Комната со шкафом Кин Дей

Глава 1

На аэродроме творилось что-то невообразимое. Казалось, весь город бросился сюда, испуганный и встревоженный. Полицейские чины, патрульные машины были бессильны что-либо сделать, чтобы навести здесь хотя бы мало-мальский порядок.

Пронзительный звук сирен, скрип тормозов и визжание шин, панические выкрики, отрывки чьих-то гневных фраз, тревожные возгласы и ропот толпы, все это создавало адский шум, который волнами проносился над громадным зданием аэропорта и летным полем, куда пять минут назад должен был приземлиться пассажирский авиалайнер, совершающий рейс «Сан-Франциско – Нью-Йорк».

Море людских голов колыхалось в тревожном ожидании конца, и то замирало, то издавало целую серию панических выкриков и стонов. В то время когда на земле тысячи человеческих сердец изнывали от страха и ужаса, пассажирский лайнер, прежде чем спуститься на свою полосу в положенное ему время, вдруг начал выделывать разные кренделя над городом. Все фигуры высшего пилотажа были представлены в воздухе сумасшедшим пилотом. Зрители неистовствовали… Чего он только не выделывал, воздух сотрясался от его гремящего звука, когда он кружил над городом, покачивая крыльями, то взмывая ввысь, то падал, словно подбитая птица, рискуя обрушиться на высокомерно торчащий в небо небоскреб.

Чуть ли не весь штат нью-йоркских газетных писак с фотоаппаратами, кинокамерами и просто с блокнотами в руках отчаянно прорывались к летному полю, где уже и без того все было заполнено санитарными, пожарными и полицейскими машинами, встречающими и провожающими, излишне любопытными гражданами Нью-Йорка, хватало и ротозеев и писак – охотников за сенсациями.

В диспетчерской аэродрома обслуживающий персонал застыл на своих местах, похолодев от страха, а главный дежурный диспетчер совсем ошалел от напряжения голосовых связок. Он уже не кричал в микрофон, а хрипел: «Что, черт возьми, происходит, Джон? Почему вы не приземляетесь. Сколько у вас горючего? Эй, отзовитесь же наконец!»

Но самолет по-прежнему продолжал делать маленькие и большие круги над городом и безмолвствовал…

– Похоже, что нас ждет печальное событие… Эрл сейчас погибнет у нас на глазах, и мы оба осиротеем… – сказал негромко Марк Байкинс.

Он едва различал лицо Нэнси, которая, сидя на заднем сиденьи машины, нервно сцепила пальцы рук, лежащих на коленях.

Он еще раз внимательно посмотрел на нее. Она была смертельно бледна, почти до позеленения.

– Успокойся, Нэнси, еще не все кончено… Бог поможет, и Эрл выкарабкается…

– Он в руках у сумасшедшего пилота. Марк, разве ты не понял это? Это ужасно, я не выдержу…

Девушка прикрыла глаза и заплакала.

Тем временем самолет, казалось, опомнился или ему просто надоело бесноваться, но он вдруг начал плавно опускаться все ниже и двинулся в конце концов в сторону своей полосы и с блеском великолепного мастерства приземлился там, где ему было положено, и гордо понесся по дорожке.

В баке с горючим оставалась капля огненной влаги, но этот факт, казалось, уже никого из экипажа лайнера не беспокоил. На все свои выкрутасы чудик-пилот потратил ровно полчаса.

– Слава богу, пронесло! – вздохнул Марк.

Нэнси зарыдала.

Эрл проснулся, когда под его ногами что-то дрогнуло. Проснувшись, он очень удивился, что заснул. Обычно он никогда не спал в полетах… но в этот раз ему надо было расслабиться и сбросить напряжение прошедших двух недель, и он дал отдых своим мозгам и мышцам.

Потом он вспомнил, что что-то такое занимательное привлекло его внимание во время посадки во Фриско. Он поежился, потом внимательно огляделся по сторонам и увидел как раз то, что его так заинтересовало в начале полета… Ну, конечно же, вот та самая девушка, которая сидит с ним почти рядом (их разделял только проход), это она тогда завладела его вниманием, потому что не скупилась на улыбки и строила глазки подряд всем, кто был мужского пола.

О, она действительно прехорошенькая, – подумал Эрл добродушно, почти нежно. Он находился в состоянии, подобном эйфории, то есть был в превосходном настроении потому, что осуществилась его надежда получить наконец довольно крупный фрик за проделанную им работу.

Мистер Арчибальд, состоятельный банкир из Сан-Франциско, остался, кажется, доволен им, так как безоговорочно выписал ему чек на сумму, которую ему указал сам Эрл Соммерс, частный детектив из Нью-Йорка. Десять тысяч долларов за две недели! И без особого риска! По крайней мере, все обошлось без мордобоя и кровопускания, – подумал он и снова взглянул в сторону сидевшей рядом с ним девушки. Куда вот она летит? И ничего-то она не боится! Ну что за молодежь пошла!… А ты должен будешь потом рыскать по всем злачным местам, закоулкам и задворкам, чтобы разыскивать пропавших девушек… А за последнее время это стало слишком часто случаться. Эрл тяжко вздохнул и снова начал вспоминать, как ему почти без труда удалось провернуть это последнее дело.

Пропала дочь миллионера, мисс Люси Арчибальд. Встревоженный отец решил, что его дочь похитили, чтобы потребовать выкуп. Но ее никто не похищал. Она сама сбежала из дому, гонимая извечным девичьим стремлением стать по меньшей мере кинозвездой, чтобы покорить весь мир… Он нашел ее в Голливуде, где Люси несколько недель морочила головы всем продюсерам и режиссерам, предлагая свои услуги. Но ей всюду говорили почти одно и то же: «Возвращайся, детка, к своему папочке и не держи рот открытым, не то туда залетит птичка…»

Обнаружив девушку, Эрл тут же телеграфировал Арчибальду. Разгневанный отец сам прилетел в Лос-Анжелес поблагодарил всех, кто отверг романтическую дурочку, не давая даже попробовать себя на стезе кинематографа, сказав им, что они верно оценили таланты его дочери, и водворил свое чадо на прежнее место, пообещав ей путешествие в Африку.

«Я куплю тебе ружье, бэби, и прелестный белоснежный шлем для тропиков… в нем ты будешь неотразима».

Соммерсу же он сказал: «Как видите, мистер Соммерс, обернулось все гораздо проще, чем я думал… но все же я вами доволен. Вы вовремя пресекли ее сумасбродства. Но напоминаю вам еще раз, что все, что произошло с моей дочерью, не должно стать достоянием прессы или еще кого другого…»

Эрл нервно передернул плечами.

«Мистер Арчибальд, это первейшее из обязательств, которое гарантирует моя фирма, я вам уже об этом говорил, так что не беспокойтесь! Благодарю вас, – добавил он, беря в руки чек на десять тысяч долларов. – Я тоже очень доволен, мистер Арчибальд. До свидания!»

Он усмехнулся, вспомнив эту сцену, и вдруг почувствовал что-то неладное. Девушка, которую он приметил, в этот миг незаметно вышла из кабины пилотов, куда пассажирам вход был категорически запрещен, и широко улыбнулась Эрлу, который не спускал с нее глаз, преспокойно направилась к своему месту.

– Мы что, скоро уже приземляемся? – громко обратился к ней Эрл.

Она бросила на него быстрый и настороженный взгляд, и он увидел огромные, фиолетового цвета глаза, окаймленные длинными ресницами, черными, как смоль, будто в них что-то бесовское, завораживающее, отчего ему вдруг стало не по себе.

– Разве? – ответила она. – А мне показалось, что мы не снижаемся, а, наоборот, набираем высоту… Клянусь, я уже видела отсюда Престол Господня… – и она хихикнула.

В этот момент какой-то мужчина, сидевший около окна, тревожно произнес: «Что происходит, леди и джентльмены… Что-то такое непонятное… Мы носимся над городом, а аэродром остается в стороне.»

Эрл вскочил со своего места и бросился к окну.

– Судя по времени, мы должны были бы уже приземлиться, – сказал он.

В этот момент раздалась команда: «Пристегнуть ремни!»

Эрл похолодел от страха. Что происходит? – подумал он, опускаясь на свое место и пристегиваясь.

– Происходит что-то неладное, – сказал он вслух.

– Может быть, они не могут выпустить шасси? – сказал пассажир, сидящий у окна, – это бывает, я знаю…

– А вдруг случилось что-нибудь похуже, а, как вы думаете? – проговорил Эрл и заерзал на сиденье.

В салоне переполошились и загалдели. Кто-то громко вскрикнул, кому-то стало плохо… Пассажиры сделали попытку повскакивать с мест, но ремни их удерживали, и они плюхнулись на свои места. Кто же не успел пристегнуться, оказался на полу. В этот момент их так встряхнуло, что даже стюардесса, появившаяся в этот момент в салоне, не удержалась на ногах и очутилась на полу между проходами. Соммерс хотел помочь ей подняться, но ремни крепко держали его на месте.

– Он что, спятил там, что ли? – раздался чей-то густой бас.

Но ровно через секунду, словно по мановению волшебной палочки, в салоне наступила тишина. Все смолкло, пассажиры застыли на своих местах, испытывая ужасную тошноту и головокружение от тех кульбитов, которые вытворял свихнувшийся пилот.

Едва сдерживая проклятия и стараясь явно не выдавать своей тревоги, Эрл взглянул на соседку, которая исподтишка следила за ним с чуть насмешливой улыбкой. Он удивился, не заметив на ее лице никаких признаков страха.

– Мне бы чуточку виски, – громко сказал Эрл, не обращаясь ни к кому. Стюардесса, которая уже успела подняться, стояла рядом и даже не повернула к нему голову.

– Мне бы виски… – повторил Соммерс.

– Виски, сэр? – очнулась стюардесса и вяло протянула ему пустой поднос. – Ах, простите, сэр, я сейчас…

Когда она снова появилась в салоне, неся в руках поднос со стаканами, наполненными напитками, Эрл уже не ощущал никакой потребности в алкоголе.

– Пожалуйста, сэр.

Эрл протянул руку за стаканом, потом отдернул ее. У него создалось такое впечатление, что из него рвутся наружу все внутренности, а дыхание с трудом прорывается через глотку.

– Прошу прощения, мисс, – сказал он, – я уже не хочу…

Девушка, сидевшая с ним рядом, снова хихикнула.

Эрл обозлился.

– Почему мы до сих пор носимся по небу и не приземляемся! Черт возьми! Что случилось?

В этот момент самолет снова выкинул новый фортель, и бедная стюардесса полетела кувырком. Огромный поднос со стаканами вылетел из рук ошалевшей девушки, окропив влагой близлежащих пассажиров. Пилоту, ведущему лайнер, пришла в голову фантазия помахать крыльями в знак приветствия статуе Свободы. Он был галантен, этот пилот… и в какой-то мере патриотичен!

Эрлу показалось, что все это ему снится.

– Невероятно! Это невероятно! – бормотал он, стараясь сдерживать тошноту, – но надо отдать ему должное, что после всех этих выкрутасов мы все же находимся в воздухе.

– Это искусство пилотирования, – тихо проговорила его соседка.

– Он сможет доказать это только если вовремя спохватится и благополучно приземлится! – раздался откуда-то суровый баритон.

– Какой богатый улов для газетчиков, – со смешком снова сказала девица.

Эрл взглянул на нее и удивился. Она улыбалась ему, показывая здоровые белые зубы из-под чуть вздернутой вверх полной губы. Ее сочный и яркий рот был несколько великоват, но пухлые и по-детски капризные губы делали ее очень молоденькой и симпатичной. Голова ее была покрыта богатой восточной тканью, обернутую вокруг незамысловатой чалмой, но те немногие кудельки, которые выбивались из-под платка, были рыжеватого цвета. Лоб был высок, чист и благороден.

– Леди и джентльмены! Поздравляем вас с благополучным прибытием!

– Пристегните ремни, мы приземляемся! – раздался вдруг мужской голос в радиорубке.

Эрл вдруг расхохотался.

– Мы давно уже пристегнуты, эй, вы, жонглеры воздушного океана!

– Прекратите блеять, безмозглый баран! Вам что, не ясно, что радоваться пока нечему, мы еще не на земле и можем аккуратно плюхнуться. Горючее-то давно уже кончилось!…

Эрл даже вздрогнул, услышав этот громогласный рев, который издал тот же бас, сидевший позади Эрла. Это был настоящий колосс, шириной в концертный рояль. Он был не только велик ростом, но еще и толст и походил на Портоса: лицо его покраснело от гнева, он метал молнии черными глазами то в адрес Эрла, то в сторону девушки.

– Мисс, вы опять взялись за свои штучки, – сердито буркнул он, взглянув на нее исподлобья.

Эрл, обернувшись, смерил взглядом, не менее жестким и яростным, этого наглеца и паникера, и произнес:

– Придержите свой язык, жалкий трус, не поднимайте паники, иначе… – Эрл рванулся, забыв про ремни, крепко державшие его в объятиях кресла. – О, черт!

– Со мной вам ничего не грозит, Билл, запомните это раз и навсегда! – произнесла девушка, презрительно взглянув на Портоса. – Я знаю, что делаю…

Напряжение несколько спало, и Эрл снова почувствовал себя уверенным и довольным. Он не обратил внимания на перепалку своих соседей. Самолет шел на посадку.

Глава 2

Яркий луч солнца весело пробивался в комнату сквозь плотные бархатные шторы.

Эрл проснулся внезапно, прислушался к тишине, царящей в доме, с трудом соображая, где он находится, затем, узнав наконец знакомую обстановку собственной спальни, он тряхнул головой, опустил ноги на пол и, позевывая и потягиваясь, протянул руку к ночному столику, достал из пачки сигарету и закурил. Сон и явь смешались у него в голове, Эрл чувствовал себя размягченным и вялым. Сказался, верно, на самочувствии молодого детектива необычный рейс, о котором вспомнил он вдруг с содроганием. Покачав головой, он громко произнес:

– Невероятно!

Так он сидел, не вставая с кровати, потом взглянул на часы и с удивлением констатировал, что уже десять часов утра.

Я проспал, – подумал он, – надо поторапливаться.

Он поспешно вскочил и отправился в ванную комнату. Холодный душ привел его в более или менее нормальное состояние. Проглотив наскоро чашку крепкого кофе без молока, он вышел из дома. «Бьюик» стоял в гараже, ожидая своего хозяина.

Эрл Соммерс торопился в свою контору, которую он основал шесть лет тому назад, имея на руках лицензию, он назвал свою фирму «Сфинкс».

Эта была полудетективная организация, занимающаяся самыми различными делами, начиная с поисков пропавших попугаев до пропавших девиц… Для Соммерса главным в деле было наличие какой-нибудь, хотя бы маленькой тайны, это служило ему стимулом для затраты времени и энергии, которые он вкладывал в эти дела. Действуя в рамках закона, Эрл, однако, особой поддержки со стороны представителей власти не имел. Впрочем, с полицией он, слава богу, как-то ладил.

Ему повезло в этом году, когда он познакомился с одним из служащих Главного управления полиции Нью-Йорка из отдела убийств, двадцатичетырехлетним парнем, сержантом Гарри Мортоном, очень добродушным, бесхитростным, но недалеким… Он прибыл в Нью-Йорк из Техаса и не мог отвыкнуть от ковбойских привычек и действовал иногда слишком прямолинейно. Почувствовав необъяснимую симпатию к этому увальню, казалось, страшно неповоротливому, Эрл убедился на деле в молниеносной реакции Гарри, когда этого требовала обстановка. Гарри виртуозно владел оружием, стрелял из двух пистолетов и попадал в яблочко, обладал прекрасным глазомером при метании ножа… Короче, Гарри Мортон обладал традиционным набором тех качеств, которые присущи американскому киновестерну. Но, самое главное, Гарри стал истинным полицейским, отличным профессионалом и мастером в своем деле.

«Сфинкс» находился в самом фешенебельном районе Нью-Йорка, на Парк-авеню. Трехэтажное здание, построенное еще во времена гражданской войны, выглядело несколько строго и сурово, тем более, что было зажато с одной стороны протянувшимися чуть ли на весь квартал двенадцатиэтажным зданием отеля «Вирджиния», с другой – небольшим, старинной постройки зданием театра «Эксцентрик», куда Соммерс водил иногда Нэнси, свою секретаршу, на ночные представления, которые он находил весьма забавными. Правда, это случалось не так уж часто, большей частью в дни вынужденного простоя в делах. Луи Гаррисон, главный режиссер этого театра, был приятелем Эрла. Они были добрыми соседями.

Эрл любил свой кабинет, который не отличался роскошью, но был удобен и имел почти все, что требовалось для престижа заведения. На одном из его стен висел даже подлинник Манэ, он обошелся Соммерсу почти в половину наследства, оставленного ему матерью. На полу был расстелен настоящий текинский ковер (Эрл не любил современные ковры с длинным ворсом, в которых утопали ноги и которые заглушали шаги приближающегося человека), у стола стояли два огромных мягких кресла, в одном из углов стоял маленький бар на колесиках, на крохотном столике, стоявшем у окна, красовался магнитофон самой моднейшей марки.

Уют и порядок в помещении «Сфинкса» входил в обязанность секретаря фирмы, Нэнси Абнер, которая еще помимо всего прочего, по собственной инициативе, совершала активные действия в делах, которые вел Эрл Соммерс. Его ближайший помощник и единственный служащий, помимо Нэнси, Марк Байкинс, красивый молодой человек, высокий, худощавый, но очень ловкий и сильный, с волосами цвета спелой кукурузы и голубыми глазами, чистыми, как родник, был глубоко предан Соммерсу и вел дела фирмы не щадя живота своего.

Соммерс не скупился, оплачивая его труд. Он платил Марку 30 процентов от каждого гонорара помимо еженедельного заработка в 25 долларов. Сейчас, когда ему предстояло вручить Марку довольно приличный куш в три тысячи долларов, Эрл искренне радовался за него. Наконец-то Марк сумеет приобрести себе приличный автомобиль и перестанет мучиться, тратя ежедневно на дорогу по два-три часа, так как жил он в пригороде Нью-Йорка в маленьком коттедже с садиком. Вместе с ним жила его мать, довольно молодая, но страдающая какой-то женской изнуряющей болезнью.

Шесть лет назад Байкинс служил в полиции Сан-Франциско. После смерти отца, довольно удачливого бизнесмена, Марк был вынужден покинуть этот город, чтобы увезти свою мать, тяжело пережившую смерть мужа, и переехать в Нью-Йорк. При всей своей энергии и кажущемся благополучии в коммерческих делах, отец Байкинса, Джон Байкинс-старший умер банкротом, оставив жене и сыну буквально крохи.

Нью-Йорк, который завораживал Марка еще с юношеских лет и куда стремилась его независимая и художественная натура, встретил молодого человека холодно, без всякого энтузиазма. Пока он искал протекции, чтобы поступить на службу в нью-йоркскую полицию, которая отличалась особой кастовостью и непроницаемостью, ему случайно удалось столкнуться с Эрлом Соммерсом, только что демобилизовавшимся из армии и также искавшем применения своих способностей в каком-нибудь деле.

Тот факт, что Марк имел некоторый опыт работы в полиции, сыграл решающую роль в выборе занятия.

Эрл, обладая проницательным умом, некоторой тягой к авантюризму и приключениям, в которой он сам себе не признавался, но которое все же превалировало в его натуре, не любивший рутинного, однообразного труда и отсутствия свободы, был более склонен организовать свое собственное дело, чем идти служить на государственную службу или, того хуже, служить какому-нибудь «господину»…

– Жизнь подчас преподносит людям самые нелепые и разнообразные загадки. Будем расследовать дела, содержащие в себе элементы тайны, интригующей и загадочной… иногда они носят трагический характер, и мы должны будем приходить на помощь людям, попавшим в беду… – мечтательно говорил Эрл Соммерс, сидя с Марком в маленьком кафе, где они последнее время почти ежедневно встречались, попивая шотландское с содовой.

– Но нам также придется пускаться в розыски пропавших собачек и кошек, не забывай об этом, а это уже не так романтично, – парировал Байкинс с иронической улыбкой.

– Что ж, жить надо, старина… Имей в виду, что пропажа собачки для иных людей – большая трагедия… – ответил Эрл, опрокидывая в себя стакан с виски. Он был несколько раздражен скептицизмом Байкинса.

– Будем надеяться что на нашу долю достанутся и более серьезные дела… Например, расследование какого-нибудь убийства, – продолжал бывший полицейский, аккуратно глотая виски из стакана.

– Вести расследование – значит решать задачу, вникать в загадку преступления… Ты не возражаешь, если мы свою фирму назовем «Сфинкс»? По-моему, это здорово!

– «Сфинкс»? Не слишком ли претензионно? Ты уверен, что мы справимся с любым делом?

– Ну, не будем браться за всякое предложенное нам дело, когда дела пойдут на лад, а пока…

– Пока нельзя привередничать, иначе мы погорим, дружище…

– Будем надеяться, что этого не произойдет.

Так возник «Сфинкс», в штат которого был зачислен Марк Байкинс, а вскоре к ним присоединилась и Нэнси Абнер.

Эрл встретил ее на кладбище. Они одновременно в один и тот же день хоронили своих матерей. Юная, скорбная фигурка осиротевшей девушки заставила Эрла обратить на нее внимание. Общее горе, обоюдное острое чувство утраты, горечи и одиночества толкнули их друг к другу и сблизили до такой степени, что в какой-то момент Эрл, закоренелый холостяк, скептически настроенный против женщин, вдруг испугался за свою свободу. Но вскоре он успокоился, потому что Нэнси была умна и терпелива. Она даже несколько утрировала свое равнодушие к нему, но в нужные моменты выказывала заботу о нем со спокойным достоинством.

Когда он встретил Нэнси впервые, ей было всего семнадцать лет, она только что закончила колледж в Холиуке. Теперь это была красивая двадцатидвухлетняя красавица, превратившаяся из «гадкого утенка» в настоящую принцессу: она действительно была хороша, а это только шло на пользу заведения. Мужчины явно искали с ней контакта, у них загорались глаза при виде ее волнующей походки, она не шла, а как будто парила в воздухе… Золотистые волосы, очень густые и длинные, лежали у нее на плечах, светло-карие большие глаза выдавали ее добрую натуру: доброжелательный приветливый взгляд располагал к ней каждого, кто с ней общался. Для работы в конторе, где клиентура была особенно недоверчивая и капризна, она была сущим кладом, и Эрл не мог не заметить этого факта. Он платил ей 25 долларов в неделю, но обещал повысить ставку, как только дела несколько улучшатся.

В качестве поощрения он обещал ей 5 процентов от каждого гонорара. Нэнси была довольна, и все трое были довольны.

Девушка отличалась ровным, спокойным характером, сильной волей и сообразительностью, поэтому Эрл был спокоен за ее участок работы. Когда дела требовали его отлучки, он не беспокоился за фирму. Он знал, что она со своей интуицией поступит всегда правильно и не подведет его.

Она сняла двухкомнатную квартиру недалеко от отеля «Адельфи», в восточной части 48-й улицы. В качестве компаньонки и домашней хозяйки с ней вместе жила пятидесятилетняя старая дева, служившая еще у них в доме при жизни матери Нэнси. Больше всего мисс Кэрри (так звали компаньонку) беспокоила судьба Нэнси. Она мечтала выдать девушку замуж за какого-нибудь скромного парня, но годы шли, и она печалилась от того, что все оставалось по-прежнему без изменений… Прежде чем направить машину в сторону Парк-авеню, Эрл притормозил возле небольшой кондитерской. Купив коробку шоколадных конфет для Нэнси, он снова сел в «бьюик» и дал газу.

Ровно в одиннадцать утра он вошел в свою контору веселый и бодрый. Утренняя прохлада подействовала на него благотворно, он забыл свои ночные страхи и переживания и сосредоточился только на том, что в его кармане лежал чек на 10 тысяч долларов. Нэнси была на месте и что-то печатала.

– Хэлло, Нэнси! Это будет тебе задатком за хорошее поведение, сказал Соммерс, положив перед девушкой сверток.

– Доброе утро, Эрл! Я рада видеть вас, мистер Соммерс, живым и здоровым. Этой ночью мы чуть не потеряли вас, сэр… – сказала она, привстав с места. Она развернула сверток. – Спасибо за конфеты… Это ведь конфеты не так ли, сэр? За пять лет работы у вас я не заметила никаких сдвигов. Ваша фантазия лишена разнообразия…

– Ну, если ты разлюбила конфеты, отдай их Кэрри… и все дела!

– Кэрри только коллекционирует коробки, поэтому хоть в этом проявляйте какое-нибудь разнообразие. Не покупайте больше коробок с подобным рисунком… Их у нее больше полусотни накопилось. И знаете, что она иногда говорит?

– Кэрри занимается коллекционированием? Воображаю! И куда вы деваете весь этот хлам?

– Кэрри отсылает их в качестве игрушек своим племянникам в деревню…

– Пустые?

– Иногда она кладет туда кое-что…

– Ну и что же она говорит?

– Она говорит: «Неужели эти художники не умеют рисовать ничего, кроме роз?»

– Вероятно. Мне почему-то тоже так показалось… – засмеялся Соммерс и прошел в свой кабинет с виноватым видом.

Открывая дверь, он обернулся и сказал:

– Как только появится Марк, пусть немедленно зайдет ко мне. Он мне нужен. Почта была?

– Почта у вас на столе, а телефонных звонков, представляющих интерес, не было.

– Хорошо. Сейчас я займусь почтой и своим «бортовым журналом», мне есть кое-что туда вписать… А позднее поговорим.

Когда Эрл вошел в кабинет, сердце радостно у него екнуло в груди. Наконец-то он снова у себя, в своем уютном кабинете, отдохнет душой и телом, и все тяжелое и сложное останется позади.

Усевшись за стол, он заметил на подоконнике вазу с цветами. Он улыбнулся, вздохнул и начал просматривать почту.

Большей частью это были счета или напоминания об уплате очередных взносов за аренду помещения, за машину, купленную в кредит, за целый ряд нужных приобретений.

Как кстати я получил эти деньги, – подумал Соммерс, – теперь можно будет расплатиться со всеми долгами, и еще кое-что останется на жизнь… Последний конверт, который он распечатал, содержал в себе письмо, подписанное некой миссис Флеминг. Содержание его сводилось к тому, что этой женщине понадобилась помощь фирмы «Сфинкс» в расследовании довольно нелепой и странной ситуации. Миссис Флеминг сообщала в письме, что она ежедневно получает анонимные письма оскорбительного характера с угрозами и постоянным напоминанием о ее скорой кончине, что ее мало тревожит, так как ей уже 86 лет и она давно готова предстать перед господом Богом, но оскорблений в ее адрес она терпеть не хочет.

Она сообщает в письме, что уже обращалась в полицию, но там отнеслись к делу несерьезно, они посоветовали ей не обращать внимание на угрозы какого-то маньяка, который от нечего делать терроризирует ее.

Далее она подробно сообщала свой адрес и выражала надежду, что «Сфинкс», пользующийся, как она слышала, доброй славой, на ее просьбу откликнется.

Ну что за дело, – подумал разочарованный Эрл. – Неужели придется заниматься подобной ерундой?

Он бросил письмо на стол и с досадой нажал на кнопку. В кабинет вошла Нэнси и вопросительно посмотрела на него.

– Марка все еще нет?

– Вчера он проводил меня до дома. Мы добрались с ним на городском транспорте. Потом он взял такси и уехал. По всей вероятности, он слишком поздно приехал домой…

– Ничего, скоро он купит машину, по меньшей мере, какой-нибудь «мустанг», он еще утрет всем нос! Надеюсь, что после этого он перестанет опаздывать на работу…

– Я задержался, чтобы купить этот ворох газет, – раздался голос входящего в кабинет Марка. Вид у него был крайне возбужденный. – Вчерашний рейс вызвал настоящую сенсацию, ты только взгляни на эти заголовки!

Эрл широкой улыбкой встретил приятеля.

– Салют, Марк! Я тебя давно уже жду.

– Привет, Нэнси, у вас все нормально?

– Спасибо, Марк… со мной порядок. А что пишут в газетах?

Марк бросил на стол Эрла кипу газет.

– Вот читай: «Катастрофа могла произойти!», «Маньяк за рулем самолета», «Счастливое приземление», «Загадочное происшествие» и так далее… Тебе повезло, старина, что пилот только слегка тронулся мозгами, иначе он не посадил бы лайнер с такой виртуозностью! Господи, я всю ночь не сомкнул глаз… мы столько пережили с Нэнси… А что ты думаешь на этот счет?

Вспомнив вчерашнее происшествие на борту самолета, он слегка поежился, холодок пробежал по его спине.

– Считай что ты родился заново, дружище, – сказал Марк, усаживаясь в одно из кресел. – Признавайся, страшно было, да?

– Я, конечно струсил, но изо всех сил старался не выдавать себя… Тем более что девчонка, которая летела в том же самолете, не проявила ни малейшего волнения, наоборот, она с насмешкой наблюдала за мужчинами, чуть не впавшими в панику…

– Девчонка? Несомненно, это обязательный атрибут во всех твоих похождениях… – с горькой усмешкой пробормотала Нэнси и отошла к окну, повернувшись к ним спиной.

Марк подмигнул Эрлу, который нахмурился.

– Девчонка? Это та самая особа, которая шла рядом с тобой по трапу? – спросил Марк с улыбкой.

– Да.

– Она мило тебе улыбалась, старина, даже я это заметил…

– Я познакомился с ней как раз перед посадкой. Она сказала, что ее зовут Леди Джен.

– Леди Джен? И ты сказал ей свое настоящее имя?

– Упаси боже! Я назвался Кларком Гейблом…

– И она проглотила твою наживку?

– Не моргнув глазом.

– Чушь! – сказала вдруг Нэнси.

– Леди Джен? Она что, англичанка? – спросил Байкинс и протянул свои длинные ноги.

– Скорее итальянка, – ответил Эрл, закуривая сигарету и исподтишка наблюдая за реакцией Нэнси. – Очень премиленькая такая…

– А кто такой тот тип, который сопровождал ее? – спросил Байкинс.

– Разве ее кто-нибудь сопровождал? – удивился Эрл.

Во вчерашней суматохе он даже не заметил, куда исчез тот самый грубиян, с которым они чуть не сцепились. Проходя мимо Эрла, гигант одарил молодого человека зловещей улыбкой, показав ему белоснежный ряд оскаленных зубов. Заметив это, он подумал: «Ну и чудище, не дай бог еще раз встретиться». Но куда потом девался этот загадочный великан, он не заметил, так как всецело был поглощен разговором Леди Джен с окружившими ее репортерами.

На вопрос, как она чувствует себя после такой встряски, она обворожительно улыбнулась и ответила:

– Это было одно из самых блестящих шоу, которое я когда-либо видела. Видеть такие чудеса мужества и отваги, которые выказывали наши милые мужчины, так отрадно… Но вот возьмите хотя бы мистера Кларка Гейбла, если бы не он, в самолете началась бы паника…

– Кларка Гейбла? – изумились репортеры, ничего не понимая.

– Звезды так ярко блестят, разве вы не видите блеска? – усмехнулась она, указывая пальчиком на Эрла Соммерса.

Эрл улыбнулся, вспомнив, как были шокированы представители прессы, и только один из них, кажется, Том Брайтон… или Бартон из газеты «Нью-Йорк Таймс», от души расхохотался и послал приветственный жест в их сторону. Леди Джен тут же прикрыла лицо сумочкой, чтобы не дать себя сфотографировать, и крикнула куда-то в сторону: «Билл!», потом юркнула куда-то вперед и исчезла в толпе. Она была единственная женщина с самолета, которую не подобрала «скорая помощь», впрочем, нашелся один мужчина, заменивший ее.

Эрл больше не видел эту девушку, но зато он с приятным чувством обнаружил в толпе два милых и дорогих ему лица. Нэнси и Марк проталкивались к нему сквозь невообразимую толчею.

– Я видел, как она поманила за собой здоровенного парня, пробираясь к выходу, – сказал Марк.

– Я с ним чуть не схватился… – рассмеялся Соммерс.

– Я так и думал. Судя по тому взгляду, который он на тебя бросил, вы расстались отнюдь не друзьями?

– Но они так держались, что никто не заподозрил их в какой-либо связи… – сказал Эрл и потянулся за сигаретой. – Нет, она не англичанка, так как говорит скорее с итальянским акцентом… хотя и рыжая.

– И она, конечно, назначила тебе свидание? – снова вступила в рискованный разговор Нэнси, тоже закуривая.

Соммерс не терпел подобных разговоров. Он притворился, что ничего не слышал, вышел из-за стола и подошел к бару.

– Сейчас мы выпьем немного по случаю избавления от неминуемой смерти, которая мне грозила вчера… а также за успешное окончание нашего дела.

– За наши успехи! – сказал Байкинс.

– За успех! – повторила Нэнси.

Они выпили. Марк углубился в чтение газет, потом поднял голову и сказал:

– Тут пишут, что пилота временно отстранили от полетов и поместили в клинику под наблюдение врачей-психиатров… Как ты думаешь, Эрл, что же все-таки произошло? Может, он наглотался наркотиков?

– Не думаю, об этом бы написали… Скорее всего, это хулиганство, озорство, наконец… Ведь он так ловко посадил самолет, что доказывает его вменяемость. Тут пишут, что он сам ничего понять не может, что с ним произошло.

– Ну а что ему еще остается говорить?

В этот момент в приемной зазвонил телефон. Нэнси бросилась к себе и плотно закрыла за собой дверь.

– Ну а что ему еще остается говорить?

Марк пристально посмотрел на Соммерса и чуть заметно ему подмигнул.

– Ревнует тебя к этой девчонке? Как ее? Леди Джен…

Эрл ничего не ответил. Они долго молчали, потягивая виски.

Когда в кабинет снова вошла Нэнси, мужчины уже курили. На их лицах было написано благодушие и удовлетворенность.

– Ты сегодня же зайди к нашим соседям в фирму по продаже машин. Поговори, может, тебе предложат что-нибудь подходящее, – сказал Эрл, глядя на Марка.

– Ладно. Я и сам думал, что мне пора уже обзавестись собственной машиной. Вот только неизвестно, во сколько она мне обойдется, и еще, что скажет мама…

– Мама скажет о'кей. Кто звонил, Нэнси?

– Звонила какая-то миссис Флеминг. Она требует, чтобы кто-нибудь из «Сфинкса» приехал к ней немедленно, и назвала свой адрес. Я записала на всякий случай.

– Что хочет эта миссис Флеминг? – спросил Марк, подходя к бару и наливая вторую порцию. – Тебе налить? – обратился он к Соммерсу.

Тот отрицательно покачал головой и подошел к своему столу.

– Вот, возьми, почитай! – Он нашел среди почты письмо миссис Флеминг и протянул Марку.

Прочитав его, тот усмехнулся.

– Кто-то терроризирует старуху. Что бы это значило?

– Пойди и узнай, – сказал Эрл совершенно серьезно, – и захвати с собой бланк договора.

– Ты что, серьезно? – поразился Марк, чуть не захлебнувшись виски.

– Вполне. Дети и старики требуют повышенного внимания. Если ты увидишь, что она совсем выжила из ума, успокой ее как-нибудь, впрочем, судя по письму, которое она нам прислала, она владеет хорошим слогом и вполне логично выражается. В общем, действуй по обстановке.

– Идти прямо сейчас? – уныло спросил Марк.

– Да. А вечером мы все трое пойдем развлекаться в какой-нибудь балаган… Не возражаете?

По сияющим глазам Нэнси Эрл понял, что это ей понравилось. Марк кивнул, допивая виски. Нэнси сунула ему листок с адресом миссис Флеминг.

– Вот, возьми… И желаю успеха! – сказала она.

Он взял листок, прочитал и ахнул.

– Бруклин?! О, господи! Будем искать анонимщиков, ухлопаем на это уйму времени и в результате получим 50 долларов, – проворчал он, надевая шляпу.