До встречи в следующей жизни Ефимова Юлия

Глава 4

Теплоход, солнце и майор

Это лето в Москве было просто жгучим, словно ты не в столице находишься, а на солнечном юге. Правда, на юге такая погода переносится легче, потому как море и влажный воздух смягчают температурные рекорды. В столице же не помогали ни речка, ни ветерок, который, видимо, пытался облегчить людям жизнь. В Москве было невозможно дышать, не то что думать или передвигаться.

Евгений стоял на палубе небольшого теплохода премиум-класса и наблюдал за прибытием туристов. Он специально приехал пораньше, чтобы познакомиться со своими будущими товарищами – путешественниками в славный город Мышкин.

Вместе с Евгением сначала по каналу имени Москвы, а потом по Волге поплывут шестнадцать человек, не считая команды, конечно. На все времени было мало, но команду ребята его отдела пробили полностью, и она подозрений не вызвала, а вот туристов – только поверхностно. Во-первых, некоторые купили билеты на комфортабельный теплоход в последнюю минуту, а вовторых, это были самые простые и заурядные жители России. Ни тебе работников оборонных заводов, или глав администраций, или, на худой конец, полицейских либо военных, работающих с грифом «секретно». Все сплошь – среднестатистические российские граждане, но Евгений знал, что это и есть самый подверженный влиянию Запада сектор населения. Сейчас вербовка уже не проводится, как в старые добрые времена, нет, ве изменилось. Сейчас все решают социальные сети, интернет, и именно там идет промывка мозгов.

Сначала определяются лояльные люди, которые более предрасположены к воздействию. По их лайкам, да что там, даже по тому, на сколько секунд дольше человек задерживается на той или иной теме, делается вывод о его убеждениях и интересах. Потом уже идет массовая обработка в Сети нужным спамом, и если человек начинает на него должным образом реагировать, то он автоматически заносится в списки лояльных.

Когда же разрабатываемый становится нужен именно как персона, тогда в ход идет личная обработка персонажа – со знакомствами и разговорами. Это что касается так называемых «идейных», которые за демократию во всем мире, свободу слова и, по старой русской традиции, с ненавистью к родному государству. Их находят просто так, не привязывая к определенной сфере, и держат на ниточках идей как спящих, пока рядом с ними не появляется действительно нужный человек.

Так как эта работа на территории России ведется уже без малого тридцать лет, то и спящих по стране очень много. Иногда их используют как «мясо» для выхода на митинги и протесты, нужные кураторам, не заботясь, что будет с ними дальше.

Да, с цифрой в вербовке стало работать легче, но не с передачей информации. Тут осталось все по старинке, потому как и Россия тоже стала страной хакеров, информация нигде, ни в одном почтовом ящике, не может быть в безопасности. Об этом знают все: и мы, и они. Поэтому в основном все пользуются старыми, почти дедовскими способами, как тот британский камень в московском сквере.

Пятнадцать лет назад… Женька тогда еще не работал в конторе, но ему рассказывали эту историю как референс, как инструкцию по обнаружению шпионов.

Началось все с малого: оперативники ФСБ заметили, что работники британского посольства гуляют по скверу, замедляя шаг всегда в одном и том же месте. Женька всегда поражался уму и чуйке оперативников, наблюдавших тогда за работниками посольства. Заметить чуть замедлившийся шаг – это было сильно, это был верх профессионализма. После чего именно за этим местом стали наблюдать тщательнее, разбирая детали. И вот наступил прекрасный день, когда один из работников посольства и вовсе остановился и, подобрав с земли камень, положил его в портфель. Через день он же, якобы выкидывая из дипломата ненужную вещь, небрежно вернул камушек на прежнее место. Уже потом оперативники выяснили, что тогда предмет сломался и его забирали чинить. Сначала же все подумали, что это обычная тайниковая операция, но это оказалось не так. Камень был специальным устройством, считывающим информацию. Сначала мимо него проходил завербованный человек с наладонником, и камень скачивал сведения, а потом с таким же наладонником проходил работник посольства и получал информацию себе на устройство. Проследив и выявив всех участников операции, этот камень с помпой, материалами видеосъемки и знаниями всех участников того процесса прикрыли.

Конечно, Женька на корабле в одиночестве вызвал бы если не подозрение, то вопросы. Мужчина, путешествующий один, как минимум странный мужчина. Поэтому коллега женского пола уже спешила к теплоходу, месту выполнения задания, но, как и все женщины, опаздывала. Женька раньше думал, что дам, служащих в особом отделе ФСБ, это не касается, но, видимо, уж такими создал Бог всех женщин без исключения.

В кармане зазвонил телефон, маленький и скучный, не имеющий даже выхода в интернет.

– Привет, Жорж, – услышал он довольный голос коллеги. – Я его привел, встречай.

– Уже, – лениво ответил Евгений, как настоящий турист, разнежившийся на солнце.

– Может, зря ты решил не ставить прослушку? – посетовал голос в трубке. – Это облегчило бы нам работу.

– Ага, – так же лениво продолжал говорить Женька, – или вовсе бы ее исключило. Если он все же тот, про кого мы думаем, то первым делом, войдя в каюту, он проверит ее на чистоту.

– Ну я бы мог выпросить у Михалыча последнюю Ю14, – парировал собеседник.

Михалыч был электронным гением, он заведовал техническим отделом и всевозможными приборами – от простых и уже устаревших до новейших, о которых можно прочитать лишь в фантастических шпионских книжках. И Ю14, о которой говорил сейчас коллега, была из последних, жутко засекреченных и практически не обнаруживаемых камер. Но оперативники очень боялись с ней работать, потому как тот же Михалыч запугал всех, что это самый дорогой прибор в конторе и, если с ним что случится, он заставит виновных продать почку.

– На каждую Ю14 есть свой детектор, а мы с тобой не знаем, птица какого полета перед нами. Не хочу его спугнуть, – ответил Евгений, с верхней палубы наблюдая за приближением новой группы туристов к трапу теплохода.

– Знаешь, – в голосе коллеги был слышен незамаскированный скепсис, – ты слишком высокого мнения об этом властелине швабр. Этот недотепа изгваздался супом в кофейне, потом задумался и прошел на красный, едва не попав под машину, ну а потом, уже перед самым входом на причал, купил шоколадное мороженое, и теперь его белая футболка вся в характерных разводах. Похоже, твоя интуиция ошибается, и если бы я тебя не знал, присоединился бы к мнению остальных в группе, кто считает твой объект пустышкой.

– Вот поэтому ты до сих пор ждешь своего звания, а я займу должность начальника отдела. Джеймс Бонд только в голливудском кино красивый и накачанный супермен. В жизни эти Джеймсы изо всех сил стараются казаться тютями и неуклюжими святошами. Иногда они с этим перебарщивают, возможно, и в нашем случае именно такое положение вещей. Но недооценивать врага – это значит сразу ему проиграть. Знаешь, кто сказал? – спросил Женька коллегу.

– Дзержинский? – попытался угадать тот, зная, как любит его цитировать Евгений.

– Фу, – засмеялся Женька, – какие у тебя стереотипы! Как ты с таким мышлением в ФСБ-то попал? Евгений Александрович Бабушка сказал, твой непосредственный начальник и идейный вдохновитель. Ладно, все, мне больше некогда с тобой болтать, вижу нашего героя. Так что объект принял, будь на связи.

По трапу уже поднимался молодой человек, его футболка и правда была испачкана чем-то коричневым, но он не стеснялся этого, смотрел на жизнь уверенно и радостно, освещая все вокруг фирменной американской улыбкой.

Ничего необычного в мужчине не было. Да, иностранец, но очень дружелюбный и вполне социализированный в России. Евгений услышал, как тот поздоровался и поинтересовался у встречающих членов команды о времени отплытия теплохода, а также шутя пожаловался на жару. Эдакий заграничный чудак, долго живущий в России, ничего необычного.

Странным оказалось другое – то, как наблюдали за ним две женщины, стоявшие в очереди на посадку. Одна была брюнеткой с черными как смоль волосами, подстриженными под каре, и в огромных очках – образ, так сказать, был странен сам по себе. Вторая – несколько старше, очень дорого и со вкусом одетая дама средних лет. Именно она дужками своих очков показывала в сторону Женькиного объекта и, наклоняясь ближе к спутнице, что-то шептала той на ухо. Брюнетка очень нервничала и постоянно поправляла волосы – так, словно это был парик. Какой может быть парик в плюс тридцать пять, засомневался Евгений, но напротив данной парочки все же поставил вопросительный знак. Уж очень дамы были возбуждены.

Объект же, подхватив рюкзак, направился в свою каюту. Значит, пришла пора знакомиться.

Евгений все просчитал и сейчас поднимался по лестнице на верхнюю палубу прямо перед иностранцем. Лестница закручивалась спиралью и была неудобной, впрочем, как и на всех теплоходах такого типа. Поэтому не было странным то, что Женька запнулся на узких ступеньках и полетел вниз, как раз под ноги объекту.

– О боже! – с небольшим акцентом воскликнул парень в грязной футболке. – Вы не ушиблись?

Евгений, применив все свои актерские навыки, приобретенные в школьном театре, поморщился, потирая коленку, и позволил объекту помочь ему подняться на ноги.

– Спасибо, – вымученно улыбнулся своему спасителю. – Было бы жалко начать выходные с перелома ноги, а не с путешествия, моя жена мне бы этого не простила.

– Очень неудобная лестница, – согласился мужчина, почему-то именно сейчас смутившись из-за своей грязной футболки, и попытался стряхнуть уже въевшиеся пятна. – Надо будет осторожно по ней ходить и сказать капитану, чтобы он повесил предупреждающее объявление. Это не по правилам, что перед таким опасным трапом нет предостерегающего знака.

– Спасибо, что помогли. – Женька протянул руку своему якобы спасителю. – Будем знакомы, меня зовут Дима.

Естественно, у Женьки на случай прямого контакта с объектом было официальное имя, подтвержденное документально. Даже паспорт на Дмитрия Сергеева имелся, новенький и вполне настоящий. Работал он с ним довольно редко, потому прикладывал массу усилий, чтобы не запутаться и не сказать свое настоящее имя. Вступить в прямой контакт – тоже была идея Женьки, которую, к счастью, поддержало и руководство, потому как теплоход – маленькое пространство и, чтобы следить, нужно быть в кругу отдыхающих.

– Джон. – Парень несколько замялся.

Видимо, в его планы не входило знакомство с посторонними на корабле, поэтому, неуверенно пожав протянутую для приветствия Женькину руку, он продолжил поспешное шествие по круглой лестнице.

Ну что ж, знакомство состоялось удачно, но почему-то у майора ФСБ, уже матерого опера Евгения Бабушки нехорошо екнуло в желудке. А это был плохой знак, очень плохой.

Глава 5

Всем шампанского

В кают-компании на ужин были накрыты три больших круглых стола. Белые скатерти сияли чистотой, красивые красные салфетки, уложенные в бокалы одинаковыми, как братья-близнецы, пирамидами, делали столы праздничными, а столовые приборы блестели так, словно ждали сорок, чтобы те унесли их в свои гнезда.

За правым столом уже сидела именинница – тетя Серафима с молодым мужем Робертом и сыном Богданом, вечно депрессивным прыщавым подростком. Лизу даже передернуло от отвращения к своим родственникам. А когда притворно улыбающаяся Серафима начала приветственно махать рукой, пришлось сжать зубы, чтобы не показать своего раздражения. Спасала мысль, что она все же будет не одна в эти выходные и надо лишь немного потерпеть.

– А вот и наши любимые Сиротины пришли! – радостно завизжала тетя и кинулась обнимать всех поочередно.

Первым на правах старшего брата был, конечно, отец, но Лизе показалось, что даже он немного поморщился от натиска и лобзаний сестры. Сегодня она была какая-то особенно возбужденная. Мать, не изменив своего ничего не выражающего лица, просто добавила дежурную улыбку, даже не пытаясь скрыть брезгливости.

Когда с приветственными поцелуями было покончено и все уселись за праздничный стол, Лиза огляделась. Сразу стало понятно, что если они были знакомыми друг другу родственниками, то за соседними столами сидели чужие друг другу люди. Неловкость там можно было резать ножом, такой сильной и насыщенной она была. Теплоход уже несколько часов как отправился в путешествие, но это время пассажиры в основном провели в своих каютах, устраиваясь на новом месте. Лиза вообще заметила такую деталь: когда люди заселяются в гостиницы, кемпинги или другие помещения, где им предстоит прожить некоторое время, они «метят» территорию. Им надо немного привыкнуть к новому месту, сместить красиво лежащее полотенце, помять натянутое на кровать покрывало и, наконец, разложить вещи по номеру – в шкаф, на кресло, стол. Будто бы этими действиями они делают чужое место своим, обозначают, так сказать, свою территорию.

Их стол был самым густозаселенным, за ним уместились шесть человек, трое – это Лиза с родителями и трое из семейства тетушки Серафимы Жженовой. Это была фамилия ее первого мужа, которую она не меняла, а с нынешним мужем и вовсе ею поделилась. «Мы все должны носить одну фамилию: и я, и Богдан, и ты, – заявила тогда тетушка новоиспеченному мужу Роберту, как только они собрались расписаться. – Так как я поменять свою не могу – слишком много документов придется исправлять, то это сделаешь ты».

Так она показала своему мужу, который был на пятнадцать лет моложе ее, что тот, кто платит, того фамилию и носят. Хотя, женившись на владелице крупной фармацевтической компании, молодой никчемный бухгалтер не возражал и, казалось, только радовался всему, что с ним происходило. Он сразу бросил работу, увлекся конным спортом и гольфом, словом, стал наслаждаться новой, ранее ему не доступной жизнью богатея.

Тетя Серафима все заработала сама, ничего не получив от своих прежних браков. Она была женщиной сумасбродной, сильной и нагловатой, что позволяло ей добиваться успеха в мире мужчин и руководить бизнесом наравне с ними, но делало ее отвратительной для окружающих. Лиза тетю уважала, но не любила и даже насмехалась над ней, правда, исключительно в душе или, на худой конец, за спиной.

Тягомотина уже начинала раздражать, хотелось острых ощущений, но их она пообещала себе на вечер, а пока продолжала наблюдать. Их было шестеро за столом, по сути – чужие люди, но номинально они все же считались родственниками. Серафима слишком нарочито веселилась и налегала на шампанское, отмечая свои пятьдесят, зло подшучивала над относительно молодым мужем Робертом, который постоянно торчал в своем новеньком телефоне, переписываясь с кем-то, и даже не старался делать вид, что ему весело.

Богдан, пятнадцатилетний пацан с уймищей прыщей и комплексов, с ненавистью смотрел по сторонам, а особенно на своего отчима.

Папа ради родной сестры был единственным, кто поддерживал ее веселье, вспоминая их совместное детство.

Мама… Лиза снова вспомнила ее разговор по телефону, подслушанный пять минут назад, и еще раз взглянула на эту незнакомую, как ей сейчас казалось, женщину. Красиво уложенные волосы ярко-рыжего цвета, голубое летнее платье, обтягивающее фигуру, которую мама сохранила к сорока пяти годам, и бездонное безразличие в глазах. Именно это безразличие когда-то оттолкнуло дочь от матери, но сейчас в свете случайно подслушанного разговора ей уже мнилось, что это не безразличие, а страх.

Лиза перед ужином пошла покурить и, найдя себе на корме укромное, по ее мнению, местечко, смачно затянулась.

– Я боюсь, – совсем рядом услышала она мамин голос и осторожно выглянула на боковую палубу. – Я устала. Я так устала от этого, – вновь сказала мама в телефон. – Обещай мне, что это последний раз. Обещай, иначе я за себя не отвечаю. – Видимо, собеседник убеждал ее, потому что мама долго молчала, но потом добавила: – Что я сделаю? Пойду в полицию и все расскажу. Я устала бояться. Пусть! – последнее слово мама почти прокричала, эмоционально сбросила звонок, чуть не выронив телефон из рук, и быстро направилась в каюту.

Лиза до сих пор не могла никак интерпретировать этот разговор. Хотя, возможно, просто не хотела. Поэтому и сейчас, выкинув из головы мысли о матери, стала рассматривать соседние столы.

Оба, и правый, и левый, были накрыты на пятерых. Видимо, стандартная сервировка для данного путешествия, а для стола, за которым сидела Лиза, просто сделали исключение. Внимание девушки привлекла грузная престарелая особа с черными, почти гусарскими усами и голубыми тенями. Ее сморщенное лицо с чересчур ярким для дамы такого возраста макияжем имело выражение, будто она знает на этой планете все. Женщина была ярко, но бедно одета – вещи, в которые она нарядилась к ужину, отпраздновали уже не один десяток лет.

«Откуда у нее, интересно, деньги, на это путешествие?» – подумала Лиза и переключилась на ее соседку.

Насколько была уверенной, как ей показалось, девяностолетняя бабуля, настолько же растерянной выглядела ее сиделка. Лиза так и не решила, кем она является для раскрашенной, – возможно, дальней родственницей, но про себя все же назвала ее сиделкой. Девушке было лет двадцать пять, она была низкой, как говорят в народе, сбитой, с копной каштановых волос, заколотых на длинную спицу – заколку в японском или китайском стиле. Лиза в них особо не разбиралась, но заколка была единственным, что было красивого в наряде девушки. К примеру, шелковый шарфик на ее шее в тридцатиградусную жару выглядел комично. Рядом с престарелой дамой девица смотрелась простушкой, служанкой рядом со своей госпожой, даже несмотря на генеральские усы последней.

Также за их столом сидел молодой человек лет тридцати пяти. Он был один, со своими соседями не общался и не отрывал взгляда от телефона, что-то усиленно там рассматривая. Выглядел он довольно странно: одинокий, молодой и безразличный ко всему происходящему, как будто его заставила прибыть на этот теплоход какая-то повинность. Лиза даже почувствовала в нем родную душу, которую принудили к такому времяпровождению, но тут же одернула себя: слишком прост он для такой, как она.

Другими соседями за тем столом была пара из тех, что постоянно милуются и по-юношески держатся за руки, хотя им перевалило за тридцать. Такие еще любят называть друг друга разными уменьшительно-ласкательными животными прозвищами, от мышек до тигрят.

Лиза понимала, почему эти любители сюсюкаться со своей второй половинкой делают это нарочито, на людях, чтобы все их видели. Она была уверена, что такой показухой они хотят прикрыть черные дыры в своих отношениях, измены и, возможно, даже домашнее насилие, но им важно продемонстрировать другим, что у них все хорошо. Словно, убедив окружающих, они убеждали и сами себя и начинали свято в это верить, называя друг друга «зая», «солнце мое» и прочими, как считала Лиза, мещанскими словечками. Рассмотреть третий стол она не успела, потому как на небольшую сцену вышел молодой человек, аниматор из команды теплохода, и, начав говорить в микрофон, заставил всех замолчать и посмотреть в его сторону.

– Добрый день! Приветствую наших гостей на теплоходе «Агата Кристи». Меня зовут Герман, и все эти три дня я буду вас развлекать. Вы любите детективы? Уверен, любите, люди не могут их не любить. Ну а коли наш теплоход носит имя великого автора детективов, то и тур наш будет с этим уклоном. Мы придумали для вас настоящий квест, где в самых невероятных местах вы сможете найти следы преступлений и распутать не одну загадку. Постарайтесь распознать наши уловки и раскусить нас первыми. Сейчас же я предлагаю поднять бокалы с шампанским за начало нашего путешествия, – провозгласил ведущий, и девушка-официант внесла в зал поднос с шампанским.

Герман первым подхватил полный бокал и, пока девушка разносила напиток по столикам, залпом осушил его.

Люди оживились. Веселый ведущий, шампанское задарма и предвкушение интересного путешествия сделали свое дело, гости заулыбались окружающим какими-то особенными улыбками, выдающими их эйфорию. Даже Лиза позволила себе отпустить злость на отца и раздражительность на трещавшую все время тетку, а мысль, что путешествие будет не столь ужасным, согрела душу.

Но звон бокалов перебили хрип и звук падающего тела. Все вновь обернулись к сцене и увидели на полу корчившегося Германа с пеной изо рта.

Лиза, как гадюку, тут же отбросила бокал с шампанским, словно оно даже через стекло могло ее отравить. Этот звон еще больше напугал гостей. Все в оцепенении смотрели на бьющегося в конвульсиях молодого человека.

– Вы что все стоите, сделайте что-нибудь! – закричала она, первой придя в себя, но, как только несколько мужчин ринулись к пострадавшему, тот тут же встал, как ни в чем не бывало вытер пену с лица и засмеялся в голос:

– Вот вы и попались, господа! Обещаю, что подобных случаев в нашем путешествии будет много и вы еще не раз пощекочите себе нервы.

– Дебил, – в сердцах сказал парень с соседнего стола, и все были с ним согласны.

Показалось странным, что пять минут назад он очень спокойно что-то читал в своем смартфоне, и перемена поведения от меланхоличного слона до злого ротвейлера была очень резкой. Но Лизе было некогда разбираться в метаморфозах поведения чужого ей мужчины. Сейчас она смотрела на единственного, кто был ей интересен в этой столовой. Правду говорят – когда человек напуган или смеется, он в первую очередь смотрит на самого дорогого и самого важного для себя человека. Но то, что этот человек не смотрел сейчас на нее в ответ, очень обидело Лизу, особенно после того, как девушка поняла, на кого он смотрит. Кровь прилила к лицу, захотелось убить его немедленно, стереть предателя в порошок.

Хорошо, что на этой страшной мысли человек, что был для нее почти вселенной, все же направил взгляд в сторону Лизы, улыбнулся уголком губ и чуть заметно подмигнул.

Ну слава богу, Лизин мир вновь встал на место.

Глава 6

Разделение по гендерному признаку чревато

«Как началось все по-скотски, так и продолжается», – думал Женька, разнимая дерущихся дам.

Сначала эта дура, что должна была изображать его жену, мало того, что приперлась зареванная, так еще и никак не могла взять себя в руки и успокоиться.

– Женечка, прошу, только не докладывай начальству, а то я две беды в один день не переживу: и муж изменил, и с работы попрут, – твердила, не переставая реветь, Екатерина, капитан ФСБ, работающая вместе с Женькой в особом отделе.