Шепот за окном Норт Алекс
Здесь уже работали несколько экспертов-криминалистов, измеряя, беря образцы и фотографируя, но инспектор постаралась абстрагироваться от них, сосредоточившись взамен на опрокинутом кофейном столике и, неизбежно, на крови, заляпавшей мебель и лужами собравшейся на полу. Ее было так много, что она чувствовала ее запах в воздухе. За годы службы ей доводилось видеть зрелища и похуже, но знание того, что здесь напали на Пита, означало: то, что она видит теперь, просто невозможно принять.
Секунду Аманда наблюдала за экспертами. Криминалисты работали настолько скрупулезно и въедливо, что, казалось, комната уже рассматривается как место убийства. Словно все здесь уже знали правду, которую ей еще только предстояло постичь.
Она прошла в запасную комнату. Стены были уставлены книжными стеллажами, на полу стояло несколько еще нераспакованных коробок. Между ними взад и вперед расхаживал Том Кеннеди, следуя какому-то замысловатому маршруту – точно так же, как какое-нибудь животное неустанно шаркает лапами по полу зарешеченного вольера. Карен Шау сидела в кресле за компьютерным столом, одной рукой придерживая себя за локоть, а другую прижимая ко рту, уставившись в пол.
Заметив Аманду, Том резко остановился. Она узнала выражение у него на лице. Люди управляются с подобными ситуациями по-разному – одни с почти неестественным спокойствием, другие пытаются отвлечься движением и какой-то деятельностью, – но в любом случае поведение обусловлено переключением психической энергии на какой-то другой объект. В данный момент Том Кеннеди явно пребывал в панике и был не в силах удержать ее в себе. Если он не мог двигаться в направлении своего сына, то тогда ему требовалось просто хоть куда-нибудь двигаться. Как только он остановился, все его тело пробила крупная дрожь.
– Том, – обратилась к нему Аманда, – я знаю, как вам тяжело. Я знаю, что для вас это просто ужасно. Но мне нужно, чтобы вы меня послушали, и еще мне нужно, чтобы вы мне верили. Мы обязательно найдем Джейка. Я обещаю.
Кеннеди лишь уставился на нее в ответ. Было совершенно ясно, что он ей нисколько не верит и что, наверное, это не то обещание, которое она сможет сдержать. Но Аманда все равно говорила совершенно искренне. В ней горела решимость. Она не остановится, не будет отдыхать, пока не найдет Джейка и не поймает человека, который его похитил. Того, кто перед этим похитил Нила Спенсера. Того, кто так серьезно ранил Пита.
«Я больше не потеряю ребенка в свое дежурство!»
– Мы уверены, что знаем, кто его похитил, и мы обязательно его найдем. Как я уже сказала, даю вам слово. Каждый имеющийся в наличии сотрудник полиции нацелен на то, чтобы выследить этого человека и найти вашего сына. Мы обязательно вернем его домой в целости и сохранности.
– Кто он?
– Прямо сейчас не могу вам этого сказать.
– Мой сын с ним совсем один.
Аманда могла сказать по его лицу, что в данный момент он представляет себе самые кошмарные варианты развития событий – что в голове у него разворачивается целая череда наихудших воображаемых ужасов.
– Я знаю, это очень тяжело, Том, – сказала она. – Но я также хочу, чтобы вы помнили: скорее всего, это тот же самый человек, который похитил Нила Спенсера, а поначалу о Ниле хорошо заботились.
– А потом убили.
У нее не нашлось на это ответа. Вместо этого она подумала про заброшенную квартиру, в которой побывала несколько часов назад, и про то, как Фрэнсис Картер воссоздал оформление пристройки своего отца. Он, должно быть, видел все ее ужасы, будучи ребенком, и казалось, что он никогда на самом деле и не сбежал из той комнаты – что какая-то часть его осталась запертой там навсегда, неспособная выбраться. Да, какое-то время он действительно заботился о Ниле Спенсере. Но потом вдруг возник какой-то темный импульс, и не было причин думать, что в случае с Джейком он сдержит его хоть сколько-нибудь успешней, чем с Нилом. Вообще-то, скорее всего, наоборот – стоит плотине прорваться, как убийцы вроде него проявляют склонность ускориться.
Но она не была готова озвучить эту мысль прямо сейчас.
Том, естественно, не мог позволить себе такой роскоши.
– Почему Джейк?
– Мы точно не знаем.
Отчаяние в его вопросе ей было тоже хорошо знакомо. Столкнувшись лицом к лицу с трагедией и ужасом, вполне естественно искать объяснения: причины, почему трагедию нельзя было предотвратить – это помогает облегчить боль; или способы, какими можно было бы избежать всего этого ужаса – а вот это уже лишь бередит чувство вины.
– Мы уверены, что подозреваемый испытывал интерес к этому дому – такой же, как у Нормана Коллинза. Весьма вероятно, он выяснил, что ваш сын живет здесь, и наверняка в результате этого выбрал его в качестве своей цели.
– Зафиксировался на нем, вы хотите сказать?
– Да.
Несколько секунд гнетущей тишины.
– Как он? – спросил Том.
Аманда поначалу подумала, что он по-прежнему имеет в виду Джейка, но потом сообразила, что Том неотрывно смотрит куда-то мимо нее в сторону передней комнаты, и поняла, что он спрашивает про Пита.
– Он в реанимации, – сказала она. – Это последнее, что я слышала. Состояние критическое, но… В общем, Пит – настоящий боец. Если кто-нибудь и сможет выкарабкаться, так это он.
Том кивнул сам себе, словно это в какой-то мере резонировало с его собственными мыслями. Что было полной бессмыслицей, поскольку он едва знал Пита. Но тут она опять припомнила, каким довольным выглядел Пит днем. Как внезапно ожил.
– Почему он был здесь? – спросила она. – Его здесь не должно было быть.
– Он сидел с Джейком.
– А почему именно Пит?
Том погрузился в молчание. Она наблюдала за ним. Было ясно, что он пребывает в раздумьях, что ей сказать, и тщательно выбирает слова. И вдруг Аманда осознала, что уже видела и это выражение лица тоже. Этот наклон головы. Угол подбородка. Серьезность во взгляде. Стоя сейчас перед ней с изнуренным лицом, освещенным сверху светом люстры, Том Кеннеди выглядел почти что в точности как Пит.
«Господи!» – подумала она.
Но потом он покачал головой, немного сдвинулся, и сходство пропало.
– Он оставил мне свою визитку. Сказал, что если нам что-то понадобится, чтобы я позвонил. И они с Джейком… В общем, он Джейку понравился. Они оба друг другу понравились.
Несколько сбивчивое объяснение подошло к концу, но Аманда по-прежнему не сводила с Тома внимательного взгляда. Хотя она вроде больше не видела прямого сходства, но точно не вообразила себе это. Можно было бы дожать его, но инспектор решила, что это не так важно – по крайней мере, на данный момент. Если она не ошиблась, с выводами можно будет разобраться и позже.
Прямо же сейчас, по правде сказать, ей нужно как можно быстрее вернуться в отдел и сделать все возможное, чтобы выполнить свое обещание.
– Ладно, – произнесла она. – Дальше произойдет следующее: я отсюда уеду, а когда найду вашего сына, то сразу привезу его домой.
– А мне что делать?
Аманда бросила взгляд через плечо на переднюю комнату. И без лишних слов было ясно, что Том не сможет переночевать в этом доме.
– А у вас нет в этом районе каких-нибудь родственников?
– Нет.
– Вы можете поехать ко мне, – вмешалась Карен. – Это совершенно не проблема.
До сих пор она не произнесла ни слова.
Аманда посмотрела на нее.
– Точно не проблема?
– Да.
По выражению лица журналистки она могла сказать, что та хорошо сознает серьезность ситуации. Том некоторое время молчал, обдумывая предложение. Несмотря на свое настороженное отношение к Карен, Аманда просто молилась, чтобы он согласился. Конечно, можно было бы опять определить его в дом-убежище, но это сулило дополнительную головную боль. И было ясно, что ему тоже хочется ответить согласием – что он человек на грани коллапса, – и Аманда решила его немного к этому подтолкнуть.
– Ну ладно тогда. – Она протянула свою визитную карточку. – Здесь все мои координаты. Прямой телефон. В любом случае я первым делом прямо с утра пришлю вам сотрудника по контактам с родственниками. Но на данный момент, если вам что-нибудь понадобится, звоните мне напрямую. У меня тоже есть ваш номер. Если будут какие-то новые сведения, в том числе и про Пита, вы в ту же минуту узнаете об этом от меня.
Она чуть помедлила, после чего немного понизила голос:
– В ту же, блин, долбаную минуту, Том. Обещаю.
54
День угас, и ночь была прохладной.
Мужчина стоял на подъездной дорожке, грея руки о чашку с кофе. Входная дверь его дома у него за спиной была открыта, внутри – темно и тихо. Вокруг стояла такая тишина, что, казалось, можно услышать, как пар поднимается над кружкой.
Он поселился на глухой улочке сомнительного района, в нескольких милях от собственно Фезербэнка – частично по финансовым соображениям, но в основном ради уединения. Один из соседних домов пустовал, а обитатели другого крайне редко высовывали нос на улицу, даже когда не пьянствовали. Кусты по бокам от дорожки сильно разрослись, скрывая его приходы и уходы, а автомобильное движение на улице практически отсутствовало. Улица была не из тех, куда приезжаешь целенаправленно или по которым добираешься куда-то еще. Проще говоря, такого плана место, куда все обычно стараются не соваться даже при очень большой нужде.
Фрэнсису нравилось думать, что его присутствие здесь этому тоже способствовало. Что если вдруг кого-то сюда случайно и занесет, то такой человек на каком-то первобытном уровне сразу сообразит, что лучше здесь не задерживаться.
Во многом как бывший дом Джейка Кеннеди, раз уж на то пошло.
«Дом ужасов».
Мужчина припомнил это чудовищное строение из своего собственного детства. Похоже, большинству детей было хорошо известно, что это место опасно, хотя никто и не знал почему. Одни говорили, что этот дом проклят; другие уверяли, что здесь некогда жил бывший убийца. Совершенно без всяких оснований, конечно же, – все объяснялось исключительно тем, как он выглядел. Если б они не подходили к Фрэнсису с тем же менталитетом, он сумел бы объяснить им настоящую причину, по которой этот дом представлял собой угрозу. Но рассказывать об этом было некому.
Казалось, это было сто лет назад. Он терялся в догадках, отыскала ли уже полиция остатки его прошлой жизни. Если и так, то это неважно – он не оставил после себя практически ничего, кроме пыли. Он помнил, как легко это было – насколько просто стать другим человеком, если очень захочется… Приобрести новые личные данные у какого-то типа в шестидесяти милях к югу отсюда стоило меньше тысячи фунтов. С тех самых пор он старательно возводил вокруг себя защитный панцирь, позволяющий ему начать трансформацию: словно гусеница, которая в конце концов вылезает из своего кокона совершенно новым существом – энергичным, сильным и неузнаваемым.
Но все-таки какие-то следы испуганного, ненавидимого мальчишки, каким он был когда-то, остались. Его уже много лет не звали Фрэнсисом, но в мыслях он по-прежнему называл себя так. Он мог припомнить, как отец заставлял его смотреть на то, что делал с теми мальчиками. По выражению на его лице Фрэнсис очень хорошо понимал, что этот человек всей душой ненавидит его и что он сделал бы с ним то же самое, если б мог. Мальчики, которых убивал отец, были лишь заменителем того ребенка, которого он презирал больше всего на свете. Фрэнсис всегда хорошо сознавал, насколько он сам бесполезен и отвратителен.
Он не мог спасти мальчиков, которых тот убивал много лет назад, равно как и не мог предложить помощь или утешение ребенку, которым некогда был сам. Но он мог загладить свою вину. Поскольку в мире было так много детей вроде него и было еще не поздно спасти и защитить их…
Они с Джейком будут жить душа в душу.
Фрэнсис отхлебнул кофе, а потом поднял взгляд в ночное небо с его бессмысленными схемами созвездий. Мысли сами собой набрели на то, что совсем недавно произошло в доме у него за спиной. Кожа еще пела от приятного трепета, и он знал, что ощущение это из тех, что его разум должен старательно избегать. Поскольку, пусть он и заранее знал, что тот вечер перерастет в прямое физическое столкновение, было просто удивительно, насколько естественно все получилось, когда до этого дошло дело. Один раз ему уже довелось убивать, и будет легко убить еще раз. Это было так, словно то, что он заставил себя сделать с Нилом, превратилось внутри него в некий ключ, отпирающий желания, о которых раньше он имел лишь самое смутное представление.
Ну разве это было плохо?
Кофе выплеснулся ему на руку, и, опустив взгляд, он заметил, что рука немного дрожит.
Мужчина заставил себя успокоиться.
Но какая-то часть его этого совсем не хотела. Теперь было гораздо проще вспоминать, что он сделал с Нилом Спенсером, и Фрэнсис не мог отрицать, что сам акт убийства доставил ему удовольствие. Он просто боялся признать это до настоящего момента. Мысленно вернувшись назад, он мог представить, что его отец находился при этом вместе с ним.
Наблюдая.
Одобрительно кивая то и дело.
«Теперь-то ты понял, так ведь, Фрэнсис?»
Да. Теперь он понял, почему отец его так ненавидел. За то, что действительно был таким бесполезным созданием. Но сейчас-то он не такой! Интересно, на что это было бы похоже – заглянуть сейчас отцу прямо в глаза? Простили ли бы они друг друга за то, чем некогда были, – в свете того, чем они с тех пор стали?
«Я такой же, как ты, видишь?»
«Теперь тебе больше не надо меня ненавидеть».
Фрэнсис помотал головой. Господи боже, о чем это он думает? То, что случилось с Нилом, было ошибкой! Сейчас нужно как следует сосредоточиться – ведь отныне у него есть Джейк, о котором нужно заботиться.
Бережно охранять. Любить.
Поскольку это то, чего хотят и в чем нуждаются все дети без исключения, так ведь? Быть объектом любви и восхищения своих родителей. Сердце сжалось при этой мысли.
Они хотят этого больше всего на свете.
Отхлебнув оставшийся на дне кружки кофе, Фрэнсис скривился. Тот давно остыл, так что он выплеснул его в сорняки возле крыльца, а потом вернулся в дом, покинув безмолвный мир снаружи ради безмолвного мира внутри.
Время пожелать мальчику спокойной ночи.
«Больше никаких ошибок!»
И все же, когда он стал подниматься наверх, к Джейку, то никак не мог выбросить из головы убийство Нила Спенсера и то, как он себя после него почувствовал.
«Я такой же, как ты, видишь?»
И подумалось: наверное, это была не такая уж и ужасная ошибка, в конце-то концов…
55
Когда просыпаешься от кошмарного сна, все вроде уже должно быть нормально.
Но только не так, как теперь.
Когда Джейк первый раз открыл глаза, то был совершенно сбит с толку. В комнате – слишком светло. Горел свет, и это было неправильно. И тут он осознал, что спальня вообще не его, а какого-то другого ребенка, что тоже неправильно. Но в голове все так путалось, что Джейк никак не мог ничего понять, кроме того, что в сердце все туже затягивается узел этой неправильности. Обстановка плавала вокруг него, когда он сел в кровати. И тут память вновь вернулась к нему, а узел в груди закрутился еще туже, сковывая все тело паникой.
Ему полагалось быть дома. И он там был. Но потом по лестнице стал подниматься какой-то человек, зашел в комнату, и что-то прижалось к его лицу. А потом…
Ничего.
До тех пор, пока он не проснулся здесь.
Это было, наверное, минут десять назад. Поначалу подумалось, что это еще один кошмарный сон – новый, – поскольку это определенно казалось лишь кошмарным сном. Но Джейк знал, даже перед тем как съежиться в отчаянии, что для сна все слишком уж реально. Страх слишком уж силен. Если б он спал, то сейчас это должно было бы его уже разбудить. Он припомнил, как слышал про человека, который похитил и убил Нила Спенсера, и подумал: может, это все-таки и в самом деле кошмарный сон – просто не такого типа, от которого сразу пробуждаешься? В мире полно плохих людей. Полно плохих снов, которые не всегда приходят, только когда ты спишь…
Тут он бросил взгляд в сторону.
Та девочка опять была с ним!
– А ты…
– Ш-ш! Разговаривай потише. – Оглядев маленькую комнатку, она нервно сглотнула. – Нельзя, чтобы он знал, что я здесь.
Чего, конечно же, на самом деле не было – в глубине души Джейк хорошо это знал. Но был так рад видеть ее, что не собирался про это думать. Впрочем, она права. Не будет ничего хорошего, если этот человек услышит, как он с кем-то разговаривает. Это будет…
– Действительно плохо? – прошептал Джейк.
Она с серьезным видом кивнула.
– Где я? – спросил он.
– Я не знаю, где ты, Джейк. Ты там, где ты есть, и как раз поэтому и я здесь тоже.
– Потому что ты не бросишь меня?
– Я никогда тебя не брошу. Вообще никогда. – Она опять огляделась по сторонам. – И сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе, но я не сумею тебя защитить. Это очень серьезная ситуация. Ты ведь и сам это понимаешь, так ведь? Все это совершенно ненормально.
Джейк кивнул. Все не так, он не в безопасности. И вдруг он почувствовал, что все это уж слишком.
– Я хочу к папе.
Может, это прозвучало и жалко, но когда эти слова вырвались, он уже не мог остановиться. Так что шептал их снова и снова, а потом расплакался, думая, что если очень-очень чего-то хочешь, то так все и будет. Но не было, впрочем. Казалось, что папа сейчас настолько далеко, что их разделяет целый мир.
– Пожалуйста, постарайся не шуметь. – Она положила ему руку на плечо. – Тебе нужно быть храбрым.
– Я хочу к папе!
– Он найдет тебя. Я знаю, что обязательно найдет.
– Хочу к папе!
– Да ладно тебе, Джейк. Прошу тебя! – Ее рука сжалась у него на плече, одновременно и утешающе, и испуганно. – Мне нужно, чтобы ты успокоился.
Он постарался прекратить плакать.
– Так-то лучше.
Девочка убрала руку и на секунду умолкла, прислушиваясь.
– По-моему, пока все нормально. Так что первое, что нам нужно сделать, это как можно больше выяснить про то, где мы находимся. Поскольку это может подсказать нам, как отсюда выбраться. Лады?
Джейк кивнул. Он был все еще испуган, но говорила она совершенно разумные вещи.
Он встал и оглядел комнату.
Одна из стен поднималась только до высоты груди, прежде чем начинала заваливаться внутрь – типа как крыша, и это означало, что он, скорее всего, на чердаке. Джейк никогда раньше не бывал на чердаках. Всегда представлял их темными, пыльными местами с голыми досками на полу, картонными коробками и пауками, но этот был аккуратно застелен ковром, а стены выкрашены в ярко-белый цвет с нарисованной внизу травкой и кружащими над ней пчелками и бабочками. Было бы классно, если б не резкий свет от голой лампочки в потолке, который придавал всему этому какую-то нереальную достоверность, словно эти рисунки могли в любой момент ожить. Возле наклонной стены стоял открытый сундук, полный мягких игрушек. Возле другой – небольшой одежный шкаф. Джейк глянул через плечо. На кровати – постельное белье с картинками из «Трансформеров», на вид старое и потрепанное.
Так что он в какой-то другой детской. Если не считать того, что выглядела она как-то странно и неправдоподобно, словно никогда не предназначалась для того, чтобы в ней жил настоящий мальчик.
В противоположной стене виднелась дверь. Джейк подошел к ней и нервно толкнул от себя. Маленький унитаз, раковина. Полотенце на вешалке в виде кольца, мыло в мыльнице. Он опять закрыл дверь. Развернувшись, увидел узкий коридорчик, уходящий из одного угла комнаты, но совсем коротенький, заканчивающийся еще одной стеной. Джейк зашел в него и оказался на верхней площадке погруженной во тьму лестницы. В самом низу ее виднелась закрытая дверь.
Деревянный поручень вдоль стены…
Джейк быстро отступил назад, прежде чем успел как следует разглядеть обстановку под лестницей. Забежал обратно в комнату и упал на кровать.
«Нет, нет, нет!»
Лестница выглядела почти точно так же, как в их старом доме.
А это означало, что ему нельзя смотреть на…
Теперь сердце колотилось слишком быстро. Казалось, что он задыхается.
– Сядь, Джейк!
Он даже этого не мог сделать!
– Все нормально, – мягко проговорила девочка. – Просто дыши.
Джейк закрыл глаза и всерьез сосредоточился. Поначалу это было трудно, но когда воздух стал поступать в легкие, пульс начал замедляться.
– Сядь.
Он сделал, как велено, и тут она опять положила руку ему на плечо, не произнося ничего, кроме каких-то тихих, успокаивающих звуков. Когда дыхание опять наладилось, девочка убрала руку, но по-прежнему ничего не говорила. Джейк понимал, что она хочет, чтобы он спустился и попробовал открыть дверь, но абсолютно никак не мог этого сделать. Никогда. Лестница была запретной зоной. И неважно, даже если…
– Она наверняка все равно закрыта, – сказала девочка.
Джейк кивнул, почувствовав облегчение, – да, она права, и это означает, что ему не нужно спускаться туда. Хотя вдруг этот человек его заставит? Даже просто подумать страшно. Слишком страшно. Сам он не сможет, а Джейк не думал, что этот человек отнесет его на руках.
– Помнишь, что твой папа написал тебе в тот раз? – спросила девочка.
– Да.
– Тогда скажи это.
– «Даже когда ссоримся, мы все равно очень сильно любим друг друга».
– Верно, – она кивнула. – Но этот человек, он не такой.
– В каком это смысле?
– Я думаю, что все, что нам надо сейчас делать, это вести себя очень-очень хорошо. Мне не кажется, что ты можешь позволить себе тут какие-то ссоры.
Она права, подумал Джейк. Если он будет здесь плохо себя вести, то это будет не так, как с папой, где через какое-то время все опять было хорошо. Он подумал, что если как-то разозлит Шептальщика, то ничем хорошим это действительно не закончится.
Девочка вдруг резко встала.
– Быстро в кровать! Быстро!
Вид у нее был такой испуганный, что он понял: нет времени спрашивать почему. Отдернув одеяло, Джейк забрался в постель. Едва улегшись в странную маленькую кроватку, услышал, как где-то внизу в замке поворачивается ключ.
Человек поднимался к нему.
– Закрой глаза! – настойчиво произнесла она. – Сделай вид, что спишь.
Джейк крепко зажмурил глаза. Обычно было легко притворяться, будто спишь, – дома он постоянно так делал, поскольку знал, что папа будет постоянно проверять, не проснулся ли он, так что не хотелось создавать ему сложностей. Здесь это оказалось труднее, но, прислушиваясь к скрипу ступенек, он заставил себя дышать медленно и размеренно, так, как дышат спящие люди, и немного расслабить веки, поскольку спящие никогда их крепко не зажмуривают, и тут…
И тут этот человек уже оказался в комнате.
Джейку было слышно, как тот тихо дышит, а потом ощутил его, как некую ужасную притягивающую массу, совсем рядом с собой. Кожа на лице вдруг зачесалась, и он понял, что этот человек стоит прямо возле кровати, глядя на него сверху вниз. Разглядывает его. Джейк упорно держал глаза закрытыми. Если он спит, то не сможет плохо себя вести, так ведь? Нет никакого риска затеять ссору. Он отправился баиньки как примерный мальчик, даже без приказа.
Несколько секунд тишины.
– Ты только посмотри, – прошептал человек.
Его голос был полон изумления, словно по какой-то причине он и не рассчитывал увидеть здесь маленького мальчика. Джейк заставил себя не вздрогнуть, когда прядка волос скользнула по его лицу.
– Какое совершенство!
Голос вроде знакомый? Джейку так показалось, но он не был в этом уверен. И не собирался открывать глаза, чтобы это выяснить. Человек выпрямился, а потом тихонько отошел в сторону.
– Я буду присматривать за тобой, Джейк.
Послышался щелчок, и темнота перед закрытыми глазами сгустилась.
– Теперь ты в безопасности. Я обещаю.
Когда человек двинулся назад к лестнице, Джейк продолжал дышать медленно и размеренно, а потом дверь закрылась опять, и в замке повернулся ключ. Но даже тогда не осмелился открыть глаза. Думал о том, что девочка сказала про папу. Что тот обязательно найдет его.
«Даже когда ссоримся, мы все равно очень сильно любим друг друга».
Он верил в это. Это была одна из причин, отчего на самом деле неважно, что иногда они ссорились. Папа любил его и хотел, чтобы он был в безопасности, и как бы сильно они оба ни могли разозлиться, потом всегда оказывались вместе, как будто вовсе ничего и не произошло.
Но существовала также и некая маленькая часть его, которая знала, что он делает папину жизнь действительно очень сложной. Что часто от него больше дерготни, чем помощи. Он подумал о том, как папа отправился сегодня провести вечер без него. И гадал, где папа может находиться прямо сейчас, и не чувствует ли он радость от того, что Джейк больше его не дергает.
Нет!
Папа обязательно найдет его.
Наконец Джейк открыл глаза. Комната теперь была беспросветно черной, если не считать девочки, которая стояла возле кровати, словно залитая светом. Сияла она ярко, как пламя свечи, но свет не покидал ее очертаний и не распространялся по крошечной чердачной комнатке.
– Что будем делать, Джейк? – прошептала она.
– Я не знаю.
– Какими мы будем?
И вот теперь он понял.
– Храбрыми, – прошептал Джейк в ответ. – Мы будем храбрыми.
56
Я рывком проснулся, абсолютно дезориентированный и сбитый с толку окружающей обстановкой. Комната вокруг меня была темной, незнакомой и полной странных теней. Где я? Я совершенно этого не представлял – знал лишь, что не должен тут находиться. И, где бы это ни было, я должен быть в каком-то другом месте, мне отчаянно требуется…
Передняя комната Карен.
Теперь я вспомнил. Пропал Джейк.
Секунду я сидел на диване совершенно неподвижно, сердце гулко колотилось в груди.
Моего сына похитили.
Мысль казалась совершенно нереальной, но я знал, что это так, и щупальца паники, которые она принесла с собой, вызвали резкий выброс адреналина, окончательно стряхнув остатки сна. Как я ухитрился заснуть в таком состоянии? Я чувствовал себя высосанным без остатка, но ужас, прямо сейчас гудящий где-то внутри меня, уже казался почти невыносимым. Наверное, я был настолько измотан и сломлен, что тело на какое-то время просто отключилось.
Глянул на экран телефона. Около шести утра, так что спал я недолго. Карен отправилась спать достаточно рано. Поначалу она выражала твердое намерение оставаться со мной в ожидании новостей, но тоже была настолько выжата вечерними событиями, что я в конце концов убедил ее: хотя бы кому-то из нас надо немного отдохнуть. Прежде чем подняться наверх, она велела мне разбудить ее, если что-нибудь выяснится. Текстовых сообщений или пропущенных звонков с того момента не было. Ситуация не изменилась.
Если не считать того, что Джейк провел с тем, кто его похитил, еще несколько часов.
Я встал, щелкнул выключателем лампы и принялся расхаживать взад и вперед по комнате. Если б я не двигался, то чувства накрыли бы меня с головой. Болезненная нужда быть рядом с Джейком постоянно разбивалась об осознание того, что я не могу дотянуться до него, и от напряжения при этой мысли сердце перекрученной тряпкой сжималось в груди.
Я постоянно представлял себе его лицо, столь живо и ярко, что, прикрыв глаза, мог чуть ли не наяву вообразить, как протягиваю руку и касаюсь его мягкой щеки. Я знал, что сейчас ему наверняка до смерти страшно. Что он чувствует растерянность, ошеломление и испуг. Теряется в догадках, где я сейчас и почему до сих пор его не нашел.
Если он вообще еще мог хоть что-нибудь чувствовать…
Я помотал головой. Нельзя так думать! Вчера вечером детектив-инспектор Бек сказала мне, что они обязательно найдут его, и ничего не остается, кроме как верить ей. Поскольку, если нет – если он уже мертв, – тогда за этими пределами меня больше ничего не ждет. Это будет конец света: удар молотом в самую голову жизни, который вдребезги разобьет все связные мысли. Останется только шипение помех, как в расстроенном радиоприемнике.
«Нет, он жив!»
Я представил, как сын зовет меня, и что я каким-то образом слышу этот зов в своем сердце. Но это не казалось игрой воображения – звучало скорее как его настоящий голос, взывающий ко мне на длине волны, на которую я почти, но не совсем настроился. Он жив! Я никак не мог этого знать. Но в последнее время происходило столько необъяснимых вещей, так что действительно ли это настолько невероятно?
Неважно, пусть даже и так.
Он жив. Я мог по-прежнему ощущать его, так что иначе и быть не может.
Так что я сформировал ответ у себя в голове, ясно и четко, а потом забросил его во вселенную, насколько было сил, в надежде, что это послание дойдет до него. Что, может, он тоже получит его своим сердцем и ощутит заложенную в этих словах правду.
«Я люблю тебя, Джейк».
«И я обязательно тебя найду».
Вскоре после этого дом начал пробуждаться к жизни.
Карен уже сказала мне, чтобы я брал в кухне все, на что глаз ляжет. Прислонившись к стойке, я пил черный кофе и наблюдал, как постепенно разгорается тлеющий на горизонте рассвет, когда над головой заскрипели половицы. Я опять включил чайник. Через несколько минут в кухню спустилась Карен, уже одетая по-уличному, но по-прежнему выглядящая усталой.
– Есть что-нибудь? – сразу спросила она.
Я покачал головой.
– Вы им не звонили?
– Пока нет. – Что-то меня останавливало. Во-первых, если я не буду их постоянно дергать, они смогут полностью сосредоточиться на поисках Джейка. Во-вторых, это также означало, что мне не придется услышать то, чего я не хочу слышать. – Собираюсь, но если бы что-нибудь произошло, они уже наверняка сами позвонили бы.
Щелкнув, отключился чайник. Карен высыпала в кружку ложку растворимого кофе.
– А что вы сказали Адаму?
– Ничего. Он знает, что вы здесь и спите на диване, но больше я ему ничего не говорила.
– Постараюсь не путаться у вас под ногами.
Читать бесплатно другие книги:
