Игры наследников Барнс Дженнифер
Дама, сидевшая через проход от нас, метнула в Либби неодобрительный взгляд. Даже не знаю, что именно вызвало ее недовольство: то ли цвет волос моей сестры, то ли камуфляжная куртка, в которую она переоделась из рабочей формы, то ли чокер с шипами на шее, то ли селфи, которое она пыталась сделать, то ли громкость, с какой Либби попросила меня «показать орешки».
Состроив самое что ни на есть высокомерное выражение лица, я склонилась к сестре и приподняла миску с орешками.
Либби положила голову мне на плечо и сделала снимок. Потом повернула телефон и показала мне, что получилось.
– Скину, когда приземлимся, – пообещала она, и улыбка на ее лице на миг дрогнула. – Только никуда не выкладывай, ладно?
То есть Дрейк не знает, где ты сейчас, да?
Я с трудом подавила в себе желание напомнить ей, что она, вообще-то, вправе жить, как ей самой хочется. Но ссориться мне не хотелось.
– Хорошо, – пообещала я. Жертва, сказать по правде, была не такой уж и огромной. У меня были аккаунты в соцсетях, но в основном я использовала их только чтобы переписываться с Макс.
Кстати, о ней… я вытащила телефон из кармана. Он стоял на авиарежиме, а значит, отправить сообщение было невозможно, но в салоне первого класса имелся бесплатный вай-фай. Я быстренько написала Макс о последних новостях, а остаток полета взахлеб читала о Тобиасе Хоторне.
Он сколотил капитал на продаже нефти, а потом начал вкладывать его в другие предприятия. Упоминание Грэйсона о том, что его дед «был весьма состоятельным человеком», и слово «филантроп» из газетного заголовка навели меня на мысль, что он, должно быть, миллионер.
Но я ошиблась.
Тобиас Хоторн был не просто «весьма состоятельным» и «обеспеченным». Степень его богатства можно было описать только нецензурными выражениями, подставив соответствующее крепкое словцо по своему вкусу вместо первого слова во фразе «бессовестно богат». Его состояние исчислялось миллиардами – причем именно так, во множественном числе. В списке богатейших дельцов США он занимал девятую строчку и был самым состоятельным жителем штата Техас.
Сорок шесть целых и два десятых миллиарда долларов. Вот сколько составлял его капитал. Трудно было поверить в реальность таких огромных цифр. В конце концов я перестала размышлять, с чего бы незнакомцу оставлять мне деньги – и начала гадать сколько.
Макс ответила мне перед самой посадкой:
Ты что это, тучка крашеная, разыграть меня вздумала?
Я улыбнулась.
А вот и нет! Я реально сейчас в самолете. И мы вот-вот сядем в Техасе.
Макс на это ответила только:
Твою ж кровать.
Как только мы с Либби прошли контроль, к нам подошла брюнетка в белом деловом костюме.
– Мисс Грэмбс! – поприветствовала она меня и кивнула, а потом повторила все то же самое, глядя на Либби. – Мисс Грэмбс! – Затем она отвернулась и зашагала вперед, вынуждая нас последовать за ней. Как ни досадно признавать, но мы обе тут же зашагали следом. – Меня зовут Алиса Ортега, – пояснила дама. – Я представляю контору «Макнамара, Ортега и Джонс». – Последовала еще одна пауза, после чего Алиса покосилась на меня. – Надо сказать, что с вами было крайне трудно связаться, юная леди.
Я пожала плечами.
– Я же в машине живу.
– Неправда! – быстро перебила меня Либби. – Скажи, что это неправда.
– Мы рады, что вы выкроили время и добрались до нас. – Алиса Ортега из конторы «Макнамара, Ортега и Джонс» не стала дожидаться от меня никаких объяснений. Меня не оставляло чувство, что мое непосредственное участие в этой беседе совсем не обязательно. – Пока вы в Техасе, можете считать себя гостями семейства Хоторнов. Я буду вашим посредником от лица фирмы. С любыми вопросами и нуждами обращайтесь прямо ко мне.
А разве у юристов не почасовая оплата? – подумалось мне. Во сколько, интересно, обошлось семейству Хоторнов персональное сопровождение? О том, что эта дама вполне может и не быть юристом, я даже не подумала. На вид ей было никак не больше тридцати. И веяло от нее тем же, чем и от Грэйсона Хоторна. Властью.
– Может, вам нужна какая-нибудь помощь? – уточнила Алиса Ортега на пути к автоматической двери. Шагала она решительно и энергично и не сбавила скорости даже тогда, когда стало казаться, что дверь не успеет распахнуться вовремя.
Я дождалась, пока дверь все-таки откроется, и только потом ответила:
– Информация бы не помешала.
– Хотелось бы поконкретнее.
– Вам известно, о чем говорится в завещании?
– Нет. – Алиса кивнула на черный седан, поджидавший нас у тротуара, и распахнула передо мной заднюю дверь. Я скользнула в салон, а Либби последовала моему примеру. Алиса разместилась на переднем пассажирском сиденье. Водительское кресло уже было занято. И как я ни старалась, рассмотреть лицо водителя так и не смогла. – Скоро вы узнаете, о чем говорится в завещании, как и все мы, – заверила меня Алиса. Безупречная аккуратность ее слов могла сравниться разве что с безукоризненной белизной костюма, который точно говорил: «Только попробуй меня испачкать, и тебе крупно не поздоровится». – Оглашение состоится вскоре после вашего прибытия в Дом Хоторнов.
Не просто «к Хоторнам», а в «Дом Хоторнов», точно речь шла о каком-то английском поместье, названном в честь его владельца.
– А где мы будем спать? – спросила Либби. – В этом самом Доме Хоторнов?
Обратные билеты были забронированы на завтра. И собирались в Техас мы с учетом ночевки.
– Вам будет предложено несколько спален на выбор, – заверила нас Алиса. – Мистер Хоторн купил землю, на которой стоит дом, больше полувека назад, и не проходило и года, чтобы он чего-нибудь к нему не пристраивал, превращая свое жилище в чудо архитектуры. Я уже сбилась со счета и не могу вам сказать, сколько там спален, но никак не меньше тридцати. Дом Хоторнов… сооружение незаурядное.
Пока что это было самое информативное из ее высказываний, и я решила попытать удачу.
– Мистер Хоторн тоже, наверное, был человеком незаурядным, да?
– Вы угадали, – ответила Алиса и посмотрела на меня. – Мистер Хоторн любил догадливых.
Меня захлестнуло зловещее предчувствие. А вдруг из-за этого он меня и выбрал?
– А вы хорошо его знали? – осведомилась Либби, сидевшая рядом со мной.
– Мой отец был юристом Тобиаса Хоторна и поступил к нему на работу еще до моего рождения. – Теперь тон Алисы Ортеги утратил прежнюю властность. Стал куда мягче. – В детстве я много времени проводила в Доме Хоторнов, можно сказать, выросла там.
Для нее он не просто клиент, подумалось мне.
– Как вы думаете, почему я здесь? – спросила я. – С какой стати он что-то мне завещал?
– Скажите, а вам никогда не хотелось спасти весь мир? – спросила Алиса, точно это был совершенно обыденный вопрос.
– Нет, – неуверенно ответила я.
– А бывало ли в вашей жизни такое, что ее разрушал человек по фамилии Хоторн? – продолжила расспросы Алиса.
Я удивленно уставилась на нее, а потом выдавила из себя – на этот раз увереннее:
– Нет.
Алиса улыбнулась, но глаза остались серьезными.
– Вам повезло.
Глава 6
Дом Хоторнов – массивный, разросшийся во все стороны – стоял на холме. Он походил на замок – в таком под стать жить члену королевской семьи, а не какому-нибудь фермеру. Перед домом стояло с полдюжины автомобилей и побитый мотоцикл – судя по виду, его давно уже пора было разобрать на запчасти и продать.
Алиса остановила на мотоцикле взгляд.
– Видимо, Нэш вернулся-таки домой.
– Нэш? – повторила Либби.
– Старший из внуков Хоторна, – пояснила Алиса, отведя взгляд от мотоцикла и устремив его на замок. – Всего их четверо.
Четверо внуков. Я невольно вспомнила единственного Хоторна, с которым мне пока довелось встретиться. Грэйсона. Безукоризненный костюм по фигуре. Серебристо-серые глаза. Небрежность, с которой он велел мне «принять за данность тот факт, что ему известно все».
Алиса многозначительно посмотрела на меня.
– Послушайте человека бывалого – Хоторнам вверять свое сердце не стоит.
– Не волнуйтесь, – ответила я, борясь с раздражением: само предположение Алисы – вкупе с тем фактом, что она как-то сумела догадаться по выражению моего лица, о ком же я сейчас думаю, – меня задело. – Я свое сердце держу под замком.
Холл оказался просторнее иных домов – почти тысячу квадратных футов, точно человек, приказавший его построить, боялся, что тут однажды придется проводить балы. По обе стороны от него высились каменные арки, а парочкой этажей выше зал венчал нарядный потолок, украшенный искусными узорами, вырезанными из дерева. От одного взгляда на него у меня захватило дух.
– Вот вы и на месте, – произнес знакомый голос, мгновенно вернувший меня с небес на землю. – И как раз вовремя. Я так понимаю, сложностей во время полета не возникло?
Сегодня на Грэйсоне Хоторне был другой костюм – черный. А заодно и черная рубашка и галстук в тон.
– А, это вы, – сказала Алиса, смерив его ледяным взглядом.
– Я так понимаю, меня не простили за вмешательство? – уточнил Грэйсон.
– Вам девятнадцать, – парировала Алиса. – Неужели так уж сложно вести себя соответственно?
– Да, если честно, – парировал Грэйсон и ослепительно улыбнулся. – Добро пожаловать. – Я не сразу поняла, что под «вмешательством» он имел в виду тот наш разговор в кабинете у директора. – Дамы, позвольте, я заберу ваши пальто.
– Я свое не сниму, – возразила я. Во мне вдруг вскипел дух противоречия – да и потом, мне показалось, что дополнительный слой защиты между собой и окружающим миром мне сегодня не помешает.
– А вы? – спросил Грэйсон у Либби, которая все любовалась холлом. Она сбросила пальто и отдала ему. Грэйсон нырнул в одну из каменных арок. По ту сторону виднелся коридор. Стены были увешаны деревянными панелями. Он опустил ладонь на одну из них и нажал. Потом повернул руку на девяносто градусов, нажал на следующую панель, а следом ударил еще по двум, и с таким проворством, что едва можно было заметить. Послышался щелчок, и перед ним появилась дверь, которую сложно было бы разглядеть на фоне стены, не распахнись она настежь.
– Что за… – начала было я.
Грэйсон сунул руку внутрь и вытащил вешалку.
– Шкаф для верхней одежды, – ответил он. И это прозвучало вовсе не как объяснение. А как ярлык, точно в любом старом доме были вот такие вот старые шкафы.
Алиса сочла происходящее знаком того, что нас уже можно оставить в умелых руках Грэйсона, а я тщетно старалась найти в себе силы на то, чтобы не просто стоять и пялиться, распахнув рот, как рыба, а изобразить какую-нибудь более вразумительную реакцию. Грэйсон хотел было закрыть шкаф, но остановился, уловив звук, доносящийся изнутри.
Сперва я услышала скрип, а потом стук. За рядами верхней одежды кто-то закопошился, а потом из темного шкафа на свет вынырнула фигура. Это был парень – мой ровесник, а может, чуть младше. На нем тоже был костюм – но на этом сходство с Грэйсоном заканчивалось. Одежда у парня была вся мятая – точно он в ней спал, причем раз двадцать. Пиджак – расстегнут. Галстук – развязан и болтается на плече. Рост у него был высокий, а вот лицо – совсем детское, обрамленное густым облаком черных кудрей. Глаза были золотистые, как и кожа.
– Я опоздал? – поинтересовался он у Грэйсона.
– Уж лучше бы ты это у своих часов спросил.
– А Джеймсон приехал? – уточнил темноволосый парень.
Грэйсон заметно напрягся.
– Нет.
Парень ухмыльнулся.
– Значит, не опоздал! – Он взглянул поверх Грэйсона на меня с Либби. – А это, должно быть, наши гости! Возмутительно, что ты, Грэйсон, еще нас не познакомил! Где твои манеры?
Мышца на скуле у Грэйсона дрогнула.
– Это Эйвери Грэмбс и ее сестра Либби, – официальным тоном произнес он. – Леди, познакомьтесь, мой брат Александр. – Сперва мне показалось, что иных пояснений не будет, но тут Грэйсон выгнул бровь и добавил: – Ксандр у нас младшенький.
– Точнее, самый красивый, – поправил его Ксандр. – Знаю-знаю, вы наверняка подумали, что этому зануде, который стоит рядом со мной, необычайно идет костюм от Армани. Но, спрошу я вас, смог бы он шутя покорить Вселенную одной своей улыбкой, как это умеет юная реинкарнация Мэри Тайлер Мур, переселившаяся в тело Дина Джеймса, если представить, что тот родился в межрасовом браке? – У Ксандра, по всей видимости, был только один режим речи: сверхскоростной. – А вот и нет, – ответил он на собственный вопрос. – Не смог бы!
Он наконец примолк, дав и другим возможность вставить хоть слово.
– Приятно познакомиться, – проговорила Либби.
– И много ты времени в шкафах просиживаешь? – спросила я.
Ксандр отряхнул ладони о штаны.
– Там секретный ход, – пояснил он, переключившись на попытки отряхнуть штаны ладонями. – Тут их полно.
Глава 7
Меня так и подмывало достать из кармана телефон и начать фотографировать все подряд, но я его подавила. Либби же, напротив, не стала отказывать себе в удовольствии.
– Мадемуазель! – проговорил Ксандр, шагнув в сторону и загородив спиной один из видов, которые Либби хотела запечатлеть. – Могу я спросить: как вы относитесь к «американским горкам»?
Либби изумленно выкатила глаза – казалось, они вот-вот выскочат из глазниц.
– А что, тут еще и «американские горки» есть?
Ксандр широко улыбнулся.
– Не совсем так. – А в следующий миг «младшенький» отпрыск семейства Хоторнов, в котором было по меньшей мере шесть футов и три дюйма роста[2], уже тащил мою сестру к дальней стене холла.
А я все никак не могла взять в толк, что тут происходит. Как такое может быть, что на вопрос, есть ли в доме «американские горки», человек отвечает – «не совсем так»? Грэйсон усмехнулся. Я поймала на себе его взгляд и сощурилась.
– Что?
– Да ничего, – отозвался он, но приподнятые уголки губ свидетельствовали об обратном. – У вас просто… очень выразительное лицо.
А вот и неправда. Либби часто говорила мне, что выражение моего лица крайне сложно прочесть. Во многом именно благодаря своей невозмутимости я вот уже несколько месяцев выигрывала у Гарри право накормить его завтраком. Так что ни о какой выразительности не могло быть и речи.
Да и вообще, лицо у меня самое что ни на есть обычное.
– Хочу принести извинения за Ксандра, – продолжал Грэйсон. – Такие старомодные привычки, как «подумать, прежде чем сказать» или «хотя бы три секунды постоять спокойно», претят его натуре. – Он опустил взгляд. – Но даже в худшие из дней с ним все равно никто из нас не сравнится.
– Мисс Ортега упомянула, что всего вас четверо, – выпалила я, не сдержавшись. Мне не терпелось побольше разузнать об этой семье. О нем. – Четверо внуков, – уточнила я.
– У меня есть три брата, – поведал Грэйсон. – Все от одной матери, но от разных отцов. У Зары, нашей тети, детей нет. – Он посмотрел поверх меня куда-то вдаль. – Кстати, если уж говорить о родственниках, то сочту за должное извиниться еще раз – заранее.
– Грэй, золотце! – К нам подбежала женщина. Как только ее пышная одежда, взметнувшаяся от суетливого бега, опала и распрямилась, я тут же попыталась определить на вид, сколько же ей лет. Старше тридцати, но младше пятидесяти. Точнее и не скажешь. – Нас уже все ждут в Большой зале! Точнее, все там вот-вот соберутся! – сообщила она Грэйсону. – А где твой брат?
– Уточни, какой именно, мама.
Женщина закатила глаза.
– Нечего мамкать мне тут, Грэйсон Хоторн! – Она повернулась ко мне. – Вы, наверное, думаете, что он так и родился в костюме, – сказала она с видом человека, готового раскрыть страшный секрет, – но Грэй в детстве был тем еще маленьким нудистом. Свободолюбивая душа, что с нее взять! Мы лет до четырех никак не могли его приучить носить одежду. Но, честно говоря, я не особо и старалась. – Она примолкла и обвела меня внимательным взглядом, даже не пытаясь маскировать свой интерес. – А вы, должно быть, Эйва.
– Эйвери, – поправил ее Грэйсон. Даже если его и смутило упоминание матери о нудистском детстве, он и виду не подал. – Ее зовут Эйвери, мама.
Женщина вздохнула, но ее лицо тут же озарила улыбка, словно она просто не в силах была смотреть на собственного сына и не возноситься на седьмое небо от счастья из-за того, что он рядом.
– Я всегда клялась, что мои дети будут звать меня по имени, – призналась она. – Что буду воспитывать их как равных. Но, справедливости ради, я всегда себя представляла мамой девочек. Но четверо сыновей спустя… – она с несравненной элегантностью пожала плечами.
С объективной точки зрения матушка Грэйсона вела себя, пожалуй, чересчур вызывающе. Но с субъективной – ее энтузиазм заражал.
– Дорогуша, вы не будете возражать, если я спрошу, когда у вас день рождения?
Этот вопрос застал меня врасплох. Рот у меня был. Функционировал он исправно. Но я не поспевала за собеседницей и не успела и слова проронить, как та уже коснулась моей щеки.
– Скорпион? Или Козерог? Ну явно же не Рыбы…
– Мама, – одернул ее Грэйсон, а потом поспешно исправился: – Скай.
И только спустя пару мгновений я поняла, что это, видимо, и есть ее имя, и Грэйсон произнес его в шутку, чтобы прервать этот астрологический допрос.
– Грэйсон – славный мальчик, – заверила меня Скай. – Даже слишком. – Она подмигнула мне. – Ладно, успеем еще поболтать!
– Не уверена, что в планах мисс Грэмбс – остаться тут надолго. Возможно, придется обойтись и без бесед у камина и раскладывания карт Таро. – К разговору присоединилась вторая дама – ровесница Скай, а может, чуть старше. И если мать Грэйсона отличалась чрезмерной болтливостью и пышностью наряда, то незнакомка была одета в строгую юбку-карандаш и жемчуга.
– Я – Зара Хоторн-Каллигарис, – представилась она, скользнув по мне взглядом – не менее суровым, чем ее лицо. – Если вас не затруднит, расскажите, откуда вы знаете моего отца?
В сводчатом холле повисла напряженная тишина. Я сглотнула.
– Мы не были знакомы.
Я снова почувствовала на себе взгляд Грэйсона. Спустя мгновение, показавшееся мне целой вечностью, Зара натянуто мне улыбнулась.
– Что ж, очень признательны вам за визит. Последние недели выдались непростыми – уверена, вы понимаете, о чем я.
А все потому, что мы никак не могли с вами связаться, – мысленно закончила я за нее.
– Зара? – окликнул ее мужчина с черными блестящими волосами, зачесанными назад, и положил руку ей на талию. – Мистер Ортега хочет с тобой переговорить.
Незнакомец – я решила, что это муж Зары, – не удостоил меня даже взглядом.
Зато Скай сполна компенсировала его безразличие – причем не раз.
– Моя сестрица перебрасывается с людьми парочкой слов. А я затеваю разговоры, – пояснила она. – Чудесные разговоры! Честно говоря, так и получилось, что я стала матерью четверых сыновей. А все благодаря волшебным, приватным разговорам с четырьмя замечательными мужчинами…
– Готов тебе заплатить, чтобы ты избавила нас от подробностей, – сказал Грэйсон, поморщившись, точно от боли.
Скай потрепала сынишку за щечку.
– Взятки. Угрозы. Откупы. Все же Хоторнову натуру не скрыть, даже если бы ты, золотце мое, попытался. – Она многозначительно мне улыбнулась. – Недаром мы его называем престолонаследником.
Когда она произнесла это слово – престолонаследник, – в ее тоне – да и во взгляде Грэйсона – что-то разительно переменилось, наведя меня на мысль о том, что я страшно недооценила масштабы нетерпения, с каким Хоторны дожидаются чтения завещания.
Они ведь тоже не знают, о чем в нем говорится. Мне вдруг показалось, что я ступила на арену, не имея ни малейшего представления о правилах игры.
– А не пройти ли нам в Большую залу? – спросила Скай, обхватив руками наши с Грэйсоном плечи.
Глава 8
Большая зала была примерно на треть меньше холла. Посреди нее располагался огромный каменный камин, украшенный фигурками горгулий. Выглядели они совсем как живые.
Грэйсон усадил нас с Либби на кресла с подголовниками, извинился и направился в противоположную сторону, где стояли три пожилых джентльмена в костюмах и разговаривали с Зарой и ее супругом.
Юристы, – догадалась я. Через несколько минут к ним примкнула и Алиса, а я тем временем разглядела остальных, кто присутствовал в комнате. Тут была супружеская пара «белых» – на вид им было лет по шестьдесят. Темнокожий мужчина примерно на пятом десятке с военной выправкой, который стоял спиной к стене, так, чтобы оба выхода оставались в поле его зрения. Ксандр в компании, по всей видимости, еще одного из братьев Хоторнов. Этот был старше – лет двадцать пять на вид. Судя по прическе, в парикмахерской он не был давно. Одет он был в костюм, а на ногах красовались ковбойские сапоги – как и мотоцикл у дома, они явно знавали лучшие времена.
Нэш, – подумала я, припомнив имя, названное Алисой.
Наконец к толпе присоединилась дама в преклонных летах. Увидев ее, Нэш предложил ей руку, но она предпочла Ксандра. Он подвел ее прямо к Либби и объявил:
– Это ба. Великая женщина. Настоящая легенда.
– Ой, скажешь тоже, – сказала дама, похлопав парня по руке. – Я – прабабушка этого негодника, – пояснила она и с немалым трудом уселась в соседнее кресло. – Стара как мир, а вреднее вдвое!
– На самом деле бабуля и мухи не обидит, – беззаботно заверил меня Ксандр. – А я – ее главный любимчик!
– Никакой ты не любимчик, – проворчала она в ответ.
– Да ладно тебе, во мне же все души не чают! – просияв, заявил Ксандр.
– Ты неисправим, весь в дедушку, – заметила прабабушка. Она закрыла глаза, и я заметила, что руки у нее слегка подрагивают. – Страшный был человек, – заявила она, но в ее тоне мелькнула нежность.
– Мистер Хоторн приходился вам сыном? – мягко спросила Либби. Как человек, работающий с пожилыми пациентами, она знала к ним подход и была прекрасным слушателем.
Прабабушка не упустила возможности усмехнуться.
– Зятем.
– В нем она тоже души не чаяла, – пояснил Ксандр. В его словах слышалась какая-то горечь. А ведь мы собрались вовсе не на похороны. Тело мистера Хоторна наверняка предали земле аж несколько недель тому назад, но я отчетливо ощутила скорбь – можно даже сказать, почуяла ее дух.
– Эйв, ты как, в порядке? – спросила Либби. Мне вспомнились слова Грэйсона о том, что у меня очень выразительное лицо.
Лучше уж думать о Грэйсоне Хоторне, чем о похоронах и скорби.
– В порядке, – заверила я Либби. Хотя это была ложь. Даже через два года после смерти мамы меня нет-нет да и накрывала тоска – мощная, как волна цунами. – Пойду проветрюсь немного, – сказала я, натянуто улыбнувшись. – Глоток свежего воздуха мне сейчас не помешает.
У порога меня перехватил супруг Зары.
– Куда это вы? – поинтересовался он, схватив меня за локоть. – Мы вот-вот начнем.
Я высвободилась из его хватки. Плевать, кто все эти люди. Никто не давал им права меня трогать.
– Мне говорили, что у мистера Хоторна было четверо внуков, – ледяным тоном произнесла я. – По моим подсчетам, в зале не хватает одного. Я вернусь через минуту. Вы и не заметите, что я уходила.
В итоге я оказалась не у парадных дверей, а на заднем дворике – если его вообще можно было назвать «двориком». Кругом царили аккуратность и чистота. Тут был фонтан. Сад скульптур. Оранжерея. А вдаль – сколько хватало глаз – простирались земли. Тут были и поля с лужайками, и лесистые участки. Но, всматриваясь в эту даль, нетрудно было представить, что человек, решившийся дойти до линии горизонта, обратно вернуться уже не сумеет.
– Коли «нет» – это «да», а «однажды» – «никогда», то сколько сторон у треугольника? – послышалось сверху. Я подняла глаза и увидела парня, сидевшего на кованой балконной ограде, опасно наклонившись вперед. И пьяного.
– Вы сейчас упадете, – сказала я.
Он ухмыльнулся.
– Интересное предложение.
– Это не предложение.
Парень лениво улыбнулся.
– Ну, вообще-то, делать Хоторнам предложение – большая честь, – заметил он. Волосы у него были темнее, чем у Грэйсона, но светлее, чем у Ксандра. Рубашки не было вовсе.
Отличное решение, учитывая, что на дворе зима, – язвительно подумала я, но не сдержалась и скользнула взглядом по его телу. Он был стройный и гибкий, а на животе отчетливо выступали мускулы. От ключицы до бедра тянулся длинный тонкий шрам.
– А вы, должно быть, та самая Таинственная Незнакомка, – предположил он.
– Я Эйвери, – поправила я его. На улицу меня выгнало желание спрятаться ненадолго от Хоторнов и их горя. Но на лице этого парня не было и тени беспокойства, точно жизнь для него состояла из одних лишь радостей. Точно он вовсе не горевал так же сильно, как те, кто остался в доме.
– Как скажете, ТН, – парировал он. – Можно я буду звать вас ТН, а, Таинственная Незнакомка?
Я скрестила руки на груди.
– Нет.
Он закинул ноги на кованую ограду и встал. Его сильно пошатывало, и на мгновение меня объяло леденящее кровь предчувствие. Он скорбит и пьян до чертиков. Когда умерла моя мама, я не позволяла себе опуститься до саморазрушения. Но это не значило, что меня не тянуло к нему.
Он переместил вес на одну ногу, а вторую вытянул вперед.
– Осторожно! – воскликнула я, но не успела ничего добавить, как парень подскочил и схватился за ограду руками, застыв в вертикальном положении. Ноги болтались в воздухе безо всякой опоры. Я видела, как напряглись спинные мышцы, вздыбившиеся над лопатками, пока он опускался… а потом он разжал руки.
И приземлился совсем рядом.
– Не стоило вам здесь показываться, ТН.
Забавное замечание, учитывая, что вовсе не я тут прыгаю с балконов без рубашки.
– То же могу сказать и вам, – парировала я.
Интересно, подумала я, догадывается ли он, как быстро сейчас колотится мое сердце. Интересно, а у него оно сейчас бьется ровно – или нет?
– А если я делаю то, чего не стоит, не чаще, чем говорю то, чего не надо бы, – ухмыльнувшись, произнес он, – то кто я после этого?
Джеймсон Хоторн, пронеслось у меня в голове. Вблизи я различила цвет его глаз – темную, бездонную зелень.
– Так кто же я после этого? – пытливо повторил он.
Я заглянула ему в глаза. Обвела взглядом мышцы. Растрепанные волосы, на которых кое-где поблескивали остатки геля.
– Пьяница, – отчеканила я и, почувствовав, что пора бы уже возвращаться в дом, как бы мне этого ни не хотелось, добавила: – А еще – две.
– Чего две? – переспросил Джеймсон Хоторн.
– Это ответ на вашу первую загадку, – пояснила я. – Коли «нет» – это «да», а «однажды» – «никогда», то у треугольника две стороны, – выпалила я, не потрудившись пояснить, как именно пришла к этому выводу.
– Один-ноль в вашу пользу, ТН. Один-ноль, – сказал Джеймсон и, поравнявшись со мной, едва ощутимо коснулся моей руки – и удалился.
Глава 9
Я задержалась во дворе еще на несколько минут. В реальность этого дня и всех его событий трудно было поверить. Завтра мне предстоит вернуться в Коннектикут со слегка отяжелевшим кошельком (если все сложится удачно) и с занятной историей, и, возможно, я больше никогда в жизни не увижусь с Хоторнами.
И не смогу любоваться такими пейзажами.
Когда я вернулась в Большую залу, выяснилось, что за это время Джеймсон Хоторн волшебным образом успел разжиться рубашкой и пиджаком. Заметив меня, он улыбнулся и ненавязчиво мне помахал. Грэйсон, стоявший неподалеку, заметно напрягся, на лице у него заходили желваки.
– Ну что ж, раз все в сборе, приступим к делу, – сказал один из юристов.
Юристы встали в треугольник. Тот, который предложил приступить к делу, был таким же смуглым, темноволосым и самоуверенным с виду, как Алиса. Я решила, что это, должно быть, Ортега из конторы «Макнамара, Ортега и Джонс». Остальные – их я приняла за Джонса и Макнамару – стояли по правую и левую руки от него.
И с каких это пор для оглашения завещания требуется целых четыре юриста? – подумала я.
– Вы все собрались здесь, – продолжил мистер Ортега нарочито громко, чтобы голос доносился до самых дальних углов комнаты, – чтобы узнать, какова последняя воля Тобиаса Сносома Хоторна. В соответствии с желанием мистера Хоторна мои коллеги вручат вам письма, оставленные им для каждого из вас.
Остальные юристы начали обходить залу, поочередно вручая присутствующим конверты.
– Их можно будет вскрыть, когда мы огласим завещание.
Мне тоже вручили конверт. На нем безупречным почерком было выведено мое полное имя. Либби, стоявшая рядом, выжидающе посмотрела на юриста, но он прошел мимо нее и продолжил вручать конверты другим адресатам.
– Мистер Хоторн особо подчеркнул, что на оглашении его последней воли должны лично присутствовать Скай Хоторн, Зара Хоторн-Каллигарис, Нэш Хоторн, Грэйсон Хоторн, Джеймсон Хоторн, Александр Хоторн и мисс Эйвери Кайли Грэмбс из Нью-Касла, штат Коннектикут.
Читать бесплатно другие книги:
