Русская зима Сенчин Роман

Чип-карту приложили к ридеру.

– Каюта восемьдесят три, зеленая палуба два. Она зеленого цвета. В помещения с желтой либо красной цветной маркировкой не заходить… Следующий.

Каюту нашли быстро, благодаря указателям на стенах и на полу.

– Располагаемся. – Лешка с некоторым трудом открыл лежанку койки, под которой оказался глубокий ящик, и пихнул туда свою сумку. – Все вещи под койки, в рундуки, притянуть сетками. Сейчас начнется ускорение, не нужно, чтобы что-то летало тут по салону. Перед стартом нас предупредят.

– А где остальные? – Обвел я взглядом каюту. – Тут человек десять может поместиться…

Надо же, я впервые на космическом корабле. И ничего такого особенного не ощущаю, не чувствую. Керамитовые стены, полы и потолки, совершенно обычные светильники, по стенам внизу идут кабельные туннели, вверху и внизу тянет воздух вентиляция.

– Да вряд ли кто будет… По третьему сигналу всем надо находиться на кроватях, пристегнутыми. Умеете пристегиваться?

Ленка только фыркнула, как кошка.

– Откуда? – удивился я. – Я космические корабли только на картинках видел.

– Значит, никто из вас на первую степень космонавтики не сдавал? Даже в школе?

– У нас были в школе, в десятом классе, – нехотя кивнула Ленка и добавила, на всякий случай: – Но я уже почти ничего не помню…

– А ты?

– Да нет, не было. Знаю так, немного…

– Ладно, я вам расскажу. Вообще-то, если у нас нет сданной степени космонавтики, то на борт нас можно допускать только в исключительных случаях, под присмотром члена экипажа, который называется «стюард», и нам необходимо выполнять несколько простых правил. Во-первых, не надо путаться под ногами экипажа. Во-вторых, при всех маневрах корабля надо пристегиваться. Вот, ремни на койке… Видите? Как только объявлена предстартовая или предманевровая готовность, то надо сразу же идти в каюту. На стартовой и, соответственно, маневровой готовности надо быть уже пристегнутым. Отстегиваться можно, только когда скажут команду «отбой готовности»…

Ожила корабельная трансляция.

– Внимание! Предстартовая готовность объявляется в три часа сорок минут. Нахождение пассажиров во время предстартовой готовности вне отведенных им помещений не допускается. Спасибо за внимание.

– Вот, первое объявление. Теперь мы только в каютах…

– Леш, а откуда ты все это знаешь-то? – спросила Ленка. – Ты кем до всего вот этого… – она сделала сложный жест рукой в области своего живота, – был-то?

– Работал в космопорте, неужели непонятно? – широко улыбнулся Лешка. – А ты кем была, Лена?

– Машинистом поезда, – отрезала Ленка. Лешка обиженно насупился.

– А я студентом. Недоучившимся, – влез я, чтобы забить образовавшуюся паузу. – Леш, покажи, как пристегиваться к койке.

– Да тут просто… Ложишься вот сюда, ремни крепишь сюда и сюда. Потом закрываешь вот эту сетку, если что по салону летать будет, то в тебя не прилетит.

Я лег на лежанку, оказавшуюся очень удобной. Заурчали сервомоторы, приспосабливая плоскость к моему телу, меня развернуло ногами к центру помещения, в позиции полулежа.

– Во, вот так.

Ремни быстро пересекли меня в нескольких положениях.

– Кнопка аварийного отключения ремней – вот тут, большая, красная. Сетку пока что можно не закрывать.

– Хм…. – Я потренировался пристегиваться и отстегиваться. Действительно, очень просто оказалось. – Леш, а ты летал на корабле?

Лешка помрачнел.

– Летал бы… Я чуть второй уровень не сдал для такого же корабля, если б не…

– Что «не»? – снова влезла любопытная Ленка.

Лешка помрачнел еще больше, и тут снова включилась трансляция.

– Внимание, объявляется предстартовая готовность. Пассажирам оставаться в своих каютах. Объявляется предстартовая готовность, пассажирам оставаться в своих каютах.

– Ну вот, ложимся… – протянул я. – Леш, скоро летим?

– Скоро! – Лешка быстро скользнул на койку.

По корпусу, по полу и стенам прошла легкая дрожь.

– Прогрев двигателей, – прокомментировал Лешка.

Вибрация нарастала – и внезапно кончилась, сменившись ровным и мощным гулом.

– Быстро они, это уже на рабочий режим вышли. Новые движки, что ли?

Дверь в кубрик открылась, появилась маленькая девушка лет двадцати, в комбезе космонавта с незакрытым шлемом за плечами.

– Все пристегнуты, пассажиры? – осведомилась она приятным низким голосом.

– Какой у нас стюард з-з-за-амечательный! – приподнял голову Лешка. – У меня что-то ремешки жмут… Не посмотришь?

– Перебьессси! – хихикнула девушка, но все же прошлась около нас, подергала ремни, закрыла сетку, уделив особое внимание Лешке. – Ну вот, все в порядке. Экипаж желает вам счастливого полета!

Дверь за ней захлопнулась.

– Ох… – Лешка заворочался. – Да что ж она ремни-то так затянула?

– Внимание по кораблю, объявляется стартовая готовность. Начат обратный отсчет. Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один!

И быстро долгожданное уже:

– Ноль. Старт.

Пол дрогнул, навалилась небольшая тяжесть.

– Оторвались… – снова сказал Лешка. – Сейчас будем набирать ускорение, потом включат поля, чтобы пройти через Мусорное кольцо, и на орбиту. Ребят, смотрите!

Я сначала не понял, куда смотреть. А потом электромагнитное излучение вдруг зашкалило. Система быстро сориентировалась в этом потопе, и я увидел, как растет напряжение силовых полей, как некоторые излучения теряются в нем, а некоторые, наоборот, возбуждаются еще больше. Все в белом свете, ярком, как солнце.

– Сейчас идем через верхние слои атмосферы, – продолжал объяснять Лешка. – У этого типа транспортников хорошие силовые поля и мощные реакторы, мусор и ураганы не страшны… Эх, экран бы включили…

Над дверью и в самом деле торчал здоровый наклонный экран, сейчас темный.

– Да и ну их… – Ленка повозилась немного, устраиваясь. – Ребят, я подремлю.

– Ну вот, самое интересное пропустишь. Сейчас поле вышло на режим…

С полчаса энергетика держалась на одном уровне, пока корабль продирался через ураганные течения ветров и кольцо космического мусора на земной орбите. А потом вдруг стала спадать, прекратился и выматывающий душу и нервы гул.

– Внимание по кораблю, предманевровая готовность. Пассажирам не покидать каюты.

– Ну вот, мы уже на орбите… – Лешка потянулся. – Жаль, что экран не включили. Я тоже подремлю. Тут делать уже нечего, нас разбудят.

– Хорошо.

Я и не заметил, как сам задремал.