Гончие Лилит Старк Кристина
– Стараюсь избегать, – признаюсь я. – Фолк, кантри и веселая попса – еще куда ни шло, а всякие тоскливые песни просто не выношу. Ненавижу страдания, терпеть не могу страдальцев.
– Но для «Пассенджера», видимо, все-таки сделала исключение?
– Слышала эту песню всего один раз, когда стояла в очереди в супермаркете. Вышла оттуда с головной болью.
– О как, – вскидывает брови Терри. – В тебе точно есть что-то неудержимое, Скай.
– Однажды я растоптала эм-пэ-три-плеер. Вдребезги, – признаюсь я.
– Разве небо может быть таким жестоким? – дразнит меня Терри.
– По-моему, оно только таким и бывает.
Словно в подтверждение моих слов, тут же начинается ливень, и мы, накинув капюшоны, быстро добегаем до остановки Луаса[6].
Нутелловая диета (как это возможно?!) сработала. Я начала худеть, но чувствовала себя хуже некуда. В тот день посетителей оказалось немного: пара теток среднего возраста, уже второй час гоняющих чаи у дальнего окна, и несколько офисных ребят с приспущенными галстуками, разложивших на столе папки, – так что у меня была уйма времени обсудить с Кейт щекотливое положение, в которое я попала.
– Кейти! Я худею! Прикинь?! Но у меня запор третий день. Так и надо?
– Предсказуемо. Тебе просто нечем какать, дорогая. Ты же ешь только жир и сахар.
– А что делать?
– Добавь брокколи-шпинат-капусту… – Дальше последовал долгий перечень ассортимента овощного отдела супермаркетов.
– И это не отразится на темпах похудания?
– Абсолютно, в овощах калорий кот наплакал.
– А еще нет сил, спотыкаюсь на ровном месте…
– Ну, ты же не ешь белок, так что скажи гудбай своим мышцам. Замени часть «Нутеллы» творогом и мясом. Но так, чтоб калорий осталось столько же!
Я минуту усваивала сказанное, и тут меня осенило:
– Черт, начали с «Нутеллы», а закончили овощами и творогом!
– Ну, если бы я тебе сразу сказала, что без них никак, ты бы вряд ли влезла в эту авантюру, правда?.. Никому не интересны прописные истины, всем подавай ноу-хау! – фыркнула Кейт.
– Что дальше? Окажется, что мне необходимо становиться на беговую дорожку три раза в неделю? – ужаснулась я.
– Да, кстати, не хотела пукать в твоем магнолиевом саду, но придется: скоро твой обмен веществ замедлится из-за дефицита калорий, и ты перестанешь терять вес. Чтобы продолжить худеть, придется трясти задницей.
В моем арсенале появилась новая метафора: «Нутелловая диета». Это когда нечто, казалось бы, сулит одни плюсы и соблазняет легким успехом – да так, что невозможно устоять, – но потом все-таки придется расстаться с иллюзиями, заменить «Нутеллу» творогом и купить спортивный костюм. А иначе запор!
– Ты хитрая лиса, Кейт, но знаешь что? Я рада, что ты меня в это втянула. Я уже скинула три кило, а Терри вчера подарил мне плюшевую собачку!
– Плюшевую собачку, – зевнула Кейт. – Что-то он слишком осторожничает, Скай. Я бы уже давно затащила тебя к себе в квартиру и хорошенько бы помяла тебе сиськи.
– Он просто не хочет еще раз обжечься, как и я, – пожала плечами я.
– Бред. Хочешь мое мнение? Если парень не кует железо, пока оно горячо, то, возможно, он и не собирается ковать…
– Можно нам еще чаю? – гаркнула в мою сторону одна из двух теток, которые уже битый час что-то нервно обсуждали, склонившись над столом и чуть ли не сросшись головами.
– Конечно! – спохватилась я, откладывая телефон. Кейт продолжала что-то щебетать, но я ее уже не слышала.
Я заварила еще пару чашек «Айриш брекфаста» и двинулась к теткам.
– Нужна новая гончая – и точка! – сказала брюнетка с цыганщинкой в облике: большие, ясные, темно-карие глаза, изогнутые идеальной дугой брови, безупречного оттенка помада.
Любительницы охоты с собаками? В центре Дублина? Да еще и такие расфуфыренные? Фантастика…
– Как скажешь, Лилит, – произнесла с сильным американским акцентом ее молодая светловолосая собеседница. Стрижка под Майли Сайрус, с выбритыми висками, да и в целом очень на нее похожа.
– Ваш чай, – пробормотала я, ставя на стол чашки.
Обе посетительницы не обратили на меня никакого внимания. Даже не сбавили темпа разговора.
– Найди ее, Брук. Какую-нибудь маленькую ирландскую дрянь, красноволосую, отчаянную, бойкую на язык…
Словосочетание «ирландская дрянь» застряло у меня в ушах. Мне захотелось пролить чай на ту, что которую звали Лилит.
– Она где-то здесь, – продолжала брюнетка. – Говорит «наличка» вместо «кошка»[7] и носит ирландское имя. Кстати, как они тебе – ирландские имена? Кива – «нежная». Или вот, например, Сирша – «свобода»?
– Ужасно, – ухмыльнулась блондинка. – Как собачьи клички.
Брюнетка расхохоталась. А мое терпение лопнуло. Я ослепительно улыбнулась и сказала:
– А знаете, как будет «Добро пожаловать в Ирландию!» по-ирландски?
Обе женщины впервые удостоили меня взгляда.
– Пог ма хон! Пог ма хон – и приходите снова! Дедуля за соседним столиком, коротавший утро в компании стакана «Гиннеса» и гамбургера, чуть не поперхнулся. Блондинка глянула на меня, как на пустое место, и снова повернулась к черноволосой. А та пристально посмотрела мне в глаза. А потом, клянусь, окинула меня взглядом с ног до головы, словно я была какой-нибудь породистой сучкой на выставке.
– А еще можно плюнуть ей в чай, – шепнул мне Хьюго, вытирая с барной стойки пивную пену.
– Моя слюна для этого слишком драгоценна.
Сентиментальное настроение было для меня недопустимой роскошью. Я берегла свои нервы, как умела. Не слушала слезливые мелодии, гнала прочь тоску и – весьма полезный навык – мгновенно забывала о тех, кто разливал вокруг яд. Как только гадкие тетки свалили из кафе, я вытерла начисто столик и тут же выбросила их из головы. Как будто их и не было тут никогда.
Каково же было мое изумление, когда на следующий день я снова увидела в кафе брюнетку, которая вчера смеялась над остротами крашеной стервы. Она опять заказала чай и, сладко улыбаясь, спросила, как меня зовут.
– Меня зовут Скай, мэм. Что-то еще?
– Скай, – повторила та, будто пробуя мое имя. – Надеюсь, небо не гневается на мою приятельницу Брук? Она вчера была не слишком мила.
Мне нравилось, когда друзья в шутку произносили мое имя с библейским пафосом, и черноволосая словно знала об этом.
– О, что вы, небеса чисты и безмятежны, – невольно улыбнулась я.
– Рада это слышать. Хотя Брук в самом деле иногда бывает сущей язвой, и тогда ее действительно стоит приструнить. Предложение поцеловать задницу – то, что надо!
Вот черт…
Эта дьяволица, не имевшая ничего ирландского ни во внешности, ни в произношении, и которая, судя по выговору, была американской туристкой, – она знала, что на самом деле означает «Pg mo Thin», и сейчас тонко намекнула мне на это.
«Поцелуйте меня в задницу», – сказала я им вчера и сейчас приготовилась извиняться. Джонни, наш менеджер, прихлопнет меня, если узнает.
Глава 3
– Только не вздумай извиняться, – говорит брюнетка, безошибочно угадывая причину моего замешательства. – Оставь это тем, кто боится последствий. Ты не из их числа, так?
– Мне не нужны последствия, мэм.
– Твой менеджер расстроится, если узнает, да? – добродушно улыбается она.
– Расстроится? Да он открутит мне голову и прицепит ее на люстру.
Джонни, безусловно, ценил меня как толкового работника, но что-то подсказывало мне, что клиент, которому я предложила поцеловать меня в задницу, может лишить меня всякой благосклонности начальства.
– Мне нравится твой юмор, Скай, – кивает незнакомка. – И мне нравится твоя голова, так что, пожалуй, обойдемся без люстры.
Она протягивает мне красивую ухоженную руку.
– Странно, что мы еще не знакомы. Мне кажется, я знаю тебя целую вечность. Меня зовут Лилит.
– Очень приятно, – вру я. – Хотите сделать заказ?
– Да, что-нибудь погорячее.
И пока я расставляю на ее столе чашку американо, булочки, сливочное масло и тростниковый сахар кусочками на блюдце, мне не дает покоя ее имя… Лилит. Кажется, так звали первую жену Адама? Которая потом сбежала от муженька. Да, даже самые первые отношения между мужчиной и женщиной не обошлись без драм. А потом девица, если память не изменяет, связалась с Сатаной, и они сыграли свадьбу в лучших готических традициях…
– У вас необычное имя, – размышляю я вслух.
Лилит намазывает сливочное масло на половинки разрезанной булочки. После масла кончик ножа погружается в клубничный джем. Безупречное движение безупречной руки.
– Достаточно обычное для Армении, – возражает она. – Моя мать оттуда родом. Слыхала о такой стране?
– Э-э… Да. Оттуда тянутся корни сестер Кардашьян, – улыбаюсь я. – Вот и все, что я знаю об Армении.
Лилит смеется, слегка покачивая головой. В этот момент я действительно замечаю в ней некоторое сходство с Ким Кардашьян: скульптурное лицо, большие карие глаза, точеный нос. Но на этом сходство исчерпывалось. Если Ким выглядела вполне добродушно, то Лилит с ее аристократической худобой, красиво очерченными губами, не испорченными наполнителем, и пристальным, цепким взглядом производила неоднозначное впечатление.
Несмотря на все ее хорошие манеры, и выговор университетской лекторши, и вежливую улыбку, какая-то часть меня была уверена, что такие, как Лилит, с легкостью отрывают голову и ломают позвоночник тем, кто осмелится пойти против них.
«Скай Полански, меньше смотри сериалы, – возразила я себе. – Да эта женщина наверняка торгует стиральными машинами, рисует этикетки для шоколадных батончиков или держит салон для стрижки собак: Груминг, тримминг – и подстрижем коготки на сдачу… Ничего такого, из-за чего требовалось бы ломать позвоночники».
– Кто вы по профессии? – интересуюсь я будто невзначай.
– Почему ты спрашиваешь? – откидывается на спинку стула Лилит.
– Да так, всего лишь мое хобби. Обычно я могу угадать, чем человек занимается, просто понаблюдав, как он ест и как держит вилку. Но в вашем случае затрудняюсь дать однозначный ответ. Вы похожи на человека, который много времени проводит в офисе за красивым лакированным столом, ваши руки имеют дело в основном с бумагой или клавишами ноутбука, у вас наверняка есть красивый чемоданчик для документов и очки в модной оправе, но… – Я остановилась, подыскивая подходящую метафору.
– Но что? – заинтересованно спрашивает Лилит.
– Но я легко могу представить вас в военной форме цвета хаки за рулем броневика где-нибудь в пустынях Афганистана. Или инструктором по стрельбе. Специалистом по взрывным устройствам! Человеком, связанным с чем-то опасным, требующим сообразительности и смелости…
– Да ты психолог, Скай. – Лилит выгибает бровь и откидывается на спинку стула. – Ты почти попала в яблочко. Мне принадлежит клиника женского здоровья в Бостоне, и большую часть времени я посвящаю ее клиенткам. Очки и лакированный стол, все, как ты и сказала. А в свободное время я… охочусь на крупных животных.
– Охота? – я округляю глаза.
– Да, мне нравится охотиться на всех этих волков, кабанов, бизонов, медведей. Это безумно интересно, Скай. Читать следы, ставить ловушки, выслеживать добычу, тренировать собак…
– Никогда бы не смогла выстрелить в животное, – качаю я головой.
– До выстрела часто не доходит, Скай. Не люблю грязную работу, а стрельба так или иначе к ней приводит. Гораздо интереснее сразиться с животным ментально: твоя хитрость против его хитрости, твоя осторожность против его осторожности, его мощь против твоей. Но, как только оно попадает в перекрестье прицела твоего оружия и ты получаешь свою дозу адреналина, игра тут же теряет смысл. Однако все, что к этому ведет, стоит каждой потраченной минуты.
Я затаила дыхание. Если убивать не обязательно, то я бы, пожалуй, тоже не отказалась от подобного хобби.
– Ну, а ты? Кем бы ты хотела стать, Скай? Эта забегаловка, как я понимаю, вовсе не твое призвание.
– Да, мне нужны деньги на учебу. Как только скоплю достаточно, я бы хотела стать врачом.
– Любишь помогать людям?
Желание стать врачом родилось в один из самых мрачных дней моей жизни и с тех пор меня не оставляло. Снова и снова я возвращалась мыслями в тот день, когда одно слово врача могло бы перевернуть мою жизнь, но… он предпочел промолчать. С тех пор я поклялась себе, что однажды вернусь к этому и все исправлю, предупрежу, скажу вслух то, что должны были сказать мне…
– У тебя тоже есть секрет, Скай, – замечает Лилит, не дождавшись ответа на свой вопрос.
– Да, у меня ТОЖЕ есть секрет, – подтверждаю я. – Как и у вас. Женская клиника и охота – это далеко не все, так, Лилит?
– Пожалуй, что так, – широко улыбается она и откусывает от булочки.
Лилит стала заглядывать в «Голову турка» чуть ли не каждый день. Если посетителей было не слишком много, я с удовольствием с ней болтала. Ее манера говорить влекла и отличалась своеобразием: я не могла слушать ее вполуха, она каким-то образом полностью завладевала моим вниманием.
Наше знакомство быстро превратилось в некое подобие дружбы. Конечно, я знала, что ей не ровня: она уже давно поднялась на самую вершину успеха, в то время как я беспомощно топталась у подножия и пыталась разглядеть затянутый облаками пик.
Лилит всегда оставляла щедрые чаевые, а мне нравилось развлекать ее болтовней.
– Ягненка пробовать не советую, – подмигиваю я. – Не спрашивай почему, просто не советую. Зато салаты удались на славу! А Хьюго сегодня просто в ударе, обязательно попробуй его «Пина коладу»… Что еще… Ах да, вон за тем столом сидит какой-то маклер и уже полчаса обсуждает какую-то супер-пупер-сделку. Если он ее заключит, то на радостях скорей всего оставит мне прорву чаевых!
Отпив кофе из чашки, Лилит замечает:
– Я оставлю тебе в три раза больше чаевых, если этот самый маклер попросит твой номер телфона. Ну, или оставит свой.
У меня от изумления приоткрывается рот. Лилит наблюдает мою реакцию и хитро улыбается.
– Это невозможно, – шепчу ей я. – Посмотри на него и посмотри на меня.
Мы обе смотрим в дальний угол зала, где, откинувшись на спинку стула, сидит очень привлекательный молодой мужчина. Безупречный костюм, безупречная стрижка, виднеющиеся из-под манжета рубашки дорогущие часы. Он прижимает к уху айфон последней модели и убеждает кого-то не быть идиотом и принять его условия.
– Он даст мне свой номер телефона, только если я разобью стакан и приставлю осколок ему к горлу. Или упаду к его ногам и буду умолять его об этом. Представляешь, что он подумает, когда…
– Если бы я интересовалась мнением каждого бизона, которого собираюсь застрелить, то, боюсь, никогда бы не добыла ни одного трофея, – щурится Лилит.
Ее сравнение мужчины с бизоном наполняет меня куражом.
– Не могу, – возражаю я. – В конце концов, у меня есть парень.
– Парень?! – Лилит удивлена так сильно, как будто я сказала «единорог», а не «парень».
– Он самый! – комично киваю я.
– Тогда это будет еще интереснее, – громко шепчет она, потом достает из кошелька банкноту ярко-зеленого цвета, безжалостно складывает ее вчетверо и сует под свою чашку. – Сто евро на кону, Скай. За телефон этого офисного бизона.
«Офисный бизон!»
Я зажимаю рот ладонью, чтобы не расхохотаться в голос.
– Но как? Я понятия не имею, как это сделать!
– Откуда мне знать? – усмехается Лилит. – Я заказчик, а не организатор.
Я неуверенно иду к бару, где Хьюго развлекает мужскими байками какого-то не слишком трезвого клиента, внаглую наваливаюсь на стойку и шепчу Хьюго в ухо:
– Если бы вон тот красавец в углу тоже был гомо и ты хотел бы к нему подкатить, что бы ты сделал?
– Угостил бы коктейлем с неприличным названием.
– И все, так просто?
– Чем проще, тем лучше, – с видом знатока кивает Хьюго.
– Тьфу ты, три часа. Слишком рано для коктейлей.
– А для пирожных самое время.
Точно! Я расстегиваю две верхние пуговицы блузки, пристраиваю на блюдце пухлое бисквитное пирожное с розовой глазурью и на негнущихся ногах направляюсь к столику маклера. Я это делаю. Прямо сейчас. То, чего еще никогда не делала! Я БУДУ КЛЕИТЬ ПАРНЯ!
– Что это? – тихо спрашивает он, убирая айфон от уха.
– Это пирожное.
– Я понял. В смысле я не заказывал ничего такого…
– Это за счет заведения, – говорю я заговорщицким шепотом.
– Вот как, – неловко улыбается он.
– Надеюсь, вы любите сладости.
– Не откажусь, – сдается парень.
– Если вам понравится, у нас есть еще, – киваю я, – только попросите.
– Буду иметь в виду.
Я смотрю на него, а он на меня. В голове буря. Бизон в перекрестье моего прицела!
– Если захотите еще, запомните название этого пирожного: «Буду прыгать как зайчик, если вы попросите мой номер телефона».
– Что-что? – никак не поймет он.
– «Буду прыгать как зайчик, если вы попросите мой номер телефона».
– Это название пирожного.
– Да, – говорю я серьезно.
Все, кажется, ему уже не до переговоров. Парень издает смешок, бросает взгляд на бейдж у меня на груди и… молча протягивает мне ручку.
– Дашь мне свой номер телефона, Скай?
Я беру ручку и царапаю на салфетке десять цифр. Пальцы дрожат, кончик стержня рвет мягкую бумагу. Я настолько потрясена тем, что только что сделала, что на мгновение теряю дар речи. Протягиваю маклеру салфетку, а тот в свою очередь – вот это бонус! – дает мне свою визитку. Глен Келли, отдел продаж.
– Приятного аппетита, Глен, – улыбаюсь я.
– А как же зайчик, Скай? – строго говорит он.
– Ах да! Зайчик! – Я приставляю ладони к макушке и три раза прыгаю на пятках.
– Что это было, Скай? – хихикает Лилит, когда я возвращаюсь к ее столику. – Ты прыгала зайчиком?
– Лилит, только взгляни на это, – изумленно говорю я и показываю ей визитку. – Не могу поверить…
Лилит бросает взгляд на маленькие часы на запястье:
– Итак. Сто евро за шесть минут, Скай. Играючи. Прыгая зайчиком. И это не считая его чаевых и номера телефона! – Она вытаскивает ярко-зеленый квадратик из-под чашки и сует мне его в передник. – Слушай, а если бы ты могла и дальше зарабатывать по сто евро за шесть минут, – тысячу евро в час! – строя глазки симпатичным парням, ты была бы рада такой… хм… работе?
– Шутишь? Это была бы самая лучшая работа на свете, – хихикаю я. – Но справедливости ради надо сказать, что я не просто строила глазки! Мне пришлось шевелить мозгами, выдумывать тактику, играть роль ловкой штучки!
– И… тебе понравилось, – заключила за меня Лилит.
– Ужасно, – призналась я.
В ту самую минуту я и подписала себе приговор.
Визитка Глена отправилась в мусорную корзину там же в кафе. Я не собиралась звонить ему. Он мил и хорош собой, но, черт возьми, у нас с Терри вот-вот сложится! Мне казалось, что еще день-два – и он предложит мне остаться у него на ночь. Сделает мне неприличное предложение. Запустит мне руку под юбку, провожая на последнем трамвае домой…
Кейт была настроена ужасно скептично, но я парила выше облаков. Мне нравилась эта странная старомодность в отношениях: когда он и я не прыгали в постель при первом удобном случае, а сближались медленно, как в танце. Красиво, ненапряжно, по сужающейся спирали.
– Ты невозможно отстала от жизни, Полански, – заявляет Кейт, когда в обеденный перерыв я прибегаю в ее стейк-бар через дорогу. – Чего ты ждешь? Второго пришествия? Пока медик тянет канитель, хватала бы в охапку того маклера и использовала по назначению.
– Я влюблена в Терри. И я тоже не прочь потянуть время. Мне осталось еще килограмм семь, и…
– И что тогда? Он перестанет дарить тебе собачек и чудесным образом дозреет до упаковки «Дюрекса»? Полански, знаешь что? – Кейт тушит окурок о край металлической урны и поворачивается ко мне. – Ты достойна самого лучшего парня! Самого-самого лучшего из всех, что бродят по этой планете!
– Что с тобой? – улыбаюсь я смущенно.
Кейт редко бывает сентиментальна. Последний раз я помню ее такой растроганной, когда она узнала, как жутко обошлась со мной миссис Кэннингэм – мать Джейми, моего первого парня. В остальное время она просто непробиваемый танк, защищенный броней.
– Вчера ко мне в бар забрела молодая женщина и принялась жаловаться на жизнь, раскидывая чаевые налево и направо и заливая все слезами… Мне хотелось ее утешить, слово за слово, и я рассказала ей твою историю. Знаешь, как она отреагировала? «Ни черта себе, похоже, у меня нет проблем!» Понимаешь, к чему я? Ты, Полански, натерпелась побольше многих и давно заслуживаешь самого лучшего парня! Ищи его и не трать время на тех, кто равнодушен. Поверь, когда мужчина заинтересован, он может быть очень изобретательным. Но мы без конца тешим себя иллюзиями, что ему мешают обстоятельства. Ты смеешься, а на самом деле это межнациональный женский спорт! Называется «придумай оправдание тому, кто тебя не хочет».
– Кейт, – уверяю я подругу, – если к тому времени мы с Терри не продвинемся дальше, то, клянусь, я куплю умопомрачительное белье, доукомплектую его бутылкой шампанского и приеду к нему домой с неприличным предложением.
– Ты знаешь, где он живет?! – округляет глаза она.
– Да, однажды я была у него дома, смотрели кино. Никакого криминала…
– Даже слушать не хочу! Пенсионеры и те развлекаются лучше!
Смеюсь. Ничто не способно подпортить мне настроение. И нравоучения близкой подруги в том числе.
Говорят, пикси[8] можно встретить, если прогуляться по лесу в полнолуние. Маленькие, озорные, доброжелательные и очень похожие на маленьких детей, они носят одежду зеленого цвета, остроконечную шляпу и обязательно попросятся к вам на руки, если встретят вас по дороге.
Мне не было надобности гулять по лесу, у меня имелась своя Пикси, которая являлась ко мне во сне: мой собственный эльф. Чаще всего это случалось в полнолуние, когда луна светила так ярко, что мешала крепко спать: мне снилась мать, она приходила ко мне в гости и приносила на руках пухленькое голубоглазое существо, завернутое в зеленое одеяло. Потом мама опускала ее на пол, и Пикси, встав на четвереньки, принималась исследовать все уголки нашей квартиры. Она отказывалась просто сидеть на месте: Пикси ползала, кряхтела, становилась прямо, держась за стенку, потом шатающиеся коленки не выдерживали, и она снова плюхалась на попу.
Я пыталась поймать сказочное создание, бегала за ней, протягивала руки, но Пикси магическим образом ускользала – оказывалась совсем в другом углу комнаты. Эта воображаемая погоня продолжалась необычайно долго, а заканчивались подобные сны тем, что моя мама подхватывала Пикси на руки и делала мне пока-пока ее крохотной ручкой.
«Подожди, я хочу ее подержать!» – упрашивала я маму, молила отдать мне маленького эльфа, но она оставалась глуха к моим просьбам. Она поворачивалась ко мне спиной и уходила – медленно и неумолимо. Я бежала за ней, но мои ноги едва касались земли, и я никак не могла догнать неспешно идущую мать. Она уходила не оборачиваясь, пока Пикси, сидящая у нее на руках, смотрела на меня поверх ее плеча и махала ручонками.
Это полнолуние тоже далось мне тяжело. Утром я пришла на работу разбитая, в пресквернейшем расположении духа. И надо же было такому случиться, что именно в этот день Лилит, словно решив добить меня, рассказывала про «мерседесы»-кабриолеты и длинные шикарные волосы, которые мне почему-то крайне необходимы. Я смирилась со своей судьбой и со своей невыдающейся генетикой. Привыкла к грязной работе и свыклась со своими волосами, очень тонкими и медленно растущими. Короткая стрижка оказалась единственным оптимальным вариантом прически, и, сколько себя помню, у меня никогда не было волос длиннее подбородка. И тут вдруг эта попытка соблазнить меня рапунцелевскими косами.
Я помогала Джонни собирать с пола осколки стакана и впервые чуть ли не злилась на Лилит. Кто она? Что она? Почему в ее словах так много меда и соблазна, почему я готова ловить каждое ее слово и почему мне так хочется бросить все и бежать за ней, как собака бежит за хозяйкой?
Я не стала наращивать волосы, как того хотела Лилит. Радикальные действия – это не для меня. Бегать вприпрыжку за мечтами – тоже не мое. Мне вполне комфортно в моей реальности, с плохими волосами, с трамваем вместо «мерса» и с бойфрендом-студентом вместо знаменитости.
В течение трех следующих дней Лилит больше не заглядывала в кафе. Странно, но мне ее стало не хватать. Ее необычной жизненной философии, ее тонкого юмора, ее безумных пари и таких щедрых чаевых. Так что я чуть не заплясала от радости, когда она наконец появилась. И тут же сникла, когда увидела, что Лилит пришла не одна, а в компании хорошенькой девушки примерно моего возраста. Они заказали капучино, свежую выпечку и уединились в дальнем уголке. Я испытала нечто похожее на ревность.
А потом Лилит, подняв руку, подзывает меня и спрашивает:
– Можно нам сегодня чего-нибудь покрепче, Скай? На дорожку.
В тот момент я подумала, что слишком быстро к ней привязалась. Слишком быстро и сильно.
– Вы уезжаете? – бормочу я.
– Да. Возвращаюсь в Штаты. Мои поиски окончены. – Она ослепительно улыбается сидящей напротив девушке. – Познакомься, Скай, моя новая ассистентка Алиша, будет помогать мне в моей клинике в Бостоне.
– Вы подыскивали ассистента все это время? – выдыхаю я.
– Да, – кивает Лилит. – Сначала мне показалось, что ты, Скай, идеальная кандидатура, но…
– Но что?
– Честно говоря, ты слишком нерешительна, мне нужен кто-то понапористей и кто не боится радикальных перемен.
Сидящая рядом Алиша улыбается мне немного грустно, она поправляет локоны, и вдруг я замечаю, как ярко высветлены ее волосы у корней, – свежайшая покраска! Судя по темным волоскам у нее на руках и темно-карим глазам, эта девочка буквально на днях перекрасилась из брюнетки в радикальный, кричащий блонд.
– Я не подхожу, потому что не нарастила волосы? – озаряет меня.
Так и есть. Ответ не нужен, я читаю его в глазах Лилит. Она пожимает плечами, переводит удовлетворенный взгляд на Алишу и лениво откидывается на спинку стула. Не знаю, почему все это настолько меня потрясло. Даже если бы Лилит предложила именно мне бросить все и рвануть с ней в Америку – я бы вряд ли на это пошла. Моя работа, мой дом, расцветающие отношения с Терри, воспоминания детства, Хьюго и Кейт, мой жизненный уклад, мои победы и потери, мой разум и сердце – все было здесь, в Ирландии. На кой черт мне бросать все это и уезжать? Просто меня ослепил, сразил наповал тот факт, что мне в очередной раз нашли замену. Так уже бывало, причем не раз: находился кто-то, кто оказывался лучше меня и с удовольствием занимал мое место.
– Поздравляю, Алиша, – киваю я. Чего-чего, а выдержки и такта мне всегда было не занимать. – Если хотите чего-то покрепче, могу предложить отличный ирландский виски.
Когда Бог закрывает двери, он открывает окно. После нанесенной пощечины судьба может внезапно подарить улыбку. Джонни разрешил мне уйти домой пораньше – вот так удача! А как только я вышла из «Головы турка», мой телефон преподнес мне еще один сюрприз, после которого я минут пять потрясение стояла посреди улицы и туповато улыбалась прохожим. «Приезжай ко мне. Не звони, заходи без стука. Жду тебя. Терри». Дальше Терри напомнил свой адрес (как будто я могла его забыть!) и поставил в конце эсэмэски трогательные «ххх» и «ооо»[9]. Ох, неужели этот день настал?! У меня не побриты ноги, про зону бикини вообще молчу, белье такое, что его лучше бы никому не видеть. Успею ли смотаться домой и привести себя в аппетитный вид? Я набираю его, но Терри тут же сбрасывает. Ох, это даже заводит!
«Я не совсем готова, сколько времени мне дашь?» – пишу ему я.
«Приезжай прямо сейчас, не могу ждать».
ЧЕРТ! Я потрачу кучу времени, если поеду домой прихорашиваться.
Ладно, план «Б»!
Я забегаю в ближайший магазинчик и требую мыло и бритву. Потом возвращаюсь в «Голову турка», на десять минут запираюсь в кабинке туалета и наспех соскабливаю с себя пух.
Терри чокнутый, просто чокнутый – и мне это нравится!
По дороге я залетаю в магазин нижнего белья, покупаю красный кружевной комплект, бегу в примерочную и переодеваюсь в обновку быстрее, чем одеваются солдаты по сигналу тревоги.
Если сегодня вечером я не получу достойное вознаграждение за свои мучения, то мои яичники просто взорвутся. Ох, ведь он не на пиццу с пивом меня позвал, правда? Пожалуйста, только не пицца…
Пятнадцать минут езды по улицам Дублина впервые показались мне вечностью. Я с трудом помню, как вбежала в подъезд многоквартирного дома, взлетела по лестнице и приоткрыла дверь.
Откуда-то лилась мягкая грустная мелодия. Под эти меланхоличные звуки я не смогу заняться любовью; плакать и перебирать в памяти все свои личные драмы – вот что у меня получится. Ладно, с музыкой разделаюсь позже, как только глаза привыкнут к полумраку. Я сбрасываю туфли и с колотящимся сердцем иду в спальню – туда, где на прошлой неделе мы с Терри бросались попкорном и смотрели «Железного человека». Дверь, угол стены и…
Мое сердце останавливается.
Безмолвный ужас всаживает мне в живот кулак и сжимает все внутренности в тугой ком.
Связанный Терри лежит на полу. Рот залеплен скотчем, в глазах паника и отчаяние. В комнате царит хаос и витает легкий дым, как будто где-то плавится проводка. Я делаю шаг вперед и чувствую, что вступаю во что-то мокрое. Роняю взгляд: я стою в луже какой-то черно-красной жидкости.
– Терри, – выдыхаю я и бросаюсь к нему. – Кто это сделал, что произошло? Давай убираться отсюда.
Я опускаюсь перед ним на колени и, нервно оглядываясь, начинаю дергать стягивающие его веревки. Он беспомощен, испуган, потрясен, но, к счастью, связан не слишком крепко – мне без особого труда удается ослабить его путы. И тут…
В комнате появляется кто-то третий. Я слышу шаги и громкий выдох – чуть ли не стон. Оглядываюсь и… Не могу сказать наверняка, но, кажется, именно в тот момент я закусила губу до крови. Я почувствую во рту вкус крови, когда буду бежать по улице, забыв даже про туфли.
Читать бесплатно другие книги:
