Варяг. Смерти нет Мазин Александр

Глава 2,

в которой Сергею Духареву предлагается новая жизнь, и жизнь эта обещает быть суровой

– Руки покажи.

Сергей стоял перед двумя братьями Стемидычами. Глядел на них снизу вверх. Это было непривычно. Но не так непривычно, как слабое неуклюжее тельце, которое ему досталось. Хотя с чем сравнивать. Если с тем, что было у Сергея в сороковник, то да. Печаль. А если с тем, которое носил Сергей Иванович Духарев, он же – князь-воевода Серегей на девятом десятке…

– Руки, говорю, покажи!

Сергей послушно протянул руки младшему княжичу.

Тот глянул, оценил и сделал вывод:

– Меча в руках никогда не держал. Так чей ты сын, говоришь?

– Я держал меч! – возразил Сергей. До чего ж голос у него несолидный нынче!

– На! – Турбрид тут же вытащил свой из ножен и протянул рукоятью вперёд.

Сергей ухватил… И сразу понял, что его руке оружие не знакомо. Попытался взять правильным хватом. Получилось, но с трудом. Чёрт! Как неудобно держать! Баланс не поймать. И меч кажется невероятно тяжёлым. Попытался взмахнуть… И едва не выронил.

Турбрид скривился:

– По мне, так всё ясно, брат, – сказал он Рёреху.

– А мне вот нет, – не согласился тот, пристально глядя на Сергея.

Вот кто – настоящий воин. В отличие от тела, ум и память Сергея были в относительном порядке и оценить уровень воина он умел. По пластике, по манере двигаться, даже по положению головы. Уровень же у Рёреха был очень серьёзный. Равно как наблюдательность, интуиция и умение делать выводы на основании неочевидных деталей. Чем-то княжич напомнил Сергею старшего сына, Артёма. Хотя что удивительного? Кто сына натаскивал? Рёрех. Только старый.

А этот – молодой. Но уже – видит.

Взбодрённый, Сергей попытался сделать ещё несколько движений, простеньких, для новичка. На этот раз – медленно. И всё равно выходило так себе.

– Учили или подсмотрел у кого? – спросил Рёрех.

– Учили, – буркнул Сергей, понимая, что почти проиграл право стать воином. – Четыре года прошло. Руки не слушаются.

– А что перестал?

– Отец запретил, – соврал Сергей первое, что пришло на ум. И тут же придумалось обоснование: – Сказал: будешь грамоте учиться. И языкам. А железом махать найдётся кому.

– И ты согласился? – с лёгким презрением спросил Турбрид.

– Отец же, – изобразил удивление Сергей, возвращая меч. – Как с ним поспоришь?

– Слабак.

– Брат, ты не прав, – заметил Рёрех. – Отцу повиноваться надо. Где сейчас твой отец, малой?

– Ушёл с поездом[5] и не вернулся, – Сергей изобразил печаль. – А меня родня рекой в Полоцк отправила – с нурманами толмачить. А по пути – эти. – Сергей махнул рукой в сторону нурманского драккара.

– Так ты, значит, по-нурмански знаешь? – на нурманском же спросил Рёрех.

– Знаю. Толмачить могу, если надо, – тоже по-нурмански ответил Сергей, чувствуя, что и язык, и губы повинуются с некоторым усилием. Им чужой язык был непривычен. – Ещё язык ромеев[6] знаю и по-печенежски могу.

– Видишь, брат, а ты его к пахарям определить хотел. – Рёрех повернулся к брату. – Непростой это мальчишка, я сразу увидел.

Турбрид пожал плечами:

– Пусть так, – согласился он. – Но с оружием он управляется не лучше пахаря.

– Я научусь! – пылко пообешал Сергей. – Дайте срок! Я научусь! Я всё вспомню!

Его вдруг захлестнули эмоции. Не его – мальчишки, тело которого ему досталось. А ведь ещё гормональный взрыв впереди. Надо как-то научиться держать тело под контролем.

– Срок мы тебе дадим, – обещал Рёрех. – Пока будешь жить с детскими. И учиться с ними же. А там поглядим. Зовут-то тебя как?

– Варт! – Имя Сергей придумал заранее. Такое, чтоб и сила была, и привязки к родовой знати не было.

– Добро! Бур, поди сюда! – позвал он отрока лет пятнадцати, крупного, длиннорукого, светловолосого. – Гляди, это Варт…

– Чё-от он невелик для имени! – перебил отрок, но, встретив строгий взгляд княжича, заткнулся.

– Покажешь ему, где что, одёжку для него нормальную у ключника получишь, хорошую. Скажешь, я велел. Ещё нож, ложку, кружку – всё, что требуется. Но сначала покормить своди. Ты ж голодный, Варт?

Сергей активно закивал.

– Теперь ты, Бур, над ним старший, – продолжил Рёрех. – Малый он неглупый, языки знает, по-нурмански болтает уж получше тебя, а вот в воинской науке – невежда. Ты ему поможешь. Через месяц с тебя за него спрошу. Уразумел?

Бур кивнул.

– Ну так забирай его и делай. – Рёрех хлопнул отрока по спине, а тот в свою очередь ухватил Сергея за руку и чуть ли не силой поволок в сторону терема.

– Здесь едят, – сообщил Бур, входя в длинное помещение с четырьмя столами, за которыми могли разместиться не меньше сотни человек. – Садись, сейчас притащу тебе что-нибудь съестное.

Сергей сел. Сейчас он чувствовал себя намного лучше, чем на палубе нурманского драккара. Во-первых, у него появились перспектива и конкретная цель. Во-вторых, новая одежда: исподнее, качественные льняные штаны и рубаха, выкрашенные жёлтым и с простой вышивкой в положенных местах, что демонстрировало всем: их носитель – свободный человек.

Но это всё пока лежало на скамье рядом. Надевать чистое, не помывшись, Сергей не собирался. Нацепил только пояс с коротким ножом в чехле. Этого достаточно, чтоб продемонстрировать новый статус. Обувь тоже была, и она очень кстати. Пацан, которым стал Сергей, нередко ходил босиком, судя по мозолям на ступнях, но самому Духареву это было непривычно.

– Вот! – Бур водрузил на стол миску, доверху наполненную кашей вперемешку с мясом, приправленную травами и политую горячим жиром. – Тоже с тобой перекушу. – Он достал ложку.

Сергей извлёк свою. Каша пахла восхитительно.

А на вкус оказалась ещё лучше. И соли хватало. Сергей с трудом удержался, чтобы не начать молотить её с максимальной скоростью.

Но сдержался. Возможно, потому, что каши было действительно много и риск того, что его наставник сожрёт её в одно жало, отсутствовал. В принципе. В дружине не жрут, а едят. Если из общего котла, то в строгой очередности: сначала черпает один, потом другой и так далее. По-честному. Дружина как род, а родовые трапезы все такие.

Буру сдержанность Сергея понравилась:

– Изголодался, Варт?

– Нурманы… – ответил Сергей, пережёвывая мясо. Зубы у него, кстати, оказались отличные. Немалый бонус, учитывая квалификацию местных «стоматологов». – Рыба да вода.

– Жадные они, твари, – согласился Бур. – Слышь, Варт, а ты по-нурмански и впрямь хорошо разумеешь?

– И понимаю, и говорю, – ответил Сергей на языке условного противника.

– Хорошо, – тоже по-нурмански ответил Бур. И сразу перешёл на словенский: – Поучишь меня немного, а то княжич сказал, в поход меня не возьмёт, если я не научусь по-ихнему свободно болтать.

– Поучу, почему ж нет, – охотно согласился Сергей. – А у меня к тебе тоже просьба будет: палка мне нужна вот такая примерно. – Он обозначил руками. – И меч учебный по моему росту.

– Меч тебе и так дадут, ты ж теперь детский, – ответил Бур. – А палку найду. Если что ещё надо, ты скажи. Мне ж тебя поручили, и срок на обучение, я тебе скажу, невеликий отпустили. Так что учти: гонять тебя буду до полной усрачки.

– Я только за. – Сергей почувствовал, что уже наелся до отвала. А в миске ещё треть осталась.

– Помыться б тебе не мешало, – заметил Бур, когда они вышли из трапезной. – И гриву подстричь. Ну, с этим я сам управлюсь. Вшей у тебя нет?

– Вроде нет.

Голова не чешется.

– Тогда я сейчас ножницы возьму – и двинем на озеро.

Парикмахер из Бура оказался так себе, но дело он своё сделал. На голове у Сергея остался коротенький ёжик. С непривычки было холодно.

Впрочем, этот холод – ерунда по сравнению с тем, который вцепился в Сергея, когда он нырнул в озеро. Чуть не заорал. Новое тело оказалось к такому купанию не готово.

Ничего, привыкнет. Сергей вынырнул и обнаружил, что плавает он тоже не очень.

Но это поправимо. Плавать – не фехтовать. Это просто. Выбравшись на берег, он побегал немного, обсыхая на солнышке, и только потом надел обновки.

Бур глядел на него с уважением:

– Я думал, ты хиляк, – произнёс он одобрительно. – Да ты только с виду такой, а духом крепок. Давай за мной! – Со всех ног он помчался к городу.

Сергей угнаться за ним не смог, но отметил, что в целом его организм бегать умеет неплохо, пусть тоже неправильно. Выносливость ненулевая – уже кое-что.

Бур поджидал на площадке, на которой, надо полагать, тренировался варяжский молодняк. Во всяком случае, полоса препятствий здесь была с поправкой на малый рост.

– Гляди!

Наставник шустренько взобрался по шесту лестницы на столб, побежал по бревну, соскользнул по канату, перемахнул через барьер, не коснувшись его руками, вскарабкался по другому столбу, уже без перекладин, перепрыгнул с него на другой канат, раскачался и махнул на стенку, сделал выход силой на обе руки, спрыгнул вниз… И так далее. Видно было, что каждое препятствие он прошёл не один десяток раз, и даже не одну сотню.

– Давай, Варт, покажи себя, – подбодрил Бур.

В принципе, ничего сложного. Если у тебя с силой и ловкостью всё в порядке. Но не для теперешнего Сергея.

Риск покалечиться довльно велик. Понимает ли это юный наставник? Не похоже. А похоже, что ему просто нравится демонстрировать превосходство.

Однако отступать нельзя.

Сергей вскарабкался на первый столб и вступил на бревно. Тут ничего сложного. Удержать равновесие просто. Сила не нужна. Страх высоты? Да ладно! Когда Серёга Духарев боялся высоты? Да и упасть не проблема. Если что – приземлится на ноги. Ну или попробует приземлиться.

По бревну Сергей не прошёл, пробежал. Так даже проще. Ухватился за канат, съехал, тормозя ногами, чтобы не обжечь неподготовленные ладони. Барьер взял с первого раза. Пришлось, правда, руками помочь.

Столб. Вот это стало проблемой. Раз пять Сергей съезжал вниз, не сумев удержаться, а когда всё-таки взобрался, руки так дрожали, что не до прыжков.

– Слезай, – сжалился наставник. – Руки у тебя – как у девчонки. Давай-ка теперь поприседаем.

Тренировка длилась часа полтора, и к концу Сергей был уже никакой. Держался исключительно на силе воли. Конечности дрожали, голова кружилась…

Но терпел. Делал, что сказано, буквально из последних сил.

Наконец Бур сжалился.

– Хватит с тебя, – сказал он. – А то учить меня нурманскому сил не останется. Давай теперь к озеру. Бегом.

На следующий день Сергей не смог встать с лавки, когда прогудел рог. Просто свалился. Конечности словно закоченели.

Другие детские, варяжские дети возрастом от девяти до двенадцати, поглядели на него с сочувствием, но помогать никто не стал. Споро натянули штаны и выбежали во двор.

А Сергей даже не смог размять закаменевшие мышцы. Пальцы тоже не слушались. Кое-как, скрипя зубами от боли и тоненько подвывая, он сумел натянуть штаны и даже завязать гашник. И заковылять к выходу.

Ещё одна грустная новость. Его нынешнее тельце в сравнении с предыдущим плохо переносило боль. С этим тоже придётся работать. Потом. Сейчас Сергей кое-как спустился с крыльца, где детские старательно делали упражнения под присмотром пары отроков, хромая на обе ноги, пристроился позади всех и тоже попытался махать руками и ногами. Выходило отвратительно. Раза три даже равновесия не удержал.

На него обратили внимание.

Один из отроков подошёл к нему:

– Тебя что, побили, новичок?

Сергей покачал головой:

– Это с непривычки. После вчерашнего, – выдавил он.

Отрок цапнул его за руку, нажал…

Сергей, хоть и ждал чего-то подобного, но не думал, что будет так больно. Даже стон не удержал.

– Бур-то уж такой злой, – ухмыльнулся отрок. – Терпи, воин.

И взялся разминать Сергеевы мышцы. Боль была лютая. Но Сергей терпел. Только шипел сквозь зубы.

– Железо мучат, чтоб крепче было, – приговаривал отрок, меся одеревеневшие мышцы. – Бур злой, а я ещё злее. Потому что злые добычу делят, а добрых – во`роны.

Зато когда длившаяся вечность пытка закончилась, отрок вполне дружески хлопнул Сергея по спине:

– Звать меня Вещелюб. А теперь бего-ом за остальными!

Глава 3,

в которой Сергей находит друга

Через две недели новое тело Духарева понемногу обвыклось. С утра по-прежнему болели все мышцы, но привести их в рабочее состояние удавалось намного быстрее. И кормёжка, надо отметить, была отличная. На питании будущих дружинников не экономили.

Оба отрока, курирующих три десятка детских, к переростку и чужаку Варту относились неплохо. Отметили его стойкость и старание. Однако ни с кем из соседей по спальне Духарев не сдружился. Не получалось. На общение требуется время, а времени у Сергея не было. Когда остальные детские учились счёту и прочим незамысловатым наукам, которыми Сергей владел не в пример лучше наставников, он тратил время на упражнения с палкой и учебным мечом.

Бур, единожды взглянув на тренировку подопечного, сделал правильный вывод:

– Да ты, оказывается, не такой уж новичок.

И свалил по собственным делам.

Духарева это устраивало. На этом этапе партнёр ему был не нужен. Спарринговать ему пока рано. Сначала надо научиться твёрдо держать в руках оружие.

А ещё Сергей начал отрабатывать навыки рукопашника. Когда его никто не видел. Чтобы не вызвать лишних вопросов.

Дело продвигалось медленно, но всё-таки продвигалось. Учебный меч больше не выворачивался из рук, полутораметровая палка летала почти свободно. Ещё немного – и снова станет чувствоваться как продолжение руки.

Неожиданно легко давались растяжка и прочие упражнения на гибкость. Новое тело оказалось не таким уж плохим. Просто прежний хозяин не грузил его, как надо.

Попутно Сергей пытался вспомнить более эфемерные вещи: почувствовать силу земли, например. Но с этим пока – полный швах. Хотелось верить, что только пока.

Ещё Сергей упражнял память. По языкам. С нурманским было нормально. Им его Бур загружал. А ромейский, печенежский, хузарский, франкский и прочие – приходилось самому. В прежней жизни Духарев со временем стал натуральным полиглотом. И по-германски мог, и по-английски. Последний, впрочем, достался ему ещё из той, самой первой жизни и был не особо нужен, поскольку с бриттами ему торговать не случалось. Латынь, само собой, и немного италийский… И ещё с десяток, на которых Духарев мог изъясняться на уровне «Сколько это стоит?» и «Почему так дорого?». Были, впрочем, языки, которые ему так и не дались. Язык угров, к примеру. Или чудинов.

В общем, словарный запас накопился изрядный, и Сергей опасался, что юный мозг сочтёт его ненужным и вычистит из памяти. Потому – вспоминал. На лавке перед сном. Разговаривая сам с собой во время упражнений. Короче, при любой возможности.

Сознание – это единственное, что досталось ему от моровского князя-воеводы, Сергея. И потренировать память лишний раз Духарев считал не менее полезным, чем загрузить молодой растущий организм продуманной физухой.

И ещё одно интересное явление: воспоминания первой, из двадцатого века, молодости, которые почти потерялись к финалу жизни прошлой, вдруг стали ярче, отчётливее. И сквозь личность могучего князь-воеводы нет-нет, да и выглядывал весёлый и беззаботный Серёга Духарев.

Сергею казалось: всё происходит чрезвычайно медленно, и ему ещё месяца два физику и базовые навыки нарабатывать. Однако уже в начале третьей недели Вещелюб, поглядев на Сергеевы потуги, кивнул одобрительно и поставил его в пару. Правда, с пареньком лет десяти и на полголовы ниже Сергея. Выдал испытуемому щит, деревянную доску с ручкой, палку, обозначающую меч, и велел показать, на что способен.

И Сергей тут же «выдал». Поднял щит, перекрыв противнику обзор, благо тот был невысок, и провёл секущий снизу, попав мальцу по икре. Ударил не сильно, чтобы не поранить. Но получилось на удивление чётко.

Малец удивился и попытался достать Сергея встречным выпадом в правую руку. Не сумел. А Сергей осознал очень приятную вещь: да, тело его – не чета прежнему даже в нелучшие его годы, но чувствовать бой и предугадывать удары, особенно удары и атаки такого крохи, ему не составляло труда. Да и разница в ловкости и скорости у него и десятилетнего мальчишки была не такая уж большая. Пусть тот и не был увальнем – как-никак его уже лет пять гоняли в хвост и в гриву, – но до приличного уровня мальчишке было далеко.

В общем, тот не сумел достать Сергея ни разу. А вот Сергей его – раз тридцать.

– Удивил, Варт, – заметил Вещелюб, прекращая спарринг. – Вот удивил. Да ты прирождённый боец. Давай-ка вот с ним попробуем…

В итоге Сергей продул только двоим детским, Ратше и Честняку. И только потому, что они были намного быстрее. Когда противник настолько шустрее тебя, даже выстоять трудно. Тем более что настоящее боевое предвидение, когда чувствуешь битву и всё вокруг, у Сергея так и не проснулось. Ещё не проснулось, стоит надеяться.

А через седьмицу младшая группа в полном составе отправилась заниматься верховой ездой. Предупредили всех заранее, так что Сергей после завтрака сбегал на кухню и разжился морковкой. Пригодится.

Лошадки, надо отметить, в варяжской конюшне были не особо. А может, Духарев – балованный. Не всем же на «арабах» кататься.

– Выбирайте, – скомандовал Лепко, второй отрок-воспитатель.

И тут уж Сергей медлить не стал. Он с первого взгляда чётко выделил мышастого жеребчика. Будто притянуло к нему. Может, потому, что мастью он был похож на первого Сергеева коня, самого первого из череды Пеплов.

Выбрал – и сразу к нему. Угостил морковкой, погладил правильно, пошептал, словом, выполнил весь положенный ритуал. До природных хузар Сергею и в прежней жизни было далеко, но кое-чему он всё же научился. Жеребчик к подношению и общению отнёсся благосклонно. Обнюхал незнакомого мальца, фыркнул. В общем, изъявил готовность к сотрудничеству.

Судя по потёртостям, под седлом он уже ходил, так что объезжать не потребуется. И хорошо, потому что объездчик из Сергея нынче, как из… В общем, никакой.

– Его зовут Серый, – сообщил подошедший Вещелюб. – А ты умеешь с лошадьми?

– Есть такое, – признал Сергей. – А он теперь мой будет?

– Если пожелаешь. Вижу, у вас с ним слаживается.

– Тогда буду его Пепел звать. Масть подходящая.

– Дело твоё. Оседлать сумеешь?

– Да как-нибудь, – ответил Сергей.

– Как-нибудь – не надо. Надо, как надо, – усмехнулся Вещелюб.

– Проверишь, – улыбнулся в ответ Духарев.

И отрок направился в другим подопечным.

Не у всех шло гладко. Прихватить угощение догадались немногие. И это, полагал Сергей, был не их просчёт, а наставников. Следовало предупредить или самим принести. Вдобавок несколько детских так и не смогли сделать выбор. А ещё один был укушен. Конь, понятно, не волк, но хватанет – мало не покажется.

Упряжь висела здесь же, в деннике, и Сергей управился быстрее, чем ожидал. Оказывается, его нынешний организм в прошлом успел пообщаться с лошадками. Тем лучше. Сергей помнил свои первые уроки верховой езды под руководством другого, старого Рёреха. У них было такое «послевкусие», что просто жесть.

Закончив, Сергей не без труда взобрался в седло. И это ещё хорошо, что конёк невысок. М-да. Не скоро ещё он сможет взлетать в седло махом, да ещё в полном вооружении.

Стремена оказались длинноваты. То есть для нынешнего Сергеева тела они были привычны, но Духарев решил сразу научиться правильной посадке. Помнил, как намаялся, переучиваясь с варяжской на степную.

Подтянув стремена, снова забрался в седло. С ещё большим трудом. Надо будет попрактиковаться.

Наклонился к уху жеребчика, сказал:

– Ты теперь Пепел. Пепел, запомни.

И выехал из денника. Опять первым.

– Вещелюб, а наружу можно?

– Погоди!

Отрок придирчиво осмотрел коня и всадника:

– Стремена отпусти пониже.

– Мне так привычнее, – возразил Сергей. – Это степная посадка.

– Как знаешь, – не стал настаивать Вещелюб. – Давай!

И смачно хлопнул жеребчика по крупу.

Тот с ходу рванул в галоп. Будь Сергей новичком, туго бы ему пришлось. Но ни он, ни его новый организм новичками не были. Галопом так галопом.

Эх! Давненько Сергей не скакал вот так вот, наслаждаясь скоростью, миром и силой могучего четвероногого друга. Давненько – это в прошлой жизни. В этой – вообще ни разу.

По дороге до лесной опушки и обратно. И ещё раз. Пепел тоже радовался. Застоялся, красавчик. Больше он не казался Сергею так себе коником. Сергей сейчас тоже не богатырь, да и друзей не по статям выбирают.

А ещё Сергей понял: ему придётся переучиваться. Доставшийся ему организм верховой езде был обучен. Но неправильно. Воин держится в седле не так, как прочие. Тем более воин-степняк.

А вот у наставников к Сергею претензий не было. На него вообще не обращали внимания. Им было с кем повозиться.

Разобравшись, цепочка верховых детских двинулась по направлению к городу. Рысью. Сергей видел, что многие – не новички в седле. Но не более. Варяги, как и нурманы, бьются пеше. Лошадь – средство передвижения из пункта А в пункт Б. Мальцы ещё не знают, что им придётся переучиваться под Великую Степь.

– Корабли! – привстав на стременах, крикнул вдруг Лепко.

И пустил коня галопом. Детские – за ним. Вещелюб – последним. Мало ли что. Пепел по собственной инициативе обошёл остальных и поравнялся с конём Лепко.

– Место, Варт! – прикрикнул тот, и Сергей чуть придержал жеребца.

Тот недовольно фыркнул, но подчинился. Пошёл вторым.

Когда они вынеслись на пристань, она уже была полна народу. Причём не только воинского, но и прочего: толпились простолюдины, было много женщин и детей.

Сергей заранее придержал коня. Но его примеру последовали не все. Один шкет, совсем мелкий, лет семи с виду, едва не врезался в толпу. И врезался бы, если бы не длинноусый воин, ухвативший коня под уздцы и уберегший от беды молодую женщину с ребёнком на руках:

– Ах ты!.. – заорал он, но, увидав, кто всадник, смирил гнев и сказал строго:

– Ты ж их чуть не убил, мало`й. Осторожнее надо быть. Кто старший у вас?

Перепуганный мальчишка дрожащей лапкой указал на Лепко… И вот ему варяг выдал по полной. Срамил в полный голос и под конец объявил:

– Тебя б за недогляд – на перекрёсток, да мараться не хочется!

Лепко алел маковым цветом, но оправдываться не пытался. Его промашка.

– Это кто? – спросил Сергей у Вещелюба.

– Ведмунд, сотник княжий, – ответил тот. – Строгий. Ни чужим, ни своим оплошки не спустит. Хорошо, что он рядом оказался. Иначе быть беде.

– А лодьи чьи? – Новые глаза Сергея видели замечательно. До четырех кораблей, идущих к берегу, ещё метров триста, но он видел в подробностях рисунки на щитах и даже лица воев. И то, что корабли шли с приличной осадкой. Значит, не пустые.

– Наши это. Князь из похода возвращается.

– С добычей, похоже, – вырвалось у Сергея.

– С чего взял? – Вещелюб глянул на него настороженно. Что-то умен мальчишка не по возрасту.

– Так сидят глубоко, – беззаботным тоном ответил Сергей. – Видно же.

– Острый у тебя глаз, – похвалил отрок.

– А то! Довелось по воде ходить. С отцом.

– Везёт тебе, Варт, – вздохнул Вещелюб. – А я вот в дальний поход – ни разу.

Сергей ощутил… гордость. И удивился. С чего бы ему, князю, воеводе, ходившему и по Каспию, и по Балтике, и к самому Константинополю, да не единожды, гордиться перед этим молоденьким варягом?

А потом сообразил: это не его гордость. Это – от мальчишки, которым он теперь является.

Вот же! Этак и в детство впасть можно. Хотя… Если вдуматься – что в этом плохого? Снова пережить детство и юность. Первую схватку, первую любовь…

Сразу кольнуло: Сладислава. Не будет больше такой в его жизни.

Сердце сжалось…

Но ненадолго.

Эмоции и гормоны мальчишки победили: грусть ушла. Осталось лишь любопытство.

Какой он, варяжский князь Стемид?

Сергей потрепал Пепла по шее, тот повернул голову, глянул умным глазом, и Сергей понял, что нашёл друга. Такого, что не бросит и не предаст.

Глава 4,

в которой Сергею предлагается умереть из-за куска грудинки

Потом был праздник. Князь возвратился с добычей. Или с наваром. Сергей не мог утверждать точно. Детских в курс дела никто не вводил. Просто сообщили: у гриди праздник. И у самых младших тоже.

И у всего свободного народа града приозёрного. Ясти – сколько влезет, мёды, пива – рекой. Князь угощает! По обычаю!

Столы для дружины поставили во дворе Детинца. Простому люду накрыли снаружи.

Дружинными сочли и детских. Правда, столы их были в самом низу, почти у ворот.

Детских оказалось не так уж мало. Дюжины три. Иные – не такие уж дети. По возрасту пора отроками стать. Но не отроки. Серебряных поясов ни на ком нет. Хотя одёжка на многих не из дешёвых. Надо полагать, родня постаралась.

Пока рассаживались, Сергей успел как следует рассмотреть князя, которого мог теперь по праву считать своим.

Князь Стемид был типичным варяжским вождём. Высокий, резкий, широкий в плечах, узкий в талии. С бритой головы налево – чуб. Усы высинены – к празднику и по обычаю. Лёгкая кольчуга перехвачена золотым поясом. На руках – золотые же браслеты, на шее – жёлтая витая гривна. А вот рукоять меча – без лишних украшений. Простое наборное оголовье из чередующихся бронзовых и серебряных полос. Шаг лёгкий, голос звучный. За таким вождём идти – радость.

Рядом – трое сыновей.

Старший, Трувор, тоже в поход ходил. Точная копия отца. Только помоложе. И с длинным, уже подзажившим шрамом через щеку от виска до рта.