Последний императорский отбор Плен Александра

Глава 5

– Я могу выбрать книги в библиотеке? Где она находится? – поинтересовалась у камеристки, когда та пришла меня одевать и причесывать.

– Что вы хотите почитать? Я сама принесу вам книги.

– А библиотека?

– Вам не разрешено самостоятельно бродить по дворцу, – отрезала женщина грубо, распахивая гардеробную дверь.

– Тогда принесите мне книги по истории империи, – спокойно произнесла я и уточнила: – Желательно древней истории.

– Если найду, – буркнула камеристка и вынесла два платья, белое с пышной, украшенной вышивкой юбкой и розовое шелковое, с розами по подолу. – Какое будете одевать?

– Ни одно из них. – Я прошла в гардеробную. Вчера вечером я присмотрела красивое темно-синее платье, простого покроя, но удивительно элегантное. Не знаю, было ли оно в гардеробах других невест, но из-за обманчивой простоты вряд ли кто-нибудь на него польстится. Тем более я слышала от Марианны, что все девушки вчера купили себе бальные платья. Значит, в синем я буду не одна.

Камеристка с удивлением на меня покосилась. Потом небрежно пожала плечами, мол, делайте что хотите, и взяла его.

Я оказалась права: платье необычайно мне шло. Его кажущаяся простота преобразила меня во взрослую, уверенную в себе женщину, глаза засияли ярче, а темные волосы приобрели теплый шоколадный оттенок. Плотная ткань туго обтянула грудь и талию, красиво очертила верх бедер. Далее юбка расширялась и ниспадала широкими складками.

Даже камеристка уважительно кивнула, признавая мою правоту. Прическу она сделала под стать платью. Никаких накрученных локонов и бантов. Волосы убраны вверх и закреплены черепаховыми гребнями.

Я сидела в кресле и рассматривала себя в зеркале, пока прислуга добавляла последние штрихи образу. И вдруг мне пришла в голову ошеломляющая мысль. А если случится невероятное – я пройду конкурс и стану императрицей? Направляясь сюда, я ни на секунду не задумывалась о такой возможности, а сейчас, после трех дней, мне почему-то стало казаться, что это вполне реально.

Смогу ли я полюбить этого красивого недостижимого мужчину? Смогу ли я спать с ним, целовать, ласкать его, как это делает жена (мама с отцом никогда не прятались от нас детей, целуясь и обнимаясь везде, где только можно), рожать ему детей?

После смерти Роберта я была уверена, что больше никогда никого не полюблю. Мое сердце окаменело, даже мысль о возможной любви приносила боль. Другой момент – императору не отказывают. И моего мнения никто не спросит. Тогда остается лишь любовь к детям. Тоже немало.

Нас опять вели запутанными длинными коридорами, словно специально хотели сбить с толку, чтобы в одиночку мы никогда отсюда не выбрались. Семь девушек, оставшихся после трех дней отбора. Все красавицы как на подбор, юные, белокурые, очаровательные. В почти одинаковых белоснежных и розовых платьях, в кружевах и бантах, с завитыми локонами и диадемами на головах. Я шла, и мрачные мысли бродили в голове. Среди девушек я выделялась, и очень сильно. Во-первых, я была темноволосая и смуглая. Остальные шесть – блондинки. Значит ли это, что император предпочитает именно светловолосый тип? Тогда почему осталась я? Во-вторых, мне двадцать пять, остальным не более восемнадцати. В-третьих, я одна из всех не хочу замуж за Амедала, другие только и делают, что представляют себя его женой, поют комплименты и восхищаются красавцем императором. В-четвертых, я единственная дала хоть какой-то отпор горничной, другие, как рассказывала Марианна, даже рта боялись открыть, молча снося и хамство, и грубость. Было и в-пятых, и в-шестых. А еще голос, звучащий в голове… Одна я его слышу или нет? Попытка аккуратно выведать это у Марианны ничего не дала, она лишь непонимающе округлила глаза. Все это очень настораживало, поэтому в зал я вошла с хмурым выражением на лице и тревогой внутри.

Странно, но размер бального зала был таким же, как и прошлая малая библиотека. Три огромных окна точно так же расположены справа. И балконы по периметру. Конечно, шкафов с книгами нет, вместо них расставлены кушетки, стулья и вазы с цветами. А может, мне показалось? Может быть, комнаты во дворце похожи одна на другую, как две капли воды? И таких комнат бесконечное множество? Я тряхнула головой и прошла дальше, не заостряя внимание на подозрениях.

Кроме нас в зале находилось шестеро молодых мужчин, одетых в форму. Скорее всего, аристократы из военного лицея. Император молодец, позаботился о том, чтобы девушки не скучали, когда он будет танцевать с одной из нас. В углу на небольшом возвышении расположились музыканты. Сейчас играла легкая веселая мелодия. Вдруг она затихла, дверь распахнулась, и вошел император. В парадном камзоле, с офицерскими золотыми нашивками, высокий, стройный, красивый. Даже я невольно залюбовалась, что говорить о других – девушки восхищенно заахали.

Сзади шел церемониймейстер, постукивая тростью по паркету. Император коротко всем поклонился и махнул рукой музыкантам. Заиграла быстрая мелодия. «А он не теряет времени зря, – подумала я со смешком, – быстрее начнем, быстрее закончим». Церемониймейстер что-то прошептал на ухо властителю, и тот подошел к Инессе, молоденькой семнадцатилетней дочери барона из восточных земель. Протянул руку, приглашая на танец. Словно по сигналу, военные одним общим порывом двинулись к нам.

Танцевать я любила всегда и с удовольствием это делала, как только представлялась возможность в нашей маленькой провинции. Папа отпускал нас в город на праздники и сам частенько устраивал музыкальные вечера, еще бы – три дочери на выданье! Сейчас мне в партнеры достался молодой парень, светловолосый, улыбчивый. Мы весело разговаривали обо всем на свете. Генрих был вторым сыном какого-то графа, учился в морском лицее и собирался стать капитаном.

– Вы такая красивая! – восхищенно произнес он в конце танца. – Я бы хотел, чтобы моей императрицей стали вы.

– Молодой человек, – строго произнесла я, пряча улыбку, – тренируетесь в искусстве флирта на невестах императора? И сколько балов уже у вас было?

– Этот второй, – скромно потупился офицер.

Значит, ему девятнадцать или двадцать. С восемнадцати все юноши империи обязаны пройти обязательную военную службу, которая длится минимум пять лет. А максимум – кто как захочет. Например, мой отец, старший сын барона Токамак, семь лет охранял императорский дворец, ходил по этим коридорам и даже, вероятно, присутствовал на императорских отборах, танцевал с невестами… Но когда встретил маму, влюбился без памяти и уволился из гвардейцев в чине капитана. Мама с радостью согласилась уехать из столицы на юг с молодым мужем. Странно, но это и все, что я знаю о знакомстве родителей. Ладно, отец. Все гвардейцы дают клятву императору о неразглашении. Но мама? Она же была простой фрейлиной. Или и фрейлин обязуют молчать? Одни тайны кругом.

Танец закончился, я присела в реверансе и отошла к девушкам. Нам предложили напитки и закуски. Значит, император не планирует протанцевать все танцы без остановки? Я взяла бокал с соком и только собиралась пригубить, как вдруг почувствовала знакомый тяжелый взгляд в спину. Такой же, как в библиотеке. Я резко обернулась, едва не расплескав сок. Внимательно осмотрела бальный зал. Император разговаривает с церемониймейстером, тот что-то читал в блокноте. Молодые офицеры непринужденно общались между собой. Девушки обступили Инессу и выспрашивают у нее подробности танца с императором. Взгляд не пропадал. Я подняла глаза и посмотрела на утопающие в темноте балконы, опоясывающие зал.

Неужели кто-то наблюдает за нами оттуда? Кто? И зачем?

«Ты права. Я тут, Зои».

Кожа вмиг покрылась мурашками. Сердце бешено заколотилось, как у птицы, попавшей в силки. Я схожу с ума?

– Позвольте вас пригласить. – Я вздрогнула и непонимающе уставилась на протянутую руку. Императорскую. Дьявол, даже не заметила, как подошел владыка.

– С удовольствием, Ваше Императорское Величество. – Я могла бы собой гордиться – голос звучал ровно и даже немного заинтересованно. Моя смуглая рука странно смотрелась на белоснежной императорской ладони, чужеродно и неправильно.

Мы плавно танцевали, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами. Погода, красоты столицы, искусство музыкантов. Все в высшей мере достойно. Император почти не смотрел на меня, казалось, его мысли витают в другом месте. Неужели так скучно пройдет второе свидание?

– Ваше Императорское Величество, – произнесла я решительно, – вы знаете, что находится за горами, которые разделяют континент?

Император вздрогнул и с безграничным удивлением уставился мне в глаза.

– Никто точно не знает, – ответил он, медленно растягивая слова, и я уверенно осознала, что сейчас он врет. Странное ощущение. – А почему вы интересуетесь?

– Простое любопытство, – я лукаво улыбнулась, – империи триста лет. Мы живем в развитом государстве. Знаем математику и физику. Я даже слышала, что в столичных мастерских скоро создадут механических летающих птиц, способных поднимать человека ввысь. И не знаем о том, кто живет и что происходит рядом с нами, на другой стороне материка.

– Никто не может преодолеть эти горы, леди Зои, – в тоне императора проскользнул холодок, руки, державшие меня, напряглись. – Они упираются в небо и тянутся через весь наш мир, разделяя его пополам. Ну, вы это и так знаете, – добавил с улыбкой, – как я слышал, вы девушка образованная.

Я кивнула, принимая комплимент. Да, я читала о страшной катастрофе, потрясшей планету миллионы лет назад. Вроде бы как ученые выдвинули теорию о схождении двух материков. В месте их столкновения выросли эти высоченные горы, которые сделали северную часть полностью сухопутно недостижимой.

Каких размеров та часть? Что за моря омывают ее? Может быть, земля непригодна для человека? А как же монстры, напавшие триста лет назад? Они как-то выживают? Большая часть нашего южного континента – безжизненные пустыни, растянувшиеся на тысячи километров на юг, запад и восток. Рек очень мало. Крупных всего две. Ученые и путешественники, исследовавшие планету, не нашли более никаких следов людей, ни за пустынями, ни на маленьких островах, разбросанных в океане.

Если у нас главный враг – это жара и недостаток пресной воды, то, думаю, в северной части наоборот – холод и снег. Но, увы, что там происходит – неизвестно никому.

– А другой способ попасть на ту сторону есть? – я дожимала императора, пусть это было и не совсем вежливо, но любопытство – страшная штука.

– Нет, – отрезал он, – много раз мы пытались преодолеть горы, но они тянутся от одного конца до другого, а высота такая, что уже на середине пути не хватает кислорода для дыхания. По морю тоже нельзя, по крайней мере, пока корабли перестанут использовать паруса для движения против ветра. – Император заинтересованно всматривался в мои глаза. – Обещаю, что когда построят первый корабль на паровой тяге, вы, как и мы все, удовлетворите свое любопытство.

– Ясно. – Я опустила голову. Хотелось еще спросить о железных птицах, которых изобретают в императорских мастерских, о которых писали в ежегодных журналах. Смогут ли они пересечь горы, и не для этого ли их создают? Как вдруг услышала в голове «Зоиии, не увлекайся». Я дернулась и наступила императору на ногу.

– Извините, – пролепетала испуганно, оглядываясь, – вы ничего не слышали?

Император остановился и удивленно на меня уставился.

– Что именно?

Я криво улыбнулась и помотала головой – еще не хватало признаться властителю, что слышу голоса.

– Простите, наверное, мне показалось. Слишком переволновалась.

Музыка закончилась, император повел меня к девушкам, искоса бросая внимательные взгляды. Потом поклонился и отошел в сторону. Я схватила со столика бокал с напитком и судорожно отхлебнула. «Красавица моя». Да что такое! Я дернулась, бокал выскользнул из руки и со звоном разбился о мраморный пол. Все в зале обернулись. Стыдно-то как! Подбежали слуги, принялись убирать, оттеснив меня в сторону от осколков.

«Я был прав. Нашел», – прошептал голос еще раз, и тягостное, мучавшее меня весь танец ощущение взгляда исчезло. Стало легче. Ко мне подошел очередной кавалер, еще один красавец офицер, и я приняла его любезное приглашение. Остальная часть бала миновала без странностей. Я танцевала, наслаждалась разговором, прекрасной музыкой, изысканными закусками и напитками, в общем, чувствовала себя превосходно. Император более ко мне не подходил, но не раз и не два я замечала его испытующий взгляд в мою сторону.

– Завтра состоится приватный разговор с Его Величеством, – сделал объявление церемониймейстер, когда император, попрощавшись с девушками, удалился. Все дружно ахнули. Стало понятно, что это одно из последних, если не последнее испытание.

Личный долгий разговор…

До сегодняшнего момента император не выделял ни одну из девиц. Со всеми был одинаково вежлив и корректен. А ведь это последний отбор. Император всегда выбирает жену на десятом.

Я твердо решила разузнать хоть что-то. Иначе уеду домой умирать от любопытства. Нужно будет придумать, как обмануть стражу и пробраться внутрь дворца. Амедал явно что-то скрывает. И про горы, и про завоевателей. И конечно, о том, какая именно девушка ему нужна.

Глава 6

С утра я сидела как на иголках. Девушек забирали по одной и уводили в императорское крыло. Камеристка, выгнав Марианну из моей комнаты, где мы завтракали, заявила, что каждой невесте приказано находиться в своих апартаментах и никуда не перемещаться.

Только когда на часах стукнуло в двенадцать, ко мне зашел знакомый молоденький стражник, тот, что был с нами на экскурсии.

– Я провожу вас на встречу с императором, леди Токамак, – произнес он почтительно. И повел по бесконечным коридорам. Мы петляли около десяти минут, у меня не раз мелькала странная мысль, что он просто запутывает, проходя по одному и тому же месту несколько раз. Наконец мы остановились перед массивной двустворчатой дверью, похожей как две капли воды на десятки предыдущих дверей, которые мы миновали. Да и коридор показался до боли знакомым. Пусть в нем повесили другие картины, постелили ковры другой расцветки и убрали стулья, я узнала его. В этом коридоре я сидела три часа перед первой встречей с императором. Значит, разговор будет опять проходить в том самом зале. Если бы я не знала, как бесконечно богат Амедал, я бы подумала, что в его дворце одна-единственная комната, он в ней и живет, и работает, и проводит балы. Еще одна странность. Которая уже по счету?

– Проходите, вас ждут. – Стражник распахнул створки, и я вошла.

Ну конечно! Тот же зал, он же бывшая библиотека, он же бальный. Теперь здесь кабинет. Дубовые книжные шкафы, комоды, у окна стоит массивный письменный стол. Перед ним два удобных кожаных кресла друг напротив друга. Неужели они успели даже стены обтянуть другой тканью? Перевесить шторы? Сменить мебель? И все за одну ночь? Главное – зачем?

– Присаживайтесь, баронесса. – Император кивнул на кресло, развернутое лицом к комнате. Сам он стоял у окна, засунув руки в карманы. – Вот сюда.

Я молча уселась на указанное место. Тяжелый знакомый взгляд появился сразу же, как только я вошла. Стараясь не обращать на него внимания, я осмотрелась. Как и прежде, два окна из трех были плотно задернуты шторами, балконы и дальние углы утопали в тени. Мое кресло освещало солнце, более никаких светильников не было. В центре – огромный ковер с замысловатым узором.

Я всегда старалась подмечать мелкие, никому не интересные детали. Именно они добавляют важные штрихи в общей картине. Вот и сейчас я увидела, что лепнина на потолке в районе левого балкона отличается от остальной. Наверное, скульптор, делавший этих ангелочков, решил схалтурить, или был пьян, или так было задумано им изначально. Потому что на одной из рук амурчика было четыре пальца. Даже переставив мебель и перетянув стены, не думаю, чтобы за одну ночь слуги смогли полностью сменить лепнину на потолке. Это слишком сложно. Четырехпалый ангел присутствовал и на балу. И сейчас. И скорее всего, находился там и в первую встречу с Его Императорским Величеством.

Поежившись от смутного тревожного чувства, я повернулась к мужчине. Тот смотрел на меня не отрываясь, с какой-то странной сосредоточенностью. Впервые за четыре дня я удостоилась полного безоговорочного внимания Его Величества. Я тоже решила не отводить глаз. Он был очень красивым, наш император. Именно таким, какие всегда нравились мне. Темноволосый, высокий, широкоплечий. С открытым лицом, твердым, решительным взглядом и военной выправкой. И если раньше, стоя в кругу молоденьких девушек, я стеснялась так явно проявлять интерес, то сейчас мы были одни и я могла себе позволить столь неприличное внимание.

Он молчал, я молчала. Кроме бесспорной привлекательности, он производил впечатление умного и воспитанного, и вежливого человека. Не наряжался в расшитые золотом камзолы, не обвешивал себя драгоценностями, не улыбался без причины, не сыпал сомнительными комплиментами, как это делал граф Кауз. Стоп. Неужели он мне нравится? Я мысленно хмыкнула. Скорее да, чем нет.

Недавно, буквально перед отъездом, у нас с мамой состоялся не очень приятный разговор.

– Ты стала слишком властной для женщины, – сказала она мне, – черствой, холодной, безэмоциональной. Это плохо. Наверное, мы с папой виноваты в этом.

– Перестань, – оборвала я ее, скривившись, не желая выслушивать нравоучения, посчитав себя взрослой для нотаций.

– Ты одела сердце в броню и не позволяешь себе чувствовать, – продолжала мама, невзирая на мое неприятие, – трудно тебе будет сойтись с кем-то. Тебе нужен человек, равный по характеру или сильнее, – улыбнулась она грустно.

Я тогда ничего не ответила, только подумала, что в моем окружении подобных нет, и со смешком предложила себе поискать в столице. Разве я предполагала, что мои мысли станут материальными?

И сейчас, глядя на императора, я с удивлением размышляла о том, что, скорее всего, я нашла этого самого мужчину. Равного по силе характера.

– Вы очень любознательная девушка, – наконец произнес император задумчиво. Медленно отлепился от подоконника, подошел и сел напротив меня. – Неужели у вас нет других увлечений, кроме как интересоваться историей империи и завоевателями?

Камеристка проговорилась о моей просьбе? Или узнал о посещении музея?

– Я много чем увлекаюсь, Ваше Императорское Величество, – хотелось бы, чтобы в моем голосе не так явно сквозила ирония, – но вы это и так знаете. Вы же читали мое досье.

Император улыбнулся. Его лицо преобразилось, засияло теплым чарующим светом. А он другой сегодня. Словно расслабился, отпустил поводья, позволил себе быть, наконец, милым.

– А более практичные желания есть? Выйти замуж, например? – И добавил вкрадчиво: – За меня?

Мысли заметались с бешеной скоростью. Это предложение? Или констатация факта? Что же делать? Я никогда не думала… Не планировала… Я стану императрицей?!

Неосознанно вцепилась в подлокотники. Мне нужно успокоиться. Срочно. Император с мягкой улыбкой ждал ответа, а я… решила придерживаться выбранного прежде ироничного стиля.

– Ваше Величество, – я с трудом, но смогла обуздать свой голос, – после трех неудачных помолвок…

– Трех? – приподнял бровь мужчина.

– Да, – более уверенно произнесла я. – Третью помолвку родители держали в тайне, так как и после двух обо мне пошли не слишком хорошие слухи в королевстве, а после неудачной третьей меня бы и вовсе подвергли анафеме.

– И за кого же вы собирались замуж в третий раз, баронесса? – Император приготовился развлечься за мой счет. Удобнее сел и вытянул длинные ноги.

– Я заключила ее полгода назад с торговым партнером моего отца, ему было шестьдесят пять лет, – придется раскрыть постыдную тайну. – Он похоронил двух жен до меня, имел пятерых взрослых сыновей и трех дочерей.

– Неужели вы так сильно отчаялись, если собирались выйти замуж за подобного кандидата?

Я задумчиво покусывала губы.

– Вы красивая умная девушка, баронесса, – продолжал император, – даже в двадцать четыре года вы могли найти хорошую партию. Что заставило вас принять его предложение?

Я вспомнила осуждение родственников и знакомых, когда я отвергла графа по «надуманному», как им казалось, поводу. Нет, не родителей, те всегда поддерживали меня во всем. Вспомнила череду вечеринок местной знати, на которые меня перестали приглашать, вспомнила свою лучшую подругу Анну, которая через пару месяцев приняла предложение любвеобильного графа, несмотря на мои советы не делать этого.

– Возможно, здесь, в столице, девушка после двух неудачных помолвок еще привлекательна на рынке невест. Но у нас на юге свои законы. Все, что мне оставалось, это надеть чепчик и воспитывать племянников, а я хотела своего ребенка. – Было тяжело говорить такое совершенно незнакомому человеку. Третий жених согласился на самое главное – если у меня не получится забеременеть с ним, он даст возможность получить ребенка другим способом, даже от любовника, обещав прикрыть титулом и поддержкой.

Все, что позволил себе император, это мимолетно коснуться моих судорожно сжатых пальцев. В комнате воцарилась тишина. Мне все больше и больше нравился этот человек. Было приятно и интересно с ним беседовать. И пусть любовь не вспыхнула в одночасье, я считала, что уважения и симпатии достаточно для крепкого брака. Ну и что, что мы не будем бросаться друг другу в объятия, как это делают мои родители? Так даже лучше.

– Если я правильно понял, то и третья помолвка сорвалась, – мягким тоном произнес владыка. Он старается меня приободрить? Я криво улыбнулась.

– Незадолго до венчания у барона Вагнуса случился сердечный приступ. Он умер на руках детей и внуков. – Я пожала плечами и произнесла наигранно: – После этого события я решила: не судьба, значит, не судьба. Меня начали называть проклятой невестой, в шутку, конечно. Так что замужество – последнее, чем я могу интересоваться.

– Вы так сильно хотели детей? – император странно на меня смотрел. Вопрос был очень деликатный, из разряда личных, но я ответила.

– Да, хотела и сейчас хочу. – Я посмотрела ему прямо в глаза. – Дети – продолжение нас. Мы смертны и обретаем реальное бессмертие только через потомков. Наше тело, память, цели, увлечения, любовь живут в них. Их детях, их внуках, правнуках. И так до бесконечности.

Император задумчиво склонил голову.

– Я не думал об этом в таком русле, – произнес он, потирая подбородок.

– Вы считали, что фраза «продолжение рода» так банальна? – хмыкнула я. – Передать титул, богатство, земли… и все? Да. Я хочу детей, хочу стать бессмертной, хочу оставить частицу себя в этом мире, хочу испытать безусловную, бескорыстную, божественную любовь, которая может быть только между родителем и его ребенком.

«Если больше не получится испытать любовь с мужчиной», – продолжила мысленно.

Сердце колотилось как ненормальное. Я открылась полностью, так, как никогда и ни перед кем не открывалась. Даже с родителями я держала некоторую дистанцию. Что же случилось сейчас? Почему этот диктатор и тиран (как я его называла ранее) вдруг стал лучшим другом? Мне казалось, что я знаю его всю жизнь. Участливую улыбку, понимающий взгляд, ласковые руки. У меня не укладывалось в голове. Как может этот человек быть таким добрым со мной и жестоким с подданными? Налоги, тюрьмы, цензура…

Император зачарованно смотрел мне в глаза. Его губы подрагивали, словно он хотел что-то сказать. Но не решался. Потом встал и низко поклонился. Я растерянно поднялась следом за ним.

– Я не ошибся. Вы будете прекрасной императрицей, леди Зои. – Последний Амедал взял мою руку, теплые губы коснулись кожи. Что это он сказал? Я буду?… Кем?

Я ошеломленно хлопала глазами, не в силах поверить в то, что сейчас услышала. Еще полгода назад после того, как сорвалась моя третья помолвка, я считала свою жизнь конченой. Старая дева, проклятая невеста, ходячее несчастье, как меня только не называли за глаза.

– Встретимся завтра, – император нехотя отступил, – а сейчас вас проводят в покои.

Он по-военному поклонился и крикнул: «Блум!» В комнату сразу же вошел стражник.

– Леди Токамак. – Я пошла за ним, словно во сне, с трудом передвигая ноги. Императрица. Я стану императрицей! Самой влиятельной женщиной в империи! Я столько всего смогу сделать! В наших провинциях не хватает средств на сиротские приюты, на одиноких стариков, лишившихся дома. Общественные больницы в ужасном состоянии. И так много бедняков. В периоды засухи крестьяне погибают от жажды и голода. Даже мы, богатые землевладельцы, пару раз находились на грани гибели. Я была уже взрослой и помню то время, когда на всей территории королевства не выпало ни одного дождя несколько лет подряд. Поля превратились в каменистые пустыни. Колодцы высохли, бесконечные пожары уничтожали леса и поселки. Мы не мылись месяцами, вода была ценнее золота. И сколько раз наш король ни посылал запросы о помощи к императору, тому не было до нас никакого дела. А здесь, в столице, обычные мостовые выложены дорогостоящим мрамором, тем, который мы с огромным трудом добываем в самых глубоких карьерах. Фонтаны, украшенные золотом и серебром, бесконечно льют драгоценную пресную воду.

«Приди в себя, Зои, – мысленно дала себе пощечину, – мечтать будешь потом. Тебя выбрали императрицей, но ты так и не знаешь, почему». Что есть во мне, чего нет в других девушках? Или император просто влюбился? Странно, но такая простая мысль мне не приходила в голову. Императоры не имеют права влюбляться, это известно всем.

И голос… За время разговора с императором я ни разу его не услышала, хотя взгляд ощущала постоянно.

Мы снова шли по дворцовым коридорам. Но нет, они уже были не такие хитрые и запутанные. В памяти всплывали знакомые повороты и залы. Здесь мы проходили, и здесь. Вдруг мне в голову пришла идея. Что, если я сейчас смогу избавиться от сопровождения? Несомненно, сама смогу найти ту самую библиотеку/кабинет/бальный зал. Узнаю что-нибудь тайное, а если нет – просто исследую комнату. Что особенного в ней, если все встречи с императором проводятся одном и том же месте?

– Блум, – произнесла я в спину стражника, тот вздрогнул и обернулся, – ты можешь быть свободен, я сама дойду.

– Велено доставить в целости и сохранности в крыло невест, – упрямо нахмурился стражник, развернулся и пошел дальше. Я поплелась следом.

– Да вон уже дверь, – я тронула его за плечо. Впереди маячили двое гвардейцев, стоящих боком, охранявшие двустворчатые двери, ведущие в «наше» крыло. – Я не потеряюсь.

Если сейчас не сбегу, то шанс может и не представиться более. Блум неуверенно замер.

– Иди уже, – подтолкнула я его, – чего мне здесь бояться?

– Ладно, – сдался стражник, – хорошего дня, леди Токамак.

Он поклонился и выжидающе уставился на меня. Отличненько. Я медленно, едва переставляя ноги, направилась к гвардейцам. Хорошо, что сейчас они о чем-то увлеченно разговаривают. Раз обернулась, второй. Наконец! Когда до двери оставались считаные метры, Блум повернулся и потопал назад. Я мгновенно шмыгнула за портьеру. Замерла, стараясь погасить колебания ткани. Когда шаги затихли, выглянула – никого. Стражники по-прежнему болтают и меня не видят. Мелкими перебежками я помчалась в покои Его Величества. Чуть заслышав шорох, пряталась. То за штору, то за колонну, то и вовсе забегая в какие-то пустые комнаты.

Наконец знакомый коридор. За дверью тихо. То ли император покинул кабинет, то ли ждет очередную девушку. Хотя о чем это я? Он же выбрал меня! Воспоминание больно стукнуло по голове, словно свалившийся ниоткуда камень. Я уже и подзабыла о столь значительном событии. Точнее, старалась не вспоминать. Слишком невероятно и дико. Подумаю об этом после.

На цыпочках я пошла дальше вдоль стены и наткнулась на незаметную крутую лестницу. Точно, в комнате же балконы! Лестница, наверное, вела к ним. Я поднялась на второй этаж и удивленно застыла. Передо мной предстала скала. Настоящая, гранитная. Острые края кто-то старательно отшлифовал, чтобы не пораниться. Но это точно был кусок горы. Он уходил вверх и терялся за потолком. Значит, я была права! Дворец напрямую соединен с горной грядой. Становится все интереснее.

Если б я не остановилась и не начала рассматривать скалу, я бы ничего не услышала. Звук доносился из щели между скалой и стеной. Я подошла на цыпочках ближе. За стеной спорили. Один из голосов был точно императорским, а другой…

– Ты нарочно это сделал! – я прислонилась ухом к щели, голоса стали более четкими. – Ты выбрал ту, которую выбрал и я.

Это император? О чем он?

– Ты не прав. – Этот голос был грубее и жестче. Где-то я уже его слышала. – Я выбрал ее раньше, просто имя не говорил до этого момента. Да и вообще, о чем мы спорим? Я настоящий император, а ты лишь марионетка, которую я поставил вместо себя. Ты во всем обязан мне подчиняться!

С ума сойти! Император – ненастоящий? Тогда кто же он?

– Хватит! Я слушаюсь тебя уже пятнадцать лет. Ты управляешь империей, моей жизнью, надоело! Ты заставляешь меня принимать идиотские законы, появляясь здесь раз в неделю, а то и реже. Что ты знаешь о родном мире, если не живешь здесь? Ты сказал, что я должен буду жениться тогда, когда и ты. Чтобы наши дети родились примерно в одно и то же время. Так вот, я решил, что Зои подходит мне идеально. Она единственная девушка, которая заинтересовала меня за все то время, пока ты искал свою суженную.

Значит, речь все-таки обо мне.

– И сейчас я ее наконец нашел! – рявкнул другой голос. Я даже поежилась, столько силы и страсти было в нем. – Ты знаешь предсказание. Когда император найдет слышащую, миры объединятся, и как следствие, я… – Он сразу же поправился: – Мы будем править всем миром!

Почему я рассчитывала, что, подслушав разговор, наконец смогу найти ответы на свои вопросы? Все еще больше запуталось.

– Я люблю эту девушку, – прозвучал голос императора, точнее, того, кого я знала как императора, – а тебе все равно, для тебя она лишь слышащая.

И как, интересно, он смог влюбиться за четыре дня? И это после десяти отборов. Но почему-то внутри неожиданно потеплело. И пусть мое сердце молчало, мне было безумно приятно, что такой красивый, умный, благородный человек влюблен в ничем не примечательную меня. И кто это «слышащая»? Я?

– Ты с кем разговариваешь, щенок?! – Второй голос зазвенел от ярости. – Я уничтожу тебя одним щелчком пальцев!

– И как долго ты будешь искать приемника, похожего на тебя? – в голосе моего кавалера прозвучала насмешка. А он тоже зубастый. – У твоего дяди две дочери, а бывший император, твой отец, смог заделать сына лишь одной из фавориток.

За стеной воцарилось грозное молчание. Даже отсюда я чувствовала напряжение, разлившееся в комнате. Кусочки головоломки начали потихоньку вставать на место. Там, за скалой, скорее всего, проход на северную сторону континента. Настоящий потомок Амедалов стоит с той стороны двери (как он туда попал, еще предстоит узнать), с нашей – тот, кого я знаю как императора. Амедал как-то удерживает проход, чтобы завоеватели (те монстроподобные существа на картинках) не ворвались в наш мир. И теперь эти двое мужчин вцепились в одну женщину, то есть меня. Значит ли это, что голос, который звучал у меня в голове, принадлежит настоящему владыке? Он тоже слышащий?

– Предсказание, скорее всего, выдумка. Ты сам когда-то давно озвучил эту вероятность, – произнес голос поддельного императора спокойно и доброжелательно, – если даже завоеватели ворвутся, мы выиграем войну. Сейчас в нашем распоряжении огнестрельное оружие, пушки, катапульты. У нас огромная, хорошо обученная армия. Мы не такие, какими были триста лет назад.

– Ты глупец, Макс. – Значит, императора, которого я знаю, зовут не Адриан, а Макс? – Они обладают умениями, которые тебе и не снились. Если мы развились за триста лет, то и они не сидели на месте.

Что ж, логично.

– Ты же говорил, что они примитивные, – теперь в голосе Макса звучало сомнение, мое сердце тревожно забилось. Сейчас, в эту самую минуту, решалась моя судьба, но странное дело, меня, главную участницу спора, никто ни о чем не спрашивал.

– Были примитивными триста лет назад, – устало произнес настоящий император, по голосу было заметно, что и он не хочет конфликтовать с… братом, племянником? – А сейчас кто знает? Неужели ты будешь рисковать миллионами жизней лишь из-за упрямства? Если опять разразится война, погибнут многие, и это будет на твоей совести, Макс. Я выбрал тебя своим преемником, потому что ты был самым достойным и честным среди всех других претендентов.

– А я думал, потому что больше всех похож на тебя внешне. – Похоже, Макс сдался. Амедал точно знал, на какие струны нужно нажать. Мне почему-то стало грустно. Пусть я и не любила его, но вежливый молодой человек, которого я успела узнать за эти дни, привлекал меня гораздо больше, чем какой-то неизвестный Амедал, наследник и прямой потомок.

– Я поговорю с ней. Кого она выберет, тому и достанется, – прозвучал в тишине голос настоящего Адриана.

– Зои выберет тебя, – тихо произнес Макс. Я удивленно сглотнула – почему это? – Она честная и благородная девушка. И конечно, скорее пожертвует собой, чем позволит кому-то умереть.

Мне стало страшно. Ноги задрожали, и я обессиленно опустилась на пол. Что происходит? Я и половины из их разговора не поняла… Чем я жертвую? Свободой? Жизнью?

Нет! Точно не соглашусь на эту авантюру, одного раза достаточно. Теперь я кое-что знаю и меня так просто не уговорить. Если даже я не стану женой Макса (ну и плевать), уеду к родителям, подальше от дворца, гор и странного жуткого императора, говорящего из скалы.

– Я приведу ее завтра утром, – через некоторое время произнес Макс.

– Сегодня! – отрезал настоящий император.

– Ты слишком жесток, Адриан, – от звука знакомого голоса мне захотелось плакать, – позволь девочке в последний раз насладиться солнечным светом. Она любит археологию, я дам ей гвардейцев и разрешу посетить археологический музей.

– Ты можешь ей рассказать или спрятать. Увезти из дворца, и мне до нее не добраться.

– Я не сделаю этого! Ты прав, Адриан, я слишком честен, чтобы так поступить. Я давал клятву империи. Долг превыше всего?

За стеной воцарилось молчание. Меня продали без моего согласия. Грудь сдавило так, что стало трудно дышать. Неосознанно я стала разменной монетой в этой неизвестной мне игре. Я сжала кулак и изо всей силы стукнула им о скалу. Боль отрезвила.

– Я ухожу. И так слишком долго был на этой стороне. – Голос настоящего императора источал холод, – Завтра буду в десять. Надеюсь, ты не обманешь и приведешь мою императрицу. Остальных девиц запереть и не выпускать. И начинай искать себе жену, похожую на Зои. Темноволосую.

Я не помнила, как добралась до своей комнаты. Наверное, повезло, дворец был пуст. Даже стражники убрались от дверей. После того как император огласил свою волю, дворец словно вымер. Я упала на кровать, не раздеваясь. Не хотелось ни есть, ни спать, ни ехать в археологический музей, в который меня усиленно звали.

Ничего не хотелось. Мысли возвращались к подслушанному разговору. Страшила до дрожи в коленках предстоящая встреча с настоящим Амедалом. В моем воображении он уже представлялся монстром не лучше тех, которых я видела на картинках.

Глава 7

Блум пришел без десяти минут десять. К тому времени я была одета, причесана и почти спокойна. Горничная и камеристка на удивление любезно и уважительно себя вели, словно уже все знали. Бессонная ночь не лучшим образом отразилась кругами под глазами и бледным потухшим видом. Но мне простительно – вчера император назвал меня невестой. Любая бы девушка нервничала.

Император, точнее, его преемник, встретил в коридоре. Он выглядел не лучше меня, уставшим и осунувшимся.

– Доброе утро, баронесса, – Макс коротко поклонился, – ты свободен, Блум.

Гвардеец щелкнул сапогами и удалился. Мы остались одни. Молчание затягивалось. Я вопрошающе смотрела на красивого, притягательного во всех смыслах мужчину, пусть это было и невежливо. А он старательно отводил взгляд. Все-таки какое поразительное сходство. Он точно родственник Амедала, возможно, даже близкий. В таких вопросах я не ошибаюсь.

– Я должен сказать очень важную вещь, баронесса, – наконец произнес Макс сдавленно, – она удивит вас, даже шокирует.

– Я внимательно слушаю, Ваше Императорское Величество. – Мой голос даже не дрогнул. Кто подготовлен – тот вооружен.

Мужчина едва заметно скривился, словно мои слова его задели.

– Я не император, – сказал он. Как же трудно изобразить удивление, но я справилась. Мои брови взлетели вверх, я прикрыла рот ладошкой, приглушая испуганное восклицание. Весь мой облик выражал безмерное удивление и шок.

– Я его сводный брат по отцу, бастард прошлого императора, – продолжал Макс, смотря на меня. Его спокойный невозмутимый вид не смог меня обмануть. В глубине глаз притаилась боль.

– Сколько вам лет?

– Двадцать пять.

Значит, мой ровесник. Я так и думала. Он выглядит слишком молодо для тридцати.

– Но где же настоящий император? – Наверное, этот вопрос первым должна задать ничего не подозревающая девушка.

– Сейчас вы с ним встретитесь, баронесса, – с трудом выталкивая слова, произнес Макс.

Пусть я не любила этого человека, но за четыре дня он успел завоевать мое уважение. И мы еще посмотрим, как пойдет разговор с настоящим величеством. Я уже заочно возненавидела его. Если он захотел со мной поговорить, значит, от моего решения тоже что-то зависит, меня будут уговаривать, убеждать… Не потащит же он меня в свое логово насильно?

– Следуйте за мной. – Макс прошел мимо двери кабинета и направился на лестницу. Значит, там, на втором этаже, есть дверь? Я вчера ее не заметила. «Неудивительно, – подумала я, поднимаясь по ступенькам, удерживая рукой подол платья, – ты не увидела бы даже стадо быков, пробегающих перед твоим носом».

Дверь все-таки была. Одностворчатая, темная, хорошо замаскированная за портьерой. Шагнув на балкон следом за Максом, я неуклюже споткнулась. Как бы я ни была подготовлена к увиденному, картина, представшая передо мной, заставила пораженно ахнуть. Наконец я увидела то, что так тщательно скрывали ото всех.

Ткань, закрывающая стену, была отодвинута в сторону. В глубине черного нутра скалы таилась рваная вертикальная трещина. Узкая, шириной не более двух метров. Разрыв был словно затянут прозрачной пленкой. Аномалия, или еще что. Воздух постоянно колебался, дрожал, искажая фигуру того, кто находился на той стороне. И пусть я не совсем четко видела стоящего мужчину, я узнала его сразу. Да, это он, настоящий Адриан Амедал Четырнадцатый, наш император.

Какой же сильной должна быть кровь, чтобы через сотни лет пронести неизменными черты лица и даже взгляд? Тяжелый, опасный, пригибающий к земле.

В это мгновенье я, наверное, должна была всплеснуть руками, заорать что-нибудь, закатить истерику, но я вдруг обрела невиданное спокойствие. Сзади меня, почти вплотную к спине, стоял Макс. Я чувствовала его поддержку. Злой и страшный император там один, а мы здесь вдвоем. И никто не сможет убедить меня перейти на его сторону.

– Позвольте представить вам, баронесса, Его Императорское Величество Адриан Четырнадцатый, – отстраненно произнес Макс, – присаживайтесь. – Он указал на одинокое кресло, расположенное напротив проема, и добавил, понизив голос: – Я буду рядом.

Как только я села, мужчина, находящийся по ту сторону, шагнул вперед, выйдя наружу. Я инстинктивно отшатнулась назад, упираясь в спинку. Почему я думала, что он не сможет перешагнуть барьер? Наивная.

Император внимательно и безэмоционально рассматривал меня, скользя тяжелым взглядом по лицу, плечам, груди. Мне хотелось прикрыться, а лучше вскочить и сбежать в крыло невест. Как минимум. А как максимум сесть в карету и нестись во весь опор домой, на юг, под крыло к родителям, как маленькой испуганной девочке.

Я подавила невольную дрожь и выпрямилась, стараясь не показывать страха. Император действительно был точной копией своего древнего предка и очень похож на Максимилиана. Такой же высокий, темноволосый, широкоплечий, красивый той грубоватой мужской красотой, которая особенно привлекает женщин. Но если Макс располагал к себе дружелюбием, обаянием, благородством, то в этом человеке эти качества отсутствовали напрочь. Его глаза внушали страх. Они были не карие с теплым шоколадным оттенком, как у брата, а темные, как предгрозовое небо. Хотелось спрятаться от его хищного взгляда. И да. Я уверена – это он смотрел на меня все эти дни.

– Наконец я увиделся с вами воочию, баронесса, – хриплый низкий голос раздался надо мной. Я поежилась. – Ты можешь идти, Макс, я сам поговорю с леди Зои.

Я испуганно обернулась и посмотрела на подставного императора, стоящего за моим креслом. Он выглядел растерянным и явно не хотел уходить.

– Иди, – с нажимом повторил Амедал, – это приказ.

Волшебное слово. Макс послушно шагнул к двери. Я закусила губу. Увы, теперь хотя бы понятно, что рассчитывать на его защиту не стоит. Только на себя. Мягкость и доброта – оборотная сторона нерешительности и слабости.

– До встречи, – уныло поклонился Макс, – баронесса. Адриан.

Дверь закрылась. Я, незаметно выдохнув, повернулась к императору. На жестком хищном лице застыла ироничная ухмылка.

– Вы влюблены в него? – Вопрос застал меня врасплох. Я даже не успела ничего сообразить, как император с невероятной проницательностью сам же и ответил:

– Не влюблены, это хорошо. Хоть и не важно.

Я удивленно моргнула. А он умен, это радует. Все-таки договориться с умным человеком проще, чем с глупцом. Адриан отошел назад, за пленку, уселся в кресло, стоящее в глубине, и произнес: