Чудо-пилюли Устинова Татьяна

Когда она обнаружила у себя первые морщинки – едва заметные тоненькие лучики в углах глаз, – пережила настоящий шок. Это было пугающее откровение: оказывается, она тоже стареет! Не умозрительно и формально, постепенно увеличивая количество свечек на торте, а на самом деле.

Осознав опасность, Натка стала всеми силами тормозить процесс, приближающий ее к образу горбатой седой бабуси с артритными суставами и обвисшей грудью. Она пробовала все, включая даже пластику, оказавшуюся, впрочем, неудачной.

– Не понимаю я тебя, дорогая, – досадливо говорила умная старшая сестра Лена, когда выяснялось, что Натка в очередной раз потратила кучу денег «на красоту». – К чему такой фанатизм? Как говорится, все там будем.

В такие моменты Натка думала, что Лена не так уж и умна. Она же старшая, должна понимать, что станет страшненькой бабусей даже раньше младшей сестры, так почему не тревожится, не ищет, как и чем спасаться?

– И что плохого в том, чтобы стать бабушкой? – недоумевала неумная старшая сестра. – Какая у нас с тобой бабулечка была, а? Ты вспомни – чистое золото! И вот представь: появятся у Сеньки дети, твои, Нат, родные внуки. Разве ты не захочешь, чтобы они тебя бабушкой звали?

– Да пусть зовут как хотят, – бурчала Натка, не без опаски поглядывая на Сеньку.

Тому до своих детей было еще расти и расти, в ближайшие пятнадцать-двадцать лет о внуках и думать не стоило. Тем не менее Натка, конечно же, загодя мысленно примеряла роль бабушки, обещая себе, что станет для своих маленьких внуков лучшим другом. Будет читать им книжки, отвечать на сто миллионов детских вопросов, водить малышей в зоопарк и кормить с ними уточек на пруду.

Она и с Сенькой все это делала, но реже, чем надо бы, и всегда в режиме цейтнота, в спешке и на нервах, потому что свободного времени, которое можно потратить на общение с ребенком, катастрофически не хватало. Работающая мать-одиночка – это крайне непростой режим. «Ничего, с внуками наверстаю», – оптимистично думала Натка и представляла себе красивые картинки, на которых прелестных нарядных крошек обнимала очаровательная и привлекательная… не бабушка, нет! Элегантная дама не первой, но все же молодости.

– Красочку берем обычную, под свой родной цвет? – Марина ловко чиркнула по Наткиной голове расческой и пытливо всмотрелась в сделанный пробор.

Натка, наоборот, закрыла глаза. Вид отросших корней с пробивающейся сединой ее нервировал. К счастью, можно было положиться на опытного парикмахера и весь процесс преображения провести в полудреме под убаюкивающую болтовню мастериц между собой и с клиентками.

– А свой родной у нас светло-русый пепельный, – задумчиво ворковала Марина, перебирая Наткины пряди. – Конечно, цвет красивый, редкий… Но, Наташенька, седых волосиков много уже, и корни как раз отросли, можно попробовать колорировать цвет в цвет, это сейчас очень модно. Как насчет того, чтобы оставить седину?

– Что? – глаза открылись так резко, словно над ухом у Натки выстрелила пушка.

– Седые волосы как раз в тренде, это очень модно, – повторила Марина. – Да, девочки?

И девочки-мастерицы закивали, загомонили, подтверждая: да, седина сейчас на пике популярности. А как удобно-то – не надо каждые две недели закрашивать отросшие корни! И модно, и стильно, и волосики от едкой краски отдыхают.

– Нет уж, закрашивайте! – потребовала Натка, подумав, что ноги ее больше не будет в этом салоне.

Давайте вы, Наташенька, целиком поседеете – каково? Давайте я еще вся сморщусь, как печеное яблочко, для пущего соответствия образу!

– Ладненько, сединку закрашиваем, кончики подрезаем, делаем хорошую оживляющую масочку, – поймав в зеркале гневный взгляд возмущенной клиентки, мастерица Марина тут же пошла на попятную. – Светло-русый – отличный цвет, вам, Наташенька, очень к лицу, освежает и молодит…

Лучше бы ты молчала, сердито думала Натка, сидя в кресле, вокруг которого сновала болтливая мастерица. Ее уже покрасили, сделали оживляющую масочку и теперь выравнивали длину, а она все никак не могла успокоиться – каблучки туфель нервно притопывали по кафельной плитке пола, на который осыпались отстриженные пряди. И волос эта глупая курица Марина отрезает слишком много, вместо двух сантиметров – пять или шесть, будто в дюймах считает! Определенно мастера пора менять.

На маникюр-педикюр Натка оставаться не стала, мстительно подумав, что отнесет свои денежки в другой салон.

– Мам, это ты? Что-то рано! – покричал из глубины квартиры Сенька, когда она открыла дверь своим ключом.

Они расстались утром у школьных дверей. Натка сдала ребенка учительнице и отправилась в парикмахерскую, благо могла себе это позволить. Ситуация во время второй волны пандемии развивалась по принципу «Нет худа без добра»: у множества офисных тружеников, включая Натку и ее коллег, отпала необходимость с утра пораньше ехать на работу и сидеть там до самого вечера. Можно было самостоятельно планировать трудовой день, впихивая в него и личные вопросы вроде похода в салон красоты. Главное – рабочие дедлайны соблюдать.

– Это ято рано? А сам? – Натка поставила сумку, разулась и пошла на звуки взрывов и выстрелов.

Ну так и есть: ребенок сидел за компьютером и самозабвенно рубился в виртуальную стрелялку. Так увлекся, что не остановился даже при появлении матери, прекрасно зная, что она происходящее не одобрит.

– А в нашем классе Витька Монахов на карантине по ковиду, у него папа заболел, так нас по домам разогнали, минимум две недели будем по зуму учиться. – Сенька, даже не повернув головы в сторону вошедшей матери, яростно защелкал мышью, и в суровом мире компьютерной игры грозно застучал тяжелый пулемет.

– Отлично, – мрачно проговорила Натка.

Она по опыту, приобретенному еще весной, знала, что две недели учебы по зуму – это не лафа какая-нибудь, а суровый приговор. Причем не только детям, но и родителям.

Ах, где те славные времена, когда школьные уроки банально прогуливались? Увы, в прекрасном прошлом, где сама Натка была ученицей с бантиками в косичках – светло-русых пепельных, без всякого намека на седину…

– Заканчивай войну. С уроками помощь нужна?

– Не, там ниче сложного… Ща я тут одну «вредоносную дрянь» замочу…

– Нет, ничего, сейчас, убью, – Натка занудно поправила речевые ошибки сына, затруднившись только с вредоносной дрянью. Как бы ее назвать? Может, мастерицей Мариной? – Все, Арсений! Гейм овер, я сказала!

– А чего сразу овер, я же только что гранатомет раздобыл, дай хоть разочек шмальнуть! – ребенок зловеще прищурился, хлопнул по мышке, и монитор под звучное «трах-бабах!» окрасился красным.

– Не шмальнуть, а выстрелить, – машинально поправила Натка. – Вижу, попал?

– А то! – Сенька быстро сохранил игру и крутнулся на стуле, разворачиваясь к матери. – О, а ты сегодня красивая!

– Правда? Спасибо, мой дорогой! – Натка потрепала сына по вихрам и пошла в кухню.

Проходя мимо зеркала в прихожей, она притормозила и повертелась, рассматривая себя. И впрямь красивая. Без всякой седины.

– Так держать! – сказала Натка своему отражению и пошла варить пельмени.

Пельмени, налепленные коллективно, в шесть рук, достаточно было вынуть из морозилки и сварить в кипятке. Предварительно, конечно, выбрав из коробки с не соответствующей действительности надписью «Конфеты шоколадные ассорти» те жутковатые кривобокие «бомбочки», которые вышли из рук Таганцева.

Старший лейтенант страдал гастрономическим гигантизмом, у него почему-то никак не получались аккуратные пельмени размером с грецкий орех, а выходило что-то несуразно большое и корявое – не то репка, не то тыковка, только из теста и с мясом внутри. Фарша Таганцев не жалел, искренне полагая: чем его больше, тем лучше. Он и котлеты лепил, которые жарить приходилось исключительно поштучно, потому как на сковороду они помещались только по одной.

Улыбаясь, Натка поставила на огонь кастрюлю, разобрала пельмени ассорти и стала ждать, пока закипит вода. Просто ждать было скучно, поэтому она взяла смартфон, проверила почту, ответила на пару рабочих вопросов в редакционном чате, заглянула на «фейсбук» и увидела в ленте знакомое лицо. Кто-то из фейсбучных друзей-подруг, очевидно, тоже впечатлился рекламой инновационных средств «Эльвен Бьюти» и выложил ссылку на «Ютьюб»-канал лица марки – незабвенной (забудешь такую!) Анны Ивановны Соколовой.

Удивительное дело, до чего техника дошла: стоит только о чем-то подумать – и собственный компьютер или гаджет моментально предложит тебе это «что-то» приобрести! И расскажет, как, где и почем это можно сделать прямо сейчас, сию же минуточку, без хлопот и проблем.

– Вы что, мысли мои читаете? – пробормотала Натка, не конкретизируя, к кому она, собственно, обращается.

За просмотр видеороликов на «Ютьюбе» денег с нее не попросили, а раз так, то грех было не взглянуть, о чем там рассказывает миру королева красоты в возрастной категории «60+».

Роликов было много, коротких и незатейливых. Их не снимали в студии на профессиональную камеру – похоже, Соколова обходилась без оператора, сценариста и режиссера, ограничиваясь собственными силами и телефоном. И экономила на гримере и стилисте-визажисте: снималась без косметики, аля натюрель, с незамысловатой прической «конский хвост» и в наряде без всяких претензий. Белая футболка, укороченные широкие джинсы – и все, даже без обуви, босиком.

Правда, выглядела Анна Ивановна в таком простецком виде очень хорошо – не на свои шестьдесят восемь лет, даже не на сорок восемь. Не знай Натка точно (сама же видела скан ее паспорта!), что Соколова давно уже пенсионерка, запросто могла бы принять ее за свою ровесницу.

Названия у роликов тоже были незатейливые, однотипные, без изюминки. «Про настроение», «Про действие», «Про чудо», «Про ожидания»… Натка решила начать с чего попроще и выбрала ролик «Про настроение».

– Я думаю, мало что получится, если настроение будет неправильное, – доверительно сказала ей с экрана смартфона Анна Ивановна. – По своему опыту скажу: я специально настраивалась. Вот, знаете, прямо так становилась у зеркала и говорила сама себе: «Я верю! Верю, что все получится!»

– Это называется не настроение, а настрой, – поправила ее Натка. – Самовнушение!

– Вы можете сказать, что это обыкновенное самовнушение, – словно услышав ее, сказала Соколова. – Аутотренинг, иначе говоря. Конечно, это он и был. Я пыталась внушить себе веру в победу, в скорый и стойкий результат… В чудо.

Натка скептически фыркнула.

– И совершенно напрасно! – неожиданно согласилась с ней Анна Ивановна. – Мне не нужно было этого делать. Я каждое утро вставала к зеркалу, как… аже не знаю… как к барьеру! Будто выходила на смертный бой, на дуэль, на поединок с судьбой и временем! Вся вот так собиралась, напрягалась, – Анна Ивановна расправила плечи, вздернула подбородок и закаменела лицом, показывая, как она собиралась и напрягалась, – и сверлила взглядом свое отражение: «Ну? Ты помолодела, похорошела? Опять нет?! Ну, я тебя сейчас… двойной дозой сыворотки с витаминами и мезороллером! И массажем, массажем! И кремом с акульим жиром и экстрактом проростков!

Натка хмыкнула. Пробовала она тот крем с проростками, толку от него был голый ноль, а стоил маленький тюбик столько, что хватило бы на годовой запас люцерны для пары коровок.

– И только потом, когда я пришла к «Эльвен Бьюти», мне стало ясно, что я все делала совершенно неправильно, – призналась Соколова.

Натка поняла, что лирическое вступление закончилось, и стала слушать очень внимательно.

– Знакомство с «Эльвен Бьюти» научило меня вот чему: не надо яростно и нетерпеливо ждать моментального результата, это только изматывает и обессиливает, – доверительно сообщила ей Анна Ивановна. – Просто проявите доверие – и все будет как надо.

– Да ладно? – усомнилась Натка.

– Вы же не сомневаетесь, что солнце встанет утром, даже когда пребываете в глухой ночной тьме? – вопросом на вопрос ответила Соколова.

– Ой как пафосно! Уж прям во тьме! Со мной не все так плохо, – огрызнулась Натка. – Подумаешь, немножко седины…

– Вы точно знаете, что тьма рассеется, солнышко выйдет, и не орете на него в полночный час: «Выкатывайся уже, давай! Ну?!» – не услышав ее, продолжила Соколова.

– Сравнила!

– Сравнение, возможно, неточное, но ситуативное сходство есть. – Анна Ивановна расслабила лицо, напрягшееся в гневном крике на закатившееся солнце, улыбнулась и приблизила камеру, позволяя Натке рассмотреть свою гладкую свежую кожу с минимумом легких морщинок у глаз и губ. – «Эльвен Бьюти» для меня стало солнцем, и я теперь, как цветок: всегда иду за своим светилом.

На этой высокой ноте видео закончилось.

– И что сказала-то? Цветочки, солнышко… – Сердитая Натка ткнула пальцем в экран смартфона, включая следующий ролик.

– Наверное, я вас разочарую, – задумчиво сказала Анна Ивановна. – Чудес, как в сказках, не бывает. Таких, чтобы сидела среди кастрюль дурнушка-замарашка, годами руки в цыпках, ногти в заусенцах, голова засаленная, на лице жир и сажа, а потом вдруг пришла к ней добрая фея и – раз! Появилась красавица Золушка, мечта прекрасного принца! Так не бывает.

– А жаль, – не удержалась от реплики Натка.

Она с неудовольствием посмотрела на свои руки, из-за обиды на бестактную парикмахершу оставшиеся нынче без свежего маникюра. Как у замарашки Золушки…

– «Эльвен Бьюти» – не волшебная палочка, – заявила тем временем Анна Ивановна и даже помотала головой. – Из ничего не получится что-то. Хотите подольше сохранить свою красоту – сначала приобретите ее. Хотите отодвинуть старость – создайте на ее пути препятствия.

– А поконкретнее? – попросила Натка.

– Вложитесь, – повелела Соколова. – Потратьте время, силы, деньги.

– Да знала бы ты, сколько я их уже…

– Потратьте их с умом! На то, что действительно поможет!

– На средства «Эльвен Бьюти», конечно же? – сама догадалась Натка.

– Не обязательно на «Эльвен Бьюти», не факт, что конкретно для вас не существует лучшей альтернативы, – не стала настаивать Анна Ивановна. – Мой личный выбор – «Эльвен Бьюти», но это потому, что я для себя ничего более эффективного пока не нашла, – тут она тонко улыбнулась. – Может, что-то другое омолодило бы меня не на тридцать лет, а на все пятьдесят.

– Да побойтесь Бога, бабушка! – возмутилась Натка. – Куда вам еще?!