Високосный убийца Мальдонадо Изабелла
Детектив рухнул в кресло.
– Мать честная… так сколько всего убийств?
– Вероятно, восемь. Нападение случается каждые четыре года.
– В один и тот же день, – добавил Перес.
– Двадцать девятого февраля, – О’Мэлли кивнул. – Помню как вчера. Такое забудешь!
Прогресс наметился.
– А что необычного?
– Я тогда второй раз разводился. – Детектив стиснул челюсти.
– Нет, в расследовании?
– К тому и веду, – раздраженно буркнул он. – Короче, вторая моя супружница, Бренда, была совсем не подарок. Устроила мне сущий ад.
Нина, кажется, поняла, к чему он вел.
– У вас были проблемы в браке?
По лицу О’Мэлли пробежала тень.
– Мне поручили дело Ла Йороны, а на следующий день мой юрист назначил встречу с Брендиным юристом – к слову, тем еще кровопийцей. Мы с женой всего-то два года вместе прожили, а она хотела прикарманить половину моей пенсии! – Он стукнул кулаком по столу. – Да пошла она!
– Вернемся к делу Ла Йороны. – Нина с удивлением поняла, что стала пользоваться местным названием. – У вас на уме было совсем другое, когда…
– Ни фига подобного, – детектив сердито зыркнул на нее. – У меня мухи отдельно, котлеты отдельно. На работе я выбрасываю личное из головы. Не распыляюсь.
Нина усомнилась. О’Мэлли даже не заметил, как одно лишь воспоминание о разводе отвлекло его от рассказа.
– Мы подняли ваши файлы, – осторожно вмешался Перес. – Давайте вместе их посмотрим. Что вам удалось выяснить? – Он открыл ноутбук и развернул к О’Мэлли. – В СУЗ есть сканы страниц из папки – той самой, двадцативосьмилетней давности.
По дороге Перес объяснил Нине, как оцифровывают полицейские отчеты. Никто уже не рылся в пыльных бумажках, рассыпающихся на глазах, – их легко потерять, положить не туда, испортить. Теперь все лежало в «облачном» хранилище и нужный документ находился за минуту.
О’Мэлли надел очки для чтения:
– Помню, раньше отстукивал отчеты на пишущей машинке, представляете? Сейчас-то все цифровое, даже мои старые эскизы[21]… Рехнуться можно. – Он наклонился к экрану. – Да-да, вот он. Район Паломино. Жили там рабочие, в основном латиноамериканцы. Как ни странно, тихое местечко.
– Что странного? – резковато спросила Нина.
Детектив поднял глаза и сообразил: перед ним два латиноамериканца.
– Кхм… В смысле, для первого дома неплохо. – О’Мэлли прокашлялся. – Молодые въехали месяца за два до убийства, впервые купили свой угол.
Нина промолчала: детектив явно имел в виду совсем другое.
– А вот коробка для обуви. – Он показал на копию старого снимка. – Стояла у шкафа.
Нина глянула на экран.
– В отчете написано, там лежали письма от любовницы…
– Да, сожженные. Только одно удалось разобрать, и то не полностью.
– Его напечатали на машинке. – Нина пристально посмотрела на О’Мэлли. – Странно для личной переписки, не находите?
– Да мне откуда знать, как общаются влюбленные? – Он беспечно махнул рукой. – Может, она писала как курица лапой.
– Вы установили личность другой женщины? – спросил Перес.
– Не-а. Посыпали бумагу порошком, но отпечатки не проявились. Опросили друзей, родственников – они тоже ничего не слышали про любовницу.
Современные детективы использовали бы нингидрин – с его помощью намного проще обнаружить следы на различных поверхностях.
– Как можно отправить письмо, ни разу его не коснувшись? Не странно ли?
– Не очень, – с вызовом бросил О’Мэлли. – Сразу отвечу: я даже не удивился, что любовница не давала показаний. Оно и понятно: журналисты устроили настоящий цирк! А родня вообще ее прибила бы.
Нина подошла с другой стороны:
– Как отреагировали родители?
– Сами-то как думаете?
Она сдержала вздох.
– Они предлагали свою версию? Или согласились с двойным убийством и самоубийством?
– В такое сложно поверить. Ясное дело, они все отрицали. Родители жены твердили: та, мол, была доброй католичкой, у нее рука не поднялась бы. Еще устроили страшный шум, что девочка осталась некрещеной, – якобы мать отправила ее душу в чистилище.
– Ну?.. – подтолкнула Нина.
– Да ясно: они отрицали очевидное! – Детектив пожал плечами. – Жена только-только родила, вот и снесло крышу. Такое случается. А еще муж-изменщик… – О’Мэлли щелкнул пальцами. – Сорвалась с катушек.
– А семья Виктора?
– У них было двое детей, оба мальчики. – Старый детектив вздохнул. – Через год после смерти первого второй погиб в бою. Я спрашивал про Виктора, а они говорят: набожный был парень, любил семью и никогда не стал бы изменять.
– А орудие убийства? – продолжала Нина. – Родственники упоминали, что жертвы хранили дома пистолет?
– Сказали, оружия не было. Даже для самозащиты. – Детектив ткнул в нее пальцем. – И нечего так на меня смотреть! У кого есть оружие, редко признаются. Тем более что Вега жили в опасном районе. – Собеседник выставил ладонь, предвосхищая возможное обвинение. – И латиносы тут ни при чем!
Нина не отвлекалась:
– Вы отследили владельца?
– Прогнали через АТФ[22] – преступники пистолетом не пользовались. Серийный номер указал на оружейный магазин в городе Месе – вот только он закрылся, когда хозяин умер, примерно за два года до убийства. Его родственники выбросили все записи, и мы подали заявку на ручной поиск через федеральную базу закупок. Пришлось подождать месяцок, но ответ нам дали. Покупатель оказался каким-то забулдыгой из Месы. Его застрелил проезжий, а кто потом забрал пистолет, неизвестно.
– Трудно представить, как он попал в дом Вега, – подчеркнула Нина. – Семья не имела ни уголовного прошлого, ни связей с бандитами.
О’Мэлли только почесал в затылке.
– Да пистолет мог раз десять поменять хозяев! Когда частные лица приторговывают оружием, никаких записей не ведется.
Нина открыла документ с результатами допроса соседей.
– В ночь убийства никто не слышал выстрелов.
– Малокалиберный револьвер, что вы хотели? Дом стоял на отшибе, а единственные соседи как раз уехали.
Подозреваемый продумывал все до мелочей и наверняка знал об отъезде соседей. Перес водил пальцем по экрану, а Нина пробегала глазами череду мелькающих фотографий. Место преступления казалось безмолвным свидетелем невыразимого кошмара, произошедшего той ночью.
Нина разглядывала снимки тел, застывших во времени, – и вдруг остановила Переса.
– Стоп, верните то фото!
Он пролистал к предыдущему изображению.
– Взгляните на стену. – Нина увеличила масштаб на тачскрине.
– Ничего не вижу, – недоумевал О’Мэлли.
– Вот именно, – с нескрываемой радостью заметила она.
– Не пойму, к чему вы ведете, – нахмурился детектив.
– Среди брызг есть пустой участок.
– Чего?
Геррера сильнее приблизила необходимое место.
– У нижнего края снимка видны брызги на стене – туда попала кровь Виктора. Но вглядитесь, среди красного заметно чистое пространство.
– Там тоже кровь, – возразил детектив.
Нина рассеянно кивнула. Ее мысль лихорадочно работала.
– Да, одна-две капли стекли, и все же на эту часть стены брызги не летели.
– К чему вы клоните? – Перес повернулся к ней.
– К тому, что труп Виктора двигали.
– Может, он немного сполз после выстрела, – слабо возразил О’Мэлли.
Нина приподняла бровь.
– Сами знаете, это неправда. Пуля угодила прямиком в переносицу – он и глазом не успел моргнуть, как умер, и шевелиться уже не мог.
Выстрел в переносицу помогал снайперам мгновенно устранять террористов, держащих пистолет у виска заложника: пуля повреждала участок мозга, отвечающий за движение. О’Мэлли был в курсе этого, как и любой коп.
– Покажите фото со вскрытия, – обратилась Нина к Пересу.
Тот кликнул по очередной папке.
Геррера рассмотрела снимки голого тела мужа до, во время и после процедуры. Потом изучила фотографии жены, начиная с первых, сделанных на месте преступления.
И тут ее осенило.
– Мать твою налево… – прошептала она.
– Ну что опять? – проворчал О’Мэлли.
– Жена, Мария! – Нина показала пальцем на экран. – Обратите внимание на трупные пятна! Здесь, на левой руке!
Она заметила скопление крови синюшно-фиолетового цвета на левом боку Марии. Зато бок, на котором та лежала, был намного бледнее – от него отлила вся кровь.
– Не понимаю. – О’Мэлли поморщился.
– Вот. – Нина растянула изображение. – Посмотрите на руку.
Мария погибла в зимней ночнушке с длинными рукавами, и трупные пятна не были заметны.
Нина постучала по экрану пальцем, еще больше увеличив масштаб.
– Видите? Мария осела на правый бок.
Перес уловил мысль.
– А пятна и белые отпечатки остались на левом!
О’Мэлли выругался сквозь зубы.
– Н-да, незадача…
– Еще какая! – воскликнула Нина. – Мария умерла последней, верно? Кто же двигал тело?
– После выстрела в голову не сможешь устроиться поудобнее. Ее переложили.
– И не сразу, – подхватила Нина, оживляясь. – Пока убийца был чем-то занят, кровь успела скопиться на левой стороне.
– Наверное, перекладывал что-нибудь, – выдвинул версию Перес.
– Тело мужа, например. – Деталь головоломки встала на место. – Подозреваемый создавал определенный сюжет, и доказательства должны были соответствовать. Он заранее поджег любовные письма и положил их в коробку!
Перес еще раз нажал на файл со снимками дома.
– Там нашли пепел.
Открылось несколько фотографий кирпичного камина с обугленными обрывками бумаги.
Вне себе от волнения, Нина стиснула руку Переса.
– Вполне достаточно поводов возобновить дело, но еще нужно найти доказательства тройного убийства. – Она повернулась к подозрительно затихшему О’Мэлли. – Можно посмотреть улики, которые вы собрали?
– Они в хранилище вещдоков, – ответил детектив, не поднимая глаз с пола. – Хм… Признаться, бесит меня вся эта история.
Нина поумерила пыл – в конце концов, ее находка ничего хорошего для О’Мэлли не значила.
– Послушайте, мы не пытаемся вас очернить, просто…
– Я сам виноват, – перебил детектив. – Не вы. Проморгал важное. И возня с разводом не оправдание. Дал маху, чего уж там…
Он не мог взглянуть им в глаза.
– Я подвел жертв и местных жителей, это недопустимо. Получу хорошую взбучку – и поделом.
Глава 13
Нина вышла из автомобиля Переса и оглядела нарядное бежевое здание. Рынок «Меркадо весино» занимал большую площадь и был построен в простом и элегантном стиле. На вершине изящного оштукатуренного фасада красовался бронзовый колокол.
На утреннем совещании Перес объяснил: «Меркадо весино» принадлежит семье Сото – родственникам Марии Вега. После визита к О’Мэлли он позвонил в хранилище вещдоков и попросил предоставить улики по делу Ла Йороны. Специалисты предупредили: поиски займут около часа, и детектив предложил напарнице пока перекусить. Вот только не сказал где.
– Зачем мы здесь? – поинтересовалась Нина.
– Я заметил, как утром вы поклевывали рогалик. – Перес подмигнул. – Знаю, чего вам не хватает.
Геррера проигнорировала шутку.
– Не хочу столкнуться с кем-нибудь из Сото. Они спросят о расследовании, а у нас пока нет версии для родных.
Детектив отстегнул ремень безопасности и открыл дверь.
– Поверьте, мы здесь не просто так.
Снаружи рынок напоминал типичный мексиканский базар: продавалось все, от предметов искусства до одежды и свежевыжатых соков. Широкие стеклянные двери стояли под навесами из терракотовой черепицы, из динамиков доносилась бодрая народная музыка. Запах свежего кориандра в глиняных горшочках перемежался с ароматом керамических подносов с мылом из козьего молока. Нина не просто приехала в другой штат – само восприятие жизни было здесь иным, разительно отличаясь от холодного, серого востока.
Она неохотно последовала за Пересом к уличному грилю. Двое мужчин переворачивали кусочки курицы металлическими щипцами, а потом поливали соусом. От одного запаха у Нины заурчало в животе.
Перес рассмеялся:
– Говорил же! Я знаю, что вам нужно.
Мужчина у гриля наклонил голову к Пересу.
– Слава богу, привел кого-то, кроме своей страшилы-напарницы. – Он хохотнул – мол, просто шутка.
Агенты набрали курицы и мексиканского жареного риса и пошли к стойке с напитками. Глаза разбегались: и папайя, и арбуз, и орчата[23], и лимонад, и гуава, и какой-то непонятный сок.
– Что это?
– Колючая груша. – Перес показал на ярко-розовые фрукты в плетеной корзинке. – Напиток готовят из плодов местного аризонского кактуса. Очень вкусный сок, а уж если добавить в «Маргариту»… Как закончим работу, я вам куплю – попробуете перед отъездом.
В итоге Нина заказала колючую грушу, а Перес – папайю, и напарники отправились внутрь, к разноцветным деревянным скамейкам в фуд-корте.
За соседним столиком ели буррито двое здоровяков в ковбойских шляпах, клетчатых рубашках и джинсах с крупными серебряными пряжками на ремнях. Они разговаривали по-испански и смеялись над общей шуткой. За другим столом сидели муж и заметно беременная жена, а рядом носились по коричневому кафелю их бесчисленные ребятишки.
Нина поняла: вот чего ей не хватало в приемных семьях! В ней не воспитали уважения к корням. Конечно, она выучила испанский и по возможности играла с латиноамериканскими детьми. А когда выросла, даже переехала в латиноамериканский район округа Фэрфакс. И все же расти среди себе подобных – совсем другое. Пожалуй, всю жизнь она оставалась одиночкой.
Перес заметил направление ее взгляда, и на его щеках появились ямочки.
– Серьезно, переезжайте в Финикс. Вам пойдет.
– Нельзя же переехать на другой конец страны. Я тут никого не знаю.
– И novio[24] будет скучать, да?
Он в открытую заигрывал с ней.
– Я ни с кем не встречаюсь и не хочу, – отрезала Нина.
– Хавьер! – раздался женский голос у нее за спиной. – Рада тебя видеть!
Геррера обернулась посмотреть, кто заговорил с ними, – и чуть не уронила вилку. Те самые глаза из газетных вырезок… Глаза из полицейских отчетов.
Перес прочистил горло.
– И я тебя, Тереза.
Стройная миниатюрная женщина пятидесяти лет сжала ладонь детектива.
– И даму привел! – она улыбнулась Нине. – Здорово.
– Агент Нина Геррера, – представил напарницу Перес. – А это Тереза Сото Мартинес.
Нина узнала имя из документов по делу и сообразила: Тереза Сото – сестра-близняшка Марии Сото Вега. Нина долгие часы просиживала за фотографиями с места преступления, и вот опять эти глаза… Жуть. Впрочем, теперь вместо мертвой пустоты в них светилось удивление.
Нина покраснела: Тереза наверняка ее узнала.
– Приятно познакомиться.
Женщина пожала ей руку.
– Я видела новости. Вы с Хавьером вместе работаете над тем ужасным убийством.
Именно этого Нина и боялась, когда Перес повел ее сюда обедать. Она вскинула голову и повернулась к детективу. Тот понял намек и обратился к Терезе:
– ФБР всегда готово прийти нам на помощь. Дело… непростое.
– Надеюсь, вы найдете преступника. – На симпатичном лице отразилась гамма чувств. – Только чудовище способно убить целую семью.