Шепот за окном Норт Алекс

50

Мы договорились встретиться с Карен в пабе в нескольких улицах от моего дома, неподалеку от школы. Заведение было сугубо местное, не принадлежащее к какой-то из больших сетей, называлось попросту «Фезербэнк», и, подходя туда, я чувствовал себя более чем неловко. Вечер был теплым, и за выставленными на открытую веранду столиками оказалось полно народу. Насколько удалось разглядеть через большие окна, внутри тоже было не протолкнуться. Прямо как тогда, когда я первый раз зашел с Джейком на игровую площадку перед школой, показалось, что я вхожу туда, где все друг друга знают, а я тут совершенно чужой и никогда своим не стану.

Заметив Карен возле бара, я принялся прокладывать путь сквозь скопление горячих тел и взрывы смеха. Сегодня ее тяжелого пальто нигде не было видно. На ней были джинсы и белый верх. Остановившись рядом с ней, я почувствовал, что еще сильнее нервничаю.

– Привет! – крикнул я сквозь шум и гам.

– Привет-привет! – Она улыбнулась мне, после чего наклонилась поближе и произнесла: – А вы вовремя. Что вам взять?

Я обвел взглядом ближайшие краны и выбрал что-то наугад. Она расплатилась, передала мне кружку и двинулась от стойки, кивнув мне, чтобы следовал за ней сквозь толпу вглубь паба. Пробираясь вслед за ней, я думал, уж не переоценил ли этот вечер – может, она просто собиралась познакомить меня с какими-то своими друзьями… Но прямо за баром обнаружилась вторая дверь, и Карен протолкалась сквозь нее в еще один открытый закуток, на сей раз упрятанный на задах паба и окруженный деревьями. Здесь имелись круглые столики, расставленные прямо на траве, и небольшая игровая зона, где несколько детишек лазали по низеньким веревочным мостам, пока их родители выпивали поблизости. Здесь было не так многолюдно, и Карен провела меня к свободному столику на дальнем конце.

– Мы могли взять с собой детей, – заметил я.

– Если б сошли с ума, то да. – Она уселась. – Учитывая то, что полная безответственность вам несвойственна, полагаю, вы нашли кого-нибудь, чтобы посидеть с Джейком?

Я сел рядом с ней.

– Да. С ним остался отец.

– Ого! – Она удивленно заморгала. – После того, что вы мне говорили, это может показаться несколько странным…

– Ну да, ситуация не совсем обычная. Я не мог нормально его попросить, но… Ладно. Мне очень хотелось наконец куда-нибудь выбраться, так что лопай, что дают.

Она подняла брови.

Я покраснел.

– Это я про него, а не про вас.

– Ха! Все это тоже не для печати, кстати. – Карен положила ладонь на мою руку и задержала ее там на пару секунд дольше, чем требовалось. – В любом случае я рада, что вы пришли, – добавила она.

– Я тоже.

– Ваше здоровье.

Мы чокнулись кружками.

– Итак, выходит, у вас на его счет никаких опасений?

– Насчет отца? – Я помотал головой. – Нет, честно говоря. Не в такой степени. Сам не пойму, что я по этому поводу чувствую, сказать по правде. Это не какое-то там постоянное явление. Да и вообще никакое не явление, на самом-то деле.

– Да. Вполне разумный подход. Люди слишком много беспокоятся о природе каких-то явлений. Иногда лучше просто плыть по течению. Ну, а как Джейк к этому отнесся?

– О, ему-то он наверняка нравится больше, чем я.

– Уверена, что это не так.

Я вспомнил, каким Джейк был прямо перед моим уходом, и постарался перебороть чувство вины, вызванное этой картинкой.

– Наверное, – произнес я.

Отпил из кружки. Какая-то часть меня по-прежнему оставалась на взводе, но теперь я сознавал, что это не имело никакого отношения к совместному времяпрепровождению с Карен. Вообще-то удивительно, каким расслабленным я теперь себя чувствовал, оказавшись здесь, и насколько естественно было сидеть совсем рядом с ней – немного ближе, чем обычно сидят просто добрые знакомые. Нет, нервничал я из-за того, что по-прежнему беспокоился за Джейка. Было очень трудно выбросить мысли о нем из головы. Трудно стряхнуть интуитивное чувство, что как бы сильно мне ни хотелось оказаться здесь, гораздо важнее для меня сейчас находиться совсем в другом месте.

Я еще раз отхлебнул пива и приказал себе не быть дураком.

– Вы сказали, что за Адамом мама присматривает?

– Угу.

Закатив глаза, Карен принялась излагать мне свою ситуацию. Она переехала в Фезербэнк в прошлом году, выбрав это пригородное местечко, практически деревню, поскольку здесь жила ее мать. Хотя между ними никогда не было большой любви, эта женщина хорошо относилась к Адаму, и Карен решила, что, пока она опять не встанет на ноги, дополнительная поддержка ей не помешает.

– А отец Адама не где-то в пределах видимости?

– А вы думаете, я бы сидела сейчас с вами, если б это было так?

Карен улыбнулась. Я малость беспомощно пожал плечами, и она не стала меня мучить.

– Нет, не в пределах. И, может, это не слишком-то хорошо для Адама, но иногда детям так лучше, даже если они не всегда это на данный момент понимают. Брайан – это мой бывший… скажем так, в некотором смысле вроде вашего отца. Во многих смыслах.

Она отпила из своей кружки, и, хотя молчание не стало неловким, все равно казалось вполне естественным на этом данную конкретную тему оставить. Некоторые разговоры требуют ожидания, особенно если непонятно, стоит ли их вообще заводить. Я тем временем наблюдал, как детишки лазают по игровым сооружениям в дальнем конце садика. Вечер уже вступил в свои права. Заметно стемнело, в свете фонарей среди деревьев вокруг нас кружила мошкара.

Но было по-прежнему тепло. По-прежнему чудесно.

Вот разве…

Теперь я смотрел в другом направлении. Мой внутренний компас уже определил, в какой стороне находится мой дом, и вообще я находился не настолько уж далеко от Джейка: наверняка всего лишь в нескольких сотнях метров, если по прямой. Но казалось, что жутко далеко. И, опять обернувшись на играющих детей, я вдруг подумал, что не просто заметно стемнело – что сам свет почему-то кажется каким-то не таким. Что все вокруг в каком-то странном беспорядке и тревожном смятении.

– Ах да, – нарушила молчание Карен, запуская руку в сумочку. – Только что вспомнила. У меня тут есть кое-что. Я немного стесняюсь, но, может, подпишете?

Моя самая последняя книга. При виде ее мне вспомнилось, как сильно я отстаю от любых мыслимых сроков, и это вызвало у меня легкую панику. Но это явно надлежало рассматривать как попытку сделать мне приятное – равно как наверняка и слегка подколоть, – так что я выдавил улыбку.

– Конечно!

Она вручила мне ручку. Я открыл книгу на титульной странице и начал писать.

«Для Карен».

Остановился в нерешительности. Никак не мог придумать, что бы еще написать.

«Очень рад, что нам довелось познакомиться. Надеюсь, вы не сочтете, что это полное говно».

Когда подписываешь людям книги, некоторые предпочитают прочесть, что вы там им написали, только у себя дома. Оттягивают, так сказать, приятный момент. Карен к таковым не относилась. Сразу рассмеялась, увидев, что я написал.

– Вот уж точно не сочту! Хотя что заставляет вас думать, что я собираюсь ее прочесть? Это будет выставлено прямиком на «И-бэй»[13], старина.

– Что просто отлично, хотя я пока не стал бы планировать ваш выход на пенсию.

– Спокуха!

Вокруг стало еще темней. Я опять осмотрел игровую зону и увидел стоящую там маленькую девочку в сине-белом платьице, которая неотрывно смотрела на меня. Наши глаза на миг встретились, и все остальное в садике словно растворилось, ушло на задний план. А потом она сверкнула зубками и убежала к одному из веревочных мостов, преследуемая еще одной заливающейся смехом девчонкой.

Я помотал головой.

– С вами все в порядке? – спросила Карен.

– Да.

– Хм-м… Не уверена, что верю вам. Это все из-за Джейка?

– Думаю, что да.

– Волнуетесь за него?

– Ну да, самую малость.

– Могу вас понять. – Карен сочувственно улыбнулась. – Со мной было то же самое, когда я стала оставлять Адама с мамой. Словно что-то так и тянет вас вернуться домой, натягивается в такую струнку, что, кажется, вот-вот порвется. Эта нужда поскорей вернуться где-то внутри.

Я кивнул, хотя это казалось чем-то куда большим. Ощущение внутри было таким, будто на этой туго натянутой струнке тяжко повисло нечто ужасное. Но, наверное, я просто излишне драматично воспринял то, что она только что описала.

– И это нормально, – добавила Карен. – Честно. По первости. Давайте просто допьем все это, вы сможете вернуться домой, а потом, может, еще как-нибудь разок повторим. Исходя из того, конечно, что вы не против.

– Я определенно не против.

– Ну вот и отлично.

Она смотрела на меня, мы оба не отводили взгляда, и пространство между нами казалось обремененным этой перспективой. Я осознал, что это как раз тот момент, когда можно наклониться вперед для поцелуя, и что, если я это сделаю, она наклонится ко мне тоже. Что мы оба прикроем глаза, когда наши губы встретятся, и что поцелуй будет эфемерным, как дыхание. Я также знал, что если не сделаю этого, одному из нас придется отвернуться. Но вот он, момент, и мы оба это знали, и на каком-то этапе это произойдет опять.

«А прямо сейчас чем плохо?»

И я уже совсем собрался сделать это, когда вдруг зазвонил мой телефон.

51

Это было днем, и они с папой возвращались из школы. В тот день недели его обычно забирала мама, поскольку считалось, что у папы это рабочий день, но на сей раз сложилось по-другому.

Папа писал всякие истории, чтобы зарабатывать на жизнь, и люди платили ему, чтобы прочитать их, и сам Джейк лично считал, что это просто исключительно круто. И папа иногда с этим соглашался – да, мол, есть такое дело. Для начала, ему не надо было надевать костюм, каждый день ходить в офис и выслушивать там от других, что ему надо делать, как многим другим родителям. Но это было еще и тяжело, поскольку вроде как такая работа – далеко не для всякого.

Джейк не знал всех тонкостей, но смутно сознавал, что в одном вопросе это вызывало между его родителями некоторые трения – задача возить его в школу и из школы в основном выпадала папе, из чего следовало, что он не поспевал написать достаточно много историй. Решение заключалось в том, что мама стала забирать его почаще. Но тут вдруг появился папа и сказал, что мама неважно себя чувствует, так что он был вынужден приехать вместо нее.

Именно так он и выразился. Был вынужден приехать вместо нее.

– А у нее все хорошо? – спросил Джейк.

– Все нормально, – сказал папа. – У нее просто немножко голова кружилась, когда она вернулась с работы, так что она решила прилечь.

Джейк поверил ему, поскольку, конечно же, с мамой всегда все хорошо. Но вид у папы был какой-то более напряженный, чем обычно, и Джейк терялся в догадках, уж не нынешняя ли его история пошла даже хуже, чем обычно, и поэтому тот факт, что пришлось забирать Джейка, оказался… Ну, в общем… Как сказать «вишенка на торте», но только наоборот?

Джейк часто чувствовал, что представляет собой проблему для папы. Что все было бы куда проще, если б его не было рядом.

И в машине папа задавал обычные вопросы – как прошел день, как что было, чем он занимался… И, тоже как обычно, Джейк изо всех сил старался на них не отвечать. Ничего особо восхитительного сказать было нечего, и он по-любому не думал, что папу вообще все это как-то интересует.

Они припарковались у дома.

– Можно я пойду проведать мамочку?

Он почти ожидал, что папа скажет «нет», хотя и точно не знал почему, – может, потому, что это было как раз то, что Джейку действительно хотелось сделать, так что папа мог сказать «нет», просто чтобы испортить ему удовольствие. Но это оказалось не слишком справедливо, поскольку тот просто улыбнулся и взъерошил ему волосы.

– Конечно, дружок. Только сильно к ней не приставай, хорошо?

– Не буду.

Дверь была отперта, и он ворвался в дом, не сняв ботинок. Это было то, за что мама его всегда ругала, поскольку любила в доме чистоту и порядок, но они не были грязные или еще чего, а ему хотелось поскорей увидеть ее и поднять ей настроение. Пробежав через кухню, он метнулся в переднюю комнату.

И тут же остановился.

Поскольку что-то было не так. Занавески на дальнем конце комнаты были раздернуты, и из окна углом падал дневной свет, освещая половину комнаты. Она выглядела мирно, и все было очень неподвижно и тихо. Но в этом-то и вся беда. Даже когда кто-то от тебя прячется, ты всегда можешь понять, что он где-то тут, поскольку люди занимают пространство и это типа как-то изменяет давление. Но прямо сейчас дом вообще таким не казался.

Казался совершенно пустым.

Папа по-прежнему оставался на улице – наверное, делал что-то с машиной. Джейк медленно прошел через переднюю комнату, но казалось, будто это комната проходит назад мимо него. Тишина была такой громадной и плотной, что, казалось, он может стукнуться об нее и набить шишку, если не будет поосторожней.

Дверь сбоку от окна была открыта. Она вела на небольшую площадку перед лестницей. Когда Джейк подступил ближе, то ему становилось видно все больше и больше.

Матовое стекло на задней двери.

Единственным звуком был стук его собственного сердца.

Белые обои.

Он приближался так медленно, что уже едва двигался.

Деревянные перила на перекрученных узлами чугунных стойках.

Он опустил взгляд на пол.

Мамочка… 

– Папа!

Джейк выкрикнул это слово, даже не успев как следует проснуться. А потом с головой забился под одеяло и выкрикнул его еще раз. Его маленькое сердечко сумасшедше колотилось в груди. Ему еще не снились кошмары после переезда из старого дома, и, хотя этот сон прошел, оставшийся после него страх оказался гораздо сильнее, чем всегда.

Он выждал.

Он совершенно не представлял, сколько сейчас времени или сколько он проспал, но наверняка достаточно долго, чтобы папа уже был дома? Через секунду Джейк услышал торопливые шаги, поднимающиеся по ступенькам.

Он рискнул высунуть голову из-под одеяла. Свет в холле по-прежнему горел, и из-за порога вытянулась длинная тень, когда кто-то появился в дверях.

– Эй, – тихонько позвал мужской голос. – В чем дело?

Пит, вспомнил Джейк. Ему вполне нравился Пит, но оставался тот факт, что он – это не папа, а именно папа был тем, кого ему хотелось и было очень нужно увидеть прямо сейчас.

Пит был очень старый, но он присел возле кровати, поджав ноги, одним быстрым решительным движением.

– Что стряслось?

– Мне приснился плохой сон. А где папа?

– Он еще не пришел… Да, плохие сны – это просто ужасно. А про что он был?

Джейк помотал головой. Он даже папе никогда не рассказывал, про что был тот кошмар, и сомневался, что вообще когда-нибудь расскажет.

– Ну хорошо. – Пит кивнул сам себе. – Знаешь, мне тоже снятся плохие сны. Довольно часто, честно признаться. Но вообще-то я думаю, что это вполне нормально, если они тебе снятся.

– Почему же это может быть нормально?

– А потому, что иногда с нами случаются действительно плохие вещи, и нам не хочется про них думать, так что они закапываются глубоко в голову.

– Как дождевые червяки?

– Думаю, что примерно так, да. Но со временем они все-таки вылезают на поверхность. А плохие сны – это, наверное, способ, каким наш мозг с этим разбирается. Разбивает все это на все более мелкие и мелкие кусочки, пока в конце концов ничего не останется.

Джейк поразмыслил над этим. Кошмар напугал его еще сильней, чем обычно, так что казалось, что его мозг скорее строит что-то, а не разбивает в мелкую пыль. Но зато сон всегда обрывался в один и тот же момент, прежде чем он успевал четко припомнить, как увидел лежащую на полу маму. Может, Пит прав. Наверное, его собственный мог был настолько напуган, что перед таким зрелищем ему пришлось возвести мощную стену, чтобы не разрушиться самому.

– Хотя я понимаю, что от этого нисколько не легче, – добавил Пит. – Но знаешь что? Никакой кошмар никогда, вообще никогда не может причинить тебе вред. Тут нечего бояться.

– Я это знаю, – сказал Джейк. – Но все равно хочу папу.

– Он вернется совсем скоро, точно могу тебе сказать.

– Мне он нужен сейчас. – С возвращением кошмарного сна, вкупе со слышанным раньше предостережением девочки, Джейк был более чем уверен: что-то не так. – Можете ему позвонить и попросить вернуться домой?

Пит некоторое время молчал.

– Ну пожалуйста! – взмолился Джейк. – Он не будет против.

– Я знаю, что не будет, – согласился Пит, вытаскивая мобильный телефон.

Джейк опасливо наблюдал, как тот пролистывает список контактов, нажимает пальцем в экран и подносит телефон к уху.

Внизу открылась входная дверь.

– Ага, а вот и твой папа! – Пит сбросил звонок. – Думаю, что теперь всё в порядке. Потерпишь минутку, пока я не спущусь и не приведу его сюда?

«Нет, – подумал Джейк, – не потерплю!» Ему даже секунду не хотелось оставаться тут одному в темноте. Но, по крайней мере, папа уже дома, и при этой мысли он ощутил прилив облегчения.

– Ладно.

Пит встал и вышел из комнаты. Джейк услышал, как скрипят под его ногами ступеньки, и потом – как он зовет папу по имени.

Джейк не сводил глаз с уголка освещенного коридора за дверью спальни, изо всех сил прислушиваясь. Несколько секунд ничего, кроме тишины. А потом он услышал что-то, что не смог опознать. Какое-то движение, словно двигали мебель. И голоса – только звуки вместо слов, словно ты изо всех сил пытаешься что-то сделать и от натуги издаешь такой вот шум.

Снова громкий звук. Упало что-то тяжелое.

А потом опять тишина.

Джейк подумал, не позвать ли папу, но почему-то сердце опять сильно застучало в груди, так же сильно, как когда он только очнулся от кошмарного сна, и тишина стала такой звенящей, что, казалось, он опять вернулся в тот кошмар, вновь оказался в их старой передней комнате…

Он выжидающе уставился в пустой коридор.

Через несколько секунд – новый звук. Опять шаги на лестнице. Кто-то поднимался, но так медленно и осторожно, словно тоже боялся тишины.

И тут кто-то шепотом позвал его по имени.

52

– Я просто уверена, что всё в полном порядке!

Торопясь вслед за мной, Карен постаралась, чтобы это прозвучало как можно более жизнерадостно. И, вне всяких сомнений, она была права – я почти наверняка переборщил со своим беспокойством, шагая так быстро, что она едва за мной поспевала. Карен отправилась со мной, даже не обсуждая этого. Но если б не она, я, наверное, сейчас уже бежал бы. Поскольку, хотя она была права и, скорее всего, беспокоиться не о чем, я по-прежнему чувствовал это сердцем. Уверенность в том, что случилось что-то совершенно ужасное.

Выхватив телефон, я попытался еще раз набрать отца. Он звонил мне тогда в пабе, но звонок оборвался, прежде чем я успел ответить. А это означало, что что-то действительно произошло. Но когда я попробовал перезвонить, он не взял трубку.

Теперь из моего телефона слышался гудок за гудком.

Отец не отвечал.

– Черт!

Я оборвал звонок, когда мы подошли к началу нашей улицы. Может, он нажал на мой номер по ошибке, или передумал – решил, что звонить не стоит… Но я помнил, насколько безукоризненно вежливым и деликатным он был до этого, и как вроде даже тихонько радовался, что его попросили присмотреть за Джейком и допустили к нашей с ним жизни, пусть даже и самым краешком. Он не стал бы звонить мне просто так. Если только это действительно не было что-то важное.

Поле справа от нас почти полностью скрывалось в вечернем мраке. Похоже, сейчас там никого не было, но уже слишком стемнело, чтобы видеть его дальний конец. Я даже еще больше прибавил шагу, сознавая, что представляюсь Карен полным психом. Но меня начала охватывать самая настоящая паника, какой бы иррациональной она ни была, и это было важнее.

«Джейк…»

Я почти подбежал к подъездной дорожке.

Входная дверь была открыта, на землю перед ней падал косой луч света.

«Если дверь закрыть забудешь…»

И тут я действительно перешел на бег.

– Том…

Я подбежал к двери, но тут вдруг остановился у самого порога. Доски крыльца были все истоптаны кровавыми следами.

– Джейк? – крикнул я внутрь.

Карен уже успела догнать меня.

– Что… О боже!

Я заглянул вправо, в переднюю комнату. Зрелище, которое меня там ожидало, не имело вообще никакого смысла. Мой отец лежал на боку спиной ко мне, поджав ноги, прямо на полу под окном, почти как будто просто уснул. Но повсюду вокруг него была кровь. Я помотал головой. Весь его бок был залит кровью. Дальше она лужей скопилась вокруг его головы. Он был совершенно неподвижен. И на миг, не способный постичь увиденное, я тоже.

Карен рядом со мной резко втянула воздух сквозь зубы. Я слегка повернулся и увидел, как она стремительно бледнеет. Ее глаза широко раскрылись, и она прижимала руку ко рту.

«Джейк», – подумал я.

– Том…

Но после этого я уже абсолютно ничего не слышал, поскольку мысль о сыне опять возродила меня к жизни, побудила к действию, словно удар электрического тока. Развернувшись, я ринулся мимо нее прямо к лестнице, так быстро, как только мог. Молясь про себя. Думая: «Ну пожалуйста!»

– Джейк!

На верхней площадке тоже была кровь, втоптанная в ковер тем, кто учинил все это зверство внизу. Кто напал на моего отца, а потом поднялся сюда, в…

Комнату моего сына.

Я ступил внутрь. Одеяло было аккуратно сложено в ногах кровати. Джейка здесь не было. Никого здесь не было. Я стоял там несколько секунд, застыв на месте. Страх множеством острых иголочек впивался в кожу.

Внизу Карен уже держала возле уха телефон и лихорадочно сыпала словами. «Скорую». Полицию. Срочно. Мешанина слов, которые в тот момент не имели для меня никакого смысла. Казалось, что мой разум полностью выключился – словно череп вдруг открылся и выставил мозг напоказ безбрежному, непостижимому калейдоскопу ужаса.

На подгибающихся ногах я подошел к кровати.

Джейк пропал. Но это совершенно невозможно, поскольку Джейк никак не мог пропасть!

Все это не происходит на самом деле!

Пакет для Особых Вещей валялся на полу возле кровати. И вот когда я подобрал его, зная, что Джейк никуда не мог отправиться без него по доброй воле, тогда реальность происходящего ударила меня в полную силу.

Пакет здесь, а Джейка нет.

Все это не кошмарный сон. Все это действительно происходит.

Мой сын пропал.

Я попытался крикнуть, но крик застрял где-то в груди.

Часть V