Полупризнание Ёкояма Хидэо

Сасэ принял решение.

Если сейчас упустить ее, неизвестно, когда в следующий раз он сможет допрашивать Кадзи. Задержанный обычно содержится в полицейском изоляторе. Если даже попробовать вызвать его, в полицейском управлении, как и сегодня, несомненно, будут придумывать разные причины, только чтобы удержать Кадзи у себя. Так у них будет достаточно времени, чтобы довести протокол с описанием «двух дней неизвестности» до совершенства и после этого предъявить Сасэ. «Молчи и ешь».

И тогда уже ничего нельзя будет сделать. Они могут совсем не считаться с его чувствами, но Кадзи – сотрудник полицейского управления, поэтому вряд ли возможно, что он переметнется к ним и даст показания, которые будут невыгодны его организации.

Однако если сделать это сейчас…

Протокол, лежавший перед ним, был составлен наспех, поэтому в нем осталось полно пробелов. Независимо от желания Кадзи, посредством вопросов и ответов, возможно, получится найти способ раскрыть махинации полиции с подделкой признания.

Сасэ уже строил в голове порядок допроса.

– С твоего позволения хочу спросить о том, что было после того, как все произошло.

Судзуки, делавший пометки за соседним столом, замер и украдкой взглянул на конвойного. Было заметно, как тот изменился в лице – в мгновение ока покраснел и тут же сглотнул слюну.

Ну что ж. Будь готов услышать правду.

Сасэ сверкнул глазами в сторону конвойного и опять перевел взгляд на Кадзи.

– Согласно протоколу, на станции К. ты купил билет в северном направлении. Это правда?

– Да.

– Куда ты купил билет?

– Этого… – глаза Кадзи забегали, – я не помню.

– У тебя есть какое-то памятное место на севере?

– Особо нет…

– Разве ты не собирался поехать на юг? В сторону Токио?

– …

– Ты стоял на платформе синкансэна в направлении Токио. Такие показания дал свидетель.

– Я не помню…

Сасэ тут же пошел в наступление.

– В какой универмаг ты заходил?

– Что?

– Название универмага. Ты же заходил туда?

– А, ну да… Универмаг «Санмару» около станции.

– И что ты там делал?

– Поднимался на крышу.

– Какая игровая площадка там была?

– Что?

– Какая игровая площадка была на крыше?

– …Не помню.

– Где был детский парк?

– Несколько… Я ходил в разные парки.

– Что была за река, к которой ты ходил?

– Касумигава…

– Уровень воды?

– По-моему, небольшой. Но точно не помню…

– Какая была погода?

– Было ясно… по-моему.

Сасэ сделал паузу. Убедившись, что Судзуки успевает записывать, он ударил в самое больное место.

– Ты бродил и не заметил, как вернулся домой. Так?

– Да.

– А что было с машиной?

– С машиной?..

– Ты же поехал на станцию К. на машине? Я спрашиваю, что ты сделал с машиной?

У Кадзи был измученный вид. Губы его слегка дрожали.

– На машине… я вернулся домой.

– То есть после того, как ты побродил по городу, вернулся на станцию К.?

– Да…

– Какое удивительное самообладание!

Сказав это, Сасэ слегка скрестил руки на груди.

«Бескорыстное лицо»… Побледневшее лицо Кадзи было именно таким. Во время службы в отделе особых расследований Сасэ ненавидел такие. Это сильнее, чем лицо человека, защищающего себя. Это лицо человека, готового даже отказаться от себя ради того, чтобы пытаться защитить что-то важное. Лицо человека, твердо поклявшегося себе, что он будет прикрывать кого-то…

На лицо Кадзи внезапно наложилось женское лицо.

«Господин прокурор, ради кого вы живете?»

Токийская прокуратура, отдел особых расследований. Кабинет прокурора Сасэ. Длинные черные волосы. Трепещущие веки. Дрожащий голос…

Сасэ стряхнул морок.

– В котором часу начался сегодняшний допрос?

– …Я не смотрел на часы.

– Сегодня утром ты рассказывал о том, что делал шестого декабря, так?

– Да…

– А почему вчера молчал?

– …

Значит, все-таки молчал.

Сасэ теперь был уверен. События 6 декабря Кадзи держал в тайне даже от своих, от полиции.

Прокурор пристально посмотрел ему в глаза.

– «Бродил, чтобы найти место, где умереть»… Это действительно твои слова?

– Да.

– Может быть, тебя заставили так сказать?