Бои без правил Сухинин Владимир

Степь. Снежные горы

Ночь прошла относительно спокойно. Хищники после спада дневного зноя пришли на водопой. Но место стоянки Ганги и эльфара обходили стороной. Ганга, наученная женихом, понемногу подпускала в воздух эманации страха.

Орчанка успела наглядеться на разнообразие местной фауны. Здесь обитали ящерицы разных размеров. Большие птицы, похожие на орлов степи, и тоже падальщики. Небольшие драконы, ходящие на задних лапах, с большими зубастыми мордами.

– Где только они тут прячутся? – проворчала Ганга, понимая, что спокойного сна ей не видать. Надеяться на эльфара было бесполезно. Тот еще не пришел в себя. Самоуверенный, чванливый и не очень умный снежный эльфар вызывал у нее чувство гадливости и жалости одновременно.

«И вот такие хотят править Снежным княжеством, – покачала она головой. – Они нагородят кучу дел, за которые будут расплачиваться будущие поколения, и не только они, но и орки, и люди. Ирри прав, что хочет не допустить этих надутых дураков до власти».

Она сидела и чувствовала, как ее одолевает сон. Нервное напряжение, которое охватило Гангу, стало проходить, и нервная система требовала отдыха. Но какой тут может быть отдых, когда вокруг бродят такие страшилища. Они подбирались к границам стоянки и тут же убегали от нашедшего на них страха, но вскоре, забыв, возвращались обратно и кружили вокруг.

Понимая, что это может продолжаться бесконечно, Ганга решила поубавить количество желающих опробовать ее на вкус. Она вышла к границе охраняемой стоянки, и тут же на нее бросилась большая ящерица. Разряд станера ее остановил.

Ганга подключила молекулярный меч и разрубила ее напополам. Отошла на несколько шагов, и к твари поспешили несколько других ящериц. Среди них была тварь, похожая на дракона без крыльев. Они стали драться за тело. Ганга разрядами станера парализовала всех и порубила на части. Так продолжалось около получаса. Гора мяса росла на глазах. А хищники все прибывали и прибывали. То по одному, то группой. Они не обращали ни на что внимания и стремились к вожделенной добыче.

Ганга бросила занятие истребления хищников и отошла. Теперь на нее и на эльфара не обращали внимания. На месте груды мяса завязалась дикая борьба. Ящерицы, драконы, птицы дрались за каждый кусок. Шум, рев и клекот наполняли ночь оглушительными воплями. Снежный эльфар сидел в кустах и дрожал. Ганга посмотрела на него и подумала: «Как он собирался выбраться отсюда? Определенно, его отправили на гибель… А значит, и меня. Вот гадство-то!..»

Они не спали всю ночь, и, хотя хищникам было не до них, они не смогли сомкнуть глаза. Утром на месте резни остались лишь обглоданные кости. Хищники скрылись. Ганга ежилась от ночного холода и стучала зубами. Оценивая проведенную бессонную ночь, решила ночью двигаться, а днем отдыхать. Так и сделала.

– Тебя как зовут, снежок? – спросила она дрожащего снежного эльфара. Тот трясся от холода и подпрыгивал, желая согреться.

– Шавга-ил из дома Высокой кручи.

– Слишком длинно. Будешь просто Шав. Понял?

– Понял, госпожа, у вас есть что поесть?

– Есть раки, будешь?

– Буду.

– Как быстро ты сдался, Вар, – скривилась Ганга. – Мог бы просто сдохнуть от голода.

– Зачем мне подыхать? – удивился эльфар. – И я не Вар, я Шав. – Он недоуменно посмотрел на Гангу, ожидая от нее ответа.

– А ты не понимаешь? – спросила Ганга.

– Не-ет…

– Ты отправился сюда без снаряжения и оружия. Как бы ты пережил эту ночь?

– У меня есть координаты тайника, где есть все необходимое, – ответил эльфар. – Только я не смог им воспользоваться. Ты связала меня и стала мучить…

– Вот как! – Ганга недоверчиво посмотрела на снежка. – И где ты хранишь знание о месте тайника, в голове?

– Нет. У меня есть амулет. Он показывает, куда надо двигаться, и место тайника.

– Покажи! – потребовала Ганга, и эльфар безропотно отдал ей амулет. Он расстегнул ворот рубашки и снял с шеи медальон. Подал его орчанке. Ганга приняла амулет, посмотрела на него магическим взором и увидела на нем магическое плетение. Открыла крышку и фыркнула.

– Хфр-р. Ты знаешь, что это за амулет? – спросила она.

– Амулет-проводник, госпожа.

– Проводник! – Ганга с презрительной усмешкой посмотрела на снежного эльфара. – И кто тебе это сказал?

– Братья, что отправили меня сюда.

– Дурачок ты, Шав. Этот амулет пустышка. Единственная его ценность состоит в том, что он показывает, где находишься ты. Он предназначен, чтобы следить за тобой и определять твое местонахождение. По нему, Шав, должны были найти твой и мой трупы. Ты же маг, хоть и слабый. Как не понял этого?

Эльфар, моргая, удивленно посмотрел на Гангу.

– Я имею… музыкальные способности, и моя магия – это магия, развивающая эти способности, – виновато отводя глаза, стал оправдываться он.

– Шав, ты что, был самым бесполезным в своем Братстве?

Эльфар потупился и замолчал.

– Значит, так, – не дождавшись от него ответа, начала раздавать указания орчанка. – Днем отдыхаем, ночью двигаемся против течения реки. Если встречаем разумных, переговоры веду я. Если они будут агрессивны, ты прикрываешь мне спину, но в драку не лезешь. Понял?

– Понял, госпожа.

– Тогда я иду спать. Ты дежуришь. После обеда я тебя подменяю, с темнотой уходим. Раки у костра.

Ганга легла под куст и тут же уснула. Во сне она стала звать Ирридара, и неожиданно его образ появился над ней.

– Милый, тут опасно. Я боюсь за нашего ребенка, – Ганга потянулась к нему руками. Ирридар попытался протянуть свои руки к ней навстречу, но упирался в невидимое препятствие. Он шарил руками и не мог найти лазейку.

– Тебя ищет Фома, – прочитала она по его губам. Затем образ Ирридара стал меркнуть, а на его месте появился снежный эльфар. Теперь свои руки к ней тянул он, и она заподозрила недоброе. Перехватила руку и вывернула. Эльфар, не ожидавший этого, вскрикнул, и Ганга открыла глаза. Она крепко держала запястье эльфара и выворачивала его.

– Госпожа! – взмолился эльфар. – Проснитесь, сюда едут… Ой, больно!..

Ганга отпустила руку эльфара.

– Ты зачем ко мне тянул свои руки? – спросила она.

– Там кто-то едет и едет сюда. Я хотел вас разбудить.

Тут до Гнги дошел смысл его слов.

– Кто едет, откуда? – спросила она. Сон мгновенно испарился. Слетел с нее, как смахнутый рукой.

– С той стороны, – указал он рукой. – Нас не видят, – прошептал он.

Ганга посмотрела в сторону, указанную эльфаром. Приподняла голову над кустом и увидела, как в их сторону, вдоль берега реки двигаются странные животные. Большие, с двумя горбами, и впереди шел разумный, похожий на человека, в длинном белом одеянии и с обвязанной платком головой. Он держал повод от этого странного животного. На горбах животного были навешаны большие плетеные корзины.

– Жди здесь! – приказала Ганга и хотела выйти из кустов. Но негромкий крик за ее спиной остановил ее. Ганга на мгновение замерла, затем резко развернулась и приготовила станер. К ее огромному удивлению, к ним от реки бежал мокрый дворф.

– Стойте! – почти плача причитал он. – Я свой! Не бросайте меня…

Эльфар и орчанка с огромным удивлением разглядывали приближающегося дворфа. Ноги того тонули в песке по колено, но он, высоко их поднимая, старался бежать как можно быстрее, а за ним ползла змея. Дворф ее не замечал, но Ганга со своим острым зрением дикаря увидела ее след на песке.

– В сторону! – крикнула она, и дворф оказался сообразительным. Он не размышляя прыгнул вправо и побежал в обход кустов.

Разряд станера остановил змею, и Ганга, подбежав к ней, изрубила ее. Вскоре подбежал смертельно усталый дворф, в нарядной мокрой одежде, которая местами была уже испачкана. Он тяжело дышал. Хрипы, сопровождаемые громким свистом, вырывались из его груди. Выпученные, испуганные глаза шарили по кустам. Не увидев никого больше, он снова промычал:

– Не бросайте меня…

Посол города дворфов Рингарда в столице Снежного княжества господин Башмунус был выходцем из гильдии торговцев. Но его даром было уметь договариваться и решать вопросы для других гильдий. Хороший психолог и дипломат, он сразу же выдвинулся на роль посредника между городом и Снежным княжеством. Обходительный и необычайно вежливый дворф пришелся, так сказать, ко двору и успешно продвигал интересы города Рингарда и отдельных гильдий среди Домов снежных эльфаров. Он договорился о ремонте дворца Великого князя силами нескольких гильдий родного города.

Башмунус, нарядно одетый, прохаживался по террасе большого балкона, где играл оркестр, и ждал появления почетного жителя их города, графа Ирридара Тох Рангора тан Аббаи. Ему заплатили высокоуважаемые дворфы из гильдии горнопроходчиков, чтобы он пролоббировал их интересы в получении подряда на строительство дорог к новому дому графа. Будучи очень ответственным дворфом в плане отработки полученных взяток, он сумел получить приглашение на бал, потратив часть заработанных им денег.

Граф появился во всей своей красе. Элегантный, со своей невестой и красивой молодой эльфаркой. Он остался в зале, а девушки прошли на балкон. Уважаемый посол тут же направился к ним, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Понравиться невесте человека – это уже половина дела. Молодая эльфарка задержалась у клумбы с цветами, восхищенно их рассматривая. А орчанка в великолепном бальном платье прошла к оркестру.

Он оказался на расстоянии вытянутой руки от Ганги, когда неожиданно к ней устремился музыкант, он бросил свою дудку и обхватил орчанку руками.

Дворф в порыве благородного негодования бросился на снежного эльфара, и тут его закружило. Он окунулся в темень, сердце его от страха екнуло, а когда зрение восстановилось, он оказался на берегу реки висящим на дереве. Это его и спасло. Внизу под деревом лежала свернувшись огромная, как сказочная саламандра, ящерица. Она подняла голову и высунула длинный раздвоенный язык. Затем глаза, покрытые белесой пленкой, открылись, и они уставились на дворфа. Ящерица нервно забила хвостом и стала кружить вокруг дерева.

Башмунус на всякий случай залез по веткам повыше и привязал себя поясом к стволу дерева. После этого стал оглядывать окрестности.

На другом берегу он увидел орчанку. Та пинала ногами эльфара. Обрадованный дворф закричал. Но ветер относил его слова о помощи в сторону. Зато вместо помощи к дереву подбежали на крик еще две ящерицы, и они втроем стали неотрывно смотреть на дворфа, словно гипнотизируя его.

Башмунус плюнул на них и крикнул:

– Не дождетесь. Не слезу…

Ближе к обеду ему захотелось сильно пить. Ярко жарило, накаляя все в округе, огромное местное светило. Листья дерева частично закрывали дворфа, но это мало ему помогало. От жаждыон стал жевать большие листья. В них оказалось много горьковатого сока, но это помогло ему продержаться до вечера, а вечером у дворфа начались галлюцинации. Посол находился в полуобморочном состоянии.

Вокруг него закружились маленькие крылатые человечки. Они облепили его, как мухи, и он слышал их негромкий щебет.

– Большой эльф без крыльев! – удивленно проговорила почти голая маленькая летунья. – Кто это?

– Это, наверное, бушмен, – предположил летун, и тот тоже был голый, только, как и у летуньи, его пах прикрывал листочек.

– Нет, у бушменов нет бороды, и они черны как ночь, а этот белый и с бородой. Он похож на божественного гнома.

– Точно, это гном! – в один голос защебетали все маленькие человечки.

– А давайте он будет нам богом! – предложила та самая летунья, что заговорила первой.

– Богом! Богом! Ура! У нас появился наш бог! – загомонили летуны и закружили хоровод вокруг дворфа.

– Какой это бог?! – раздался недовольный голос над ухом у Башмунуса.

– Самый настоящий! Он появился тут из воздуха! – гневно проговорила первая летунья. – Так появляются только боги.

– Откуда ты знаешь, как появляются боги?! – прожужжало над ухом у дворфа. Тот махнул рукой и ухватил что-то мягкое, что пискнуло у него в руке.

Башмунус поднес руку к глазам и разжал ладонь. На ней лежало маленькое толстенькое тело человечка. Человечек сложил крылья и не двигался. Рука у дворфа была обмазана чем-то липким. Он брезгливо положил тело на ветку и стал вытирать неприятно пахнущую руку.

– Вонючка, – проворчал он и обратился к сложившей руки у груди летунье: – Это кто такой вонючий?

– Он нас видит! – воскликнула в восторге та. – Он точно бог. Смертные нас не видят. И он поймал Гаденуса. А тот обделался. Ха-ха! Гаденус обделался от страха.

– Ха-ха, ха, – радостно закричали все летуны вокруг.

– Я буду его жрицей! – важно произнесла летунья и села дворфу на плечо.

– Почему ты? – возмутился летун.

И другие летуны его поддержали:

– Почему ты? Почему ты? Мы тоже хотим.

– Мальчики не могут быть жрецами! – веско заявила новоприобретенная жрица.

– Это почему еще? – возмущенно загомонили летуны.

– Потому что наш бог мужчина, и у него должны быть жрицы.

– Да! Да! Он мужчина! – радостно загомонили летуньи. – Только мы можем быть ему жрицами, а вы найдите себе богиню и станьте жрецами у нее. – Летуньи окружили дворфа и оттеснили летунов.

– Почему вы решили, что он мужчина? – не сдавались летуны. – Может, это девочка.

– У девочек нет бороды, и он носит штаны! Вот! – решительно отмела сомнения в принадлежности к мужскому полу летунья.

– А может, это бородатая девочка, гномка! – высказал предположение один из летунов. Но тут сам дворф разрешил все сомнения, он приспустил штаны и с удовольствием помочился на ящериц.

– Ого! – в один голос воскликнули летуньи и покраснели. Они отвернулись и подождали, когда дворф закончит справлять малую нужду.

– Он точно бог! – не поворачиваясь, произнесла первая жрица. – Только у богов есть такое… Э-э-э… большое…. Э-э-э… Вот. В общем, большое… Э-э-э… Достоинство… Вот, – и она украдкой с огромным любопытством посмотрела на справляющего нужду дворфа.

– Есть хочу! – неожиданно проговорил бог, и летуньи встрепенулись.

– Наш бог хочет есть, – и закружились вокруг.

Через пару минут они успокоились и облепили дворфа. Он просидел в ожидании трапезы еще минут пять и спросил:

– Где еда?

– Где еда? – встрепенулись летуньи и снова покружились вокруг дворфа. После чего вновь умостились на нем.

Посидев еще минут пятнадцать, Башмунус понял, что кормить его не будут. Эти бестолковые летуньи не знали, чем ему помочь. Он поймал одну из них и стал рассматривать на предмет съедобности. Все как у людей. Ноги, руки, тело, сиськи и… крылья полупрозрачные за спиной.

– Он хочет сделать меня своей женой! – радостно защебетала летунья.

Дворф нахмурился и отпустил малышку. Такой жены ему не нужно, и есть их он не сможет. Он же не каннибал. Башмунус стал оглядываться в поисках пищи. Выше под листвой висел желтый плод, похожий на дыню. Дворф облизнулся и стал отвязывать себя от дерева. У него затекли ноги и руки. Он осторожно приподнялся и, держась руками за тонкий ствол верхушки дерева, встал на ветку. Несколько раз присел, разгоняя кровь, и помахал поочередно руками. Восстановив кровообращение, он, не обращая внимания на облепивших его существ, полез к плоду.

– Он тянет руки к нашему священному дому! – заверещали летуньи и суматошно стали летать вокруг дворфа. Он отгонял их, словно назойливых мух, и наконец дотянулся до плода и сорвал его. На вид он был таким сочным, мягким и прекрасным, что Башмунус не раздумывая впился в него зубами. Выплюнул корку и стал жадно и смачно рвать зубами кисло-сладкую мякоть. Сок обильно тек по его щекам и капал на одежду. Но Башмунус не обращал на это внимания. Он с рычанием зверя вгрызался в древесную «дыню» и, сплевывая в разные стороны кожуру, разгонял впавших в смятение летуний. Те в панике кричали и стучали кулачками по голове, носу дворфа. Дергали его за бороду. Пытались силой отобрать у него плод, но, после того как он чуть не сжевал одну из зазевавшихся летуний, они отступили.

Башмунус ощутил во рту что-то шевелящееся и выплюнул. Из рта вылетела летунья, вся облепленная комками плода и без фигового листочка. Она плюхнулась ему на колени и впала в беспамятство. Раскинув ручки и ножки, она лежала абсолютно обнаженная, что для дворфа было абсолютно безразлично.

Только теперь летуньи переключились на нее.

– Какой позор! Какой стыд! Это нарушение норм приличия. Сначала она выбрала бога, который слопал наш дом! Теперь разделась для него, негодница!

– Позор! Гнать ее!.. Вон отступницу! – Но маленькая фея лежала и ничего не слышала. Она приклеилась крылышками к штанам дворфа, а тот жрал, рычал и постанывал от удовольствия.

На поднятый им шум внизу разволновались ящерицы. Они забили хвостами из стороны в сторону и закружили вокруг дерева. Не выдержав, одна из ящериц напала на более мелкую, и вскоре к ней присоединилась еще одна. Они разорвали несчастную на куски и, задирая головы, стали жадно глотать кровавые куски. Сверху и снизу раздавалось одинаковое довольное чавканье.

Летуньи не выдержали и, гомоня, покинули дерево, а дворф доел плод, облизав руки, сыто отрыгнул и задремал. Ночью сквозь сон он слышал, как на другом берегу реки рычат и вопят твари. Но он так устал, что просто не обращал на это внимания. Его, наверное, не могли бы разбудить и корабельные залпы сотни орудий. Когда же наступило утро, он проснулся и огляделся. Внизу ящериц не было. Не было и приснившихся ему летающих человечков, которых он почему-то стал называть феями. За рекой он увидел орчанку и снежного эльфара. Ему надо к ним!

Башмунус отвязался, прихватил еще один плод и стал спускаться. У самого низа он не удержался и свалился на кусты. Подскочил и вихляющей походкой побежал к реке. Он видел, что за рекой эти двое собрались уходить. Он стал кричать, но его не слышали. Не зная, глубока река или нет, он вступил в воду и пошел вброд. Затем по-собачьи поплыл, хотя до этого плавать никогда не умел.

Он не видел, как по его штанине, словно матрос по вантам, лезла, отплевывалась и ругалась, как боцман торгового судна, обнаженная маленькая фея. Она уже отлипла от штанов и спасалась от нахлынувшей на нее воды. Фея, матерясь подслушанными у людей ругательствами, старалась убраться подальше от холодной воды. Залезла на плечо дворфа и стала осматриваться. Наконец она увидела себя полностью обнаженной, без своего листочка, испуганно закричала:

– Ах!

Приложив к голове руку, постаралась театрально упасть без сознания. Но стала падать дальше и, раздумав, уцепилась ручками за бороду дворфа. Она выбралась вновь на плечо и хотела взлететь, но ее крылья были помяты и облеплены липким сгустившимся сладким соком. Фея ухватилась ручкой за волосы дворфа, снова огляделась и увидела, как за ними следом из кустов выползла большая змея и нырнула в воду.

– Быстрее, бог! – закричала фея на ухо дворфу, но тот ее не слушал. Он плыл и отплевывался, не обращая внимания на то, что творилось у него за спиной. А над головой Башмунуса кружили другие феи и дразнили бедняжку.

– Попалась! Попалась, преступница! Так тебе и надо! Не будешь голой летать и позорить наш дом. И пусть тебя съест змея! Да, пусть ее съест змея! – радостно поддержали фею другие феи. Но маленькая морячка стойко переносила волны воды и волны унижения. Она крепко держалась за ухо и управляла своим живым кораблем. Правда, он не очень ее слушался. Когда она кричала «Быстрее!», он загребал чаще, но потом сдавался и греб медленнее. Он тяжело дышал и пучил глаза.

Наконец дворф почувствовал под ногами дно и побрел к берегу. Затем по команде феи побежал. Он стал кричать, и его услышали. Орчанка оглянулась и увидела его. На долю мгновения изумленно замерла, затем скомандовала:

– В сторону.

Привычный подчиняться командам, звучащим в ухо, он сменил направление.

Добежав, он еле смог произнести:

– Не бросайте меня…

Убив змею, Ганга вернулась и стала рассматривать дворфа. Наглядевшись, спросила с надеждой в голосе:

– Ты отсюда?

– Нет, госпожа посол, я с Сивиллы. Попал… Ох как тяжело… Вместе с вами по вине этого ушастого урода. – Дворф пнул ногой зазевавшегося эльфара. – Хотел вам помочь и вот попал на другой берег реки… всю ночь на дереве сидел.

– Жаль, – разочарованно произнесла Ганга. – А это у тебя что? – спросила она, указав глазами на выпирающий живот дворфа.

– Еда, госпожа посол, – дворф достал круглый плод. – Там за рекой на деревьях растет. Вот возьмите.

– Молодец, – похвалила она дворфа. – Тебя как зовут, дворф?

– Башмунус, госпожа посол.

– Зови меня просто госпожа Ганга.

– Хорошо, госпожа Ганга.

– Видишь, Шав, ты самый никудышный эльфар, которого я только видела. Ты даже о еде не можешь позаботиться. Даже не знаю, что с тобой делать?

– Не бросайте меня, госпожа, – взмолился испуганный эльфар, – я отслужу.

– Ладно, – махнула она рукой. – Живи и служи…. – Она из-под руки поглядела на приближающийся караван хуманов. – Ждите меня здесь. Я на переговоры.

Ганга вышла из кустов. К ним уже достаточно близко приблизилось первое двугорбое существо.

Орчанка перегородила ему путь. Встала в свободной позе, показывая раскрытые ладони.

Шедший впереди человек, а это именно был хуман, остановился и, обернувшись назад, что-то крикнул.

Вскоре из-за животного показались еще два человека на драконах, которые тут промышляли в поисках добычи. Только больше. Они замедлились, натягивая поводья. В руках хуманы держали копья с крюками. На них были кольчуги, похожие на те, какие нашла Ганга. Они о чем-то между собой поговорили и шагом направились к орчанке.

Остановились они в паре метров от Ганги и с интересом ее разглядывали. Ганга не торопила их и не спешила начинать первой разговор. Драконы не проявляли агрессии. Они наклонили головы и стояли безучастные ко всему.

Наконец хуман, что был с черной кожей, как у дзирды, спросил:

– Ты кто, женщина, и что ты тут делаешь? – Он говорил на общеимперском языке, но с еле заметным акцентом.

– Я путешествую… со своим слугой и… напарником. Хотела бы пристроиться к какому-нибудь каравану.

– Вы одна? – удивился чернокожий.

– Я могу за себя постоять, – ответила Ганга и показала клыки. Хуманы резко натянули поводья. Они сдали назад, и было заметно, что они разволновались.

– Вампир, – прошептал второй хуман, с желтой кожей и узкими глазами. Он беспокойно замотал головой, увидел кучу свежих костей и пожелтел еще больше.

– Я могу быть полезной, – произнесла Ганга и замолчала. Чернокожий кивнул.

– Я доложу, госпожа, хозяину каравана, думаю, он не будет против вашего присутствия. Подождите пару гвинок.

Ганга силилась вспомнить, где она слышала это слово, и вспомнила. Это было название ридок на старом едином наречии. Когда в мире были лишь орки и эльфары. Потом эту речь забыли. И языки разделились.

Она кивнула и стала ждать. Желтокожий оглядел ее с ног до головы. Приподнял брови, увидев на ней короткое платье из богатой ткани, свободные штаны, сапоги из тонкой кожи, кольчугу. Кинжал на поясе и щит за спиной. Ганга понимала, что производила странное впечатление, и не знала, что значит слово «вампир», но поняла, что оно вызывает к ней уважение и страх.

Через пять минут вернулся чернокожий.

– Госпожа, меня зовут Ремсурат, вы можете присоединиться к каравану. У вас есть ездовые гварги или верблюды?

Ганга посмотрела на драконов и отрицательно покачала головой.

– Мы путешествуем пешком.

– Хорошо, госпожа, как пожелаете, – не удивился ее ответу чернокожий. – Лу Мин вас проводит к вашему месту в караване. Только скажите мне, как начальнику охраны каравана, на какую поддержку я могу рассчитывать, в случае нападения пустынников на караван.

– Я боевой маг и лекарь, могу сражаться мечом.

Чернокожий оглядел ее снаряжение.

– Это хорошо, – проговорил он спустя несколько секунд тщательного осмотра. – Но я не вижу у вас меча.

– Он есть, – невозмутимо ответила Ганга. – Вон следы его применения, – указала она рукой на кучу обглоданных костей. Чернокожий, ни слова не говоря, кивнул.

– Следуйте за Лу Мином, госпожа, он приведет вас к хозяину каравана, там с ним обговорите условия путешествия.

Ганга крикнула:

– Шав, выходи!.. И пусть выйдет дворф. – Она только сейчас поняла, что забыла, как зовут коротышку

Из кустов показался один снежный эльфар, и теперь хуманы удивились по-настоящему.

Ганга посмотрела на встревоженного снежного эльфара в рваных кальсонах и по-своему поняла удивление хуманов. Первым в себя пришел желтолицый. Он наклонился к чернокожему. И так, чтобы Ганга его не услышала, прошептал:

– Это пища!

Чуткое ухо орчанки уловило его слова, но она не подала вида, что услышала и удивилась.

– Тебя как зовут, человек? – спросила она чернокожего.

– Ремсурат, госпожа. Я уже говорил…

– Так вот, Ремсурат, я хочу купить моему слуге одежду или хотя бы штаны. У вас найдется что-либо из этого на продажу? Его потрепали твари у реки, – пояснила она свою просьбу.

– Найдется, госпожа, в караване есть торговец одеждой… Если у вас есть потребность поменять свой наряд, то вы тоже сможете это сделать.

– Лу Мин, – обратился он к желтолицему, – проводи госпожу к хозяину каравана.

Фома шел по аурному следу снежного эльфара. Он, как собака ищейка, которая нюхает оставленные следы, нащупал этот след, и он привел его к придорожному постоялому двору. Двигаясь под скрытом, проник через окно второго этажа в коридор. Встал у стены, слившись с ней, и пропустил пару снежных эльфаров. Они вошли в комнату, к которой его вел след. Фома приник к двери и прислушался к глухим голосам, звучавшим из-за двери.

– Сайда-ил, куда ты пропал? – заговорил один из вошедших.

– Я испугался, братья. Меня захватил и куда-то притащил этот странный человек, а потом через меня заговорил некто, кого я не знаю. Человек выслушал и выкинул меня из того места, где мы были. Это был красивый белокаменный дворец… Я испугался и решил спрятаться от его гнева. Братья, он что-то заподозрил и как-то сумел связать меня с ушедшим Шавга-илом. Он так и спросил, куда тот унес его невесту. Он был страшен в гневе…

– А что ты ему сказал? – спросил один из вошедших.

– Я ничего не успел ему сказать, он вышвырнул меня из дворца. Теперь я прячусь здесь…

– Это хорошо, Сайда-ил, что ты не выдал нас. Собирайся, мы доставим тебя в безопасное место.

– В безопасное место?! – с растерянностью в голосе переспросил Сайда-ил. – А как же наш оркестр?

– Он обойдется без тебя.

Дальше из комнаты раздались панические крики.

– Нет! Не надо! Что выделаете?!.

Фома понял, что пора вмешаться и, шагнув вперед, открыл дверь. Его взору предстала картина насилия. Молодой эльфар забился за шкаф и отмахивался от нападавших медными тарелками, которыми играл в оркестре. «Гости» старались вытащить его и наколоть на кинжал. Действовали они неумело и только, толкаясь, мешали друг другу.

– Хватай его за ноги и тащи! – негромко рычал стоявший спиной к Фоме ближайший эльфар и размахивал кинжалом. Второй напавший старался ухватить отбивающегося эльфара за ноги и не дать второму поранить себя кинжалом. – Я не могу в него попасть. Тащи!..

Фома не стал удивляться их бестолковости, а просто оглушил того, кто был с кинжалом, затем придушил второго. Вышел из скрыта и ухватил за волосы немолодого музыканта. С силой дернул и повалил его на пол. Наступил коленом на грудь, приставил кинжал к горлу и спросил:

– Жить хочешь, снежок?

Но тот вместо ответа заверещал, как пойманный заяц.

– И-и-и!.. Помогите… Хр-р-р… – захрипел он. Это Фома слегка ударил эльфара по кадыку и заставил замолчать. Повторил вопрос:

– Жить хочешь? – Но тот хрипел и пытался вырваться из цепких рук орка. Тогда Фома свободной рукой ухватил эльфара между ног и сжал. Тот замычал и закатил глаза.

«Какие-то слабые снежки пошли», – удивился Фома и потер уши эльфару. Тот пришел в себя и, не понимая, что происходит, не мигая, уставился на Фому.

– Жить хочешь? – повторил свой вопрос орк.

– Ты кто? – в ответ спросил эльфар.

– Божья кара, – отмахнулся Фома.

– Богов нет, – ответил эльфар. – Ты кто?

– Посланник судьбы. Ты можешь остаться жив, но лишиться яиц или жить и быть целым. Что ты выберешь?

– Чего тебе?..

– Кто знает того, кто отправил посла орков неизвестно куда?

– Эти двое, что лежат рядом, – скосив глаза, ответил эльфар. – Это они давали мне и Шавга-илу приказы.

– Хорошо, полежи пока, отдохни, – по-доброму произнес Фома и ударил в челюсть эльфара. Тот вновь закатил глаза.

Фома связал руки и ноги обоим эльфарам и посадил их на стулья, привел в чувство и стал спрашивать.

– Мне нужно знать, кто вам отдавал приказ отправить нашего посла в другой мир?

– Орк?! Орк?! – воскликнули в один голос оба эльфара. – Ты что тут делаешь?..

Фома удрученно покачал головой.

«Какие же они тупые! Специально их, что ли, отбирали?» Он создал заклинание заглушения звуков и отрезал одному из них ухо. Тот от боли и ужаса закричал, но голос его еле был слышен. Взяв ухо, он раскрыл рот второму и сунул ухо в рот.

– Мне нужно знать, кто вам отдавал приказ отправить нашего посла в другой мир? – повторил он свой вопрос.

Через несколько минут эльфары, оставшись без ушей, проливая слезы и жуя их, разговорились. Еще через пятнадцать минут, оставив безжизненные тела, Фома покинул постоялый двор.

Вокруг меня простиралась бескрайняя степь. Словно море, высокие травы волнами колебались под напором ветра. В небе парили орлы.