Мастеровой Дроздов Анатолий

– Завтра будет то же. Расходитесь.

Толпа недовольно заворчала и стала расползаться. Скоро пространство перед конторой опустело. Остался лишь один. Черемисин присмотрелся. Молодой мужчина, невысокий, коренастый. Одет в коричневый костюм из чесучи и такую же жилетку. Ее пересекала серебряная цепочка часов. Белая сорочка с отложным воротником, галстук-регат[38]. На голове – летняя фуражка с мягким околышем, на ногах – ботинки. Странная фигура. Чей-то служащий? Не похож. Приказчик? Вряд ли. Мастеровой? Они так не одеваются. Вместо жилеток носят широкие пояса, ботинкам предпочитают сапоги.

– Вы ко мне? – спросил Черемисин.

– Насчет места, – уточнил незнакомец. – Я мастеровой-многостаночник. Мастер на все руки.

– Следуй за мной! – бросил Черемисин и пошел к конторе.

В кабинете он предложил мастеровому сесть, сам устроился напротив за столом.

– Как зовут?

– Кошкин, Федор.

– Ко мне обращаться: господин инспектор. Специальность?

– Токарь, фрезеровщик, шлифовщик и так далее. Работаю на любых станках. Слесарное дело знаю. На все руки мастер, как изволили сказать.

Черемисин глянул на гостя с подозрением. Ишь, как пыжится! Явно врет – слишком молодой для таких заявлений.

– Где работал раньше?

– На заводе Мальцева в Москве.

– Почему взял расчет?

– Скучно стало. Одно и то же каждый день. Я разнообразие люблю.

– Почему к нам? Мастеровые много где нужны.

– Нравится оружие. На военной службе при оружейной мастерской работал. Многое чинил: ружья, пулеметы, револьверы. Хорошо знаю их устройство. Господа офицеры приносили пистолеты и охотничье оружие. Что угодно в порядок приведу, – улыбнулся мастеровой.

«Неужели? – подумал Черемисин. – Рогов давно просит найти ему оружейника. Только где же взять? На дороге не валяются. Хорошего токаря сыскать – проблема[39], а тут сразу всё. Да и молод больно. Что ж, проверим». Он достал из ящика стола небольшой металлический цилиндрик.

– Что это за деталь? – он протянул его Кошкину. – От чего?

Тот встал, подошел ближе и взял цилиндрик. Рассмотрев, повертел в пальцах и положил на столешницу.

– Болт Гринера, запирает стволы охотничьего ружья. Сделан небрежно. Присутствует конусность, где-то в пару соток. Вот тут, – он указал на косо срезанный край цилиндрика.

– Чем это грозит?

– Может в отверстие не зайти.

– Погодите!

Черемисин встал, подошел к шкафу и достал из него часть разобранного ружья – приклад с замком. Вернувшись к столу, взял болт и попытался вставить его в отверстие сбоку. Не получилось – болт вошел только на две трети.

– Подлецы косорукие! – выругался Черемисин.

– Это не беда, господин инспектор, – отозвался Кошкин. – Поправить – плевое дело. Отверстие чутка развернуть или болт подшлифовать.

– Паспорт есть? – спросил Черемисин, кладя ружье на стол.

Кошкин протянул ему серую книжицу. Инспектор быстро пролистал ее, остановившись на записи о прописке. Мастеровой поселился в доме Хвостовой. Ничего себе! Там и Черемисину дорого. Он вернул паспорт и достал из ящика блокнот.

– Выпишу тебе записку, – сказал, опустившись на стул. – В инструментальной мастерской отдашь штабс-капитану Рогову. Он решит, годишься ли. Если нет, приходи обратно – место подберем.

– А насчет жалованья?

– Тоже у него, – сморщился инспектор. Ишь, ушлый! Ничего не сделал, а про жалованье спрашивает.

Черемисин не хотел признаться, что неприязнь его продиктована завистью. Кошкин жил в доме, о котором инспектор много слышал. Паровое отопление, теплый клозет, ванна с горячей водой. Самому бы перебраться, только денег жалко. Когда у тебя на руках семья… Эх!

…Инструментальную мастерскую Федор отыскал скоро. Войдя внутрь, встал, разглядывая длинное, просторное помещение. Возле стен станки – разные. Токарные, шарошечные[40], долбежные, сверлильные. В отдалении – верстаки с тисками. За ними трудились рабочие: точили, строгали, сверлили. Шоркали напильниками. На вошедшего в мастерскую посетителя не обратили внимания. Заняты люди.

В центре мастерской стояли трое мужчин. Двое в мундирах: один высокий и стройный, второй низенький и пузатый. Третий явно мастеровой – по одежде видно. Немолодой – из-под кепки выбивается седина. Он держал что-то в руках, остальные рассматривали и, похоже, спорили. Федор подошел ближе.

– Не годится сталь, – говорил мастеровой. – Резцы ломаются один за другим.

– Может, руки кривые? – хмыкнул высокий офицер.

– Зря вы так, Михаил Игнатьевич! – покачал головой низенький. – Матвеев у меня лучший токарь. Если что говорит, так и есть. Нужно идти к начальнику производства – пусть меняют сталь для заготовок. Иначе сорвем выполнение заказа.

– Не быстрое дело, Николай Егорович, – возразил высокий. – Мы его в любом случае сорвем. Интенданты на дыбы встанут. Пока будем ругаться – время уйдет. Да и нас по головке не погладят. Дескать, просмотрели.

– А другой выход есть? – буркнул низенький.

Все трое замолчали. Федор воспользовался паузой и кашлянул, привлекая к себя внимание.

– Извините, ваши благородия, кто из вас будет Рогов?

Все трое недовольно посмотрели на него.

– Я буду, – сказал высокий. – Вам чего?

– Инспектор просил передать, – Федор протянул ему записку.

Рогов взял и быстро пробежал ее глазами.

– Черемисин пишет, что нашел нам квалифицированного оружейника, – сообщил остальным. – Это правда? – посмотрел на Федора.

– Так точно, ваше благородие! – доложил Кошкин.

– Может, он что подскажет, – хмыкнул низенький. – Дай ему, Матвеев.

Мастеровой протянул Федору короткую заготовку и резец. Кошкин взял их, рассмотрел, затем поднес заготовку к глазу и глянул в отверстие, направив его в сторону окна.

– Револьверный ствол? – уточнил. – Для нагана? Нарезы не выходят?

– Да, – подтвердил мастеровой.

– Сталь заготовки вязкая, – заключил Федор. – Зуб резца застревает и ломается. Не получится.

– Без тебя бы не разобрались, – буркнул мастеровой.

– Тут дорн нужен, – как ни в чем не бывало, продолжил Федор. – С ним получится.

– Что такое «дорн»? – удивился Рогов.

– Прошивка, протяжка, пуансон, – пояснил Кошкин. – Раз сталь вязкая, применять без зубьев. Нарезы дорн выдавит. Там глубина меньше сотой дюйма.

– Пятнадцать сотых миллиметра[41], – уточнил Рогов. – А где взять этот ваш… дорн?

– Сделать, – пожал плечами Федор.

– Сможешь?

– Да.

– Что нужно?

– Пруток оружейной стали, резцы, фрезы, измерительный инструмент. И еще рабочая одежда. Не в костюме же работать, – улыбнулся Федор.

– Ермолай Устинович! – подозвал Рогов немолодого мужчину в рабочем халате. – Вот тут мастеровой… Как зовут?

– Кошкин, Федор.

– Кошкин будет делать дорн. Обеспечь необходимым. Он скажет…

Спустя пять минут Федор работал за токарным станком. Привычно крутил маховички, наблюдая, как резец снимает с прутка стружку. Рогов с Ермолаем Устиновичем наблюдали за ним, отойдя в сторону. Другой офицер с Матвеевым ушли. Вот Федор остановил станок, достал заготовку из патрона и замерил штангенциркулем. Удовлетворенно кивнул и перешел к шарошечному станку.

– Что скажешь, Устинович? – спросил Рогов мастера.

– На токарном станке работать умеет, – ответил тот. – Размер на глаз ловит. Деталь замерил не в патроне, а когда достал. Не знаю, что с этим дорном выйдет, но мастеровой толковый. Нужно брать.

– Поглядим, – буркнул Рогов.

Федор завершил работу на шарошечном станке и подошел к ним.

– Нужно закалить, – сказал, протягивая дорн. – Только так, чтоб не повело. Припуск я оставил, но коли много…

– Сделаем! – сказал мастер и, забрав дорн, ушел.

В его отсутствие Рогов расспросил Федора, устроив небольшой экзамен. Мастеровой отвечал уверенно, и штабс-капитан решил, что мастер не ошибся. Выйдет что у них с дорном или нет, но в мастерскую Кошкина взять стоит. Вернулся Ермолаевич, неся в руках еще теплый дорн. Федор обтер его ветошью, закрепил в патроне токарного станка и, попросив правочный брусок, довел до нужного размера.

– Готово! – сказал, протянув дорн Рогову.

– Идем! – сказал тот, забирая инструмент.

Они втроем перешли в другой цех, где нашли Матвеева. Не успели подойти, как рядом появился низенький офицер.

– Ну-ка, ну-ка, – сказал, забирая дорн у Рогова. – Быстро сделали, – заметил, разглядывая инструмент. – Думаете, поможет?

– Испытайте, ваше благородие! – предложил Федор.

– Давай, Матвеев! – приказал офицер.

Токарь взял у него дорн, закрепил его в суппорте, затем – заготовку в патроне. Подскочивший Федор взял масленку и обильно полил из нее инструмент.

– Обязательно нужно, – объяснил. – Всякий раз.

Матвеев подвел инструмент к заготовке. Тонкий конец дорна скользнул в канал ствола, и мастеровой включил подачу. Легкий скрип – и дорн прошел отверстие. Матвеев отключил шпиндель и достал заготовку вместе с дорном. Вытащил инструмент и обтер ствол ветошью. Глянул внутрь, повернув в сторону окна. Проверил отверстие калибром.

– Тютелька в тютельку, – обронил удивленно.

– Дай! – попросил низенький офицер.

Разглядев ствол, протянул его Рогову. Следом посмотрел Ермолаевич и лишь потом – Федор.

– Идеально, – заключил низенький. – Канал просто блестит. Сделай еще десять стволов, – велел Матвееву. – Или пока не сломается.

Мастеровой приступил к работе. Офицер достал из кармана часы и следил за ним, время от времени бросая взгляд на циферблат. Наконец, Матвеев завершил работу.

– Как с размерами у последнего? – спросил низенький.

– Как и с первым, – ответил мастеровой.

– Продолжай! – велел офицер и посмотрел на Рогова. – Поздравляю, Михаил Игнатьевич! Решили проблему. Да еще как! Три минуты на ствол – это в десять раз скорее прежнего. Берете этого молодца? – он указал на Федора.

– Да, – кивнул штабс-капитан.

– Хорошо. Мне потребуется сотня дорнов. Далее поглядим.

По возвращении в мастерскую Рогов завел Федора в кабинет.

– Приходи завтра в семь утра, – объявил, предложив сесть. – Будешь делать дорны. Инспектору я скажу, что беру. Выпишет пропуск. Жалованье – девяносто рублей.

– Не пойдет, ваше благородие! – покачал головой Федор. – Маловато будет.

– Сколько хочешь? – удивился Рогов.

– Сто двадцать.

– Ничего себе! – возмутился штабс-капитан. – У нас столько мастера получают, так они сколько на заводе проработали! Ты же молодой.

– Но проблему с нарезами решил я, – возразил Федор. – Иль не так? Не договоримся – уеду в Сестрорецк. Там добрые оружейники нужны.

– Без ножа режешь, Кошкин! – вздохнул Рогов. – Не в моей воле столько дать. Лишь начальник завода может. Ну, а он откажет – наперед знаю.

– А давайте так, ваше благородие, – предложил Федор. – Соглашаюсь на девяносто. Только вы спустя пару месяцев похлопочете, чтоб добавили. Ежели докажу полезность, разумеется.

– Моего слова достаточно? – сощурился штабс-капитан.

– Вы же офицер, – кивнул Федор. – А они слово держат.

– Хитрован! – погрозил ему пальцем Рогов. – Ладно, по рукам. Жду тебя завтра…

– Ты чего спорил? – спросил Федор Друга, когда они вышли за проходную – Девяносто – это очень хорошо. Я рассчитывал на семьдесят.

– Да с моей квалификацией и сто двадцать мало, – буркнул Друг. – Я поболее этих инженеров знаю. Простейшую проблему не могли решить, о протяжках не слыхали. Ладно, поглядим. Разберемся с дорнами, конструированием займемся. Для начала – револьверов.

– Почему их?

– У нас наган на вооружении полвека стоял, три войны[42] прошел. С ним вохра[43] и в восьмидесятые ходила. Хотя револьвер – так себе. Да, надежный, легкий, и в руке удобно лежит. Зато спуск тугой, а перезарядить – горе и беда. Плохо в России с короткостволом. Школы нет, если что и сделают, то без слез не взглянешь. Пулеметы с автоматами лучшие в мире, а вот с пистолетами проблема. За границей они сейчас в тренде. Но возьмем тот же люгер, браунинг или кольт. Нет у них преимуществ перед револьверами. Магазин – семь-восемь патронов, у нагана – семь. Но зато он постоянно готов к бою – не нужно загонять патрон в ствол. Не забудешь снять с предохранителя, потому что его нет. Если вдруг осечка, нажимаешь на спуск повторно – и готово. В пистолете нужно выбросить бракованный патрон…

Слыша это, Федор улыбался. К ворчанию Друга он привык. Ну, так что взять со старика? Зато помощь от него – ого-го-го какая! Федор и мечтать не мог, что не пройдет и месяца, как заживет барином. Отдельная квартира с прислугой, отменное жалованье… Повезло, что тогда у реки догадался надеть на палец перстень.

– Спасибо, Друг! – сказал мысленно. – Рад, что ты у меня есть.

– Да всегда пожалуйста! – откликнулось в голове. – В трактир зайдем? Есть хочется.

– Непременно, – пообещал Федор. – Можно и чарочку пропустить. Как-никак место получили.

– Да какое это место! – хмыкнул Друг. – А насчет чарочки согласен. Можно даже две. А вот более – ни-ни. Завтра рано вставать.

– D'accord (согласен)! – кивнул Федор.

– Здравствуйте, ваше сиятельство!

Юсупов кивнул и оценивающе посмотрел на гостя. Среднего роста, крепкого сложения, на вид лет тридцати с хвостиком. Лицо обычное, невыразительное – на такого глянешь и забудешь. Небольшой, тонкий шрам на щеке – явно от клинка. Пуля оставляет более страшные следы. Одет скромно, но со вкусом – костюм-тройка, белая сорочка со стоячим воротником, которую почти полностью прикрывает широкий галстук. На ногах черные ботинки, но не лаковые, а обычные, хотя начищены до блеска. Поперек жилета – цепочка часов. На вид – почетный гражданин[44] среднего достатка, коих в Москве тысячи.

– Проходите, – сказал князь, указав на кресло.

Гость не заставил себя упрашивать и присел.

– Мне рекомендовали вас как специалиста в деликатных делах, – начал князь. – Лучшего из лучших. Это так?

– Да, – не стал скромничать гость.

– Понимаете, зачем вас пригласили?

– Полагаю, что в связи с постигшим вас горем.

Князь кивнул – ответ ему понравился. Гость не стал расшаркиваться в фальшивых соболезнованиях. Значит, человек дела.

– Правильно полагаете. Результаты расследования вам известны?

– Точно так, ваше сиятельство, – подтвердил гость.

– Полиция пришла к выводу, что мой сын и юный Горчаков убили друг друга взаимно. Только я этому не верю! – князь в сердцах хватил кулаком по столу. – Кинетиком Горчаков был весьма слабым – это раз. Невозможно бросить камень с Ледяным копьем в груди – это два. Феликса убил кто-то другой. Убедить в том государя мне не удалось. Сын признан виновным в нападении, мне предстоит выплатить виру Горчакову[45]. Черт бы с ней, но я потерял наследника. Единственного и любимого сына…

Князь смолк, и на некоторое время в кабинете установилась тишина.

– У меня нет возможности действовать официально, – наконец продолжил Юсупов. – Потому пригласил вас. Я хочу, чтобы убийцу моего сына нашли. Возьметесь?

– Да, – ответил гость.

– Справитесь?

– Вам не зря меня рекомендовали.

– Что вам нужно?

– Время и деньги.

– Во времени не ограничиваю – пусть даже год. Главное – найдите! Ежемесячно присылайте мне отчет о проделанной работе. Деньги – вот! – князь достал из ящика стола пачку купюр и бросил перед собой. – Здесь пять тысяч рублей. Это на расходы и аванс. Справитесь с заданием – получите столько же.

Гость встал, подошел к столу, взял пачку и сунул ее в карман.

– Что делать, когда найду виновного? – спросил.

– Не вздумайте убить! – нахмурился князь. – Вернее, попытаться. С Осененным вы не справитесь.

– Это мог быть простец, – сказал гость.

– Простецу невозможно убить Осененного, – покачал головой Юсупов.

– Если тот ожидает нападения, – возразил гость. – Но удар могли нанести внезапно.

– Вы неплохо разбираетесь в наших делах, – удивился князь.

– Вы не первый Осененный из моих заказчиков, – сказал гость.

– Может быть, и простец, – согласился князь. – Хотя в это я не верю. Тот забрал бы деньги – их же много было. Но пропал лишь перстень Горчакова.

– Так его нашли! – удивился гость. – Я читал в газетах.

– Чепуха! – покачал головой Юсупов. – Это не Ловец душ. Горчаков его признал – ну, так хотел досадить мне. И корыстный интерес имелся. У него большая семья, но род небогатый. За полученную виру он устроит будущее детей. Перстень мне показывали – на нем нет следов духа. Я умею это чувствовать. Феликс тоже умел, потому и хотел купить. Зачем простецу Ловец душ?

– Я могу спросить? – поинтересовался гость.

– Говорите! – разрешил князь.

– Для чего Феликс хотел купить перстень? Просто для коллекции?

– Это долгий разговор, господин…

– Хоффман, – подсказал гость.

– Вы присядьте, – предложил князь.

Гость вернулся к креслу.

– Это старая легенда, – начал Юсупов. – И она гласит, что к нам периодически залетают неприкаянные души из других миров. Как и почему это происходит, неизвестно – на все воля Творца, но еще в древних летописях есть тому свидетельства. Упоминаются люди, которым удалось эти души приручить и уговорить жить вместе. А теперь представьте, господин Хоффман, что внутри вас два сознания – ваше собственное и еще одно. Вы спите, а оно бодрствует, вы заняты, а оно бдит. Никакой враг не сможет подкрасться незаметно. Это лишь одно из преимуществ. Летописцы пишут, что подселенные души часто наделяли хозяев не известными никому знаниями, что позволяло тем делать великие открытия, повергать соперников или другим путем добиваться могущества. Есть исследования, которые утверждают, что некоторые из великих людей стали таковыми вследствие подселения.

– Не читал, – покрутил головой Хоффман.

– Вы и не могли, – хмыкнул Юсупов. – Этих книг не продают, нет их и в библиотеках. Доступны только Осененным, да и то не всем. Я решил вам рассказать, потому что это может навести на след убийцы. Если кто-то, где-то неожиданно станет выделяться среди прочих – повод присмотреться.

– Как происходит подселение души? – спросил Хоффман.

– Пишут, что она сама выбирает хозяина. Или признает, или нет. Горчакова не признала. Вот подлец! – выругался князь. – Он ведь мог разрешить Феликсу надеть перстень. Не признала бы душа сына – так и спора не случилось бы. А коли выбрала бы – заплатили. Я скупиться бы не стал. Только что теперь…

Князь угрюмо замолчал.

– Я могу спросить? – нарушил тишину Хоффман.

– Да, – кивнул Юсупов.

– Душа могла выбрать простеца?

– Не исключено, – сказал князь, подумав. – Все-таки стоите на своем?

– Отработаю и эту версию, – пояснил Хоффман. – Раз она возможна. Вот представьте ситуацию: в глухой пресненский переулок сворачивает автомобиль. Из него выходят молодые Осененные, затевают спор. Свидетелем сцены становится простец…

– Как он оказался там? Да еще в такое время? – покачал головой Юсупов.

– Например, искал, чего украсть, – не смутился Хоффман. – Там же склад Перфильева. Увидав автомобиль, вор затаился в темноте. Ну, а далее… После смерти Горчакова мог решиться на убийство. Все же деньги… Сделал черное дело, подобрал перстень и надел его на палец. Вполне естественное желание. Душа его возьми и признай. Научила, как действовать далее – например, не брать денег, чтобы избежать наказания. Она ведь в этом заинтересована?

– Да, – согласился князь. – Со смертью хозяина умирает и душа. Вы умеете думать, господин Хоффман.

– Для того меня и зовут, – ответил гость. – А теперь хочу спросить. Если убийца – Осененный, я сообщаю вам о нем. Что делать с простецом?

– Доставьте его мне! – князь сжал кулак. – Заплачу вдвое. Справитесь?

– Не извольте сомневаться, – заверил Хофман.

– С чего начнете?

– С отчетов полицейских.

– Они же не нашли убийцу!

– Потому что не умеют делать выводы. Старательные – это да, но не слишком умные. Потому и служат за смешное жалованье. Могут говорить с убийцей и не понять, что это тот, кого ищут. Я же, прочитав отчеты, замечу такового.

– Вам позволят их прочесть?

– Разумеется, – губы гостя тронула улыбка. – Я же говорил, что жалованье у полицейских смешное.

– Действуйте, господин Хоффман! – сказал князь. – Жду от вас вестей.