Драконова Академия. Книга 3 Эльденберт Марина

Кто для него Ленор Ларо?

Эта мысль приходит в тот самый момент, когда он все-таки принимает ладонь Люциана и поднимается. Они почти одного роста, разница в палец от силы, поэтому сейчас действительно приходится смотреть ему в глаза.

— Ну? Так и будешь молчать? — хмуро интересуется Люциан.

— Я не представляю, что сказать.

— Скажи хоть что-нибудь. Эта темная… — Он осекается, потом кивает на дверь: — Альгор скоро вернется, а мы так и не успеем поговорить.

Сезар приподнимает брови. Понятно же, что хотел сказать Люциан. «Темная тварь». Так многие за глаза думали об Альгоре, но, похоже, так стоило думать о нем.

— Если ты все знаешь, тогда ты знаешь, что произошло, — слова даются с трудом, он глубоко вздыхает. — Я знаю, что этому нет оправдания, и, пожалуй, добавить мне больше нечего.

Люциан вроде как собирается что-то сказать, но обрывает себя раньше, чем успевает это сделать. Получается такое рваное молчание-недосказанность, и Сезар спрашивает, глядя на него в упор. Потому что только сейчас доходит, откуда он мог узнать.

— Ты был у нее? Как… она? — эти вопросы даются еще сложнее.

— Паршиво, — говорит Люциан то, что он и так сам знает. Вот только от этого становится еще больнее. — Но с ней Ленор, думаю, сейчас это лучшее.

— Ленор? С какой радости с ней Ленор?

— Сезар, ты вообще хоть что-то знаешь о девушке, на которой помешался?

Это звучит не как упрек, скорее, действительно как вопрос. Что он на самом деле знает о Софии? Ничего. Он понятия не имеет, почему сейчас с ней Ленор, как давно они дружат. Он не знает всякие мелочи вроде того, что она любит, о чем мечтает. Они просто сошлись — как столкнулись — а после их разбросало в разные стороны, но осталось это дикое, глубоко естественное, живое чувство, которое он пытался в себе задушить раз за разом. Если бы не пытался, если бы хоть раз позволил себе ее поцеловать, рассказать обо всем, как есть — что Женевьев для него всего лишь долг, что он сходит с ума по ней, по Софии, что готов просто быть рядом, даже если сможет касаться ее только по дружески, что это безумие, представлять, что он сможет касаться ее только по дружески — возможно, все повернулось бы иначе.

— Нет. Я ничего о ней не знаю.

Люциан трет виски, плотно сжимает губы, потом выдает:

— Я тебя очень хорошо понимаю.

Не считая того, что брат уже должен был набить ему морду, это последнее, что он ожидал услышать.

— Ты о чем?

— О чем… о ком. Неважно. — Люциан смотрит на него и сквозь него. Потом все-таки переводит взгляд прямо в глаза. — Я с тобой.

Это то, что он ожидал услышать еще меньше, но все ожидания и реальность откатываются на второй план, потому что возвращается Альгор.

— Что? Нам уже пора?

— Нет, сейчас Ферган беседует с отцом Женевьев.

— М-да, — Люциан привалился к стене рядом с ним. Под взглядом Альгора приподнял брови: — Что?

— Мне нужно поговорить с твоим братом.

— Всем нужно поговорить с моим братом, — фыркнул он, но потом все-таки отлепился от стены. Повернулся к Сезару: — Я у себя. Если что.

— Вы не подрались. Это хорошо, — констатирует Альгор, когда за братом закрывается дверь.

— В моем нынешнем состоянии драка закончилась бы очень быстро.

— Твое нынешнее состояние — результат твоих действий. Во всех смыслах.

— Что я еще мог сделать, кроме как шарахнуть себя заклинанием после того, что случилось?

— Связаться со мной. Первое, что ты должен был сделать — связаться со мной. — От Альгора снова доносится вспышка раздражения, которую он тоже гасит. — Ладно. Это больше не имеет смысла. То, что случилось, ты исправить не можешь. Сейчас ты можешь только сделать правильный выбор.

Знать бы еще, какой он — правильный? Пойти к Софии? Умолять о прощении? Смешно. Такое не прощают. Хотя он готов на все, чтобы она простила, но это — слишком. То, что произошло — слишком.

Из окон льется тусклый свет, начинает накрывать дождь. Серость за окном словно стирает краски, переползая на стены, как гниль темной магии, приглушая теплый оттенок камня. Здесь, в тренировочном зале, все из камня.

— Сезар, — снова резко напоминает о себе Альгор, — скатиться в жалость к себе и тем более в ненависть к себе — проще простого. Гораздо сложнее взять на себя ответственность и продолжать жить.

Ха.

— А вы бы продолжили жить, если бы оказались на моем месте? А на месте Софии — Ленор Ларо?

Взгляд Валентайна темнеет. Наконец-то достаточно для того, чтобы ему врезать, но мощь темной магии вспышкой прокатывается по залу и затихает.

— Да.

— Да? — хмыкает Сезар. — Или это просто удачная ложь самому себе?

— Да, потому что пока ты жив, ничего не кончено. Пока жива она, все можно изменить.

— Не все. — Сезар сжимает зубы, но в этот момент доносится стук в дверь.

Заглядывает слуга и осторожно сообщает, что Ферган ждет их у себя.

Валентайн открывает портал к самым дверям, и стража разводит мерцающие магией гарды. Внутри помимо Фергана еще и Люциан, который, кажется, изумлен не меньше. Стоит им войти и остановиться перед застывшим, как изваяние, драконом, отец произносит:

— Вчера, когда после вашего ужина Женевьев сразу пришла ко мне, я думал, что все еще можно решить. Но после того, что случилось позже — уже нет. Ваша помолвка будет расторгнута официально, ты лишаешься статуса наследника и права наследовать престол. В ближайшее время будет объявлено о том, что ты женишься на Софии Драконовой.

Сезар не успел ничего даже сказать или просто вздохнуть, когда отец перевел взгляд на Люциана, едва уловимо повел мерцающими в полумраке дождливого дня глазами под тяжестью кожистых век.

— Теперь ты. Надеюсь, ты понимаешь, какую ответственность это на тебя возлагает. Наследный принц — это серьезная ответственность, Люциан. С передачей правления, мне, разумеется, придется теперь подождать, но в остальном обязанностей это не отменяет. В том числе дипломатических. Ты женишься на Женевьев вместо своего брата, ваша помолвка состоится на следующей неделе.

— Что? — переспросил Люциан, как будто не верил в услышанное.

Сезар его очень хорошо понимал, потому что тоже не мог.

— То, что заварил твой брат, может привести к дипломатическому скандалу с одной стороны с людьми, с другой — с драконами, с сильнейшим родом. Поэтому все, что я сейчас сказал, обсуждению и комментариям не подлежит.

— Я не…

— Ты женишься на Женевьев, Люциан. В тот же день, который был обозначен как дата свадьбы Сезара. Твоя свадьба, Сезар, состоится в этот же день, но с Софией Драконовой. Это приказ, на этом все.

Подчиняясь первородной силе магии отца, двери распахнулись раньше, чем кто-то еще успел что-то сказать. И тут же громыхнули снова, когда Люциан снова захлопнул их магией и рявкнул, глядя отцу в глаза:

— Нет!

— Ты отказываешься выполнять приказ? — поинтересовался отец. Спокойно — по крайней мере, колебаний силы Сезар не уловил.

— Да. Я отказываюсь. Мне не нужен ни твой престол, ни твоя свадьба, если хочешь — сам на ней и женись!

Брат вылетел из зала раньше, чем отец успел что-либо добавить. Сезар склонил голову и вышел за ним. Настолько поспешно, насколько хватило сил. Краем глаза уловив, перед тем как закрыть дверь, как Валентайн Альгор шагает к отцу, чтобы что-то ему сказать. О чем они говорили, Сезар уже не узнал, потому что зал запечатали стражники, а следом над ним раскрылось темное заклинание, гораздо мощнее чем cubrire silencial.

Глава 30

Глава 30

Лена

Соня так и не проснулась. Ближе к вечеру, когда я уже собиралась бить тревогу, снова появился этот недолекарь и сообщил, что такое вполне может быть, поскольку ее организм пережил сильный стресс, двойное исцеление, напитывание и вывод сильнодействующего зелья, и что все ее жизненные показатели сейчас в норме, она просто наконец-то крепко спит. Не знаю, с чего мне пришло в голову ему поверить, возможно, потому что Соня действительно выглядела очень безмятежной. Она больше не хмурилась, не вздрагивала во сне, слезы не текли. Поэтому я вняла увещеваниям оставить ее на ночь — Драконов и так всем своим видом показывал мне, что его щедрость не знает границ, и что меня не выгнали только лишь исключительно благодаря силе его доброго сердца.

Понимая, что на ночь меня рядом с ней все равно никто не оставит, даже если я растопырю руки и ноги перед попыткой выпихнуть меня через дверь или в портал и призову на помощь Валентайна, я записала Соне сообщение на виритту. Просто сказала, что я ее очень люблю, и что меня можно будить в любое время суток, что я завтра утром опять буду здесь, и что если ей понадоблюсь, буду здесь даже посреди ночи. О чем, к слову, тоже сообщила Драконову, который такому положению дел совершенно не обрадовался, но и возражать не стал. Не знаю, что ему там навешали на уши у Фергана, но он вообще вел себя как классический образцовый отец, даже забыл про свою ненависть к темной магии. Мне бы напугаться и насторожиться, но я слишком устала, а еще, шагнув через портал в дом Валентайна, впервые за весь день осознала, что я ничего не ела.

Драконовы, видимо, решили, что я питаюсь темной магией, а я сама про это просто не вспомнила. Ну или никто из нас не вспомнил, кроме моего желудка, который, оказавшись под знакомой крышей, издал рев, достойный побудочного дракона в Академии. Как раз в тот момент, когда в холл спустился Валентайн. Несмотря на все происходящее, я покраснела, как благородная девица, замеченная на балу в поедании пирожных, пока никто не видит. Тем более что Валентайн тоже это заметил и нахмурился.

— Лена, когда ты ела?

— Вчера, — честно призналась я.

Выражение лица Валентайна стало зверским.

— Тебе что, у Драконовых отказались подавать еду?

— Нет, я сама не просила. Думаю, подавилась бы первым же куском, — еще более честно призналась я.

— Ладно. Пойдем.

Он собирался открыть портал, и вроде даже как его открыл — в столовую, но я покачала головой:

— Можно это сделать по-плебейски в спальне? У меня просто сил нет сидеть ровно и держать ножи и вилки.

— Что ты вообще там делала? — Валентайн посмотрел на меня в упор.

— Лежала. Сидела. Стояла. Ходила. Говорила Соне, что я ее люблю. Готовилась к занятиям… на которые не пойду, потому что завтра утром пообещала себе, что буду у Драконовых. Себе и ей.

Он вздохнул и открыл портал прямо в спальню. Ко мне. А спустя минут десять нам уже притащили столько еды, что позавидовал бы шведский стол в Турции по системе All Inclusive. Все это мы с Валентайном расставили по кровати и, скрестив ноги по-турецки, я начала набивать в себя еду, которая является прямым жизненным топливом. Совершенно не заботясь о том, как все это выглядит со стороны, и что я точно не тяну на благородную девицу (никогда и не претендовала, правда).

Валентайн подумал-подумал и присоединился ко мне, особенно когда я мазала хрустящие хлебные корочки кучей соусов и складывала на них ломтики самых разных вкусностей.

— Попробуй, — протянула ему импровизированный не то сэндвич, не то бургер, не то бутерброд. Судя по его виду, это был бургерброднич, поэтому Валентайн смотрел на него очень скептически. Но, откусив, мгновенно переменился в лице.

— Хм. Необычно, но вкусно.

— То, что невкусно, есть не имеет смысла, — фыркнула я, щедро запивая свой поздний ужин водой. Все диетологи нашего мира схватились бы за голову, но я искренне наслаждалась тем, что могу вот так сидеть на кровати, как в старые добрые времена, жевать свой бургерброднич, и что никто не косится на меня как Хитар: не то с ужасом, не то с яростью, не то с отвращением в глазах. Потому что Валентайну, кажется, это нравилось. Он даже сбросил пиджак и жилет, ботинки, и устроился рядом со мной, выглядя при этом совершенно уютно и по-домашнему.

— Ой. Фпафибо, — сказала я, понимая, что еще не поблагодарила за то, что он меня привел к Драконовым и помог там остаться.

— Не за что, Лена.

— Есть за что, — честно призналась я. — Без тебя я бы к ней не пробилась. Ну… по-хорошему.

— Ты недооцениваешь свою пробивную способность. А еще свою силу.

Да? Ну может быть.

— О том, что случилось с Соней, я узнал от тебя. Из твоих мыслей. Ты мне это передавала.

— Что? Я?! — Я замерла, чуть не проглотив недожеванный кусок целиком.

— Да.

— Как?

— Пока неосознанно. Интуитивно.

Я вздохнула, аккуратно дожевала еду и только после этого спросила:

— Валентайн, а у темной магии вообще есть границы?

— Нет. Именно поэтому она настолько опасна.

У-у-у-у.

— А Ферган? Что сказал Ферган? Он посадит своего сына под замок, чтобы тот не мог приближаться к Соне?

Валентайн мгновенно помрачнел. Взгляд стал тяжелым, каким было небо над Хэвенсградом целый день.

— Считаешь, что его нужно посадить под замок, Лена?

— Если он на такое способен — да.

— А ты знаешь, на что способна ты сама?

Я отложила еду.

— Знаю. Что я могла несколько раз использовать темную магию, но не сделала этого. Знаю, что я никому не вредила, не говоря уже о чем-то большем.

— Не знаешь, — холодно подвел итог Валентайн.

Я сложила руки на груди.

— Валентайн! Дело не в темной магии, а в том, что мы творим, прикрываясь ей.

— Сезар не прикрывался ничем, — так же холодно произнес он. — Это была черная страсть.

— О, ну это все оправдывает, конечно.

— Не оправдывает. Но и не значит, что должно расцениваться как абсолютное зло.

— Да я вообще никак не хочу его расценивать! — разозлилась я. — Просто скажи, что он больше никогда не приблизится к моей подруге и не сможет причинить ей вред.

Валентайн посмотрел на меня в упор:

— Ферган принял решение, касающееся этих двоих. Сезар женится на твоей подруге, их свадьба состоится в самое ближайшее время.

Сказать, что я была в шоке — значит, ничего не сказать. Так вот почему Драконов был такой довольный и даже забил на меня, на то, что сам же и запретил строжайше.

— Он с ума сошел? — осведомилась я пока еще относительно спокойно. Правда, спокойствием отличался только мой голос, но не я сама. — Или у него от пребывания в драконоформе мозги сварились? Выдать Соню за это чудовище?!

Валентайн приподнялся, вмиг утратив всю свою «домашность».

— Меня ты тоже считаешь чудовищем, Лена?

— Да при чем тут ты! Ты никого не насиловал! — Я тоже села на постели, есть как-то мигом расхотелось.

— Ты уверена?

Я, уже собиравшаяся продолжать, поперхнулась. Потом все-таки нашла в себе голос и ответила твердо:

— Да. Да, Валентайн, в тебе я уверена. Но этот, с позволения сказать, принц не сумел удержать свою пипиську в штанах, а теперь ему в награду отдают Соню?! Зачем?! Чтобы он ее насиловал, когда черная страсть одолеет в любой момент, но уже на законных основаниях?!

— Затем, чтобы не было конфликта и войны между людьми и драконами. Драконов — архимаг, Сезар — принц. Правда, теперь ненаследный, но дела это не меняет. Он обязан жениться на Софии, она обязана выйти за него замуж, и в таком случае не будет ни скандала, ни дипломатического конфликта, который вполне может перерасти в столкновения.

— И платой за это станет счастье моей подруги!

— Если бы твоя подруга не поощряла Сезара, ничего такого бы не было.

Что?! Что-о-о-о?!

— А ты, значит, из тех, кто считает что самадуравиновата короткую юбку надела?

Валентайн ненадолго подвис, видимо, переваривал то, что я выдала, после чего произнес. Очень резко:

— Нет, я из тех, кто знаком с понятием черной страсти и с Сезаром Драгоном очень долгие годы. Он никогда не преследовал девушек, никогда — в отличие от своего брата, не трахал все, что шевелится. Если Соня настолько запала ему в сердце, значит, они каким-то образом тянулись друг к другу. Значит, они оба это скрывали, и оба довели до такой ситуации. Вместе.

— Да ты что?! — ядовито осведомилась я. — А может, просто причина в том, что ты недостаточно хорошо учил его адекватности и темной магии?!

Глаза Валентайна подернулись серебром.

— Думаю, сегодня нам лучше не продолжать этот разговор, Лена.

Он вышел раньше, чем я успела ответить, даже не в портал, а в дверь, как самый обычный человек. Правда, дверью этой саданул не по-человечески: она чуть не вывалилась ко мне в спальню, жалобно хрустнув. Я глянула на остатки нашей еды и с трудом сдержалась, чтобы столкнуть подносы на пол. Хотя ни подносы, ни еда вообще ни в чем виноваты не были!

Виноват Ферган! И Драконов!

Это же надо такое придумать — продать Соню за мир во всем мире, в смысле, за угрозу потенциального дипломатического конфликта и магических столкновений. Драконов же не настолько дебил, чтобы развязать войну с драконами? Или настолько?!

Я сдавила виски, в голову уже отказывалась помещаться вся информация. Вспомнилось, и как Валентайн говорил об Адергайне и его планах, и как он говорил об умении отца расставлять людей, как шахматные фигурки на доске. Неужели это все правда? Но он же, дракономать его за ногу, не местный Нострадамус, чтобы все так просчитывать!

Твоего ж драха через левое плечо и в нору к ежерогу! Еще лучше не драха, а Драконова! Ему там самое место, хотя он, конечно, тот еще драх.

Я пригласила горничную, попросила убрать все, а сама пошла в ванную, на ходу прокручивая варианты развития событий. Во-первых, Соня. Мне завтра точно надо быть рядом с ней, когда Драконов сообщит ей радостную весть. Или лучше даже быть с ней до, чтобы у нее хватило сил послать своего папу в далекий полет, пусть сам выходит за Сезара, чтобы избежать дипломатического конфликта. Я даже к ним на свадьбу приду! И букет невесты подержу, чтоб им пусто было!

Мне пришлось сделать душ попрохладнее, чтобы немного себя остудить, но, когда я выходила из ванной, я совсем не остыла. Наоборот, завелась еще больше. Залезла под одеяло и принялась диктовать так и не названной виритте сообщение для Сони. Правда, диктовала и удаляла, диктовала и удаляла, диктовала и удаляла — до тех пор, пока виритта не поинтересовалась вежливо, не пойти ли мне спать. Подозреваю, что она могла иметь в виду нечто другое, но спросила все как положено и задумано изобретенным Эвиль Ларо артефактом. Пока я сидела у Сони, я немного ее настроила, поэтому виритта знала мое расписание, знала мое имя и так, по мелочи, кое-что важное.

Осознав, что нормальные сообщения у меня все равно не получаются, я отправила краткое: «Пожалуйста, если проснешься рано, сразу напиши мне до встречи с отцом», — и на этом относительно успокоилась.

— На ночь не отключаться, — обозначила задачу виритте. — Любая попытка связаться от Софии Драконовой — сразу буди.

— Но, Ленор, ночной сон…

— Сразу буди! — рявкнула я. Где моя Эвиль, с которой не приходилось тратить время на споры?!

Виритта поняла и, кажется, обиделась, мне было все равно. Я положила браслет так, чтобы ни в коем случае не пропустить сообщения и обязательно проснуться — на подушку, к самому уху. Только убедившись, что эта зараза вняла моему приказу и отключаться не собирается, я закрыла глаза.

Глава 31

Глава 31

Виритту можно было и не оставлять, я все равно спала из рук вон плохо. Просыпалась, подскакивала каждые пять минут, а под утро мне вообще приснился сон, в котором Соню затягивает темная магия. Затягивает, как воронка, как смерч, впитывает ее в черный туман, я тяну к ней руки, даже успеваю схватить, но в пальцах недостаточно сил: они разжимаются. Мои или ее — непонятно, и Соню уносит водоворот клубящейся тьмы. На этот раз навсегда.

Такого реалистичного сна у меня давно не было, поэтому я подскочила и лежала с открытыми глазами, наверное, полчаса, в ожидании пока успокоится сердце. Виритта лежала рядом, никаких сообщений на ней не было, и я все оставшееся время крутилась в постели, считая минуты. Как назло еще и рассвело, весна же, в результате даже плотные портьеры положения не спасали, из-за них уже пробивались лучики света снизу.

«Что, уже день, уже встаем?» — обрадовался организм, и бодренько впрыснул в кровь дозу адреналина вдобавок ко всему что было. В итоге, вздохнув и, понимая, что заснуть не удастся, я подхватила виритту и поплелась в ванную, умываться. После чего, вернувшись, залезла на окно в надежде просто посидеть и потаращиться на просыпающийся Хэвенсград. До встречи с Соней оставалось всего-ничего, и я уже морально настраивалась на битву с Драконовым, возомнившим, что может выдать ее за Сезара.

Из окна доносилась тишина и шум реки, бьющейся о гранит набережной, и я высунулась подальше, чтобы вдохнуть аромат цветения и прохладного утра. Кажется, зря, потому что на балконе я увидела Валентайна. Он стоял, положив руки на перила и глядя куда-то вдаль. Это «куда-то» по моим ощущениям простиралось гораздо дальше Хэвенсграда и гораздо дальше Даррании. Туда, где он родился и вырос. В самое сердце Темных земель.

Не знаю, как я это поняла (или почувствовала), просто почувствовала — и все. В результате минутной борьбы с собой я все-таки набрала в грудь побольше воздуха, чтобы поздороваться, когда услышала в своем сознании:

«Доброе утро, Лена».

— Доброе, — ответила я, даже не поперхнувшись. — Только давай по старинке. Голосом. Если можно.

— Можно, — Валентайн повернулся ко мне.

Он был в рубашке и брюках, правда, рубашку едва набросил, и теперь ей запросто играл ветер.

— Хорошо, — сказала я, испытывая странное неудобство от того, что он там, а не здесь, а еще от того, как мы вчера расстались. Раньше я такого неудобства не испытывала в принципе, но может, дело в том, что я раньше не жила с мужчиной? Если можно так выразиться, конечно, потому что сегодня мы, например, спали в разных спальнях.

Валентайн молчал и явно не собирался мне упрощать задачу с этим неудобством, поэтому я подумала-подумала и сказала:

— Может, придешь ко мне? А то как-то сложно разговаривать с фасада.

Я даже опомниться не успела, как за его спиной раскрылись крылья. Те самые, черные, сначала полупрозрачные, которые вмиг набрали силу, становясь покрытыми острой, как бритва, и тяжелой чешуей. Валентайн взмыл ввысь и в одно мгновение оказался у меня на окне, мне даже пришлось спрыгнуть, чтобы он мог войти.

— Просто дверями пользоваться не спортивно, — пробормотала я.

— Зачем пользоваться дверями, если есть крылья?

— Раньше ты их не показывал.

— Раньше мне не хотелось.

Ну, логично, что уж. Наверное.

— Еще можно сходить в портал, — сказала я. Сказала и подумала, что «сходить в портал» звучит как-то странно даже для меня.

Валентайн прошел в комнату и устроился на моей кровати, нисколько не стесняясь того, что она разобрана. А впрочем, мне давно бы уже пора привыкнуть к тому, что этот мужчина вообще ничего не стесняется, в частности, сейчас светит своим рельефным прессом и грудью. Явно наслаждаясь тем, что мой взгляд прилип именно туда, как взгляд школьницы к плакату с кумиром.

— Расскажи мне про свой мир, Лена, — неожиданно произнес он.

— Серьезно? Ты сейчас серьезно хочешь говорить про мой мир?

— Можно несерьезно, но я действительно хочу говорить про твой мир. Я хочу узнать тебя лучше.

— М-м-м… ну ладно.

Я подошла и устроилась рядом с ним, подогнув под себя ноги. Слава Тамее, что хотя бы дома здесь не воспрещалось ходить в брюках. Ну то есть в таких пижамках, как и в нашем мире. Только здесь они считались поборниками нравственности, дескать у дам все стратегические места во время сна закрыты.

Я эти пижамки использовала как домашние костюмы, чем периодически повергала в шок горничных и работников, занимающихся домом Валентайна, пока я его приводила в жилой вид.

— С чего бы начать… а, вот! Деньги. Например, в нашем мире есть деньги, а не магия. Это такие обменные монеты, как были у людей здесь в самом начале, только у нас это не только монеты, но и купюры — такие бумажные штуки, на которых написан номинал, ценность, а еще есть цифровые деньги и биткоин.

— Так.

— Чем больше у человека денег, тем больше он может себе позволить. Например, дорогие дома, машины…

— Машины?

— Маджикары. В общем, на деньги можно купить визиты в клиники, поездки и путешествия, кстати! Перелеты на самолетах!

— На чем?

— Это тоже такие машины, только с крыльями.

— Маджикары с крыльями?

— Не совсем. Хотя есть джеты, вот их чисто теоретически можно назвать маджикарами с крыльями, а так это большие махины, которые перевозят нас, то есть людей, по всему миру. От ста до восьмиста-девятиста человек за раз. Так мы путешествуем в другие страны.

— Страны? — Валентайн удивленно посмотрел на меня. — У вас их много? Зачем?

— Эм… не знаю, так исторически сложилось. — Хотя если уж быть честной, не совсем исторически, великие цивилизации у нас тоже были. Древний Египет, Древний Рим, Древняя Греция. С Атлантидой тоже все до конца не ясно, а еще с Мальтой, я в свое время про нее много читала.

— И сколько у вас всего стран?

— Под двести.

— Сколько?!

Я пожала плечами.

— И во всех разное мировоззрение и разные ценности?

— Ну, я бы так не сказала. Скорее, разное мировоззрение и разные ценности у разных людей, живущих в разных странах. То есть в самых разных странах можно найти людей с самыми разными ценностями, в том числе и схожими с ценностями людей, живущими в других странах.

— Тогда зачем разделять территорию границами?

— Черт его… Лозантир его знает, — хмыкнула я. — Кстати, о Лозантире. У нас его зовут Люцифер, и он падший ангел, а Бог у нас один. Правда, в разных религиях он называется по-разному.

— Стой. Стой-стой-стой! — Валентайн поднял руки вверх.

— Что, слишком много информации? — фыркнула я. — А мне с вашим миром, думаешь, проще было?

— Нет, — как-то серьезно ответил он. — Нет, Лена, я не думаю, что тебе было просто.

Валентайн потянулся ко мне, коснулся пальцами моего подбородка, а в следующий момент он уже меня целовал.

Да, по умению вовлекать в поцелуй Валентайну Альгору равных нет. Я это почувствовала, когда его губы раскрывали мои, и просто соскользнула в эту нехитрую ласку, в которой уже в следующий момент наши языки сплелись. Так, что стало нечем дышать, а низ живота сладко потянуло от предвкушения. Еще немного — и я поймала себя сидящей у него на коленях, запустившей пальцы под рубашку и царапающей ногтями кожу, которая под этими прикосновениями мгновенно обретала тонкие пока еще магические контуры чешуи.

— М-м-м-м… — хрипло выдохнула я в губы. — Стой, Валентайн. Я потом не смогу остановиться, а мне надо быть рядом с Соней, когда Драконов…

Он запустил пальцы мне в волосы с каким-то хриплым не то вздохом, не то рычанием.

— Хотел бы я, чтобы ты любила меня как свою Соню.

Я моргнула:

— Что?

— Что? — переспросил Валентайн уже более осмысленно, ссаживая меня с колен и запахивая рубашку.

— Ты сейчас сказал…

— Я не должен был вчера говорить так о твоей подруге, — произнес он. — И я вовсе не имел в виду, что она спровоцировала Сезара на такой поступок. Просто я знаю этого парня с детства, и я прекрасно вижу, что он… не из тех, кто перешагнет и пойдет дальше. Да, черная страсть, темная магия многих превращают в чудовищ и монстров, именно поэтому я оставил Мертвые земли, чтобы жить в Даррании. Для моего отца это проявление слабости, для меня — величайшая сила, и можешь мне поверить, Лена, самое страшное у Сезара еще впереди.

— Может быть, — я не хотела снова возвращаться к разговору о Сезаре Драгоне, но если уж так получилось: — Но я не хочу, чтобы мою подругу выдавали замуж за него помимо ее воли, какие бы там дипломатические мотивы и цели все ни преследовали. Соня — не игрушка, это ее жизнь. Что бы ты сказал, если бы меня по таким же мотивам попытались выдать замуж за кого-то?

— Ничего.

— Ничего?!

— Да. Потому что я просто этого не допущу, — взгляд Валентайна потемнел.

Страницы: «« ... 1112131415161718 »»

Читать бесплатно другие книги:

Конец 21-го века. Человечество с напряжением наблюдает за стремительными климатическими изменениями ...
Каждый уважающий себя дракон рано или поздно задумывается о наследнике. Но вот незадача: самок-то у ...
Безымянный мир, где рождаешься уже взрослым и в долгах. Мир, где даже твои руки и ноги тебе не прина...
Эта история началась с невинной лжи. Легкомысленная девчонка соврала о своём возрасте, а когда всё о...
Сводная сестра практически украла ее жениха из-под венца, а теперь приглашает на свадьбу. После тако...