Попаданка для лорда Шнейдер Наталья

Глава 4

Опустив взор, точно смутившись, я медленно потянула завязку на том кружевном чуде, в которое меня облачила Бет. Заглянула лорду в глаза, шагнув чуть ближе.

Не интересуют тебя мои прелести? Так не интересуют, что глаз отвести не можешь от груди, пока скрытой тканью? Я повела плечом, позволяя кружеву сползти, обнажив грудь почти целиком.

Вот только почему у меня самой перехватывает дыхание и слабеют колени под этим темным, полным желания взглядом?

– Вон, – сипло произнес лорд.

За спиной прошелестели шаги, открылась и закрылась дверь. Я не оглянулась. Не смогла отвести глаз от его лица. Словно его вожделение каким-то образом передалось и мне, смывая и злость, и стеснение. Ткань скользнула к ногам предвкушением ласки. Я переступила через нее, почти не замечая холода пола.

Упав, стукнула о камень шкатулка с украшением. Лорд словно не заметил этого, шагнул ближе. Под его взглядом заныла грудь, а сердце ухнуло в низ живота да там и осталось, растекаясь теплом. Да что же он со мной делает?

Да что же я делаю?

Я отступила на шаг, но лорд мгновенно оказался рядом. Сжал в объятьях, заглядывая в глаза.

– Зачем вы это делаете? Мое терпение не бесконечно.

Глубокий бархатный голос, хрипловатый от страсти, отозвался дрожью в теле, сметая остатки разума.

– Не знаю, – прошептала я.

Может быть, если мы займемся любовью не во сне, как мне тогда казалось, а наяву, я успокоюсь? Может быть, нет в этом лорде ничего такого этакого, а есть просто долгое воздержание – много лет я не позволяла себе и думать о мужчинах. Просто вожделение? Может быть, просто дать ему выход, и наваждение пройдет?

Его глаза, в которых желание мешалось с яростью – той же яростью, которая несколько мгновений назад заставила меня потерять голову – были слишком близко.

– Ни одной женщине не удавалось настолько меня взбесить. И настолько… сводить с ума. Как вы это делаете? Приворот?

Его дыхание щекотало губы, отзываясь мурашками вдоль позвоночника.

– Нет, – голос сорвался. – Это вы… – слов не хватало, дыхание перехватывало, – вы сами…

– Я вас ненавижу, – выдохнул он и впился в мои губы.

Подхватил под бедра, поднимая над полом, впечатал в стену, продолжая целовать. Холод камня, жар его тела, обжигающий, несмотря на одежду, жадные губы, настойчивый язык…

Да что же ты со мной делаешь!

Вздох превратился в стон. Лорд отстранился на миг, заглядывая в глаза. Я обвила руками его шею, притягивая к себе, сама потянулась навстречу, прижимаясь всем телом.

Делай что хочешь, только не отпускай. Не отпускай…

Он и не выпустил.

Прижал еще крепче – хотя ближе, кажется, было уже невозможно. Провел губами вдоль шеи, легонько прихватил зубами мочку уха, заставив меня всхлипнуть.

Отстранился на миг – не знаю, как ему удалось справиться со штанами, так и не поставив меня на пол – и снова двинулся навстречу, заполнив меня целиком.

Я ахнула, подаваясь к нему, обвила ногами его талию.

– Кричи, – рыкнул он, прижимаясь лбом к моему лбу. – Моя.

– Нет, – простонала я.

Это просто похоть. Просто долгое воздержание. Сейчас это закончится, и наваждение пройдет.

– Моя, – повторил он, двинувшись навстречу, заставив меня выгнуться, вырывая очередной стон.

– Нет…

– Нет? – повторил он. Замер, чуть отстранившись.

Я нетерпеливо дернулась навстречу, но он по-прежнему держал мои бедра, контролируя каждое движение.

– Может быть… – он качнулся медленно-медленно, так же мучительно медленно отстранился, и опять замер, и опять удержал меня, так что я едва не разрыдалась от нетерпения, – …мне остановиться?

– Нет! – я крепче обхватила его талию ногами, подаваясь к нему и в этот раз он не стал меня удерживать. – Не… останавливайся.

– Моя, – довольно выдохнул он, снова заставляя меня выгибаться дугой. – Кричи.

Я мотнула головой, прикусив губу. Мало ли, что там случилось ночью, тогда я была не в себе. А сейчас замок наверняка проснулся, а за дверью стоит Бет, ожидая, когда ее позовут обратно.

– Двери толстые, – выдохнул он, точно поняв, о чем я думаю. – Никто не услышит.

И я сдалась. Слишком уж было хорошо, почти невыносимо хорошо. Отдалась этому ритму, движениям лорда, его рукам, удерживающим меня так легко, словно я вообще ничего не весила, словно превратилась в одну сплошную волну наслаждения, напрочь смявшую разум, рвущуюся из тела с криком, пока, наконец, не обмякла, расслабившись.

Его движения стали неровными, резкими, еще несколько толчков – и он, застонав, замер, тяжело дыша. Выпустил меня из рук, и я едва не сползла по стене на подгибающихся коленях.

Что же ты со мной делаешь, зараза этакая?

Он обнял меня, переводя дыхание, я спрятала лицо у него на груди, чувствуя себя совсем маленькой в таких сильных и надежных объятьях. Сердце постепенно успокаивалось. Я глубоко вздохнула.

И обнаружила, что стою совершено без ничего, прижимаясь к едва знакомому – или, наоборот, теперь слишком хорошо знакомому – мужику, в комнате не слишком натоплено, а босые ноги и вовсе онемели от холода.

Я дернулась, выворачиваясь. Его руки на миг напряглись, прежде чем разжать объятья и выпустить. Лорд отвернулся, завозился со штанами. Я метнулась туда, где на полу все еще валялся пеньюар или как его тут называют, прыгнула на кровать, закутавшись в него и не глядя на… мужа, что уж теперь. Милорд муж. Я усмехнулась про себя, старательно глядя мимо него.

Он тоже не смотрел в мою сторону. Подошел туда, где утром стояли таз и кувшин, теперь накрытые полотенцем. Я обернулась на плеск воды.

Муж бросил в меня комок мокрой ткани – я поймала полотенце.

– Приводите себя в порядок и одевайтесь. У нас и без того было немного времени, а сейчас его и вовсе нет. Мне не… – он досадливо поморщился. – Теперь придется действительно торопиться.

– Если не хотите опаздывать, может быть, не стоит меня ждать?

Тем более что я понятия не имею, как обходиться со всем этим роскошеством, что разложено на постели. Провожусь невесть сколько.

– Хотите пойти на попятную, миледи? Ваши слова не весомей дуновения ветра? Хотя чего еще ожидать от женщины?

Я хочу, чтобы ты пошел вместе со своим королем… на охоту, в берлогу. Глубокую и темную берлогу. Говорить гадости женщине, которую… с которой только что…

– Впрочем, надо быть глупцом, чтобы всерьез поверить в вашу покорность.

– Покорность? Вот уж этого вы точно не дождетесь.

– Посмотрим. И не тяните время.

– Я и не тяну. Это же вы решили выразить свою ненависть таким странным образом, – усмехнулась я. – Да отвернитесь вы, наконец!

Он дернулся, как от удара. Медленно выдохнул, стиснув зубы.

– Не отвернусь. От вас можно ждать чего угодно, вплоть до ножа в спину. И перестаньте играть в скромницу, мы оба знаем, что ничего нового я не увижу.

Ну и подавись. Меня тоже не так просто смутить.

Я швырнула в него испачканное полотенце – лорд не спеша отступил, и тряпка шлепнулась об пол. Жаль, так хотелось, чтобы – в морду. Холеную породистую морду. Я взялась за сорочку, пытаясь разобраться, где тут у нее перед, где зад.

Лорд вырвал у меня из рук рубашку, прежде чем я успела пискнуть.

– Поднимите руки.

Я не стала спорить. Да уж, раздевать меня мужчина раздевал, а вот чтобы одевал…

Ткань накрыла меня с головой, скользнула вдоль тела. Лорд резко дернул вниз подол. Что-то острое чиркнуло по боку. Я вскрикнула от неожиданности.

– Что опять за игры, – рыкнул он. – Прек…

И осекся, увидев, как на белоснежном полотне сорочки рядом со швом проступила кровь.

Я ругнулась под нос, схватилась за бок, нащупав что-то твердое и тонкое. Вытащила.

Иголка. Швейная иголка, старая и порядком заржавевшая.

Я задрала подол, разглядывая глубокую кровоточащую царапину на боку. Обработать бы, да чем здесь обработаешь? Ладно, авось обойдется. До свадьбы заживет. Я нервно хихикнула, поняв, что сморозила. Хорошо хоть, про себя. Собралась было одернуть подол и продолжить одеваться – времени в самом деле не было – но зацепилась взглядом за шов. Рядом с которым было две ржавые точки. Если бы иголку забыла в сорочке нерадивая портниха, ржавчина бы отпечаталась по всей ее длине, а не только там, где она входила в ткань.

Мелкая пакость. Интересно, кому это так не по нраву новая хозяйка замка? Бет? Вряд ли. Она могла бы с невинным видом повыдергивать мне половину волос, пока расчесывала. Что толку гадать? Пока я никого здесь не знаю.

– Что там у вас? – Лорд растянул ткань, разглядывая ее. Сдвинул брови.

– Дайте сюда.

Я разжала кулак.

Он взял иглу. Шагнул к двери, распахнув ее едва ли не пинком. Да сколько можно мебель портить! Втащил за руку Бет – та только пискнула и зажмурилась, съежившись, точно ожидая удара.

– Что это? – прорычал лорд.

Девушка, побелев, уставилась на его ладонь.

– Иголка, милорд. Я не понимаю…

Он замахнулся, собираясь влепить ей пощечину.

Сама не знаю, как я оказалась рядом, как повисла на руке.

– Совсем офонарел, придурок?!

Он стремительно развернулся, и на секунду мне показалось, что сейчас ударят и меня.

– Нерадивую прислугу следует учить, – прорычал он. – Не лезьте, если не хотите, чтобы…

– Чтобы и мне досталось? – Я вздернула подбородок. – Так давайте, чего стесняться! Научите покорности, вы же так ее хотели!

– Миледи, не надо… – прошелестела Бет.

– Когда король приказал на мне жениться, его вы тоже учили пощечинами? – не унималась я.

– Король! – он охнул. – Бет, быстро помоги ей одеться!

Бет торопливо усадила меня на табурет, подставив под ногу низенькую скамейку, начала натягивать чулок. Лорд пристроился к другой ноге, преклонив колено. Я невольно хихикнула – прямо благородный рыцарь у ног прекрасной дамы. Не стоило, конечно, но нервы уже отчетливо начали сдавать. Лорд, кажется, понял, поднял тяжелый взгляд.

– Жаль, что эта завязка не на вашей шее.

Отвечать я не стала.

Так же, в четыре руки, они облачили меня в платье. Лорд подобрал с пола шкатулку, и было заметно, что он вовсе не хочет, чтобы я носила это украшение. Но все же передал его Бет, и та пристроила мне на шею тяжелое ожерелье, в котором зеленые камни мешались с винно-красными. Может, и правда изумруды с гранатами, я не слишком разбираюсь в драгоценных камнях. С моей работой драгоценности не поносишь, так что я на них и не засматривалась. То, что осталось от подарков Артура, так и лежало где-то в недрах шкафа. На черный день.

Лорд подхватил меня под руку и повлек прочь.

За дверью спальни обнаружилась еще одна комната. Табурет у окна, рядом с ним рама для пялец. В углу – подобие пюпитра, перед которым – скамеечка, наподобие той, на которую Бет пристраивала мою ногу, надевая чулки, только обитая чем-то мягким. Рядом – высокий шандал на пять свечей. На пюпитре стояла толстая и на вид тяжелая книга. Священное писание, подсказала мне память Кэтрин. Отлично. В смысле, отлично не то, что единственная книга здесь – местный аналог библии, а то, что леди Кэтрин умела читать, а значит, и я смогу научиться. В нашей средневековой реальности, насколько я знаю, этим умением могли похвастать далеко не все знатные дамы. Да и рыцари… А без книг я тут быстро рехнусь.

Впрочем, вряд ли у лорда обширная библиотека. Эта дура на пюпитре размером с монитор и толщиной в две моих руки. Да еще и окована серебром и украшена камнями. Если это не семейная реликвия, что передается из поколения в поколение века три, значит, книги здесь рукописные, на пергаменте и безумно дорогие.

– Ваша комната, – бросил лорд, продолжая тащить меня за собой.

Я в своих тапочках на платформе едва поспевала следом, путаясь в юбках, и наверняка уже не раз упала бы, если бы он не продолжал крепко держать меня за локоть.

– Потом скажете, что вам нужно, и я велю принести. Леди Маргарет, упокой господи ее душу, была набожной и любила рукоделие. После нее эту комнату никто не трогал.

А еще леди, похоже, была довольно неприхотливой. Я бы сказала, аскетичной. Никакого досуга, кроме рукоделия или молитвы? Нет, этак я точно рехнусь.

Мы распахнули еще одну дверь и устремились по коридору.

– Что означает «офонарел»? – спросил вдруг лорд. – Что такое «придурок» я понял, хотя никто из моих знакомых и не пользуется этим словом.

Я наступила на подол и едва не кувыркнулась носом в пол. Лорд вздернул меня на ноги прежде, чем я успела упасть.

– Не замечал раньше, чтобы вы были настолько неуклюжи.

– Это вы на меня дурно влияете, – буркнула я и застыла на краю витой лестницы. Очень крутой. Я бы и в джинсах с кроссовками спускалась по ней бочком и придерживаясь за стенку.

– Не бойтесь, – сказал он. – Я держу крепко. И удержу, что бы ни случилось.

Я подняла на него взгляд. Лорд смотрел серьезно и внимательно.

– Если бы вчера, когда вы спускались на свадебный пир, я был с вами, вы бы не упали.

– Разве вам не все равно? – не удержалась я. – Вы же…

– Вы – моя жена. Я этого не хотел, но… я на это согласился. – Он шагнул на лестницу, полуобернувшись ко мне. – А значит, мой долг – вас защищать. И увиливать от него я не намерен, как бы ни относился к вам. Как бы ни хотел…

В его глазах промелькнуло что-то очень похожее на боль.

– Как бы ни хотели видеть на моем месте другую? – невесело усмехнулась я, двинувшись вслед за ним.

Что я несу? Какая мне разница, что у него на душе? Даже если он и сохнет по кому-то, мне-то что с того? Пусть себе вздыхает по своей прекрасной даме, лишь бы меня не трогал лишний раз!

– Это не имеет значения, – сухо произнес лорд, видимо, пожалев о нечаянно вырвавшейся откровенности. – Вы бы тоже хотели видеть на моем месте другого. И довольно об этом.

– Я никого не хочу видеть на вашем месте, – ровным голосом произнесла я.

Вообще никого. Мне не нужен муж. Никто не нужен. Мне нужен мой дом, моя работа и моя жизнь. Но если ты – плата за то, что я не лежу в могиле, значит, придется оплачивать этот счет.

– Не лгите. – Льда в его голосе хватило бы на промышленный холодильник.

А может быть, монастырь – на самом деле не такая плохая идея? Чем он хуже, к примеру, моей работы? Вставать ни свет ни заря и вкалывать допоздна? Нормальная работа на две ставки плюс дежурства. Всенощные бдения – или как там оно называется? Суточные дежурства в экстренной хирургии. Монастырский устав? Очередное постановление дорогого минздрава, необходимое к исполнению, и неважно, что это сущая глупость. Монастырский устав, пожалуй, намного безвредней. Возможные склоки? Молодой сплоченный коллектив. По счастью, чаша сия меня миновала. Посты? Во время экстренного дежурства по городу в туалет забежать некогда, не то что поесть. Что еще есть на работе, чего нет в монастыре? Карьерный рост? Мне не светил: я хорошо умею оперировать и очень плохо – лавировать среди разнообразнейших начальственных директив. К слову, в монастыре можно подсидеть мать-настоятельницу, вот тебе и карьерный рост. И никаких мужиков. Никаких, так их и разэтак, лордов.

К слову, держал он действительно крепко, и через несколько ступеней я почувствовала себя уверенней. Лорд, кажется, это заметил и прибавил шагу, но я все равно поспевала за ним без труда.

– Так что такое «офонарел»? – повторил он.

А вот назло тебе падать не стану.

– Только не говорите, что это на вашем родном языке и просто звучание похоже, – продолжал лорд. – Я неплохо знаю арганак и не помню там таких корней.

Будешь смеяться, но это в самом деле на моем родном языке. Который ты точно не знаешь.

– Берега попутал, – буркнула я. – Оборзел вконец.

Все равно ведь не отвяжется.

Он приподнял бровь.

– У вас удивительно любопытный лексикон. Но я понял, что вы хотели сказать. – Он помолчал. – С чего вы решили вступиться за прислугу после того, как пострадали от ее небрежения? Если бы Бет перебрала вещи как следует, вы бы не поцарапались.

– Бет, скорее всего, ни при чем.

– С чего вы взяли?

– Иголка попала в ткань недавно. Ржавчина была только в месте укола, а не по всей длине.

Он нахмурился.

– Значит, вы действительно поняли. Мне показалось, вы подумали, будто я настраиваю против вас домочадцев и прислугу. Потому и вспылил.

А не все ли тебе равно, что я о тебе подумаю? Ты же меня ненавидишь… и очень эффективно это демонстрируешь… Блин! Да что ж это такое? Опять щеки горят.

– Обычно я не бью слуг. Не знаю, что нашло в этот раз.

Вот только Бет перепугалась до полусмерти, увидев выражение твоего лица.

– Прощу прощения, что напугал вас.

– Вы же не меня пытались ударить, – пожала я плечами.

– Вы всерьез хотите меня заставить извиняться перед прислугой? – спросил лорд с искренним любопытством.

– Заставить? Разве я могу вас заставить? – копируя его тон, удивилась я.

– Многие женщины на вашем месте были бы уверены, что смогут, – усмехнулся он.

– Только не говорите, что до сих пор вы имели дело с круглыми дурами, – с ехидством произнесла я. – Заставить вас? Как? Деньги и все, что нужно для жизни – в ваших руках. Лишить вас своего общества? Даже если бы это было возможно, сомневаюсь, что вы огорчитесь.

Вряд ли стоило говорить это прямо, но у меня не осталось сил на экивоки. Сейчас изображу перед королем примерную супругу, вернусь в спальню и запрусь там. А ведь еще только утро. Когда же этот бесконечный день закончится? А ведь еще ночь… Хотя вряд ли после сегодняшнего он придет повторить. Или придет? Ой, нет, не буду об этом думать, иначе точно с лестницы навернусь. Лучше уж о плохом.

– Вы не боитесь, что сами вкладываете оружие в мою руку? – холодно произнес он.

Я снова усмехнулась.

– Милорд, вы не похожи на дурака. Значит, прекрасно понимаете все это сами. Что еще может быть для вас важным? Дружеская поддержка, тепло и участие? Так за ними вы пойдете, разумеется, к друзьям. Интересные разговоры и развлечения? Опять же друзья. Так на что я могла бы надавить, чтобы вас заставить?

– Вы рассуждаете как мужчина. Но есть еще одно.

– Вы хотите обсуждать это там, где любой может услышать?

За очередным поворотом обнаружилась дверь. Лорд остановился перед ней.

– Все, что происходит за этой дверью, остается за ней. В наших покоях, куда не допускаются посторонние. Говорите. Итак, есть еще одно. То, чем женщины пользуются слишком часто.

– Мужское вожделение? – Я не стала отводить взгляд. Сил краснеть и смущаться уже не осталось, и я продолжала с безжалостной прямотой: – Супружеский долг и все такое… Даже если я вдруг вам откажу, вас это остановит?

– Не знаю. – В его голосе мелькнули уже знакомые хриплые нотки. – Я всегда гордился своей выдержкой. Но вы… Расчетливый мужской ум, который вы только что явили – и потрясающая женственность. Бесстыдство, с которым вы отдаетесь…

Я все-таки зарделась, и он, приподняв мой подбородок, провел большим пальцем по щеке.

–…и смущенный румянец, как сейчас, этого не подделать. Беспощадная откровенность, с которой вы говорите сейчас – и откровенная ложь.

– Я не…

Он покачал головой и накрыл пальцами мои губы.

– Безрассудная смелость, с которой вы встали у меня на пути, и беззащитность… я ведь и вправду могу сделать с вами что угодно, и это пугает меня самого. Потому что сегодня утром я не знал, утопить ли вас или вытащить из воды и…