Иной вариант: Иной вариант. Главный день Конюшевский Владислав

Глава 1

Гид с основной группой туристов ушел вперед уже метров на двадцать, но и отсюда достаточно хорошо был слышен его профессионально поставленный голос:

– …и тогда, по призыву папы Климента Третьего в 1189 году вновь был организован поход, который возглавили Фридрих Барбаросса, Филипп Второй и Ричард Львиное Сердце. Всем участникам в очередной раз обещалось отпущение грехов и вечное спасение. Речь папы с огромным энтузиазмом восприняло не только рыцарство, но и…

Вздохнув, я поправил цветастую панамку и, сильно пожалев, что не надел солнцезащитные очки, сплюнул на остатки каменных плит мостовой. Герои Джека Лондона, героически осваивавшие северные золоторудные месторождения, таким образом температуру проверяли. Вот и я решил последовать их примеру. Только у лондоновских ударников капиталистического труда плевок замерзал на лету, а мой испарился, лишь только коснулся раскаленных солнцем камней. Ну правильно, если тут даже в тени – под сорок…

М-да, «страус закапывает свои яйца в песок и плачет. Почему плачет? А вы попробуйте закопать свои – поймете!» Присказка, конечно, детская, но в данном случае актуальная. По-моему, на здешних валунах не только яичницу можно жарить, но и мясо при желании испечь. Ёперный театр, и черт меня понес на эту экскурсию! Хорошо хоть, подвезли к самому замку, а то я слышал, что есть такой маршрут, где заставляют на гору карабкаться пешком. Для меня это не проблема, но вот пенсионеры, составляющие основную часть тургруппы, померли бы еще у подножия. Наверное, учитывая возможность подобного исхода, нас и доставили, как белых людей, к самому входу. Хотя входов здесь немерено… в смысле дыр и проломов в крепостной стене. Но вид отсюда просто потрясающий открывался. Да и внутри было на что посмотреть. Чем мы и занимались, с интересом разглядывая выбеленные солнцем, растрескавшиеся валуны старинной крепости и слушая экскурсовода, рассказывающего о европейских средневековых туристах, гордо называющих себя крестоносцами и ревнителями веры.

Только лично с моей позиции, эти «ревнители» вели себя точь-в-точь как наши гопники конца двадцатого века. Судите сами – ушлые рыцари под предлогом поиска Гроба Господня активно грабили местное население, ставили местных олигархов на счетчик да еще попутно организовывали показательный геноцид в отдельно взятых районах. Аборигены были тоже ребята не промах, поэтому беспредела терпеть не стали и постоянно навешивали неугомонным захватчикам по сусалам. А те все лезли и лезли… Вон, гид уже о третьем походе рассказывает…

Но мне что-то неинтересно стало слушать о том, как тупорылые предки европейцев раз за разом наступали на одни и те же грабли. Тем более я знал самый что ни на есть конечный результат этого противостояния. От крестоносцев, на сегодняшний день, в здешних местах лишь старинные руины остались, а вот первым помощником мэра Парижа в прошлом, две тысячи четырнадцатом году, под давлением хиджабоносной[1] общественности, стал некий Абульхалик Фарух. Так что в этом долгоиграющем соревновании бывшие сарацины победили окончательно и, похоже, – бесповоротно.

Только если говорить честно, я приотстал от группы не потому, что экскурсовод говорил скучно, а потому, что из боковой галереи пару минут назад вынырнули две девчонки. Одна в джинсах и топике, а вторая в форме АОИ[2], с нашивками рав турая[3].

Но не это главное. Я ведь здесь уже седьмой день торчу. В смысле, не в этой крепости, конечно, а в Израиле, и каждый раз, видя местных девушек, поражаюсь – откуда тут столько красавиц взялось? Нет, может, у меня просто «синдром отпускника», но один черт количество симпатичных барышень на единицу площади в здешних местах просто зашкаливает. Вот и эта парочка выглядит так, как будто в свободное от службы время фотомоделями подрабатывает. То есть не похожими на бледных спирохет манекенщицами, а именно фотомоделями, со всеми положенными выпуклостями, впуклостями и округлостями в нужных местах…

Поэтому, словно невзначай оттянувшись в арьергард, я теперь имел все возможности разглядывать не замшелые руины, а весьма симпатичные попки, красоту одной из которых особо сильно подчеркивал покрой узких брючек. А девчата тем временем, прибавив шаг, подошли к охраннику нашей тургруппы. Похоже, они между собой знакомы, так как парень, поправив свой «мини-узи»[4], сразу же разулыбался и начал о чем-то оживленно болтать с ними на иврите.

Хм, вот интересно – чего эти дамочки сюда вообще приперлись? Недосержантиха так вообще в форме, но, правда, без оружия. И судя по тому, как она лобызнула автоматчика, это явно не его сестра… Ага, наверное, барышня, находясь в увольнении, решила навестить бойфренда. А вторая с ней за компанию поехала. Или, если учесть, что сюда рейсовые автобусы не ходят, вот эта, в топике и с сиськами, скорее всего, просто подвезла свою подружку к ухажеру.

Поглядев какое-то время на радостного парня, я завистливо покрутил головой. Нет, понятно, что он просто в охранной фирме работает, но девчонка-то явно срочную служит! Вот нам бы так служить! В смысле – в подобном коллективе. Да нас бы тогда из армии и ломом не выгнали!

М-да, плохо, что все эти мечты разбиваются о суровую прозу жизни. В России такого точно не будет, так как даже у евреев женский пол в боевые части практически не берут. И встречаются девчата со своими ухажерами, лишь в находясь в увольнении…

А парнишка отнесся к появлению солдатки… солдатихи… бр-р-р, интересно, как ее в данном случае назвать-то? В общем, пацан к гостьям отнесся радостно, но бдительности не потерял, продолжая во время разговора осматривать местность. То есть – бдел, невзирая на возникшие обстоятельства. Хотя на спецуру боец вовсе не похож. Даже бывшего. Молод слишком, да и повадки не те.

Я ведь за неделю пребывания здесь на самых разных сопровождающих насмотрелся… Прошлый раз, когда нас возили к замку, находящемуся возле палестинских территорий, в охране тургруппы был зубр, вооруженный гражданским вариантом «Тавора»[5], явно прошедший и Крым, и Рым. Это и по замашкам, и по поведению хорошо было видно. А эта крепость, судя по всему, считается местом достаточно безопасным, вот и придали в сопровождение салабона.

Вы можете спросить, откуда у меня такие специфические познания, что могу различать не только марки иностранного оружия, но и хотя бы приблизительно определить квалификацию сопровождающих? Хм, просто когда-то это было необходимо для непосредственной работы. Ныне уже бывшей работы… Хотя, наверное, надо рассказывать по-порядку.

Я – Сергей Васильевич Корнев, 1985 года рождения. Детство, отрочество и часть юности проведший так же, как и миллионы моих ровесников. То есть стандартно – детсад, школа, уличные разборки, сидение за компьютерными игрушками, ухаживание за одноклассницами, первая сигарета и нож-«бабочка» в заднем кармане джинсов. Но к концу школы, когда в полный рост встал вопрос о будущей профессии, вмешался тогда еще живой дед – полковник танковых войск в отставке. Проигнорировав тот факт, что я имел твердое намерение последовать за своей тогдашней зазнобой и поступать в Санкт-Петербургский государственный университет, бывший танкист взял дело в свои руки. Развернув передо мной необъятные просторы, раскрашенные в соблазнительные тона, он быстро убедил внука, что лучше армии доли нет. Правда, не меньшую роль в выборе сыграли просмотренный накануне боевик, рассказывающий о действиях наших бравых десантников в Чечне, и ссора с подругой. Наложившись друг на друга, эти факторы дали нужный эффект, в результате которого я плюнул на Питер и поступил в Новосибирский военный институт, на факультет подготовки командиров подразделений войсковой разведки. Сначала было пожалел о выборе, но позже неожиданно для себя – втянулся. Ну еще бы, какому пацану в семнадцать-восемнадцать лет не хотелось бы ощутить себя суперменом? А мы себя ощущали именно так. Правда, не сразу… На первом курсе была натуральная умираловка. Зато потом стали людьми, которым любое море по колено.

Закончив вуз, служил по специальности. А если конкретней – почти четыре года в девятнадцатой ОБрСпН[6]. И служил бы дальше с большим удовольствием, если бы не случай. Довольно-таки поганый случай. Но, наверное, надо по порядку.

Я ведь в свое время считался неплохим группником[7]. Просто после института сразу не женился. Не сложилось как-то. Наверное, поэтому целиком ушел в службу, и командование нарадоваться не могло на рьяного офицера.

Радость начальства проявилась в досрочном получении мною звания старшего лейтенанта. А когда мысленно я уже примерял капитанские погоны, жизнь выкинула неожиданный фортель. Хотя сам виноват – сдержаннее надо быть…

Нет, к хамству в армии я отношусь довольно равнодушно, привыкнув к нему еще с училищных времен. Но тут все так нехорошо совпало… И началось-то с мелочи – будучи в командировке, уже вечером после службы, просто пошел искупаться. А что – личный состав, состоящий из дюжины выдрессированных, но один черт «залетных» срочников и трех сержантов-контрактников, за которыми тоже нужен глаз да глаз, остался на МПД[8], в трехстах километрах от меня. Поэтому я, чувствуя себя совершенно вольной птицей, перед посиделками с такими же командировочными, решил сходить на речку. Остальные оказались лентяями, поэтому пошел один. А когда собирался уходить, на пустынном пляжике нарисовался какой-то ухарь в спортивном костюме и, увидев нежащуюся тушку, возле которой была сложена форма, принялся орать дурниной. При этом безостановочно требуя, чтобы я ему представился. По воплям стало понятно, что это какая-то шишка, возможно даже из тех представителей ГУБП[9], которые сейчас шерстят соседнюю мотострелковую часть. И эта шишка почему-то считает, что все его должны знать в лицо и ходить мимо строевым шагом, даже если он сам при этом будет в семейных трусах.

Но, во-первых, мне не понравился сам наезд, а во-вторых, делать доклад хмырю в «адидасе» – совсем себя не уважать. Поэтому довольно миролюбиво посоветовал мужику или надеть погоны и потом высказывать претензии, или просто идти, куда шел. Услышав подобный ответ, он окончательно взбеленился и отвалил только тогда, когда я пообещал настучать в бубен неугомонному скандалисту. А перед уходом «спортсмен» пригрозил, что вернется с патрулем. Портить себе настроение разборкой с патрульными у меня желания не было, поэтому я смылся практически следом за ним. И пока находился на курсах, с этим придурком больше не встречался.

А месяца через три после командировки судьба показала свою тыловую проекцию. Хотя никаких подлян я не ожидал, совершенно забыв летний казус, и спокойно готовился к очередной проверке. Но вот надо же было такому случиться, что среди приехавших проверяющих оказался тот самый подпол, которого я в свое время послал. Шанс на подобную встречу был один из тысячи, так как носитель «адидаса» никоим боком к подразделениям разведки не относился и мог попасть к нам лишь случайно. Вот случайность и сыграла…

И что характерно – этот чмошник меня сразу узнал и чуть не обделался от восторга. Сначала, при людях, просто доколупывался до каждой мелочи, опуская командира группы ниже плинтуса. А потом, заведя в канцелярию, долго и с наслаждением трахал мозги, попутно поливая отборным матом. В принципе, наверное, я бы сдержался. Но тут как раз сыграло свою роль то самое совпадение. Очередной облом в налаживании личной жизни наложился на недосып, возникший из-за подготовки к проверке, общую головную боль и охренительное чувство внутреннего протеста. Поэтому когда раздухарившийся подпол в запале слегка пихнул меня в грудь, я так зарядил хаму в ухо, что его шитая фуражка-«аэродром» упорхнула куда-то за сейф.

Кстати, чтобы вы знали – в армии бывает и так, что младший по званию дает люлей старшему. Бывает, бывает. Очень редко, но все-таки… Не посадили меня по нескольким причинам. Во-первых, тяжких телесных повреждений тому козлу я не нанес. В смысле – все обошлось без сотрясений и прочих увечий. А во-вторых, раздувание этого случая подполу было невыгодно, потому как он сам, первым, грубо нарушил уставные требования. Да и при отсутствии свидетелей мое слово было против его. Только в этом случае присутствовал еще один неучтенный момент – волосатая лапа в Министерстве обороны. В смысле – подполковничья «лапа». Поэтому его слово оказалось значительно весомее, и как ни уламывал Батя замять все это дело, ничего не вышло. Адидасоносец выдвинул категорическое условие, что не будет катить на меня бочку только в том случае, если некий хулиганистый старлей сам подаст рапорт об увольнении из рядов ВС РФ.

Вот так я и оказался на гражданке. Хорошо, что комбат помог еще раз, дав координаты своего старого знакомого в Москве. Тот работал в одной медийной фирме начальником охраны и по рекомендации Бати брался пристроить бывшего комвзвода к себе.

Но при встрече с президентом компании выяснилось, что у меня чересчур много мозгов для простого стояния на фишке, так что соискателю работы была предложена должность в техотделе. Начальник охраны, который привел меня на это собеседование, против подобного предложения не возражал и лишь одобряюще кивнул. Таким образом я и попал в число сотрудников «Роскома» – солидного учреждения, занимающегося предоставлением населению услуг интернет-провайдера. И хоть зарплата стала ровно в три раза выше, чем денежное довольствие взводного, но по армии я до сих пор скучаю.

Зато в гражданской жизни есть и плюсы. Оно ведь как – во время службы у меня была первая форма допуска. А это значит – никаких выездов за границу. То есть обычную поездку в Турцию или Египет, которая для других людей являлась само собой разумеющейся, я представлял себе лишь теоретически. Правда, существовала еще возможность попасть в загранкомандировку. Но эта возможность была совершенно призрачной и для старшего лейтенанта практически нереальной. Если только куда-нибудь в африканские джунгли – папуасов инструктировать да москитов кормить. Но снабжать комаров-переростков экзотическими продуктами мне не улыбалось, а более цивилизованные страны российские летёхи не посещали. Вариант же поездки за бугор на танке, в составе нашей армии, хоть и представлялся достаточно брутальным, но отметался как чреватый международными осложнениями. Вон, наш начштаба несколько лет назад, в составе 58-й армии, доехал практически до Тбилиси, так до сих пор «общечеловеки» на каку исходят…

Поэтому, не ударяясь в крайности, я спокойно дожидался, когда пройдут положенные пять лет после моего досрочного дембеля и можно будет получить справку, необходимую для оформления загранпаспорта. Но случилось так, что в военкомате нашелся старый знакомый, и вожделенную справку, в нарушение всех инструкций, я получил гораздо быстрее. Так что уже почти месяц свободен в своих желаниях, как муха в полете.

И тут в дело вступили Кузнецовы. С этой семейкой я подружился довольно давно – как только в Москву перебрался и снял квартиру на одной площадке с «микроскопическими». «Микроскопическими», потому что Светка была ростом метра полтора, а Мишка выше нее всего на полголовы. Но мелкий рост они компенсировали большими достижениями на ниве частного бизнеса, являясь владельцами довольно процветающего туристического агентства.

В общем, как только Мишка узнал, что Корнев стал выездным, он тут же начал зазывно шевелить бровями, надувать щеки и соблазнять разнообразными турами. Соблазнение обычно сопровождалось показом фотографий с комментариями и было достаточно завлекательным. Но дело упиралось в то, что я копил себе на машину, поэтому в средствах был ограничен. Только Кузнецовы не сдавались и за пять дней до моего очередного отпуска затащили соседа к себе, поставив перед фактом. Точнее, пока Света накрывала на стол, Мишка хлопнул передо мной цветастый проспект, торжественно объявив:

– Помнишь, я тебя спрашивал, какую сумму ты можешь потратить для отдыха? Ну, чтобы свою автомечту не похерить?

– И что?

– Радуйся! Ты едешь в Израиль!

От неожиданности я закашлялся и удивленно поинтересовался:

– Это с какого перепуга? Чего я там, у евреев, забыл? Да и насчет машины ты знаешь…

Мишка хмыкнул:

– Машина останется в неприкосновенности. Просто я добыл для тебя горящую путевку, и по деньгам это получится дешевле, чем в Ялту смотаться. Вот, цени, какие у тебя друзья есть! Теперь хоть за границей побываешь. Увидишь, как там классно! Море, пляжи, девушки, экзотика. Десять дней сплошного безделья и флирта! Поездки по злачным местам и дайвинг по желанию! Хочешь, можешь даже с парашютом прыгнуть!

Выставив ладони вперед, я отказался:

– Нет уж. Напрыгался уже.

Собеседник покладисто согласился:

– Не хочешь, не прыгай. Но зато хоть почувствуешь разницу в обслуживании, между совковыми пансионатами и иностранными отелями. Да и вообще, сам прикинь… Ты ведь с приятелями в Карелию собирался, на сплав по речке? Так не лучше за те же бабки за бугор рвануть? И никаких тебе комаров.

– Угу, понятно. – Постучав пальцами по столу, я ехидно спросил: – Поёшь ты хорошо, а в чем подвох? Там что – жить в бараке придется? Или кормежки не будет?

Миха возмутился:

– Какой еще барак? Нормальный отель! Точнее – отели, так как ты аж в трех местах успеешь пожить… Стараешься тут для него, а он еще выкобенивается!

– Слушайте, вы, банда лилипутов, не надо меня лечить! Почему ты мне эту путевку настолько дешево втюхиваешь?

Тут вступила в разговор Светка:

– Потому что она «горящая». Да и еще есть нюанс – группа будет не наша, а иностранная. То есть требуется знание языка. Но учти, что иностранцев обычно обслуживают лучше, а ты английский знаешь в совершенстве, так что какая тебе разница, с кем пить?

Съездить за бугор, тем более за такие смешные деньги, очень хотелось, поэтому я, удовлетворенный ответом, пожав плечами, произнес:

– В общем-то никакой… Спасибо, ребята!

Вот так день 17 июля 2015 года и вошел в историю моей жизни как поворотный и полностью ее изменивший. Но тогда я этого еще не знал и, спокойно отдав Кузнецовым документы, с жаром принялся изучать по Интернету гражданскую жизнь страны под названием Израиль. Что собой представляет военная его часть, мне было приблизительно известно. Тактика, техника, вооружение, состав армии, способы работы спецслужб – это еще в институте давали, при изучении армий иностранных государств, и вузовские знания не совсем выветрились из головы. Но вот чем дышат мирные люди? О них я мог судить только из новостных выпусков и передачи «Клуб путешественников». Наверное, поэтому страна евреев у меня прочно ассоциируется с Мертвым морем, в котором даже спьяну не утонешь, пустыней и Стеной Плача, возле которой странные мужики в черных шляпах бьют частые поклоны. Еще в тех ассоциациях присутствовали неисчислимые легионы злобных арабских террористов и маца, которую я себе представлял в виде пирожков с мясом. Почему именно с мясом, не знаю, наверное, это как-то связано с «кровью христианских младенцев», на которой ее, судя по анекдотам, замешивают. Ну и конечно, песней «Семь-сорок», пользующейся неизменным успехом в наших кабаках.

А уже через неделю, когда я прилетел в «землю обетованную», выяснилось, что маца – это вовсе не пирожок, а пресная лепешка, пустыня тут присутствует, но садов и деревьев больше. Арабские террористы после того, как месяц назад закончилась крупная заварушка на ливанской границе, сидят тихо, как мыши под веником, и песня «Семь-сорок» здесь гораздо менее популярна, чем в России.

Но самое главное, я понял, что значит – «иностранная группа». Оказывается, это толпа забугорных пенсионеров, которые если и пьют, то тайно и лишь в своей тесной компании. А так как отель был небольшой и русских в нем не было вообще, я двинул в город. И сделал два вывода. Первый – Хайфа особо красива вечером, и второй – даже при полном незнании английского, здесь не пропадешь. В Хайфе можно знать только один язык – русский. Этого вполне достаточно, так как за несколько дней гуляния по городу я видел только вывески и указатели на иврите, но не встретил ни одного человека, который бы не понимал по-русски. Меня даже начали терзать сомнения, а есть ли за этой заграницей иностранцы вообще? Ведь даже два афериста, пытающиеся развести лоховатого с виду туриста на бабки, и те радостно вешали лапшу исключительно на языке Пушкина и Лермонтова.

Единственное, где нужен был английский, так это на экскурсиях. И то, потому что группа была иностранная, а искать соотечественников в других отелях, чтобы присоединиться к ним на ознакомительных выездах, мне было влом. И так все устраивало. Огорчало лишь одно – только я познакомился с одной симпатичной киевлянкой, как мы сменили отель и вся группа переехала в южную часть страны. Это было обидно – девочка была очень даже ничего, во всех смыслах. Но зато на новом месте было Мертвое море, к которому прилагались лечебные грязи и душ. В море я дрейфовал, как непотопляемая баржа, в грязях изображал из себя свинтуса, измазавшись черной, вязкой массой с ног до головы. А если учесть, что у кромки воды нашел халявный сувенир в виде полностью заросшей соляными кристаллами палочки, то, считай, день вообще удался.

А на следующее утро нас потащили на экскурсию к какой-то старинной крепости, развалины которой здесь пылятся еще со времен Крестовых походов. Крепость была интересна, гид тоже не подкачал, напрягало лишь одно – жара, которая сильно смазывала общее впечатление от созерцания руин…

Тем временем экскурсовод сделал приглашающий жест, и толпа, как цыплята за наседкой, потянулась за ним в сторону выхода. Я тоже, выбравшись из тенька, добавил ходу, прислушиваясь, о чем это все так оживленно галдят. Оказывается, гид предложил быстренько сгонять в еще одно место, находящееся сравнительно недалеко отсюда. Там, дескать, находится один жутко древний храм, который раскопали совсем недавно, и поэтому туристов туда пока не возят. Но у нашего провожатого есть нужные связи, так что специально для своей группы он получил разрешение на посещение столь эксклюзивного места.

Лично мне ехать еще куда-то совершенно не хотелось, поэтому я, купив две порции мороженого в самоходном ларьке перед входом, догнал увлеченно размахивающего руками гида и озабоченно спросил:

– А храм, он большой? Мы его долго смотреть будем?

Тот взглянул на мою кислую физиономию и, улыбнувшись, ответил:

– Не больше получаса. Но вы точно не пожалеете! Впечатлений останется на всю жизнь!

Пожав плечами, я полез на свое место в автобусе, машинально отметив, что привлекшие мое внимание девчонки тоже грузятся в свой ярко-желтый «жук» и явно собираются ехать следом за нами. Ну-ну. Видно, сержантиха еще не наобщалась со своим бойфрендом и решила сопровождать его дальше.

А когда все загрузились, автобус резво покатил вниз по дороге. Экскурсовод безостановочно трещал в микрофон, и все, следуя его указаниям, послушно крутили головами налево и направо, разглядывая местные достопримечательности. Потом мы свернули с трассы и еще какое-то время двигались по довольно пустынной дороге, до тех пор, пока, въехав на очередную горку, не увидели на ней какие-то развалины. По сравнению с уже увиденными они мне показались полным фуфлом. Остатки стены, строения, похожие на сараи без крыш, башенка, торчащая метрах в ста от основных построек, и в общем-то все.

Но иностранцы, горящие желанием приобщиться к вечному, держа наготове свою фотоаппаратуру, бодро вывалились наружу и, весело гомоня, потопали куда-то внутрь этой груды обломков. Я же, выйдя последним, несколько приотстал, крутя головой в поисках необходимой мне детали пейзажа. Просто воды надулся, аж в ушах булькало, вот и придавило. Но биотуалета, типа «продвинуто-экологический сортир», нигде не наблюдалось. Прав был гид – туристов сюда точно не возят, и инфраструктуры нет никакой. На площадке стояли только наш пепелац, девчачий «жук» и чей-то фольксвагеновский микроавтобус. Тоже, наверное, туристов привез…

Поэтому, хмыкнув и воровато оглянувшись, я, обойдя кусты и спрятавшись за валунами, оросил древние руины. После сего варварского действия, сильно повеселевший и взбодрившийся, быстро догнал группу, приветливо улыбнувшись окинувшей меня взглядом черноволосой барышне в топике. Взгляд у нее был явно заинтересованный, и я, моментально забыв про бухтящего гида, тут же начал соображать, насколько вообще возможно знакомство с такой красавицей. Ну или даже пусть не романтическое знакомство, а просто общение? Пацан с «узи», тот вроде как на службе, и лезть к нему с вопросами – неудобно. А вот у девчонки было бы любопытно разузнать, как у них вообще в армии служится? Тут ведь все через вооруженные силы прошли, значит, тема ей знакома. Сначала, правда, было сомнение, а поймет ли она меня вообще, но потом прикинул, что по-английски тут вроде все спикают, поэтому языкового барьера быть не должно. Единственно, пока они болтают с автоматчиком, как-то неудобно влезать в разговор…

И тут мне повезло – у чернявой зазвонил телефон, и, оставив подружку говорить с парнем, она отошла на несколько шагов в сторону. Стоя возле стены, я подобрался, выбирая момент, когда девушка уже закончит разговор, но еще не успеет вернуться к своим друзьям. Тогда-то ее и можно будет перехватить, завязав беседу. Все рассчитал очень точно, но как раз когда она, что-то прощально прочирикав в трубку, захлопнула флип телефона, день потерял свою жаркую томность и события понеслись вскачь.

Мы все стояли на центральной площади, как вдруг со стороны башни донесся еле слышный хлопок, после которого охранник мягко свалился на выщербленную временем брусчатку, громко брякнув автоматом. В первые секунды никто ничего не понял, и народ только начал оборачиваться на звук падения, как хлопок прозвучал снова, а голова лежащего парня дернулась и вокруг нее стала быстро расплываться кровавая лужица.

Все планы познавательной беседы от увиденной картинки моментально испарились, и я просто застыл возле стенки, тупо пялясь на убитого солдата. В том, что он убит, сомнений не было совершенно. Когда мозги выстрелом выплескивает из черепной коробки, то диагноз оспариванию не подлежит. Но все случилось настолько неожиданно, что машинально отметив приблизительное местонахождение снайпера, бывший крутой спецназовец Корнев не стал ни искать укрытия, ни предпринимать еще какие-либо действия, а как последний гражданский лох впал в ступор. Даже рот приоткрыл от удивления. А вы что хотели? Стою тут весь в неге и расслабленности, разглядывая природу и баб, как вдруг – стрельба, трупы. Это кого хочешь из колеи выбьет.

Но с другой стороны, пока тело пребывало в опупении, башка после некоторой заминки стала выдавать самые разнообразные мысли. Начиная с неинформативной – «Опаньки – это что за фигня?» и заканчивая более умными, с попыткой анализа ситуации. А этот анализ говорил, что мы, похоже, очень крепко попали. Снайпера, они ведь обычно в одиночку не ходят. Значит, есть прикрытие. И это прикрытие, скорее всего, уже почикало нашего водителя, который остался возле автобуса. Вернее, не «скорее всего», а точно. Ведь буквально за мгновение до падения охранника на землю я услышал со стороны площадки какой-то странный звук, но не успел его идентифицировать, так как начал работать снайпер. А теперь могу уверенно сказать, что тот звук был похож на выстрел из оружия с глушителем.

Тут меня опять заклинило, наверное, из-за полнейшей нестандартности ситуации. Я просто-напросто не знал, что делать. Самый оптимальный вариант – бегство без оглядки – не выдерживал даже поверхностной критики. Стрелок на башне наверняка четко отслеживает весь внутренний дворик. Да и те, снаружи, тоже вряд ли клювом будут щелкать. При подобных раскладах, несмотря на безобидную панамку веселенькой расцветки, шорты и сандалии, меня могут посчитать опасным смутьяном и превентивно шлепнуть, дабы не делал лишних движений, смущая остальных туристов. А что – это хорошо укладывается в схему взятия заложников. Одного пристрелить, зато остальные сразу станут послушными, как овечки. Быть пристреленным не хотелось категорически. Становиться заложником, с непредсказуемыми последствиями – тоже.

Или, может, все-таки решиться на рывок? Сейчас вот шмыгнуть в арку, за которой идет ход в сарай. А там куча проломов, через которые можно будет выскочить и скрыться в рощице. Но вспомнив про свою форму одежды, я скривился. Угу – шмыгнуть… В сандалетах… Далеко же в них убежишь, особенно когда через каждые три шага надо вытряхивать попавшие камушки. Зараза! Ведь хотел же кроссовки надеть, но посчитал их слишком жаркими. А теперь тяга к прохладе выходит боком…

В общем, мои сомнения и сожаления продолжались довольно долго. Секунды две как минимум. А потом рав турай, стоявшая ближе всех к упавшему парню, наклонилась над ним и с башни раздался новый выстрел, от которого барышня, не успев выпрямиться, свалилась на убитого.

От неожиданности я подпрыгнул и коротко матюгнулся. Да ё-моё! Она ведь не ствол схватить хотела, а просто сунулась помочь, но снайперу, похоже, было все равно – он тупо валил всех, кто мог бы воспользоваться лежащим возле трупа автоматом. Или просто мочил тех, кто был в форме и представлял хоть какую-то угрозу? Мысль еще не оформилась до конца, когда над ошарашенной увиденным группой прозвучал первый старушечий визг. Все сразу зашевелились и загомонили. Кто-то присел, лихорадочно оглядываясь, кто-то, наоборот, засеменил в сторону арки, откуда мы пришли.

Меня этот визг тоже побудил к действию. Но не к бегству. Просто видя, что чернявая, с которой я так хотел познакомиться, сейчас бросится к своей упавшей подружке и, вполне возможно, спровоцирует стрелка на новые жертвы, я, не сходя с места, громко сказал:

– Эй, ты, стой! Стой, где стоишь!

К счастью, оставшаяся в живых барышня понимала английский, поэтому и не сделала пары последних в своей жизни шагов, вместо этого оглянувшись на меня. А я, пользуясь тем, что привлек ее внимание, опасливо поглядев в сторону башни, как можно более внушительно произнес:

– Не подходи к убитым. Снайпер может посчитать, что ты хочешь взять оружие, и опять открыть огонь.

Пока это говорил, очень медленно подходил к ней. А подойдя, ухватил за предплечье. И вовремя, так как девушка, попытавшись вырваться, воскликнула:

– Но там Кейла! Она ранена!

Угу, как же – ранена! Пуля твоей подружке прямо в затылок вошла… И если она еще жива, тут подручными средствами явно не обойдешься. А сунешься помогать – сам дырку схлопочешь… Поэтому, ничего не объясняя, я затянул вырывающуюся девчонку под арочный козырек, тем самым выходя из сектора обстрела, и уже спокойнее сказал:

– Она убита. Поверь мне. Ты сама в этом через пару минут сможешь убедиться, когда все решится.

Чернявая еще пару секунд машинально потрепыхалась, но потом до нее дошли мои слова, и она, в упор глянув карими глазищами, выпалила:

– Как – убита? Что решится? Откуда вы знаете?

Черт! И как ей быстро объяснить то, что я, пока соображал, бежать или не бежать, для себя уже все разложил по полкам? И выстрелы снаружи, и работу снайпера… Похоже, у арабов очередной раз крышу снесло и они решили для какой-то неведомой мне цели захватить заложников. Только вот раньше я про подобные захваты даже не слышал. Здесь ведь граница на таком замке, что никакому Карацупе[10] не снилось! И «колючка», и секреты, и камеры, и минные поля, и мобильные посты на всем ее протяжении. А так как эта протяженность просто смешная, то евреи прикрываются от арабов очень качественно.

Единственно, что можно сказать уверенно – нас тут уже ждали. А это значит, что или гид в доле с бандитами, или он просто языком трепанул про то, что повезет свою группу в столь удаленное от обычных маршрутов место. Хотя нет, судя по выпученным глазам нашего провожатого, он не при делах. Та-ак… но он ведь араб. Сам хвастался, что из какого-то бедуинского рода происходит. И если учесть, что родственников у них немерено, то вполне может быть, что кто-то из его клана передал новость про поездку. Передал кому следует, наплевав при этом на безопасность своего соплеменника…

Угу… похоже на то. Не могут ведь террористы неделями на объекте сидеть, добычи дожидаясь? Значит, приехали незадолго до нас. Интересно, какие же рисковые отморозки на это решились? Палестинцы? Не-е-т… Те исключительно с евреями воюют, развлекаясь самоподрывами в людных местах. Только даже в этом случае стараются, чтобы иностранцы под удар не попали, ибо это сильно чревато потерей имиджа. А имидж для них – это всё. И поддержка в европейских странах, и деньги, и гуманитарная помощь… То есть отказываться от большой халявы ради сомнительного теракта палестинцы точно не будут. Не стоит овчинка выделки…

А что я вижу сейчас? Хм, нападение на зарубежных туристов на чужой территории… У нас в группе – американцы, канадцы и австралийцы. И это значит, что за захватчиками начнет охотиться как минимум четыре страны. Четыре, потому что евреи это дело, разумеется, тоже просто так не оставят. Россию, выступающую в защиту своего гражданина, попавшего в подобную передрягу, я себе представляю слабо, поэтому относительно нее иллюзий даже строить не буду. Только ведь и перечисленных стран вполне хватит для огромнейшего скандала.

Угу, все верно, но как быть с правилом насчет того, что израильтяне с террористами переговоров не ведут? Они их тупо стреляют при каждом удобном случае… Стоп. Но ведь в данном случае атакованы не их граждане, и поэтому говорить придется.

Наверное, на это и рассчитывают террористы. И чтобы боевиков во время переговоров еврейский спецназ не почикал, они будут прикрываться нами, как живым щитом.

Так-с… Вспомнив традиции и привычки местной спецуры, я задумчиво пожевал губу. Не, не канает… Израильтяне могут просто наплевать на сохранность иностранцев и действовать как обычно, чтобы не создавать прецедент. Налетчики этого не могли не просчитать… Тогда что же получается? Какая цель всей этой бодяги? И главное – как террористы уходить собираются? Ведь не вечно они с нами сидеть будут? Нас им вывезти не дадут однозначно, а время прибытия местного спецназа по тревоге какое-то очень маленькое… Насколько помню, чуть ли не двадцать минут, и – они на месте. Тут ведь достаточно одного выстрела… Ага… а стрелки пользуются оружием с глушителями… Значит, раньше времени шум поднимать не хотят. А чего они тогда хотят?

Мозги кипели, ответа не было, но сейчас, судя по всему, должны появиться основные действующие персонажи, которые избавят меня от сомнений и заодно от объяснений с зажатой в угол девчонкой.

Я как в воду глядел, потому что буквально сразу после вопроса фигуристой кареглазки на площадь выскочили трое мужиков с автоматами. И их вид развеял последние сомнения относительно национальной принадлежности террористов. Во всяком случае, у евреев точно не было принято заматывать морды куфией[11].

Автоматчики появились и сразу принялись за дело. В первую очередь они развернули троих престарелых канадцев, которые так и не успели добраться до дыры в ограждении, и жесткими тычками погнали их обратно. Меня, вместе с барышней, тоже извлекли из-под козырька и пинком указали направление к остальным туристам. В общем, буквально через минуту тургруппа сгрудилась возле недоразрушенной стены. Шипя сквозь зубы от боли и потирая ушибленный копчик, я безропотно встал, где было указано, и с нарастающим удивлением наблюдал за дальнейшими действиями террористов.

Нет, это понятно, что заложников надо запугать до такой степени, чтобы у них и мысли о сопротивлении не возникло. Только мне сильно не понравилось, как один из арабов поступил с австралийской бабкой. Остальное турье, приседая от страха, выполняло все указания захватчиков, а эта старуха, впав в шок, начала визжать. Я бы еще понял, если бы ей влепили пощечину для успокоения. Но вот то, что австралийке дали прикладом автомата между лопаток, наводило на интересные мысли. Ее ведь не просто толкнули, а влепили не жалеючи. Старуха, неестественно выгнувшись, аж влетела в толпу, где и сползла на землю. Это, конечно, укладывалось в рамки запугивания, но тут уж надо было или стрелять, или обращаться мягче. Свежий труп предостерег бы людей от необдуманных действий. А покалеченная бабуся, вместо спокойствия среди заложников, создаст террористам массу проблем. Потому как если убитый за непослушание застращает остальных и тем самым принесет пользу захватчикам, то за раненым надо ухаживать. И добивать раненого тоже чревато – это может озлобить заложников и вывести их из повиновения.

Непонятны мне эти арабы. С одной стороны, вроде крутые профессионалы. Уже одно то, что они смогли проникнуть на территорию Израиля, данный факт подтверждает. Но вот как они с нами обращаются… Хм, такое впечатление складывается, что бандюки с захваченными людьми вообще никаких отношений выстраивать не собираются. Только это противоречит логике. Ведь за каким-то чертом нас взяли? И явно не для того, чтобы демонстративно изничтожить. Деньги будут требовать небось. Или, как вариант, захотят освобождения своих кентов, томящихся в лапах «кровавой гэбни». То есть бррр… в лапах Шабака[12].

Но вот как они уходить собираются?! Меня почему-то очень сильно интересовал этот вопрос. Тут чувствовалась какая-то закавыка, но я никак не мог понять, какая именно.

А террористы, пока я размышлял, потирая ушибленную пятую точку, времени не теряли. На отличном английском языке они потребовали, чтобы все отдали им свои телефоны. В принципе – вполне ожидаемый ход. Кстати, я даже не сомневаюсь, что если бы кто-то после убийства нашего охранника достал телефон, снайпер бы его тут же снял. И именно поэтому стрелок дал девчонке, которая до сих пор цепляется за мою руку, убрать в карман «сотку» и только потом открыл огонь. Ведь в противном случае она могла бы успеть сказать о захвате. А если бы он начал отстрел с нее, то парень с «узи» мог бы успеть укрыться и создать массу заморочек. Точнее, в обоих случаях поднялась бы тревога и очень скоро тут оказалось бы много обозленных вояк с оружием.

Но это все лирика, а с момента первого выстрела снайпера и пяти минут не прошло, как нас согнали в кучку, обыскали и выстроили вдоль стенки, после чего один из арабов что-то пробормотал в уоки-токи и во дворе появились еще два персонажа. Один квадратный, как Шварценеггер, и ростом под два метра, зато второй – его полная противоположность. Я вначале даже подумал, что это баба. Но когда недомерок, пройдя вдоль строя заложников, остановился перед каким-то мужиком лет шестидесяти и заговорил, стало понятно, что к женщинам он явно не относится. Он относится к щеглам, лет восемнадцати-двадцати. Только, судя по замашкам, малолетний шкет и есть старший всей этой команды. Вон остальные как на него поглядывают. А Шварценеггер при нем, получается, замом работает? Или дядькой-нянькой? Черт, ничего не понятно! И времени обдумать эту странность тоже не было, так как разговор между пацаном и американским дедком полностью привлек мое внимание.

Недомерок, остановившись напротив престарелого туриста, сдернул с фейса платок и, как-то криво улыбаясь, сказал по-английски:

– Ну что, полковник, как видите, мой отец держит слово. И ваша встреча все-таки состоится…

А потом, даже не оборачиваясь к своим нукерам, просто шевельнул пальцем. После этого шевеления двое арабов резво подскочили ближе и, ухватив мужика за руки, поволокли его в сторону выхода.

Я, как и все остальные, просто повернул голову, глядя вслед американцу, а мозги в это время опять заработали на полную катушку. Ничего себе! Это что же получается? Арабам ВСЕ заложники не нужны? Им нужен был только тот, которого щегол назвал «полковником»? Именно для его поимки и была задумана вся эта операция? А как же мы? Что с нами эти сыны Ближнего Востока делать собираются? Хотя «сынами» этого самого Востока являются далеко не все из террористов. Здоровяк, он больше на европейца похож. Во всяком случае, глаза, видимые в щель куфии, светлые. И цвет загара немного другой…

Да ё-мое! Какая разница, кто он – сириец, француз или англичанин? Тут главное – нам теперь чего ожидать? А Шварценеггер тем временем, наклонившись к пацану, что-то сказал по-арабски. Что, я, разумеется, не понял, но судя по всему, поняла держащаяся за мой локоть еврейка. Она сильно сжала пальцы и, уткнувшись носом мне в плечо, чуть слышно произнесла:

– Они нас всех убьют…

У меня от такого «радостного» известия аж коленки ослабли. И нутро в узел скрутило. Наверное, потому что поверил ей сразу и безоговорочно. Вроде явных предпосылок не было, но жопа-вещун, как только я услышал разговор с полковником, сразу дала знать, что мы попали конкретно. Мозги еще не могли все факты сопоставить, а интуиция уже все разложила по полочкам. Только тогда я все-таки надеялся, что это попадалово будет не НАСТОЛЬКО конкретным…

А когда самая первая, противно-липкая волна страха немного отступила, мне стало очень обидно. Нет, вот надо было переться на другой конец света, чтобы тебя, за твои же собственные деньги, ухлопал какой-то недоделанный житель пустыни? Твою маман! Да лучше бы на меня дома кирпич свалился! По крайней мере, это не настолько экзотическая смерть. А самое смешное, что я этих бандитствующих потомков Али-Бабы только по телевизору видел! Вот сидел бы в Москве, так и дальше наблюдал бы все эти разборки исключительно по ящику. Не-е… меня сюда принесло! Как будто своих отморозков прямо на дому не хватало…

Обида на собственную невезучесть несколько заглушила панику, и поэтому снова включилось рациональное мышление. Радости оно не принесло, зато появилось хоть какое-то занятие. Теперь можно было досконально обдумать, почему я поверил словам девчонки о том, что нас завалят?

Хм, да все просто! Я наконец-то понял разгадку той закавыки, что меня мучила с момента убийства охранника. Они нас не собираются куда-то везти. Переговоры проводить тоже никто не будет. Это ведь не террористы, и им заложники в пупок не уперлись. У этих козлов спецоперация была с задачей – захват американского полковника. И они ее выполнили. Без шума, без пыли. Причем очень быстро, буквально за пять минут. Так что теперь им надо быстро уходить. Но и фора по времени тоже нужна. Хотя бы на полчаса. До тех пор, пока сюда следующая экскурсия не пожалует или дикие одиночные туристы не забредут. За эти полчаса они через пол-Израиля при желании проскочить успеют. Причем совершенно не таясь, а как вполне добропорядочные граждане. Не зря ведь даже одеты боевики не как обычно – во что-то грозно-военное или полувоенное, при разгрузках, берцах и прочих прибабахах, а вполне обычную гражданку. И скинь они «арафатки», ремни с подсумками да пистолеты-пулеметы, как моментально внешне перестанут отличаться от туристов или местных жителей. И ищи их, свищи… А американца по своим каналам потихоньку переправят в нужное место. Или здесь же, у евреев, встречу с папашей этого женоподобного типа проведут, и всё.

Ну а мы – лишние свидетели. Да и стоим уже возле стенки, как по заказу. Чего уж проще – в три ствола замочить двенадцать человек… Это десять секунд времени. И еще немножко на добивание раненых. После чего бросить оружие, рассесться по машинам и – гоу! Документы-то у них наверняка в полном порядке, поэтому никаких проверок на дороге эти ребята не боятся…

Стоп. А может, нас просто свяжут всех, кляпы в рот запихнут и уедут? И останутся все живы-здоровы! М-м-м… цыкнув зубом, я скривился. Шиш! Мы знаем задачу, мы видели лицо главного, мы слышали разговор про недовольного отца… Нет, живыми не выпустят. Да и просто нажать на курок гораздо быстрее, чем качественно запаковать такое количество людей. А потом они возьмут один или парочку трупов с собой, отвезут к подножию горы и закинут в овраг. После этого исчезновение полковника уже вовсе не так будет бросаться в глаза. Что даст еще какую-то фору и запутает следствие. Пусть и на время…

Глава 2

От этих мыслей мне стало совсем нехорошо. Но почти сразу появилась злоба. Фигасе! Какие-то бедуины-бабуины меня просто так, походя, пристрелят? Эх, сюда бы ствол, я бы им показал, что такое русская спецура! Но с голыми руками шансов нет… Даже если прыгну на пацана, то здоровый меня в полете срежет…

А может, чернявая с переводом ошиблась или не так их расслышала? С внезапно вспыхнувшей надеждой я повернул голову налево и, стараясь не шевелить губами, уточнил:

– Они прямо так и сказали, что убьют?

Мне в ответ тихонько всхлипнули:

– Большой сказал молодому что-то вроде – «господин, идите в машину, мы сами тут все закончим». А молодой отказался…

Нет, не ошиблась… Точно – хана…

И глазки у этого малолетнего упыря что-то уж совсем странно загорелись. То ли маньячит потихоньку, то ли в первый раз в жизни людей кончать будет, вот и мандражирует. Ухватившись за эту мысль, я приказал себе перестать трястись и попробовать прикинуть дальнейшее развитие ситуации. Может, хоть что-то это даст. Так… щегол явно нервничает, постоянно облизывая губы. Да и пальцами – вон как рукоятку автомата сжал. Сейчас его вскинет и начнет стрелять? Хм, вряд ли… Ему для стрельбы повод нужен будет. Это здоровяк без особых эмоций всех бы покрошил. Потому как профессионал. А мелкий змееныш волнуется. Но и упивается ситуацией. Так, так, так… Истероидный тип? Угу, похоже. Значит, наверняка – будет искать повод. Доколупается до какой-нибудь мелочи, разорется и только потом, брызгая слюной, начнет палить. Весь магазин выпустит, тем самым доказывая, что он взрослый мужчина и кровавых дел не боится. Себе доказывая, Шварценеггеру-няньке, бойцам своим вонючим, папику долбаному…

Ага – вроде пока все логично. То есть для начала он обязательно должен подойти к кому-то из нас и завести разговор. Понятно, что их время сейчас сильно поджимает, но с момента уничтожения охранника прошло всего несколько минут. Шума боевики не наделали и могут себе позволить в боевой обстановке провести дрессуру молодого волчонка. Точнее, не просто рядового волчонка, а сыночка очень крутого папика.

Да уж, действительно, Восток – дело тонкое. Вот захотел отпрыск арабского набоба лично гяуров пострелять, и запретить ему никто не осмелился. У здоровяка только и хватило духу, чтобы мягко ему посоветовать уйти, пока спецы будут заниматься своей работой. А пацан в ответ закусил удила – как же, ведь его уход может быть воспринят подчиненными как слабость. Глупо это, конечно, и непрофессионально… совсем непрофессионально. Но нам сейчас любые ошибки противника на руку…

Единственно – отпустит ли его Шварц одного, пусть даже на эти пятнадцать-двадцать шагов? Или будет идти рядом? Вообще-то должен отпустить. Ведь, идя рядом, он подвергнет сомнению способность мелкого гада к самостоятельным поступкам и тем самым принизит его самооценку. Да и кого опасаться? Толпу старичков? Щупленького полуобморочного гида? Тех трясущихся жиробасов из Лос-Анджелеса? А может, меня с девахой? Вряд ли. Я, конечно, вовсе не выгляжу задохликом, но внешний вид сейчас играет на меня. Одна панама чего стоит…

Да и не догадываются они, что тут русский затесался. Группа ведь иностранная. А все эти инострики с детства приучены в подобных ситуациях не рыпаться. Поэтому щегол должен пойти один… Угу – в поисках повода. Будет идти, заглядывая каждому в глаза. Ощущая себя вершителем судеб. Накачиваясь куражом и предвкушением. А как накачается – начнет…

Так может – дать ему повод? Что я теряю? Если он начнет с того края, то шансов вообще не останется. А если ко мне подойдет в упор, то хоть прикрыться им попробую. Автомат сдернуть, конечно, не успею. Пистолет… нет, ствол у него в кобуре. Остается нож, рукоять которого торчит из ножен на ремне. Вариант, конечно, дохлый. Очень дохлый, но это лучше, чем ничего. И если здоровяк при нем действительно нянькой работает, то в первую же секунду меня не пристрелят. Не пристрелят из-за опасения зацепить командира. Главное – самому не подставиться. А там – куда кривая вывезет. Но всяко-разно это лучше, чем подохнуть вообще без всякого трепыхания! Уж щегла я завалить сумею и тем самым расстрою Шварценеггера до невозможности. Ведь папаша этого недомерка за смерть сына со всех боевиков голову снимет. Хоть какая-то радость напоследок…

Все эти соображения заняли не больше полудесятка секунд, и арабчонок еще не успел согнать упрямое выражение с морды, возникшее после вопроса своего зама. Выражение-то не согнал, но глазами уже начал обшаривать строй людей, стоящих возле стенки. Значит, сейчас всё и завертится.

План вчерне сложился, и, может, мы со стоящей рядом незнакомкой ошибались в своих предположениях, но быть оптимистом в данной ситуации просто глупо. Упустишь момент – помрешь совсем бесполезно… Да и адреналиновая волна уже пошла по телу. Поэтому, опять повернувшись к еврейке, я тихо сказал:

– Когда все начнется, встань за меня.

– Что начнется?

– Просто держись позади меня. Поняла?

Девчонка, может, и не совсем поняла, но взглянула вполне осмысленно, кивнув в ответ. А я почти в голос добавил:

– Дорогая, отпусти, пожалуйста, руку.

Есть контакт! Араб, который уже собирался подойти к середине строя, услышав мой голос, нехорошо улыбнулся и направился к нам со словами:

– Чего это вы там шепчетесь, дети собаки?

Здоровяк и второй бандит при этом остались на месте, с интересом наблюдая за развитием событий. Даже оружие к плечу не вскинули, продолжая контролировать толпу просто направленными в ее сторону стволами. Здорово! Получается, что подляны не ожидают и дают право пристрелить меня с девахой именно этому салабону. А на себя возьмут остальных.

И нож у арабчонка без предохранительного темляка. Держится только за счет пружины в ножнах. Это радует, так как после начала моего движения каждое мгновение на счету будет. Тем временем сынок высокопоставленного папы, остановившись напротив нас, повторил свой вопрос.

– Чего замолчал, гяур? У себя в Америке вы обычно очень голосистые. А сейчас уже штаны мокрые? – И, обращаясь к наполовину спрятавшейся за меня барышне, добавил: – И ты, еврейская свинья, не прячься, не поможет. Когда твои соплеменники убили моего старшего брата, я поклялся уничтожить тысячу израильтян. Пришло время исполнять клятву.

После чего сдвинул кобуру на живот и картинно положил на нее руку. А я, чувствуя плечом, как трясет прижавшуюся ко мне девчонку, просто стоял, кусая губы. Черт, черт, черт! Прогадал… Этот мудак, конечно, стоит всего в двух шагах от меня, но вот Шварц, хоть и не стал подходить ближе, зато просто сместился по фронту и теперь, вскинув свой «микро-узи»[13], снабженный длинным набалдашником глушителя, полностью контролирует ситуацию. Стоит мне только дернуться, здоровяк наплюет на все педагогические порывы и просто нашпигует возникшую для своего подопечного опасность свинцом.

Блин, а я так рассчитывал, что мелкий ублюдок подойдет вплотную и начнет, брызгая слюнями, шипеть мне прямо в лицо. А может?.. Вспомнив любимое словечко нашего курсового «залетчика» Рината Игнатуллина, я пробормотал:

– Иншалла[14].

Бандиту, наверное, показалось, что он ослышался, и, сделав шаг вперед, щегол переспросил:

– Что? Что ты сказал, американец?

И как раз в этот момент с другой стороны нашей шеренги послышался надтреснутый вопль:

– Она не дышит! Не дышит! Вы ее убили!

Шварценеггер и второй автоматчик машинально повернули голову в сторону шума. Арабчонок тоже. И даже захотел отступить назад, дабы получше разглядеть, из-за чего возник незапланированный переполох и кто именно там «не дышит». Но я, начавший работу за мгновение до неожиданного даже для меня вопля, не дал ему этого сделать. Ухватив за тонкую шею, подтянул бандита ближе и со словами: «Я – русский!» – ткнул большим пальцем ему в глаз. Морда у него была повернута, поэтому тычок вышел не очень удачным. Но боевику и этого хватило. А пока он еще только вскидывал руки к поврежденному месту, одним рывком развернул легкого пацана спиной к себе. Кобуру он, конечно, исключительно вовремя сдвинул, вот я и смог заранее разглядеть, что там не пистолет, а револьвер, который вовсе не нужно взводить. Это сыграло решающую роль, поэтому, не связываясь с ножом, схватился именно за револьвер. Здоровяк и автоматчик еще только поворачивались в мою сторону, а я, уже направив ствол в сторону замотанного в куфию мужика с автоматом, сделал два выстрела.

Зараза! Расчет на то, что у них лишь автоматы с глушителем, себя не оправдал… Кургузый уродец в моей руке оказался чем-то вроде нашего ОЦ-38[15], поэтому чуть слышно кашлянул и все. Черт, и где он только добыл настолько эксклюзивный ствол? Хотя какая сейчас разница, главное, что возможность звуком выстрелов поднять тревогу у меня отсутствует! А ведь так надеялся, что бабахами привлеку внимание кого-нибудь. Место, конечно, пустынное, но чем черт не шутит. Вдруг кто-нибудь по округе бродит. Те же археологи, например…

Только, видно, не судьба… Ну и хрен с ним! Главное, что мне удалось попасть и автоматчик упал, а я, не теряя времени на пустые сожаления и пытаясь спрятаться за щупленькой фигуркой неудачливого террориста, каким-то мерзким фальцетом завопил:

– Оружие на землю! Оружие на землю, а то я убью этого человека! Оружие на землю!

После моего крика послышался топот ног. Ага, понятно, это сюда бегут те, кто полковника к машинам утаскивал. То-то сейчас им радости будет от незапланированно изменившейся ситуации! Или я перед смертью «порадуюсь», если ошибся в своих расчетах и мой заложник представляет гораздо меньшую ценность, чем рассчитывалось.

Но прошло уже секунды четыре, а по мне пока никто не стреляет. Все члены тургруппы, как будто им ноги подрубили, с началом пальбы повалились на землю, прикрыв голову руками, а бандиты всё молчат. И ведь не посмотришь, что они там делают, так как стоит только высунуть голову, как ее моментом прострелят. Тут даже гадать не нужно. Поэтому я и не высовывался, продолжая орать, срывая горло:

– Оружие на землю! Быстро! Оружи… Кхе кхе…

От волнения я перестарался в громкости, поэтому, пустив позорного «петуха», закашлялся. Да и английский для показания экспрессии и непреклонности намерений как-то не очень подходит… Наверное, поэтому машинально стал вносить в свои требования русские непарламентские выражения:

– Стволы на землю, суки! Я ему, б…ь, башку сейчас отстрелю, в п…у! Вы, п…ы, маму вашу через семь коромысел, выполнять приказ! Е…е папуасы, быстро оружие положили!

А сам тем временем, чтобы оценить обстановку, присел еще ниже и, используя обмотанную вокруг шеи щегла «арафатку» как удавку, осторожно на секунду выглянул из-под его локтя. Этой секунды хватило, чтобы увидеть, что двое захватчиков, вбежавших во двор, остановились, повинуясь жесту здоровяка, и застыли недалеко от входа на площадь. И вот еще что интересно – действительно у Шварца, когда он услышал русские маты, глаза, видимые в щель куфии, расширились, или мне показалось? Хотя какая разница? Главное, что они автоматы так и не побросали! Чувствуя противную дрожь в коленках, я выдал длинную матерную тираду на родном языке, закончив ее, однако, по-английски:

– Считаю до пяти и, если вы не бросите стволы, убиваю этого крысеныша! И пох… что будет дальше! Раз! Два!

И тут услышал хриплый бас, ответивший на том же английском:

– А если мы сейчас перестреляем заложников? И первой будет твоя баба! А сам ты пожалеешь, что родился на свет. Лично тебе буду кишки выпускать!

– Ха! Начинай! Тогда вторым, после девушки, будет этот п…ш! И живым вы меня один хрен не возьмете! Три! Четыре!

И бас сломался:

– Стой, не стреляй! Мы положим автоматы и отойдем, а ты отпустишь Ахмета.

После этого послышался металлический бряк. Еще раз выглянув и убедившись, что оружие террористы действительно положили на землю, я продолжил выдвижение требований:

– Эй, здоровый, возьми рацию и скажи снайперу на башне, чтобы выбросил винтовку! Говори!!!

Этот снайпер был самым уязвимым местом моего плана. То есть там была, конечно, целая куча этих мест, но снайпер… Я ведь его не видел и поэтому, пока тыкал в глаз арабчонку, попутно выдирая ствол, все время ожидал выстрела. Но видно, стрелок тоже несколько отвлекся на крик, поэтому момент упустил. Или, что гораздо вероятнее, как только боевики взяли ситуацию под контроль, занялся наружным наблюдением, следя за дальними подходами. А когда все завертелось и я уже палил в автоматчика, то он мог видеть только мою руку с револьвером. Вот и побоялся работать, опасаясь задеть главаря. Да и сейчас наверняка какие-то части моего тела, выступающие из-за щегла, он может наблюдать. Но, видимо, не жизненно важные, поэтому и не стреляет. Ведь если меня только ранить, я всегда могу успеть нажать на курок, а лишняя дыра в организме арабчонку точно здоровья не прибавит!

Но от этого стрелка один черт надо избавляться как можно быстрее, поэтому мне пришлось снова завести счетчик:

– Б…ь! Не вижу винтовки! Считаю до пяти и валю вашего п…а! Раз! Два! Три!

– Подожди! Сейчас, сейчас он ее выбросит!

Ага – здоровяк опять поддался и что-то начал говорить по-арабски. Наверное – в рацию. А я спросил у стоящей за моей спиной девушки:

– Чего он бормочет?

– Не слышу… Кажется, что-то про оружие.

– И что?

– Пока ничего… подожди… вот! Выкинул!

Ну, одной головной болью меньше. Но только одной. На самом деле все только начинается, а чем закончится, вовсе не известно. Сильно ткнув стволом начавшего трепыхаться заложника, я более смело высунул голову и окинул взглядом создавшуюся диспозицию. Понятно, что у снайпера есть альтернативное оружие, но до бойницы, откуда выпала винтовка, достаточно большое расстояние, поэтому пистолета можно не опасаться. Да даже если там и автомат, точнее говоря, пистолет-пулемет у помощника снайперюги найдется, то стрелять все равно никто не решится. Пока не решится. Но стоит мне отпустить заложника, из любой щели могут начать пальбу. Я ведь не знаю, сколько их всего собралось. В принципе, должно быть не более десяти человек. То есть от семи до десяти. Один уже лежит. Один у меня. Трое передо мной. Один-два на башне. А где еще трое, можно только гадать.

Радует, что за спиной стена капитальная, без проломов, и оттуда ни одно мурло не вылезет. Но больше поводов для радости не вижу. Пока сыночек крутого папы пердит от переживаний, выгибаясь от упертого в поясницу ствола, все застыло в равновесии. Только вечно так продолжаться не может…

Всей шкурой ощущая общую напряженность ситуации, я обильно потел, чувствуя себя мужиком, поймавшим тигра за хвост. И держать боязно, и отпустить – смерть. Правда, потел не просто так, а попутно перебирал варианты. В конце концов, решившись, крикнул стоящим шагах в двадцати от меня бандитам:

– Снимайте подсумки и отходите к выходу. Вон туда! Когда мы заберем автоматы, я освобожу вашего человека!

Здоровяк, просунув руку под платок, поскреб шею, а потом, повелительно кивнув стоящим рядом арабам, принялся стягивать с себя амуницию. Через минуту, покидав боеприпасы рядом с оружием, они отошли еще шагов на тридцать, расположившись возле кучи валунов перед входом. А я, очередной раз ткнув стволом в почку мелкого крысеныша, которому никак не стоялось смирно, спросил у девчонки:

– Тебя как зовут?

Та, не выходя из-за моей спины, ответила:

– Майя[16].

Хм, имя какое-то не еврейское. Но сейчас это роли не играет никакой. Поэтому, не теряя времени на посторонние мысли и понимая, что помощи ждать мне больше все равно не от кого, попросил:

– Майя, ты сейчас медленно и спокойно подойдешь к лежащему оружию, соберешь автоматы и подсумки, после чего принесешь всё сюда. Поняла?

Барышня от такого предложения вздрогнула, но после пятисекундного молчания ответила:

– Поняла. Только мне очень страшно…

Я вздохнул:

– Мне тоже, но деваться некуда. Если я сам пойду, да еще и вместе с этим арабом, то меня из любой дыры могут пристрелить в спину. Если я начну передавать тебе револьвер и меняться местами, чтобы ты встала возле заложника, то в этот момент нас тоже кто-нибудь сможет подстрелить. И тогда всех положат. А пока этот пацан у меня в руках, тебя не тронут… Ну что, сделаешь?

Девчонка вместо ответа всхлипнула и, вывернувшись из-за меня, какой-то деревянной походкой направилась к амуниции. Ну вот и хорошо… А то я боялся, что она струсит и откажется идти. Тогда – пиши пропало. Но сейчас мы еще повоюем.

Глядя, как Майя, сгибаясь под тяжестью барахла, возвращается обратно, я довольно кивнул и приказал подошедшей девчонке:

– Возьми оружие и подсумок с боеприпасами на себя надень.

Мокрая как мышь деваха, глянув на меня шальными глазами, выполнила все, что было сказано, и, опять спрятавшись сзади, жарко прошептала:

– Там, возле пролома сидит автоматчик. Я его заметила, когда назад шла.

– Понятное дело. Такую хорошую позицию не занять просто нельзя. Ну да черт с ним! Ты сейчас лучше достань во-о-н из того подсумка гранату, слегка разогни усики и дай ее мне.

Получив тяжеленький кругляш, удовлетворенно ощерился – знакомая штучка. Да и как ей не быть знакомой, когда это киданная мною сотни раз русская Ф-1! Продемонстрировав «лимонку» здоровяку, я с трудом запихнул ее в тесный нагрудный кармашек на сетчатой жилетке арабчонка. Запихнул так, чтобы скоба торчала наружу, и крикнул:

– Скажи своим людям, чтобы никто не вздумал стрелять, а то я вашего человека заминировал. Вот видишь – у меня палец в кольцо продет. Если я упаду, то и ему конец!

Шварценеггер, нервно переминающийся с ноги на ногу, заволновался:

– Эй, мы так не договаривались! Ты обещал его отпустить, когда получишь оружие! Мы свое оружие отдали, теперь ты должен выполнить обещание!

Щаз! Спешу и падаю! Совсем меня за дурака держат… Вместо ответа я опять спросил свою напарницу: