя, – предостерегающе произнес Николай. Он прекрасно понял, о чем она думает.

– Это отличная возможность подыскать тебе невесту.

– Ни в коем случае.

На лице Зои расцвело довольное выражение женщины, выигравшей спор еще до его начала.

– Поскольку, как ты сам сказал, путешествия тебе противопоказаны, необходимо, чтобы невеста прибыла к королю сама.

Николай покачал головой.

– Мне нельзя вступать в брак. Риски слишком велики.

– Именно поэтому ты должен жениться, – убеждала Зоя. – Мы соберем здесь самых влиятельных людей. Я даже готова поверить, что тебе хватит таланта и шарма обвести врагов вокруг пальца, но сколько времени мы этим выиграем? Полгода, год? А что потом, ваше величество?

– Это действительно идеальный повод пригласить всех в гости, – заметила Женя.

Николай с досадой поморщился.

– Говорил же, что вы меня заклюете. Правда, не предполагал, что так скоро.

– Николай, – тихо промолвила Зоя, – ты сказал, что монстр набирает силу. Если так, женитьба – лучший для тебя выход.

Единственный выход, прочел он между строк. Равке нужна королева. Николаю нужен наследник.

И все же каждая клеточка его души восставала против этого решения. Сейчас столько дел! Ухаживать как положено ему просто некогда, да и жениться на едва знакомой девице не резон. Он не осмелится открыть свою темную тайну чужому человеку – опасность для его избранницы чересчур велика. Логичные доводы. Веские причины отказаться. Только вот монстр уже запустил в действие часовой механизм.

Николай огляделся. Эти люди знают его как никто. Верят ему. Но демон, скрывающийся у него внутри, способен все изменить. Что, если монстр продолжит набирать силу, разъедая сдерживающие его оковы, и в конце концов уничтожит волю Николая, опору, благодаря которой он держался так долго? Мерзость. Николай вспомнил, как передернуло Женю. Что, если утопающий – это он, и он тянет Равку за собой на дно?

Николай тяжело вздохнул. К чему оттягивать неизбежное? Уж лучше расстрел, чем долгие пытки.

– Надо будет составить список претенденток, – сказал он.

– Уже, – ответствовала Зоя.

Определенно, ей лишь бы от него избавиться!

– Ты намерена руководить этим мероприятием, как военной кампанией?

– Это и есть военная кампания.

– Мои министры и послы наверняка захотят высказать свои соображения.

– Их тоже пригласим, – не скрывая радостного возбуждения, сказала Женя и придвинула к себе перо и чернильницу. – Всех разместим во дворце. Только представьте себе все эти чаепития, ужины и танцы!

– Представляю себе все эти чаепития, ужины и танцы, – мрачно буркнул Давид.

Женя отложила перо и схватила фабрикатора за руки.

– С тебя пять ужинов и один банкет. После этого обещаю, что разрешу тебе не вылезать из лаборатории.

– Три ужина и банкет.

– Четыре.

– Ладно.

– Ты просто ужасный переговорщик, – сказал Николай. – Она согласилась бы и на два ужина.

– Правда? – нахмурился Давид.

– Нет, конечно, – заверила Женя. – А вы, ваше величество, держите язык за зубами.

Николай обратился к Толе:

– Необходимо провести дополнительные проверки систем безопасности во дворце. Подозреваем всех: слуг, стражу, придворных дам. Исходим из того, что потенциальным шпионом или убийцей может оказаться кто угодно.

– Кстати, – вмешалась Тамара, – Дуняша Лазарева мертва.

Самозванка, претендовавшая на трон.

– Кто ее убил?

– Кто-то не из наших. Известно только, что ее нашли на мостовой перед Церковью Бартера после аукциона.