Дорога вечности. Академия Сиятельных Любимка Настя

А до меня только дошло, что сражаться придется голыми руками, нет ни клинка, ни меча.

— Агоран!

Я выпустила струю пламени, заставляя магию работать на минимуме. Потому что, учитывая степень выброса, пожара и так не избежать, а если еще и в полную силу, то радиус поражения будет невероятным.

И насколько же я была удивлена, увидев, что мой огонь никак не навредил чудовищам! Этого не могло быть! Бред какой-то!

Пламя жадно лизало землю и деревья, и я поспешно призвала магию воды, затушив свой выброс.

Давай же, Хейли, вспоминай, какая мелкая нечисть не боится огня?

Я носилась по поляне, ограждая своих друзей от нападающих, сбивая монстров воздушной волной, но по сути не причиняя им никакого вреда. И абсолютно не понимала, почему не могу уничтожить нежить.

Стала лихорадочно вспоминать лекции Карт Санда, занятия декана и лабораторные нашей любимой леди-ведьмы Вероники Элвер. И пусть леди Элвер преподавала сложнейшие и простейшие яды, но я-то отлично знаю, что, вдохнув ядовитые пары, можно надолго выпасть из реальности и представлять перед собой все что угодно! А учитывая, что сейчас экзамен сдает Пенелопа и оборотни отравлены… Додумать мысль не получилось, потому что меня вновь атаковали, причем явно намереваясь откусить голову. Я едва успела проскользнуть под лапой чудовища и с изумлением обнаружила любопытную вещь.

— Пространственная материя и кукловод! — осенило меня.

Нужно найти точку, в которой материи соприкасаются, выводя монстров из субпространства в нашу вселенную, потому что именно там и сидит тот, кто дергает монстров за ниточки!

Думай, Хейли!

Я продолжала отбиваться от ударов и клыков, а сама соображала, где могла бы находиться точка соприкосновения. Так, защитный купол имел диаметр тридцать метров, после прорыва материи чудища разошлись по всему периметру, однако изначально где-то их было больше! Черт, ну почему я спала?!

— Пени! — закричала, пригибаясь, — где монстров было больше всего?

Я надеялась, что она не только услышит меня, но и ответит. И слава богине, если Пени проснулась сразу, как на нас напали, и успела это заметить. Мне повезло.

— Направо! — раздался крик. — Шагов двадцать!

Какая ж я дура, могла бы и догадаться, что самые огромные и страшные чудища будут караулить точку. Это стресс, это, видимо, просто стресс.

И как поднырнуть под них, при этом не покалечив себя? Им-то ничего не будет!

— Пени, не пугайся! — предупредив, покатилась по земле, уходя от очередного удара лапой.

Я призвала стихию земли и задержала дыхание. Никогда не приходилось чувствовать себя в роли крота, но сейчас именно им практически и была. Единственный выход, пришедший на ум, — проползти под землей. Правильный ли, нет ли, но это все, что мой мозг пожелал выдать.

Не рассчитала глубину и сразу ушла слишком низко, едва не задохнувшись, но тут мои стихии пришли на выручку: голову окутал воздушный пузырь, а огонь и вода помогли прочертить путь до монстров. Я жадно дышала, стараясь не думать о том, что глаза залепила земля, а в волосах и на одежде копошатся черви и, кажется, мелкие грызуны. Зато радости не было предела, когда убедилась, что точку нашла верно и, грубо ворвавшись в плетение, разрушила его. И только после этого пробилась на поверхность.

Как и следовало ожидать, чудища замерли, однако кукловоду не потребуется много времени, чтобы, отдав приказ, вновь привести их в действие. Я должна успеть проникнуть к нему и дать бой прежде, чем он это сделает.

Слова заклинания сами вспыхнули в сознании, и, отплевываясь землей, я мысленно их повторила, а затем выстроила нужный жест и выплела формулу.

Получилось!

Меня окутало серебристым мерцанием. Представляла, что Пени видит лишь мои смазанные очертания, однако понимала, что сама я никуда не исчезаю, а меняю одну реальность на другую. Ну и догадывалась уже, кого должна была увидеть в роли кукловода. Иначе и быть не могло, учитывая, что ребят экзаменовали деканы их факультетов. Я не хотела биться с отцом, но и удивления не испытала, увидев его.

Только сожаление.

— Долго ты, — протянул он и первым запустил в меня пульсар.

— Вы подгадали правильный момент, — произнесла, уходя с траектории удара. — Рада тебя видеть, отец.

— А я даже не знаю, кого вижу, — хмыкнул он, — то ли мою маленькую Хейли, то ли земляное чудовище. Ты что, землю ела?

Ясно, он специально отвлекает меня разговором, чтобы утратила концентрацию и дала ему возможность возобновить и зациклить плетение на монстров. Хороший ход, ведь пока бы я сражалась с ним, чудища продолжали бы взламывать защитный купол.

Три пульсара были пущены мной в декана Сизери. Два из них — отвлекающий маневр, один — чтобы сжечь нити кукловода. Все получилось, да только меня тут же отбросило волной огня — едва сумела быстро вскочить на ноги.

Победить отца в магическом поединке практически нереально.

— Молодец, — прокомментировал он мои удачные действия. — Но что дальше, Хейли? В отличие от тебя я знаю, как управлять блуждающими, а вот ты опять допускаешь ошибку. Эмоции, доченька!

Он прав. Трижды прав! Я едва сдерживала свою магию, смесь из четырех стихий клокотала внутри и желала выхода.

А в следующий миг перед глазами мелькнуло холодное лезвие, я еле успела прикрыться щитом, да только все равно поранила руку. Тягучие капли крови упали в пространство и тут же исчезли.

— Ты меня убить хочешь?! — вскрикнула, уходя от серии ударов и взмахов.

— Мы не играем, Хейли, и это не учебный бой, — ответил отец и рявкнул: — Хватит расслабляться, я больше не стану тебя жалеть.

И вздохнуть не успела, как вновь была атакована, причем не только оружием, но и магией. Эти несколько минут превратились для меня в настоящий кошмар. Отец напирал, атаки становились жестче, кровь уже не просто капала — я вся была в крови, потому что не могла ни укрыться от ударов, ни отбить их. Голова шла кругом, а папа все продолжал. В какой-то момент почувствовала себя деревянной болванкой на полигоне — на мне сейчас точно так же отрабатывали удары и останавливаться не планировали.

Огненные атаки отца ни водой, ни своим огнем я отбить не могла. В первом случае образовался пар, из-за которого я перестала видеть, и декану хватило мгновения для очередной атаки клинком. Во втором случае наши стихии сливались, усиливая поток, и в итоге я падала, не желая быть сожженной заживо. Воздушной магией не пользовалась, прекрасно понимая, что воздух окажется мощным катализатором, но никак не препятствием.

— Ну же, девочка! — кричал отец. — Не заставляй меня разочаровываться! Ты же Страж, Хейли!

— И что?! — рявкнула в ответ, взбешенная подлой подножкой и очередным ударом.

— Докажи, что не просто так занимаешь место среди студентов, подтверди, что тебя взяли не по ошибке!

«Это шутка такая? Или он специально заставляет вспоминать первый год обучения, когда все были против меня?»

И настолько обуяла злость, что я буквально заполыхала.

— Видимо, все-таки зря…

А в следующее мгновение в моих руках проявился клинок рода!

Яркая, безбашенная улыбка промелькнула на лице отца и так же стремительно пропала:

— Остановись! Ты сожжешь его!

Но я уже не владела собой, гнев на обидные речи родителя сделали свое дело — я больше не контролировала выбросы огня. Однако…

Вместо того чтобы расплавиться, оружие раздвоилось, приняв иную форму. Я стала владелицей парных клинков, но, откровенно говоря, не знала, что мне с ними делать. С одним-то управиться не могла, а тут два!

— Невероятно! — выдохнул папа и провел пробную атаку.

То, что выпады ложные, поняла сразу, хотя мне и пришлось тяжело. Дыхание сбилось, стихия тянула резерв, ладно хоть вес одного оружия распределился на два клинка, что давало силы их удержать. А вот как ими драться — другой вопрос. Мы парными не тренировались ни разу, и, боюсь, сейчас родовой клинок просто надо мной посмеялся: вроде и на силу откликнулся, но в то же время — никакой помощи.

Машинально покрутила ножи в руках, запястья тут же отозвались болью. М-да…

«Хейли, оружие — это всегда продолжение тебя самой, твоих рук, если тебе так удобно», — поучения Карт Санда всплыли в голове сами собой. Он постоянно напоминал, что к оружию нужно относиться с любовью, хотя я не понимала, как вообще возможно любить железяку. Однако сейчас на его наставления взглянула иначе. Если что-то считать обузой, оно и будет таковой!

Я скрестила клинки над головой, защищаясь от выпада отца, и впервые устояла на ногах, не отклонившись назад и не покачнувшись. Да, у меня меньше сил для удара, мужчина всегда сильнее, но я увертливей и быстрее, значит, моим спасением станут множественные молниеносные атаки и перемещения. И юлой завертелась в пространстве, где не было ни земли, ни неба, превратившись из защищающейся в атакующую.

Да, часто удары сыпались мимо цели, но заставляли отца двигаться, отступать, давая мне шанс ударить и задеть. Ощутить уверенность, успокоиться и не опасаться сделать больно. Папа же не боялся причинять мне боль! И он прав, на поле битвы враг может обернуться кем угодно, но это не значит, что я должна сложить оружие и отступить.

Я вынудила отца перейти с магической дуэли на ближний бой. Заставила забыть о магии, почувствовать азарт схватки. Я-то ни на секунду не отказалась от стихий, и теперь в драке помогала воздушная. Когда мне не хватало скорости, порыв ветра подхватывал меня и уносил на нужное расстояние так стремительно, как мне того требовалось. Я могла высоко прыгнуть или нырнуть между ног декана так быстро, что тот не сразу замечал, куда я делась. Может, кто-то и скажет, что это нечестно, но, во-первых, мой противник опытнее и сильнее, во-вторых, на войне все средства хороши.

Низко пригнув спину и заведя руки назад, я резко подпрыгнула вверх, обрушилась на декана Сизери залпом ударов и наконец-то его повалила.

Падение в никуда смотрелось так странно… Нечто похожее было, когда Коша рассказывал и показывал мне историю жизни Хеллы. Мы тоже находились непонятно где, зависнув в пространстве. Собственно, сейчас-то понимала, что это субпространство, а тогда было страшно и ужасно не по себе.

Два клинка скрестились у шеи декана Сизери, и я прохрипела:

— Сдаетесь?

— Зачтено! — улыбаясь, ответствовал он, и в следующее мгновение нас засосала воронка.

Я не успела ни пикнуть, ни сориентироваться, как со всего размаху шлепнулась на траву.

— Экзамен сдан! — Голос мастера слился с другим, таким родным и обеспокоенным:

— Ласточка моя!

Едва я опомнилась и поднялась на ноги, как на меня свалилась Пени, а за ней и оборотни.

— Богиня! — взвыла я, но тут отец ловко вытащил меня из кучи-малы.

— Девочка моя, — начал было папа, но его тут же отпихнула Софи.

— Золотко мое, что эти ироды с вами сделали!?

Отец не успел ни прикрыться, ни возмутиться, как тяжелая метелка матушки прошлась по его спине и шее.

— Я тебе покажу, как калечить мою девочку! Горе-папаша!

— Госпожа Ратовская, — ректор оказался позади меня, — я бы попросил…

— Замолчи, Альгар, а то и тебе достанется! Ты клялся мне, что бой будет у деревни и перед нашим походом! И что я вижу?!

— Ребята проходили экзамен и достойно его сдали. — Как оказалось, леди Вероника Элвер тоже находилась на заднем дворе матушки.

— Ах ты, ведьма! Чем ты оборотней отравила?

Я лишь с удивлением наблюдала за тем, как Софи раздает тумаки своей метелкой. У меня банально язык онемел от шока. Леди Элвер не успела пригнуться, и прутья метлы прошлись по ее лицу, женщина аж зашипела от гнева. Но через мгновение матушка вновь поперла на леди-ведьмочку, вынуждая пятиться назад.

— Вон! — кричала она. — Ироды! Чтоб ноги вашей на моей территории не было! Пошла вон!

— Госпожа Ратовская, возьмите себя в руки! — рявкнула леди Вероника и магией заставила метелку замереть. — Мы должны привести студентов в надлежащий вид и…

— Леди… лучше верните метелке подвижность, — одновременно как-то сипло попросили ректор и декан Сизери. Однако опоздали.

Я впервые видела оборот матушки. И это было страшно.

Ярко-синяя волчица ростом с человека и с оскаленной зубастой пастью надвигалась на леди Элвер. Хвост яростно бил по бокам, лапы выпустили когти. Аж дух захватило от такого зрелища.

— Софи обернулась! — раздался крик на всю улицу. — Прячьтесь по домам!

Это что же, матушку все настолько боялись? Впрочем, неудивительно.

— Госпожа Ратовская, не заставляйте меня применять к вам силу, — невозмутимо предупредила леди Вероника.

— Леди Элвер, немедленно в академию, — приказал ректор. — И изучите особенности оборотней с синей шерстью!

Мастер создал портал за спиной преподавательницы по ядам, и только та успела повернуться, как мощный удар синей лапы отправил леди Веронику прямиком в портал.

— Знаете, пожалуй, и мы пойдем, — засуетились деканы магис и целителей, а лорд Севастьян Арнелли добавил: — Софи — прекрасный лекарь.

Они спасались бегством!

Не дожидаясь ответа, леди Милена и лорд Севастьян исчезли, оставив ректора и декана Стражей разбираться с разъяренной волчицей.

— Софи, ты бы сначала детям помогла, — мягко, точно зная, на что надо напирать, произнес лорд Альгар, — а потом бы чинила самосуд.

На морде синей волчицы появилась кривая ухмылка, не сулившая ничего хорошего ни моему отцу, ни ректору.

— Хейли! Пени, ребята!

Я резко обернулась на крик и увидела Ривэна, который бежал к нам из дома Софи. И все бы ничего, но выглядел он совершенно счастливым. Обескураженным и удивленным, но явно довольным!

А это несправедливо… Мы там мучились, переживали, а он тут на харчах матушки отъедался!

Пени медленно осела на землю и всхлипнула, но тут же резво подскочила и крепко обняла артефактора.

— Что случилось? Почему ты плачешь? Хейли… что с оборотнями?

— А с тобой? — не осталась я в долгу. Было обидно. Судя по всему, его личный экзамен прошел не в пример легче! — Ты о нас хоть немного волновался?

Брат опешил и опустил взгляд, и Пенелопа, отстранившись, шокированно на него посмотрела.

— Я знал, что с вами ничего страшного произойти не может. Это ведь экзамен.

— Экзамен?! — просипела Пени, а затем влепила Ривэну пощечину. — Мы тоже знали об экзамене, Ривэн, но мчались к тебе на помощь, боясь, что и тебе устроили точно такие же отвратительные условия выживания. Оборотни отравлены, Хейли сражалась с полчищами монстров, а я… я почти выгорела! Зато ты знал, что с нами ничего не случится. Вот спасибо тебе, низкий поклон за твою веру!

— Что значит — выгорела, — подскочила к ней, — ответь, Пени.

— Я не чувствую отклика магии, — всхлипнула она и прижалась ко мне.

«Нет! Нет!»

— Софи! — Грозный окрик лорда Альгара заставил нас вздрогнуть и обернуться туда, где недавно стоял мастер.

— Хейли, я сплю? — прошептала подруга.

— Тогда я тоже сплю.

Это было немыслимо, однако происходило на самом деле. Волчица мощным пинком отправила ректора в полет, причем не в сторону калитки — в воздух! А когда тот вновь приблизился к земле, повторила маневр, вложив в удар большую силу, только на этот раз отправив его за пределы своего дома.

— Ты! — Софи обернулась к отцу. — Перенеси детей в дом. Немедленно!

Честно говоря, на месте папы я бы тоже молнией метнулась исполнять приказ. Настолько жутко выглядела волчица, и столь устрашающей была демонстрация силы.

— Р-р-р, покажу вам, как над детьми издеваться. Р-р-р!

Мы с Пенелопой синхронно сглотнули и теснее прижались друг к другу. Такой матушку Софи видеть мне не доводилось и хочется верить, что подобного больше не случится.

— Хейли, Пени, Р-ривэн, в дом!

— Да, матушка, — поспешно выпалила я и, поддерживая подругу, устремилась в дом.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Последующие два дня стали для нас глотком воды в пустыне. Мы отдыхали, наслаждались стряпней матушки и были обласканы ею так, что впечатление от синей волчицы сгладилось. Мнилось даже, что нам все привиделось.

Первыми, за кого принялась Софи, были оборотни. Нас она в отведенную им комнату не пустила, выбрав для помощи моего отца. Но мы все равно подслушивали под дверью, переживая за друзей, которые ценой своего здоровья вытащили нас из болот, да и вообще таскали на спине, забыв о том, что это считается позорным. Правда, тщетно — ничего интересного не узнали. Матушка отдавала приказы, отец выполнял.

Сколько мы ни пытали госпожу Ратовскую и декана Сизери, ответов нам никто не давал. Софи повторяла, что все будет хорошо и скоро ребята очнутся, а Пенелопе пока стоит отказаться от использования магии. Да, она была на грани выгорания, но, слава Сияющей, этого не случилось. А матушкины отвары потихонечку приводили резерв девушки в порядок.

Лишь на третьи сутки Софи решила уединиться с деканом для серьезного разговора. Мы же, конечно, спрятались, чтобы подслушать.

— Ты чем думал, Изир, — шипела Софи, — чем ты думал, когда давал согласие? Посмотри, что они натворили!

— Ты несправедлива, они же справились.

— Идиот! Это оборотни! Они не смогут превращаться еще месяц! Месяц! Ты представляешь, что это значит для них — потерять свою сущность? А Хейли? Ты знаешь, сколько крови потеряла твоя дочь и сколько сил я потратила, залечивая ее ауру? Ей трижды повезло, что она владеет блуждающими! Не будь их, она свалилась бы первой!

Я зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть и не выдать своего присутствия. Пени поступила точно так же, а Ривэн, стоявший поодаль, лихорадочно зашептал: я не знал, простите.

Слезы полились сами собой.

— Я сделаю все, что в моих силах, Изир, но я зла, чертовски зла на Альгара и переговоры с ним вести не стану, пока не успокоюсь.

— Я уже понял, что остаюсь с вами.

— Я тебя не держу.

— Софи, вы не то подумали, — мысленно представила, как папа поднял ладони вверх, словно прося о перемирии, — речь сейчас о приказах ректора. Я рад провести время с дочерью и сыном, тем более у них наметились проблемы.

— Проблемы — это еще мягко сказано, — согласилась с ним матушка, а мы с Пени синхронно покосились на Ривэна.

— Отчасти Хейли права, отчасти слишком сурова. — Отец вздохнул. — Вы умеете найти правильные слова и успокоить любое сердце.

— Давай ты не будешь перекладывать с больной головы на здоровую. Я не могла позволить мальчишке отправиться в путь и, будь на его месте кто другой из команды, не пустила бы тоже, однако… Ты прекрасно знаешь, что крайних мер не понадобилось. Ривэн сам не рвался к ребятам, и меня это смущает.

— Смущает, потому что он не пожелал устраивать нам проблемы с побегом?

— Изир, не заставляй меня полагать, что ты глуп. Мальчишка не умеет думать своей головой и абсолютно не способен действовать самостоятельно.

— Софи, жизнь, какую он вел до этого, не прошла бесследно. Нет ничего странного в том, что он пока не чувствует себя свободным и не может самостоятельно принимать решения, даже если его душа рвется на части от неизвестности. Вспомни, сколько раз на дню он спрашивал о ребятах! Причем не только о сестре, обо всех. Он волновался и боялся…

— Что если ослушается, им будет хуже?

— Да. Я часто смотрю на него и понимаю, что его душа — лабиринт. Не каждый сумеет отыскать в нем самого Ривэна. Он запутался, заплутал и никак не может найти выход. Вроде и эмоции все на лице, да только истинному положению не соответствуют.

— Знаешь, что самое отвратительное? Разбираться с этим будет твоя дочь. Ни ты, ни я, ни кто-либо еще помочь ему не смогут.

— Откуда такой вывод?

— Потому что они оба были не нужны своим родным. Потому что ни Ривэна, ни Хейли никто не защищал.

— Софи…

— И не смотри на меня так. Сам виноват в том, что дочь себя чужой считала. Как был высокомерной занозой, так ею и остался.

— Все меняется, госпожа Ратовская, и люди тоже.

— Ой ли, голубчик? В любом случае две души, блуждающие в темноте, друг друга поймут.

— Софи… я полог тишины ставил?

Мы не успели отпрянуть, чужая сила отшвырнула нас от двери. Мы с Пени тихо сползли по стене.

— Беги, — только и шепнула Пенелопе, — беги, тебя здесь не было.

Подруга все еще осоловело смотрела на меня, когда ее подхватил Ривэн и потащил прочь. Вот и славно, буду как лидер нагоняй получать — за всех и сразу.

— Хейли, — укоризненно протянул отец.

А матушка Софи подскочила ко мне и ловко подняла на ноги.

— Ласточка моя, а ты знаешь, что у любопытных уши в трубочку сворачиваются?

— Уши сворачиваются?

— Да, вот так.

И в следующее мгновение матушка схватила меня за ухо и выкрутила его. У меня от неожиданности слезы на глазах выступили.

— А ну-ка, золотце, повторяй за мной: я больше не буду подслушивать…

— Буду, — заявила я. На самом деле больно не было, обидно — да, но не больно. — Буду, я должна знать, что с моими ребятами, а вы молчите.

— Если я о чем-то умалчиваю, девочка моя, значит, берегу твое здоровье. А теперь марш к себе в комнату и скажи тем двум соглядатаям, что я и им уши в трубочку сверну, если вы еще раз ослушаетесь и нарушите постельный режим.

Мое ухо отпустили и легонько подтолкнули.

Я хмуро посмотрела на родителя. Папа прятал смех в кулак и отводил глаза. Смешно ему!

— Бегом! — потребовала Софи и хлопнула меня по ягодицам.

— Да иду я, иду, — буркнула и поспешила к друзьям.

— Смотри-ка, будет она подслушивать. Ох, молодежь…

Я думала, Ривэн составит нам компанию, но он проводил Пенелопу в нашу с ней общую комнату и ушел к себе. Ну как к себе, он делил комнату с папой. А оборотни, пока не придут в сознание, обитали вместе. Не знаю, как Софи потом распорядится, то ли поселит Элайзу к себе, то ли к нам с Пени. Потому что домик матушки был небольшим, и это чудо, что для всех нас нашлось место.

— Он пошел спать? — Я забралась с ногами на кровать.

— У тебя ухо красное…

— Ерунда. Мне всего лишь продемонстрировали скрученные в трубочку уши.

Улыбаясь, рассказала о том, как Софи наказала меня за неуместное любопытство. Пени тихонечко рассмеялась.

— Хейли, ты веришь, что Ривэн переживал о нас?

— Он не черствый, если ты об этом, — я вздохнула и перебралась на кровать подруги, — он действительно заблудившийся ребенок.

Пенелопа накрыла меня одеялом и сама уселась мне под бок.

— Значит, госпожа Софи права, и только ты можешь его понять?

— Нет. Я не всегда могу его понять, но, по мнению матушки, именно мне он сможет раскрыться полностью, пусть и не сразу.

— Я так боюсь, — Пени всхлипнула, — боюсь, что он видит в тебе совсем не сестру.

Я вздрогнула. О подобном даже не задумывалась и, откровенно говоря, такое развитие событий мне казалось бредом. О чем и поспешила ее заверить.

— Ты не понимаешь, Хейли, не только девочки влюбляются в своих героев… Он понравился мне еще во время сборов первокурсников. Я, дочь куртизанки, которая не понаслышке знает, что такое обольщение, потерпела сокрушительно поражение. Он меня в упор не замечал!

— Вы же на разных факультетах, вот они…

— Нет! Я подходила несколько раз. Даже уговаривала преподавателей дать мне такую работу, при которой мне бы потребовалась помощь артефактора, однако Ривэн отказывался работать в паре, а после… сама видишь, он даже не помнит о той, кто навязывалась ему в друзья!

— Ты же знаешь, как нелегко ему пришлось. Личный раб… Пени, да у него не могло быть своих желаний!

— Я знаю. А потому… Хейли, я спускала все свои карманные деньги на одежду для него и другие мелочи. Он до сих пор носит рубашку, которую ему подарила я! Правда, он не знает, кто именно принимал участие в его судьбе. Знаешь, как сильно я злилась, когда он, словно забывшись, провожал тебя восхищенным взглядом? Ты была изгоем, но в итоге весь факультет грудью за тебя встать готов. Мне кажется, он считает, что это ты помогала ему, а потом и вовсе забрала его судьбу в свои руки. Вот только он не сестрой тебя назвать хочет!

— Пени, ты преувеличиваешь! В том, что он смотрел на меня, нет ничего странного. Он думал, что я в таком же положении. А симпатии… Он мой названый брат, к тому же… мое сердце несвободно.

— Тоже мне секрет, — фыркнула она. — Прости, Хейли. Я очень боюсь, что и его сердце занято, а ведь я ему пощечин надавала, да и выгляжу жалко на фоне остальных девчонок.

— Так, отставить панику. Сама говоришь, не только девчонки влюбляются в своих героев. Ты стала его героем, начав помогать ему, а значит, те вещи, которые ты дарила, — памятны. К тому же ты невероятно красива, просто объект твоего внимания немного потрепан жизнью.

Пыталась улыбаться, а сама думала, что не мне давать советы. В моей личной жизни никаких сдвигов не намечается. Вроде и влюбилась в Райана, и он ответил взаимностью, а по факту мы далеки друг от друга, словно небо и земля.

Я поморщилась, сердце на миг зашлось от стука, а затем притихло, заныло, закололо. Сложно запрещать себе думать о мужчине, который… Черт, а Пени права, ведь Райан стал для меня героем!

— Тебе нужно набраться храбрости и поговорить с ним. Не обязательно о твоей роли дарителя. Попробуйте найти общие темы и не ругаться хотя бы полчаса.

— Точно! — Подруга вскочила на ноги. — Я прямо сейчас пойду и все ему расскажу. И я мучиться не буду, и…

— И ты сейчас спать ляжешь. — Ухватила подругу за локоть и дернула ее на кровать. — Не впадай в крайности, отдохни. Мы что-нибудь придумаем, обещаю.

Пенелопа дрожала от невыплаканных слез, но не вырывалась. Я осторожно уложила ее голову на подушки и накрыла одеялом. Сама же легла позади и обняла. Кто бы мог подумать, что история влюбленности Пени настолько сложная? Я-то думала, она обратила внимание на Ривэна, когда собралась команда. А выходит, девушка лелеет свое чувство второй год. Наверное, только сейчас я в полной мере ощутила тоску подруги по дому. Там были любящие ее люди, те, с кем она могла поделиться своими переживаниями и радостями. Она одинока и ищет во мне поддержки. И пусть я не знаю, как ей помочь, отталкивать не стану. Мы вместе пережили слишком многое, чтобы я могла легко отмахнуться и не пожелать выйти на совершенно новую ступень наших отношений.

Пенелопа осторожно повернулась ко мне лицом. На щеках ее были дорожки от слез. Я ждала чего угодно — новых всхлипов, жалоб, поиска тепла и ласки, а она возьми и спроси:

— Хейли, а вы с лордом Валруа целовались?

— Что?!

— Хейли, ты так мило краснеешь. Расскажи…

— С чего ты взяла, что мы с деканом Валруа можем быть в таких… ммм… отношениях? — Лихорадочно соображала, как выкрутиться из положения, и в то же время глубоко внутри знала: если солгу, Пенелопа закроется от меня и больше не станет откровенничать.

— Потому что я знаю мужчин, точнее, хочу думать, что знаю. Сложно их не понимать, когда все детство именно они составляли предмет разговоров взрослых и подруг. Его поведение… на первом курсе… Хейли, к человеку, который безразличен, так не относятся! Не все мужчины сразу осознают свои чувства, а уж если они к студентке… Декан Валруа прошел три фазы: неприятие, сомнение и капитуляция.

Я молчала. По сути, Пени была права. Вряд ли Райан сразу принял симпатию ко мне за настоящее чувство. Он меня пожалел, потом пытался спровадить с факультета и сам же помогал. И только недавно раскрылся передо мной, но все же… Все же у меня ощущение, что он до конца так и не принял меня.

Однако об этом ни с кем не хочу говорить, и уж тем более гадать, как в итоге сложатся наши отношения. Это тайна двоих, что происходит между ними, и третьему там нет места. Не знаю, что отразилось на моем лице, но Пени посерьезнела и сменила тон:

— Прости меня, Хейли. Я забываю о том, что ты леди, а с некоторых пор и я сама. Мне неведомо, как общаются леди между собой, о чем можно говорить, а что спрашивать не следует. Ваш мир… он устроен иначе. — Пенелопа сжала мою ладонь и посмотрела прямо в глаза. — Я помню о том, что ты из опального рода, и не могу знать наверняка, правильно ли предположила о сердечной привязанности, но если все так, то не мне спрашивать о сокровенном, потому что реально помочь не смогу ничем. Кто его знает, как королевская семья отнесется к подобному союзу…

Мне нечего было сказать, не сейчас, так точно.

— Хейли, я не толкаю тебя в объятия декана. Если он докучает тебе своими… м-м-м… В общем, я на твоей стороне, и если потребуется, то…

— Стоп! — Меня разобрал смех. Неужели Пени решила, что Райан меня домогается? — Во-первых, век магов намного длиннее, чем у обычных людей, а потому такими предрассудками, как отсутствие отношений до брака, одаренные не страдают. Да, принадлежность к аристократическому роду накладывает некоторые обязательства, но между женихом и невестой допустима интимная связь. И, на мой взгляд, лицемерно делать вид, что в светском обществе между двумя леди нельзя затрагивать подобные темы. Согласись, это настоящее ханжество: делать не стыдно, а говорить об этом зазорно?

— Это риторический вопрос? — Пени улыбнулась. — Мы росли в разной среде. Данная тема у нас не была табу, несмотря на то, что нам с детства прививали светские манеры. Но казаться леди и быть ею — две разные вещи.

— Пени, а мне и светских манер не прививали. Иногда могла заниматься вместе с Беллой, чаще изучала самостоятельно по книгам, но… Если быть до конца откровенной, из меня такая же леди, как из гуся корова.

Пенелопа задорно рассмеялась.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»