Остров Дьявола Бёгле Николя

© XOE Editions, 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2020

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2020

Глава 1

Сара открыла глаза, и взгляд ее уперся в потолок камеры. Что за звук вырвал ее из сна? Мозг под действием транквилизаторов работал медленно. Она неловко приподнялась на койке и посмотрела по сторонам.

Тусклый свет неоном заливал коридор до бронированной двери, ее будильник, такой же тусклый, показывал 5:53.

Вдали устало гудел вентилятор, послышался кашель, за ним – скрип пружин изношенного матраса, а снаружи доносились приглушенные завывания ветра, обдувающего колючую проволоку на гребне тюремной стены.

Начинавшийся день обещал стать особым для нее одной. Не было никакой причины, чтобы тюрьма и остальные триста заключенных, содержавшихся в ней, изменили свои привычки.

Сара затаила дыхание. Ее обостренный слух только что уловил странный звук, выпадавший из обычной тюремной симфонии. Неясный, едва слышный, он тем не менее был реален, и теперь она понимала, откуда он исходит: из помещения надзирательниц. Голоса – жужжащие, нервные.

Сара сбросила одеяло и поставила босые ноги на ледяной пол. Она обошла туалетную кабинку, откуда исходил острый запах мочи, прошла мимо раковины умывальника, держась за нее рукой, и остановилась перед тяжелой зеленой дверью, прильнув к глазку в ней. Шум стал отчетливее. Сара прижалась ухом к холодному металлу двери, на этот раз она была уверена: кто-то приближается. Судя по ритму позвякивания связки ключей о ремень, человек шел быстро. Даже торопливо.

Внезапно прозвучали два положенных по инструкции удара в дверь камеры. Затем раздались щелчки ключа в замке и скрип дверных петель. Дверь открылась, и в проеме возникла массивная фигура старшей надзирательницы.

– Сара Геринген, одевайся.

Белесый свет ворвался из коридора в камеру так же агрессивно, как этот приказ, брошенный в лицо.

– Зачем? – спросила Сара, глядя надзирательнице в глаза. – Мое освобождение назначено на восемь часов утра, а сейчас и шести еще нет.

Надзирательница, похожая на колобок в форме, потерла свой двойной подбородок, как будто ее укусил комар.

– Тут тебя кое-кто хочет видеть.

– Кто?

– Не знаю! Делать мне больше нечего, как отвечать на твои вопросы.

Сара внимательно рассматривала собеседницу так же, как раньше во время допросов рассматривала подозреваемого. Суетливость надзирательницы, избыточная властность и нервозность движений выдавали ее дискомфорт.

Этой женщине явно было не по себе. Либо потому, что она была не согласна с приказом, выполнить который ее заставили, либо потому, что боялась открыть Саре личность ее гостя.

Обе женщины прошли вдоль бронированных дверей, за которыми томились черные души других заключенных. Из камер пахло моющим средством, едва заглушавшим запах пота.

– Быстрее!

Это отступление от расписания нарушало план, придуманный Сарой для этого исключительного для нее дня – дня выхода на свободу. Едва она шагнула бы за ворота тюрьмы Осло, на нее накинулись бы с вопросами журналисты: «Вы испытываете радость оттого, что оправданы по ватиканскому делу, или негодование от того, что провели год за решеткой?», «Чем намерены заняться?». Она хранила бы молчание, не в силах ответить. В толпе любопытных Сара, возможно, увидела бы Кристофера, но не поддалась бы искушению подойти к нему. Ее мать и сестра, возможно, захотели бы обнять ее, а отец, как обычно, стоял бы в стороне. И только войдя в родительский дом, Сара сказала бы им то, что они хотели услышать: она счастлива оттого, что наконец вышла на свободу.

– Куда именно мы идем? – спросила Сара.

– В кабинет директора.

– Это он хотел меня видеть?

– Он тебе это сам скажет.

Надзирательница уже стучала в дверь директорского кабинета.

– Войдите! – ответил напряженный голос.

Сара набрала в легкие больше воздуха и убедилась, что твердо стоит на ногах. Она сразу узнала директора тюрьмы – маленького человечка в очках, вставшего из-за рабочего стола, чтобы протянуть ей руку, но застыла в неподвижности. В кабинете находился еще один человек.

– Мне нет необходимости представлять вам Стефана Карлстрёма, – произнес маленький человечек.

Начальник полиции Осло – мужчина возрастом от сорока пяти до пятидесяти, с квадратными плечами и лысой головой – сделал шаг навстречу Саре.

– Я… счастлив тебя видеть, – начал Стефан.

За год Сара потеряла десять килограммов, и ее стройность превратилась в нездоровую худобу. Она теперь не собирала волосы в хвост, а носила короткую стрижку, растрепанные волосы еще больше подчеркивали ледяную голубизну ее глаз.

Что осталось от его боевого товарища, с которым он служил в спецназе? Во что превратилась крепкая, уверенная в себе инспектор полиции, работой которой он руководил на протяжении почти десяти лет?

– Почему ты здесь? – спросила его Сара.

– Присядь, пожалуйста, – предложил он.

Эти церемонии Саре не нравились: все это было слишком медленным, слишком торжественным. Она села на стул, чтобы не терять времени.

Стефан заговорил, как будто пересказывая недавно заученный урок:

– К сожалению, у меня для тебя плохая новость.

Сара даже не моргнула.

Начальник полиции пошевелился в кожаном кресле, которое при его движении заскрипело.

– Новость о твоем отце, – проронил Стефан. – Он нас покинул…

Голос Стефана прозвучал в тишине, плотной, как материал, из которого были сделаны прочные тюремные стены.

Сара отказывалась поверить в то, что услышала. Этой новости не было места в программе, составленной ею для себя на этот день.

– О его смерти стало известно этой ночью… – вновь заговорил Стефан.

В этот раз слово «смерть» поразило ее, но боль пришла не сразу. Она выросла при отце, но по-настоящему его не знала. Когда он еще работал, а она и ее сестра были маленькими девочками, работа военного репортера забрасывала его в разные далекие уголки мира. Когда отец возвращался, он рассказывал очень мало и почти не участвовал в жизни семьи. После его выхода на пенсию их отношения оставались спокойно-ровными и отстраненными. Он еще при жизни был для нее отсутствующим. С точки зрения рассудка его смерть была почти незначительным событием. Но в глубине сердца Сара почувствовал укол, и горло ее непроизвольно сжалось.

– А почему сообщить об этом приехал ты?

Стефан сплел пальцы и с глубоким вздохом проронил:

– Потому что его убили.

В мозг Сары ударил заряд электричества, вызвав выброс адреналина, растекшегося по всему телу. Ей вдруг показалось, что она очнулась от долгого сна.

– Убили? Моего отца?

Стефан кивнул.

– Сара, мне очень жаль! Я…

– Это не имеет никакого смысла! Никакого!

Начальник полиции погладил свой лишенный растительности череп.

– Я знаю, в это трудно поверить.

– А моя мать? – спросила Сара, содрогнувшись.

– С ней все в порядке. Ее не было дома, когда это случилось: она заночевала у твоей сестры. Они собирались вместе ехать встречать тебя при выходе из тюрьмы.

– Этого не может быть… Что случилось?

– Соседка вышла выгулять свою собаку, а та стала лаять перед дверью дома твоих родителей, вырвалась, и хозяйка поймала ее буквально перед входной дверью. Дверь была взломана. Соседка позвала, но на ее голос никто не отозвался. Она сразу же вызвала полицию. Было 22:30. Прибывший на место патрульный экипаж обнаружил труп твоего отца в его кабинете на втором этаже.

Сара справилась с подкатившей тошнотой.

Стефан протянул руку к ее плечу, но она отстранилась.

– От чего он умер?

– Пока точно неизвестно… На месте работают эксперты. Единственное, что мы знаем: входная дверь была взломана.

– Плохо закончившаяся попытка ограбления, – прошептала Сара.

Стефан словно подбирал слова. Сара не сводила глаз с его губ, готовая моментально поймать первый сорвавшийся с них звук.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– То, в каком виде нашли твоего отца, Сара, не может быть результатом нападения застигнутого в доме вора. Только не эта мизансцена.

Глава 2

Внедорожник БМВ с эмблемой норвежской полиции на боку мчался по шоссе, разметая кучи опавших листьев. Выход из тюрьмы раньше назначенного времени позволил Саре избежать натиска поджидавших ее журналистов. В мягком салоне автомобиля инспектор откинулась назад, положив голову на подголовник сиденья. Вдалеке Сара увидела холм Гёустад – строители восстанавливали психиатрическую больницу. Шрам в углу глаза дернулся, и в памяти всплыл жуткий пожар, уничтожавший здание. Только бы ей никогда больше не пришлось снова переступить порог подобного места! Стефан решился нарушить молчание:

– Хочешь, остановимся взять что-нибудь перекусить?

– Спасибо, – ответила Сара, поворачиваясь к нему, и только тут заметила на его безымянном пальце обручальное кольцо.

– А ребенок у вас есть? – спросила она.

– Что?

Она кивком показала на кольцо.

Стефан, казалось, смутился.

– Нет, пока еще нет. Мы поженились совсем недавно. Всего пять месяцев назад.

– Я рада за тебя.

Снова повисло молчание.

По мере того как они приближались к фьорду, воздух становился более влажным, из придорожных канав поднимался туман, пытавшийся окутать машину.

– Стефан, кому поручено расследование?

Прежде чем ответить, начальник полиции покусал ноготь на мизинце.

– Если бы это зависело от меня, я бы поручил его тебе. Но как ты отлично знаешь, по бюрократическим правилам это не пройдет. Прокурор никогда не согласится…

– Не думаешь же ты, что я буду стоять в стороне сложа руки, в то время как кто-то другой станет расследовать убийство моего отца!

– Знаю… И именно для этого придумал особую комбинацию.

– То есть?

– Официально ты не будешь вести расследование. Я назначил молодого перспективного дипломированного парня, но он позволит тебе самой без помех расследовать дело, оставаясь в тени.

– Ты в этом уверен?

– Я сам брал его на службу.

– А если кто-нибудь его выдаст?

– Я обещал ему, что прикрою его, и сделаю это.

– А остальная следственная группа?

– Я создал совсем маленькую команду, чтобы максимально уменьшить риск утечки. Судмедэксперта ты знаешь. Это Тобиас Ловструд.

Сара вспомнила, какая взаимная симпатия возникла между нею и этим старым, немного чудаковатым экспертом во время расследования дела в больнице Гёустад. Она была уверена, что он ее не выдаст.

– Экспертом-криминалистом я назначил молодую, начинающую сотрудницу. Ты для нее – идеал и образец для подражания. Она будет нема как могила. Кроме того, в случае чего я и ее прикрою.

Сара оценила весь тот риск, который Стефан брал на себя ради нее.

– Спасибо, – сказала она.

– Постарайся не светиться и будь осторожна. Это все, что я от тебя прошу. То, что сделали с твоим отцом, мог совершить только сумасшедший, причем из-за страшной ненависти.

В тот момент, когда слова Стефана звучали в ее ушах, Сара увидела первые дома квартала, в котором жили ее родители. Прижавшись лбом к стеклу, она стала считать их, как всегда делала в детстве, возвращаясь с каникул. Старые дубы, ее друзья прошлых лет, сегодня стояли, опустив голые ветки, словно искривленные руки. Она продолжала счет до того момента, когда впереди появились огни, пробивавшиеся сквозь туман. Это были проблесковые маячки полицейских автомобилей.

И тут Сара увидела на холме приближающееся массивное строение: дом ее детства; она и представить себе не могла, что однажды на него будут отбрасывать свет, словно танцующие какой-то зловещий танец, отблески маяков машин полиции.

Сара вздрогнула от хлопка водительской дверцы. Стефан вышел и поднял воротник парки, защищая от холода свой голый затылок. Она в свою очередь тоже вышла из теплого салона машины.

Запах влажной земли и покалывающий кожу холод разбудили ее притупившиеся чувства. Сара пошла к калитке, возле которой угадывался силуэт дежурного офицера.

Он приветствовал начальника здоровой рукой, другая была в гипсе.

– Офицер Колл, представляю вам инспектора Сару Геринген, – сказал Стефан.

Стоявший на посту офицер приветствовал ее коротким кивком и несколько излишне торопливо поднял черно-желтую ленту, преграждавшую вход на участок.

Стефан хотел еще что-то добавить, но для Сары с этого момента не было более неотложной задачи, чем войти в дом.

В тишине раннего серого утра скрип шагов по гравиевой дорожке отдавался от окружавшей их стены тумана, который был настолько густым, что Саре понадобилось несколько секунд, чтобы разглядеть очертания возвышавшейся над домом большой трубы. А вот на это узловатое дерево они с сестрой забирались и играли в пиратов и в страну, где главные – дети. Ей вдруг представился отец, собирающий опавшие листья, а мать зовет их обедать.

– Сара… ты в порядке?

Она не ответила и пошла к дому.

Входная дверь была приоткрыта. Сара хотела распахнуть ее, но тут кто-то тронул ее за плечо. Она моментально ухватилась за запястье и уже готова была вывернуть его, но вовремя совладала с собой.

Стефан смотрел на нее со смесью тревоги и боли. Смутившись, Сара разжала пальцы.

– Ты уже не в тюрьме…

Сара сделала извиняющийся жест рукой.

– Не забудь это, – сказал Стефан, протягивая ей пару латексных перчаток и бахилы.

В прихожей консоль из белой сосны была на своем месте, с потолка по-прежнему свисала тяжелая люстра. Сара поставила ногу на первую ступеньку лестницы, и одна из половиц скрипнула. Мать постоянно просила отца укрепить эту половицу, а он проводил дни в садике или в одиночестве в своем кабинете.

Она продолжила подниматься. Комок в горле давил сильнее, живот напрягся. В легкие поступало все меньше и меньше воздуха. Она совсем запыхалась, пока поднялась на второй этаж.

Стефан уже ждал в конце коридора, перед дверью кабинета ее отца, откуда вырывался яркий свет, какой бывает в хирургических операционных.

Сара прислонилась к стене. Стефан шагнул к ней, чтобы помочь, но она подняла руку, показывая, что справится сама.

Мобилизовала волю, напрягла мускулы и пошла той походкой, которую знали ее коллеги: спокойной, но решительной. Стефан протянул ей респиратор.

– Мы пока не знаем результатов первых анализов… Сейчас ты поймешь, почему мы так осторожничаем.

Ошарашенная Сара надела респиратор и отрегулировала удерживающие его ремни.

Глава 3

Сара давно не заходила в эту комнату, но ей показалось, что здесь ничего не изменилось. Величественное бюро из лакированного дуба, похожее на церковный алтарь, стояло перед окном в форме полумесяца. Стенной книжный шкаф был полон книг по истории, а в помещении благочестиво витал запах воска. Девочки никогда не получали от отца приглашения присоединиться к нему в этом святилище, в котором он просиживал порой многие часы, но Сара несколько раз тайком пробиралась сюда и чувствовала себя здесь словно в защитном коконе.

Сегодня на полу стояли мощные прожекторы и было светло, как в операционной. В кабинете находились двое: сотрудница научно-технического отдела полиции в защитном комбинезоне и судмедэксперт в шапочке, закрывавшей его волосы, и в маске на лице, сидевший на корточках возле саквояжа с медицинскими инструментами.

– Приехала инспектор Геринген, – сказал Стефан.

Медэксперт с трудом распрямился и дружески махнул рукой Саре, которая не успела ему ответить, потому что остолбенела, увидев перед собой жуткую картину.

Труп лежал на полу, на спине, совершенно обнаженный, но полностью покрытый каким-то белым порошком. Странная пыль частично скрыла морщины пожилого человека, чья растянутая кожа словно приклеилась к костям, будто расплавившийся пластик.

Сара прерывисто дышала. Потрясенная сильнее, чем ожидала, она сдвинула маску респиратора на лоб, чтобы глотнуть свежего воздуха.

– Ты в порядке? – спросил ее Стефан.

Сара кивнула, но у нее тут же перехватило дыхание, когда она увидела, в каком состоянии руки и ноги отца. Кончики пальцев на них распухли, кожа так натянулась, что на одних кровь, казалось, вот-вот прорвется наружу, а на других уже появилась гангрена, окрашивая кожу в черный цвет, предвещавший скорое разложение.

Но когда взглянула на лицо, на которое до того старалась не смотреть, она испытала еще более сильный шок.

Под слоем белого порошка видны были искаженные невыносимой болью черты того, кто был ее отцом: углы губ разорваны, кровь запеклась коричневыми сгустками… Но страшнее всего был застывший в мертвых глазах отца ужас.

Сара прислонилась спиной к стене и опустилась на корточки. Сцепив пальцы рук, она никак не могла поверить в то, что увидела, и в то, что сможет перенести потом воспоминания об этом.

– Сара… – начал Стефан, присевший напротив нее. – Давай уйдем отсюда.

– Тобиас, какова причина смерти? – сумела выговорить Сара, обращаясь к судмедэксперту.

– Вот это вопрос… – начал тот. – Ни одна из обнаруженных ран не могла вызвать смерть. Мне пока неизвестна причина остановки сердца. Единственный момент…

– Что это за белый порошок?

– Анализы как раз сейчас проводятся. Мы боимся, что это окажется Bacillus anthracis[1], гидразин или фенарсазин-хлорид. Это могло бы помочь определить диагноз. Но пока не будем этим увлекаться – еще ничего не ясно.

– Следы убийцы или убийц? Хоть что-то? – обратилась Сара к стоявшей возле окна сотруднице научно-технического отдела, которая только что поместила в пузырек ворсинку ковра.

Ей ответил молодой голос, приглушенный защитной маской:

– На данный момент ничего. Но мы только что начали сбор и анализ обнаруженных образцов.

Сара снова повернулась к медэксперту; кулаки ее были сжаты, дыхание становилось все более прерывистым.

– Вы сказали «единственный момент»…

– Да, у вашего от… у жертвы обнаружены повреждения верхней части гортани и глотки. Желудок же при пальпации показался мне слишком напряженным. Это позволяет предположить, что жертву заставили проглотить чужеродное тело, находящееся в данный момент в его пищеварительной системе.

Сара велела доктору отвезти тело в Центр судебно-медицинской экспертизы для вскрытия. И вдруг, едва сдержав рвотный позыв, бросилась в ванную комнату, сорвала респиратор, и ее стошнило в раковину. Восстановив дыхание, прополоскав рот и умыв лицо, она села возле ванны, обхватив голову руками. Все происходящее было каким-то абсурдом.

Его не могли убить при таких обстоятельствах. Только не ее отца. Не этого спокойного человека, не попадавшего ни в какие сомнительные истории.

– Можно войти? – спросил Стефан.

– А что, если этим убийством целили в меня?

– Почему ты так думаешь?

– Не знаю, но мне кажется странным такое совпадение: его убили в день моего освобождения из тюрьмы.

– Полагаешь, кто-то послал тебе предупреждение или пытается отомстить?

Сара пожала плечами.

– В обоих случаях послание должно было быть ясным для тебя. Ты не видишь в этой мизансцене ничего, что могло стать для тебя конкретным указанием?

– Нет. Абсолютно ничего.

– Может быть, твой отец…

– Скажи, – перебила Сара, – все арестованные мною преступники в данный момент сидят за решеткой?

– Да, и сидеть им еще долго.

– Но почему убийца пошел на преступление именно вчера? Точно накануне моего выхода из тюрьмы?

– Может быть, просто потому, что твой отец остался в доме один… Это облегчило убийце его задачу.

Сара начала понимать, что ей придется принять версию, которую она отвергла с самого начала. Потому что она сейчас видела единственное объяснение этому убийству. Объяснение столь же жуткое, как искаженное лицо трупа: ее отец был не тем, за кого себя выдавал.

Глава 4

– Слушай, Сара, я не могу здесь оставаться дольше, – извинился Стефан. – Но мне надо тебе сказать еще кое-что. Пойдем в гостиную, там нам будет спокойнее.

Сара оперлась на руку, протянутую им, чтобы помочь ей встать. Они вместе спустились на первый этаж. Закрыв дверь гостиной, Стефан тихо сказал:

– Сара, тебе совсем не обязательно взваливать это на себя. Если ты только попросишь, я поручу дело опытному сотруднику.

– Мне это тяжело, но, если я буду сидеть и ничего не делать, будет еще тяжелее.

– O’кей. Тогда тебе понадобится это, – продолжал Стефан, протягивая ей мобильный телефон. – Пин-код 0598. Я забил в память номера, которые тебе понадобятся: мой и твоих товарищей по следственной группе. Возьми и этот фонарь. Твое личное оружие я тебе вернуть, конечно, не могу.

Сара разложила телефон и фонарь по карманам.

– Перед выходом ты взяла все свои бумаги?

– Стефан, ты принимаешь меня за новичка? Где сотрудник, который будет официально вести расследование?

– Ты его уже видела. Он стоял у входа. Его зовут Адриан Колл.

– Тот, что с рукой в гипсе?

– Я специально выбрал его, чтобы он тебе не мешал и не вздумал изображать из себя героя. Он здесь исключительно для того, чтобы подписывать бумаги и служить марионеткой. Ты против этого не возражаешь?

– Он уже видел место преступления?

– Да, разумеется.

– Тогда я переговорю с ним, когда уйдут медэксперт и девушка из научно-технического отдела.

Зазвонил телефон Стефана. Он вздохнул, потом посмотрел на Сару взглядом, выражавшим нечто большее, чем профессиональная симпатия.

– Подумай, может, тебе все-таки стоит отдохнуть и…

Она почувствовала, что Стефан не решается сказать ей что-то еще. Он хотел положить свою руку на ее, но остановился, в последний раз посмотрел ей в лицо, потом ответил на вызов и вышел из комнаты.

Оставшись одна, Сара не смогла удержаться от желания позвонить матери. Она набрала номер, а когда услышала дрожащее «Алло», у нее пропал голос.

– Алло, кто у аппарата? – повторила мать.

Сара закрыла глаза. Задыхаясь от душевной боли, не в силах произнести ни слова, нажала на отбой.

В подавленном состоянии она вышла из гостиной в тот самый момент, когда судмедэксперт и санитар выкатывали из дома тележку, на которой в черном пластиковом пакете лежал труп ее отца.

Не веря своим глазам, она проследила взглядом за мрачной процессией, проследовавшей по гравиевой дорожке до улицы. Дойдя до калитки, Тобиас Ловструд перекинулся несколькими словами с молодым полицейским, которому было официально поручено расследование.

Тот расписался в регистрационном журнале, после чего тело Андре Вассили погрузили в санитарную машину.

Хлопнули задние дверцы, и машина растворилась в тумане, не включая ни сирены, ни мигалки.

– Инспектор Геринген?

Она даже не заметила, как офицер Колл поднялся по ступенькам крыльца.

– Да?

– Офицер Колл. Это мне…

– Стефан все объяснил. Оставьте меня на несколько минут одну, потом я спущусь к вам.

– Хорошо, как скажете.

Сара снова поднялась на второй этаж и остановилась на пороге кабинета. Сотрудница научно-технического отдела скрупулезно продолжала свою работу, словно дисциплинированный муравей. Экипированная мощным фонарем «Полилайт» и в очках с желтыми стеклами, чтобы выявлять следы, невидимые невооруженному глазу, она направила луч света на пол, где несколькими минутами ранее еще лежал труп.

Сара отметила, что на эксперте уже нет респиратора.

– Я проверила помещение на наличие химических токсинов. Этот белый порошок не представляет никакой опасности, – сказала эксперт, жестом приглашая ее войти.

– А что это такое?

– Я пока еще не установила. Могу только сказать, что он не входит в список токсичных веществ.

Сара бросила быстрый взгляд на лицо молодой женщины. Лет тридцати, брюнетка, вид школьной учительницы.

– Улики?

– Многочисленные отпечатки пальцев, но нужно дождаться, пока в лаборатории проведут их сравнительный анализ с отпечатками жертвы. А также следов обуви с обувью жертвы.