Князь Рус Лопатин Георгий

Тот провел пальцами по волосам сестры, улыбнулся:

– Но не дороже тебя, сестричка.

Девушка схватила его руку и прижала к щеке:

– Рус, я отблагодарю!

– Ну вот еще! – смущенно фыркнул парень, вырывая руку.

Теперь братьям совсем не ужиться на одной земле! Это понимали все. Хазар умчался в другой стан, словно бы по делу, но в действительности чтобы не видеть никого и не прибить в приступе ярости.

А Словен вдруг поспешил собрать людей. Снова топтались у священного костра, от которого остались одни головешки с грудой конских костей. Братья стояли перед сородичами, не решаясь начать тяжелый разговор.

Словен крепок телом и духом, он высокий, широк в плечах, с мощной шеей и буграми мышц на руках. Рядом с ним Рус кажется молодым деревцем, хотя всякому видно, что пройдут годы и этот дубок перегонит старшего. Младший тоже высок, строен, так же широк в плечах и силен, но он пока гибче, светлые волосы крупными кольцами опускаются на плечи, синие глаза горят, словно ему не терпится сказать что-то хорошее. Рус всегда таков, он еще молод, а потому нетерпелив, но все знают, что справедлив и не жаден. Вон пожертвовал целый табун лошадей, чтобы спасти свою любимую сестру красавицу Илмеру. Сколько было пересудов об этом!.. Но никто не осудил Руса, все только пожалели, что остался парень ни с чем. Как теперь самому сватать невесту?

Хотя все были уверены, что старший брат не оставит младшего в беде, выделит из своих коней и ему толику. А за такого красавца всякая пойдет и без большого богатства. Может, об этом решили сказать Словен и Рус?

Однако то, что услышали сородичи, поразило каждого.

– Мы – я и Рус – отделяем свои Роды от Хазара! Те, кто считает себя моими родовичами, встаньте под мою руку!

Часть людей сразу перешла направо, но нашлись и колеблющиеся, таковых было много больше. Рус даже обиделся: что это, они не хотят звать себя Родом Словена? Но ведь брат любим многими из тех, кто сейчас сомневался…

– Рус, теперь ты, – подсказал Словен.

Тот поднял свою руку:

– Те, кто хочет зваться моим Родом, пусть отойдут влево!

Сказал и едва не зажмурился, вдруг никто не пойдет? Желающих уйти от Хазара немало, но уж если колеблются, не решаясь шагнуть к Словену, то на что рассчитывать ему, совсем молодому?

И вдруг лицо Руса помимо его воли расплылось в улыбке: большинство тех, кто стоял в нерешительности, отправились под его руку! Словен тоже улыбнулся, радуясь за брата.

– Но это не все. На нашей земле стало тесно, слишком велики Роды, слишком мало места. Соседи не хотят пускать нас к себе, да и куда? – Люди затихли. Словен, конечно, прав, но что же делать? – Князь Хазар не хочет терпеть нас здесь, но разве только и есть та земля, что под нами ныне? Разве мало другой, где не живут наши сородичи?

Первым отозвался старый Ворчун, недаром его так прозвали:

– То-то и оно, что не живут. В чужих землях чужие люди.

Ему возразил еще кто-то:

– Но ведь есть и такие, где людей мало или вообще никого.

– Есть, да только там чужие боги.

Вот это было страшно – идти к чужим богам…

– Словен, правда, куда уходить-то? На заход солнышка соседи, на сивер тоже, на полудень море.

Спрашивавший Радок ничего не сказал о восходе, но все и без того знали, что за Непрой совсем не мирные племена таких, кто не живет на одном месте, не имеет домов и кочует со стадами не только летом, как они сами, а весь год. Да и как жить в степи без леса и воды?

Многие были бы готовы последовать за Словеном, но куда идти? – этот вопрос висел в воздухе, хотя его никто не произносил вслух. Где им место?

– Мы пойдем к горам Рипы! Вернемся на землю предков! – Голос Руса звенел, словно натянутая жила, если ее тронуть рукой.

Вокруг ахнули: неужели все так просто? Как же это никому не пришло в голову?!

– Да! За Рипейскими горами лежит благодатная страна, которую наши предки покинули, а вернуться так и не собрались! Мы будем первыми, кто туда дойдет. Тимар, ты ведаешь, как нам идти? Спроси богов, может, они подскажут?

Теперь все взоры обратились к волхву. Тот задумался: а вдруг Рус прав и им действительно удастся отыскать путь в Земли предков?

– Хорошо, я поволхвую. Но ледяные горы Рипы высоки, пройти их трудно, очень трудно. Да и путь дальний…

– Ничего, мы пройдем…

– Мы выдержим…

– Только узнай, куда идти…

Люди были готовы отправиться в путь тотчас, не дожидаясь даже волхования Тимара. Теперь всех осадил Словен, он поднял руку, призывая к вниманию. Мгновенно стало тихо. Решалась судьба отчаянных, каждое слово могло много значить. Все напряженно вглядывались в лицо старшего князя, а вдруг он против? У большинства уже затеплилась надежда найти путь в заветную страну, и так не хотелось отказываться от этой мечты…

– Пусть Тимар спросит богов. Против их воли идти не стоит. – От Словена не укрылось, что вокруг облегченно вздохнули. – Но куда бы мы ни пошли, путь будет трудным, очень трудным. Потому нужно подготовиться, собрать самое необходимое, чтобы и везти не тяжело, и не остаться без нужных вещей, которых взять окажется негде. Нас никто не ждет в дальних землях, рассчитывать придется только на себя.

Рус восхищенно смотрел на старшего брата: какой же он умный! Сам парень готов сорваться с места, не задумавшись над тем, что будет дальше. Но он один, без семьи, а каково тем, у кого дети? Надо что-то есть, на чем-то спать, что-то надеть на себя… Даже горшки для еды и те нужны…

– Пусть каждая семья хорошо подумает, идти ли ей. А те, кто все же решит идти, соберутся без спешки и обстоятельно. Торопиться не будем, хотя нас и гонят. Если кто-то решит остаться, ни я, ни Рус, – Словен кивнул на младшего брата, – пенять не будем. Не на праздник зовем и не на простое кочевье для выпаса. Жизнь менять придется, а какой она будет – не знает никто. – Словен строго оглядел притихших людей. – Могу обещать только одно – сначала очень тяжелой. Завтра поутру Тимар поведает, что подсказали боги, а каждый решит, как поступить. Послезавтра выходим!

Притихшие люди расходились молча, сосредоточенно обдумывая, действительно ли стоит уходить и что брать с собой.

– Зачем ты так с ними? Они уже надеялись, что найдут дорогу к Рипейским горам… – вполголоса спросил Рус.

– До Рипы еще нужно дойти. Это не один год, множество трудностей и бед. Я не могу ничего обещать…

– Ты думаешь, мы не дойдем?

– Рус, ни я, ни кто другой не ведает. Я знаю только одно – если за горами Рипы действительно благодатная страна, значит, путь туда очень и очень труден. Иначе на остальной земле уже давно никого не осталось бы.

– А может, там тоже тесно?

Они долго сидели, вглядываясь в темное, звездное небо, словно пытаясь получить у него ответ. Звезды привычно мигали, а о чем – ведомо только Тимару. Что-то скажет волхв завтра?..

– Ты тоже хорошо подумай…

Договорить Словен не успел, быстрый Рус даже обиделся:

– Я сам позвал людей в страну предков! Как ты мог подумать, что я не пойду?!

– Я не о том. Ты позвал людей, значит, теперь отвечаешь за них. Под твою руку встало немало, теперь ты возглавляешь их, тебе думать, куда вести и как идти. Ты ответственен за их безопасность, за то, чтобы они не умерли с голода или от рук врагов, чтобы сохранили свои семьи. Ты, Рус, теперь тоже князь.

– Что? – даже растерялся младший. Вот об этом он совсем не задумывался. – А… разве мы не вместе? Я пойду с тобой!

– Рус, мы пойдем вместе, но своих людей ты будешь вести сам и отвечать за них тоже.

Парень стал серьезным как никогда. Груз такой ответственности для него велик, но обратного пути нет, он сказал слово, должен за него отвечать.

До самого утра Рус не смог сомкнуть глаз, пытаясь представить себе эту новую, такую непривычную жизнь. Хорошо, что рядом будет надежный старший брат! А еще крутилась мысль о том, что скажет Илмер. Очень хотелось хоть одним глазком подглядеть, как тот волхвует, что ему отвечают боги. Но Рус знал, что этого делать нельзя.

Как же долго тянулась ночь! Казалось, звезды не сдвигаются с места и луна тоже висит, хотя обычно перемещалась быстро.

Совершенно извертевшись, он заснул только с рассветом. Не успел сомкнуть глаз, как его тронул за плечо брат:

– Пора.

Люди сходились молча, сосредоточенные, почти хмурые. Собралось даже больше, чем было вчера вечером, но уже по тому, как кое-кто прятал глаза, Рус понял, что пойдут не все, многие явились просто послушать. Что ж, вольному воля, он может только позвать, заставлять никого нельзя, тем более не на летний выпас зовут, а в тяжелый неведомый путь.

Уже совсем рассвело, когда из своего шатра вышел Тимар. Десятки голов повернулись в его сторону, вытягивая шеи, люди пытались первыми увидеть лицо волхва, чтобы догадаться, что тот скажет.

Не получилось, лицо Тимара было невозмутимым как всегда. Минуты, пока старик подходил, опираясь на свой посох, показались вообще бесконечными. Рус даже головой помотал:

– Кажется, что очень медленно идет…

Ему в ответ тихонько усмехнулся Словен:

– Он действительно идет медленно.

Перед волхвом расступались, пропуская в центр толпы. Было так тихо, что даже слышалось журчание речки под горой.

– Ты говорил с богами?

– Да.

– Что они ответили?

Тимар поднял густые седые брови, внимательно оглядел собравшихся, вздохнул. По толпе пронесся испуганный шепоток: неужто боги против?! А многим уже так хотелось надеяться, что, несмотря на все трудности, удастся найти горы Рипы и благословенную страну за ними, где нет голода, болезней, нет засухи и всем хватает места…

– Словен прав. Горы Рипы далеко, найти их и пройти очень тяжело. Те, кто пойдет, лишь через много лет смогут добраться до благословенных для жизни мест, перенесут немало бед и трудностей. Не все выдержат тяжелый путь. Но Род выстоит и сможет дать много новых Родов.

Сначала было все так же тихо. Потом кто-то осторожно поинтересовался:

– Так боги сказали, что мы найдем Рипы и землю предков?

– Боги не сказали про горы Рипы, но сказали, что мы должны идти.

Рус не вынес такой неопределенности, но спорить с Тимаром не стал. Его голос прозвучал в задумчивой тишине слишком громко:

– Но ведь боги сказали, что мы найдем благословенную землю для жизни и Род выживет? Конечно, это за горами Рипы!

Вокруг обрадованно загалдели: Рус прав, где же еще благословенная земля, как не там?! Словену снова пришлось возвращать восторженных сородичей к действительности:

– Вспомните, что Тимар сказал про трудности! Путь далек и тяжел, дойдут не все. Никого не уговариваем, каждый должен решать за себя. Я не хочу, чтобы потом кто-нибудь упрекнул нас с Русом, что увели в неведомое, заманив рассказами о золотых горах.

Но сейчас трудности казались не страшными, это не понравилось и Тимару тоже. Волхв поднял посох, призывая к вниманию. Вокруг снова стало тихо, даже плач ребенка в стане показался криком.

– Многие беды ждут Роды на пути, многие страдания. Не раз вы проклянете тот день, когда сделали первый шаг. Но те, кто дойдет, найдут такие места, что забудут годы, проведенные в трудности. Подумайте, жизнь здесь понятна, хотя и не всегда легка. Жизнь там неведома и тяжела. Пугать никого не буду, но немногие из вас смогут увидеть эти земли, ведь нам придется идти по чужим…

Тимар прикрыл глаза, перед его мысленным взором снова и снова вставали увиденные этой ночью картины: надрывный детский плач, людские стоны, гибель кого-то в водах неведомой реки, женские крики… Но потом берег красивого озера, довольный смех, детский счастливый визг… Как объяснить все это сородичам?

– А ты сам останешься? – Рус вдруг сообразил, что Тимар стар, чтобы пускаться в такой далекий путь. Но он волхв, и другого у них нет, не звать же Нубуса? Стало страшно, оставаться в неведомых землях без того, кто может разговаривать с богами… Как же тогда узнать их волю?!

Спросив почти шепотом, Рус беспомощно оглянулся на брата. Словен тоже внимательно всматривался в лицо старого волхва, они не вправе даже просить Тимара идти. Тот спокойно кивнул:

– Конечно. – Не успел Рус испуганно ахнуть, как волхв добавил: – Конечно, иду. Я стар, но надеюсь увидеть эти земли…

Голос Руса снова зазвенел на толпой:

– Тимар с нами!

– Рус! – осадил брата Словен. Он не хотел, чтобы решение Тимара подтолкнуло и кого-то другого.

Было поздно, многие заулыбались, стало казаться, что, если уж старый Тимар не боится дальнего пути, значит, трудности преувеличивал.

– Выходим завтра с рассветом. Ныне собраться и быть готовыми.

Больше Словен говорить не стал, к чему бросать слова на ветер, всем и так ясно, что нужно делать. Болтают только женщины, да и то не все. Полисть оказалась молчаливой и очень ласковой. Словен даже радовался, что все так вышло, он мог не решиться взять девушку за себя, и ту взял бы кто-то другой, не ждать же ей вечно.

Вернувшийся в город Хазар застал сборы в полном разгаре. Он хмуро покрутил головой и поинтересовался у Ратая:

– Что происходит? Куда все собираются?

– Мы уходим искать горы Рипы! – неожиданно звонко объяснил ему старый Ворчун.

– Куда?! Зачем?!

– За ними Земля предков!

– Кто это придумал?

– Рус! Они со Словеном выделили свои Роды, мы идем с ними.

Та-ак… вот, значит, что задумали братья? Конечно, рядом им всем не жить, и Словен и Рус уводят своих людей. Но куда? Что за бред про горы Рипы?

Забыв о том, что решил не замечать строптивых братьев, князь сам двинулся к дому Словена, понимая, что и Рус тоже там. Хотя его задел веселый голос Полисти, споривший с кем-то, стоит ли брать большой кувшин, Хазар постарался, чтобы этого никто не заметил.

Но Словена дома не было, на вопрос, где он, Полисть пожала плечами:

– У костра, там сейчас многие.

У костровища действительно собрались многие мужчины, чувствовалось, что они даже рады нежданно свалившейся на них ответственности за семьи, не все же женщинам распоряжаться! Пусть командуют в домах, а в дальнем пути главные – мужчины!

– Словен, что за решение ты принял? Куда вы собрались идти?

Брат стоял напротив него, крепко упираясь в землю ногами, словно дуб, такого не сдвинешь с места. Рус тоже подошел, но молчал, их быстро окружили сородичи.

– Ты сам говорил, что всем тесно в Треполе. Мы решили уйти со своими Родами.

– Это я знаю, но куда?

Рус едва сдержался, чтобы не съязвить, мол, какое тебе дело, но потом вспомнил, что перед ним все же старший брат, и промолчал.

– Пойдем через степь.

И все же Рус не выдержал, усмехнулся, словно мальчишка, которому удалось сделать что-то такое, чего не ожидали старшие:

– Мы пойдем искать горы Рипы и Землю предков за ними!

Хазар даже глазом не повел в сторону младшего брата, считая недостойным слушать глупости, которые тот говорит.

– Словен, никто не знает, где эти горы и есть ли за ними благословенные земли. – Хазар уже жалел, что заговорил о разделении Родов, теперь, когда они готовились действительно уйти, князь вдруг понял, на что подтолкнул братьев. Куда деваться Словену и Русу? Со всех сторон земли заняты, остается только путь на восход, но там степь и мало лесов, там чужие племена, которые совсем не будут рады пришельцам…

Словен вдруг спокойно кивнул:

– Значит, мы будем первыми, кто это узнает. Лучше отправиться искать горы Рипы, чем сидеть и ждать, пока корма не хватит не только скотине, но и самим людям. Мы найдем благодатные места, Хазар, даже если это будет не земля за горами Рипы.

И снова горячий Рус едва сдержался. Но как же он восхищался в тот миг своим братом! Никогда ему не удастся быть таким выдержанным, как Словен, никогда он не сможет вот так спокойно разговаривать! Эх!.. Руса брала досада на самого себя. Князь называется!.. Вот Словен настоящий князь, спокойный, умный, рассудительный. А он? Несдержан, как девчонка!

Хазар только пожал плечами:

– Я не гоню вас с отцовских земель.

Это было уже слишком! Рус зарделся от возмущения:

– А не ты ли выделил мне земли по ту сторону Непры?!

– Рус, я готов признать свою неправоту перед всеми.

Рус замер, таким старшего брата он никогда не видел. Что случилось с Хазаром? Обычно он подчеркивал то, что он старший, а тут готов виниться перед младшим, да еще и при всех?!

– Хазар, мы уже решили. Здесь жить действительно тесно, и люди готовы идти. Не стоит лишать их мечты найти земли предков. – Словен все так же спокоен.

– А если вы их не найдете?

– Значит, найдут наши дети. Или дети наших детей. Или их внуки!

Неужели это сказал он, Рус?! Молодой князь даже замер, сам себе не веря. Лучше даже Словен не смог бы выразиться. Старшие братья тоже уставились на младшего: ай да Рус! Незаметно не просто вырос, но и стал таким мудрым. Люди вокруг восторженно притихли, ожидая, что еще скажет такой молодой и такой умный князь.

И тут виновник всеобщего изумления дал повод посмеяться над ним. Решив добавить еще что-то, он начал говорить слишком громко, от этого его юный голос вдруг по-мальчишечьи сорвался на птичий писк. От неожиданности сам Рус замолчал, зато остальные расхохотались. И хотя смех этот был добрым, Рус привычно покраснел, как закатное солнце, и бросился прочь, вовсю кляня сам себя. Надо же так опозориться!

Треполь собирал тех, кто решил идти с братьями-князьями, так, словно готовились переезжать все. Тащили кто что мог: мужики – топоры, тесла, ножи, множество ремней и ремешков, убеждая, что в пути сгодится… Женщины тайком подсовывали подругам крынки или резные ковшики, клянясь, что лучший сыр ставится именно в этой посудине. Кулями несли выпеченные хлеба, просо, первый щавель и дикий лук…

Постепенно дворы и дома превращались в склады вещей и провизии, убедить соседей и сородичей, что увезти все это невозможно, никак не получалось. Наконец Словен объявил:

– На семью по возу и два вола! Если семья большая, много женщин и деток, то можно два воза. С собой взять только овец, свиней, коз и то, что поместится на воз. Меж семьями договориться, чтоб не везти каждому котлы или горшки. Горшков много не брать, все равно побьются. Глина небось есть, слепите новые.

Отдельно десяток волов решили гнать про запас, мало ли что случится.

Отправились далеко не все, кто собирался сначала. Кого-то задержали дома старики или недужные, кто-то пожалел нажитое за много лет добро, кто-то испугался неизвестности. Одно дело на сходе кричать о поиске Земли предков и совсем другое отправиться в дальний путь в неизведанные края. Но никто никого не корил, каждый понимал, как тяжело решиться.

Обоз выползал из Треполя под прощальные крики остающихся. Вряд ли когда свидятся еще.

Самым удивительным оказалось то, что князь решил проводить братьев!

– До Непры провожу, помогу переправиться, а там…

Вот и получилось, что город враз опустел – ушли Роды Словена и Руса, а с ними много сильных мужчин с Хазаром. Князь оставил Треполь на Гойтомира, это обеспокоило Словена, даже попенял брату:

– Смотри, как бы он тебя не оставил за стенами.

Тот махнул рукой:

– Тогда вас догоню!

Смех получился нерадостный.

Вообще, веселье закончилось как только пришло время расставаться. И среди уходивших, и среди остающихся плакали женщины, понимая, что больше не увидятся. Матери, чьи дочери покидали родные места, все давали и давали последние советы и наставления. Даже Нубус что-то долго втолковывал Тимару, тот кивал.

От множества ног и копыт округу накрыло пылью, но стоило отойти от Треполя, как небо вдруг стало стремительно затягивать дождевыми тучами! И хотя порывистый ветер рвал полы одежды, хлопал плохо закрепленными шкурами на возах, бросал в лица пригоршни мелких брызг начинающегося дождя, как же были этому рады измученные долгой сушью и жарой люди и животные!

– В дождь уходить – значит вернуться! – прокричал сквозь шум начинающегося ливня Хазар.

Ему ответил Рус:

– Мы вернемся, мы обязательно вернемся! Через много лет придем, чтобы рассказать вам, как благословенна Земля предков и где она находится!

– Я буду ждать…

Разговаривать некогда, люди бросились под защиту ближайшего леска, потому что начиналась настоящая гроза. Со страхом все смотрели на то, как в мгновенно почерневшем небе вдруг возникало огромное белое перевернутое вверх корнями дерево. Оно с треском раскидывалось на фоне аспидно-черной тучи и исчезало, а взамен где-то наверху немилосердно громыхало! Этот грохот заставлял приседать даже самых смелых. У каждого мелькала мысль, а не показывают ли боги таким образом свое недовольство решением людей покинуть родные места?

После грозы две семьи решили вернуться, углядев в ней гнев Перуна. Но когда гроза уползла, утащив на полуночь темную, вылившую не всю воду тучу, а по округе брызнули солнечные лучи, на душах у всех посветлело. Гроза словно очистила от сомнений, смыла ненужные мысли, освежила не только деревья и травы, но и самих людей.

Обоз поспешил к Непре, казалось, что именно за ней начнется новая, долгожданная жизнь.

Скрипят колеса, мычат волы, перекрикиваются меж собой люди, с самого утра визжит на каком-то возу поросенок… Обоз ползет очень медленно, но как иначе, если возы тянут волы, а волов сколько ни подгоняй, быстрее не пойдут. Кроме того, колеса то и дело попадают в ямы или норки зверьков, их приходится вытаскивать, налегая плечами. Тяжело и волам, и людям.

Женщины, помогая друг дружке, несут самых малых детей либо на руках, либо в мешках на спинах. Те, что постарше, шагают сами, держась за материнские подолы.

Стариков немного, они остались в Треполе, понимая, что станут обузой в долгом пути. Это молодым все легко и просто, а прожившие немало лет знают, что дальняя дорога кажется легкой только в самом начале, потом она превращается в тяжелое испытание, которое не всякому под силу, особенно когда этих сил уже немного.

До переправы через Непру добирались три дня. За это время трижды встречались селения. Они были куда меньшими, чем Треполь, но там пришлось добрать то, чего, по мнению Словена, взяли недостаточно. Хазар при этом махнул рукой:

– Я потом расплачусь сам.

Словен больше всего беспокоился о топорах и оружии, а также о том, в чем нуждались ковали. Потому на возах везли тяжелые медные крицы, кто знает, где еще найдут медь. Остальное можно добыть самим.

Появление необычного обоза всколыхнуло селения больше долгожданной грозы. И хотя ни в одно обозники не заходили, только отправили людей за необходимым, из самих весей к кострам в первый вечер подсели сородичи, расспрашивали, дивились, качали головами. Кто-то насмешливо балагурил, кто-то завистливо ухмылялся, нашлись такие, что стали проситься в дорогу и сами.

Словен со всеми говорил терпеливо, но строго, никому ничего не обещал, напротив, пугал предстоящими трудностями. Но человек так устроен, что если чего захотел, то чужих советов попросту не слышит.

Наслушавшись разговоров, три семьи присоединились к обозу, зато две своих отправились в весь дожидаться, когда князь Хазар поедет обратно, чтобы с ним вернуться в Треполь. Что ж, вольному воля…

Утром третьего дня Рус, обернувшись, вдруг увидел, как от последней веси к ним по полю катится маленькая точка. Это, несомненно, кто-то бежал. Неужели что-то случилось?! Крикнув, чтобы его не ждали, догонит, Рус метнулся обратно.

Точка, кубарем катившаяся по косогору, быстро росла и оказалась… Славутой.

– Что?!

Именно семья Славуты осталась в последней веси. Неужели там что-то сотворили с трепольцами?!

Мальчик с трудом перевел дыхание:

– Я… с вами!.. Можно?!

– А мать с отцом?

– Они там… остались…

– Негоже без родительского согласия.

– Они… согласились… Мать недужна, не дойти. Отец бросать не захотел их с Улей…

– Точно отпустили?

Совсем выбившийся из сил малыш только кивнул. Его синие глазенки смотрели умоляюще и честно-честно.

– Ну, садись! – Рус подхватил мальчонку за шиворот и бросил позади себя на конский круп. Славута изо всех сил вцепился в одежду князя, чтобы не свалиться на скаку. «Как рак клешнями!» – подумалось Русу.

Он не стал гнать коня, опасаясь за мальчишку, но и ехать шагом тоже не годилось, в обозе небось волнуются…

Там действительно ждали, напряженно вглядываясь в приближавшегося Руса, но задавать лишних вопросов не стали. Рус спокойно ссадил Славуту, коротко бросив:

– Он с нами. Мать с отцом согласны. Поедет на моем возу.

Хотя воз Руса и был больше других набит именно кузнечными запасами, никто не возразил, он вправе решать, а мальчонка не такая уж обуза.

Славута, страшно гордый своей внезапной близостью к молодому князю, пристроился возле его волов и засеменил босыми ногами, стараясь не отставать. Таких мальцов с обозом шло больше десятка, князья понимали, что именно им и девочкам такого же возраста нужно помогать. Меньших несут на руках женщины, а вот этим приходится топтать дорожную пыль наравне со взрослыми. В игре мальчишки могут бегать с рассвета до заката, забыв об усталости, но просто идти скучно, и малыши быстро устанут.

Еще трудно женщинам, которые в тяжести, ехать на возу тряско, а шагать тяжело. Но и без них нельзя, где бы ни жил Род, без детей он обречен. И без тех, кто рожает детей, тоже.

Хотя Треполь совсем рядом с Непрой, решено идти сначала на полудень, там переправа легче. Это добавило больше двух дней пути, но выбора у бывших трепольцев не было.

Наконец впереди блеснула водная гладь без конца и края. Непра!.. За ней чужие земли. Нельзя сказать, чтоб совсем неведомые, всегда находились беспокойные души, что отправлялись на ту сторону. Возвращались не все, немало их сложило буйны головушки на дальних дорогах. Но те, кто добирался обратно, рассказывали, что там такая же степь, такой же лес… И звери, и птицы, и рыбы в реках…

Один этакий смельчак шел с обозом. Огула в молодости ходил, по его словам, аж до другой большой реки – Дона. Рассказывал, что за Непрой, сколько будешь идти на восход, все лес да степь, на полудень до самого моря тоже степь, на полуночь – леса, только густые и чудищ в них полным-полно, глубоко забираться нельзя. Но Огула никаких Рипейских гор не видывал.

Тимар объяснил, что горы Рипы за полуночными лесами, потому идти по ним все равно придется и с чудищами совладать тоже. Страсти, услышанные от Огулы, никого не остановили, каждый верил, что именно он дойдет, а если не он, так его дети. А ради этого стоило рисковать и побиться с чудищами. Кроме того, сам Огула с таковыми не встречался, а потому рассказывал осторожно, чтобы потом не стать посмешищем.

В остальном по его рассказам выходило вполне привычно, только вот городов и даже селений в этих землях нет. Так, может, оно и к лучшему? Чужие города – это чужие люди, по землям которых пришлось бы идти. Попробуй объяснить, что нужны не они, а Рипейские горы…

Огула оказался толковым, он безошибочно вывел обоз на хорошее место для переправы. По обоим берегам широкой реки тянулись песчаные отмели, причем правобережная была значительно выше по течению. Это тоже удобно, течение обязательно снесет плоты к противоположной отмели. Посреди реки несколько островов, но они не каменистые, поросли лесом, если кто устал или не справится с плотом, можно пристать и передохнуть, остальные помогут.

На два дня встали на правом берегу широким станом, чтобы подготовиться к переправе. Сколько их еще будет – никто не знал, но хотя бы эту нужно было пройти без потерь. Непра широкая река, даром что не быстрая. Огула рассказывал, что есть земли, где реки быстрые, со множеством камней под водой, да и на самой Непре есть такие места, где огромные острые камни так и прут из-под воды, а та несется на них, словно ветер в бурю. Вот там попробуй переправиться!

После выхода к переправе доверие к словам Огулы значительно возросло, его слушали внимательно, уже без насмешки качая головами, мол, чего только не бывает в этом мире…

В ближайшем лесу застучали топоры – это мужчины рубили деревья на плоты, притаскивали на берег и связывали меж собой.

Человек просил у дерева прощенья за безвременную его погибель, прилаживал удобней топор в руке и, хэкнув, вгрызался каменным острием в древесину. Во все стороны летели щепки, росло количество собранных плотов. Одновременно с плотами росла и тревога, казалось, каждый удар обрубает ниточку, связывающую их с прежней жизнью.

Когда-то давным-давно, так давно, что не осталось и стариков, чтобы хоть голопузыми мальчонками помнили такое, их предки вот так же решились уйти с Карпатских гор. Ничего, выжили, поставили города, нарожали детей, разрослись Родами. Теперь вот их очередь…

Твердо веря в свою счастливую Долю и такую же для своих детей, мужик плевал на ладони и заносил топор над очередным деревом.

Всему есть начало и конец, наступил час, когда Словен и Хазар решили, что плотов достаточно. Несколько человек во главе с Огулой переправились на другую сторону, потом обратно, проверяя, насколько сносит течение и как там. Их встретили напряженно. Парни только пожали плечами: степь как степь, ничего примечательного. Перелески, которые на горизонте сливаются в одно целое, дымов не видно, людей поблизости нет.

Было решено с рассветом начать переправу. На другой стороне одиноко горел костер, там Огула еще с тремя ждал остальных.

Наступил последний вечер. Словен с Хазаром и Русом принялись обходить костры, у которых сидели люди. Хотя день назавтра предстоял трудный, никому не спалось. То тут то там возникали разговоры о будущем, но Словену совсем не нравилось, что разговоры эти были радужными. Обозники мечтали. Рус дивился:

– Почему ты не хочешь, чтобы люди мечтали? Это дает силы пережить трудности.

– Я не хочу, чтобы они за мечтами забывали о самих трудностях.

– Ты не прав, – горячился младший брат. – Если думать только о том, что предстоит тяжелого и опасного, то и в путь пускаться незачем, упадешь за первой же балкой.

Хазар расхохотался:

– Словен, а ведь он прав! Если ты станешь запугивать людей тем, как там опасно и плохо, сколько чудищ поджидает за каждым кустом, то они будут шарахаться от этих кустов и увидят чудищ там, где их вовсе нет!

Словен и сам чувствовал, что слишком старается застращать обозников.

Поспорить не удалось, уже показались первые звезды, а значит, Тимар отправился в свой шалаш на беседу с богами. Что-то ему скажут? Но все чувствовали, что, даже если боги запретят переходить Непру, они скорее пойдут против воли богов, чем отступят от своего!

К Словену подошла Полисть с вопросом, будут ли они есть, мясо уже зажарилось. Тот махнул рукой, призывая братьев к своему костру.

Полисть подружилась с Илмерой, они уже взяли под свою опеку нового члена семьи – Славуту, которого Рус назвал своим сыном при всех. Конечно, сердечко у мальчишки разрывалось от горя, что его собственная мать далеко и недужна, но он старался не подавать вида. Рус, видно, нутром это понял, позвал ближе к себе:

– Славута, садись рядом! Сыну пристало сидеть с отцом, пусть и названым.

У отца с сыном разница в летах невелика – годков десять наберется, но Рус князь, и этим все сказано!