Классическая психиатрия: истины и заблуждения Абрамов Владимир
достоверное в противовес сомнительному;
точное в противовес смутному;
организующее в противовес разрушительному.
Позитивизм, позитивная наука – наука, основанная на фактах, позитивных знаниях, она отрицает познавательную функцию философского (теоретического) исследования, признавая только объективную реальность. Основной метод научного познания – наблюдение, а главная функция науки – описание. На вопросы, связанные с внутренним миром, смыслом жизни, человеческими ценностями, мировоззренческими вопросами человеческого бытия, позитивизм ответить не может.
Основные постулаты позитивизма приведены А.В. Юревичем (2001) и названы им «позитивистскими стандартами», базирующимися на шести основных мифологемах:
научное знание базируется на твердых эмпирических фактах;
теории выводятся из фактов и, следовательно, вторичны по отношению к ним;
наука развивается посредством постепенного накопления фактов;
поскольку факты формируют основания нашего знания, они независимы от теорий и имеют самостоятельное значение;
теории (или гипотезы) логически выводятся из фактов посредством рациональной индукции;
теории (или гипотезы) принимаются или отвергаются исключительно на основе их способности выдержать проверку эмпирическим опытом.
В наиболее обобщенном виде основные принципы классического позитивистского (естественнонаучного) подхода к изучению человека выглядит следующим образом (рис. 5):
Рис. 5. Принципы классического (естественнонаучного) подхода к изучению человека
Науки, относящиеся к классическим наукам, использующие в качестве философских оснований принципы позитивизма, подчиняются следующим правилам:
Классическая философия – универсальность и единообразие форм, содержания, предметного поля, задач, системы ценностей, мышления, понятийного аппарата, терминологии.
Наука (научные методы) – единственный источник подлинных, истинных знаний; основная цель науки – получение объективных знаний.
Все явления подчинены естественным законам; задача науки не объяснение или понимание явлений, а их описание.
В науке существует только чувственное, эмпирическое познание; все научные теории – результат того, что непосредственно наблюдаемо, сущность явления не имеет значения.
Отрицается познавательная ценность альтернативных подходов (мировоззренческих, теоретических, гуманитарных, философских, антропологических) – наука сама себе философия.
В естественных науках основная задача – формирование объективной картины мира. Основные методы в естественнонаучных дисциплинах связаны с установлением и подтверждением объективности факта: эксперимент, измерение, выявление закономерности, выведение формулы.
Психиатрии, стремившейся обрести статус научной дисциплины, не оставалось ничего другого, кроме как избрать в качестве концептуального фундамента естественную науку – биологию – науку о чувственно данных организма, и ее раздел – медицину. Отнесение психиатрии к медико-биологическим дисциплинам (биологическая психиатрия) – закономерный итог позитивизма как определенной тенденции развития научного знания.
Это означало, что психиатрия как одна из наук о человеке вступила по направленности научного познания на путь биологического редукционизма, в основе которого были заложены следующие принципы:
Мир – это природа (в т.ч человек) – совокупность материальных (физических) объектов.
Человек – объект природы, сложная материальная система, ориентированная на удовлетворение природных потребностей.
Человек (пациент) – биологический объект – целое как простая сумма частей; субъектность человека (потенциальные возможности личности) не учитываются.
Психика – продукт головного мозга.
Психиатрия – естественнонаучная, медико-биологическая дисциплина.
С другой стороны, благодаря большому «другу» психиатров, автору философской основы классической науки Рене Декарту (1596-1650), признание психиатрии классической наукой означало принятие ею дуализма – как философской основы классической науки – двойственность природы человека, две отличные друг от друга субстанции – материальная и духовная.
В качестве образца для классической науки позитивизм избрал естествознание, а, следовательно, все естественнонаучные дисциплины, включая биологию и классическую медицину. Медикализировавшись и вобрав в себя принципы классической науки и классического мировоззрения (других научных принципов в тот период не существовало), психиатрия абсолютизировала представления о человеке как о простой материальной системе, ориентированной на удовлетворение природных потребностей, методы естествознания, направленные на изучение материальных объектов.
Основанием парадигмальной принадлежности психиатрии и ее методологии как классической науки является признание материальности (биологичности) природы психических явлений. Использование принципов классической науки применительно к психиатрии означает, что она как и другие медико-биологические дисциплины, является наукой, основанной на научно установленных фактах. Став на методологические «рельсы» классической науки, психиатрия взяла на вооружение материалистические представления о природе психического. В качестве окончательной истины был принят тезис о непосредственной причинной обусловленности психических расстройств нарушениями головного мозга (вспомним гризингеровское «Все психические болезни – суть болезни мозга») и о пациенте с психическим расстройством как о биологическом объекте исследования и лечения.
Кроме того, в основе научности психиатрии лежит позитивистская направленность ее клинической практики, которая, по мнению О. Власовой (2010), предполагает следующие определяющие ее установки: 1) существует объективный внешний мир и его существование не зависит от человека; 2) в основе всех происходящих процессов лежат однозначные причинные связи; 3) психическое заболевание подобно физическому; 4) человек взаимодействует с миром, отражая его объективные характеристики с помощью органов чувств в объективном пространстве времени и т.п.
Таким образом, психиатрическая клиническая практика с момента становления психиатрии и в последующие периоды ее развития также неизменно придерживалась позитивистских позиций, поскольку ее естественнонаучная, медико-биологическая направленность и лежит в основе этой дисциплины. Основная установка позитивистской психиатрической практики заключается в том, что психическое расстройство отождествляется с телесным заболеванием и вытекающими из этого лечебно-диагностическими технологиями.
Классическая психиатрия сформировалась как производная классической науки и классического мировоззрения. В основе классической науки (период развития науки с 17 в. по 20-е гг. 20 века) лежит парадигма механицизма. Она изначально ориентировалась на классическую механику, которая рассматривает окружающий мир как гигантский механизм, функционирующий на основе вечных и неизменных законов механики. Человек как часть мира также понимается как материальный объект, подчиняющийся законам механики и детерминизма.
Эпоха классической науки (эпоха рационализма) пришла на смену теологической и метафизической доктрин, выступавших в качестве главных источников познания. В качестве единственной реальности признавался материальный мир и человек как высшая форма разума. Накапливающиеся знания считались абсолютно истинными и достоверными, мир представлялся неизменным, неразвивающимся, тождественным самому себе. Человек в этом мире рассматривался как неодушевленный объект, как организм, функционирующий на основе законов механики: предсказуемо, элементарно, антиэволюционно.
В целом критерии научности классической психиатрии могут быть представлены следующим образом:
Во-первых, научность отождествляется с объективностью. Объективность понимается как нацеленность на объект, как объектность. Для науки – все объект, постигаемый через опыт.
Во-вторых – опытный характер знания. Наблюдение, эксперимент, измерение – основные методы получения и подтверждения знания.
К научному эксперименту предъявляется требование воспроизводимости и повторяемости.
Опыт в любое время и в любом месте может быть повторен и его результат не изменится.
Научный результат не зависит от того, кто его получил.
Психиатрия спокойно восприняла и сделала своей методологической основой идеи медицинского позитивизма, адекватные для возможности объективного исследования в соматической медицине и неприемлемые для изучения субъективных психопатологических феноменов. Кроме того, в современных условиях наблюдается коллизия между принятыми стандартами психиатрической практики, придерживающихся позитивистских позиций, и попытками личностно-ориентированных подходов к оказанию психиатрической помощи. Позитивистская практика может взаимодействовать только с рациональными по своей направленности (т.е. редукционистски-биологизаторскими) теориями, а все, относящееся к гуманитарным, собственно человеческим проблемам во внимание не принимается. Таким образом, в одночасье были созданы предпосылки для деструктивного выхолащивания контекста формирования человеческой психики (Л.Ф. Баянова, 2006).
Исторические предпосылки современных представлений в психиатрии
содержатся в фундаментальных учебниках, написанных выдающимися немецкими психиатрами: Эмиль Крепелин – «Психиатрия» – 1910; Карл Ясперс – «Общая психопатология» – 1913; Курт Шнайдер – «Клиническая психопатология» – 1920.
Э. Крепелин – представитель строгого естественнонаучного направления, ученик философа и психолога Вильгельма Вундта (1832-1920), основавшего в Лейпциге первый в мире Институт экспериментальной психологии, где работал молодой Крепелин. Вундт, в свою очередь, был учеником физика и философа Германа Гельмгольца – создателя психологии ощущений и естественнонаучного исследования органов чувств.
Э. Крепелин работал в основанном им в 1917 году Мюнхенском психиатрическом институте. Принцип его нозологической концепции – «одинаковые причины – одинаковые последствия». Нозологические формы болезней характеризовались единством причины, симптоматики, течения, исхода и, по возможности, патологоанатомического субстрата. Основным достижением систематики Крепелина было выделение двух форм эндогенных психозов (маниакально-депрессивного психоза и шизофрении), отличающихся друг от друга по симптоматике, течению и прогнозу. Его нозологическая система получила общее признание, несмотря на различные критические замечания.
Основной принцип классической немецкой философии, которого придерживался Э. Крепелин, заключался в естественной упорядоченности мироустройства, доступного рациональному познанию. Поэтому в опубликованных Э. Крепелином работах в клинических описаниях не было ничего, относящегося к внутреннему миру пациентов. В то же время он не исключал влияния психического заболевания на личность пациента: «Душевная болезнь изменяет душевную личность – ту сумму качеств, которая для нас в гораздо большей мере, чем физические особенности, представляет истинную сущность человека. Все отношения больного к внешнему миру вследствие этого коренным образом изменяются. Знакомство со всеми этими расстройствами оказывается поэтому богатым источником для исследования душевной жизни вообще. Оно открывает нам не только много ее общих законов, но и дает возможность глубоко заглянуть в историю развития человеческого духа, как в отдельном индивидууме, так и во всем человечестве; оно дает нам, наконец, правильный критерий для понимания некоторых течений в сфере религии и искусства, для понимания явлений нашей общественной жизни» (Э. Крепелин).
Скончался Э. Крепелин 7 октября 1926 года, не успев отредактировать 9-е издание своего учебника, расширившегося к этому времени до монументального, объемом более 3000 страниц, руководства. Э. Крепелин (1910) считал психиатрию молодой наукой, наукой будущего: «Психиатрия есть наука о психических болезнях и их лечении… молодая наука, наука будущего. Она достигнет надлежащего положения вследствие важного научного и практического значения. Она имеет в своем распоряжении те же орудия, которые также блестяще использованы остальными отраслями медицины: клиническое наблюдение, микроскоп и эксперимент».
Эпоха после Э. Крепелина характеризовалась противоречивостью оценок его творчества современниками:
Курт Шнайдер с разницей в несколько лет – «забитые им свои стоят; если они колеблются, то не из-за своей шаткости, а из-за своей гибкости» и «нозологическая систематика – погоня за призраком».
Освальд Бумке (1877-1950), возглавивший после Крепелина кафедру психиатрии в Мюнхенском университете: «вся современная психиатрия стоит на плечах Крепелина, его нозологическая систематика психических болезней прошла триумфальным шествием через весь мир» и через несколько лет: «школа Э. Крепелина достигла границы своих возможностей и из догматиков этой школы не осталось почти ни одного».
Однако, несмотря на критику, дальнейшее развитие психиатрии осуществлялось исключительно в рамках естественнонаучного направления, ориентированного на нозологическую классификацию психических расстройств и медико-биологический подход к различным аспектам психической патологии. Отношение большинства современных психиатров к воззрениям Э. Крепелина олицетворяет мнение, высказанное С.А. Овсянниковым: «Самое главное заключалось в том, что Э. Крепелин остался современником всех последующих поколений психиатров в силу того, что заложенный им фундамент психиатрии оказался настолько прочным, что все основные положения, касающиеся проблем общей и частной психопатологии, оказались четко очерченными и практически достоверными. Современная психиатрия, которая неудержимо стремится вперед благодаря успехам биологического изучения психозов, продолжает использовать клинический опыт Э. Крепелина, его клинические данные, которые не потеряли своего значения, потому, что были представлены добросовестным, требовательным к себе Мастером, знающим свое дело и беззаветно преданным ему».
Не менее значительный вклад в понимание и развитие психиатрической науки и практики внесли немецкие психиатры К. Ясперс (1883-1969) и К. Шнайдер (1887-1967). Оба мыслителя придерживались принципиально иных взглядов на природу психических расстройств и соотношение «соматического» и «психического» как системообразующего основания всех последующих представлений о психической патологии.
К. Ясперс (1997) считал, что:
Экзистенция не может быть изучена и вообще не может быть предметом изучения.
Также как болезни мозга являются одной из причин психических расстройств, также и мозговые изменения могут быть результатом первичных психических феноменов.
Каждый психиатр, который в своих исследованиях не только опирается на операциональные понятия психиатрии, а выходит за ее рамки, двигаясь к экзистенции человека, приходит к философии.
Психиатр реализовывает свои профессиональные способности клинициста благодаря познанию внутреннего мира личности и философскому мышлению.
Карл Ясперс в своем фундаментальном учебнике «Общая психопатология» разделял психиатрию – как клиническую дисциплину и психопатологию – как науку. Он считал, что психиатрия как клиническая дисциплина – это лишь сумма практических знаний, все еще не доросшая до статуса науки. Обучение психиатрии – всегда нечто большее, чем обучение понятиям, т.е. чистой науке (близость к искусству). Психиатр работает с отдельным человеком, для него наука – вспомогательное средство.
Психопатология – это не клиническая дисциплина, а наука. Область исследования психопатологии – это все, что относится к патологии психического и может быть выражено с помощью понятий, имеющих постоянный и определенный смысл. Интерес психопатолога сосредоточен на распознавании и описании различных феноменов и их психологических механизмов. Наука (понятийное мышление) для психопатолога – единственная и конечная цель работы. Личностное, интуитивное знание (которое по природе своей не может быть свободно от ошибок) должно отступать на второй план везде, где предмет может быть познан научно. Психопатолог не наблюдает, а мыслит, познает сущность, смысл переживаний и психических феноменов. Психопатолог – диагност – теоретик. Психиатр – терапевт – практик.
В ракурсе направленности настоящей книги процитируем основные положения К. Ясперса (1997), относящиеся к психиатрии и психопатологии (сам он связывал свою увлеченность медициной и психопатологией интересом к философии): «Единство соматической субстанции (тела) и психической субстанции (души) представляется неоспоримым. И все же мы должны всегда помнить, что связь между телом и душой вовсе не является прямой и однозначной: об определенных психических событиях нельзя говорить, как о чем-то таком, что прямо связано со столь же определенными событиями, относящимися к соматической сфере. Иначе говоря, мы не имеем оснований для того, чтобы постулировать существование психосоматического параллелизма в узком смысле».
«Чем дальше продвигается неврология, тем менее доступной становится для нее душа; с другой стороны, психопатология проникает вглубь психической субстанции вплоть до самых границ сознания, но у этих границ не находит никаких соматических процессов, прямо связанных с такими явлениями, как бредовые идеи, спонтанные аффекты и галлюцинации. Нередко источник психического расстройства обнаруживается в том или ином заболевании головного мозга, причем число таких случаев возрастает по мере умножения наших знаний. И тем не менее мы не можем доказать, что то или иное заболевание мозга влечет за собой специфические психические последствия».
«Психопатология как наука, по своему понятийному аппарату, методам исследования и общим мировоззренческим установкам вовсе не находится в рабской зависимости от неврологии и соматической медицины и не придерживается догматического положения будто «психическое расстройство – это мозговое расстройство». Наша задача состоит не в том, чтобы, имитируя неврологию, построить систему с постоянными ссылками на головной мозг (все такие системы сомнительны и поверхностны), а в том, чтобы выработать устойчивую позицию, которая позволила бы исследовать разнообразные проблемы, понятия и взаимосвязи в рамках самих психопатологических явлений».
«Предметом исследования психопатологии служат действительные, осознанные события психической жизни. Хотя основная задача состоит в изучении патологических явлений, необходимо также знать, что и как человек переживает вообще; иначе говоря, нужно охватить психическую реальность во всем ее многообразии. Нужно исследовать не только переживания как таковые, но и обусловливающие их обстоятельства, их взаимосвязи, а также формы, в которых они (переживания) находят свое выражение. Можно провести аналогию с соматической медициной, которая использует данные, как физиологии, так и патологической анатомии. Взаимная зависимость этих наук не вызывает сомнений: они имеют единую основу и между ними невозможно провести сколько-нибудь ясную разделительную линию. Психология и психопатология также принадлежат друг другу и способствуют развитию друг друга. Между ними нет четкой границы».
Следует отметить, что взаимосвязь неврологии и психиатрии имеет давнюю историю. В начале 20 века великий В.М. Бехтерев ввел в обиход термин «психоневрология» для обозначения комплекса наук – психиатрии и неврологии, а также смежных дисциплин, изучающих расстройства нервной системы и психической деятельности в разных аспектах (психогигиена, психопрофилактика, психотерапия, медицинская психология и др.). В 1908 г. с целью развития психоневрологии В.М. Бехтерев основал в Петербурге Психоневрологический институт (впоследствии Ленинградский научно-исследовательский психоневрологический институт им. В.М. Бехтерева, сейчас – национальный исследовательский центр психиатрии и неврологии им. В.М. Бехтерева).
Таким образом, было положено начало практическому применению термина «психоневрология», который в дальнейшем эволюционировал и нашел выражение в понятии «нейронауки», объединявшем, кроме психиатрии и неврологии, нейроанатомию, нейрофизиологию, нейропсихологию, нейрохирургию и др.
Получил распространение также термин «нейропсихиатрия», обозначающий учение о психических расстройствах при органических заболеваниях мозга. Использовались различные способы легализации «слияния» неврологии и психиатрии. Создавались, в частности, лечебные учреждения психоневрологического профиля, научно-практические общества невропатологов и психиатров, проводились совместные съезды и научные конференции.
Научный аспект этих объединительных тенденций нашел отражение еще в далеком 1905 году, когда был учрежден «Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова и А.Я. Кожевникова», который продолжает оставаться главным научно-практическим периодическим русскоязычным журналом по этим специальностям. Живучесть и актуальность этих тенденций и сегодня транслируют такие издания как научно-практический, рецензируемый «Журнал неврологии, нейропсихиатрии и психосоматики» (издается с 2009 г.), журнал «НейроNEWS»: психоневрология и нейропсихиатрия» (издается с 2006 г.) и др. Однако рассмотрение неврологии (предмета, изучающего заболевания нервной системы) и психиатрии как смежных дисциплин (как психоневрологии) не является презентацией особой дисциплины, но включает определенный смысл. Этот смысл заключается в представлении о единой нейробиологической природе нервных и психических заболеваний, принадлежности этих дисциплин к естественным наукам и классическому (позитивистскому) типу научного познания и ориентации на изучение объективной реальности (головного мозга) как материального субстрата психики.
Другой выдающийся немецкий психиатр и патопсихолог К. Шнайдер -представитель феноменологического направления в психиатрии, сделал попытку определить шизофрению как патологическое изменение личности и мировоззрения, а не как нозологическую единицу. Психотические симптомы, определенные Шнайдером как патогномоничные для шизофрении (так называемые «симптомы первого ранга», или «шнайдеровские симптомы первого ранга»), вошли в современные диагностические классификации психических расстройств МКБ-10 и DSM-IY как позитивные симптомы шизофрении.
Также как и К. Ясперс, К. Шнайдер (1999) считал, что «психиатрия» и «психопатология» не являются идентичными понятиями; психопатология не есть раздел психиатрии. Психиатрия – это медицинская дисциплина, оперирующая понятиями «болезнь», «клинический симптом», «нозологическая форма» применительно к психическим расстройствам, имеющим сомато-биологическую основу.
Клиническая психопатология – психопатологическая (не медицинская) дисциплина, оперирующая понятиями «психопатологически (не соматически) сформировавшееся расстройство», «эквивалент понятия «симптом» в виде образования «состояние – течение», категорически выходящая за рамки медицинского значения.
Нормативно-диагностические подходы существуют только в психиатрии. В клинической психопатологии – это образование «состояние – течение» и разделение специалистов: «врач-психиатр» и «врач-психопатолог».
Симптом – в медицинском понимании – признак заболевания: «Симптомами, которые мы выделили как диагностически важные, были, во-первых, аномальные переживания, а во-вторых, аномальное выражение. Теперь необходимо расположить в иерархическом порядке симптомы как основу для постановки диагноза. В самом общем смысле можно сказать, что для диагноза безоговорочно осмысленные способы переживания имеют преимущества перед аномалиями выражения, которые у наблюдателя превращаются во впечатление го своими субъективными источниками ошибок».
Симптом, по К. Шнайдеру, – понятие, имеющее отношение только к соматогенно обусловленным (симптоматическим) психическим расстройствам. При соматически не обусловленных психозах (шизофрения, аффективные расстройства) под «симптомом» подразумевается не признак заболевания, а свойство некоей чисто психопатологической структуры – «состояние -течение». «Психопатологическая структура «состояние – течение» – это не болезнь, которая может создавать симптомы. Отнятие мыслей, например, является по сути, не симптомом чисто – психопатологически сформировавшейся шизофрении, а часто встречающимся и потому выделяющимся признаком… Я не могу говорить, что это является шизофренией, а только – что я называю это шизофренией или что это обычно сегодня называют шизофренией». Известен также принцип Курта Шнайдера (принцип доказательства наличия психического расстройства):
психопатологическим симптомом (расстройством) признается лишь то, что может быть таковым доказано;
в психопатологии существует только один способ объективного доказательства – доказательство с помощью законов логики (правильного клинического мышления);
используются: а) оценка логики поведения и объяснения этого поведения пациентом и б) логика доказательств.
К сожалению, более основательные и аргументированные позиции К. Ясперса и К. Шнайдера, выводящие психиатрию за рамки редуцированности сомато-биологических и нозологических представлений, в полной мере не были восприняты и интериоризированы психиатрами. Поэтому психиатрия развивалась в русле идей Крепелина, главным постулатом которых являлась биологическая этиология большинства психических болезней.
Такой медико-биологический подход к решению различных вопросов теоретической и практической психиатрии остается приоритетным и в настоящее время, несмотря на развитие интегративных представлений о психическом здоровье и его нарушениях и многочисленные мировоззренческие парадигмы и направления научного поиска.
На фундаменте этих представлений и было возведено здание естественнонаучной психиатрии. Это было ошибкой! С тех пор психиатрия, с одной стороны, очень неуютно чувствует себя в системе медицинских дисциплин, с другой стороны, мировое сообщество осуществляет масштабные усилия для того, чтобы сохранить за психиатрией статус медико-биологической дисциплины.
Этот статус обеспечил психиатрии значительное отставание от современных представлений о сущности человека и сущности психиатрии как науки о человеке. Сформировалось большое количество противоречий (дилемм), не решаемых классической психиатрией и выводящих ее за эти рамки. Эти дилеммы относятся к диагностике, классификации и лечению психических расстройств.
В связи с этим возникает вопрос: «Является ли классическая психиатрия классической наукой, ассимилировавшей все принципы классического естественнонаучного подхода? Ответ на этот вопрос был дан еще В. Гризингером, который представлял классическую психиатрию как науку, выходящую за рамки принципов традиционного научного познания. Столь очевидный нонсенс заключался в том, что оформление классической, клинической психиатрии и ее основополагающих принципов было осуществлено В. Гризингером на основе a priori – без каких-либо оснований, доказательств и фактических данных.
Первое a priori
Психическое является функциональным комплексом материального органа (организма) и, следовательно, «должно интерпретироваться учеными-естественниками».
Гризингер выразил веру в сводимость психических процессов, как нормальных, так и аномальных, к материальному субстрату человеческого тела. «Необходимо терпеливо ждать того времени, когда вопросы, касающиеся связи между содержанием и формой психической жизни человека, станут, наконец, проблемами физиологии, а не метафизики (онтологии)».
На фундаменте этой веры и было выведено здание естественнонаучной психиатрии.
Второе a priori
Человек представляет собой homo natura, организм, взаимодействующий со средой, история которого исчерпывается «биологическим природным развитием».
Организм – предметное поле естественнонаучной психиатрии.
Психическое расстройство – проявление дезадаптации организма к внешней среде, нередко отягощенное генетически.
Третье a priori
Безумие – это болезнь, биологическая аномалия, подлежащая устранению, поскольку она причиняет человеку физические страдания.
Четвертое a priori
Поведение человека является производной его органического существования, а девиантное поведение, в том числе преступное и безнравственное, – симптомом психической патологии, заболевания организма.
Пятое a priori
Душевнобольной представляет собой объект естественнонаучного изучения и излечения.
На основе a priory (без каких-либо доказательств, оснований и фактических данных) В. Гризингером были сформулированы основополагающие принципы классической клинической психиатрии:
Психическое является функциональным комплексом материального органа (организма);
Организм – предметное поле естественнонаучной психиатрии;
Психическое расстройство – проявление дезадаптации организма к внешней среде, нередко отягощенное генетически (для каждой ненормальной мысли существует ненормальная клетка мозга);
Основой психоза является патологоанатомический процесс. Субстрат этого патологоанатомического процесса – исключительно головной мозг.
Эти «априори» послужили для Л. Бинсвангера (1992) основанием утверждать, что «Клиническая психиатрия – становится ответвлением общей и специализированной биологии, т.е. учением о целостной организменной функции».
Психические болезни представляют собой разновидность болезней вообще как аномалий человеческого организма. Поэтому они также имеют «естественные», т.е. биологические причины – нарушение функции мозга, центральной нервной системы, жизненного цикла развития, нейрохимических процессов и т.п. Как и любая другая болезнь, безумие выражается в определенных симптомах, которые детально описываются и классифицируются в психиатрических систематиках. Кроме того, поскольку речь идет о болезнях, психические аномалии входят в компетенцию врача, а не психолога, педагога, юриста, социального работника или философа.
Эти взгляды, подхваченные несколькими поколениями психиатров, породили множество неразрешимых проблем, не позволивших психиатрам за почти 200-летний период ее существования приблизиться к пониманию предмета и методологических основ этой дисциплины.
2.3. Деструктивные последствия редукционистских позитивистских представлений для психиатрии
Имела ли психиатрия основания на этапе своего становления остановить свой выбор на методологии классического типа научной рациональности или должна была оставаться в концептуальных рамках религиозно-метафизических воззрений? Соответствует ли этот выбор гносеологическим и эпистемологическим принципам познания сложнейшей биодушевнодуховной организации человека?
С нашей точки зрения, это был неправильный выбор, хотя в том историческом периоде у психиатрии другой возможности не было. Выбор в пользу естественнонаучного мировоззрения был связан не с тем, что предмет психиатрии познается методами классической науки. Логика позитивистски направленной философии была взята за основу парадигмальной познавательной модели психиатрии, так как она открывала психиатрии путь к ее поглощению медициной как раздела естественных наук. В конечном счете, это привело к отказу от поиска собственных методов, методологии и мировоззренческой позиции. Парадокс заключается в том, что психиатрия как наука, обладающая наибольшим опытом в изучении проблем иррационального, взяла за свое парадигмальное основание идеи позитивистской рациональности.
В области психиатрии позитивизм проявляется в отрицании возможности познания сущности психических расстройств. Рационализм и редукционизм естественных наук не смогли стать ни философской, ни теоретической основой гуманитарных, личностно-ориентированных аспектов в изучении субъективного внутреннего мира человека. Клиническая практика показала не только ограниченность ориентации на стандарты позитивизма, но, скорее, их непригодность для решения психиатрических проблем в принципе и опасность для дальнейшего развития психиатрии как науки.
При этом методология классической психиатрии не рассматривает человека как субъекта, имеющего свой собственный персонифицированный мир. Все относящееся к субъекту (знания, переживания, смыслы и т.п.) не считается предметом научного познания, так как истинным знанием считается объективно полученное знание. Поэтому позитивистский взгляд в отношении естественных наук оказался бесполезным методологическим инструментом для изучения субъективного внутреннего мира человека, его переживаний, ценностно-смысловой сферы. Традиции естественнонаучных знаний неприменимы для изучения психических, а, следовательно, психопатологических явлений. Базисные критерии позитивистского метода (проверяемость, верифицируемость, повторяемость) не могут быть распространены на процесс познания внутреннего мира человека, его уникальной субъективной реальности, которая всегда изменчива и является «потоком» сознания (психики), в который сложно войти дважды (Т.Д. Марценковская, 2001).
Взяв на вооружение принципы позитивизма, клиническая психиатрия лишила серьезного научного значения клинико-психопатологического метода как основного диагностического средства в психиатрии, так как его результаты не основаны на объективно полученных фактах и не могут быть проверены эмпирически. Более того, как подчеркивается в большой энциклопедии по психиатрии (В.А. Жмуров, 2012), если занять твердую методологическую позицию естественных, «объективных» наук, то следует признать, что до сих пор не разработано ни одного научного метода исследования, способного неопровержимо доказать сам факт наличия у человека психики, эмоций или бессознательных побуждений, несмотря на то, что для большинства людей такие явления кажутся очевидными. Современная наука действительно не располагает эффективными методами исследования, адекватными той степени сложности, какая свойственна природе человека, его сущности, устройству и функционированию его внутреннего мира, то есть того, что называют сознанием, психикой, которые наряду с материей, относятся некоторыми философами к основанию, фундаментальному началу мира. Это, следовательно, должны быть методы, по меньшей мере, сопоставимые по вкладываемому интеллектуальному потенциалу в созданные сообществом гениальных физиков новейшие ускорители элементарных частиц. Тот методологический инструментарий, каковым располагают современная психология и психопатология, не идет ни в какое сравнение с такими мегапроектами физиков и даже не является их жалким прототипом. Разрешающая способность используемых в настоящее время методов изучения проявлений психического столь ничтожна, что применение к их результатам принципов позитивизма означало бы сведение научного мышления по отношению к человеку на уровень наглядно-действенного мышления младенца или шимпанзе.
Позитивизм утверждает, что позитивное (научное) знание – это подлинное знание о действительном, о том, что доподлинно известно, оно не нуждается в философских обобщениях. Позитивное знание – это, во-первых, знание, опирающееся на опыт и эксперимент, а, во-вторых, – обладающее наибольшим ценностным статусом. С этой точки зрения, психиатрические знания не являются позитивными, так как они не основаны на опыте, являются абстрактными и не могут применяться на практике. Не верифицируемые психиатрические знания – это знания гипотетические.
С точки зрения позитивизма, позитивные (объективные) знания могут быть получены только с помощью объективного наблюдения и научных методов. Поэтому наивно использовать результаты клинико-психопатологического исследования в качестве фактического материала как основы научных знаний. Этот метод не является научным, не имеет серьезного научного значения, так как его результаты не могут быть проверены опытным путем (эмпирически).
Принято выделять положительную (позитивную) науку как совокупность систематических знаний, относящихся к тому, что есть, и нормативную (регулятивную) науку как совокупность систематических знаний, относящихся к тому, что должно быть. Однако психиатрия в силу понятных причин не может быть отнесена ни к одному из этих вариантов. С антропологической точки зрения психиатрия – это скорее специфические знания, относящиеся к тому, что возможно будет. Речь идет о науке, в основе которой лежит «возможностная» концепция (Д.А. Леонтьев, 2011), вводящая в нее измерение самодетерминации и автономии, а, следовательно, раскрываются иные аспекты нарушений личностной идентичности, по сравнению с классической психиатрией.
Обращение психиатрии к позитивистским основам естественнонаучного знания создало предпосылки редукционно-биологических мировоззренческих представлений о предмете психиатрии, ее теоретических основах и практиках. Постулирование приверженности клиническим фактам (на самом деле артефактам в связи с невозможностью непосредственного восприятия психопатологических переживаний извне, клиническим методом), объективной их детерминированности уводило психиатрию в сторону от контекста субъективной реальности пациента, его собственно антропологических характеристик. Существование психики – это не научный вопрос. Мы не можем экспериментальным (опытным) путем определить не только, что такое психика, но и сам факт ее существования. Проблемы внутреннего мира человека не имеют позитивного знания. Психика, субъективный мир человека, психическое расстройство не могут быть предметом объективного эмпирического исследования (наблюдения), то есть естественнонаучного познания. Если считать психиатрию самостоятельной наукой, то ее методологические проблемы должны быть связаны с ее собственной логикой развития. Психиатрия может стать настоящей (позитивной) наукой, если она изобретет методы объективного, основанного на фактах исследования психической сферы человека.
Статус психиатрии как классической естественнонаучной дисциплины предполагает (вынуждает) психиатрию:
считать своим предметом биологическую составляющую человека (организм, головной мозг), объективную реальность;
рассматривать психику как продукт высокоорганизованной материи – головного мозга;
не учитывать содержание внутреннего мира, субъективных переживаний, субъективной реальности человека;
изучать субъективную реальность пациента методами позитивистской (объективной) науки;
осуществлять лечебно-диагностическую тактику, не имея четких представлений о сущности и механизмах психических явлений и психопатологических феноменов.
Таким образом, психиатрия пришла к официальному статусу медицинской науки через позитивистские основы естественнонаучного знания, которые оказались непригодным инструментом для исследования психического. Современная классическая психиатрия в качестве своей парадигмальной основы использует естественнонаучные представления о человеке как о биологическом организме. Однако человек – это, прежде всего, существо, которое характеризуется такими качествами как свобода, ответственность и духовность. Именно при таком понимании собственно человеческого существования человека процесс выздоровления при психических расстройствах рассматривается как проблема восстановления дефицита субъектности, восстановления человека в своем человеческом качестве как ноэтического существа.
Сегодня многочисленные научные «достижения и открытия» в области психиатрии (в том числе результаты диссертационных работ, содержащих раздел «научная новизна») не могут не разочаровывать из-за неконгруэнтности предмета исследования, теоретически-методологических оснований и методического инструментария. Все, что делается в психиатрии основано не на научных достижениях, а на эмпатии, вере и надежде помочь людям – на чувствах, которые сами по себе обладают лечебным эффектом. Достаточно ли этого для научной дисциплины? Ведь там, где вера, нет познания.
Кризис классической психиатрии и лежащих в ее основе принципов позитивистской методологии заключается в том, что они не смогли обеспечить формирование естественнонаучной картины психиатрии; классическая наука оказалась бессильной в объяснении природы психических расстройств. Стереотипы классической психиатрии, шаблонность мышления и конформистское сознание врачей-психиатров продуцирует неспособность отказаться от привычных, ставших догматическими представлений, снижают возможность поиска новых подходов к теории и практике, заключая личность врача-психиатра в условия субъектной беспомощности.
Австрийский психиатр H. Katschnig (2010) в статье «Являются ли психиатры вымирающим видом?» рассматривает внутренние и внешние угрозы для профессии психиатра и выделяет шесть ключевых проблем, актуальных для психиатрической науки с 200-летней историей:
сомнения в правомерности существующих систем диагностики и классификации. Системы классификации, построенные на нозологическом принципе, являются основой большинства медицинских отраслей. Унифицированные диагнозы необходимы в лечебном и образовательном процессах, для исследовательской деятельности, статистики и т.д. В психиатрии сложилась парадоксальная ситуация, когда с 60-х гг. ХХ века повсеместно используются две диагностические системы: Международная классификация болезней 10 пересмотра (МКБ-10, 1992), принятая ВОЗ, а также Диагностическое и статистическое руководство (DSM-IV, 1994) Американской психиатрической ассоциации. H. Katschnig считает, что данная ситуация стала возможной благодаря тому, что психиатрические диагнозы в большинстве своем основываются не на биологических, а на феноменологических критериях;
недоверие к результатам клинических исследований – базового звена доказательной медицины. Сегодня, в эпоху научно обоснованной медицины (evidence based medicine), практические руководства создаются на основе метаанализов и обзоров методологически корректных клинических исследований. Высказываются сомнения по поводу адекватности методологии и, как следствие, достоверности результатов таких исследований в психиатрии, приводятся данные метаанализа результатов терапии антидепрессантами, где при легких и среднетяжелых депрессиях эффективность препаратов не отличалась от таковой плацебо. В данный анализ были также включены исследования с отрицательными результатами, которые, как выяснилось, публикуются значительно реже, чем с положительными. Результаты натуралистических, приближенных к условиям реальной жизни, исследований препаратов, используемых в терапии шизофрении, не выявили преимущества антипсихотиков второго поколения, показанного в рандомизированных контролируемых исследованиях. Кроме того, в клинической практике часто используется более чем один антипсихотик, в то время как доказательных исследований комбинированной терапии крайне мало;
отсутствие у психиатрии единой и четкой теоретической базы. Для любой профессии наличие общей базы знаний является одним из основополагающих критериев. В психиатрии есть как минимум три подхода – биологический, социальный и психотерапевтический, каждый из которых имеет свою базу знаний, международные ассоциации, проводит конференции и выпускает журналы. Несмотря на усилия, предпринимаемые Всемирной психиатрической ассоциацией (ВПА) и другими профессиональными ассоциациями, междисциплинарное взаимодействие во многом носит конкурентный характер;
интервенция на традиционное «психиатрическое» поле неврологов, психологов, врачей общей практики и представителей нетрадиционной медицины. Отчасти это обусловлено стигмой, связанной с обращением за помощью к психиатру;
усиление критики психиатрии со стороны пациентов и их родственников;
снижение престижа психиатрии как науки в медицинском сообществе и в обществе в целом.
Автор высказывает озабоченность, что психиатрия может в будущем утратить то, что всегда считалось ее сильными сторонами: клинический опыт, база знаний по психопатологии и навыки общения с пациентами.
В этой связи, представляется актуальным вопрос о дальнейшем существовании психиатрии как социального института. Известно, что социальный институт психиатрии – это исторически сложившаяся, устойчивая форма организации совместной деятельности людей, реализующих определенные функции в обществе, главная из которых – удовлетворение социальных потребностей.
Признаками социального института психиатрии являются: набор социальных ролей, комплекс устойчивых общепринятых моделей поведения, совокупность социальных норм, базовые ценности, использование символов, материально-вещественные проявления, историчность, взаимодействие с другими социальными институтами.
Процесс институциализации (становления института психиатрии) проходил через ряд последовательных фаз:
возникновение насущной потребности, осознание ее обществом, формирование на этой основе общих целей;
постепенная выработка социальных норм, призванных регулировать соответствующую область;
создание особой системы знаков, символов, говорящих о принадлежности к данному институту;
возникновение соответствующей системы статусов и ролей;
создание материальной базы социального института;
включение сложившегося института в соответствующую социальную систему, формирование набора санкций для обеспечения ожидаемого поведения.
Институт психиатрии, как и любой социальный институт, имеет явные функции, декларируемые самим институтом и обеспечивающие социальную востребованность института (диагностика и лечение психических расстройств) и скрытые функции, не имеющие медицинской направленности и позитивного значения (изоляция, принуждение, дискриминация, стигматизация и др.). Сложившийся в рамках позитивистских взглядов этот институт в своей основе всегда опирался на жесткую иерархию, историческую устойчивость, незыблемость исходных идей и утверждений, строгость предписаний в области профессионального поведения. В этой связи психиатрию можно считать одной из самых консервативных профессий, отстаивающих позицию удержания существующего положения вещей, отрицательно относящихся к нововведениям, не стремящихся что-либо менять по существу. По мнению С. Хантингтона (1957), консерватизм – это система идей, используемая для защиты любого сложившегося порядка, независимо от места и времени; от любого фундаментального вызова его природе и существованию, независимо от того, из какого лагеря она исходит. Сущностью консерватизма является его страстное утверждение ценности существующих институтов. Это не значит, что консерватизм противостоит всем изменениям. На самом деле, для того, чтобы сохранить фундаментальные элементы общества, возможно, придется согласиться на изменения во второстепенных вопросах. Никто не может превозносить консервативную идеологию, если не испытывает глубокой удовлетворенности сложившимся порядком и не готов защищать его от любого серьезного вызова.
Консерватизм в психиатрии – это приверженность устоявшимся порядкам, традициям, следование неактуальным, отжившим свое, представлениям о позитивистских основаниях этой дисциплины без критического осмысления. Это в последние десятилетия привело к тому, что все очевиднее становятся проявления дисфункции института психиатрии, когда скрытые функции приобретают отчетливый негативный характер, а главные функции реализуются с крайне недостаточной эффективностью. Это привело к падению престижа этого института в обществе и неопределенности его статуса.
На одном из интернет-форумов психиатров, проведенных в РФ был поставлен вопрос: «Выживет ли психиатрия во второй половине ХХI века?» Этот вопрос был связан с реальными угрозами существования психиатрии, при частичной или полной реализации которых психически больных людей станут курировать (лечить, опекать) вовсе не врачи-психиатры в соответствии с принципами науки-психиатрии…, а совсем другие специалисты. Представители других наук. И даже не медицинских. Ведь классическая, естественнонаучная психиатрия за почти 200-летний период своего существования не смогла ответить на фундаментальные вопросы: Что считать психическим расстройством? Доказано ли существование хотя бы одного психического заболевания? Что является их причиной? Каковы патогенетические механизмы психических расстройств? Являются ли психические расстройства медико-биологической или гуманитарно-антропологической проблемой? Существуют ли биологически достоверные тесты конкретных психических расстройств? Что лечит врач-психиатр?
Неимоверные трудности, возникающие при попытке ответить на эти вопросы, отражают реальное понимание психиатрии как особой философии существования человека, что делает ее наиболее уникальной среди всех областей знаний. Психиатрия имеет дело с душой человека, стремится оказать позитивное влияние на больную душу, при этом ее сущность и нормативные параметры точно не определены. Поэтому многое в психиатрии определяется не собственно научными фактами, а мировоззренческими взглядами психиатров.
Таким образом, психиатрия, как наука, основанная на классических принципах позитивизма и естественнонаучных подходов к изучению функциональных систем объективно существующей реальности, не может рассчитывать на всестороннее, качественное измерение и понимание внутреннего мира субъектов, субъективной реальности человека (пациента). Гораздо больше перспектив познания этого мира открывает неклассическая наука, изучающая сложные самоорганизующиеся системы, и особенно постнеклассическая наука, предмет изучения которой – сложные саморазвивающиеся системы. Из этого следует, что основная проблема современной психиатрии – это проблема востребованности новой ее глубоко антропоцентрической философии и методологии.
Глава 3. Атеоретичность диагностических подходов в классической психиатрии
Вы знаете разницу между подлинной наукой
и псевдонаукой? Настоящая наука признает и
принимает собственную историю, не ощущая
нападок. Когда вы говорите психиатру, что
его институт возник из лепрозория, это приводит
его в ярость.
Мишель Фуко
Сон разума рождает чудовищ.
F. De Goya
Имеют ли современные психиатрические знания философский и культурно–исторический контекст, или они имеют внеконтекстуальную истинность и рассматриваются как таковые?
Психиатрия (от греч. psyche – душа + iatreia – лечение, исправление) – наука о лечении души (психики) человека. История этой специальности кардинально отличается от истории общей (соматической) медицины. В далеком прошлом, как уже отмечалось ранее, это история фанатических предрассудков, изгнания, заточения, преследования и даже уничтожения безумных. Ее статус как самостоятельной естественнонаучной медико-биологической дисциплины начал формироваться в 1808 году, после появления термина «психиатрия». Именно такое понимание теоретических основ психиатрии лежит в основе ее дальнейшего развития, несмотря на многочисленные факты, оспаривающие такую позицию. Все приверженцы естественнонаучного направления в психиатрии связывают надежду на достижение единства клинико-биологических исследований патологии психической деятельности с прогрессом в познании физиологии и морфологии головного мозга, а не с изначальным и естественным пониманием психиатрии как науки о душе человека, которая не должна измеряться физиологическими или биологическими показателями. Сегодня классическая психиатрия – это отрасль клинической медицины, изучающая психические расстройства, диагностику, профилактику и лечение через призму методологии медицины.
Являясь разделом медицины и имея общий объект познания (человек), психиатрия в качестве базовых дисциплин опирается на такой же набор предметов, что и соматическая медицина (рис. 6). Классическая психология при подготовке врача-психиатра не преподается.
Современная официальная психиатрия – это классическая психиатрия, сформированная на основе фундаментальных принципов классической науки и парадигмы естественнонаучного познания объективного мира.
Рис. 6. Конфигурация базовых дисциплин классической психиатрии
Естественнонаучный дискурс (естественнонаучная картина мира) представляет психику как результат непосредственного отражения объективной действительности высокоорганизованной материей – головным мозгом. Мозг – это одухотворенная природа, объективная реальность, обеспечивающая проявления всей психической жизни. Психика – проявление объективной реальности, обеспечивающей проявление психической жизни.
Как материальный объект, головной мозг со всеми его физиологическими процессами проявляется в нашем сознании в виде совокупности различных психических феноменов (ощущений, образов, представлений), реализующихся во вне в речи, эмоциях, действиях и других психических процессах. Из этого следует, что, изучая нарушения психических процессов в виде тех или иных симптомов, мы можем объективно оценить работу головного мозга. И, наоборот, знания особенностей мозговой дисфункции пациента, позволяют познать механизмы психических расстройств.
К ведущим психиатрам СССР и РФ, вслед за В. Гризингером и Э. Крепелином, разделявшим и развивавшим естественнонаучное направление психиатрии, относились: П.Б. Ганнушкин (1875–1933), С.С. Корсаков (1854–1900) , А.Е. Личко (1926–1994) , Р.А. Наджаров (1927–1995) , А.С. Тиганов (1931–2019) , Н.Н. Жариков (1941–2012) , М.Е. Вартанян (1932–1993) , А.В. Снежневский (1904–1987) , А.Б. Смулевич (1931) и др. Все они в той или иной мере способствовали стагнации психиатрии, пребыванию ее в состоянии «вечного покоя». При этом, как ни странно, обеспечивалась легитимность психиатрии: понимание природы и сущности психических расстройств (основание для выделения медицинской дисциплины), разработка теоретических основ и научно обоснованных практик. Сложившиеся традиционные представления и официальная точка зрения основывались на априорных «знаниях» (квазизнаниях) и системе специальных практик принуждения, реализуемой на различных уровнях власти и направленной на нормализацию поведения пациента.
На этой концептуальной (естественнонаучной) основе строятся все аспекты теории и практики психиатрии как научной дисциплины, осуществляется ее дисциплинарное оформление. Однако есть серьезные возражения, касающиеся применимости данной концепции в психиатрии:
1. Согласно принципов научного познания, субъективное впечатление врача-психиатра о нарушениях психических процессов не дает ему нужной информации ни о деятельности головного мозга, ни о реальных интрапсихических переживаниях.
2. Классические, естественнонаучные представления о психиатрии, какую бы модификацию они не принимали, существенно расходятся с пониманием сущности психической жизни человека, пониманием психики как внутреннего субъективного мира, душевной субъективности человека, его бытия-в-мире, смыслового контекста его жизнедеятельности.
3. Естественнонаучный дискурс психиатрии не позволяет в рамках теории и методологии классической психиатрии преодолеть несовместимость и несводимость двух концепций реальности – физиологического и психического, психофизической двойственности человека, и обеспечить поиск адекватных лечебно-восстановительных мер.
Из этого вытекает необходимость разработки альтернативных научно-философских представлений о сущности психики как единой соматопсихической субстанции и осознания психиатрией своей собственной структуры, собственных оснований как науки, понять себя как науку.
Развитие науки проявляется не только в обретении и накоплении новых знаний о мире, но и в смене самих принципов и методов получения этих знаний. Тем более, что однозначного понимания психиатрии нет. Она рассматривается с альтернативных позиций, как:
1) Публичное явление (дискурс) – декларируется общественным сознанием, законодательством, наукой, системой традиционных практик – это официальная позиция власти по отношению к психиатрии, изложенная в многочисленных документах и представленная в различных психиатрических практиках, отражающая естественнонаучное понимание психиатрии как медико-биологической дисциплины;
2) Скрытое явление (дискурс) – отражает истинное положение дел (системный кризис психиатрии) и появление личностно-ориентированных, феноменологически – антропологических подходов, не учитывающихся официальной психиатрией, и отражающих понимание психиатрии как гуманитарной дисциплины.
В качестве критериев критического анализа классической психиатрии мы воспользовались следующими направлениями:
Исследование научной парадигмы.
Исследование научного метода.
Исследование лежащих в основе психиатрии базовых представлений и ценностей.
Исследование способов самопрезентации и самоосмысления психиатрии как науки.
3.1. Ортодоксальная диагностическая парадигма классической психиатрии
Главная цель науки – поиск истины, свободной от догм, авторитарности и мировоззренческих позиций. Только такая истина является истиной объективной. Содержание психиатрии как научной дисциплины должно содержать научные знания, новые факты, появление научных теорий как продукта взаимодействия субъекта (исследователя) и объекта (пациента с его субъективным миром).
Любая профессиональная или исследовательская деятельность осуществляется в рамках определенной парадигмы. Парадигма в науке – общепринятая точка зрения на природу тех или иных явлений, опирающаяся на факты и доказательства. С этой точки зрения, психиатрия может рассматриваться как наука (научная медицинская дисциплина) только в случае, если:
данные о природе психических расстройств, организации лечебно-диагностической деятельности находятся в рамках какой-либо парадигмы;
проблемы, определяемые этой парадигмой и входящие в ее структуру, признаются всем научным сообществом и практической психиатрией, как основа профессиональной деятельности;
используются научно-обоснованные методы исследования.
Парадигмой классической (ортодоксальной) психиатрии является парадигма биомедицинской направленности:
Центрированность на болезни; базовые понятия: психические процессы, классификация, патогенез, биологические изменения, адаптационно-компенсаторные процессы, мозговой субстрат, нозологическая форма, диагностическая категория, закономерности динамики болезни, стандарт лечения, система реабилитации, показатели эффективности лечения и т.п.
2. Психические расстройства рассматриваются как биологические по своей природе, вызывающиеся мозговыми нарушениями.
Центрированность на нозологической систематике психических расстройств, общей для всего мира. Пациент с психическим расстройством в рамках этого направления рассматривается как совокупность симптомов, как дискретная диагностическая категория.
4. Лечение психических расстройств предполагает коррекцию лежащего в их основе биологического дисбаланса (т.н. «соматическая» терапия).
В рамках этой парадигмы осуществляется научно-исследовательская и практическая деятельность специалистов: лечебно-диагностическая и экспертная практика. Современная психиатрия – это ортодоксальная психиатрия, неуклонно придерживающаяся естественнонаучного направления в медицине, которое раскрывает закономерности функционирования больного как биологического организма. Ее методологические основы включают следующие положения:
Читать бесплатно другие книги:
