Урок первый: Не проклинай своего директора Звездная Елена

– Заткнись! – От визга Ригры хотелось уши закрыть. – А ты!..

И адептка метнулась ко мне, чтобы со всего маху налететь на ту самую невидимую преграду, которая и гоблина не пустила. Причем Ригра рванула с такой силой, что умудрилась разбить нос о невидимую стену, и визг, на сей раз испуга и боли, уже действительно вынудил закрыть уши.

Ригру увели к лекарям, шум стих, меня все назвали счастливицей, и самое странное – Тимянна ко мне вошла беспрепятственно и некоторые преподавательницы, решившие все проверить, тоже. А после Яна сбегала за чаем и мы торопливо позавтракали пирожными из лучшей кондитерской города. Правда, ели молча, потрясенные утренними событиями, а потом Яна сказала:

– Как думаешь, за что магистра Тьера к нам сослали?

Я о лорде-директоре вообще старалась не думать и потому только плечами пожала.

– Мне кажется, у него там была страшная трагедия личного характера… Наверное, его невеста бросила.

Я фыркнула и, прикрыв глаза, откусила еще один кусочек от умопомрачительного пирожного с фисташковым кремом. Такие делали только у Мелоуи и нигде больше в нашем Ардаме, и стоили они очень дорого, наверное, именно поэтому я и не смогла отказаться от лакомства, преподнесенного Шейдом в качестве извинений. Хотя, наверное, благопристойная леди поступила бы именно так – в смысле, вернула и цветы, и сладости. Но… это были мои первые в жизни цветы и первые извинения, ибо кому придет в голову извиняться перед обычной подавальщицей в таверне.

– О чем задумалась? – уворовывая последнее пирожное из пяти, невинно поинтересовалась Тимянна.

Думала я в тот момент исключительно о лорде Тьере и его «Придешь ночью. В мои апартаменты. Одна». И теперь одно из двух – либо магистр попытается снять то самое проклятие десятого уровня (знать бы, чем я его прокляла) или… О втором «или» я думать боялась, потому что это у светлых отношения между начальством и подчиненными осуждаются, а у нас все в норме приличий.

Звонок прогремел неожиданно, и как-то сразу стало ясно, что на утренние мучения под руководством лорда-директора, перестройку нашего общежития и поедание пирожных ушел всего час свободного утреннего времени. И теперь требовалось срываться и бежать на лекции, а у меня голова не расчесана, и рубашку переодеть нужно, она вся мокрая от невысушенных волос и….

– Скорее! – взвизгнула Яна, подрываясь со стула.

В спальне, распахнув дверцы шкафа, обнаружила идеально сложенными все свои вещи и выбрала плотную нижнюю рубашку с длинными рукавами, быстро переоделась, краем глаза отметив неожиданно появившееся зеркало в полстены. Да, господин лорд-директор с сегодняшнего дня стал кумиром всех обитательниц женского общежития.

Натянув поверх рубашки черное ученическое платье, я поспешила поправить воротничок, манжеты, завязать пояс. Затем быстро расчесала непослушные и еще чуть влажные волосы, собрала в пучок, поморщившись от боли, когда засовывала шпильки, фиксируя нехитрую прическу, и, взяв сумку с невыполненными домашними заданиями, помчалась на лекции, подхватив со стула у выхода шерстяной платок. На территории академии было бессмысленно таскать с собой пальто, да и выбегала я в туфельках, не в ботинках. От нашего общежития до учебного корпуса идти было всего минуты две, и потому мы все, заворачиваясь в большой теплый платок, выходили из общежития, пробегали через внутренний дворик и заходили в корпус, снимая платок с головы и оставляя его на плечах. Конечно, смотрелось не слишком красиво, но темные клетчатые платки были слишком удобным атрибутом, чтобы отказываться от него из-за такого критерия как красота.

– Дэя, – Яна подбежала следом, – что с уроками?

– Дашь списать? – между прочим, я с ней пирожными поделилась, так что Яна в должниках.

– Дам. – Моя бывшая соседка по комнате улыбнулась. – Кстати, не успела спросить – а откуда было столь дорогое удовольствие?

– Один из клиентов, – ответила я, взлетая по лестнице на второй этаж, где почти в самом конце коридора располагалась аудитория предмета «Бытовые проклятия».

Успели мы даже раньше остальных, и, устроившись за последней партой, я принялась торопливо списывать с тетради Тимянны.

Досписать не успела, так как появился профессор Сэдр, неприятный и крайне принципиальный в вопросах уступок студентам. Видимо, поэтому очень приглянулся лорду-директору Тьеру, назначившему профессора Сэдра новой главой учебной части. Тот же профессор лично контролировал «Хвостатый список». Кстати, меня, как извечную должницу, Сэдр крайне не любил.

– Адептка Риате! – Начинается. Я встала, чтобы услышать: – К доске!

Бросив печальный взгляд на тетрадь, куда срисовывала кристаллы воды и обозначения, поняла, что ничего не знаю, впрочем, как и всегда. На дом было задано изучить кристаллы воды, образующиеся вследствие произнесения проклятий. А я их не то что выучить, я даже списать не успела. И вот он печальный итог.

Оставив платок на спинке стула, понуро отправилась получать очередную порцию позора и унижений. О том, что домашнюю работу я не сделала, знаю я, знает профессор и догадывается вся группа. Особенно злорадное выражение на лице у Ригры, которой расквашенный нос уже подлечили.

– Итак, – высокий темноволосый с проседью профессор, единственный тощий представитель мужской части преподавательского состава, сложив руки на груди, приступил к повышению собственного настроения за счет понижения моей личностной самооценки, – представим ситуацию… Убийство на бытовой почве, в городском доме. Семья клерка среднего достатка, мать, отец, трое малолетних детей. Ситуация: убита супруга клерка, предположительно им же самим. Все улики указывают на непредумышленное убийство в состоянии аффекта, но есть одна странность – сам клерк поверить не может, что совершил убийство дорогой супруги собственными руками. К тому же имеются такие показатели, как наличие великолепных характеристик с места работы и поручительное письмо от начальства. Ваши действия, адептка Риате?

Я бы начала с опроса соседей – очень часто благополучная на первый взгляд семья на деле имеет глубокие проблемы межличностных отношений. Затем пообщалась бы с родственниками супругов – мы вносим во взрослую жизнь привычки своей семьи и часто таким образом проблемы непониманий, упреков, да и силового решения споров перетекают из семьи в семью, но… Но если отвечу таким образом, получу «неуд» и недопуск к весенней зачетной сессии. Потому что это работа следователя, а моя задача:

– Первое, необходимо отыскать признаки Бытовых проклятий.

– Правильно, Риате, а какие это признаки?

– Плесень, – начинаю перечислять я, – отсутствие грызунов, отсутствие домашних животных, гибнущие растения, если таковые имеются.

– А если перечисленное вами, что являет собой далеко не полный перечень признаков, в совершенном соответствии с нормой, мы смотрим что?

– Воду, оставленную в открытом сосуде и предположительно находящуюся без сдвигов во время убийства, – заученно повторяю я. Ну да, именно об этом и была вчерашняя пара, а на память я пока не жалуюсь.

– И что мы должны сделать?

– С максимальной осторожностью разместить жидкость под увеличительным кристаллом, и памятуя о том, что вода – это природный хранитель информации, рассмотреть ее.

– И что мы можем там обнаружить? – теряя терпение и устав задавать наводящие вопросы, вопросил профессор Сэдр, повышая голос.

– Следы ругательств и проклятий, если они звучали, – опустив голову, ответила я.

Ответ был не то чтобы неверным, скорее неполным. Мне следовало…

– Адептка Дакене, – прозвучал ледяной голос профессора, – встаньте и дополните весьма скудный ответ адептки Риате.

Ригра подскочила, едва не светясь от радости и желания вернуть мне свой собственный позор, а затем, подхватив палочку для вывода символов, подошла к доске, и началось:

– Показателем гнева является наличие в воде следующих кристаллов. – На доску ровным рядом легли шесть изображений. – Однако гнев не всегда является поводом к убийству, чаще всего причиной бытовых убийств служат кристаллы, свидетельствующие о раздражении. – И еще девять идеально выполненных рисунков. – Но если мы обнаруживаем один из подобных кристаллов, – пятнадцать рисунков торопливо были выведены на доске, – значит, речь идет о внешнем вмешательстве. В этом случае следует привлечь специалистов Ночной стражи и соответственно компетентного мага.

И темный дух дернул меня за язык:

– А можно просто допросить супруга убитой, и тогда, вполне возможно, выяснится, что проклятия – его рук дело, и таким образом он просто пытался отвести подозрения от себя. Либо имеет место длительный конфликт, и клерк, скромный, стеснительный и исполнительный на работе, дома превращался в домашнего тирана, измывающегося над женой и детьми, или…

– АДЕПТКА РИАТЕ! – Глас профессора вынудил попросту заткнуться. Ну и пусть ставит «неуд», все равно все сдам… пусть и с седьмого раза. Но, увы, Сэдр избрал худший вид наказания. – К лорду-директору! Немедленно!

Я побледнела, остальные испуганно затихли, и даже Ригра явно считала это чрезмерной карой, но профессор Сэдр был неумолим.

– Живо!

Обычно я гораздо более гордая, но сейчас как бы ситуация не располагала:

– Профессор Сэдр, пожалуйста, я…

– Вон! – неумолимо сообщили мне.

Закрыла глаза на мгновение, стараясь сдержать слезы. Виновата сама, конечно, и прежде походы к лорду-директору оборачивались выволочкой и порцией грязной работы по академии, а что ждет меня сейчас?

– Да, профессор, – пробормотала я, выходя из аудитории и украдкой вытирая слезы.

По коридорам шла откровенно долго. Несколько раз останавливалась, судорожно пытаясь сдержать рыдания, потому что… несправедливо все это. С другой стороны, домашнее задание я действительно не сделала.

Вот так ругая себя, прошла пустыми коридорами, спустилась по широкой лестнице, миновала галерею славы с портретами выдающихся магов Темной империи. Кстати, среди них не было ни одного выпускника Академии Проклятий…

Перед дверью в кабинет лорда-директора стояла долго, старательно пытаясь успокоиться и вообще взять себя в руки. Да, я виновата, да, признаю, да, готова понести наказание – все!

И, толкнув дверь, вошла, замерла под удивленным взглядом леди Митас, в момент моего появления копирующую для распространения стопку новых указов – явно лорд-директор уже потрудился.

– Адептка Риате, что, опять? – изумилась почтенная леди.

Я кивнула и судорожно вздохнула, пытаясь сдержать всхлип.

– Дэя, – в голосе леди Митас только сожаление, – Дэя, это не лорд Энер, милая. Магистр Тьер обычным наказанием не ограничится! И прощать тебя никто не будет. Три вызова в кабинет за учебный год – и отчисление из академии, Дэя!

Я все это знала.

Все это знали. И профессор Сэдр тем более.

– Дэя-Дэя, – поднимаясь, сказала леди Митас и направилась к дверям уже непосредственно в сам кабинет. Осторожно постучала, затем приоткрыла двери и сообщила: – К вам адепт, магистр Тьер.

– По вопросу? – Глухой, чуть уставший голос.

– Нарушение порядка, вероятно.

Мне было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь пол, но я стояла и, опустив голову, слушала.

Услышала:

– Леди Митас, почему я, лорд-директор данного проклятого заведения для истеричных особ мужского пола и невоспитанных женского, должен разбираться с нарушениями дисциплины?! Пятьдесят отжиманий от пола отобьют охоту у любого хулигана срывать лекции! Пусть приступает, отсчитаете и отправьте обратно, а меня больше не беспокоить!

Бледная женщина, запинаясь, пояснила:

– Это Академия Проклятий, лорд-директор, пятьдесят отжиманий – это…

– Хорошо, двадцать! – прервал ее магистр.

– Но это… адептка, лорд-директор.

– Двадцать приседаний, – невозмутимо ответил он.

Меня вполне устраивало! Более чем устраивало, и едва леди Митас неуверенно оглянулась, я радостно закивала головой, искренне надеясь, что эта, по сути, добрая женщина мой порыв заметит. Заметила, покорно сказала:

– Да, лорд-директор Тьер, – и закрыла двери в кабинет, с трудом сдерживая улыбку.

Подойдя ближе ко мне, шепотом пояснила:

– Злой с утра, намаялся бедный, это только выглядит легко, а на деле поднять духа-хранителя ох как не просто, лорд Энер за все годы только один раз и смог, и то готовился столько месяцев, а закончилось все… да ты же помнишь, на первом курсе была.

Я кивнула, так как действительно этого никто не мог забыть, а леди, найдя свободные уши, продолжила:

– И что ты думаешь, оценили? Как бы не так! Едва бедненький лорд Тьер пришел в кабинет, как к нему все преподаватели из мужского общежития заявились… – Леди Митас тяжело вздохнула, и так же шепотом продолжила: – Профессор Обрук истерику устроил со слезами, завываниями и ультиматумом, что если мужское общежитие тотчас же не будет отремонтировано, у него, Обрука, будет сердечный приступ.

Ну, профессор Обрук всегда отличался некоторыми женоподобными поступками, но чтобы настолько… Неудивительно, что магистр пребывает не в лучшем расположении духа, странно, что он вообще все здесь не разнес.

– И что лорд-директор? – шепотом спросила я, так как любопытство жаждало узнать, что было после ультиматума Обрука.

Леди закатила глаза, потом, не скрывая своего восторженного отношения к лорду Тьеру, торопливо зашептала:

– Ой, что было-то… Магистр Тьер сначала весь напрягся от ярости, даже руки в кулаки сжал, а потом успокоился и деловым таким тоном, ну спокооойненько, как с духом-хранителем разговаривал, поведал Обруку, какими именно ударами он может спровоцировать остановку его сердца. И это даже не угроза была, просто лорд Тьер, он как бы размышлял… вслух.

Я хихикнула, леди тоже заулыбалась, и нам обоим было смешно и чуть-чуть жалко лорда-директора, и очень жалко обитателей мужского общежития.

– Так, все-все, – прошептала леди Митас, – у нас наказание.

Я опять же закивала, все еще улыбаясь и думая о том, что, в конце концов, двадцать приседаний – это не посещение кабинета лорда-директора с занесением в карту адепта, так что все очень даже хорошо складывается. Леди секретарь думала так же, подмигнула мне, и, сев обратно за стол, преувеличенно громко и сурово, возвестила:

– Двадцать приседаний! Приступайте, адептка Риате!

И не успела я присесть даже первый раз, как дверь в директорский кабинет распахнулась, и я услышала полное ярости:

– Кто?!

С трудом удержалась, чтобы не упасть, выпрямилась и уставилась на… пол. Леди Митас почему-то тоже старалась смотреть куда угодно, только не на Тьера, а вот сам лорд-директор:

– В мой кабинет! – скомандовал он.

Угрюмо разглядывая рисунок ковра, внесла свое предложение:

– А может, я лучше двадцать раз отожмусь от пола?

В следующую секунду лорд-директор вышел. Вообще. Громко хлопнула входная дверь, послышались его тяжелые удаляющиеся шаги. Мы с леди Митас так и застыли, испуганно глядя друг на друга – я хоть стояла, выпрямившись, а она в полусогнутом положении, так как поднималась со стула.

В итоге леди секретарь села, переводя взгляд с двери на меня и обратно.

– Да, – согласилась я с ее молчаливым обвинением, – стоило помолчать.

– Стоило, Дэя, стоило, – подтвердила какая-то на удивление растерянная и в то же время задумчивая леди. – А что, говорят, вы на рассвете вместе из города вернулись?

– Леди Митас! – возмутилась я.

Женщина ответила не менее возмущенным взглядом, затем, указав на двери, почему-то сказала:

– А гоблин правильные загадки загадывает, оказывается.

И я сорвалась:

– Да я не с ним целовалась, – почти закричала, подбежав к столу секретаря и уперевшись руками для пущей уверенности, – не с ним никоим образом! Мы встретились только у стены, а там лорд Шейдер!

И я умолкла. Наверное, остановил меня жадный взгляд леди Митас, а может, просто не хотелось делать случившееся достоянием общественности.

– И? – разочарованная моим молчанием, потребовала секретарь.

– Вы же знаете, все увиденное держу за зубами, – мрачно ответила я.

Она знала. Это все знали, потому и работала я спокойно, иначе какому преподу бы понравилось, что адептка наутро про все его ночные злоключения рассказывать будет. Так что я выработала непреложное правило: о том, что было за воротами академии, никому и никогда не говорить. А бывало многое, правда, раньше все это бывало не со мной. И вот, дожила.

Вновь послышались шаги, причем лорд-директор явно хотел, чтобы его услышали, так как передвигаться бесшумно магистр умел. Вошел, суровый и сдержанный, и почему-то с влажными распущенными волосами.

– На улице дождь? – невольно спросила я.

– В мой кабинет! – приказали мне.

Пришлось идти, и на этот раз без выкрутасов.

Вошла, остановилась на ковре напротив директорского стола, приготовилась долго и нудно просить прощения… Вспомнила, чем все в прошлый раз в этом кабинете закончилось, и сникла окончательно. Лорд-директор что-то негромко приказал леди Митас, затем вошел… закрыл двери.

– Садитесь, адептка, – было сказано мне.

Памятуя о том, что посиделки на полу не спасут, я осторожно присела на краешек стула, ожидая, когда магистр займет свое место за столом. Не занял. То есть он действительно подошел к столу, затем сел на его край, скрестив и руки, и ноги, и уставился на меня мрачным немигающим взглядом.

Я взглянула на него один раз и тут же отвела глаза, потом взглянула еще раз и снова опустила голову.

– Ну что же вы молчите? – глухим и в то же время ехидным голосом поинтересовались у меня.

– Да уже наговорилась тут в прошлый раз, больше не хочется, – почему-то сказала я.

И тут же обругала себя за очередной ляп. Но к моему удивлению, лорд-директор отреагировал очень спокойным:

– Да, прошлый раз вы умом не блеснули. Мы постараемся убрать последствия этого сегодня ночью, в присутствии духа-хранителя есть все шансы на успех.

И тут я не сдержала полное облегчения «хууууу» и даже на спинку стула откинулась, ощущая, как отпускает страх, давивший с тех самых пор, как магистр приказал прийти к нему ночью. И, уже улыбнувшись, рискнула посмотреть на лорда-директора. Лорд Тьер не улыбался, он смотрел на меня со смесью удивления и раздражения.

– Простите, – поторопилась исправиться я и снова села ровно, но так как взгляд его оставался злым и неприязненным, почему-то добавила: – Просто ваш приказ явиться ночью, я… простите, я не о том подумала, и…

Поза лорда-директора изменилась мгновенно, он весь напрягся, плечи словно расправились, и, чуть подавшись вперед, лорд Тьер спросил:

– А о чем вы подумали, адептка Риате?

И я смутилась. И несмотря на то что нас разделяло не менее двух шагов пространства, вжалась в спинку стула, и меньше всего мне хотелось отвечать, тем самым выставив себя еще большей дурой, чем раньше.

– Я слушаю! – потребовал ответа лорд-директор.

Я зажмурилась и ответила предельно честно:

– Что вы заставите лечь в вашу постель под угрозой отчисления.

Тишина. Я из-под ресниц мельком посмотрела на лорда-директора и испуганно вздрогнула, увидев черные немигающие глаза магистра Тьера, на сей раз отрешенно на меня взирающего. Несколько минут в кабинете было тихо, затем абсолютно спокойным и ровным, лишенным какой либо эмоциональной окраски голосом лорд поинтересовался:

– И часто вам приходилось столь… деликатным способом убеждать прежнего директора Академии Проклятий оставить вас в числе адептов?

Кровь бросилась в лицо, и прежде чем сообразила, что вообще делаю, я подскочила, гневно глядя на какой-то там меч империи, после чего возмущенно воскликнула:

– Да что вы себе позволяете!

Левая бровь магистра Тьера поползла вверх, но он молчал, тем самым подтверждая мои худшие предположения.

– Да я не настолько плохо училась, чтобы зарабатывать оценки подобным образом!

К первой брови на мгновение присоединилась вторая, после чего магистр вернул лицу выражение абсолютной невозмутимости и поинтересовался:

– То есть если бы вы «настолько» плохо учились, то не сочли бы оскорбительным оказывать услуги интимного характера руководству академии, дабы ваше имя и далее находилось в списках адептов?!

Я с размаху опустилась обратно на стул. Отвечать что-либо не было ни сил, ни желания. В чем-то магистр прав, если бы пришлось, я бы сделала все, чтобы этого избежать, но если бы выхода не было…

– Я жду ответ, – напомнили мне.

– Предпочитаю откупаться сливовицей и бесплатными ужинами в «Зубе дракона», – честно ответила я, не отрывая взгляда от пола.

Тишина некоторое время царила в кабинете лорда-директора, затем с тяжелым вздохом магистр Тьер произнес:

– Предпочитаю за свои ужины платить сам!

Я вскинула голову, но лорд-директор уже отвернулся от меня, глядя почему-то на дверь. Затем обошел собственный стол, сел, вновь направил на меня неприязненный взгляд и официальным тоном поинтересовался:

– В связи с каким дисциплинарным нарушением вы были удалены с лекции и направлены в мой кабинет, адептка Риате?

А сразу с этого вопроса начать нельзя было? Но кто я такая, чтобы указывать великому магистру Тьеру.

– Я… – в горле пересохло, сглотнув, попыталась продолжить, – я… внесла неконструктивное предложение, перебив адептку Дакене, в связи с чем профессор…

Скрип входной двери, послышались шаги и следом слова леди Митас:

– Проходите-проходите, лорд-директор ожидает вас.

Осторожный стук в дверь кабинета и ледяное от магистра:

– Вам же сказали – я жду!

Дверь мгновенно открылась, на пороге показался профессор Сэдр. Окинув меня убийственным взглядом, преподаватель уверенно прошел ближе к столу и только собрался заговорить, как был остановлен резким:

– Садитесь!

Растеряв после подобного всю свою уверенность, Сэдр подвинул стул ближе к начальственному столу, уселся, уже не пытаясь начать разговор и ожидая слов лорда-директора. Дождался:

– В связи с чем адептка Риате была направлена вами в мой кабинет? – Но едва профессор попытался ответить, как магистр Тьер продолжил: – Я надеюсь, вы имели вменяемую и достойную причину для того, чтобы принять подобное решение, прекрасно зная, что три вызова в кабинет главы академии – это фактически – отчисление!

Ой! Я взглянула на профессора, тот стремительно бледнел под пристальным взглядом начальства, и, судя по бегающим глазкам, сейчас Сэдр начнет активно выкручиваться, то есть лгать. Он и начал:

– Понимаете, лорд-директор…

– Причина! – перебил его магистр. – Быстро, четко, ясно!

Я и сама почему-то ждала, когда вечно третирующий меня профессор назовет эту самую причину. Он и назвал:

– Невыполнение домашнего задания!

Я испуганно взглянула на магистра Тьера, тот чуть насмешливо смотрел исключительно на профессора Сэдра, явно ожидая продолжения. Но и преподаватель умолк, явно предполагая, что лорд-директор все его попытки выкрутиться видит насквозь. Так оно и было.

– Меня крайне беспокоит дисциплина в Академии Проклятий, – чуть задумчиво начал магистр Тьер, – причем удручает как дисциплина среди адептов, так и среди преподавателей. Профессор Сэдр, я дам вам вторую попытку и еще раз требую назвать причину вашего поступка!

На сей раз преподаватель смолчал, и магистр чуть заметно кивнул, принимая его решение. Дальше прозвучало:

– Дара, предоставь мне копию событий в аудитории профессора Сэдра.

Я замерла, сам преподаватель побелел, а возрожденный дух смерти, каким-то немыслимым образом подчиненный лордом Тьером, над нашими головами произнес:

– Да, господин.

В следующую секунду над столом лорда-директора появилось миниатюрное изображение аудитории, все мы за партами, профессор у доски. И это не было кристаллом или пространственным окном, это действительно была запись.

– Немыслимо, – пробормотал профессор Сэдр, – вы внедрили запрещенную систему наблюдения!

Легкая усмешка скользнула по губам магистра Тьера, и последовал совершенно спокойный ответ:

– Профессор Сэдр, я не вхожу в число тех личностей, которые безответственно относятся к порученному им делу. И направляя меня в Академию Проклятий, император, несомненно, знал, чем ему это… грозит. Естественно, я не собираюсь терпеть в своем учебном заведении ложь, предвзятое отношение к адептам и нарушения дисциплины.

И после данного фактически признания в том, что еще немало «запрещенного» произойдет в дальнейшем, лорд-директор сосредоточился на картинке. Мой вызов к доске, позор во время ответа, ответ Ригры, мое выступление и приказ профессора Сэдра. Затем взмах указательным пальцем – и изображение исчезло.

Тяжелый взгляд магистра Тьера заставил преподавателя вжаться в спинку стула и испуганно моргать, не в силах, видимо, совладать с эмоциями.

– Я, – ледяным тоном начал лорд-директор, – не увидел состава преступления в поступке адептки Риате. Также я не увидел нарушений, достаточных для столь весомого наказания. Мне стоит ждать ваших оправданий, или вы уже усвоили, что оправдания бессмысленны?

Профессор глухо ответил:

– Усвоил.

– Замечательно, – не скрывая иронии, произнес лорд-директор. – В таком случае ступайте к леди Митас и сделайте двадцать отжиманий. Исполнять!

Я оторопела, профессор Сэдр возмущенно подскочил со стула и попытался это самое возмущение высказать:

– Лорд-директор, по какому праву?.. – Насмешливая улыбка чуть исказила уверенный рот магистра, и преподаватель умолк. Но тут же нашел еще слова в защиту собственной персоны от немыслимого наказания: – Должен вам напомнить, что Академия Проклятий – это гражданское заведение и…

– С сегодняшнего дня нет, – невозмутимо произнес магистр.

И так как у профессора явно больше слов не было, магистр Тьер продолжил:

– Указом императора, датированным днем сегодняшним, Академия Проклятий отныне значится как военно-учебное заведение. Со всеми вытекающими. С этого дня адептам академии назначается стипендия, также вводятся военно-спортивные нормативы, базовая боевая подготовка. Более того, внедряется система защиты для каждого адепта и преподавателя и, соответственно, накладывается печать о неразглашении.

Профессор потрясенно опустился обратно на стул, в ужасе глядя на магистра. Лорд-директор кивнул и завершил:

– Я осознаю, что вы сейчас не в той физической форме, чтобы достойно выполнить наказание, однако уверяю, что уже через месяц двадцать отжиманий будут вам по силам.

Несчастный Сэдр медленно поднялся, повернулся и уже хотел было уйти, как вернулся к столу, склонил голову, затем выпрямился и отрапортовал:

– Разрешите идти? – Это было сказано с тщательно прикрытой издевкой.

Магистр чуть поморщился, едва сдержал усмешку, хотя губы его дрогнули, и, глядя в глаза потрясенного новой информацией профессора, нехотя произнес:

– Мы не в армии и не в казарме. – Сэдр, казалось, хотел что-то добавить, и тут Тьер его добил: – Вы обязаны обращаться ко мне не иначе как «Разрешите идти, лорд-директор».

Профессор моргнул и неожиданно спросил:

– Нас ожидают… кадровые перестановки?

– Нет. – На сей раз магистр Тьер позволил себе улыбнуться. – Тех, кем я был недоволен, уже уволили. Не терплю взяточников. Костяк преподавательского состава останется без изменений, добавятся как новые предметы, так и новые учителя и мастера.

Мы с профессором переглянулись, неожиданно ища поддержки в глазах друг друга, затем бледный и даже чуть дрожащий Сэдр хрипло произнес:

– Но… это дополнительные часы занятий и…

– Сократим! – несколько резко ответил лорд Тьер. – Маниакальная зубрежка неидеальна в качестве главного метода обучения. Но это тема для отдельного разговора, и вести его буду не я.

– А кто? – рискнул спросить профессор.

– Лорд Эллохар. – На губах магистра промелькнула неожиданно веселая усмешка.

Если бы грянул гром, наверное, я перепугалась бы меньше. А профессор так вообще пошатнулся, затем, чуть подавшись вперед, прошептал побелевшими губами:

– Директор Школы Искусства Смерти?!

– Именно, – преспокойно пояснил лорд Тьер. – Великолепный специалист, бессменный глава одного из ведущих учебных заведений империи, руководитель моего научного проекта, мой друг и наставник. Еще вопросы?

– Н-н-нет. – Сэдр сник. – Разрешите идти, лорд-директор?

– Разрешаю. – Магистр Тьер загадочно улыбался, глядя, как преподаватель выходит, осторожно закрывает дверь, а после не слышно его шагов – подслушивал.

Но тут же послышался голосок леди Митас, и некоторым пришлось уйти на собственную лекцию. И только тогда неуловимо быстро магистр повернулся ко мне. А я все думала, эта идея к нему до проклятия пришла или после?! Судя по всему, до… Хотя мне уже очень интересно, чем я вообще его прокляла?!

– Мне хотелось бы обратить внимание на один момент, – произнес лорд-директор.

Затем вновь воссоздал изображение аудитории, и я услышала свой собственный голос: «А можно просто допросить супруга убитой, и тогда, вполне возможно, выяснится, что проклятия – его рук дело, и таким образом он просто пытался отвести подозрения от себя. Либо имеет место длительный конфликт, и клерк, скромный, стеснительный и исполнительный на работе, дома превращался в домашнего тирана, измывающегося над женой и детьми, или…»

– Вы осознаете, насколько правы? – Проницательный взгляд черных глаз был направлен на меня. Но так как я продолжала молчать, магистр продолжил: – И в то же время, адептка Риате, вы понимаете, насколько этим эмоциональным высказыванием раскрыли собственное прошлое?

Теперь я вздрогнула снова, уже испуганно глядя на лорда, а он продолжил:

– Кто, адептка Риате, поступил подобным образом? Ответьте, иной раз правда, даже раскрытая через много лет, позволяет решить многие проблемы.

И почему-то я даже встала и как-то глухо произнесла:

– Не моя тайна!

Это было завораживающее зрелище – черный взгляд оставался все столь же проницательным, но на губах лорда заиграла очень лукавая улыбка, и тоном, которого я менее всего ожидала, магистр произнес:

– Ваша, адептка Риате, это ваша тайна. И я ее обязательно разгадаю.